Опасная игра

Глава 3 Грандиозная битва

Одна и та же мысль, а именно – побыстрее исчезнуть с места возможных боевых действий, пришла в голову одновременно всем зевакам, столпившимся на веранде. Над толпой пролетел испуганный шепоток, поднялась суматоха, в то время как к гостинице со всех сторон подбегали все новые любопытные, торопясь не пропустить интересных событий.

– Что будем делать, Лью? – спросил Милман.

– Да ничего, – сухо отрубил шериф. – У каждого из них только одна жизнь, которую можно отнять. Уж если они вознамерились это сделать, то почему бы не сегодня, в конце концов? Ты никогда не видел схватку между осой и шершнем? Так у тебя есть шанс, старина. Как ты думаешь, кто кого?

Похоже, то же самое волновало и остальных. На лицах зевак мелькали улыбки.

– Интересно, а ему известно, сколько человек засело в доме вместе с Шеем? – воскликнул кто-то.

Джорджия Милман вдруг заволновалась.

– Лью, их надо остановить! – заявила она.

– Это из-за его прекрасных синих глаз, не так ли, дорогая? – с угрюмой усмешкой полюбопытствовал шериф. – Нет уж, слуга покорный, мэм. Даже не подумаю лезть в это дело. Да пусть эти мерзавцы изрешетят друг друга, штат от этого только выиграет! Не надо будет двадцать лет кормить их на казенный счет или, что еще вернее, не придется тратиться на добрую пеньковую веревку, которая давно плачет по ним обоим!

В этот момент на веранде наступила тишина, потому что Кид как раз подошел к крыльцу дома Билли и уже занес ногу на первую ступеньку. Зрители замерли. Бандит быстро взбежал по лестнице, но, к удивлению всех, направился не к двери, а к широкому окну рядом с нею.

Там он какое-то время повозился.

Джорджии Милман вдруг показалось, что за темными стеклами окон дома поблескивают десятки глаз, с холодным змеиным коварством наблюдая за человеком на крыльце.

– Похоже, парень уже справился со щеколдой, – пробормотал шериф.

Как раз в эту минуту Малыш Кид приоткрыл оконную раму, причем проделал это так осторожно, что ни единого звука не донеслось до толпы зрителей, затаивших дыхание, чтобы не пропустить ничего из этого захватывающего спектакля.

– Что они там делают, внутри? – прошептал один из них.

– А то сам не знаешь? Небось, ставя силки, тоже ждешь, когда зверюшка залезет внутрь, и уж только потом тянешь за веревку! – буркнул другой.

В то же мгновение, когда приоткрылось окно, Кид, не колеблясь ни секунды, легким движением молниеносно скользнул внутрь. Затем рама так же бесшумно закрылась.

Единственное, что было видно с улицы, – это поднятая рука бандита.

– Он запирает окно на задвижку! – изумленно выдохнула Джорджия. – Это же сумасшествие какое-то! Что он задумал?

– Знаете, дорогая, – ответил шериф, – думаю, он сейчас счастлив, счастлив так же, как бываете счастливы и вы, когда останавливаетесь на пороге бального зала, а все эти юнцы не сводят с вас восхищенных глаз. Играет музыка, и вы видите, как все остальные девушки исходят завистью, потому что вам нет равных. Сейчас наш приятель Кид, если можно так выразиться, идет на абордаж!

Из дома не доносилось ни звука. Бандит, казалось, растворился в воздухе. Солнце палило нещадно. Его жаркие лучи раскалили близлежащие крыши, и над ними курился чуть заметный пар – последнее напоминание о недавней зиме. Дальше вниз по улице маленькие песчаные вихри вздымали пыль, казавшуюся на солнце совсем белой. Вдруг один из этих смерчей двинулся в сторону толпы, на мгновение накрыв ее плотной завесой. Люди вздрогнули, стали зябко поеживаться и нетерпеливо моргать, словно опасаясь, что упустят что-то важное.

Но все по-прежнему было тихо. Дом, угрюмый и молчаливый, будто могильный памятник, высился на другой стороне улицы, неприязненно сверкая стеклами окон. Те, на которые падали лучи солнца, казалось, горели мрачным огнем. Другие, погруженные в тень, выглядели будто пустые глазницы слепца. Стояла такая тишина, что звенело в ушах.

– Да это просто шутка, – вдруг разочарованно протянул чей-то голос. – Можно сваливать по домам. Ничего не будет.

– Заткнись, придурок! – зашипел кто-то сзади.

Многие согласно закивали. Никто больше не осмеливался нарушить молчания, по сравнению с которым даже тишина, обычно царящая в церкви, показалась бы шумом. Нервы людей трепетали, как натянутые струны. Джорджия судорожно вцепилась в отцовскую руку, ее лицо застыло, превратившись в безжизненную маску. Кожу немного пощипывало, и девушка догадывалась, что, должно быть, бледна как привидение. Машинально она потерла щеки и виновато взглянула на шерифа. В глазах ее застыл невысказанный упрек. Ведь он предсказывал, что она не сможет остаться равнодушной к этому Малышу Киду. Но то, насколько глубоким оказался этот интерес, заставило ее съежиться от стыда.

Она упрямо твердила про себя: «Ну что в нем хорошего? Ничего. Обычный бандит! И все это знают!» Но слова не действовали. Достаточно было лишь взглянуть на Дак Хок и залюбоваться ее яркой красотой, когда прелестная, как картинка, кобыла поднимала изящную голову, внимательно вслушиваясь в какие-то неясные шорохи, чтобы все эти мысли мигом вылетели из головы и развеялись, словно дым. Лошадь – а это по всему было видно – просто обожала своего хозяина. Значит, что-то хорошее в нем все-таки есть!

И вдруг могильная тишина в доме Шея взорвалась, причем именно так, как все и ожидали. Оглушительно рявкнули винтовки, эхо выстрелов раскатилось по всему дому, а вслед за ним раздался пронзительный вой. Кто-то вопил, совершенно потеряв голову то ли от боли, то ли от страха, а может, и от того и от другого.

– Гром и молния! – выдохнул шериф и принялся проталкиваться локтями сквозь плотную толпу, пока наконец не проложил себе дорогу на улицу.

Он уже ринулся было вперед, как Милман и еще кое-кто из зрителей схватили его за плечи и бесцеремонно втащили на веранду обратно.

– Ты тут говорил кое-что и, думается мне, был совершенно прав, – произнес Милман. – Какое кому дело, если эти крысы перегрызут друг другу глотки? И не думай, старина, что мы позволим, чтобы ты по-дурацки рисковал жизнью!

– Да ведь там убивают! – заорал Уолтерс, безуспешно пытаясь вырваться из сжимавших его рук. – Пустите меня, остолопы, слышите? Я должен…

– Единственное, что ты должен, это оставаться здесь, сидеть тихо и не рыпаться, – буркнул один из тех мужчин, что держали его за руки. – Даже если там и прикончат кого, никто плакать не будет! Тот ли, другой, какая разница? Оба они убийцы, черт их побери, вот пусть и поубивают друг друга, нам же будет лучше. Вспомни, ты сам так же говорил!

Шериф не нашелся, что возразить. А кроме того, что было толку возражать, когда не меньше полудюжины крепких рук сжимали его точно тисками.

Перестрелка в доме Билли Шея не утихала ни на минуту, и зрители ловили каждый звук. Похоже, бой переместился. Вначале стрельба слышалась возле двери. Потом звуки выстрелов стали глуше, будто стрелявшие спустились в подвал. Затем грохот начал опять нарастать, будто противники оказались в прихожей.

Неожиданно с оглушительным звоном лопнуло стекло в окне, через которое Кид проник в дом, и наружу вывалился человек. Точнее, вылетел, будто снаряд из пушки. Рухнув на крыльцо, мужчина кубарем скатился по ступенькам и распластался по земле. Лицо его представляло собой кровавую маску – похоже, осколки стекла не оставили на нем живого места. Скорее всего, он наполовину ослеп и оглох. Вытянув перед собой дрожащие руки, чтобы не упасть, мужчина неуверенно двинулся через улицу и, наткнувшись на изгородь, с облегченным вздохом навалился на нее грудью. Но тут ноги у него подогнулись и он упал. Потом, цепляясь за изгородь, с трудом поднялся и, спотыкаясь, побежал. Вскоре он скрылся из виду.

– Похоже, с него довольно, – мрачно осклабился шериф. – Это Лефти Бад по прозвищу Серый. Тот самый, который пристрелил Такера и Лэнгтона по дороге в Пекос. А губернатор Чалмерс возьми да и помилуй его, идиот!

На втором этаже дома в эту минуту раздался оглушительный треск и пронзительное лязганье, будто кто-то в ярости с размаху крушил мебель.

Краска вдруг бросилась в лицо Джорджии Милман, и она с удивлением обнаружила, что снова может свободно дышать.

– Мама! – прошептала она. – Знаешь, на что это похоже? Будто ласка забралась в кроличью нору, правда?

Действительно, те, устроившие перестрелку, напоминали переполошившихся кроликов! И разбегались они в ужасе, точно насмерть перепуганные зверьки! Было слышно, как где-то позади дома оглушительно хлопнула дверь и кто-то невидимый с грохотом сбежал с крыльца, бросился прочь, пронзительно визжа от страха. Когда человек свернул за угол, вопли были тише, но еще долго разносились по городу, заставляя зябко поеживаться столпившихся зевак.

– Ничего подобного раньше не видел! – восторженно пробормотал какой-то ковбой. – Что он там с ними делает, хотелось бы мне знать? Шпигует динамитом, а потом поджигает фитиль?

И опять оглушительно хлопнула задняя дверь, только теперь было слышно, как по крыльцу с топотом и криком скатилось сразу несколько человек. Потом они, будто стадо испуганных оленей, пронеслись по дороге и тоже исчезли.

– Вот уже нет четверых, – пробормотал кто-то вполголоса.

Какое-то время в доме Шея стояла мертвая тишина.

Но затем до ушей взволнованных зрителей, которые ловили каждый звук из проклятого дома, вначале едва слышно, а далее более отчетливо стал доноситься стон – хриплый, протяжный вой тяжело раненного человека.

Миссис Милман всхлипнула и покачнулась, тяжело привалившись к плечу дочери. Та порывисто обняла ее.

– Успокойся, мама! Ну, что с тобой? – прошептала она. – Я уверена, это не Кид!

– Этот мальчик? – пробормотала миссис Милман со слезами в голосе. – Конечно это не он, я уверена! Но что случилось с теми беднягами, которые были в доме? Этот кровожадный тигр… и они, эти несчастные…

Вдруг где-то под самой крышей опять оглушительно заговорили винтовки. Перестрелка не умолкала долго. Наконец в который раз грохнула дверь, а вслед за ней широко распахнулось чердачное окошко, откуда не так давно перепуганный до смерти Шей молил своих дружков о помощи.

Из окошка одним гибким движением выскользнул высокий, сутулый мужчина – не кто иной, как Билли Шей собственной персоной! – при виде которого по сгрудившейся напротив толпе зрителей пробежал гул.

Судя по всему, Билли отчаянно спешил, словно минуты его жизни сочтены.

Выбравшись на крышу, он тут же заскользил вниз, к самому ее краю. Там схватился руками за карниз и осторожно повис, раскачиваясь взад и вперед, точно гигантский маятник.

– Отпустите меня! – прохрипел Уолтерс. – Будь я проклят, я должен быть там и…

Но его держали крепко. Окружившим его людям казалось совершенно бессмысленным желание шерифа рисковать собственной жизнью только для того, чтобы его величество Закон воцарился между теми, кто давно уже жил совсем по другим правилам.

Между тем Билли Шей, изо всех сил вытянувшись, уперся ногами в край венчающего карниз свеса крыши и, точно огромный кот, мягко прыгнул на подоконник окна второго этажа, а оттуда – вниз, на землю, где ухватился за перила крыльца. Однако не остановился. И даже не оглянулся. Вместо этого стремглав бросился через задний дворик с такой скоростью, что его длинные волосы веером развевались по ветру. Добежав до изгороди, за которой недавно скрылся первый беглец, Билли одним прыжком, которому мог бы позавидовать и дикий мустанг, перелетел через нее и через мгновение скрылся из виду.

А в доме снова воцарилась тишина, если не считать стонов раненого, доносившихся откуда-то с первого этажа. Он уже хрипел. Казалось, каждый вздох давался ему с мучительным трудом.

Потом до затаивших дыхание зрителей донесся звук, который они меньше всего ожидали услышать. Где-то в глубине дома, казалось, под самой крышей, кто-то начал весело насвистывать. Сначала свист слышался глухо, потом все отчетливее, будто человек спускался вниз, направляясь к выходу.

У дверей он явно остановился, и стоны тут же смолкли.

– Не иначе как прикончил беднягу! – пробормотал кто-то сквозь стиснутые зубы.

Джорджия почувствовала, что вот-вот хлопнется в обморок.

В эту минуту отворилась дверь, и на крыльце появился не кто иной, как Малыш Кид!

Он немного постоял на пороге, рассеянно покачиваясь на каблуках, затем неторопливо свернул цигарку, закурил и, наконец, глубоко затянувшись, медленно зашагал по двору к улице.

Возле ворот Кид замешкался, аккуратно отодвинул задвижку, потом с улыбкой нагнулся и вытащил из шпор обломки спичек, придерживавшие язычки бубенчиков. И пока он не спеша шел по улице, направляясь к поджидавшей его кобыле, их мелодичный звон сопровождал каждый его шаг.

Намотав на руку поводья, Кид повернулся к зрителям и заявил:

– Билли пришлось срочно уйти, так что, ребята, он меня не дождался. Да и вообще в доме никого не оказалось. – Потом, легко вскочив в седло, добавил: – Кроме Алека Три Карты. Но он так обрадовался, увидев меня, что оступился, подвернул ногу и скатился вниз по лестнице. Боюсь, ребята, он себе что-то сломал. Может, найдется среди вас добрая душа, поможет бедняге?