Опасная профессия

Детонатор

Черт меня дернул зайти в то кафе. Потянул цепкой лапой, потащил за собой, вляпал в историю, от которой до сих пор внутри комок холода. Хотя не зайди я туда, наверное, было б хуже. Не только мне, всем.

Я возвращался с допроса свидетельницы по делу убитого вчера антиквара Первитина, милая бабулька больше толковала о жизни, чем о том, что увидела в окно. За час разговора дело так и не продвинула. Да, видела кого-то, смутно, надеть очки не успела, вроде бы одного из тех гавриков, фото которых я показывал. В итоге мне пришлось ретироваться несолоно хлебавши; я двинулся вниз по улице, рассчитывая немного передохнуть, прежде чем отправляться в отдел. Вот тут и появился черт. Заманил в кафе, многолюдное, да и время раннее для перекуса, всего-то полдень. Мог бы потерпеть. Но поддался, зашел.

Народу в кафе набилось человек двадцать, все места заняты, кроме двух – у клозета, ну кто туда сядет, и возле мужчины в темном блейзере, в очечках с козлиной бороденкой как у Троцкого, с тонкими нервными пальцами. Я вперился в него взглядом и похолодел. Пятаков. Быть этого не может. Захотелось ущипнуть себя, настолько его появление казалось немыслимым.

Хотя да, он и сам по себе личность невероятная. Известный бомбист, устроивший и в нашем городе, и в других, включая обе столицы, немало терактов, Пятаков лепил взрывчатку буквально на ходу, кажется, он всюду с собой таскал пластид и детонаторы. А потому взрывы гремели то в торговом центре, на перекрестке, возле мэрии, то в одном городе, то в другом. Его несколько раз брали в кольцо, кажется, блокировали наверняка, но всякий раз ему удавалось каким-то мистическим образом ускользать. Последний раз он убил двоих моих товарищей, Кольку и Серегу, как раз и занимавшихся – на подхвате у ФСБ – неуловимым взрывателем. Пятакова и прозвали Детонатор, уж больно хорошим, неподражаемым специалистом являлся в этом черном деле. Второго такого сыщи.

Я вздрогнул, увидев невыносимо знакомое лицо. Куснул губы, но тут же перевел взгляд на хозяйку кафе, заказал двойной эспрессо и сэндвич с индейкой посочнее. Пока тот подогревался в микроволновке, отправил сообщение Игнатову, возглавлявшему следственную бригаду городской прокуратуры. Тот ответил незамедлительно – одним только вопросительным знаком. Я потребовал вывести народ из кафе, а сам, получив заказ, с подносом направился к бомбисту.

Кажется, тот ждал кого-то. Устроился в самом углу, с улицы и не видно, разве что из дома напротив, да и то не с первого этажа. На свободном месте лежала сумка, дорого же я дал, чтоб узнать ее содержимое.

Внутренне вздохнул и выдохнул, подходя. Пальцы тряслись, но кажется, сумел собраться у столика. Выдавил улыбку, или ее подобие. Кивнул на сумку.

– Не занято? А то и податься некуда.

Пятаков впервые глянул на меня, глазки оценивающе пробежались сверху вниз и впились в поднос. Он кивнул.

– Пока нет. Садитесь.

– Ждете кого?

– Садитесь, садитесь. Видимо, уже не жду.

Номер Игнатова я включил, едва только получил заказ. Надеюсь, начальник слышит каждое слово. Повесил наушник на левое ухо. Он хоть и черный, но заметный.

Детонатор увидел. Но почему-то не подал виду.

– Что слушаете? – спросил только, когда я угнездился на скрипнувшем деревянном стуле. Невольно улыбнулся, у него самого в ухе торчал такой же аппарат. Пятаков плохо слышит или сейчас с кем-то связывается? Если сказал, что не ждет, да, наверное. Надо дать понять Игнатову, чтоб отследил сигнал, ну хотя бы попытался вычленить. Сейчас всем посетителям пойдут эсэмэски с разного рода предложениями, суть которых останется одной – немедля покинуть кафе. Как бы только бомбисту не получить такую.

– «Скорпионс», старую добрую классику рока. Вы как к ней? – ответил я, разглядывая его персону. Пятакова в лицо никто не видел, вернее, те, кто умудрялись это сделать, покоились с миром. Как и мои товарищи, пытавшиеся его задержать, мир их праху. Не знаю, я ли на очереди или пронесет. Жутковато, конечно, вот так размышлять, но сколько его пытались изловить, только мы два года, а до того? Лет пять, как минимум. И никто не знает, ни откуда он взялся, ни кто он, ни чем занимался прежде. Чистый лист. Даже фамилия его и та досталась нам во время налета на съемную квартиру, где он проживал и откуда минут за пять до нашего визита, как назло, ушел. Будто почувствовал или предупредил кто. Ведь неизвестно и это – один ли работает и как достает бесконечные брикеты пластида и детонаторы. Покупает через даркнет или с кем-то сговаривается, всякий раз с новым.

Там, на съемной квартире нашли его паспорт гражданина Белоруссии и фото некоего Пятакова Ильи Львовича – средних лет мужчины с черной, как смоль, густой шевелюрой и аккуратными бачками, прикрывающими уши. Сейчас передо мной сидит лысеющий фанат Троцкого, имеющий каштановые волосы и седеющую бородку. Не очень похож, но ошибиться я не мог. Он. Слишком долго разглядывал паспорт Детонатора, слишком внимательно изучал, чтоб ошибиться.

– Вполне. Сам иногда прислушиваюсь, – Пятаков усмехнулся тонкой улыбкой уверенного в себе человека. – Не сейчас, правда, – заметил, что я увидел его наушник. – Но временами. Мне больше, что потяжелее нравится «Металлика» или «Экцепт».

– А «Раммштайн»?

– Почему нет, у них отличный новый диск. Слышали?

Разговорил. Уже хорошо. Игнатов прорезался в ухе, сообщил, что сообщения начали расходиться по посетителям кафе. Мне не видно, конечно, как завсегдатаи уходят, но как звонил колокольчик над дверью, я слышал.

Пятаков внимания на это не обращал, сосредоточился на своей чашке недопитого латте. Помешивал соломинкой, высматривая что-то, потом перевел взгляд на меня, спросив о немецкой группе. Я немедля согласился, особо отметив видеоклип «Дойчлянд». Он кивнул, столько смыслов, все и не разгадаешь. Можно по кадрам разглядывать.

– Некоторые так и делали, – тут же заметил я. – В комментариях куча версий. Читали, наверное.

– Предпочитаю сам ребусы разгадывать. А тут такой заманчивый.

Он снова улыбнулся, ехидно, что ли. Будто понял, кто перед ним. Я похолодел.

Пятаков убивал, тщательно готовясь, но временами проявляя изящество и мастерство профессионала, иногда в ситуации, в которой, кажется, вовсе невозможно приметить не то, что взрывчатку, но даже холодное оружие. И убивал очень аккуратно, стараясь, чтоб окружающие не пострадали. Было это его пунктиком или просто шиком мастера, трудно сказать. Заммэра Спасопрокопьевска он так и убил: к машине на перекрестке, подъехал неприметный мотоцикл, байкеры, кто на них сейчас внимания обращает. Шлепнул по крыше и тут же рванул дальше. А через пару секунд бронированную машину просквозил взрыв термитной бомбы. От Дементьева только прах остался, а вот водитель вышел из больницы через две недели. И до сих пор неясно, Детонатор ли это был, или кто другой на его предложение откликнулся. Мне всегда казалось, он действует в одиночку, никому не доверяя. Может, и в тот раз. Тем более, Дементьев человек пуганый, на него уже трижды криминал совершал покушения, пытались взорвать на даче, на работе, обстреляв по пути авто. Он вооружился до зубов, нанял тьму телохранителей – и что те могли сделать, сидя в соседней машине и беспомощно глядя на происходящее?

Наверное, все проделал сам Детонатор. К этому склонялись и многие в управлении. Не верилось, что он вдруг создал преступную сеть, может хотелось так думать, но в нем мало кто, разве что в отделе ФСБ, занимавшемся поиском Пятакова, находили эдакого профессора Мориарти. В прокуратуре считали одиночкой, да и граждане соглашались с ними, всеми силами желая скорейшей смерти Детонатора и избавления города от его зловещей фигуры.

– Вы правы, – согласился я. – Начинается вполне понятно, с Арминия, а вот заканчивается…. А вы как думаете, космический корабль, улетающий прочь от Земли, на что намекает?

«Не то трындишь, – влез Игнатов в мою голову, – ближе к телу».

– Скорее всего, на мечту убраться от ужасов этой планеты, куда подальше. Вот скажите, разве у вас не возникало такой мыслишки?

Я пожал плечами. Каюсь, возникала. Да и у кого ее не было?

– Вот именно, – кивнул он. – Вечная надежда обрести покой и счастье за семью морями. Наверное, викинги рванули от своих родичей в Америку не просто так.

– Согласен. Сам перебрался из Тамбова в Спасопрокопьевск в поисках лучшей доли, – и сделал долгую паузу, надеясь на продолжение разговора.

«Молоток, выкрутился. Мои уже оцепили кафе, предупредили хозяйку заведения. Как ты можешь не видеть, половина посетителей выведена. Давай, говори еще».

Пятаков откуда-то узнавал все особенности своих жертв. Жаль, мы с самого начала не обратили на это внимания, вообще на все особенности и закономерности его деятельности. Ну да, одного авторитета взорвали в машине, другого на даче, мало ли какие там разборки, они то прекращались, то снова начинались еще с самого конца восьмидесятых, в следственном комитете к подобному давно привыкли. Пока не убили Самсонова, депутата заксобрания города. Он перешел дорогу Хомяку, подмявшему под себя авторынки Спасопрокопьевска и области, наши сперва решили, что это месть его у́рок, но после, когда эксперты вынесли вердикт…. Да, получилась та еще историйка.

– Вот как, – задумчиво произнес Детонатор, почти положив голову на плече, будто прислушивался к наушнику. Он что же, все это время еще и музыку слушает? Однако, нервы у него просто титановые. Хотя чему я удивляюсь… – А я абориген, из города почти не выбирался, так, по работе разве что.

– Я поколесил немало, пока тут не осел.

– Женщина? – Пятаков улыбнулся одними губами. Я кивнул. – Да, мог бы сразу догадаться, у вас на пальце кольцо. До сих пор вместе?

– Да, две дочки. А вы как?

– Тоже женат, есть сын, от первого брака. Правда, он уехал в первопрестольную, устроился там, говорит, хорошо. Последнее время совершенно не звонит. Я уж молчу, что до родного дома и вовсе последний год не добирается.

– Дети они такие. Боюсь, у нас будет то же самое.

«Спроси про дом, кажется, он не брешет».

– А вы в Москву ни разу не выбирались?

Он покачал головой.

– Не приходилось. А вы?

– Да, несколько раз. Красота и привлекательность столицы сильно преувеличены, после того как там почти весь центр посносили и заменили каким-то кичливым новоделом.

«Не отвлекайся».

– Не знаю, сейчас, наверное, еще хуже.

– У нас вроде тоже смотреть нечего. Палаты Вяземских, дом Репнина и все. Думаю, вы зря на столицу наезжаете, – снова улыбнулся Детонатор. Я пожал плечами.

– Возможно. Тем более, из нашей квартиры вид на реку красивый.

– У нас на ТЭЦ, – хмыкнул Пятаков.

– Это в районе Пятистенок? – он кивнул, Игнатов снова меня похвалил, хотя с некоторой натугой, и я согласился. Возможно, просто врет. Уж больно хорошо рассказывает. Но, если предположить, что свидетели, с ним общавшиеся, стопроцентно не выживают….. Я поежился.

«Вывели почти всех, я заслал Звонарева, Спицыну и Родионова тебе в помощь. Мало ли что, уж больно складно звонит».

Обернуться и осмотреть помещение, к которому сидел спиной, я не мог, посему приходилось мысленно порадоваться за расторопность наших оперативников, вытаскивавших людей из кафе так быстро и без эксцессов. Я глянул на часы, около часа, время перерыва сейчас заканчивается. Наверное, часть посетителей поддалась общему инстинкту и покинула забегаловку из солидарности. Интересно, что же придумали наши, чтоб вытащить остальных? Надо потом расспросить.

Я тут же вспомнил о Пятакове и невольно куснул губу. Бомбист просто так вряд ли сидит у всех на виду. Тем более позволил мне трындеть с собой. Мой мгновенный испуг после нового вопроса Пятакова, вряд ли ускользнул от его пристального взора. Я поежился, стараясь скрыть это пожатием плеч.

– Девочкам уже пятнадцать, вовсю считают себя взрослыми, ну и ведут себя соответственно. Танцы, мальчишки, музыка до утра. Сами знаете.

Пятаков рассеянно кивнул.

– Наверное, нет. Мой всегда был ботаником, с детства грыз гранит науки. Вот и сейчас устроился технологом на какое-то предприятие, и как в воду канул. Не хочет домой ни в какую, – он долго глядел на меня, пауза неожиданно растянулась, уж больно резко Пятаков прервался, я никак не мог подыскать нужных слов.

«Не спи, может он не врет насчет района. Узнай».

– Там тоже есть вид. На озеро.

– Бросьте, техногенная помойка. Страшно представить, что сам когда-то там купался. Сейчас даже утки не садятся.

«Похоже не врет. Тормоши».

– А что же не переедете? Говорят, там и снег тоже техногенный.

– Да он везде такой. Может, у нас действительно особенный, не обращал внимания. А причина банальная – сами догадайтесь.

– Средства.

Пятаков хмыкнул.

– Они самые. Вы ведь тоже не роскошествуете.

– Это верно. Но у вас свой дом. А я в двушке. Вчетвером не больно-то здорово.

– Не удивляюсь, что так. Хорошую работу нынче трудно найти.

«Даже если врет насчет дома, там живет шестеро, подходящих по описанию. Крути дальше».

– Это верно. Я сам перебивался, работая курьером. Сейчас вот… столоначальник, наверное, так лучше сказать.

– Хоть стабильный заработок. Мне приходится вертеться.

– И сильно, если не секрет?

– Не особо. Работа да, тоже почти курьерская, но хоть деньги неплохие. И не надо никуда далеко уезжать. Ни в Москву, ни дальше, – он глянул на меня и неожиданно спросил: – А у вас есть родственники за границей?

Я смутился, пожал плечами.

– Смотря что считать границей. Если в пределах бывшего Союза, то да. Если за его пределами, нет. А почему вы…

«Отлично, сейчас посмотрим, у кого из них есть родичи».

– Да любопытства ради. Никогда не задавал прежде такой вопрос, а тут сам бог велел. Ну почему бы не спросить.

«Чертов шутник».

– Я не совсем понял, почему же сам бог велел?

Пятаков улыбнулся. А затем столь же внезапно продолжил, слегка побледнев:

– А потому что вам с недавних пор запрещен выезд без объяснительной, гражданин начальник. Уж простите, что так называю, но ни вашего звания, ни фамилии попросту не знаю, – пальцы побарабанили по столешнице. Я окаменел.

«Закругляйся немедля», – даже не заговорил, зашипел Игнатов.

– Вы меня…

– Да бросьте, я с самого начала догадался, стоило вам войти в кафе. Знаете, на вас всех как печать стоит – из ментовки, уж простите мне это арго. Вы хоть переодеваетесь, хоть нет, а печать никуда не девается, – он помолчал и продолжил: – Вот даже сейчас ваша спецоперация по моему захвату привела только к тому, что среди жертв будет полно полиции. И только.

– Простите, но я не…

– Перестаньте блеять! – Пятаков внезапно повысил голос. – Или вы тут трепались, рассчитывая на что-то еще? Будто забыли, что я хорошо вижу и слышу. Вы так преображались, стоило только немного помолчать и послушать, что говорят в наушник, тут даже тупой поймет, что мент на связи. Причем самой дурацкой из всех.

Я куснул губу, но решил играть в открытую.

– На связи, – кашлянул невольно, продолжив: – А что поделать, на вас я вышел случайно. Надо было связаться с начальством. Сейчас район блокирован…

– Ой, да ладно. Блокирован он. Это я вас блокировал вот тут, а не необорот. Ладно, к делу, – Пятаков облокотился на стол. – Стул под вами заминирован. Да, глупо конечно, я предполагал другую жертву, а раз вы меня нашли и пытались расспросить, пришлось переключиться. Да не дергайтесь, под вами направленная бомба, – он сжал губы в тонкую полоску. – Моя любимая.

– А по выражению не скажешь.

– Жаль, что так используется чаще.

– А себя вам не жаль. После взрыва и вас шарахнет. А наши…

– Ваши даже не поймут, – Пятаков снова облокотился, на этот раз вытащив мобильник и положив его перед собой. – Слушайте внимательно. Если дернетесь, будет бум. Механизм сработал, стоило вам только сесть.

– На моем месте находился ваш рюкзак, – тут же вспомнил я, покрываясь липким потом.

– Верно. Но он не весит много, а пластинка стандартная, ее замкнуло после внедрения вашего зада на сиденье, точнее веса большего, чем десять кило. Я давно подготовился, неужто не ясно, подготовил и стул, вот только, как и когда, нипочем не узнаете. Камеры тут нет, потому это кафе и выбрал. И да, бомба на этот раз слабенькая, вас она не разнесет, оторвет ноги и все. А вот мне позволит, пользуясь вашим бедственным положением, спокойно уйти. Не дадут же ваши ценного сотрудника в обиду. И да взрывная волна ничего мне не сделает, даже если вы героически вскочите. Между нами в столе перегородка, черт его знает, зачем, но вот сделали дизайнеры, а я воспользовался.

Пятаков довольно мило улыбнулся, впрочем, видел я его сквозь розовый туман, внезапно застлавший глаза. Сердце сплясало джигу, и продолжало отстукивать, мысли остановились, я превратился… да черт его знает во что, в живой труп. Трудно сказать, что чувствуют приговоренные, но похоже на это. Секунды липко растянулись в бесконечность, я то пламенел, то обжигался холодом, застившим в грудине. Сердце немного успокоилось, однако, стоило только Пятакову выплыть из тумана, как снова продолжало трепетать под сто восемьдесят.

Я отер пот, заливавший глаза. Будто пробежал марафон, а мне выговорили, мол, надо перебежать и немедленно.

– Вот, правильно, приходите в себя.

«Спицына говорит, не врет, под тобой что-то есть».

– Прихожу, – пробормотал я, стараясь взять себя в руки и глянуть на Детонатора. Получалось плохо.

– Кажись, ваши подтвердили, что вы сидите на пластиде. Это правильно, сейчас начнется большой шухер. Мало ли что я говорю. Может, решил эффектно покончить с собой, утащив заодно еще человек двадцать. Да, раз начальник меня слышит, велите женщине закрыть главный вход. Там защелка. А потом пусть откроет черный.

Спицына медленно поднялась, оглянулась на меня, я увидел ее краем глаза, когда повернул голову. Несмело прошла к входу, тут же пропав из зоны видимости. Я слышал, как медленно постукивали ее туфли. Затем скрежетнула задвижка, отрезая нас от внешнего мира.

– Давай быстрее, хорош копошиться, – подогнал ее Пятаков. Мне показалось, свет начал меркнуть – Спицыной повелели закрыть и шторы возле двери. Затем, Детонатор распорядился зажечь свет. Кажется, усмехнулся, мне никогда не нравилась его улыбка одними губами, будто он боялся показать зубы, будто стеснялся их.

– А теперь всерьез, – он перегнулся через стол и вытащив у меня мобильный, грохнул его об пол. – Давайте, делайте то же самое и быстро. Все доставайте, чтоб не пришлось проверять. И оружие, оно вам точно не понадобится. Швыряйте вон туда.

Все полетело на кафель, что-то с хрустом и треском разбивалось, разлетаясь по углам, что-то металлически звякало, шваркая в угол. Я глядел, не отрываясь, сквозь розовые разводы на лицо командовавшего, чувствуя полное бессилие и мучаясь им, а еще власть человека, сидевшего напротив, необоримую, непоколебимую. Это в полицейских сериалах герои каждый сезон попадают в заложники и помогают коллегам снаружи, как могут, ничуть не пострадав рассудком, это такой банальный телевизионный штамп для зрителей, которые никогда не окажутся в подобной ситуации. Это придает уверенности, а еще заставляет думать, будто полиция из другого теста сделана – все умеют, все могут, всегда защитят. Вот ни фига.

В Спасопрокопьевске, насколько я знаю, это первый случай захвата органов правопорядка. Может, при царе что-то было, но документов с той поры не сохранилось, город слишком часто переходил из рук в руки во время гражданской. И надо ж тому случиться, что первопроходцами оказались именно мы. И что мы? Я сидел, стараясь не шелохнуться, трое моих товарищей послушно исполняли приказания бомбиста.

Когда Пятаков убедился, что средства связи и самообороны исчезли, он ощупал меня, все одно я не был способен предпринять что-то толковое, сидя на бомбе. Затем поднялся и потребовал подходить по одному.

– А вы думаете, я не уйду отсюда? Еще как уйду, и вы мне поможете. И сильно.

Он выпятил кадык при этих словах, и мне показалась странной его шея, я никак не мог понять, что именно там увидел или не увидел, но только тогда вздрогнул и попытался подняться. Хорошо вовремя вспомнив, на чем сижу.

Кажется, Родионов подошел первым. Детонатор удалился от моего стула, забившись в самый дальний угол кафе, и уже оттуда давая указания. Рюкзак захватил с собой, там находилось нечто, предназначавшееся исключительно для полицейских – остальных заложников он милостиво отпустил, прекрасно понимая, чего стоит каждый из нас в глазах, что общества, что других правоохранителей, которых, верно, вокруг кафе в три кольца.

– Медленно, руки за голову и без дураков. Я сейчас сделаю из вас самый надежный щит, который…

Звон стекла и шлепок прервал его слова. Пятаков вдруг как-то странно дернулся всем телом, брызнул кровью на стены и стал оседать. В голове, это я заметил даже сквозь туман в глазах, у него образовалась дырочка, хорошо мне видная, чуть в стороне от виска, как раз между плешью и чахлыми волосами. Он вздрогнул, я еще подумал вдруг, что это шутка такая, но затем рухнул на пол. Родионов немедля оказался подле него, вырывая из рук мобильный – и тут же отбросил его в сторону. Тот полыхнул прямо в ладони. Он выругался, а затем нагнулся над Пятаковым.

– Сдох, – коротко резюмировал мой товарищ. И обернулся. – Зоя, зови саперов, надо вытаскивать…

– Снайпер, – тут же парировала Спицына, откуда-то из-за моей спины.

– Наш стрелял. Черт, рановато он. Могли бы живым взять.

– Вряд ли, – заметил Звонарев. Вытаскивать Спицыну из ее убежища он не стал, подошел к двери и осторожно открыл ее. Хлопок выстрела на улице никто не услышал, только звон стекла, но сначала подумали, внутри что-то непоправимое случилось. А потому изготовились к неминуемой атаке. Родионов сообщил о предполагаемом снайпере и попросил саперов немедленно войти.

Колдовали надо мной около часа, если не больше. Заряд оказался уж больно хитрым, но они справились. А затем я увидел жену, она прорвалась сквозь оцепление, подбежала ко мне, едва только я оказался на свободе, и тут же утащила в туалет. Без слов подала тренировочный костюм. Что значит самой работать в полиции. Собственно, семнадцать лет назад мы на совместном задании и познакомились.

Я снял с себя все, переоделся. Действовал на автомате, ничего не соображая, даже не поняв поначалу, кто передо мной. Мне сказали, что все в порядке, можно подниматься со стула, – я поднялся, сообщили, что следует выйти из кафе, я так и сделал. Попав в объятия жены, тоже механически обнял ее, ничего не ощущая. Она понимала лучше меня, что именно мне сейчас необходимо, а потому отвела в туалет. Подошла врач, кажется, наша, без раздумий вколола мне что-то, что подействовало почти сразу, во всяком случае я так запомнил. И только тогда меня отпустило. Я обрел понимание мира, услышал звуки, понял голоса, увидел свет. Только тогда вцепился в жену, стал спрашивать ее о чем-то, вроде бы интересовался, как она сюда попала – с таким вот запозданием. Потом заплакал.

Конечно, на следующий день никуда не пошел, как и день, и неделю спустя. Все это время события проходили мимо меня, я обжирался таблетками, блокирующими самые тревожные воспоминания, заставлявшими их оставаться в глубинах сознания, медленно выбираясь на свет. И по прошествии трех недель – начальство выписало мне щедрой рукой месяц на восстановление – вернулся к работе. Понятно, не такой, как прежде – к рутине архивных дел, на первое время. А дальше как получится в моем состоянии.

Именно тогда я узнал, что группа, занимающаяся расследованием деятельности Детонатора, расформирована по причине смерти такового. Начальство окончательно убедилось, что он действовал в одиночку, и закрыло толстые тома, отправив их частью в архив, частью передав генпрокуратуре для окончательного погребения под спудом. А позднее выяснил, что снайпера, стрелявшего в Пятакова, так и не нашли. Больше того, не смогли выяснить даже точно, где находилась его лежка. Предполагалось, что на шестом этаже, оттуда очень удобный вид через фрамугу на ту часть кафе, где сидел убитый, но и только. Дом напротив забегаловки пустовал, а потому войти и выйти оттуда мог всякий, перебравшийся незамеченным через забор – что неведомый убийца и сделал, лишив нас возможности узнать хотя бы его лицо, не говоря уж о прочем. Дело неведомого убийцы бомбиста еще вяло продолжалось, но, по всей видимости, и оно в скором времени должно было сойти на тормозах в архив. Всем уж очень хотелось поскорее закрыть, запечатать всякие воспоминания о Пятакове, так и оставшимся тайной за семью печатями.

Неудивительно, что меня, со своей безумной гипотезой, слушать и слышать никто не хотел. В самом деле, кому будет интересна версия о том, что на самом деле перед нами разыграли спектакль, хорошо поставленный, славно отрежиссированный и замечательно сработавший, пусть и не совсем так, как изначально предполагалось, но даже успешнее. По моему суждению, основанному всего лишь на двух вещах, Пятаков остался жив, больше того, его вообще никогда не было в кафе. А эти две вещи: мобильный, который мой собеседник постоянно держал включенным и явно слушал не музыку, а, как и я, указания истинного хозяина положения. И отсутствие шрама на горле у убитого; я долго доставал патологоанатома, но вспомнить, имелся ли шрам в точности, он не мог, склонялся к мысли, что нет, иначе бы в глаза бросилось, но делал это не слишком уверенно. Тело Пятакова, распотрошенное и тщательно исследованное, уже погребли, когда я в очередной раз прочел особые приметы покойного, снова не нашел ни единого упоминания о шраме, возможно, его тщательно загримировали, но эта версия меня мало устраивала. Вряд ли для той, изначальной встречи, требовалась такая серьезная подготовка. А шрам, да, я его отчетливо разглядел на паспортном фото Пятакова, доставшемся нам во время обыска квартиры. Мои приятели тогда говорили, напрасно я обращаю внимание на него, вполне возможно, это дефект съемки, но я упорствовал, чем только доставал хороших знакомых и руководство. В итоге, слушала мои предположения только супруга, ей я и рассказывал все подробности неслучившегося дела. Множащиеся с каждым днем, с каждой неделей. Они и сейчас не отпускают.

Я думаю, Пятаков устроил представление, не для нас, конечно, для того человека, который по неизвестным причинам не пришел на встречу. Ради него он и минировал стул, приглашал двойника, которого, конечно, никак не мог после всего этого оставить в живых. И неважно, что у лже-Пятакова нашли в рюкзаке пять пачек пластида с уже установленными детонаторами, устройства полностью готовые к работе. Мало ли для чего он передавал их двойнику. Сам же Пятаков занял позицию в одном из окон шестого этажа и изготовился. Скорее всего, целил он в так и не пришедшего, чем черт не шутит, возможно, опасался за свою жизнь. Возможно, боялся, что сделка сорвется. Нам этого не узнать. В любом случае, двойник, сидящий в кафе, постоянно поддерживал связь с оригиналом, тогда неудивительными кажутся многие вещи, происходившие с моим собеседником во время встречи. И особенно те, что он так легко и небрежно вскрыл во мне. Он тоже прислушивался и отнюдь не к музыке, как мечталось начальству и коллегам, особенно, Родионову, пытавшемуся забрать мобильник и едва не поплатившемуся за решимость. Детонатор попросту привел в действие механизм ликвидации, один из многих, которыми усеял свой путь к этой, отнюдь не финальной развязке.

Мне могут возразить, мол, никто не знает, умел ли Пятаков стрелять. Но мы ничего не знаем толком о Детонаторе, почему не предположить, что он не просто мастер взрывчатки, но и хороший стрелок. От кафе до дома напротив всего-то сотня метров, даже давно не практикующий снайпер может легко поразить неподвижную цель. А Пятков весьма долго выбирал время, я это понял уже опосредованно, сообразив, зачем именно он загнал двойника в угол.

В тот день ему не повезло и повезло одновременно. Когда рандеву с заказчиком провалилось, неожиданно появился я, он никак не мог упустить счастливый случай покончить с собой и спокойно готовиться к новым заказам. В любом случае, когда я присел за столик, он приказал двойнику поговорить, возможно, предоставив тому право выбора вопросов и ответов. Отделу кое-что удалось нарыть на лже-Пятакова: немного, учитывая бандитское прошлое последнего. Имя и профессию жертвы, некто Нестеров Павел Фомич, медвежатник, тоже хороший подрывник, видимо, Пятаков взял себе в компаньоны на одно дельце спеца, который хорошо знает ту же работу. Десять лет назад вышел условно-досрочно за взлом сейфа направленным взрывом и с той поры как в воду канул. Вот теперь всплыл, оказалось, он действительно по молодости жил в указанном им самим районе, но очень недолго, выйти на след убитого помогли так и не сведенные татуировки на груди. Наши сразу решили, что последующие годы Нестеров попросту совершенствовал навыки, чтоб заняться наемнической работой. И не показалось странным, насколько разнился подход обоих к совершениям преступлений. Один аккуратист и педант, не выставляющий себя напоказ, другой, собственно, жертва, напротив, любящий поиграть в кошки-мышки с фортуной. И в итоге доигравшийся. Пятаков изначально не планировал оставлять того в живых, но Нестеров, очевидно, решил, что это правило к нему не относится. За что и поплатился.

А сам Детонатор… трудно сказать, где он теперь. Я просматриваю прессу, выискивая его следы, но пока без толку, хотя прошло уже много времени, и по идее, талант подрывника-наемника должен где-то да всплыть. Возможно, он покинул нашу страну, может, обосновался в Европе. Во Франции убили криминального авторитета похожим образом – подорвав его дом. В Германии взорвали машину с помощником депутата ландстага. На Мальте уничтожили машину с журналисткой, влезшей, как это им свойственно, глубоко не в свое дело. В Алжире произошел взрыв в кафе, убивший двоих и ранивший столько же, остальные посетители, сидевшие за соседними столиками, даже не пострадали. В Бразилии…

Нет, перечислять можно долго. Пятаков канул в неизвестности, он может находиться где угодно и заниматься чем угодно. Возможно, снова занялся стрельбой, почему нет, сменил квалификацию. Возможно, просто залег на несколько лет. А может, столь эффектным способом и вовсе решил отойти от дел. Все равновероятно. Мне остается только просматривать прессу, всматриваться в монитор в поисках ответа на вопрос, мучающий уже три года. Где он, что он? Пока я не нашел ответа. И не знаю, смогу ли найти.