Опасные игры с тенями. Том 0. Часть 3

Свет 43. Это… Финиан. Да.

Похоже, пересекавшиеся с Главным Ведьмом по делам ничуть не преувеличивали. Человеческое Финиану было чуждо… В столь поздний час он находился на рабочем месте.

Ами замерла у кабинета перед сдвинутой в сторону входной драпировкой, из‑за которой была видна полоска света.

Удрать, пока её не видели? И что? Забыть про значки вместе с Майло? Нет. Вперёд и будь что будет…

Ами выдохнула и, похлопав в ладоши, обозначила своё присутствие. Пути назад нет.

Она решительно отодвинула штору.

– Я… не сильно помешаю? – сдавленно выдавила она из внезапно одеревеневшего рта что‑то глупое.

Ами была в корпусе ведьм один или два раза, передавая документы, но имевший дело с кучей людей Финиан её, разумеется, не помнил.

– Не сильно. – ведьмъ поднял убийственно холодный взгляд своих сияющих серо‑голубых глаз и испытующе посмотрел на неё из‑под упавшей на его лицо пряди белых волос.

У него в руках была внимательно им до этого изучаемая табличка. – Я‑то думаю, кто там топчется и пыхтит у входа.

– Я пыхтю…

Повисла ледяная пауза, которую главный ведьмъ ничем не попытался сгладить, продолжая смотреть на визитёрку в упор.

Ладно. Значит, дело за Ами. В конце концов, действительно, это же она сюда пришла по своему делу. Оцепеневшая служака изо всех сил постаралась сконцентрироваться, набирая побольше воздуха в лёгкие.

«Соберись. Да, ты боишься людей, общение – не твоя сильная сторона, но нам нужно хотя бы изложить, зачем мы к нему явились. Кратко и внятно.»

– Я – секретара храмового отделения порядка. – неестественно громко начала она.

Немигающий взгляд Финиана добавлял замороженности к её состоянию.

– Мне необходимо воспользоваться вашими архивами. – закончила она уже почти срывающимся шёпотом.

Ну, как бы это ни выглядело, она, хотя бы попыталась.

– Не похожа ты на Люсилль. – усмехнулся тот исподлобья.

– По счастью, абсолютно не похожа! – нервно хмыкнула Ами. – Ни на Люси в частности, ни на секретару в целом. В Кантине я привыкла быть оперативницей и курьеркой.

«Ой, нет! Понесло на нервяке…»

«Тихо. Не говори так много.»

Молчу.

«Бежать. Развернуться и бежать!»

«Ужас‑страх‑кошмар‑неловкость…»

«Нет. Стой. Лучше – замри.»

Что было несложно.

В этом существе, в его виде, профиле и осанке чувствовалась опасность. Почти физически холодящее ощущение ужаса. Как будто конечности реально оледенели. И этот холод вот‑вот дойдёт до сердца.

– Точно. – стукнул он изящным жестом тонкими белыми пальцами по столу, не спуская с неё изучающего взгляда проницательных глаз. – На секретару непохожа совсем, да… И что‑то в тебе видится знакомое… Ты раньше была здесь?

«Ему бы королевский дворец охранять. Будучи прикованным у входа на цепь. Чтобы на улицу не вырвался.»

Тихо.

– Я была здесь… с документами. Из Кантина. – быстро отрапортовала Ами, радуясь тому, что ведьмъ сам начал какой‑то разговор. Она сама сейчас могла бы только нелепо молчать… Перед тем как развернуться и дать дёру отсюда.

– Агааа… – протянул ведьмъ припоминая. – Кантин. Секретара порядочных… Обмен. Да. Слышал что‑то такое от Майло. И… Что тебе, позволь поинтересоваться, понадобилось в наших архивах?

– Информация… по… символам. Разных городов. – запинаясь, продолжила она, соображая, как лучше изложить вопрос о своих потребностях. – И… не только. Городов.

«Молодец. Отличное начало.»

– Вот как? – холодный взгляд Финиана отразил заинтересованность. Ами старалась не смотреть в его сияющие гипнотически яркие глаза. Но это было невозможно. И невежливо.

– И по разным расам… И, возможно, ещё и по картам. Нет. По картам точно.

– Так… Уже интересно. А… зачем?

Он перестал барабанить пальцами по столу и уставился на неё уже с чётко различимым любопытством.

Ну вот и подошли вплотную к вопросу. Как бы соврать поизящнее, чтобы заинтересовать?

Изящество не было достоинством Ами. Врать другим она тоже умела не очень хорошо. Придётся опять в два этапа. Сначала убедительно соврать себе, почему ей это интересно, потом Финиану.

– Я считаю, что это поможет пролить свет на недавние странные дела. Они ведь и в самом деле очень странные. – практически не соврала Ами, изо всех сил пытаясь вернуть контроль над своей способностью связно мыслить и внятно говорить.

– В самом деле. – с задумчивым вздохом подтвердил Финиан, отводя взгляд своих ужасающе прекрасных глаз в сторону.

Ами шумно вдохнула. Она не заметила, что не дышала всё это время, пока воздух в лёгких не стал заканчиваться.

– Страннее мне ранее не встречались. За весь мой стаж здесь. Ничего подобного не было… – продолжил он. – Это, несомненно, прекрасный повод своевременно заинтересоваться культурой остального материка. Что и делало ваше ведомство в последнее время. Безуспешно, надо сказать.

– Я… нашла кое‑что.

Ами нервно кашльнула. Голос её стал хриплым не то от простуды, не то от стресса.

– Вот как? – недоверчиво поднял бровь Финиан.

Он умолк, как показалось Ами на целую бесконечность. Встал и задумчиво завис над своим столом, критически глядя на изучаемую им до этого табличку. Затем, обдумав что‑то, он перевёл взгляд на ящик.

Прогонит? Или нет?

Свет ведьминской лампы выгодно очерчивал красивые тонкие и изящные черты обрамлённого длинными гладкими настолько светлыми, что казавшимися почти белыми, волосами бледного лица смертельно опасного ведьма.

Ами не шевелилась. И ей сложно было понять, любуется она сейчас или всё ещё леденеет от ужаса. Или всё сразу.

– И что же? – наконец, спустя эту эонность, осведомился тот.

– Я покажу… Ой. Могла бы показать. Если бы светило было всё ещё на горизонте… Фу ты. Нет. У меня же нет самого вещдока, зато есть ведьмография… Результата.

«Тихо‑тихо‑тихо.»

Сейчас сердце из ушей выскочит.

«Если оно будет биться так же гулко, ты не поймёшь, что он говорит.»

Я и так всё с трудом понимаю.

– Тебя Майло прислал?

– Не совсем. Он меня в клочья порвёт, если узнает, что я здесь. Это… моя личная инициатива.

Вот сейчас она точно окажется на улице…

Нельзя было соврать?

Нельзя. Это существо ввергает в полнейший ступор сочетанием своей красоты и излучаемой мощи. И чем дольше около него находишься, тем сильнее эффект.

Так. Надо спасать положение.

Ами взглотнула, трясущимися руками быстро достав сделанную Иржи ведьмографию огненных символов. Извлекая из сумки непослушными пальцами прозрачный документ, она заметила, что тот покрыт лёгкой изморозью, заставляющей его прилипать к пальцам…

Значит, ощущения не врали. Финиан не доверял ей и мог заморозить в любой момент…

Разумно. Мало ли кто тут, в эти неспокойные времена шастает. И зачем. Хм.

Амелия, стараясь не выдать дрожь одеревеневших рук, положила снимок на стол перед Финианом. Может, он наконец‑то отведёт свой жуткий взгляд и примется прожигать им табличку.

– Оу, блеск. – скептически приподнял бровь Финиан, к облегчению той, переводя свой холодный пронизывающий взгляд на документ с символами.

Ами вновь выдохнула. Странные ощущения. Мороз по коже снаружи и жар неловкости внутри от желания то ли выбежать отсюда, то ли спрятаться.

– Майло не заинтересован в продолжении расследования в этом направлении…

Жгучая обида окатила Секретару изнутри, частично устраняя внутренний холод и помогая прийти в себя.

– Он считает, что если грамотно распределить людей, расставив патрули и проверки там, где нужно, то это поможет решить дело… безо всякой «этой мистической ерунды».

После демонстрации таблички холод стал отступать. Воздух вокруг Ами потеплел, но жар внутри не уходил, мешая сосредоточиться.

Всё равно. Не молчать! Говорить, даже если изо рта доносится какой‑то глупый лепет.

Отступать некуда. Только к участку с безразличным Майло.

Да и… Кажется, пока дела идут неплохо. Она ещё жива и не на улице. Он ещё слушает.

– Узнаю Майло. – лукаво улыбнулся Финиан одними губами. Взгляд его при этом всё ещё остался обездвиживающе ледяным. – Может, наблюдение действительно решит проблемы… Но вот это точно нельзя сбрасывать со счетов.

Ведьм помахал в воздухе табличкой.

– Да. – теперь покрасневшая Ами изо всех сил постаралась показаться невозмутимой.

Но разве это возможно?

После того как наружный холод отступил, лицо её начало заливать нездоровое подобие румянца от пресловутого внутреннего жара. Всё это в кипе с заиканием и заторможенностью прекрасно говорило о том, что она чувствовала на самом деле. Она нахмурилась.

Так. Соберись.

«Подумаешь.» – внутренне хмыкнула, приободряя себя она.

Она много чего повидала в своей жизни. И её болотник‑начальник в кантинской полиции был куда более выводящей из равновесия личностью, чем этот тощий рафинированный охладитель напитков сезона тепла и крови в жилах. Ей не пустить пыль в глаза горделивою осанкой и изящным костюмом, а на поступки, дающие дурную славу, она и сама способна. Как оказалось, даже по сей свет.

Чтобы немного отвлечься, Ами перевела взгляд на кружку Финиана. Как она теперь понимала, кружки у омилльских были такими же статусными вещами, как и собственный выведенный сорт кофе и секретный свой или семейный рецепт его приготовления.

Чашка главы ведьм была вполне обычной, необработанная глина с углублениями под пальцы и голубой глазированной каёмкой. Видала она в участке у правдивых и поинтереснее. Похоже, Финиан был практичной и несклонной к мелким эффектам личностью. Правильно. Зачем ему ещё и мелкие эффекты, когда и с крупными‑то уже явный перебор…

Ами медленно выдохнула.

– Тебе… эти символы говорят о чём‑нибудь?

Ступор пока побеждал…

Он чуть поотступил сейчас, но не очень далеко. Примерно на то же расстояние, на котором от неё находился сам Финиан. Надо отвлечься.

В уме непроизвольно возникла картинка: главный ведьмъ под грибом на площади около кафе, расслаблено охлаждающий в своей кружке с голубой каёмкой какой‑то напиток.

– Нет. – беспечно отозвался он, переводя взгляд вновь на табличку. – Почему значки как будто светятся?

– Снимок получен в тёмном помещении. Свиток был приложен к окну. Это то, что стало видимым на просвет.

– Смотрю, тебе здесь совсем скучно. – равнодушно заметил Финиан. – Если ты продолжаешь раскапывать то, что твой начальник не счёл важным.

Кружка в руках воображаемого ведьма покрылась инеем и оказалась замёрзшей до того, что уже было невозможно пить.

Ами глупо хихикнула и отвлеклась от своего видения.

– В перерыве между поглощением местной выпечки и напитков, даже очень скучно! – неожиданно для себя выпалила она.

– Почему именно до значков докопалась?

– Сама не знаю. Мне это… почему‑то кажется важным. А Майло считает мои потуги в лучшем случае забавными. Потому и говорю, что пришла по личной инициативе… Хочу найти информацию сама. Но… если нельзя – так нельзя.

Пора завязывать с этим. Сколько можно растягивать это сомнительное леденящее руки и сердце удовольствие.

– Я этого не говорил. – покачал головой в ответ Финиан. – Чего конкретно ты добиваешься?

– Если по максимуму? Расшифровать значки и раскрыть дело.

– Ха.– усмехнулся тот. – Лихо. Про раскрытие дела – помни, что там не только на значках всё завязано.

– Ну да… У нас ещё исчезновения людей, пропажи документов, ресурсов, инструмента, мелкое хулиганство, крупный погром, необъяснимые шумы и происшествия, контрабанда, скупка, потери памяти… – задумчиво перечислила Ами.

– Именно. Это большая загадочная игра, в которой участвуют… Не обычные люди. Как минимум, чрезвычайно могущественные ведьмы с силой, которую ещё не видел материк.

– А что, если это совсем не люди?

– Не могу представить, зачем им это. Их мотивации сильно отличаются от наших, но… исчезновения? Контрабанда? Непонятно… Но потери памяти и спрятанные склады с ловушками однозначно результат использования исключительно сильного ведовства. Нечеловечески сильного, прямо скажем.

– А как можно отличить человеческое от нечеловеческого?

– Я сужу только по тому, что я знаю. Если я могу понять, как это сделано и теоретически в состоянии повторить. Я не сомневаюсь, что на материке найдётся одна‑две ведьмы, чья квалификация выше моей… И если они в этом замешаны, то… дело очень серьёзное.

– А если это всё нерукотворное? Может, аномалия? А что если это эпидемия? Поражающая выборочно?

Ами так увлеклась поиском подходящей теории, что забыла краснеть и стесняться.

– А записки? А замаскированная яма? Может, оно всё между собой и не связано. Но столько необычных вещей, появившихся в одно время, наводит на мысль, что происходит что‑то, масштабы чего сложно оценить. И делается всё очень искусно. Очень… пугающе.

– И оно подкралось близко, да? Я слышала – пострадал ученик?

– Да.

– И многое он забыл?

– Некоторое количество больших циклов своей жизни и ряд приёмов.

– Выученных за эти циклы?

– Как ни странно – нет. Несколько действий, освоенных им за разные периоды – за детство, юность, недавно и давно… При том, выглядело это так, как будто его подсознание сочло некоторые вещи теперь неважными и решило выкинуть вместе с остальным мусором. Раз уж так удобно получилось.

– Занятно. А важное осталось на месте?

– Ну, он же дышит. И пить может.

– А… они могут забыть как дышать?

– Может, некоторые и забыли… Но едва ли мы об этом узнаем – они, полагаю, вообще уже никогда никому ничего не расскажут.

Прозвучало… ну ни разу не жутковато.

– Я… смотрела отчёты по опросам и обследованиям других пострадавших. В том числе и у нас в Кантине. Особо ничего общего между жертвами и обстоятельствами. Все мои теории разваливались в труху одна за другой. Теряюсь в догадках. Не за что зацепиться… Ненавижу не понимать! Может, у нашего праймского агента будут какие светлые идеи…

Финиан уверенно кивнул.

– Конечно, они у Кайла будут. Поэтому с ним приятно работать.

Они помолчали в размышлениях.

– Думаю… если и я как‑то подключусь к делу, то хуже не будет… Надеялась найти какие‑то ответы у вас в архивах. – вернулась Ами к началу разговора уже более уверенно.

Не краснея и не заикаясь.

– Да, начало уже неплохое. – Финиан указал взглядом на табличку. – Посмотри на эти строчки. Интересная у этой штучки структура… короткого указания или перечня, что ли… В ней есть что‑то… Даже не знаю как сказать… Такое знакомое, будто вот‑вот поймёшь, о чём речь. Но… нет.

Он досадливо помотал головой.

– То есть, пока у нас тут всё безнадёжно?

– Мне кажется, да.

– Говоря об интуиции… У меня от всех этих символов странные мурашки. Такие же, как от значков в материных записях. Может, в них есть что‑то общее?

– Что за записи? – с интересном склонил голову набок ведьмъ.

Его взгляд больше не прожигал и не замораживал. То ли у него такой цели сейчас не было, то ли заряд сил закончился.

– Записи моей матери. Вот.

Праздник. Наконец‑то кто‑то ими заинтересовался.

Почувствовав свой светлый час, Ами радостно полезла в сумку и поспешно вывалила из неё на стол обрывки ткани.

– Хм.

Финиан с интересом исследователя болотных растений взял один листик. Ещё один… Его мина безразличия вмиг куда‑то исчезла, прекрасные голубые глаза заблестели уже неподдельным любопытством, а на лице отразилось нескрываемое удивление.

– Ух ты. – изумился он, распрямляя и разглядывая остальные фрагменты. – А кантинки‑то… стремительно эволюционируют… меняя сельхозорудия на книги и карты. Пока мы здесь, запертые в храмовых стенах среди уже известного медленно деградируем… Не удивительно, что всякие более мелкие безобразия тоже происходят у нас прямо под носом незамеченными, если мы не знаем о столь масштабных процессах…

Тонкие пальцы Финиана быстро принялись составлять фрагменты на свои места.

– Ну… к твоей чести, нужно признать, что ничегошеньки ты не упустил и нет никаких масштабных процессов. – Ами польщено сдерживала улыбку. Такого эффекта она не ожидала. – Не в Кантине. Моя мать – своего рода уникум. В те времена, когда она ещё не превратилась в сросшуюся с копалом сварливую грампу, она была бродяжкой‑омиллькой. Картографой.

– Послушай… Это всё выглядит… так знакомо… – Финиан поднял на неё пронзительно настороженный взгляд, пытаясь припомнить что‑то. – Как ты сказала тебя зовут?

– Я не говорила. – мотнула головой служака. – Амелия.Ами.

– А твоя мать… – он на момент остолбенел, обнаружив среди обрывков фрагмент с подписью. – Иветт?! Иветт Беспокойная? Бродяжка Иветт Беспокойная… твоя мать?!

– Да. – смутилась Ами. – Ты… её знаешь?

Какого тлена.

– Немного! – энергично закивал Финиан. – Больше заочно знаком, мы учились на параллельных курсах в университете, она, даже будучи неведью, была светочем любимицей всех преподавателей, к зависти и злорадству всех ведьм на потоке… в библиотеке есть пара её антропологических книг с заметками и набросками… Весьма точные и остроумные описания, кстати… а эти карты…

Ледяная его надменность как‑то быстро растаяла. Он вновь склонился над обрывками…

– … прекрасны. – выдохнул он с восхищением. – Великая женщина.

«Ага, как же. Видел бы ты этот огрызок обычной женщины сейчас.»

– Была. Не в моё дежурство, видимо. – мрачно хмыкнула Ами. – Ни о чём подобном она даже не упоминала.... Похоже… ты знаешь её лучше, чем я.

Горечь. Много горечи. Практически физически ощущается во рту. Должно быть, мы говорим о разных людях. Где эта самая прекрасная женщина и что за болотную гниль Ами подсунули вместо неё.

Зато Финиан был явно доволен. Он выглядел по‑настоящему заинтересованным. Его и без того яркие глаза сейчас сияли так, что практически невозможно было на них смотреть…

…Это прекрасно…

Значит, он её не прогонит. А, возможно, и поможет с этими несчастными обрывками?

– Что у тебя есть ещё из оставленных матерью потрёпанных жизнью сокровищ? Видишь ли. Картография – это моя слабость! – восторженно пояснил он.

– Ещё есть только руины моей жизни… Но наврятли они представляют какой‑либо исследовательский интерес. – пожала плечами Амелия. – Боюсь, это всё, что мне удалось извлечь из моего навозного прошлого и общения с той чужой женщиной, которую по чьему‑то преступному недосмотру называют моей матерью.

– Эх… – ведьмъ покосился на мрачную Ами. – Так вот, значит… что случилось с Иветт. А мы с профессором Кирри всё гадали за стаканчиком эля – какая бездна её поглотила. Я был склонен считать её погибшей. Профессор был уверен, что она осталась с эльфами. Говорят, с ними время летит незаметно, потому как они сами не знают времени…

– Но всё оказалось куда как прозаичнее. – нахмурилась кантинка. – Ты был прав. Той Иветт, которую ты знал, больше нет.

– Ну и ну… – Финиан всё ещё не мог справиться с полученной информацией. – Значит… безумная и бесстрашная Иветт… Осела в Кантине, променяв всё на хозяйство и семейство?! Все эти годы в университете… Столько сил и труда! Все успехи, награды… Полевые исследования, интригующие публикации и… Всё это…

– Посеяно к гнусам в болота.

– Для того чтобы вот так… Да мне никто не поверит! А то и хуже, злорадства будет до потолка не продохнуть от тех, кто был с ней на одном курсе! «Нельзя пойти против своей природы» скажут они… «Где родились, тем и получились»… Что там ещё говорят в таких случаях… Так вот, что с ней случилось! Какой конфуз. И какая ужасная банальщина…

– Так меня и сестёр ещё никто не называл… – кивнула Ами. – Но это правда.

Ведьмъ тряхнул своей белой гривой, пытаясь стряхнуть ошеломление.

– Ох… Нет. – сделал он огорчённый жест рукой в воздухе. – Мне просто не верится… Понимаешь… Она была и остаётся в моей памяти объектом поклонения.

– Сейчас твой кумир в ужасе шарахается даже от теней ишицы, грома, дождя и сквозняков. Вот, что с ней стало… Ничего утешительного к этому добавить не могу.

– Но хотя бы остались эти карты…

Он вновь склонился над фрагментами, пытаясь собрать их воедино с равным аминому энтузиазмом. Может та самая Иветт и мертва теперь и её место занимает жухлая угрюмая самозванка, но душа её всё ещё живёт в этих трудах, привлекая к себе других жаждущих материковых тайн и открытий…

– Но… она же наверняка находила время для старых занятий? – всё ещё встревоженный ведьмъ возбуждённо расправлял кусочки карт, желая найти больше информации и какие‑то ответы. – Ну, пыталась ведь возобновить? Иветт собиралась отправиться изучать эльф. Это было бы уместно , потому как последняя экспедиция в эльфийские земли была, если не ошибаюсь, поколения три‑четыре назад, ещё даже до закрытия Северных Королевств, и новых попыток изучения эльфийской культуры, с тех пор, насколько я знаю, не предпринималось… Не верю, что такая увлечённая натура могла вот так взять и всё бросить! И что многообещающая учёная и смелая душа могла перестать бороться за то, что было ей дорого. Если оно, конечно, всё ещё было ей дорого…

Ами тяжело вздохнула.

– Может, первое время и пыталась. Я не знаю. Мне досталось уже то, что ты видишь. Обрывки тайн и выцветшие следы былого великолепия. Живое снаружи, но мёртвое изнутри. Оболочка. Ходячий труп. – она брезгливо поморщилась. – Кантин – более опасное место, чем обычно принято считать. Я бы наносила его на карту как… болото.

– Сурово.

– Поверь урождённой кантинке.

– Может быть, она наелась досыта этими приключениями и ей захотелось испытать что‑то новое…

– Тогда она выбрала тип экстрима, со стрессом которого не смогла справиться. Она не выглядела довольной. Сейчас это мешок раздражённого брюзжания и немотивированной агрессии.