Опасные удовольствия

Глава 20

Они прошли по дороге всего полмили, когда увидели вывеску «Маттон-Коттедж». Она была вырезана на большом куске дерева и висела на цепях на столбе, увитом яркими цветами. Сам дом был в приличном состоянии и, следуя принципам английской постройки, больше напоминал особняк. Два этажа и остроконечная крыша. Перед домом простиралась широкая лужайка, а сзади виднелась пара зеленых холмов.

Траву, скорее всего, объедали козы, а не состригали садовники, а дикие вьющиеся цветы заполонили двор и забрались на каменное крыльцо. На деревьях щебетали птицы, которым было все равно, где и когда петь.

Это весьма приятное место не очень подходило для того, чтобы спрятать здесь свидетеля одного из самых громких преступлений десятилетия, и в качестве перевалочного пункта для трупов на их пути в Шотландию. Но возможно, все так и было задумано.

Мэдлин и Колин интуитивно достали свои пистолеты.

Мэдлин опешила, когда что-то черное и блестящее со сверкающими глазами и вывалившимся розовым языком понеслось с холма прямо на нее. Она попыталась закричать, но страх сковал горло, когда это что-то оказалось рядом и схватило ее за руку.

Через несколько секунд Мэдлин осознала, что не ощущает боли. Хотя ее рука была зажата в челюстях огромной собаки. Она опустила глаза и увидела, что собака нежно покусывает ее руку и смотрит на нее счастливыми собачьими глазами.

У нее почти не было зубов.

Бешеный стук сердца вызвал у Мэдлин приступ тошноты.

– Спасибо тебе, но больше не надо, – едва слышно произнесла Мэдлин.

Собака словно поняла ее слова, отпустила руку, прихрамывая, отступила назад и завиляла задом, удерживая равновесие на трех ногах.

Мэдлин закрыла лицо руками, не зная, смеяться или плакать, затем присела и спрятала голову в коленях.

Собаке это очень понравилось, потому что Мэдлин теперь оказалась к ней ближе, ее можно было облизать.

Мэдлин пришлось поднять руки, защищаясь от языка собаки, которая старательно пыталась облизать ей лицо.

Когда Колин обнял Мэдлин за плечи, страх покинул ее. С Колином все было совершенно иначе, ярко, интересно. Мэдлин подумала, что начинает привыкать к такой поддержке и успокоению. Она напряглась, но Колин уже убрал руки.

– Привет, Снап, рады видеть тебя, – пробормотал он, потрепав собачьи уши. – Где Хорас? Где-то рядом? С ним все в порядке?

– Снап! Куда ты убежал, Снап?

Сначала появилось сердитое лицо Хораса Пила, потом он вышел из-за дома, похожий, на сельского землевладельца. Снап запрыгал на трех ногах к нему, и Хорас рассеянно положил руку на голову собаки. Когда он взглянул на Колина, на лице появилось довольное выражение. Совсем как у Крокера, когда он увидел Мэдлин. Такое же неподдельное лучезарное удовольствие…

– Что… неужели это действительно Колин Эверси? Ты жив, Колин? Говорили, что тебя повесили! – Выражение удовольствия сменило полное замешательство. – Но если тебя повесили, как ты можешь стоять здесь? Утром я выпил совсем немного. – Хорас обращался к самому себе, пытаясь понять, что происходит. – В «Зайце и черепахе» наливают такое дрянное пиво… Но ты… Может, ты привидение?..

Глаза Хораса округлились от ужаса, он открыл рот, но ничего не смог сказать. Он повернулся и, по всей видимости, собрался бежать.

Но его было легко поймать. Он был старым, немного толстоватым и медлительным. Колин схватил его за шиворот и удержал на месте, Хорасу потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что ему не удастся скрыться.

В конце концов, он отказался от этой затеи и оглянулся через плечо на Колина.

– Не надо меня обижать, я – примерный христианин, правда.

– Хорас, посмотри на меня, я – не галлюцинация, я – не привидение и пришел сюда не ради возмездия.

– Какое к дьяволу возмездие? – возмущенно взвизгнул Хорас. Он был безумным. – Здесь никого нет, парень. Только я и Снап. А теперь – кыш!

– Будь я привидением, Хорас, – вздохнул Колин, – я не смог бы удерживать тебя за воротник. Я здесь, чтобы вернуть тебя в Лондон, мне нужна твоя помощь. Ты же знаешь, что я никого не убивал. Неужели не поможешь другу?

– Колин? – Хорас немного расслабился. – Тебя, правда, спасли, и ты живой?

– Правда, меня спасли, и я, как видишь, живой. Разве ты не слышал о моем внезапном исчезновении с эшафота?

– Сюда уже много недель не поступают газеты из Лондона.

– Только повозки, наполненные телами?

– Скверное это занятие, – с готовностью согласился Хорас. – Тем не менее, похитители трупов зарабатывают на этом пару фунтов. Но как, черт возьми, вы нашли меня, мистер Эверси? Он убьет меня, если вас здесь найдут.

– Просто я умный. Ты поедешь со мной в Лондон, Хорас? Нам надо срочно убраться отсюда.

– Боюсь, он убьет меня, мистер Эверси. Еще он угрожал убить Снапа.

– Это, должно быть, очень плохой человек, – произнес Колин, не совсем понимая, о ком идет речь.

– Вы правы, мистер Эверси. Я не хочу, чтобы вам причинили вред, вы мой друг и никогда даже не прикасались к убитому Тарбеллу. Я все видел. Но он хорошо заплатил, этот малый, Критчли, у него было много денег, он угрожал. Что я мог сказать? Моей матери нужна была новая крыша над головой, я послал деньги ей. А меня самого доставили сюда и велели сидеть здесь, иначе моей матери и Снапу не поздоровится. Это было три недели назад. Мне стыдно, мистер Эверси, но я боялся.

– Я никому не позволю обидеть ни тебя, ни Снапа, Хорас, клянусь. А твоей матери купим новое жилье, новую мебель и… Она умеет управлять ослом?

– Мне кажется, ей понравится.

– Тогда мы купим ей ослика. Купим ей все, что необходимо для комфортной жизни в…

– В Аппер-Финстере.

– В Аппер-Финстере. Симпатичный городок.

У Хораса радостно вспыхнули глаза. Мэдлин готова была поклясться всеми деньгами, что Колин никогда в жизни не слышал об этом городке.

– Но тебе надо поехать с нами, Хорас, сейчас. Это срочно. Пожалуйста. Мы ведь друзья, да? Клянусь всем, что есть у меня дорогого, что вреда не причинят ни тебе, ни твоим близким.

Слова Колина прозвучали очень убедительно. Еще неделю назад Мэдлин не могла представить себе ничего подобного. А теперь Колин Эверси стал совершенно другим человеком, она ни секунды не сомневалась.

– Мы – друзья, мистер Эверси. – Голос Хораса дрогнул. В этот момент Хорас заметил Мэдлин и, радостно улыбаясь, поклонился ей. – Неужели это вы миссис Гринуэй?

– Рада видеть тебя снова, Хорас, – присела в реверансе Мэдлин.

– Насколько я помню, вы с мужем раньше пили пиво в «Черной кошке».

– Было такое.

– А сейчас, где пьете?

– Очень скоро я буду пить пиво в Америке, Хорас. В ближайшее время я покину Англию.

Колин повернул голову в ее сторону, и Мэдлин была уверена, что сейчас его глаза приобрели интенсивную зеленую окраску в окружении природной зелени деревьев и лужайки. Но она не посмотрела в его сторону, а он, ни слова не говоря, снова повернулся к Хорасу.

– О, это замечательно! Америка! Приключения! – воскликнул Хорас.

– Да уж, – едва заметно улыбаясь, согласилась Мэдлин, – приключения.

– Когда же мы поедем? Здесь так тоскливо, ни хорошей выпивки, ни женщин. Простите, миссис Гринуэй, – поспешно добавил Хорас.

– Все в порядке, Хорас.

– Пойду соберу вещи и потом…

Он остановился. В этот момент все услышали топот копыт, приглушенный травой и землей. Все повернули головы и сразу заметили тех, от кого исходил этот звук, потому что их всегда легко было увидеть.

С холма, возвышавшегося за коттеджем, спускались трое всадников в красных мундирах с блестящими на солнце штыками.

Солдаты подъехали к ним, спешились и подняли пистолеты.

– Опустите оружие, мистер Эверси, и бросьте его мне. Мне не хотелось бы стрелять в вас. Но я не стану раздумывать, если вы не подчинитесь. Вас, мадам, я попрошу проделать то же самое.

Английский солдат по долгу службы обязан быть вежлив со сбежавшим преступником. Он говорил так, словно делился с Мэдлин своими сомнениями, возможно, думая, что это Колин передал ей пистолет. Возможно, он вынуждает ее воспользоваться им.

Колину так хотелось ответить этому солдату: «Ты будешь удивлен, но она знает, как это делается».

Колин не заблокировал пистолет, но медленно опустил его. Это далось ему с трудом, потому что три мушкета были направлены прямо ему в сердце.

Но Мэдлин… Мэдлин держала свой пистолет, нацелив его на сержанта.

О, Мэд!

Сердце Колина подпрыгнуло вверх и застучало где-то в горле. Если с ней что-нибудь случится, если она…

– Мэд… – тихо сказал Колин.

Она бросила на него выразительный взгляд, оставаясь спокойной.

– Мистер Эверси. – На этот раз в голосе сержанта звучали предупредительные нотки. – Мадам. Заблокируйте свое оружие и опустите его вниз, у нас есть приказ доставить мистера Эверси живым или мертвым. Я буду считать до пяти.

О Господи, опять этот счет до пяти.

Ну не могло так случиться, они уже далеко ушли, они так много распутали, так много пережили. То, что сейчас происходит, неправильно.

– Один, мистер Эверси… – начал считать солдат. Хорас, ключ к его свободе, стоял молча вместе со своей трехлапой собакой.

Но Колин знал, если он обмолвится, что «невиновен, и вот – доказательство», и укажет на Хораса, солдаты застрелят его. Все, кто попал в Ньюгейтскую тюрьму, считают себя невиновными.

Солдаты могут и выслушать его историю, но потом все равно заберут его. И снова камеры, темнота, долгие допросы. Колин не сможет вынести все это еще раз.

– Два, мистер Эверси…

И конечно, то, как он исчез с эшафота, стало величайшим оскорблением и унижением для британской армии.

Колину очень хотелось объявить им, что именно эта женщина – эта изумительная женщина – спасла его от эшафота.

Колин овладел искусством смотреть не мигая. И это позволило ему заметить странную тень сбоку около дома. Что-то заставило его обратить на нее внимание: это была тень не от куста и не от дерева.

Потому что кусты и деревья не могут двигаться, как двигалась эта тень. Разве что во сне. Тень двигалась вперед, украдкой, но настойчиво.

– Три, мистер Эверси…

Где-то в глубине души Колин понял, кто это, еще до того, как тень превратилась в человека. И когда стало совершенно очевидно, что это мужчина, Колин увидел, что он был без сюртука, а на его жилете сияли перламутровые пуговицы в форме полумесяца. В руке мужчина держал мушкет.

– Четыре, мистер Эверси…

За спинами солдат Маркус Эверси взвел, мушкет и нацелил его прямо на маленькую группу людей.

Солдаты, естественно, замерли. Ничто не могло так мгновенно привлечь их внимание, как звук взводимого курка мушкета. Один солдат повернул голову на звук, то же самое сделали двое других.

Колин не знал, какое принять решение. Его много недель терзали мрачные подозрения, и сейчас в голове роилось множество мыслей: что Маркус пришел сюда убить Хораса; что это Маркус спрятал Хораса здесь; что Маркус пришел сюда убить его, Колина.

Но он вспомнил сон, который снился ему на постоялом дворе, и его сердце, а не разум приняло за него решение.

– Замрите – или умрете, – холодным тоном сказал он. – Выбирайте сами, офицеры. Теперь повернитесь и посмотрите на меня. Неужели вы думали, что я настолько глуп, чтобы появиться здесь без подкрепления? Ведь я тоже солдат.

Солдаты подчинились его приказу, повернулись и увидели нацеленный на них пистолет.

– За вашей спиной три человека с заряженными мушкетами, – быстро заговорил Колин. – И если вы шевельнетесь, один из них успокоит вас пулей из мушкета.

Маркус покачал головой и удивленно выгнул бровь: «Три человека?» Двоих вполне достаточно. Но только не для Колина. Маркус был слишком консервативен, чтобы быть Эверси. Но Колин не был бы Колином Эверси, если бы не рисковал. Или не порисовался немного.

«Хорошо быть Колином Эверси» – эта мысль, словно глоток кислорода, дала ему силы.

Три пары возмущенных, яростных, осторожных глаз смотрели на Колина. Три солдата провалили свое задание и теперь тяжело дышали, то ли от страха, то ли от гнева; самый молодой из троих, который явно не нюхал пороха, побледнел так, что веснушки у него на лице стали такими же яркими, как его мундир.

– Вам понятно? – быстро спросил Колин. Секундное замешательство, потом – короткий кивок сержанта, ставший сигналом для остальных.

– Заблокируйте ваше оружие, положите его на землю и заведите руки за голову, – приказал Колин. – Повторяю, любое резкое движение, и вы получите пулю. Ни у меня, ни у леди не дрогнет рука. И если что, она стреляет лучше меня и очень быстро. Мне бы не хотелось доказывать это, и я не стану этого делать, если вы выполните все в точности, как я говорю. Приступайте, джентльмены.

Хорас стоял безмолвно, с округленными до размера бильярдных шаров глазами. Снап наблюдал за происходящим, инстинктивно прижимаясь к Хорасу. Наступила напряженная тишина, нарушаемая лишь дыханием Снапа и пением птиц.

Следом за сержантом солдаты выполнили приказ Колина. Осторожно, медленно и с явной неохотой заблокировали и положили на землю оружие.

Потом все солдаты выпрямились и медленно подняли руки над головой.

– Отлично, – одобрил их действия Колин. – Теперь, держа руки наверху так, чтобы я их видел, под мой счет сделайте пять больших шагов назад.

Черт, Колин надеялся, что придет день, когда ему не надо будет ничего отсчитывать снова.

– Идею счета я позаимствовал у вас, – весело произнес Колин, бросив взгляд на Мэдлин.

Она посмотрела на него, усмехнувшись лишь уголками губ, и едва заметно покачала головой, точь-в-точь как Маркус. Она начинала привыкать к нестандартному поведению Колина в опасных ситуациях.

Колин начал считать до пяти. И на этот раз не он шел мимо солдат на эшафот, а солдаты широкими шагами удалялись от него. На счет пять они оказались на полпути от нацеленного мушкета Маркуса и слишком далеко от своего оружия, чтобы броситься за ним.

– Не двигайтесь, – вежливо напомнил им Колин. – Мэд, собери, пожалуйста, оружие.

Мэдлин прошла вперед, грациозно заблокировала каждый мушкет, потому что знала, как обращаться с этим оружием, потом собрала его и отнесла на то место, где только что стояла, как будто Колин, Хорас и Снап являли собой безопасную крепость.

Колин не сводил глаз с Мэдлин. Интересно, надоест ли ему когда-нибудь наблюдать за ее действиями?

– Теперь, будьте так добры, ложитесь на землю лицом вниз, – обратился Колин к солдатам, но по тембру его голоса было понятно, что выбора у них нет. – Все. И положите руки на голову, чтобы мы их видели. Попрошу вас делать все медленно и спокойно, чтобы каждый ваш жест был виден, иначе я выстрелю.

Колин поднял глаза и посмотрел на брата, может быть, ждал его одобрения. Маркус смотрел на Колина с необычным, не поддающимся расшифровке выражением лица. Гордость? Изумление? Неуверенность? Может, размышляет, когда ему в следующий раз придется, образно говоря, вытаскивать брата из стремительного потока? Может, удивляется, обнаружив, как Колин сам вытащил себя на этот раз, несмотря на то, что красные мундиры все-таки выследили его?

Хотелось бы знать, как Маркус его нашел?

Солдаты в точности исполнили все, что им приказал Колин. Все трое уткнулись подбородками в траву, сложив руки за головой.

– Теперь, сержант… Как ваше имя, сэр?

– Сержант Саттон, мистер Эверси.

– Сержант Саттон, отвечайте на мой вопрос. Почему вы оказались здесь?

– Нас предупредили, что вы здесь появитесь, и приказали арестовать вас.

– Ох, сержант, – вздохнул Колин, – я больше не хочу слышать подобных ответов. Вы же не государственный деятель.

– Нет, мистер Эверси.

– Вот и хорошо. Когда и кто вас предупредил?

– Вчера, весьма надежный джентльмен. Он – член клуба «Меркурий», его нанял…

– Айзая Редмонд, – перебил Маркус сержанта.

Почему-то эти слова, произнесенные вслух, произвели ошеломляющее впечатление. Колин не мог говорить, только смотрел на Маркуса, глаза которого и молчание были красноречивее всяких слов.

– Именно это я собирался сказать, – проворчат из травы сержант. – А кто вы такой? Откуда вы тоже об этом месте?

– Прошу прощения, – вмешался Колин, – должен напомнить вам, что вы безоружны и лежите на земле, а это означает, что вы не вправе задавать вопросы.

– Простите, – поспешно ответил сержант.

– Ты знаешь имя этого человека? – Колин посмотрел на брата.

– И еще кое-что, – кивнул Маркус.

Колин помолчал. Он понял, что лучше поговорить с братом, а не с солдатами. Но брат, видимо, не хотел, чтобы этот разговор кто-то слышал.

– Сержант, на дороге есть другие солдаты? Или вас троих послали сюда?

Сержант молчал.

– Я тоже был солдатом, сержант, – вздохнул Колин, – и понимаю, что вы делаете свою работу. Но я не убивал Роланда Тарбелла. И не позволю схватить меня, пока не докажу этого. Вы можете ответить на мой вопрос.

– Нам было приказано арестовать вас, мистер Эверси, но не было приказа поверить в вашу вину. Я никогда не верил в вашу виновность.

– Я ценю это, сержант, и искренне тронут. Но я не позволю вам поднятья с земли, пока вы не ответите на мои вопросы.

– Стоит попробовать, – пробормотал сержант.

– Я других солдат не видел, Кол, – подсказал Маркус. – Я ехал из Лондона и видел здесь только этих троих. Может, они хотят получить вознаграждение?

– В таком случае я не буду сожалеть о том, что собираюсь сделать. Хорас. В этом доме есть веревка? Веревкой, которая была у меня, я воспользовался, чтобы связать мистера Ханта.

– Что ты сделал? – подал голос Маркус.

– Мы потом поговорим, – пообещал Колин.

Хорас принес бечевку, и Колин с помощью Мэдлин связал за спиной руки солдат, но не слишком туго.

– До постоялого двора далековато, но там вам помогут развязаться, – обратился к ним Колин и махнул рукой в сторону дороги. – Это туда.

За тем, что происходило потом, наблюдать было забавно. Колин помог каждому солдату подняться на ноги.

– Теперь, джентльмены, повернитесь.

Они медленно повернулись и увидели Маркуса, который, насвистывая что-то сквозь зубы, блокировал свой мушкет. Он поднял глаза, словно впервые их видел, и помахал рукой.

Солдаты вертели головами, переводя взгляд с Маркуса, а потом снова на Колина. У самого молодого из них отвисла челюсть.

– Все дело в том, джентльмены, что Эверси много веков подряд выходят сухими из воды, – вежливо сообщил Колин.

Сержант выругался так крепко, что Колин поморщился.

– Здесь леди, сержант. Но вы нам очень помогли, сержант Саттон. Когда будете рассказывать эту историю, не стесняйтесь, представляйте себя и своих товарищей героями. Люди поверят теперь всему, что касается меня, А когда моя невиновность будет доказана, я и из вас сделаю героев. О вас будут писать газеты.

Сержант воспрянул духом.

– Но пока вам запрещено двигаться. Хорас, собирай свои вещи и принеси солдатам воды, пожалуйста.