Опасный цветок

Глава 3

В сновидение ворвалось настойчивое жалобное пиликанье, и я резко села на кровати. Первые две-три секунды я была уверена, что эти пронзительные звуки начал издавать проработавший всю ночь вентилятор, умоляя его выключить. Я поспешила выполнить просьбу измученного прибора, однако звуки не прекратились, и только теперь я сообразила, что их издает телефон.

– Слушаю! – мельком взглянув на экран, я убедилась, что мне звонит не кто иной, как Георгий Дмитриевич Арсентьев, с которым вчера я безуспешно пыталась связаться.

– Утро доброе! – радостно поприветствовал меня бодрый молодой голос. – Вы мне вчера звонили пару раз. Каюсь, был на судебном заседании и не смог ответить. Если вы хотите, чтобы я представлял ваши интересы, я к вашим услугам.

Арсентьев наконец замолчал, дав мне возможность вступить в диалог. Я была несколько ошарашена столь бурным потоком фраз, которые Арсентьев бойко выдавал одну за другой, не делая пауз.

– Доброе утро! Нет, я хотела бы с вами встретиться по другому поводу, – я решила не вводить в заблуждение молодого адвоката, который явно нуждался в клиентах.

– По другому? – в голосе адвоката слышались нотки разочарования. – А простите, с кем имею честь?

Вот с этого и надо было начинать! Я почувствовала легкое раздражение, относившееся не столько к моему не в меру разговорчивому собеседнику, сколько к тому, что до сих пор не сделала ни единого глотка кофе.

– Татьяна Александровна Иванова, частный детектив, – отрапортовала я на одном дыхании. – Мы могли бы встретиться? Кстати, ваш телефон мне дал Городишин Борис Павлович.

– Борис Павлович… – протянул мой собеседник с неподдельным благоговением. – Что ж, на сегодня у меня ничего не намечено. Можно встретиться в нашем офисе на Волгоградской. Это в Трубном районе. Представляете местность?

В ответ я едва не прыснула. Местность, как выразился Георгий Арсентьев, я отлично представляла. Не самый престижный район Тарасова, так называемая окраина, чем и объяснялась относительно невысокая плата за аренду нежилых объектов.

– А что конкретно вас интересует? – настороженно поинтересовался Арсентьев, видимо, спохватившись, стоит ли со мной связываться. Однако я оказалась хитрее осторожного адвоката и холодно ответила:

– Все подробности обсудим при встрече.

Арсентьев пару секунд молчал, однако рекомендация Городишина сделала свое дело.

– Договорились! – заявил он. – Во сколько вас ждать?

– Буду примерно через час, – пообещала я и, едва дослушав ответное бормотание, помчалась в кухню варить кофе. Вдохновленная предстоящим расследованием, я почти убедила себя, что сегодня уже не так жарко, и перестала испытывать суеверный ужас перед необходимостью воспользоваться газовой конфоркой. Наскоро разделавшись с завтраком, из бутерброда с сыром и чашки черного кофе и приняв душ, я подобрала для встречи с адвокатом светлое льняное платье-сафари без рукавов, за кажущейся скромностью которого угадывалась работа модельеров высшего класса. Оптимальный во всех отношениях наряд – выглядела я в нем не только сногсшибательно, но и вполне респектабельно, что само по себе довольно редкое сочетание. К тому же лучшей ткани, чем тонкий лен, в жару не найти.

На этот раз я без колебаний уселась за руль своего авто, благоразумно рассудив, что топать через весь город в Трубный район – это уже чересчур. К тому же, если верить навигатору, прежде чем добраться до офиса на Волгоградской, мне предстояло поплутать по узеньким переулкам с односторонним движением.

Как я и предполагала, мне пришлось порядком поколесить по тесным улочкам, сплошь застроенным панельными пятиэтажками. Когда я наконец добралась до нужного дома, такой же типовой пятиэтажки, меня ждал еще один сюрприз. Вход в офис адвоката Арсентьева располагался с противоположной стороны здания, так что подъехать к нему на машине не было никакой возможности из-за узких проходов с обеих сторон. Там едва ли могли разойтись два человека, так что о том, чтобы проехать на машине, не могло быть и речи. Мысленно помянув добрым словом всех специалистов, имевших отношение к планировке и застройке этого уютного микрорайона, я принялась выискивать более или менее пригодное место для парковки.

Кое-как приткнув автомобиль на относительно ровном клочке незаасфальтированного проулка, я не без тревоги огляделась по сторонам. Конечно, я, как и всегда, приняла меры предосторожности, включив сигнализацию, при этом отлично понимая, что в случае форс-мажора (читай, угона) у меня даже не будет возможности выглянуть в окно. Ох уж этот перспективный адвокат со своим офисом на отшибе! Пару секунд я колебалась, подумывая, не предложить ли Арсентьеву побеседовать в моем авто, но тотчас отбросила эту мысль. Меньше всего мне хотелось, чтобы Георгий Арсентьев принял меня за истеричную барышню. Вряд ли мне в таком случае удастся вызвать его на откровенность и вытянуть что-нибудь полезное. Я решительно направилась к пятиэтажке и, обойдя ее с торца, поднялась по порядком разбитым бетонным ступенькам. Офис Арсентьева, судя по всему, располагался в одной из бывших однокомнатных квартир на первом этаже. В подъезде с обшарпанными стенами на меня пахнуло сыростью, и я поспешила нажать на кнопку звонка, возле которого на клочке бумаги было нацарапано три фамилии. «Арсентьев Г.Д.», сообщала верхняя надпись. Я недоуменно пожала плечами. Вообще-то я не против разумной экономии, но уж приличной табличкой на дверь можно было обзавестись.

Мои размышления прервал звук торопливых шагов за дверью, и через секунду на пороге появился высокий молодой человек с всклокоченными светлыми волосами.

– Добрый день! – звонко поздоровался он и тотчас умолк, уставившись на меня с полуоткрытым ртом. Его светло-серые глаза выражали откровенное восхищение, при этом он явно не понимал, откуда я взялась на пороге его непрезентабельного офиса. Впрочем, о непрезентабельности я пока только догадывалась, хотя что-то мне подсказывало, что интерьер офиса вполне соответствует антуражу подъезда.

Я сдержанно кивнула в ответ на приветствие и напустила на себя строгий деловитый вид.

– Арсентьев Георгий Дмитриевич? – холодно уточнила я.

– А? – спросил тот немного растерянно и тут же спохватился: – Да-да, это я.

– Татьяна Александровна Иванова, частный детектив, – отчеканила я, сурово глядя в глаза забывчивому адвокату. – Мы с вами договаривались о встрече сегодня в…

Тут Арсентьев, не дав мне договорить, издал какой-то странный полуизвиняющийся-полувосторженный возглас и, стукнув себя по лбу, сделал приглашающий жест рукой. Я милостиво шагнула в помещение, на первый взгляд больше всего напоминавшее подсобку.

– Конечно я помню, что мы с вами договаривались, – скороговоркой бормотал Арсентьев, суетясь возле меня, пока я пыталась сориентироваться в этом странном подобии офиса. – Сюда, пожалуйста.

Адвокат поспешно открыл передо мной дверь, ведущую в единственную комнату бывшей квартиры. Теперь же вместо платяных шкафов и диванов здесь расположились три офисных стола, более всего напоминавших обычные школьные парты. Арсентьев проворно подошел к столу посередине, кое-как собрал разбросанные в беспорядке бумаги, под ворохом которых оказался ноутбук.

– Прошу! – Он указал на стул, который сам же только что придвинул к своему столу.

Я с опаской устроилась на краешке стула, показавшегося мне подозрительно хлипким. Адвокат уселся напротив меня и тут же вновь вскочил.

– Может, кофе? – с воодушевлением предложил он и, резко выдвинув ящик стола, извлек оттуда банку растворимого порошка. Я терпеть не могу растворимый кофе, поэтому отказалась от предложенного угощения с, пожалуй, чрезмерной поспешностью. Арсентьев с разочарованным видом убрал банку на место. Он явно испытывал неловкость, и я пришла ему на помощь.

– Георгий Дмитриевич, – доброжелательно начала я, – наш общий знакомый, Городишин Борис Павлович, посоветовал мне обратиться к вам.

Это замечание явно порадовало моего взволнованного собеседника, и он, перестав суетиться, улыбнулся в ответ:

– Да-да, я что-то припоминаю. Так чем я могу вам помочь?

– Я веду расследование, в котором фигурирует одна из ваших бывших клиенток, – доверительно сообщила я. – Это некая Вероника Гаврютина.

Арсентьев наморщил лоб.

– Гаврютина, Гаврютина… – пробормотал он, забарабанив по столу нервными тонкими пальцами. Судя по всему, это имя ни о чем ему не говорило. – Я представлял ее интересы в суде? – уточнил Арсентьев, включив ноутбук.

Я покачала головой:

– Нет, она хотела, чтобы вы защищали ее… – тут я запнулась, не зная, как лучше определить характер отношений Вероники Гаврютиной и мужа Камиллы. Гражданский муж? Сожитель? Отец ее будущего ребенка? – Это дело об изнасиловании, – сформулировала я наконец. – Вашим клиентом должен был стать Сергей Шальновский, именно о нем и хлопотала Гаврютина. Но до суда дело не дошло.

Арсентьев внимательно посмотрел мне в глаза и вдруг вновь хлопнул себя ладонью по лбу. Должно быть, это был его фирменный жест. Поскольку звук получился довольно звонкий, я с тревогой подумала, что адвокату не следует злоупотреблять подобным проявлением эмоций.

– Точно! Теперь я вспомнил. Шальновский, был задержан по подозрению в изнасиловании. Кажется, жертвой оказалась то ли его жена, то ли сожительница…

– Официальная жена, Камилла Шальновская, – подсказала я.

– Да-да, теперь припоминаю, Камилла, – протянул Арсентьев. – Несговорчивая особа, что крайне осложнило дело.

– Осложнило дело? – я изумленно подняла брови. – Так вы встречались с Камиллой?

Адвокат энергично кивнул.

– Хотел убедить ее пойти на мировую, забрать заявление. Она и слышать об этом не хотела. Буквально пришла в ярость, кричала, что я защитник насильника и садиста. Я пытался ей объяснить, что в суде ей нелегко придется – защитник попытается доказать, что она сама мужа спровоцировала. Да и вообще, у нас своеобразно к насилию в семье относятся. Пока человек никого из домочадцев не убил, ну или хоть тяжкие телесные не нанес, мало шансов упечь его за решетку. Но она просто не желала слушать. Еще и копии медицинских освидетельствований швырнула мне в лицо.

– Из травмпункта? – уточнила я. Арсентьев мрачно кивнул:

– Ну да, о побоях. Тогда я начал давить на жалость. Ведь эта самая Вероника была беременна от Шальновского. Как же, мол, говорю, можно оставлять ребенка без отца. Ведь ребенок-то ни в чем не виноват.

– И что же Камилла? – спросила я, в общем-то, предвидя, каким будет ответ.

– Да просто рассмеялась презрительно, вот и все, – пожал плечами Арсентьев. – Любовнице ребенка заделал, жену изнасиловал, хорош психологический портрет подзащитного, прямо сексуальный маньяк – это ее слова. А я-то собирался использовать эту беременность как смягчающее обстоятельство. Но не сложилось. С этим делом с самого начала все пошло не так.

– А что именно пошло не так? – поинтересовалась я.

– Камилле почему-то важно было именно посадить этого несчастного Шальновского, – задумчиво проговорил адвокат. – Ни на какие другие варианты она не соглашалась. Все твердила, что обязательно его упечет, как она выразилась. Повторила несколько раз, как в бреду. Потом вытолкала меня с воплями, что если еще раз к ней заявлюсь с такими предложениями, она и на меня управу найдет… Да, вы же о Веронике спрашивали, – спохватился вдруг адвокат, всматриваясь в монитор. – Когда она примчалась в офис, то есть прямо сюда, без предупреждения, без звонка, я подумал сначала – полусумасшедшая тетка. Выглядела так, словно только что из диспансера удрала, на вид можно было дать все сорок пять, честное слово. Это я уже потом пригляделся и понял, что она совсем еще молодая. Да и паспорт, конечно, понадобился, мы ведь договор оформляли по всем правилам.