Опасный мужчина

Глава 7

В следующий раз Сьюзен проснулась, услышав звук льющейся воды в соседней ванной. Она уселась прямо на кровати и взглянула в окно. Должно быть уже ранний вечер… Быстрый взгляд на часы подтвердил этот факт. Пять пополудни.

Великий Боже, да она проспала целый день! Что все подумают? Вот уж точно не лучший способ произвести благоприятное впечатление на новую семью, думала она, откидывая с лица волосы.

На тумбочке у кровати стоял поднос с едой, она приподняла салфетку, изучила содержимое. Люк, очевидно, мылся, а она умирала от голода. Сьюзен выбрала сандвич, съела немного фруктов, выпила стакан молока. Оно было еще холодным, и она поняла, что стакан простоял в комнате совсем недолго.

Вода перестала шуметь в тот момент, когда она поставила поднос обратно на тумбочку. Сьюзен выскочила из постели и схватила халат, чтобы прикрыть наготу, прежде чем Люк вернется в спальню. Достаточно того, что она и так проспала целый день, не стоит, чтобы он нашел ее, до сих пор, голой и в постели.

Волосы растрепались и торчали во все стороны. Она стояла перед туалетным столиком и пыталась, глядя в зеркало, привести их в порядок, когда дверь ванной отворилась и на пороге показался Люк. Один взгляд на него — и рука замерла в воздухе.

При виде этой мужественной красоты тело Сьюзен будто охватило огнем. Глазам почти полностью, за исключением одних трусов, предстало обнаженное мужское тело изумительной фактуры. Она ощутила непобедимую потребность прикоснуться к его широкой груди, мускулистому животу, почувствовать, как он прижимается к ней.

Этот настойчивый, открытый, изучающий взгляд и нескрываемое восхищение оказали заметный эффект на Люка. Сьюзен как зачарованная смотрела, как его возбужденное состояние стало очевидным и напряженная плоть стала рваться из тесного плена нижнего белья. Ее пульс лихорадочно участился, глаза беспокойно заметались по его лицу.

— А ты не знала, что можешь возбудить мужчину одним взглядом? — спросил он.

Тон его был окрашен смесью высокомерия и раздражения. Сьюзен не могла понять, что именно вызвало его раздражение. Обидно ли ему, что это она так влияет на него, или другие женщины возбуждают его с такой же легкостью?

Она нахмурилась:

— Мне как-то не доводилось думать на эту тему.

Сьюзен увидела, как он закрыл глаза и повернулся к ней спиной. Может, она и наивна во многих отношениях, но все же инстинкт подсказывал ей, что Люк болезненно борется с желанием, которое почему-то кажется ему глубоко обидным.

Эта битва за самообладание пленила ее даже больше, чем быстрое возбуждение. Их реакция друг на друга была просто потрясающей, и ей просто необходимо было время, чтобы основательно изучить его.

— Мы должны сначала пережить этот проклятый прием, — заявил он, повторив вслух ее мысли.

Они не могут оказаться наедине раньше, чем закончится этот семейный праздник.

Сьюзен поняла намек. Схватив из ящика комода чистое белье, она спросила:

— Когда начнут собираться гости?

— Семья будет здесь около шести. Дед и все остальные — после семи.

— Когда ты собираешься объявить о нашем браке?

Люк начал натягивать брюки.

— Линда уже разнесла новость, но я все же хотел бы сначала поставить в известность всю семью. А дед хочет сам сделать это объявление позднее, когда все соберутся.

Он натянул трикотажную рубашку с короткими рукавами. Сьюзен не сводила с него глаз. Белизна сорочки подчеркнула золотисто-бронзовый оттенок его кожи, придав ему ту мужественную привлекательность, что заставляла женщин замирать при одном взгляде на него.

Внезапное молчание Сьюзен и ее неотрывный интерес не ускользнули от внимания Люка.

— Тебе что-то не нравится в моей одежде?

Какая-то оправдывающаяся нотка в его голосе поразила Сьюзен, глаза ее широко распахнулись в изумлении и любопытстве. Он неоднократно упоминал о том, каким красавцем был Шейн. Неужели он считает себя менее привлекательным, чем его двоюродный брат?

— Ты должен знать, что просто великолепен, — покраснев, как маков цвет, заявила она.

В отрывистом, лающем смешке Люка Сьюзен не уловила ни одной нотки теплого юмора.

— Если я внезапно стал великолепным, значит, секс действительно захватил тебя.

Такой грубый и резкий отпор слабой попытки сделать ему комплимент причинил Сьюзен боль. Она гневно огрызнулась:

— А ты что, думаешь, женщины предпочитают хорошеньких, смазливых мальчиков настоящим мужчинам с глубокими, как сама душа, сексуальными глазами и выразительными чертами лица? Если да, то не сваливай меня в одну кучу с такими простофилями, — произнесла она, повысив голос. Он затронул больной нерв, упомянув открытую Сьюзен этой ночью притягательность секса, и она ударила в ответ. — Я знаю, что мне нравится, так что если секс и имеет к этому отношение, так это потому, что у тебя такое тело, что за него не жалко и умереть. Уверена, что я не первая женщина, которая тебе об этом говорит.

Эта маленькая тирада вызывала еще больший прилив крови к ее щекам. Сьюзен осознала, к сожалению, с опозданием, что в ее словах прозвучала ревность, но она уже заранее страшилась того, что вечером придется делить его внимание со старыми подружками и бывшими любовницами. На приеме наверняка будут хотя бы некоторые из них.

Люк замер с прищуренными глазами, а ее волнение продолжало нарастать. Сьюзен резко повернулась, вбежала в ванную и захлопнула за собой дверь.

Сьюзен прислонилась к ней, набрала полную грудь воздуха, стараясь успокоиться, и провела рукой по волосам. Господи всемогущий, да что это на нее нашло?

Она вела себя, как старая сварливая баба, и это всего лишь после двадцати четырех часов пребывания в браке! Она с трудом осознала, что кричала на него. Он решит, что женился на сумасшедшей.

Нервы, нервы… Это все напряжение, решила она. Нервы были натянуты до предела, и она почти заболела от десятидневного размышления, как же к ней отнесутся новые родственники. Ей просто надо было наконец поставить точку. Она извинится, что потеряла контроль над собой. Позднее. Когда они снова останутся вдвоем, послав к черту весь остальной мир.

Через несколько минут Сьюзен услышала, что Люк вышел из спальни, и заставила себя встать под душ. Струи начали массировать те же нежные места, что упивались его вниманием прошлой ночью, и Сьюзен ощутила новую вспышку желания.

Да, для женщины с ее прошлым она наверстывала упущенное колоссальными темпами. Пора взять себя в руки.

Весь туалет занял у нее меньше часа — купание, мытье головы, сушка и завивка волос, одевание к предстоящему вечеру. Она выбрала платье, сохранившееся со времен колледжа. Глубокого бирюзового цвета оно великолепно гармонировало с ее светлыми волосами с легким загаром. Не слишком нарядное, не слишком простое, оно просто великолепно подходило для предстоящего события.

Тогда, давно, мама считала, что оно слишком тесное и короткое, но теперь, когда Сьюзен так сильно похудела, все изменилось. Тонкий хлопок плавно скользил по фигуре, подчеркивая ее, но не облегая.

Круглый вырез открывал шею и верхнюю часть груди. Сьюзен добавила к своему наряду небольшую золотую цепочку и такой же браслет.

Ее волосы тяжело ниспадали на плечи, концы плавно завивались, чтобы увеличить объем. Она стремилась избежать своей обычной прически — волос, стянутых в пучок или конский хвост, — но не хотела, чтобы они касались лица. В качестве компромисса она вколола золотистые гребни, чтобы приподнять волосы над ушами, и оказалась вполне удовлетворенной полученным результатом.

Сьюзен уже так давно не красилась, что немного колебалась, наносила его весьма осторожно. Чуточку теней, тушь и блеск для губ. Румяна не обязательны. Она была совершенно уверена, что натуральная краска не один раз за вечер окрасит ее щеки в нежно или ярко-розовый цвет — от смущения, огорчения или гнева.

Тяжелые предчувствия не покидали ее даже несмотря на уверенность, что выглядит она лучшим образом. Мысленно она побранила себя, сказала, что ночь не сможет кончиться, пока не начнется. Нет смысла больше мешкать. Уже и так половина седьмого.

У нее была пара подходящих босоножек на высоких каблуках, но Сьюзен решила не надевать их. Ей придется провести на ногах всю ночь, а ведь она совсем не привыкла к каблукам. Больше подойдет пара сандалий. Она быстро обулась и побежала вниз.

Люк начал подниматься по ступенькам, как раз, в том момент, когда она достигла нижней площадки лестницы. Он остановился, как вкопанный, при виде ее. Каждый мускул и нерв его тела напрягся и ожил, разбуженный ее женственностью, прелестью и врожденной чувственностью, которую он не успел еще исследовать в полной мере.

Его разозлили собственные физиологические реакции. Одно дело — желать ее в постели, но совсем другое — испытывать острые приступы сексуального влечения каждый раз, когда она оказывалась рядом. Сьюзен выглядела такой робкой и неуверенной в себе. Настоящая ли это робость или поддельная, но она вызывала в нем инстинктивное стремление защищать, оберегать ее, а Люк не желал чувствовать ничего подобного.

Он пережил те же ощущения, когда умерли ее родители. Именно тогда его терзало жадное, неутолимое, необъяснимое вожделение к ней, вкупе с потребностью взять ее под свою защиту. И вот к чему его все это привело!

Сердце Сьюзен замерло, потом забилось со скоростью звука, когда она встретила настойчивый взгляд Люка. Он молчал, но напряженное выражение его лица встревожило ее.

― Как считаешь, это подойдет? — застенчиво спросила она, проведя ладонями по всему платью.

В его глазах на мгновение вспыхнули искры, но он спрятал их, прикрыл веками.

— Все прекрасно, — резко бросил он.

Сьюзен внутренне поморщилась. Он до сих пор злится на нее или просто не в духе и не собирается тратить время на пустые комплименты. А ей так нужна поддержка!

— Вся семья собралась в моем офисе.

Что ж, этого вполне достаточно, чтобы заставить любого мрачно хмуриться, решила она.

— Очень жаль, что мне не удалось вовремя спуститься и приветствовать их.

— Это не важно, — уверил ее Люк, взял ее руку, положил на свою, согнутую в локте, и потянул Сьюзен за собой. — Лучше встретить их единым фронтом.

В животе вдруг что-то екнуло, и Сьюзен внезапно пожалела, что поела.

Люк почувствовал ее, моментально возросшее, напряжение.

— Помни, что ты теперь моя жена, — сказал он. — Ты не нуждаешься в их одобрении. Если кто-то обидит тебя, пошли их к черту.

«Легко тебе говорить», — подумала Сьюзен.

Он привык верховодить. Доказал свою способность распоряжаться семейным богатством. Он заработал уважение и семьи, и соседей тяжелой, напряженной работой, ответственностью, умом и силой.

А ей еще только предстоит доказать, что она заслуживает его. Она не хотела, чтобы их брак строился только на слепом одобрении. Сьюзен считала, что должна стать достойной своего мужа.

Люк широко распахнул дверь своего офиса, провел ее внутрь и обнял одной рукой за талию. Она оценила этот жест, когда общий разговор внезапно смолк и все повернулись к ним.

Одетая в синий, шелковый, брючный костюм Линда, как всегда, была вызывающе красива. Своими белокурыми волосами, цветом лица, глазами, они с Шейном так походили друг на друга, что люди обычно считали их близнецами, несмотря на разницу в возрасте.

Ее красота, однако, казалась несколько менее ослепительной от обиды, сквозившей в ее бледно-зеленых глазах.

— Как мило с твоей стороны присоединиться к нам.

Люк хотел, было, начать говорить, но Сьюзен поспешила предупредить перепалку.

— Хэлло, Линда, — спокойно ответила она. — Я прошу прощения, что заставила всех ждать.

Следующим она приветствовала Дэна, высокого, худого, привлекательного мужчину с темными волосами и глазами, обычно любезного, если его супруга не пребывала в дурном настроении. Будучи банкиром и столпом общества, он отличался не меньшим чувством собственного достоинства, чем Линда.

Сьюзен приветствовала Брэда и Линетт, потом добавила:

— Приятно познакомиться.

— Мы слышали, у вас есть кое-какие новости.

Брэд резанул напрямую, в самую суть проблемы. Он был самым любимым двоюродным братом Люка, почти отщепенцем в собственной семье, и все потому, что не позволял Линде командовать собой.

— Сьюзен и я, мы поженились прошлым вечером, — решительно заявил Люк. — Мы никого не приглашали, потому что хотели, чтобы все было просто, без затей.

— А я слышала, что было весьма веселое празднество, — встряла Линда. — Ты мог бы оповестить нас заранее, чтобы не пришлось узнавать об этом окольными путями.

— Дед был моим шафером, Роза — свидетелем Сьюзен, — невозмутимо продолжал Люк. — Ты сама знаешь, Роза не может упустить шанс устроить празднество и накормить народ.

— Что ж, мы можем, по крайней мере, присоединить свои поздравления, — заявила Линетт, подвигаясь к ним. Стройная, темноглазая брюнетка, она всегда выступала в роли посредника в случае семейных разногласий. — Я желаю вам всего самого-самого лучшего, — добавила она, обнимая обоих.

Они тоже обняли ее с искренней, чистосердечной благодарностью.

— Я присоединяюсь к поздравлениям, — сказал Брэд, протягивая Люку руку.

Двое мужчин были довольно похожи и телосложением, и цветом волос. Отличались только глаза. У Брэда они были зелеными, как и у всех остальных членов их семейства.

Он обнял Сьюзен, и она тепло улыбнулась в ответ. Линда не высказала никаких поздравлений, супруг последовал ее примеру.

— Думаю, вы двое полагаете, что составили прекрасную пару, но надеюсь, доживете до того, что пожалеете о своей поспешности.

Сложности, созданные завещанием Шейна, не являлись секретом для Хэнчартов, так что все знали: это брак по расчету. Не было смысла даже пытаться опровергать правду. Сьюзен сожалела об этом факте, но изменить его не могла, так что воздержалась от ответа.

Никто не произнес больше ни слова и глаза Линды наполнились слезами.

— Шейн умер всего-то шесть месяцев назад. Я не знаю, почему он оставил дела в таком состоянии, но ты могла бы подождать, прежде чем выскочить замуж второй раз. Что скажут люди?

— То же, что они говорили, когда Сьюзен потеряла родителей, а потом и брата, — ответил за нее Люк с совершенно бескомпромиссным выражением лица. — Они скажут, что она должна продолжать жить.

Заявление весьма эффективно положило конец словесным жалобам, но глаза Линды продолжали обвинять. Сьюзен не могла не жалеть ее. Несмотря на свои собственные чувства к Шейну, она знала, что сестра обожала его, была просто оглушена его завещанием и до сих пор пыталась справиться с потерей.

— Шейн вряд ли оценил бы продолжительный траур, он был не тем человеком, — сказала Линетт. — Он наслаждался жизнью во всей ее полноте и желал всем того же. Я уверена, он бы понял, что они не намеревались проявлять неуважение к его памяти.

Сьюзен улыбкой поблагодарила Линетт за то, что та пришла им на помощь, не обижая Линду.

— Думаю, осталось немало одиноких леди и их мамаш, которые будут изрядно раздосадованы из-за того, что Люк все-таки женился, — с поддразнивающими нотками в голосе, сказал Брэд, пытаясь разрядить обстановку. — Но, надеюсь, они переживут.

Люк ухмыльнулся ему в ответ, потом бросил взгляд на Сьюзен. Услышав о других женщинах, она нахмурилась.

— Ты уже сказал Каролин? — спросила Линда, ликуя, что может опробовать новое направление атаки.

Каролин Адкинз была лучшей подругой Линды. Они с Люком время от времени встречались, и та не делала никакого секрета, что хочет его в качестве мужа номер три.

— У меня нет для этого никаких особых причин, — невыразительно ответил Люк. — Если она приедет сегодня, то узнает об этом вместе со всеми остальными.

Беспокойный взгляд Сьюзен метался между Линдой и Люком. Она знала, что в прошлом он встречался с Каролин, но Линда говорила так, будто их отношения продолжались и до сих пор. Насколько они сейчас близки? Может ли быть, что они любовники?

Тон и слова Люка явно отрицали, что он чувствует какие-то обязательства перед другой женщиной, но вот согласна ли с ним Каролин, думала Сьюзен. Не попробует ли она устроить скандал? Или хуже того, не постарается ли убедить Люка, что он совершил ошибку?

Однако никто ничего не успел больше сказать, потому что раздался нетерпеливый стук в дверь. Это младшее поколение Хэнчартов заявляло, что им не нравится быть исключенными из взрослых разговоров. Люк пригласил их войти, и они устремились в комнату, и немедленно потребовали своей доли поцелуев и объятий.

Двое темноволосых ангелочков-дошкольников Брэда просто обожали Люка. Они яростно боролись за его внимание, и он не разочаровал их — одновременно подхватил на руки. Они тут же зачмокали, зацеловали его и начали трещать со скоростью тысячи слов в минуту.

Сьюзен увидела, как смягчилось лицо ее мужа, глаза любовно потеплели. В груди у нее что-то сжалось. Он такой замечательный человек! Вряд ли ему бы понравилось, если бы кто-то назвал его нежным, и, тем не менее, он был необычайно ласков с детьми и животными. Возможно, это потому, что они такие беспомощные, а он — такой сильный…

Глядя, как он играет с Тами и Пейдж, Сьюзен в очередной раз убедилась, что у него любящая, заботливая, нежная натура. Он был бесконечно терпелив с ними, из него, без сомнения, выйдет изумительный отец. Любовная волна омыла Сьюзен, и сердце ее наполнилось почти болезненным желанием. Она мысленно помолилась, чтобы скорее подарить Люку собственных детей.

Она вся ушла в это созерцание и не отдавала себе отчета в том, что окружающие видят, как она смотрит на мужа, пока не повернулась и не встретилась с четырьмя парами, внимательных изучающих ее, глаз.

Неужели она позволила им заметить свои чувства? Неужели похожа на влюбленную до беспамятства новобрачную? Эти мысли взволновали ее, она сразу застеснялась. А потом напомнила себе, что очень важно, чтобы они знали ее истинные чувства.

— Ты, и правда, вышла за Люка замуж? — спросила Молли, тоненькая, чувствительная десятилетняя девчушка — бледная тень своей матери.

Сьюзен улыбнулась и обняла впечатлительного ребенка.

— Да, я, и правда, вышла за Люка замуж.

— А ты все равно моя тетя? — серьезно спросила она.

— Абсолютно точно, — заверила ее Сьюзен.

— Я могла бы быть подружкой невесты, — заявила Молли. — Моя подруга Тонья однажды была подружкой невесты и научила меня всему, что она должна была делать.

Линда тихо отругала дочь, но Сьюзен положила руки на ее хрупкие плечики в знак поддержки.

— Если бы у нас была большая свадьба, я почла бы за честь, чтобы ты стала подружкой невесты. Но мы решили, что проведем маленькую церемонию.

— А у тебя была фрейлина?

— Да, Роза.

Молли вдруг округлила глаза.

— Ой, я забыла сказать всем: Роза сказала, гости уже начали собираться.

Общий дружный смех встретил ее запоздалое сообщение.

— Тогда нам лучше выйти на воздух, — сказал Люк, опуская на пол Тами и Пейдж.

Они бросились к родителям и все направились к выходу.

Люк взял жену за руку, но она осторожно освободилась.

— Иди вперед, — сказала Сьюзен, — я присоединюсь буквально через минуту.

Он посмотрел на нее, будто готов был заспорить, но решил, что не стоит и присоединился к остальным.

Сьюзен поймала взгляд Линды, прежде чем та успела выйти.

— Можешь уделить мне минутку? — спросила она.

Линда и Дэн обменялись взглядами. Она кивнула, а он последовал за остальными, оставив женщин наедине.

— Я знаю, тебе трудно принять наше решение пожениться, — начала Сьюзен, когда все затихло. — Но мы с Люком хотим, чтобы наш брак оказался удачным.

Линда не могла больше сдерживать свой гнев.

— Ты была замужем за Шейном целых два года, и я ни разу не видела, чтобы ты смотрела на него так, как только что на Люка, — обвиняющим тоном, заявила она. Глаза ее снова наполнились слезами. — Если ты любишь Люка, то зачем же вышла за Шейна и лишила его настоящей любви, настоящего счастья в последние годы жизни?

Сьюзен знала, что никогда не сможет открыть ей всей правды, но решилась на старательно завуалированную версию.

— Я знаю, в это трудно поверить, поскольку Шейн сделал все возможное, чтобы скрыть истину, но наш брак был строго деловым соглашением.

Линда задохнулась, будто получила пощечину.

— Как ты смеешь говорить так? Это ложь, или Шейн сказал бы мне об этом. Он рассказывал мне абсолютно все.

— Это не ложь. — «По крайней мере, не полностью», — мысленно уточнила Сьюзен и внутренне собралась, чтобы быть готовой к реакции Линды на свое следующее заявление: — Шейн попросил меня выйти за него потому, что Джон угрожал вычеркнуть его из своего завещания, если он не остепенится.

— Это не так! — крикнула Линда, хотя на этот раз менее пылко.

― Я знаю, что ты любила его, но ты ведь не была совсем слепа к его порокам. Он пил слишком много, устраивал слишком много разгульных вечеринок.

Линда не оспаривала непреложные факты.

— И ты решила согласиться? — Тон ее был недоверчивым. — Он просто сказал: «Давай поженимся», и ты согласилась?

— Я была в отчаянном положении. Мне нужен был дом для меня и Бутча, — удалось выдавить Сьюзен, не подавившись этой от начала до конца ложной частью своего объяснения. — Мы с Шейном пришли к соглашению. Я занималась готовкой, домом, он обеспечивал крышу нам над головой.

— И это все? — воскликнула Линда. — Ты просто продалась, чтобы иметь крышу над головой? Как ты могла спать с мужчиной, которого не любила? Что, влечение было чисто физиологическим или хотелось стать одной из Хэнчартов?

Сьюзен дернулась, но не могла опровергнуть обвинения, не открыв правды. Ее личная жизнь никоим образом не касалась Линды, хотя Люку она должна будет объяснить все.

— Шейн и я, мы никогда не были влюблены и никогда не были любовниками.

Линда в изумлении раскрыла глаза:

— Ты что, рассчитываешь, что я этому поверю? Я знала моего брата лучше, чем любой другой человек во всем мире. Я видела, как он с тобой обращался, — как преданный, влюбленный муж!

— Ты видела то, что Шейн хотел, чтобы ты видела, — возразила Сьюзен. — Ты любила его, все хотели, чтобы он был счастлив в браке, вот он и делал вид.

— И я должна поверить, что он жил как монах или что он нашел кого-то, чтобы удовлетворять его желания и был неверным супругом? Да, у тебя огромная выдержка: заявлять мне такие вещи, особенно теперь, когда он не может защитить себя.

Сьюзен сказала более жестким тоном:

— Ты можешь принимать то, что я тебе сказала или нет, но ради благополучия семьи ты могла бы и поразмыслить об этом.

— Я полагаю, ты думала, что одна эта короткая беседа сможет все резко изменить к лучшему, — высокомерно ответила Линда.

Сьюзен, наконец, не выдержала: высокомерие Линды добило ее.

— Единственный, о ком я беспокоюсь, — это Люк. Если ты сделаешь хоть что-нибудь, чтобы унизить его или причинить ему боль, я никогда не прощу тебе и ты об этом пожалеешь.

— И ты смеешь угрожать мне?

Линда моментально превратилась в разъяренную кошку.

Дверь офиса распахнулась, в комнату вошел Джон.

— Леди, — кивнул он обеим, — я вошел через боковую дверь, чтобы миновать толпу, что собралась позади дома. Подумал, стоит сказать вам, что ваши голоса слышны на улице. — Осуждение в его тоне заставило обеих покраснеть. — Наша семья теперь не так велика, как когда-то, — продолжал он. — Нас осталось совсем немного, и я рассчитываю, что вы сумеете уладить ваши разногласия.

— А ты слышал эту абсурдную историйку, которой она пытается одурачить меня? — раздраженно спросила Линда.

— Я слышал часть, — сказал он. — Я сразу подумал: как-то странно, что Шейн женился так скоро после того, как я пообещал лишить его наследства, но надеялся, что это пойдет ему на пользу.

Линда побледнела и уставилась на Джона, будто у него вдруг выросла вторая голова.

— Ты, правда, угрожал лишить его наследства?

Джон кивнул.

— За эту часть ее истории я могу поручиться головой, — заверил он.

— Как ты мог?

— Ты знаешь, что он был испорченным и упрямым, — напомнил ей Джон. — Не пытайся сделать из него мученика после смерти. Если бы он не женился и не остепенился, ему пришлось бы дорого заплатить за свой разгульный образ жизни.

Линда не отвечала. Ее глаза застыли, она бросила короткое: «Извините» — и вышла из комнаты, оставив Джона и Сьюзен смотреть ей вслед с одинаковым беспокойством.

— Иногда Линда уж очень много мнит о себе, о семейной власти и богатстве, — объяснил Джон, обращаясь к Сьюзен. Его глаза, такие же, как у Люка, смотрели на нее в упор. — Ее легко можно убедить, что ты вышла за Шейна из-за денег и социального положения. Как бы мне ни тяжело было противоречить тебе, но считаю своим долгом сказать, что я этому не верю.

Сьюзен вздохнула и слегка улыбнулась ему. Его слова и обеспокоили и порадовали ее. Ей не хотелось, чтобы он начал настаивать на ответе, но его вера в ее порядочность шла от сердца и согревала душу. Она знала, что он хочет знать правду, но не могла ничего дать ему, по крайней мере, сейчас.

Когда она не ответила, Джон продолжил:

— Ты рассказала Люку ту же историю, что только что Линде?

Она посмотрела ему прямо в глаза.

— Люк слишком похож на своего деда, — с кривой улыбкой ответила она. — Сомневаюсь, что он тоже поверит этому.

— А ты не хочешь сказать ему настоящую правду?

— Скорее отрежу себе язык.

Вначале он был потрясен ее пылом, но потом откинул голову и расхохотался. Сьюзен немножко расслабилась и улыбнулась в ответ.

— О, это просто великолепно, — выдавил Джон, когда веселье его несколько улеглось. — Ладно, полагаю, я позволю вам, молодым, самим улаживать ваши дела. Прими только совет от старика — не откладывай надолго. А то рана начнет гноиться. — Он предложил Сьюзен руку: — Я уже опаздываю на прием-сюрприз.

— Но вы же почетный гость, вам полагается опаздывать, — поддразнила она, беря его под руку. — Как иначе вы сможете удивиться сюрпризу?

Джон проворчал, что его уши уже слишком старые, чтобы выносить приветственные крики, и что сам он никогда не любил дурацкие хохмаческие подарки.

Шум толпы становился слышнее. Сьюзен отделилась от Люка на кухне, где Роза все еще деловито продолжала что-то готовить.

— Вы почти вовремя, — сказала домоправительница. Она внимательно оглядела Сьюзен, чтобы убедиться, что первая брачная ночь и первое семейное столкновение не нанесли ей видимого ущерба. — Сьюзен, ты не могла бы отнести Хуану это блюдо с мясом для барбекю? Пожалуйста. Линда готова произнести маленький тост по поводу юбилея, Джон, если вы готовы его выслушать.

— Готов, как всегда, — проворчал тот.

Женщины обменялись улыбками, глядя, как он вышел из двери с таким видом, будто готовился кинуться прямиком в стаю голодных волков. Его появление вызвало волну громких приветственных криков гостей.

— На самом деле, он обожает эти праздники, — прошептала Роза. — Он скорее умрет, чем признается в этом, но я-то знаю, что он каждый год ждет их с нетерпением.

Сьюзен взяла блюдо.

— Я уверена, что ждет, — согласилась она, хотя о самой себе не могла сказать того же.