Опасный подарок

Глава 24

Белые розы, оттенённые розовыми альстромериями, стояли в вазе на кухонном столе, и были настолько красивы, что захватывало дух… Ясно, что цветы Кондратьев купил не по своей воле, его заставил один настойчивый товарищ. Поэтому Юля чувствовала, что яркий букет связывает её с Игнатом.

…Девочки снова подгадали с графиком, и в понедельник у обеих был выходной. Света потянула подругу на пляж:

– Тебе нужно отдыхать и успокаиваться. И побольше общаться со мной! А из-за мужиков одни нервы, – заявила она.

Но как тут успокоишься? Только вчера подруги узнали необыкновенную новость, и обе до сих пор пребывали в шоке.

Пахло солью и йодом, горячий песок грел сквозь полотенце, чайки, как обычно, метались и вопили.

Юля смотрела в лазурное небо, положив ладонь на абсолютно плоский живот. Как поверить, что там, внутри, уже кто-то поселился? Крошечная бусинка, которая навсегда изменит её жизнь… Откуда он взялся, этот малыш? Как получается, что из двух невидимых глазу клеточек зарождается новое существо?

Улыбка непроизвольно возникла на губах. После ступора и оцепенения, испытанных вчера, теперь Юля то и дело чувствовала внутри тёплую волну – казалось, её сердце кто-то ласково сжимает с больших ладонях.

У неё будет ребёнок… От Игната… Их маленький медвежонок, которого они так ловко смастерили прямо посреди тайги…

Мир изменился, всё вокруг купалось в солнечном свете, эмоции теснились в груди и рвались наружу. Да, своими поступками она отрезала себе путь к счастливой жизни с Игнатом, но…

Но зато у неё внутри осталась его частичка.

Как же она будет любить этого ребёнка!

Она уже его любит.

– Ты улыбаешься, – заметила Света. – Класс! Мне это нравится.

Однако… Уже спустя пару часов эйфория, накатившая на пляже, рассеялась, и мир снова окрасился в серые полутона. Беременность перестраивала гормоны в Юлином организме, заставляя настроение то и дело меняться.

Вот и сейчас отчаяние, почти безысходность застряли комком в горле. Каждая минута, прожитая без Игната, становился мучением – особенно теперь, когда Юля знала, что любимый совсем близко… Ей до слёз хотелось снова его обнять, притронуться к нему.

Она отправилась в клинику, и по дороге ломала голову, как будет уворачиваться от требований брата. Андрей снова заведёт разговор об Игнате… А ведь через некоторое время ей ещё придётся рассказать о беременности. Тогда братик и вовсе разбушуется…

Вот правильно Света говорит: от мужиков сплошные нервы!

Последние метры от остановки до крыльца клиники она проделала на минимальной скорости. Старательно натягивала на лицо улыбку, чтобы заявиться в палату с видом счастливого и беззаботного человека.

Угу, как же!

Уголки губ упрямо ползли вниз, никак не удавалось восстановить состояние окрылённости, охватившее её на пляже. Надо сразу завести разговор об их сибирской квартире и тёте Лене. Поговорил ли Андрей с родственницей?

Брат выглядел неплохо, но лежал под капельницей. Куколка-медсестра улыбнулась Юле, как родной, поздоровалась и выскользнула в коридор. Кресло рядом с кроватью освободилось.

– Сказали не вставать, – разочарованно сообщил брат.

– Почему?! – тут же переполошилась сестра. – Что-то случилось? У тебя ухудшение?

Она знала, что Андрей уже наловчился таскать с собой по коридору штатив капельницы, так как оставаться в кровати ему с каждым днём становилось всё труднее – он восстанавливался, энергия рвалась на волю.

– Да нет, просто препарат вызывает головокружение. Можно навернуться.

– А, ясно… Андрюш, а ты поговорил с тётей Леной?

– Поговорил. И довольно строго. Похоже, ты права, она действительно пустила корни в нашей квартире и теперь саботирует продажу. Сказал ей, что мы дистанционно наймём риелтора. Нечестно она поступает.

– Это неприятно, – вздохнула Юля.

Она вдруг ощутила, как по телу побежали ледяные мурашки… Ей почудилось, что в коридоре раздался знакомый голос… Кровь в висках зашумела, губы моментально пересохли. Она сжала ладони на коленях, прислушиваясь. Пропустила следующую фразу брата…

– Сестрёнка, ты чего? Прямо в лице изменилась!

И в этот момент дверь распахнулась, и в палату вошли два здоровяка. Один из них – хирург Мартынов – обнимал за плечи второго.

И этим вторым был… Игнат.

Юля перестала дышать. Смотрела на любимого мужчину, и чувствовала, как её закручивает разноцветный смерч – перед глазами засверкали яркие вспышки, растягиваясь в полоски от быстрого кругового движения. Ей не хватало воздуха, она судорожно вздохнула…

– Договорились, дружище. Ляжешь ко мне, подлатаю тебя, будешь как новенький. Думаю, за неделю управлюсь, – объявил Мартынов, завершая начатый в коридоре разговор.

– Договорились, – кивнул Игнат. Он смотрел прямо на Юлю.

– А этот боец уже идёт на поправку, через неделю его выпишу, – хирург кивнул на Андрея. – Классный парень, стойкий. Понравился мне. А уж сестричка у него какая!

– Сестричка чудесная, – с нежностью отозвался Игнат.

Два медведя, из-за которых палата вдруг уменьшилась в размерах, обменялись железным рукопожатием, и Мартынов вышел. Андрей с недоумением смотрел на гостя в камуфляже с планкой боевых наград на груди, и ждал объяснений.

Юля прикусила губу, с трудом сдерживая желание выпрыгнуть из кресла и броситься к Игнату, повиснуть у него на шее… А он сам приблизился к ней, наклонился, поцеловал в щёку:

– Привет, малышка… – затем протянул лапищу Андрею: – Ну, здорово, боец. Давай знакомиться. Игнат Николаевич Хабаров. Майор в отставке, спецназ ГРУ. Решил взять инициативу на себя, потому что Юленька почему-то не торопится нас знакомить.

Игнат по-хозяйски придвинул стул и сел рядом с Юлей. Взял её за руку, не встретив сопротивления. Девушка не двигалась, она упивалась близостью любимого и его прикосновением.

– Хорошо, что вы заглянули… Я тоже хотел с вами пообщаться. – Андрей с уважением рассматривал награды гостя. Юля и сама впервые увидела Игната в полной военной форме. Да, это производило впечатление.

– Как самочувствие?

– Всё отлично.

– Молодец. В общем, Андрюха… Тут такое дело… Юля рассказывала мне, как вы вместе выкарабкивались, когда случилось несчастье… И какую роль в её жизни играешь ты, её старший брат. Вы друг за друга горой. Правильно, так и надо…

Андрей настороженно следил за майором, гадая, что означает такое вступление. А Игнат ласково погладил Юлину ладошку, которую так и не выпускал. Сделал короткий вдох и продолжил:

– Поэтому сейчас, Андрей, я хочу попросить у тебя руки твоей сестры. Хочу жениться на Юленьке, потому что люблю её больше жизни. Я человек серьёзный, ответственный, обеспеченный. Обещаю, что буду заботиться о нашей девочке, беречь, лелеять, носить на руках… Что скажешь, Андрюша?

*****

Едва они вышли из дверей клиники, Игнат подхватил Юлю на руки. И вовремя – девушка едва держалась на ногах, от стресса у неё подкашивались колени, нервы были натянуты как струны. Она понимала, что больше не может скрывать тайну, которая за эти дни измучила её до предела.

Она ведь собиралась во всём признаться Игнату, но так и не набралась смелости. А сейчас тянуть уже некуда.

– Милая…

Игнат накрыл Юлины губы поцелуем, и она сразу же отдалась моменту, обмякла на руках любимого, растаяла в их совместном чувстве…

Поцелуй – как небольшая отсрочка перед тяжёлым разговором, как возможность ещё минуту побыть счастливой. Прежде чем её любовь разобьётся на тысячу осколков…

Сейчас она признается Игнату, и радостный блеск в его глазах померкнет. Что она увидит в них потом? Возмущение, ярость, отвращение?

– Классный у тебя братан, малышка, он мне понравился. Вы с ним на одно лицо, такие одинаковые. Сразу видно – брат и сестра.

Игнат легко донёс свою ношу до скамейки – никто бы и не подумал, что у него распахан весь бок. На скамью они уселись в обнимку.

– Ты ему тоже понравился. Произвёл впечатление… – пробормотала Юля. – Ну, ещё бы… Специально принарядился? – Она слабо улыбнулась.

– Да-а… Ты меня расколола.

– Очень круто выглядишь в этой форме.

Игнат усмехнулся и опять прижал девушку к себе, поцеловал в висок, провёл ладонью по спине, зарылся лицом в волосы. Чувствовалось, что ему и на секунду на хочется выпускать её из объятий.

– А почему врач сказал, что тебя надо подлатать?

– Я же из госпиталя сбежал, не долечился. Вот, закончу лечение у Мартынова, мы с ним старые друзья. Он обожает оттачивать на мне своё искусство кройки и шитья, – засмеялся Игнат.

– Кошмар, что ты такое говоришь! – испугалась Юля.

Тяжёлая рука мужчины лежала у неё на коленях, она её гладила, переплетала пальцы. Как же хорошо вот так сидеть, привалившись к крепкому плечу, ощущать каждой клеточкой, что ты любима, тобой восхищаются…

– Кондратьев заявился с букетом… – вспомнила Юля. Она отчаянно пыталась оттянуть момент признания. – Такие красивые цветы подарил… Что ты с ним сделал?

– Да ничего особенного. Просто объяснил толстому, как надо себя вести. Спокойно и вежливо объяснил, почти даже не издевался. Да ну его! Юля… Мы же не все ритуалы ещё выполнили, милая. – С этими словами Игнат достал из кармана маленькую коробочку. – Согласием Андрея я заручился, это здорово. Но я должен и у тебя спросить: ты выйдешь за меня замуж?

Кольцо сверкало в уютном бархатном гнёздышке – тонкое и изящное, как раз для юной невесты. Бриллиант поймал солнечный луч и взорвался миллиардом разноцветных искр.

Юля смотрела на кольцо и кусала губы в приступе бессильного отчаяния.

– Ты согласна, милая? Я безумно тебя люблю, малыш…

– Игнат… Но я…

– Что? – Тень пробежала по лицу мужчины.

– Я не могу выйти за тебя замуж.

– Так…

– Никак не могу! Прости…

– Почему? – Игнат отодвинулся на скамейке, весь потух, будто его выключили из сети. На лбу надулась вена, челюсти сжались.

Юля опустила голову.

– Ты мне объяснишь?

– Игнат… Я тебя обманула… Предала… Манежин привёз меня к тебе в лес с одной целью: чтобы я помогла ему выпотрошить память твоего ноутбука. Он подкинул мне в сумку флешку-модем. Сказал, что если я не вставлю её в твой ноут, он расправится с моим братом. Отравит ему капельницу… или ещё как-нибудь навредит… Поэтому я сделала всё, как он сказал. Это я виновата в сливе информации. Ты мне полностью доверял… А я тебя предала, Игнат… Поэтому я не могу выйти за тебя замуж…

Юля закрыла лицо руками, судорожно втянула воздух и вся напряглась – будто ожидала удара. А в следующее мгновение ощутила, что её снова заключают в объятия. Игнат прижал её к себе, спрятал в кольце рук – будто одел в броню, чтобы защитить от любых переживаний.

– Маленькая моя… Я так и думал, что Манежин шантажировал тебя жизнью брата.

Юля убрала от лица ладони и изумлённо уставилась на Игната:

– Так ты… Ты знал?

– Малыш, ну конечно. Сложить два плюс два было не так уж сложно.

– И ты на меня не злишься? Правда? – Она никак не могла поверить, что всё уже позади, и что Игнат совершенно спокоен и смотрит на неё с прежней нежностью.

– Милая… Конечно же, я на тебя не злюсь! Ну что ты!

– Я же тебя предала… Я предательница… Мне так стыдно…

– Перестань, малышка. Ты не предательница. Ты маленькая девочка, которую втянули в жестокую мужскую игру. Тебя загнали в ловушку, и ты приняла единственно верное решение: ты спасала брата. Он твоя семья, твой родной человек. А со мной в тот момент ты была знакома несколько дней. И что? Я должен обвинить тебя в том, что ты выбрала Андрея, а не меня? Нет, конечно! Ни в чём я не буду тебя обвинять.

– Игнат… – всхлипнула Юля, и в ту же секунду у неё из глаз хлынули слёзы. – Игнатушка…

– Нет-нет-нет! – взмолился Игнат. – Только не плачь!

Он потянул рыдающую принцессу со скамейки, поставил между своих коленей, обнял за талию, а Юля уткнулась мокрым лицом ему в плечо. Она всхлипывала, разрывая Игнату сердце, но это были слёзы радости и облегчения – с её совести упал тяжкий груз, всё осталось позади.

– Игнат… А ты… А ты потом когда-нибудь не будешь меня упрекать?

– Нет! Ни за что! – поклялся Хабаров, шаря ладонями по вздрагивающей спине.

– Точно не припомнишь мне этот ужасный эпизод? – Заплаканные карие глаза с мокрыми ресницами-стрелочками уставились на Игната, в них метались стыд и недоверие.

– Да нет же! Юль, ну ты чего? Я же тебе всё по пунктам разложил. В истории со сливом информации твоей вины нет. Точка. Далее это не обсуждается. Но если так сильно переживаешь, считай, что мы квиты.

– В смысле?

– В том смысле, что у меня тоже есть свой маленький девчачий секретик.

Юля отодвинулась от мужчины, удивлённо взглянула на него. Погладила лицо Игната, поцеловала в щёку и в нос…

– Секретик? Маленький девчачий?

– Угу.

– Давай тогда колись.

– Пообещай, что не будешь сильно злиться? – Игнат опустил свои лапищи ниже и сжал Юлину попу. Девушка ахнула и сделала квадратные глаза: ты что, нельзя, увидят же!

Хорошо, что раскидистые кусты можжевельника скрывали их от посторонних взглядов – скамейка стояла в глубине небольшого парка, окружавшего клинику.

– Ничего обещать не могу, – железным тоном отрезала Юля и запустила пальцы в короткие волосы Игната. – Признавайся уже!

– А я сразу понял, что ты у меня девочка с характером.

– Говори – что ты от меня скрываешь?

– Я же тебе сказал, что знаю весь город? Так вот… Мы с Богданом Одинцовым старые приятели.

– О-о… Теперь понятно, почему меня приняли на работу в «Сапфир»… – Юля разочарованно вздохнула. – А я-то думала, что это я вся такая необыкновенная… На самом деле, просто ты мне помог.

– Помог немножко. Но ты действительно необыкновенная.

– Но спасибо, что составил протекцию. Постараюсь доказать Богдану Романовичу, что он не прогадал, когда взял меня в штат.

– Только сильно не упирайся, Юляшка. Помни – ты теперь не одна. Если захочешь, можешь вообще не работать.

– Я хочу!

– Ну, хорошо. Кстати, я поговорил с Мартыновым. Он на полгода выделит нам специальную кровать со всякими прибамбасами. Для Андрюхи.

– Ты уже и это обсудил!

– А то. Кровать поставим в ту комнату, где у меня сейчас спортивный зал. Норм?

– Милый…

Юля уткнулась носом в макушку Игната, сжала его шею и сделала новую попытку разреветься. Все сложные вопросы, которые она мучительно обдумывала, не находя решения, вдруг растворились в воздухе, исчезли. Неужели закончилась эта страшная чёрная полоса в её жизни?

– Только не плачь, малыш. Пожалуйста!

Несколько минут девушка боролась с собой, чтобы не мучить майора своими слезами. Она уже поняла, что для сурового спецназовца они хуже раскалённых щипцов.

– Игнат… А у меня есть ещё одна новость, – улыбнулась она сквозь слёзы.

– Так. У нас сегодня просто какое-то соревнование! Кто удивит больше.

– Да. Похоже, в любом случае победа будет за мной.

– Хм… Милая… Что же ты ещё для меня приготовила?

– Игнат, я жду ребёнка.

На миг всё замерло. Стихли звуки, растворился в пространстве городской шум, перестали гудеть автомобили… Успокоился лёгкий ветер, игравший Юлиными волосами, а два белых облака в синем небе вопросительно замерли прямо над влюблённой парочкой.

– Что? – хрипло переспросил Игнат.

– Я жду от тебя ребёнка, – тихо повторила Юля и с надеждой взглянула в глаза мужчины.

Да, в глубине души она надеялась, что это известие придётся кстати и Игнат обрадуется. Однако… как знать! Жизнь непредсказуема, поведение и порывы других людей – тоже.

– Милая… – ошарашенно прошептал Хабаров. – Малышка моя…

В следующую секунду Юлю едва не сбило с ног мощной волной радости. Словно где-то прорвало дамбу, и сюда, в парк, хлынул безудержный поток ликования и солнечного света.

Игнат подскочил со скамьи, одновременно подхватив Юлю под бёдра, и принялся её кружить. Оставаться в неподвижности он уже не мог, эмоции разрывали его на части. Можно было даже не спрашивать, рад ли он грядущему прибавлению в семействе.

– Малышка моя… Девочка моя удивительная… Вот это сюрприз! Значит… Ты залетела практически с первого раза?

– Получается, что так, – улыбнулась Юля.

– Как же я тебя люблю, милая! Я был совсем один, а теперь у меня будет большая семья – ты, Андрюха и мой сын.

– Сын? Ты так уверен? А если получится девочка?

– Тогда она будет похожа на тебя, и это двойное богатство. Малыш, а поехали уже домой, а? Здесь, конечно, красиво, но… Нам надо подумать, как переставить мебель.

– Интуиция мне подсказывает, что дома ты собираешься заняться вовсе не перестановкой мебели, – засмеялась Юля.

– Твоя интуиция, как всегда, на высоте. Я без ума от тебя, малыш… Ты понимаешь, что мы могли бы не встретиться? Ты стала моим подарком – самым драгоценным и невероятным. Возможно, я даже не заслуживаю такой награды… Но сейчас я безумно счастлив…

– Я тоже счастлива, Игнат… И я очень тебя люблю.