Опасный выбор

Глава 10

Половинки

На следующий день Алик дополнил своё предложение прогулкой в центре. Там собиралась компашка его друзей и несколько пацанов из универа. Приглашали нас с Аликом присоединиться к ним перед концертом, «покутить» и поужинать.

Страсти во мне поутихли. На свежую голову, все страхи, относительно Алика, показались смешными. Двадцать первый век на дворе! Феминизм, в конце концов! Разве я не смогу постоять за себя? Серьёзно? — смеялась я над вчерашними проблемами. — Надо будет — выскажу всё прямо. Что-то не понравится — уйду. Надумала себе глупостей и трясусь. Имею я право развлечься в выходные или нет?

Имею. И точка.

Чтобы закрепить свою уверенность, я полдня провела в ванной и в шкафу. Наводила «красоту». В ход пошла самая короткая юбка — в уютную осеннюю клеточку, обтягивающая кофточка — белая и пушистая, и сапожки на каблуке. На высоком. Пускай Алик побесится. Мне хотелось усложнить себе задачку. Усложнить жизнь.

Победить себя и свои страхи.

Лизка, от нечего делать, крутилась рядом и раздражала меня комментариями. Родители разъехались по делам и не видели приготовлений, а то и они бы прокомментировали, но не так позитивно, как дурёха-сестра. И чему я, спрашивается, учу её? Какой пример подаю?

— Вот будет тебе восемнадцать, — обещаю ей. — И будешь выпендриваться. Папа прав. Подожди чуть-чуть.

— Три го-о-о-ода, — завыла сестра, запрокинув длинные ноги на стенку. Она пыталась заглянуть под юбку, да так и осталась лежать на моём диване вверх-тормашками.

— Картину не сбей.

— Три го-о-ода, Дашка!

— И что?

— Это целая жизнь…

— Так, я не поняла, ты чего тут драматизируешь? Делать нечего?

— Возьми меня с собой…

— Э-эм. С ума сошла? Там будут одни взрослые.

— И одна я! — веселится моя дурочка.

— Угу.

— А Алик симпатичный, — замечает Лизка. — Не боишься, что я его уведу, когда вырасту? — ржёт.

— Если «уведётся», значит и не нужен такой, пожимаю я плечами. — Половинки не «уводятся».

— Да-а?

— Ага.

— Половинки? Ты про «вторые половинки»? А как понять, что половинка? Это же просто парень.

— Есть просто парни, а есть половинки, — примеряю кулон, и вижу в зеркало задумчивую Лизкину физиономию. Сжаливаюсь. Поясняю малой самое сокровенное:

— Половинка, это когда ты чувствуешь себя неполноценным без человека, поняла?

— Отсталым? Вроде инвалида?

— Дурочка что ли?

— Ну а как?

— Просто не полным.

— Как не полным? — продолжает допытываться сестра.

— Ну, половинки они дополняют нас, понимаешь? Как тебе ещё объяснить?! Застегни лучше кулон, помоги…

Лизка сползает на пол и вырастает грибочком рядом. Чувствую, как пыхтит над застёжкой, а мысли ещё о половинках. Всерьёз задумалась, моя вертихвостка.

— Дополня-я-ют?

— Ага. Ну, вот ты в одном хороша, а половинка в другом, и вместе из вас получается идеальная пара, — объясняю, как идиоту, на пальцах.

— Как команда?

О! Наконец-то до неё дошло!

— Ага, — улыбаюсь, довольная и своим видом и идеей, заложенной в маленькую пятнадцатилетнюю бошку. — Команда. Очень слаженная. Как одно целое. Один организм.

— А ты откуда знаешь?

Этот вопрос ставит меня в тупик.

— Я…? Просто… много читала… — постаралась я отмахнуться и перевести тему. Следующий вопрос оказался ещё потрясней:

— А Алик половинка?

Устами младенца… — думаю я, натягивая колготки.

— Не знаю.

— А когда узнаешь?

— Не знаю.

— Ты его любишь?

— Не знаю.

— Тогда зачем встречаетесь?

— Отстань, Лиз, — я закрыла шкаф. И разговор тоже постаралась закрыть:

— Нужно время, чтобы понять, половинка он или нет.

— Я думала это любовь с первого взгляда… когда половинка… — разочарованно протянула сестра, возвращаясь на свой диванчик, к телефону.

— Я тоже, — тихо вздохнула я.

Лизка уже не слышала. Время «воспитания» кончилось и я надеялась, что я постаралась не зря. У неё настало время отупляющих видосиков. А у меня — время выходить «в свет».

Вечер наступал чудесный. Сухой. И закат обещал быть красивым. И облака — розовыми. Алик заехал за мной к четырём, пока не стемнело, и я поцокала к нему по лестнице. По-привычке глянула в окошко. Затормозила: Матвей. Уже на турниках с пацанами. Поглядывают на Ниссан. Обсуждают.

Что он задумал? — сжалось сердце. Я покопошилась в сумочке. Пальцы не слушались. Надо было ему вчера сказать! — ругала я себя, доставая телефон. Поглядела на «круглосуточный» номер в пропущенных. Потупила. И затушила экран. Убрала. — Нет. Я не буду первая ему писать. Телефон нырнул обратно. — Зачем я вообще дала ему свой номер? А если бы Алик дал свой какой-нибудь девочке. Мне бы понравилось? Что я натворила?! — ужаснулась я, вспоминая вчерашний вечер. — Что со мной?!

Я рехнулась?

И кого я дразню?

Алика или…

Моё «или» как раз принялось боксировать, — я поморщилась, — как по заказу. Ноги пружинили в белых кедах. Вперёд-назад. Но кулаки били только вперёд. Удары. Блок. Уворот. Матвей показывал что-то щербатому. Но мне показалось, что выступление было для водителя Ниссана.

Если Матвей снова тронет его, это будет второй звоночек для меня, — решила я. — Если он ТАК решает проблемы — это не мой вариант.

Вариант?! ДАША! — я остановила себя и обхватила горящие уши. — Вариант?! Да он самый настоящий бандюган! Что ты себе навыдумывала?! Вспомни: пироги, гирлянды, мансарда с видом на красную черепицу! Кошка на пледе, работа в студии, своя семья, дети… ну куда сюда бандита вписать, а?! Куда, дурочка ты безмозглая, а?! Посмотри на него! Куда ОН впишется?! Он и во двор-то еле вписывается! Его все нормальные жильцы боятся! Что? Будет возить тёщу в строительный за занавесками? На своём спортивном моте? Будет рыбачить с папой? Или копаться с ним в гараже, помогая переобуть резину? Будет детей из школы забирать? Как ты вообще представляешь с ним жизнь?! — недоумевала я искренне. — Он не учится, не работает, сутками мотается по улицам, торчит на крыльце без дела, и скоро совсем самоуничтожится: не разобьётся на мотоцикле, не истечёт кровью в драке, так добъёт себя сигаретами!

Взбодрилась, как от пощёчины.

Мой несчастный рассудок наконец-то достучался до меня. Вчерашние фантазии, прикосновения, желания… это всё не серьёзно. Подурачились и хватит. Как школьники, — цокнула я, продолжая спускаться.

Вышла под ясное небо. Рядок золотистых клёнов, светился в вечерних лучах, посыпая Ниссан листьями, как золотишком. В воздухе пахло зимой и выхлопными газами. Старичок Алика доброжелательно мурчал, а водитель услышав дверь, ещё более «доброжелательно» разглядывал мой прикид, пока я спускалась по ступенькам. Я бы даже сказала просто «желательно» разглядывал. Очень «желательно». Мне это польстило. Не зря полдня марафетилась! Эффект произведён. Можно расслабиться и получать удовольствие.

Дверь машины приветственно распахнулась изнутри.

На турники я не смотрела специально — чтобы и себя не волновать, и Матвея. Я знала, что он-то точно посмотрел. Он всегда смотрел. Всегда замечал, когда я выхожу. Он, кажется, всех замечал и всё. Такая бандитская привычка — всегда быть на чеку.

Не хотела бы я жить его жизнью.

Не жизнь, а сплошная нервотрёпка.

И нервотрёпка это не занятие, — вспомнила я наш разговор на крылечке. — Нервотрёпка — это выбор, Матвей.

Ну вот, как всегда. Самые классные ответы всегда приходят, когда они не нужны. А жаль!

В машине я всё-таки не удержалась и незаметно покосилась на него. Матвей растягивал в руках скакалку с таким видом, будто собирается задушить ею кого-то. И я подозревала — кого именно.

А потом меня.

— Здравствуйте, девушка, — счастливо улыбался Алик на переднем плане, — вас подвести? Вы так прекрасны. Как насчёт вечерней прогулки?

— Привет, — польщённо хихикнула я, поправляя юбку. — Насчёт прогулки не возражаю.

— Ты не хочешь переобуть кроссовки? — осторожно уточнил он, тронувшись с места. — Не устанешь?

— Не устану, не бойся.

— Окей, если что, говори, будем передвигаться исключительно на колёсах.

— Даже по парку?

— Да хоть по бару, — посмеялся Алик, выруливая на улицу.

— Бару? — уточнила я весело. — Мы что в бар собираемся?

— Ты не против? Друзья забронили столик в Планете. Ты была там?

— Нет…

— Тебе понравится, там реально красиво и пиво вкусное.

— Ты что пить собираешься? — вылупилась я на отчаянного водителя. Тот засмеялся ещё веселее.

— Нет, конечно! Мы ж не сможем передвигаться тогда!

— Точно?

— Точно не сможем, — уверил он.

— Да нет, — я тоже заулыбалась, — точно не будешь? Как ты собираешься ехать в бар… и не пить?

— Ну да, просто посидим покушаем, — отмахнулся Алик. — Ты кушать хочешь?

— Пока не очень.

— Ну, значит поболтаемся там, подождём, пока проголодаемся. Я тоже пока не очень. Но перед концертом перекусим. Слушать джаз на голодный желудок — не-не-не! — хохотал он беззаботно.

А я радовалась, что мы будем не одни. Так, я смогу подольше потянуть с объяснением, не вызывая у Алика подозрений. И вообще, нужны ли объяснения?

Алик такой милый, такой симпатичный, как заметила сестра. И так смотрит на меня. Вот он-то, пожалуй, запросто сдружится с моей роднёй, а родня — примет его с распростёртыми объятиями.

Алик не откажет маме в поездке, поможет папе, если нужно, сестре, на Алика можно положиться — готовый семьянин. И маму свою очень любит. И уважает, — вспомнила я, с какой обходительностью он объяснял ей моё присутствие в квартире. Мама у него женщина с характером, но, думаю, мы с ней тоже поладим. Она любит сына. Примет его выбор.

А я буду милой скромницей.

— О чём думаешь? — спросил Алик, находя мою руку.

— Да так, ни о чём… — смущённо улыбнулась я, возвращаясь в реальность.

— Точно? Всё в порядке? — продолжал беспокоиться он.

— Точно.

Я не врала. Вот теперь, когда я примерила Алика на свою открытку, всё стало в порядке. Разложилось по полочкам в моей будущей уютной квартирке с окнами, глядящими в небо, и мягкими коврами. Всё стало правильно и понятно.

И я улыбалась чудесному вечеру, деревьям, и городу, бегущему в лобовое стекло Ниссана. Он накрывал нас жизнерадостными жёлтыми листьями. Радостными, как наше светлое будущее с Аликом.

Открытка была идеальной.

И я была идеальной — я притягивала взгляды прохожих, когда мы подходили к Планете. Алик замечал это, и гордо «помечал» ладонью. Он открывал передо мной двери, пропускал вперёд, и поминутно спрашивал, всё ли хорошо. Представил меня друзьям, как просто Дашу из универа, но, своим поведением, очень тонко давал всем понять, что мы не «просто» друзья.

Ненавязчиво.

Я разглядывала деревянный интерьер «а ля британский паб», пила чай с медовиком, и слушала шуточные выкидоны Аликиных дружков — бывших одноклассников, у которых в кружках был далеко не чай.

— Давай-давай! — восклицал самый шебутной, по имени Кирилл. — Мы в неё в походе играли! — он пригладил роскошную каштановую шевелюру и сделал ещё глоток освежающего.

— В чём смысл, я тебя спрашиваю?! — пьяненько хохотал второй — Тоха. Рыжий и круглолицый. Кажется, ему уже совсем хорошо, — смеялась я, глядя как он промахивается вилкой. Алик тоже заметил, заржал над ним. Третий друг был длинным шпалой — он больше помалкивал и улыбался приятной белозубой улыбкой.

— Смысл объяснить слово, используя только букву «П», идиот!

— Как?! Пэ-пэ-пэ пэ-пэ-пэ, я тебя спрашиваю!?

— Какой ещё пэ-пэ-пэ?!

— Ну, как ты всё объяснишь ПЭ?!

— Полный ПЭ!

— Полный пэ, это то, что среди нас есть отстающие! Альберт Иванович, один бокальчик, и Даш, давайте? — в третий раз уговаривал нас Кирилл. — С рыбкой, с кальмарчиками… м-м-м, — он запустил в себя горстку сушеных моллюсков, прямо, как греческий бог Дионис — виноград, развалясь в кресле, как на кушетке.

— Кир, отстань, — скромно отнекивался Алик, косясь на меня. — У нас ещё концерт в джаз-клубе, забыл?

— Такси возьмете!

— Какое такси! Машина под боком, отвали.

— Змей-искуситель, — заржал круглый Тоха, — смотри, Алик, как бы он твою Дашу не искусил. Она-то не за рулём!

— Точно! — подхватил Кир, поворачиваясь ко мне с радостной улыбкой. — Дашунь! Давай с нами! Ну нафиг этого душнилу!

— Не-не, спасибо, — засмеялась я, краснея. — Мне вот, от чая весело уже.

— От тортика, — уточнил круглый.

— А что, если совместить приятное с приятным! — воскликнул Кир, подзывая официантку.

— Не-не, спасибо, я пиво не люблю, я вообще не пью, если честно, — затараторила я, но было уже поздно — балагур отправил официантку за добавкой.

— Так что там за игра?! — напомнил ему Тоха.

— Ща-ща-ща, — замахал «Дионис», подмигивая мне, — пивасик принесут и зацените. А то им будет слишком легко, — махнул он в нашу сторону, — в эту игру запрещено играть на трезвую.

— На пьяную ты вообще не сообразишь, умник! — подкалывал Алик, незаметно подъедая мой тортик. — Ты про ту игру, в которую мы на Балтийской косе рубились?

— Ага! Во! Вспомнил!

— Такое не забывается!

Они поржали о чём-то своём и стали вспоминать истории из того самого «легендарного» похода, в который они ходили прошедшим летом. Принесли «добавку». Кир, как бы невзначай, поставил две заманухи передо мной и Аликом, и продолжал громко и очень смешно пересказывать мне их приключения.

И я веселилась, поглядывая, как Алик «поглядывает» на запотевший стакан. Через пятнадцать минут он сдался. Наклонился ко мне, застенчиво улыбаясь:

— Может и правда, дойдём отсюда пешком? — попросил он. — А домой я тебя на такси завезу, а?

Я тоже смутилась. Вроде ничего такого, его же друзья, его машина, в городе можно и пешком куда-угодно дойти, тут всё близко, — рассуждала я про себя. — Пусть расслабится человек, раз так хорошо сидим.

Сама-то я не собиралась пить. Я не шутила, когда говорила, что не пью. Не перевариваю алкоголь, что поделать. Не вижу в нём смысла. Но, раз Алику так будет веселее, почему он должен страдать из-за меня? — снисходительно пожала я плечами.

— Да, конечно.

И Алик взялся за стакан.

Что было дальше — трудно передать. Друзья подняли такой дикий ор одобрения, что на нас стали оборачиваться посетители и коситься официанты. Стола и игр стало мало. Пришлось, в срочном порядке, вываливаться наружу и продолжать веселиться на вечерних улицах. Компашка с радостью вызвалась проводить нас, и какое-то время мы действительно успешно добирались до цели, пока Алику не дозвонились его пацаны из универа.

Город полнился весёлыми гуляками, а витрины светились всеми цветами радуги, приглашая нас заскочить на огонёк. Тёмные бары в подвальчиках, кафешки с лофтовыми интерьерами из красного кирпича, пафосные рестораны с дорогими фасадами и уличная еда в аляпистых ларьках. И фонари, фонари, фонари! Я давно не гуляла по ночному городу. Ночная жизнь была чем-то инородным. В новинку. И я держала Алика под руку, и дефилировала по тротуару, с искренним любопытством пялясь по сторонам, впитывая свежие, как осенний воздух, впечатления.

С универскими мы пересеклись не дойдя до джаз-клуба всего пару кварталов. Пацаны направлялись в ночной клуб, и тоже были навеселе, а с ними несколько знакомых девчонок. Я немного смутилась, ведь они увидели нас с Аликом вместе, и старалась держать дистанцию, как и задумывала, но он так уверенно и ловко «помечал» меня, что отрицать наши отношения стало бесполезно и глупо.

Я слишком весело проводила время, чтобы переживать о статусе. И расслабилась. Но ненадолго — ребята потащили нас с собой. Клуб скоро начинал работать — с восьми.

— Мы и так опаздываем на джаз, — вспомнила я про время. — Ого, смотри, уже почти семь!

Алик заглянул в мой телефон. Почесал голову, подумал и рассмеялся. Я тоже прыснула, глядя на него:

— Что?

— Так хорошо! А пойдем в клуб? — он притянул меня и обнял за талию. — Какая разница, это же тоже клуб, давай? Там будет ещё веселее…

— А билеты?

— Пусть горят… — беспечно махнула рука.

— Успеем добежать, тут два поворота, — уговаривала я по инерции, но понимала бесполезность — Алик уже целиком и полностью был в ночном клубе.

— Ну давай, Даш, чё мы джаза не слышали?

— Я не слышала, — скромно опускаю ресницы.

— Дома включу тебе, ну, Даш, ну пойдём, такой вечер кайфовый! Народ собрался! Когда мы ещё соберёмся толпой? Тебе же весело?

— Весело, — признаюсь.

— Ну вот! А хочешь, я тебя на руках донесу? — мой ночной кавалер попытался меня подхватить, но я вырвалась, глупо хихикая.

— Зачем?!

— Чтобы ножки не устали!

— Алик! — я увернулась от второй попытки. — Не надо! Не надо! Я не устала совсем!

— Аль, давай я, — вдруг подхватил меня Кирилл. — У кого тут ножки устали? — улыбался он очаровательно и близко. И пьяно.

Я поморщилась, стараясь освободиться:

— Всё! Всё! Пусти!

— Э-э! — появился Алик на горизонте. — Мусье! Отдайте даму!

Но «мусье» не отдавал, и юбка опасно задралась, я стыдливо прикрывалась плащом и руками, а кругом ржали и отбрасывали пошляцкие шуточки. Кто-то даже достал телефон. Мне стало не до веселья:

— Кирилл, отпусти! — отчаянно взбрыкнула я и упала прямиком в Аликины объятия. Он ржал вместе со всеми. А я, пунцовая, чуть не расплакалась от обиды. Ненавижу, когда надо мной издеваются.

Достала телефон, и спряталась от Алика в экран:

— Напишу своим, чтобы не беспокоились.

И чтобы вы про меня забыли, — закончила мысленно.

Увидела пропущенные от Лизки и…

«Круглосуточного».

Сама не знаю зачем, нажала на красный номер.

Машинально.

Веселье кругом продолжалось.

А в телефоне пошли гудки.

Один…

Я вдруг опомнилась. Отключила. Сердце забилось в рёбрах, а по спине побежал холодок. Что я делаю?! Зачем перезваниваю? Зачем он вообще звонил?!

— Чего ты там? Всё в порядке? — приставал Алик где-то сбоку, но я с трудом понимала его: на экране засветились цифры.

Звонок от неизвестного абонента.

…4424.

— Да… — ответила я не своим голосом.

— Сразу «да»? — улыбнулось в трубке.

Я растерялась.

— Ты зачем звонил? — нашлась через пару секунд. Голос предательски дрожал.

— Всё хорошо? — уточнил Матвей, слыша мою весёлую компашку на фоне.

Я прикрыла трубку рукой:

— Да. Хорошо. У тебя всё?

— У меня всё.

— Ладно. Мне пора, пока.

Бросила трубку.

Что это было?!

Снова звонок.

…4424.

— Что?

— Куда подъехать?