Операции флота против берега на Черном море в 1914-1917 годах

Глава 8 ОПЕРАЦИИ ПО ЗАНЯТИЮ АТИНЫ, МЕПАВРИ И РИЗЕ

К середине февраля 1916 г. войска Приморского отряда, овладев при содействии кораблей Батумского отряда Архаве и Вице, достигли района реки Беюк-Дере, на левом берегу которой турки, пользуясь условиями местности, создали весьма сильную позицию[84]. Собранные разведкой сведения привели командование отряда к выводу, что непосредственное наступление сопряжено с большими трудностями и угрожает большими потерями. Поэтому Ляхов склонился к идее применения тактического десанта в тыл противника, что неоднократно уже предлагалось ему со стороны флота.

Операции должны были начаться переходом в наступление левого фланга Приморского отряда; на следующий день огнем кораблей должен был быть энергично обстрелян левый фланг турецкого расположения, а перед рассветом третьего дня в тыл турецкой позиции должен был быть высажен десант в составе двух батальонов пехоты (около 2100 чел.), взвода горной артиллерии (2 орудия и лошади) и двух пулеметных взводов. Для перевозки десанта были назначены два тральщика типа «Эльпидифор» и один транспорт^{168}, причем тральщики поднимали всю пехоту, а транспорт — лошадей, орудия, пулеметы и прочие боевые грузы.

Особенностью этой операции являлось первое применение «эльпидифоров» для десантных целей. До сего времени имевшиеся в распоряжении Батумского отряда тральщики этого типа преимущественно занимались тралением подступов к берегу при подходах боевых кораблей для обстрела позиций и служили для транспортных целей, перевозя снабжение из Батума к фронту, а также изредка принимали участие в обстреле береговых участков.

Суда типа «Эльпидифор» со всеми их разновидностями представляли собою общеупотребительный тип каботажного судна торгового флота, целые флотилии которых, в виде траулеров и транспортов, служили для морских промыслов и прибрежных транспортных перевозок. Варьируя свои элементы и размеры в зависимости от назначения и местных условий каботажа, суда этого типа получили самое широкое распространение всюду, где для надобности торговли являлась необходимость в судах сравнительно большого тоннажа, мелкосидящих, но с большой вместимостью и способностью быстро принимать и выбрасывать свои грузы. В России этот тип судна особенно привился на черноморских речных лиманах и в Азовском море в качестве паровой хлебной шаланды (местный термин) для подвоза зерна с рек через мелководные бары для перегрузки его на морские транспорты^{169}. В периоды прекращения хлебной кампании суда эти занимались каботажем по побережью обоих морей, доставляя всевозможные грузы как к железнодорожным пунктам, так и в мелкие порты. Обычно суда этого типа обладали тоннажем от 500 до 1200 т с грузоподъемностью до 1000–1300 т. Их отличительным внешним признаком являлось расположение машины в кормовой части судна; вся же передняя часть, приблизительно на две трети длины, была занята вместительными трюмами, числом от двух до трех. Вследствие этого судно без груза сидело носом от 0 до 0,6–0,9 м. осадка же кормой была 1,5–2,4 м. Эта особенность, то есть нулевая осадка носа, наделяла «эльпидифоры» неоценимым качеством и для мирного, и для военного времени — возможностью работать без пристаней, прямо подходя к берегу, почти выскакивая на него и подавая груз на сушу, чем операция выгрузки упрощалась до минимума. В военное время эта способность безболезненного выбрасывания на берег, даже на прибое, оказывала неоценимые услуги во время десантных операций, срочных выгрузок и т. п. Для скорейшего отхода от берега и для того, чтобы волна или прибой не поставили судна лагом, перед подходом к берегу с кормы отдавался якорь, с помощью которого судно затем сходило на воду. Как только судно притыкалось к берегу, с носа при помощи носовой стрелы или брашпиля спускались специально приспособленные сходни, по которым сходил десант или подавался весь наиболее портативный груз, в то время как бортовые стрелы начинали подавать из трюмов остальной более тяжелый груз на боты или баржи. Таким образом, длительные в обычных условиях процедуры выгрузок упрощались до минимума, сберегая и время, и силы.

Мореходные качества «эльпидифоров» оказались также вполне удовлетворительными. Будучи спроектированными для работ на реках и на закрытых рейдах, низкобортные «эльпидифоры» (нос — до 4,5 м, на миделе — до 2 и корма — до 3 м) на первых порах вызывали большие опасения относительно своей мореходности, особенно во время волны и бортовой качки. Однако почти трехлетняя работа в боевой обстановке в качестве тральщиков и транспортная служба их у бурного анатолийского побережья подтвердила полную мореходность судов этого типа. По крайней мере, за все время войны каких-либо случаев, опровергающих это мнение, не произошло. Нередко застигнутые штормом «эльпидифоры» благополучно выполняли свои задания и отлично отстаивались на открытых рейдах Лазистана[85].

Что касается района действий, то на деле этот вопрос не возбуждал никаких сомнений, так как наличие трюмов позволяло постоянно иметь значительный запас топлива, расход коего, в силу экономичной конструкции котлов, был всегда незначителен, как вообще у судов коммерческого использования.

В условиях операций флота у побережья, и в особенности в районе Лазистана, «эльпидифоры» несли самую разнообразную службу. В качестве прибрежного транспорта «эльпидифоры» оказали громадные услуги приморскому фронту. Они отлично несли работу по снабжению войск, перевозили части, принимали участие в десантных операциях, причем особенно ценным качеством их оказалась уже отмеченная способность выбрасываться на берег и спускать десант непосредственно на сушу под прикрытием огня своей артиллерии. Малочисленность кораблей Батумского отряда при постоянной необходимости оказывать поддержку войскам в их операциях при наступлении вдоль Лазистана привела к тому, что в помощь миноносцам и канонерским лодкам приходилось пользоваться «эльпидифорами» для бомбардировок и обстрела неприятельских позиций. Обычное вооружение их состояло из одного 75-мм орудия на носу и двух или четырех 47– и 37-мм пушек по бортам. Обычно поручение обстрелять те или другие позиции неприятеля давалось «эльпидифору» одновременно с выполнением им какой-либо грузовой операции. Выбросив груз в указанном месте, «эльпидифор», установив связь с войсками для корректировки своего огня с берега, шел к указанному месту и начинал обстрел турецких позиций продольным огнем. Иногда им поручалось поддержать огнем частичное наступление отрядов, или ставилась задача выбить противника из укрытых складок местности, зайдя ему с моря в тыл, и т. п.

И здесь качества «эльпидифора» как подвижной артиллерийской платформы оказывали большие услуги армии, вызывая громадные симпатии со стороны сухопутных войск, скоро оценивших многосторонние и разнообразные способности «эльпидифоров».

Обладая способностью принимать значительное количество десанта (от 500 до 1000 чел.)[86] и грузов (до 1300 т), «эльпидифоры» были неоценимыми помощниками при больших десантных операциях в качестве разгрузочных судов, передававших людей и снабжение с морских транспортов на берег. В прежнее время при выполнении десантных операций для выгрузок обычно пользовались специальными десантными баржами или ботами, двигавшимися при помощи весел или на буксире катеров. Обладая малой вместимостью и плохой мореходностью, такие боты были слабым подспорьем при выгрузках, особенно при наличии зыби или прибоя, поэтому выгрузки были делом весьма длительным. Эта медленность и затрата большого времени при высадках сильно стесняла все оперативные замыслы и расчеты, делая десантные операции делом весьма сложным, опасным и подверженным неудачам. С привлечением «эльпидифоров» условия эти изменились в значительной степени, сократив время выгрузок в несколько раз. Опыт высадок на берегах Лазистана у Ризе (две бригады) и у Трапезунда (две дивизии) показал, что при наличии достаточного числа «эльпидифоров» выброска на берег значительного десанта — вопрос нескольких часов, тогда как в прежнее время эта операция заняла бы несколько суток. Подойдя к борту транспорта, «эльпидифор» по сходням и трапу принимал в первую очередь людей, причем время посадки не превышало 15–20 мин. В следующие рейсы принимались лошади и грузы, которые подавались одновременно несколькими стрелами, причем лошади, повозки, кухни шли на палубу, остальной груз — в трюмы. Отвалив от транспорта, «эльпидифор» шел к берегу вылезал на него носом и начинал быстрым темпом разгрузку, причем лошади выводились прямо на мелководье, достигая берега самостоятельно (19–20 м), а грузы или подавались через носовые сходни, или выгружались на легкие временные пристани.

План операции

По плану операции надлежало, посадив ночью десант на «эльпидифоры», выйти из Батума под прикрытием двух миноносцев, с расчетом пройти с темнотой путь к месту высадки и быть у него перед рассветом. Использовав элемент внезапности, высаженные войска должны были сейчас же, закрепившись на берегу, ударить в тыл противнику. В это время транспорт с артиллерией и грузами должен был держаться в море и подойти к берегу уже засветло.

Для подготовки десанта и тренировки в деле совместного плавания тральщиков с миноносцами ночью без огней в Батуме была произведена необходимая практика с высадкой десанта днем и ночью. При дневном маневре было проделано несколько простейших эволюции в строю двух кильватерных колонн (миноносец и в кильватер ему тральщик), а при ночном — сделана высадка и два ночных перехода со съемкой с якоря без огней^{170}.

2 марта, накануне операции, генерал Ляхов, начальник его штаба[87], все командиры сухопутных и морских частей, участвующих в операции, коменданты пунктов высадки и командиры кораблей вышли на миноносце «Жаркий» для производства рекогносцировки и выбора пунктов высадки. Последние были выбраны по обе стороны г. Атины (см. схему 10) в тылу турецкой позиции, в 4–5 милях от нее. Рекогносцировка выявила, что неприятельская позиция не только сильно укреплена с фронта, но что турки, считая ее трудноодолимой с фронта, озаботились укреплением ее и со стороны моря, так как на протяжении двух километров по берегу были замечены окопы и ряды проволочных заграждений. Таким образом, неприятель допускал возможность внезапной высадки во фланг.

Наличие этих оборонительных сооружений и побудило остановиться на пунктах высадки в указанном выше районе Атины. Рекогносцировка дала возможность командному составу вполне учесть обстановку предстоящей операции и наметить главнейшие направления удара. Тотчас же по возвращении материалы рекогносцировки были подробно обсуждены и введены в разработанный в окончательном виде план операции. В первый день по плану одновременно с наступлением левого фланга Приморского отряда в нагорной части фронта кораблям отряда («Ростислав», «Кубанец», «Завидный», «Жаркий», «Заветный», «Строгий») надлежало обстрелять неприятельские позиции в береговом районе.

4 марта в 6 ч указанные корабли вышли в море и по соединении со «Стремительным», находившимся ночью в крейсерстве, направились к неприятельским позициям.

В 10-м часу линейный корабль «Ростислав», имея впереди себя две пары тралов, приблизился к неприятельским позициям у р. Беюк-Дере; вскоре вслед за кораблем подошла канонерская лодка «Кубанец». Закончив траление, миноносцы вступили в охрану больших кораблей. В 10 ч утра линейный корабль «Ростислав» начал обстрел неприятельских позиций по указаниям с берега, причем корректировка стрельбы производилась при посредстве береговой радиостанции. Неприятельская батарея открыла по кораблю огонь; несколько снарядов легли довольно близко от корабля, но попаданий не было. Вскоре огонь неприятельской батареи прекратился, но в течение дня батарея еще несколько раз открывала огонь по кораблю на короткие промежутки. Канонерской лодке «Кубанец» было приказано разрушить артиллерийским огнем несколько домов у места, выбранного для производства ночной высадки десанта, что и было исполнено. Обстрел неприятельских позиций с моря с перерывами производился до вечера^{171}. К заходу солнца «Ростислав» удалился в море, канонерская лодка «Кубанец» и миноносец «Стремительный» стали на якорь в Хопе, а миноносцы «Заветный» и «Завидный» остались для ночного крейсерства в районе Ризе — Атина.

Схема 10. Карта Кавказского театра войны с приморским фронтом (февраль — июнь 1916 г.)

Перед вечером в Батуме была произведена посадка назначенного десанта на суда. Всего было принято: на тральщик № 18 батальон пехоты (1150 чел.), на тральщик № 65 батальон пехоты (815 чел.) и на транспорт взвод артиллерии и два взвода пулеметной команды (150 чел. в 104 лошади).

С прибытием с моря миноносцев «Жаркий» и «Строгий», назначенных для конвоирования десанта, последний около 18 ч вышел в море и перешел в Хопу, где все суда оставались до наступления полной темноты. В 1 час ночи 5 марта десантный отряд в строю двух кильватерных колонн снялся с якоря и вышел в Атину, с расчетом подойти туда с рассветом. Транспорту было приказано идти самостоятельно и быть у места высадки с полным рассветом.

В 6-м часу, подойдя к Атине, колонны разделились, как было условлено: миноносец «Жаркий» подвел тральщик № 18 к назначенному пункту высадки восточнее г. Атины, миноносец «Строгий» подвел тральщик № 65 к назначенному пункту высадки западнее того же города. Ввиду того что высадку требовалось произвести точно в назначенных пунктах, так как вблизи были подводные камни, то для обозначения их были ночью выставлены шлюпки с условленными огнями, обращенными к морю. У места высадки тральщика № 18 была поставлена моторная шлюпка с миноносца «Жаркий», у места высадки тральщика № 65 стал крепостной моторный катер «Арго» с офицером сухопутной артиллерии. «Арго» стоял неудачно, и его огней своевременно не увидели.

В 5 ч 45 мин тральщик № 18, подойдя к берегу, опустил сходни и начал высадку войск. Несмотря на относительную близость (3–4 мили) пункта высадки от укрепленной неприятельской позиции на р. Беюк-Дере, приближение судов замечено не было, так как минут 20 или 25 высадка продолжалась без единого выстрела, и лишь после того, как по крайней мере три четверти людей было высажено, раздалось несколько ружейных залпов и отдельных выстрелов; открыть огонь миноносцу даже не пришлось.

Тральщик № 65, подведенный к месту высадки миноносцем «Строгий» на несколько минут позже, произвел высадку людей также совершенно благополучно за 12 минут и лишь после этого был обстрелян с берега из пулемета; тральщик тотчас открыл огонь из своих орудий и отошел от берега; миноносец «Строгий» также открыл огонь по берегу; другим судам пришлось сделать по несколько выстрелов, так как неприятельский пулемет вскоре умолк. Убитых и раненых на судах не оказалось.

С наступившим вскоре рассветом к месту высадки подошел транспорт, ставший на якорь и начавший тотчас же производить выгрузку при помощи ботов. Одновременно для прикрытия подошли миноносцы «Стремительный». «Заветный», «Завидный»^{172}, линейный корабль «Ростислав» и канонерская лодка «Кубанец». Вскоре к месту высадки были приведены две роты пленных, часть коих была отправлена на транспорт, а через некоторое время к месту высадки уже прибыл сухим путем с передовых позиций генерал Ляхов, проехав через фронт брошенной турецкой позиции.

После высадки десанта в тыл их позиций турки бежали в горы, бросив свою чрезвычайно сильную позицию. Из показаний пленных выяснилось, что турки были совершенно спокойны в отношении возможности удара десанта с моря, так как считали, что береговые окопы и проволочные заграждения исключают опасность с этой стороны. Отвлеченные наступлением на их правый фланг и обычной дневной бомбардировкой кораблей, они ожидали с утра обычного продолжения обстрела. Первоначально известию с берегового поста о появлении у берега каких-то силуэтов судов не было придано значения, но когда затем одновременно с двух пунктов было сообщено о совершающихся в тылу крупных высадках, и вслед за этим послышалась ружейная и орудийная стрельба, сделалось ясным, что русские высадили десант. Паническое сообщение о громадном числе судов, их размерах и т. п. привело турецкое командование к убеждению, что при незащищенности позиций с тыла и при одновременно начавшемся наступлении с фронта сопротивление немыслимо, и войска левого (прибрежного) фланга в панике стали быстро отступать в горы, порождая смятение по всему фронту.

Таким образом, с рассветом Приморскому отряду оставалось лишь преследовать отступающих. Вся прибрежная полоса оказалась очищенной от неприятеля, и это подало Ляхову мысль использовать успех и сделать бросок к следующему рубежу у Мепаври, дабы не дать туркам укрепиться здесь. Ввиду того что движение по берегу было затруднено возвышенностями и спусками, и Ляхов не надеялся покрыть отрядом расстояние до Мепаври (20 км по прямому направлению) за день, было решено прибегнуть к повторению того же десантного маневра.

Тотчас на рекогносцировку был отправлен «Жаркий» с начальником отряда кораблей и начальником штаба Приморского отряда. Собрав необходимый материал, миноносец вернулся в Атину, а «Ростислав» под охраной миноносца подошел к Мепаври для обстрела предполагаемых турецких позиций и недопущения производства каких-либо оборонительных работ неприятеля.

Ознакомившись с результатом рекогносцировки, Ляхов выразил желание произвести операцию десанта в тот же день, но ввиду того что у трех миноносцев был на исходе уголь и начальник отряда не мог прикрыть операцию ранее 7 марта, она была перенесена на это число.

Было условлено выполнить операцию в ночь на 7 марта. Три миноносца ушли за углем вместе с начальником отряда кораблей[88]. В районе Атина — Мепаври остались «Ростислав», отошедший на ночь в море, и два миноносца — «Жаркий» и «Строгий».

К вечеру того же дня Ляхов получил сведения от разведки, что к Мепаври спешит со стороны Трапезунда сильное подкрепление. Поэтому в целях его предупреждения им было отдано приказание произвести высадку десанта у Мепаври в ту же ночь перед рассветом. Для перевозки десанта, в целях скорейшего выполнения высадки и обеспечения более широкого ее фронта, было привлечено еще два «эльпидифора». Прикрывать операцию должны были оба оставшихся миноносца, а после рассвета и «Ростислав».

С наступлением темноты тот же десантный отряд был посажен в Атине на суда и, прикрываемый миноносцами, подошел к Мепаври. Несмотря на бдительность турок, открывших ружейный огонь с подходом судов к берегу, десант был высажен и тотчас овладел назначенными возвышенностями и гребнями. Поддерживая десант, тральщики и миноносцы открыли оживленный огонь, который, не нанося в темноте какого-либо серьезного ущерба неприятелю, в то же время производил сильное моральное действие. С ничтожными потерями десантный отряд захватил здесь одно орудие и пленных. Турки поспешно отошли в горы. С подходом главных сил десантный отряд, поддерживаемый огнем «Ростислава» и остальных кораблей^{173}, утром занял высоты к западу от Мепаври и продолжал наступление на Ризе.

В течение дня противник продолжал отступление. С целью не дать ему возможности задержаться на каких-либо природных рубежах, отряд продолжал преследование всю ночь с 6 на 7 марта. Попытка неприятеля задержаться на позиции у р. Ташлы-Дере была сбита огнем «Заветного», энергично обстрелявшего долину реки и поддержавшего наступление правого фланга отряда^{174}. Остальную часть дня 7 марта корабли продолжали теснить противника орудийным и пулеметным огнем настолько энергично, что последний, не задерживаясь у Ризе, отошел на возвышенности к западу от него^{175}.

С целью захватить плацдарм к западу от Ризе, Ляхов приказал произвести новую переброску морем, для чего один батальон был посажен на тральщики и доставлен в район впереди Ризе под прикрытием «Кубанца» и трех миноносцев. Эта высадка была произведена уже без всякого сопротивления противника^{176}.

В тот же день оставленный противником Ризе был занят главными силами Приморского отряда.

Занятием Ризе закончился второй этап борьбы на трапезундском направлении. Обладание этим пунктом давало возможность создания здесь промежуточной снабжающей базы для Приморского отряда. Из всех прибрежных мест, начиная от границы, один Ризе до сего времени мог более или менее подойти под категорию порта, где существовали относительно сносные условия для стоянки, выгрузки и накопления необходимых запасов. Несмотря на открытость рейда, последний позволял создание некоторого портового оборудования и береговой обороны с моря. Вопрос снабжения Приморского отряда по мере продвижения его к Трапезунду становился все острее: береговая грунтовая дорога могла обслуживать только местный транспорт. Еще с момента занятия Архаве большинство снабжения шло морем на транспортах и «эльпидифорах». Однако погода часто создавала условия, особенно в зимние месяцы, когда уверенность в возможности подать грузы на берег совершенно отсутствовала. Нередко бывало, что, придя со снабжением, транспорты должны были по несколько дней ожидать благоприятных условий для выгрузки. Это создавало сильные перебои в снабжении отряда. Попытки создать склады продовольствия и боевого снаряжения в различных пунктах уже занятого побережья до сего времени также не приводили к желаемому обеспечению Приморского отряда, так как при своем наступлении последний все время двигался большими бросками, и, таким образом, организованные склады очень быстро оказывались в далеком тылу[89].

Поэтому занятие Ризе, где берег благоприятствовал для приставания «эльпидифоров» и разгрузочных ботов и где имелась свайная пристань, в сильной степени улучшало систему снабжения. К тому же от Ризе уже шла на Трапезунд постоянная шоссейная дорога, доступная для обозов на всем протяжении. Все эти данные и определяли решение организовать здесь временный военный порт с обеспечением его обороны с моря артиллерийской зашитой. Морское командование придавало этому большое значение уже потому, что накопление здесь достаточных запасов в сильной степени облегчало организацию правильной транспортной службы на побережье, которая до сего времени протекала в самых ненормальных условиях.

Посылка транспортов при необходимости срочной доставки продовольствия часто выполнялась в таких условиях погоды, которые приводили к ряду аварий, а невозможность давать прикрытие каждому транспорту могла в любой момент (что и имело неоднократно место) привести к уничтожению транспорта неприятельскими подводными лодками и надводными кораблями. С другой стороны, возможность создания достаточных запасов должна была прекратить постоянные жалобы сухопутного командования на недостаточную заботливость флота о питании и снабжении армии, создававшие ряд недоразумений и приводившие к взаимному недоверию и в вопросах совместной боевой деятельности.