Операция «Наследник»

24

После того как Зотов и Бережная исчезли, оперативники взломали дверь в квартиру Зотова и устроили обыск. Через полчаса старший группы докладывал шефу, что, судя по наличию в доме множительной техники, майор мог сделать несколько копий магнито- и фотопленки.

Пока оперативники рылись в квартире, а Зотов прохлаждался в «Икарусе», Елена петляла по дворам, пробиваясь к автобусной остановке. Ей не было страшно, и она не волновалась за свое будущее. Об этом просто некогда было думать. Напряжение, в котором она находилась, сознание ответственности за порученное дело и жизнь любимого человека перечеркивали остальные эмоции. Она была спокойна и уверенна, и сама этому удивлялась.

Дожидаясь автобуса, Лена заметила двух типов, старательно смотревих в противоположную от нее сторону, в то время как все остальные мужчины на остановке кто украдкой, кто открыто любовались ею. Она побежала к троллейбусу. Оперативники последовали за ней.

В троллейбусе Лена попыталась придумать, что делать дальше. «Топтуны» поняли, что засветились и теперь она вряд ли добровольно выведет их на конспиративную квартиру. Как только она вышла из троллейбуса и попыталась спуститься в метро, оперативники нагнали ее, вежливо и уверенно взяли под локти и предложили сесть в машину.

Капитан Махов с трудом открыл глаза и обвел взглядом белый потолок и стены:

- Где я? В больнице?

Он узнал эти стены, потолок, лампочки. Кроме него в палате лежали еще девять человек. Он узнал и ребят. Единственное, что он не мог вспомнить, - как оказался тут и сколько времени здесь находится.

А лежал он в окружном госпитале уже две недели и поначалу помнил все, что с ним произошло…

Он вылетел в Кабул в конце июля. Подмена прошла успешно, и Садальский принял капитана КГБ за связного Саблина. Махов устроился замом товароведа на складе. Через три недели он и Садальский готовились принять груз. Капитан не знал, что это, но по тому, как нервничал Сан Саныч, понял, что груз не простой.

Ящики прибыли под обычным воинским конвоем. Когда разгрузка закончилась и на складе остался лишь штатный наряд охраны, на территорию ворвались несколько «бэтээров» спецназа. После непродолжительного боя караульные, грузчики, технические работники и Сан Саныч были убиты. Махову оторвало обе ноги и взрывной волной отбросило в сторону, завалив пустыми коробками. Он видел, как спецназовцы выгрузили из подъехавших фургонов убитых душманов и разбросали их по территории базы. Глаза вояк были пустыми и красными, как у наркоманов. Их явно накачали какой-то гадостью.

От сильного кровотечения Махов потерял сознание, и подъехавшие санитары уже положили его в ряд с покойниками. Но капитан застонал, и его перетащили в «скорую помощь».

Очнулся он через несколько дней. Он то бредил, то возвращался к действительности и просил связать его с КГБ. Но никого, кроме врачей, к нему не впускали. Три раза в день ему кололи какую-то гадость, и постепенно воспоминания перестали мучить капитана. Рядом с ним лежал такой же равнодушный к жизни старший лейтенант Долгов с пулевым ранением в плечо. Он тоже ничего не помнил, и не хотел ничего помнить. Это была палата беспамятных. Пациентов свозили сюда со всех концов Афганистана. Объединяло ребят одно: каждый из них знал что-то такое, чего не должен был знать, или увидел то, чего не должен был видеть.

Афганистан был удачным полигоном для испытания не только стрелкового оружия, но и психотронного. На советских солдатах опробовали новые виды психотропных веществ, на душманах - генераторы, а в госпиталях - «современные методы лечения».

Несмотря на жаркую погоду в камине горел огонь. Исламбек бросил туда последнюю папку с бумагами.

Он проиграл этот забег. Он поставил не на ту лошадку, и теперь оставалось одно - залечь как можно глубже. Но самое ужасное, что ему больше не доверяли в деловых кругах. Преследований КГБ он не боялся: против него не было прямых улик. Шах заранее побеспокоился о возможных свидетелях, благоразумно отправив их к Аллаху. Но вот кто вернет ему уважение партнеров? Его подставили. Эти сволочи на чем-то засыпались, а виноватым оказался он.

А вчера позвонил Рогозин и предложил встретиться. Но Исламбек был старой лисой и не собирался лезть в капкан.

Он растер пепел кочергой и позвонил в колокольчик. Тут же появился слуга.

- Выпей со мной, Сайд. Мне скучно одному.

Сайд поклонился и взял из рук хозяина бокал с вином.

- За меня, Сайд. Мне сейчас очень нужно хоть чуточку везения.

- Аллах не оставит вас, господин.

Исламбек поставил на столик бокал и внимательно посмотрел на слугу:

- Ты был верным, Сайд. Мне искренне жаль с тобой расставаться, но ты обязан до конца выполнить долг и спасти своего хозяина. Прощай, друг, и да возьмет Аллах твою непорочную душу!

Сайд, не успев удивиться словам хозяина, вздрогнул и замертво рухнул на пол. Шах вылил на него канистру с бензином и поджег.

Ахмед ждал его в машине. Исламбек в последний раз оглянулся на уже начавший гореть особняк, и «Волга» рванула с места.

В обгорелом трупе Сайда медэкспертиза легко узнает Исламбека. Он долго выбирал слугу, походившего телосложением на хозяина. Кроме того, кандидат должен был в свое время переболеть туберкулезом костей. Вдобавок ему вырвали два передних зуба и отрубили мизинец на левой ноге: сам Исламбек отморозил его в горах, когда скрывался от органов.

Двойник получился удачным, и оригинал был уверен в успехе своей аферы. Шах потерял слугу, потерял половину своих людей, потерял влияние в деловых кругах, но он приобрел миллионы долларов, которые успел выкачать из Пакистана до того, как покупатели обнаружили подмену. Свое исчезновение мафиозо готовил очень тщательно. Бывшим подельникам из КГБ он представил все так, как будто с ним рассчитались пакистанские боевики. А тем, в свою очередь, так, словно его зачистило КГБ. Благо у Шаха уже был достаточный опыт в подобных делах.

Орлов вошел в свой кабинет и повалился на диван. Полчаса назад состоялся конфиденциальный разговор с Летяниным. Тот довольно прямо дал ему понять, что генерал по уши залез в дерьмо, что он фантастически провалил операцию по раскрытию заговора против Андропова, что его хваленые офицеры, вместо того чтобы влиять на события и предсказывать на ход вперед, тащились следом, как побитые собаки. Руководство, узнай оно об истинных масштабах заговора, будет крайне недовольно действиями Орлова и в лучшем случае отправит его в отставку. Поэтому, если генерал умный человек, то он, пока не поздно, должен замять следствие, сделав таким образом доброе дело и себе, и другим. Ну а другие его не забудут и отплатят добром за добро… Или злом, если генерал окажется тупоголовым.

Орлов не хотел быть неудачником. Все, что сказал ему Летянин, он давно уже понял и теперь искал выход из создавшейся ситуации.

В этом проклятом деле все были повязаны - и НАШИ, и НЕ НАШИ. Орлов вспомнил недавнее дело с Первым секретарем обкома Каримовым. Чтобы рассчитаться со своими врагами, этот партийный мафиозо вызвал из Москвы следственную группу, дав им необходимую информацию. Но группа оказалась слишком дотошной и в итоге вышла на самого заказчика. Тот был настолько удивлен подобным рвением, что не нашел ничего лучше, как скоропостижно скончаться.

Генерал не хотел оказаться на месте Каримова или быть слишком дотошным и случайно выйти на своих хозяев. Он понимал, что в этом случае полетит первым и сам Андропов затянет петлю на его шее.

Летянин довольно точно привел слова польского поэта Януша Шпотаньского: «Преследуя коррупцию, он впал в такой благородный пыл, что опомнился только тогда, когда сам себя схватил за руку».

Кроме того, основную задачу Орлов выполнил - уничтожил Быкова. Все остальное для него было делом второстепенным. Он не хотел хватать себя за руку и намеревался не только спасти себе жизнь и положение, но и подмять под себя бывшую епархию Быкова. А это означало огромную власть и большие перспективы.

Летянин однозначно дал понять, что не стоит уничтожать отлаженную систему. Она очень даже может пригодиться в будущем и руководить ею будет генерал Орлов - если ответит положительно. Над этим стоило подумать и, оставшись один, генерал просчитывал единственно правильное для себя решение. И он выбрал…