Операция «Немезида»

Глава 6 БОЙЦЫ ВСПОМИНАЛИ МИНУВШИЕ ДНИ, И КАК ИХ ПОТОМ ПРОДОЛЖАЛИ ОНИ

Богородько сплел пальцы, расплел, опять сплел как-то иначе и засмотрелся на них. Выглядело такое поведение здоровенного инструктора довольно забавным: сидит, поджав под стул длиннющие ноги, ссутулился, будто старается выглядеть меньше ростом, и разглядывает сплетенные в единый суперкулачище набитые в тренировках пальцы. Иван сдержал смешок, а вот Кирилл фыркнул. Фыркнул — и дернулся, будто хотел натянуть на себя одеяло, спрятаться от мгновенно поднявшего голову Богородько. Да только руки у Кирилла обе были в гипсе.

— Смешно тебе, придурку? — спокойно поинтересовался Богородько.

Кирилл Аршавин не первый год знал инструктора и, мгновенно сориентировавшись, решил идти до конца.

— Да вы будто медитировать уселись, Степан Михайлович! На свои кулаки!

— Я вот тебе сейчас эти кулаки прямо в нос суну! Каждый по очереди, раза по два. Скажи спасибо, что без меня уже успели… Поработать.

— Подвели мы вас, Степан Михайлович? — с самым серьезным видом спросил Иван, выводя друга из-под огня. — Попадет?

— Конечно, — кивнул инструктор. — Да что — мне? Мне-то наплевать, у меня домик под Бердянском, не пропаду. Картошку буду сажать, рыбу ловить. Охотиться…

— Какая ж там охота? — не понял Кирилл.

— Да хоть на чаек, — так же спокойно продолжил Богородько. — Цветы еще буду растить. На рынке стоять. И еще это… По грибы ходить!

Представить себе Богородько, стоящего на рынке с ведром цветов, было очень сложно. И уж совсем не вязался его образ с грибами: только их в своей жизни и боялся могучий инструктор. «С врагами и женщинами смел, от вида грибов в тарелке впадает в истерику» — курсант Кротов утверждал, что именно такую запись подсмотрел в личном деле Богородько, которое как-то раз переносил в обшей стопке со второго на третий этаж. Врал, конечно, и личных дел никаких видеть не мог, но грибов Богородько и правда не терпел.

— Какие грибы? — спросил опешивший Аршавин.

— Да такие! — взорвался Богородько и вскочил. — Меня спишут на берег, как проштрафившегося боцмана, без содержания и права ступать на борт! Но черт с ним со мной! Школу нашу расформируют!

— Как это?! — вскинулся Кирилл, едва не вывалившись из растяжки.

— А вот так! Кому нужны такие бойцы, на что они годятся?! Какой смысл тратить на вас время и средства, зачем вас учить, если все без толку?!

Инструктор, тяжко вздохнув, отвернулся к окну. За его спиной Иван постучал себя по голове, адресуя жест приятелю. Кирилл выпучил глаза, потом кивнул и ухмыльнулся. Богородько вздохнул еще несколько раз, не менее горестно, и вдруг захрюкал, словно матерый кабан. Скорее даже зарычал басом.

Кирилл осторожно захихикал — именно смех инструктора обозначали эти чудовищные звуки, от которых дрожали стекла. Иван с облегчением откинулся на подушку.

— Разгонят к чертям нашу школу, — повторил Богородько, утирая выступившие слезы. — Придет Угрюмов, скажет: на фиг! Под гипнозом стереть таким курсантам всю программу, желательно до полного идиотизма, и разослать по почте в зоопарки! Хррр-хррр! Хррр-хррр! Прилетит Алферьева! Скажет: нет, Илларионушка, нельзя! Лучше мы их на Новую Землю отвезем и там заморозим для будущих опытов! Только сперва утопим, чтобы уж наверняка! Хррр-хррр!

— Ха-ха-ха! — тенорком смеялся несколько недоумевающий Кирилл и часто поглядывал на Воронина.

— Значит, все нормально? — осмелился спросить Иван.

— Нормально, Ваня, — оборвал свое хрюканье инструктор. — Так нормально, что никто и не ожидал. Струхнули все не на шутку, вот как. Списали вас, и я — первый. По мозгам, признаюсь, получил, и Угрюмов меня уже устно того… Отставил… А через час связался, извинения принес, — Богородько шлепнул себя по колену — бультерьер свалился бы в нокдаун от такого шлепка. — Вот так. Но я отчетам медиков не поверил, думал, разорвали вас, а они уж тут сшили. Приезжаю — лежат, ухмыляются! А я даже апельсинов не купил…

— Пива бы! — встрял Аршавин. — Тут же режим больничный!

— Ага, и ты после пива вот той беленькой сестричке, что в холле дежурит, скажешь: своди меня пи-пи! — опять заржал Богородько. — Хррр-хррр, расскажу в школе! Хррр-хррр! Как ты вообще справляешься-то, обе руки в гипсе? Иван небось помогает или все-таки сестричка? Хррр-хррр!

— Справляюсь… — покраснел Кирилл. — И без Ивана. Его вообще выписывать пора.

— Это точно, Степан Михайлович! — Иван вскочил с койки, быстро несколько раз присел, едва не разорвав больничную пижаму. — Вы же знаете, я устойчивый к магическому воздействию! А основной удар на себя Кирюха принял, я едва успел. Вообще это Кирилл молодец, а я только добивал.

— Ну да, Кириллу-то добивать уж нечем было… — со свойственным ему цинизмом заметил Богородько, покосившись на растянутые конечности курсанта. — Разве только… Хррр-хррр! Хррр-хррр!

— Заберите меня, Степан Михайлович! — опять попросил Иван.

— Ладно, поговорю с медициной, — снова резко перестал смеяться инструктор. — Честно говоря, вы бы мне оба пригодились… Ну, хоть один. Дело плевое, не рисковое, надо в оцеплении постоять, а народу нет.

— Где?

— На востоке… Лежи пока! — строго приказал Богородько и вышел, хлопнув дверью.

Иван послушно залез под одеяло, повернулся к Аршавину.

— Волновался Дядька!

— Да уж, не хотел бы я рядом с ним тогда оказаться, — кивнул Кирилл. — Дядька в гневе страшен, а в печали или там в волнении — вообще ураган! Ну что ж, это приятно, что мы его не подвели. А то бы костей не собрали…

— Точно, — хмыкнул Иван. — У Богородько от ненависти до любви один удар по переносице.

Он прикрыл глаза. Нет, не совсем еще оправился Иван от случившегося на третьем боевом выходе, а уж про Кирилла и говорить нечего. Что-то глубоко внутри трепетало и никак не желало успокоиться, несмотря на все медицинские процедуры. Зато тело не болело совершенно, даже не успевшие как следует расцвести синяки рассосались за считаные часы после прибытия в стационар. Кириллу срастили кости, растяжка всего на два дня, да и то с перестраховкой…

— А хорошая у нас медицина. — будто услышав его мысли, протянул Кирилл. — Всем бы такую.

— Сейчас нельзя проявляться, — напомнил Иван. — У них аналитика тоже работает. Вот когда война кончится…

Курсанты уже привыкли считать себя «на войне». Пусть она скрытая, пусть действия Братства нельзя назвать даже партизанскими, и все же это война. Ее активная фаза будет коротка, потому что по-другому невозможно победить. Но чем короче активная фаза, тем длиннее подготовительная… И наоборот. На Ивана накатила дрема, перед глазами мелькнула клыкастая морда поглотителя. Мага-поглотителя, или просто поглотителя, или МП, как их обозначали в конспектах. Нелюдя.

Каждый выход курсантов из школы был боевым, даже если возможность столкновения с нелюдями не предусматривалась. Так завел Богородько, и Илларион Угрюмов, куратор школы от Братства, такую практику поддерживал. Что, если нелюди нашли школу и готовят атаку? Старшие группы курсантов остаются на периметре, защищенном не только ими и автоматикой, но и дежурной группой магов. Значит, вышедшие наружу особенно уязвимы. Вывод: должны быть готовы к бою насмерть — обязательно насмерть, потому что победить отряд подготовленных нелюдей они не смогут, а оказаться в плену не имеют права.

И все же… Как ни настраивали их инструкторы, курсанты оставались веселыми, молодыми парнями, склонными подшучивать надо всем вокруг. Выход за выходом, то оцепление, то караул, то загон где-нибудь в тайге… Иван, как и еще несколько его одногруппников, имел к нелюдям личные счеты и мечтал о встрече, чтобы опробовать новоприобретенные знания, но все обходилось. Наконец он перестал ждать, потому что понял: их берегут. Берегут, как золотой запас.

Но в этот раз что-то пошло не так. Не всех нелюдей можно застать в одиночестве, как правило, это оборотни, реже — вампиры или черные ленты (ЧЛ). С вампирами приходится быть осторожными, прежде чем брать такую тварь, следует хорошенько последить за ним. убедиться, что имеешь дело с изгоем, порвавшим с «семьей». ЧЛ-ы, немногочисленные и довольно слабые, в избытке слонялись по лесам, а со своими связь поддерживали нерегулярно. Но отыскать такого нелюдя довольно сложно: похожие в пассивном виде на поросшего мхом ленивца, а в активном — на летающие черные ленты, эти твари могли обходиться без пиши годами, да и охотились чаще не на людей, а на животных. Уж неизвестно почему — может, звериная энергия легче усваивалась организмами этих нелюдей. Поэтому чаше всего Братство получало в свое распоряжение очередного оборотня, и старшекурсники, по двое-трое появляющиеся на облавах для захвата, наловчились справляться с ними в два счета. И вдруг в наушниках прозвучало: «Код одиннадцать! Код одиннадцать!»

Развалившиеся на хвое Иван и Кирилл подскочили. Они-то, услышав «код три» (визуальное наблюдение), «код восемь» (боевое столкновение) и «код десять» (захват), надеялись успеть перекусить по-быстрому — до появления разводящего, который заберет их, оказавшихся вдалеке от схватки.

— Так он ушел или нет? Я не понял. — Аршавин передернул затвор «Тавора», этот израильский автомат состоял на вооружении Братства.

Иван только пожал плечами. Он вспомнил, что, когда курсанты спросили инструктора по стрелковой подготовке о том, почему в качестве штатного оружия обычных боевых групп используются не «калаши», а израильское оружие, тот ответил: «Ребята, я, хотя и никарагуанец по рождению, патриот России. Но эта „машинка“ израильтян на сегодня лучшее, что есть в мире. А ведь мы воюем за благо всех людей на планете! Так что тут не до разборок, кто круче». А Кирилл продолжал недоумевать:

— Иван! Ну что ты думаешь-то? Ушел?

— Если бы нелюдь ушел, дали бы «код девять» или «код шесть».

— Как же может быть «код шесть» после «кода восемь»? — заспорил Аршавин. — Чушь какая-то. «Код одиннадцать» — это значит тревога на участке — нелюдь. Я ничего не путаю?

— Попробовал бы спутать, — усмехнулся Иван, вспомнив, как их учил кодам Богородько. В перчатках и шлемах, а все равно не поздоровится, если ошибешься с расшифровкой… — Давай-ка, Кирюха, соберись. Потом все узнаем, а пока глазей на сектор как положено.

Они залегли по обе стороны толстой сосны. Ивану До сих пор было непривычно занимать позицию слева от ствола. Впрочем, в бою с нелюдью вообще непонятно — зачем ты прижимаешься к этому дереву? В противостоянии с этими тварями не стоит даже надеяться спрятаться, если, конечно, рядом нет прикрывающего мага. Но и торчать на виду не стоит, чтобы не мешать напарнику вести огонь. И укрытие, за которое можно откатиться, увидев врага и послав в его сторону короткую очередь, тоже нужно иметь рядом. Хорошо хоть, на каждый боевой выход всех в обязательном порядке снабжали обоймами со спецпатронами, наполненными составом, способным, по словам химиков и биологов научного центра Братства, если и не убить, то как минимум сильно ослабить практически любого нелюдя. Кроме разве что аспидов… Ни одного экземпляра Демонов Сумеречных Теней пока так и не удалось захватить для исследований и экспериментов. Остальных же это средство поражало с той или иной скоростью — к сожалению, далеко не мгновенно. Но шансы выжить увеличивались.

— Слышь, Вань… — прошептал Кирилл. — А чего они молчат-то?

И словно в ответ в наушниках раздалось:

— Десять-двадцать четыре?

— Порядок, — как старший пары ответил Иван.

— Ваша зона зеленая.

— Вот так номер! До сих пор была красная, и вот, не переходя в коричневую, стала зеленой! Да что у них там творится? — недовольно запыхтел Кирилл.

— Что, не только коды, но и цвета забыл?

— Ничего я не забыл… — Аршавин сдвинул предохранитель.

— Зачем это ты? Зеленая — не фиолетовая.

— Волнуюсь. Экий ты ушастый, Ванька.

— Раз волнуешься, тем более верни предохранитель на место. Когда ты патрон раньше времени дослал, я ж молчал…Тьфу!

Все-таки подействовала на них суматоха! Иван совсем забыл, что находиться в зеленой зоне без досланного патрона и сам не имел права. Не успел щелкнуть затвором, как опять ожили наушники.

— Десять-двадцать четыре!! Фиолетово!

— Принято…

— Какой на хрен «принято»! Бегом на север, бегом!! Он прет прямо на вас!

— Центр?.. — не сразу понял Иван.

— Бегом на север! Это приказ, приказ! Десять-двадцать четыре, покинуть фиолетовую зону.

Ивана будто чья-то рука вздернула вверх, он побежал, на ходу оглядываясь на замешкавшегося Кирилла. Тот следовал шагах в десяти сзади.

— Стоп! Десять-двадцать четыре, остановитесь! Он меняет направление, стойте на месте!

— Курсант Воронин, вы что-нибудь понимаете? — прошептал Кирилл, плюхаясь рядом и припадая щекой к прикладу. — Не могли бы уточнить для меня кое-что?

— Центр! Запрос двенадцать!

— На хрен твои «запросы»! К вам приближается нелюдь, расстояние меньше километра! А он прет со скоростью километров сорок, если не больше, скотина! На хрен все коды, лежите смирно, как мышки! Он идет зигзагами, возможно, почувствовал вас. Даст Бог — испугается контакта.

— Да кто это?! — не выдержал Кирилл. — Не оборотень, да? Не оборотень?

— Оборотень у нас… — как-то задумчиво ответили из Центра. — Мы идем на выручку, вы только держитесь. Данные поступают с опозданием… Но не могу же я такое же «мясо», как и вы, с соседних секретов под него кинуть! Не могу! Держитесь.

Метрах в двухстах, там, где между стволами пробивались узкие солнечные лучи, где начиналась полянка, качнулась ветка у куста. .

— Кто? — одними губами спросил Иван у Центра, но его услышали.

— МП! Предполагаю, что МП!. Стреляйте сразу, Длинными, вдруг повезет?!

МП, маг — поглотитель энергии. Человек, подвергнувшийся его атаке, теряет силы практически мгновенно. Никакая выучка не поможет, если руку поднимаешь, словно двухпудовую гирю, да и то один раз — второго МП не даст. Он не так быстр, силен и чуток, как большинство других нелюдей. И все же очень чуток, очень быстр и очень силен по сравнению с людьми! Качнулась еще одна ветка, метров на пятьдесят правее, и там же словно полупрозрачная тень мелькнула.

— Врасти в землю, Кирюха! А потом беги к кривой сосне! И вали эту суку! — вскочил Иван. — Я его на тебя выведу!

Воронин побежал, не отрывая глаз от овражка метрах в ста. Суметь добежать, скатиться вниз — тогда МП не успеет ударить «прямой наводкой». Оттуда наверх… Если добраться хотя бы до середины откоса, то МП окажется перед Аршавиным как на ладони. Но это — если добраться. И если у Кирилла хватит выдержки, чтобы раньше времени не выдать себя и не броситься на выручку друга.

«Пусть только попробует, рыжий идиот! Потом сам его пришибу!» — успел подумать Иван, разгоняясь до предельной скорости.

И ноги вдруг будто отнялись. Воронин захрипел, стараясь толкать ими, слабыми, свое многотонное тело, уронил тяжелую голову на грудь, выронил автомат… Инерция гнала его вперед, но все медленнее. Обернуться и встретить гада лицом?! Бесполезно, а среди деревьев и Кирилл не сможет всадить в нелюдя достаточно пуль.

Еще шаг, другой… Уже падая на землю, Иван увидел, как перед ним будто распахнулся овраг, и полетел вниз, чувствуя, как становится все легче, как возвращаются силы в мышцы. Иллюзия была такой сильной, что он почти и не собрался — рухнул как бежал. И тут же. рыча от бешенства, полез вверх. Почему, почему у него не хватило сил?! Овраг совсем узкий, перемахнуть бы одним прыжком… Но сзади МП, он уже рядом. Нелюдь в бешенстве: он увидел людей-охотников. «Младших», возомнивших себя равными ему, даже заставивших бежать!

Когда слабость снова навалилась на Воронина, он почти добрался до той березки, которую наметил себе как минимальный рубеж. Но почти — это еще не добрался… Последние метры он полз на одних руках, растягивая сухожилия, теряя порой на доли секунды сознание и думая, сумеет ли он хотя бы плюнуть в мерзкую харю врага. Но нелюдь прыгнул не на него, а чуть повыше, легко перемахнув овраг. И вот его полупрозрачная, клыкастая морда уже рядом! Глаза оранжевые, яркие, с вертикальным зрачком.

— Ты сильный! — проскрежетал удивленный нелюдь. — Откуда ты?

Иван продолжал тянуться к своей березке, и в глазах МП все нарастало изумление. Второй раз он атаковал в упор, вложил в удар всю силу! Почему же Младший еще движется? Почему его сердце еще гонит кровь по артериям? Это невозможно! Такой удар поколебал бы даже аспида, а не то что какого-то человечишку! Однако человек жив! Жив и все еще ползет.

— Ты странный. Я хочу знать!

МП чуть ослабил нажим, но Иван не успел этому обрадоваться: удар лапы сбросил его вниз, на самое дно оврага. Еще в полете, беспомощно размахивая руками, Иван услышал, как застучал автомат Аршавина. Подбежал ли Кирилл достаточно близко, чтобы тварь не успела уйти в мертвую зону? Вряд ли…

Нелюдь рванулся вниз с такой скоростью, что дна Достиг одновременно с Иваном. Отчего-то не потерявший сознания от удара Воронин увидел несколько дыр в теле МП, но кровь не струилась: у этих существ нет Крови как таковой. Еще раз ударив Ивана своей магией, а точнее, поглотив еще часть его энергии, нелюдь побежал вдоль оврага, одновременно забираясь наверх, обходя Кирилла с фланга.

— Слева!.. — попробовал крикнуть Иван, но сперва пришлось сделать вдох. — Слева, Кирюха!

Опять заработал автомат. Но шансов у Аршавина нет — МП сейчас мечется среди деревьев, может быть, даже не атакуя. Ему достаточно дождаться паузы, которая потребуется Кириллу, чтобы сменить рожок, и тогда… Иван сам удивлялся скорости, с которой опять лез наверх — не хуже иного нелюдя. И все же слишком медленно! А автомат лежит метрах в десяти от оврага, не удержал оружие! Буквально по сантиметру Иван полз вверх. И ему казалось, что этот путь бесконечен!

— Ха!!! — Иван не видел, как Аршавин, расстреляв боезапас, укрылся от атаки МП за стволом дерева и тут же выскочил оттуда, нанося удар прикладом.

И попал нелюдю в морду! Не глядя! Ощутил-таки, где окажется враг.

Нелюдь взревел! Не столько от боли, сколько от унижения! Он вырвал автомат из рук Кирилла столь стремительно, что вывихнул тому пальцы. И, может быть, вывихнул бы и руки в суставах, если бы Аршавин сам не выпустил оружие и стремительным движением не выхватил два ножа. И атаковал! МП невидимым для глаза обычного человека движением поднырнул под правую руку Кирилла, чтобы выйти тому за спину, но выучка в школе Братства уже давала себя знать. Курсант видел, пусть пока еще смазанно, но видел-таки движения врага. И был спокоен! Это спокойствие породило в нем то самое ощущение, которое инструктора называли «боевым предвидением» или «вспоминанием будущей схватки». Он действительно точно ощутил, какие действия произведет нелюдь. И поэтому, свернувшись по спирали вниз, со всей накопленной в этом движении силой выбросил вверх и вбок левую руку с ножом, тут же ощутив, как клинок из титана с серей —торной заточкой все-таки пробил шкуру и мышцы нелюдя. Тогда Кирилл успел рвануть клинок влево-вниз, вспарывая врага.

МП был взбешен! И при этом впервые при столкновениях с людьми ощутил что-то сродни растерянности. Этот человечишка смог его «достать» второй раз! И в этот раз уже серьезнее! И хотя его тело регенерировало буквально на глазах, пули этих необычных людишек, видимо, были наполнены какой-то отравой. Она хотя и не убила сразу, но сильно замедлила все процессы в организме, ослабила даже магические способности. А тут еще Младший ранил его в жизненно важную точку, прервав один из главных энергетических потоков. Это раздражало его, и сильно! Поэтому нелюдь, походя сло-мав человечишке руку, обрушил на Кирилла буквально вихрь ударов, как физических, так и магических. И если бы не подготовка, Аршавин умер бы сразу. Но, фактически уже потерявший сознание, со сломанной рукой, Кирилл на рефлексах ухитрялся двигаться и отражать два удара нелюдя из трех. Правда, нелюдя, сильно ослабшего, но все равно гораздо более сильного и быстрого, чем большинство даже тренированных людей, к тому же не потерявшего полностью способности поглощать энергию.

Окончательно взбешенный этим сопротивлением человечишки, МП, пылая ненавистью, смешанной с Удивлением, совсем упустил из вида Ивана, посчитав, что тот если и не убит, то уж точно «обесточен». И эта самоуверенность подвела нелюдя, когда Воронин все-таки выбрался из оврага и, сумев встать на четвереньки, с максимально возможной скоростью, с кровавой пеленой в глазах, пополз к оброненному автомату. Когда его рука уткнулась в цевье, Иван буквально упал грудью на землю и подтянул показавшийся неподъемным автомат к себе — ровно в тот момент, когда нелюдь сломал

Кириллу вторую руку и нанес сильнейшие удары в грудь и голову, от которых Аршавин потерял сознание и упал. Нелюдь уже занес ногу, чтобы размозжить курсанту голову, когда Иван смог сфокусировать взгляд и навскидку, длинной веерной очередью ударил по врагу. Он попал! МП взревел, повернулся и двинулся к Ивану. Бежать он уже не мог, но даже шагом двигался быстро, расстояние между противниками стремительно сокращалось. А Иван уже не стрелял, уронив голову на руки, сжимавшие автомат, — эта неподвижность вкупе с ослабленной магической чувствительностью привели нелюдя ко второй ошибке. МП решил, что либо у человека кончились патроны, либо он потерял наконец сознание, либо и то и другое одновременно. Но когда между нелюдем и Иваном осталось метра четыре, Воронин рывком перекатился на спину и в упор всадил во врага оставшуюся треть обоймы, поставив финальную точку выстрелом из подствольного гранатомета. И хотя МП были одними из самых живучих тварей, выстрела гранатой, произведенного с расстояния в четыре метра, ослабленный предыдущей схваткой организм нелюдя не выдержал. Отброшенный выстрелом и последовавшим вслед за попаданием гранаты в тело взрывом, бескровная тварь упала и больше не поднялась. Но Иван этого уже не видел: он и вправду потерял сознание сразу после выстрела.

Группа захвата, в которую, кроме опытных курсантов-старшекурсников и поддерживающих магов, вошло и все руководство операции, прибыла на полторы минуты позже — это подтвердили маги. Продержаться до их появления два курсанта в открытом столкновении с МП просто не могли. Но они даже не продержались — они победили!

— Ну ни хрена себе! Ох, братишки… Не упустили его! — покачал головой первый подбежавший к оврагу боец. — Вечная память.

Что курсанты не только убили нелюдя, но еще и выжили — ему даже в голову не пришло. Поэтому он очень удивился, услышав в наушники, как маги вызывают медпомощь.

У Кирилла было проще сосчитать целые кости, чем переломанные, однако опасности для здоровья не было. Иван и вовсе оказался цел, не считая множества ушибов и царапин, а также внутренних кровоизлияний. Медики решились подтвердить это только в стационаре, а за это время Илларион Угрюмов успел связаться с Богородько и «списать на берег без содержания». Хотя в чем виноват главный инструктор школы по боевой подготовке? Был приказ послать лучших по освоению учебного плана — он их и прислал. За этими размышлениями и воспоминаниями Иван не заметил опять вошедшего в палату Богородько.

— Спишь, курсант?! — оглушительно взревел тот, едва переступив порог. — Замерзнешь! На зарядку становись!

Задремавший Иван едва успел открыть глаза, но руки сами поймали летевшую в лицо одежду. Причем поймали прежде всего оба ботинка, а локти закрыли подбородок от удара пряжкой ремня.

— Едем! А ты, Аршавин, кушай больше кальция. От него кости быстрей срастаются, а писать не хочется, хррр-хррр!

Наскоро попрощавшись с печальным Кириллом, Иван вслед за Богородько спустился вниз, получил свое оружие. Инструктор покосился на автомат с неодобрением.

— Вот я поставлю вопрос, чтобы и вам тоже, а не только спецам из особых групп, нормальное оружие давали. Экономим на всем… А убойность-то другая нужна!

«Занятно, что же это за оружие такое, которое лучше „Тавора“ будет и о котором нам. курсантам второго периода обучения, ничего еще не известно? Да, много в Братстве тайн. А может, и к лучшему, что я знаю не обо всех», — подумал Иван.

Больница, или как ее чаще почему-то называли «стационар»), находилась в трех километрах от периметра школы. Богородько впрыгнул в неприметного вида «уазик», сразу завел.

— Ты что не весел, Ваня? Ты же герой, тебе петь надо!

— Да задумался я… — Иван пристроил между колен автомат. — Магия! Все-таки как ни старайся, а драться с нелюдями на равных не выходит. По крайней мере пока. Этот МП нас едва не уделал, хотя в обычном бою, без этой долбаной магии, каждый из нас сумел бы…

— Не бывает обычных боев, курсант! — Богородько вывел «уазик» за ворота и надавил на газ. — А потом, я ведь не раз говорил: наше тяжелое вооружение — маги. Это надо принять без обиды, потому что без нас маги тоже не могут победить. Они танки, а мы — пехота, понимаешь?

— Да понимаю, — с досадой кивнул Иван. — Просто… Получается, без мага я совсем беспомощен?

— Как же это беспомощен?! Ты же его убил, этого МП!

— Кирилл его расстрелял сильно.

— Расстрелял, потому что ты сумел добежать до этого оврага, вытянуть тварь на открытое пространство! Я же знаю весь эпизод лучше тебя, на занятиях вот разобрать собираюсь… В младшей группе, не у вас, — уточнил Богородько, заметив смущение Воронина. — Другой бы на твоем месте не добежал, по устойчивости ты в школе лучший.

— Устойчивость — это еще не толерантность, вы же сами говорили, — напомнил Иван. — Даже не иммунность, если я верно понял… Когда у нас будут занятия по толерантности? И… Куда мы едем?

— На аэродром, — усмехнулся Богородько. — Я же сказал: на востоке у нас людей не хватает в оцеплении, так что полетим. Вот там и поговорим про толерантность, про иммунность… Будет время.

— Вы с нами? — опять удивился курсант.

— После того, что случилось?! Даже Илларион не стал спорить, отпустил.

— Да разве есть связь? — настал черед развеселиться Ивану, — Там была облава, боевой контакт, а тут — оцепление. Совещание какое-то, да?

— Неважно что, курсант. Твое дело охранять, — сказал Богородько. — А на облаве, между прочим, тоже боевой контакт не для вас был предусмотрен… Неспокойно мне.

«И мне, — едва не брякнул Иван, чувствуя внутри противный трепет. — Хорошо, что Богородько меня из стационара забрал».

Возле школы располагался аэродром военно-транспортной авиации, и когда «уазик» подъехал, группа, прибывшая под прикрытием «легенды» как учебно-тренировочное, подразделение СВР, уже заканчивала посадку. В стороне курили солдаты-срочники в грязных бушлатах, они с завистью поглядывали на шикарно экипированный, ловкий «спецназ». По гарнизону и среди солдат, и среди офицеров бродили слухи о «группе глубинной разведки» то ли СВР, то ли ГРУ, распускало эти слухи, конечно же, Братство. В самих ГРУ и СВР люди, не имевшие к Братству отношения, твердо знали другое: на маленькой базе, затерявшейся в Сибири, хранятся государственные документы с грифом «Особо важно» — из разряда тех, которые уничтожать рано, но может стать поздно в любой момент. Ради них и торчат там горе-головорезы, изображающие вояк. На самом деле — все наняты по протекции, чьи-то родственнички, отсиживающиеся в теплом месте, а то, может, и вовсе какие темные личности а-ля «иностранный легион»… Время от времени их вывозят в самые разные места бывшего СССР. Понятно, зачем — за еще одной тонной «компромата».

В самолете не успел Иван ответить на все приветствия и поздравления от одногруппников, как его хлопнул по плечу Богородько.

— Садись-ка со мной, курсант. Буду на тебе тезисы новой лекции обкатывать, раз сам напросился.

Иван даже не сразу сообразил, на что же и когда он «напросился». Богородько тем временем немного подумал, накручивая на палец ус, кашлянул, потом пропел негромко, но очень серьезно, будто мантру:

— В голове моей опилки, да-да-да… В магии не разбирался ни-ког-да…

Воронин вытянулся, словно пес, сделавший «стойку». Магия, ну конечно! Действительно, Иван очень хотел узнать об этом предмете побольше — особенно теперь, после встречи с магом-поглотителем.

— Начнем с того, что в этих тонких материях я и сам не все понимаю, — погромче, уже для Ивана, сказал наконец Богородько. — Но основные положения того, что такое магия у нас. людей, рассказать смогу. Для новичка вроде тебя, по крайней мере… Заметь: у нас, людей! Что она представляет собой у нелюдей — это разговор особый. Хотя, как утверждают наши спецы, принципы везде те же, только пути их реализации отличаются. Итак, начну с того, что магическое оперирование реальностью в принципе можно описать как выбор магом одного из принципиально возможных состояний мира и увеличение… Ммм… Грубо говоря, увеличение вероятности проявления этого состояния. Перехода, так сказать, из потенциальной фазы в кинетическую. Усваиваешь, курсант?

— Пока — да!

— М-да… Основы всей теории опираются на работы целого ряда корифеев. Начнем с Хью Эверетта Третьего, предложившего еще в 70-е годы прошлого века свою теорию множественных миров. Слышал о такой теории?

— Нет… — минуту назад Иван был уверен, что и Богородько не знаком ни с какими теориями семидесятых годов. По крайней мере, не связанными с уничтожением живой силы противника руками, ногами и всеми видами оружия. Но — реального оружия, не магического! Воронин посмотрел на Дядьку с еще большим уважением.

— Темнота! — крякнул Богородько и покрутил в воздухе пальцами. — Есть вот такая теория, и если хочешь знать больше о магии — обязательно найди книжку у нас в библиотеке. Согласно этой теории с каждым поступком какого-либо живого существа Вселенная «расщепляется» на дополнительные варианты своей реализации. Множится, понимаешь? И весь наш мир — это каскад причинно-следственных цепочек, Ветвей, образующих множество таких потенциально возможных Вселенных. Они, эти новообразованные Вселенные, могут и схлопываться, «склеиваться» — то есть через некоторое время поведение их становится неотличимо от поведения других, и тогда они перестают существовать отдельно друг от друга, а могут и расходиться… А в небольшой части Вселенных микроразличия, накапливаясь, могут сложиться уже в различия большие, заметные. Однако самое интересное, что из теории Эверетта следует, что возможны и пересечения удаленных друг от друга вариантов Вселенных. Все зависит от знака взаимодействия. Если элементы причин и следствий отталкиваются друг от друга, такие варианты реализации Вселенной будут все дальше расходиться. При взаимном же притяжении тех или иных событийных процессов друг к другу образуются кластеры, возникают волновые коллапсы. Усваивай, Воронин, ты у меня на курсе самый умный. Потому на тебе и тренируюсь, с остальными было б трудней. А вопросы у вас накапливаются…

— Я стараюсь, — кивнул Иван. — Со Вселенными вроде ясно. Они как бы в разных пространствах существуют, да?

— Ясно ему! — фыркнул инструктор. — Да пространство — часть Вселенной! Не Вселенная в пространстве, а пространство во Вселенной, как и Время, и все прочее. Кстати, Время можно представить как процесс перехода от одного статичного Узла Событийной Реальности к другому. Количественной мерой Времени здесь является число звеньев причин и следствий. Подобный подход к описанию структуры Вселенной встречается еще в трудах древних египетских жрецов, а позднее греческих герменевтиков и египетских каббалистов школы «Сефер ха-Хохма» («Книга мудрости») Элеазара из Вормса. Также об этом в косвенной форме говорится и в мистике аборигенов Австралии. Коренные австралийцы считают, что все без исключения на этой земле наполнено духовной силой и связывается с человеком в единый родственно-мифологический узел.

То же явление свойственно и русской иконописи. Иконопись никогда не изображает момент, иконопись — это некое бесконечно длящееся состояние.

Кстати, древние Посвященные знали о реальной сущности Времени не как длительности, а как процесса перехода от одного статичного и. что важно, уже изначально существующего состояния Реальности к другому. И измерения Времени называли эоном (привычное нам линейное время), хроносом (цикличные, периодические процессы или своего рода «пучности» и «впадины» в Потоке Взаимодействий) и кейросом (вероятностно-причинная компонента, отвечающая за взаимодействие и взаимовлияние событий). Теория Эверетта, а также разработанная позже, в 1973 году, теория Брайса Де Витта и Джона Уилера о «множественности миров», окончательно развитая уже в настоящее время Джулианом Барбуром, описывает некоторые аспекты процессов, происходящих в кейросе и хроносе. Положения этой теории впервые дали возможность уточнить не философский, а физический смысл понятия «Настоящего». По существу, момент Настоящего — это точка пересечения взаимосвязей между Узлами Событий, в которой возможен выбор Ветвей (сценариев) развития Будущего. Для простоты восприятия Вселенную в модели Бар-бура можно представить как своего рода последовательность кадриков. Совершенно статичных кадриков. Как в киноленте. Но стоит их запустить в проекторе — и мы увидим движение. В каждом из «кадриков» все абсолютно спокойно и неподвижно. Положение каждого микро— и макрообъекта в каждом из «кадриков», то есть в Узле Событий, имеет ПРИЧИНУ. И все со всем СВЯЗАНО. Эти два закона — причина и связь — с успехом способны решить и объяснить все, для чего человечество до сих пор использовало ВРЕМЯ — и как научное понятие, и как стихийное внутреннее ощущение. Согласно теории Барбура Де Витта существуют некие «базовые информационные объемы», которые хранят информацию о наборе причин и следствий, заставивших каждый из объектов на данном «кадрике» Вселенной занимать присущее именно ему именно в этом Узле Событий положение. Причем эта информация согласована между ВСЕМИ объектами Вселенной. Согласована во всем, начиная с простейшего — чтобы никакие две частицы не заняли одно и то же место в пространстве, и кончая самыми сложными взаимосвязями. От Узла к Узлу Вселенная успевает измениться на одно элементарное событие. При этом совершенно безразлично, какое событие мы выберем главным. Любое можно назвать главным. Как только выбор того, что принимается за главное, сделан — все остальные становится лишь его логическими следствиями. Но за какое кольцо ни потяни цепь — вытянется вся. Идеи Барбура учитывают и идеи Эверетта. Пусть у нас лежат параллельными змейками много кинолент Вселенной. По Барбуру, наше «я», чтобы получить иллюзию времени, а с нею, собственно говоря, и ощущение самой жизни, должно — не скажу «двигаться», ибо движения в теории, отрицающей время, конечно, быть «на самом деле» не может — а скажу «логически сцепляться» — с тем «я», которое находится в одном из соседних с ним Узлов Событийной Реальности. Но Вселенная Эверетта — это не одномерная и единственная кинолента, а что-то вроде склеенной из лент шахматной доски. Таким образом, весь наш мир для наглядности можно представлять в виде некоей таблицы или матрицы Информационно-Событийных Узлов. Или так называемого Пространства Вариантов. Информация в этом пространстве лежит стационарно. А структура взаимосвязей между Узлами организована в форме цепочек причинно-следственных связей.

При этом для нас важно то, что разумные, обладающие самосознанием существа в процессе этого «ветвления» будут, в отличие от иных, как неживых, так и живых, но не разумных объектов и субъектов представлять собой не отдельные для каждой из получающихся реальностей объекты со своей судьбой, а некую суперпозицию всех своих состояний. Другое дело, что каждый отдельно взятый разумный субъект, находясь в своей «ветви» Большой реальности, считает себя самостоятельным. И эта непрерывность и создает предпосылки для магического оперирования. Причем отмечу, именно в свойстве непрерывности проявляется свобода воли! Сознание расщепляется. Но каждый человек по отношению к его индивидуальному сознанию может пожелать, скажем, оказаться в одном из миров. И если его желание достаточно велико и он верит в то, что оно может осуществиться, то можно действительно увеличить вероятность того, что окажешься в этом мире. В этом смысле я бы сказал, что человек живет в том мире, которого он сам желает. Фу-у-у… Ну ладно, буду считать, что пока изъясняюсь доступно. Итак, развитие общей совокупности всех Вселенных сводится к конечному (хотя и очень большому!) числу альтернативных путей. Из теории и практики — про эти практики тебе другие расскажут, пока верь на слово — известно также, что есть такие Ветви, переходы между которыми запрещены Творцом Изначально, еще при Замысле Сотворения Мира. Ну, или в момент Творения… И это создает определенные ограничения для любой магии. Между всеми остальными вероятностными сгущениями переходы в принципе возможны, вот только для их осуществления между значительно отличающимися по своим состояниям ветвями реальности необходимо обладать значительным количеством энергии. И вот ее накоплением и занимаются маги. Теперь как?

— Эээ… — Иван закатил глаза, мысленно повторил. — Вроде справляюсь. — Ветви — это причинно-следственные цепочки, создающие разные, ну, варианты Вселенной, что ли. Ну а энергия — это способность ощущать зоны, в которых есть потенциальные пересечения разных Реальностей, и осуществлять такие действия, которые делают эти участки реальными. Энергия мага словно насыщает эти зоны, сдвигая максимумы распределений вероятностей осуществления тех или иных процессов и событий и, таким образом, делает возможными переходы между разными Ветвями Реальностей. Верно?

— Достаточно близко, — кивнул Богородько. — Дело действительно в магической энергии. У кого ее больше, тот потенциально и сильнее. Хотя, конечно, важно еще и уметь эффективно ею, энергией этой, распоряжаться. Ну да это уже тонкости, тебе не важные пока — для понимания принципа не важные. А главное то, что сильная воля может влиять на распределение вероятностей того, что случится с физическим, материальным, так сказать, носителем этой воли. Достаточно сильная воля, располагая необходимым количеством энергии, может увеличить одну вероятность и уменьшить другую. Понял? Она не может превратить нулевую вероятность в ненулевую. И значит, то, что абсолютно запрещено, осуществиться не может. Вот тебе и предел! Однако то, что возможно в принципе, может стать более вероятным. Даже гораздо более! Это и лежит, по большому счету, в основе абсолютно любого способа и метода магического оперирования реальностью. Волевое изменение вероятности реализации тех или иных вариантов событий в пределах, разрешенных Изначальными Законами! Ведь не так уж сложно, правда?

— Ну, в общем-то, да… — согласился Иван. — Принцип я вроде понял. Только… Если маг перенесется из одной Вселенной в другую, в эту клетку реальности, то их там что же, двое окажется?

— Воронин! — закатил глаза Богородько. — Побойся Бога! Никто никуда не переносится, это Вселенные расщепляются с каждым поступком мага. Естественно, маг остается в той, в которой он совершил то или иное свое действие. А если не совершил — то это на другой Ветке уже и к делу не относится. Или маг перестал быть магом. Понимаешь?

— Да, — Иван твердо кивнул, обещав себе еще про это подумать.

— Хорошо. Тут еще ведь что важно: уметь видеть возможность там, где остальные ее не видят! Хотя она есть! Грубо говоря, Богом это не запрещено! И большинство людей являются пленниками своей умственной деятельности. Подобно тому, как персонаж фильма ограничен своей ролью и сюжетом. Даже язык, на котором мы говорим, контролирует наше восприятие, наше ощущение «возможного». Мы сами для себя накладываем куда больше запретов, чем положил их Творец! Под воздействием этого коллективного транса происходит как бы внушение, навязывание нашему сознанию запрета восприятия всех тех элементов событийной реальности, смыслы которых не содержатся в своего рода «словаре» Образов Мира, доступном для восприятия большинства разумных и вообще живых существ того или иного мира. Вопросы?

— Никак нет!

— Молодец. В итоге получается, что это большинство думает и действует в пределах узкого коридора восприятия реальности. А вот у магов этот «словарь» содержит гораздо больше понятий, чем у других. И в значительной степени их секрет состоит в том, что они в силу некоторых врожденных особенностей сознания и организма в большей или меньшей степени свободны от влияния согласованных трансовых состояний. Обычные живые существа создают ветвления неосознанно и действуют в рамках коллективной рефлексии. А маг потому и маг, что сам выбирает между потенциально возможными ветвями и «вливанием» своей энергии повышает вероятность реализации нужной ему причинно-следственной цепочки миров. Можно еще и так сказать — магов сначала учат организовывать у себя некую особую структуру «внутреннего» времени и пространства, позволяющую резонировать с определенными структурами Реальности. А потом учат специальным приемам трансляции своих внутренних структур вовне. В полном соответствии с принципом подобия — «что внутри, то и вовне». И если то, что у тебя внутри, близко к неким архетипическим структурам Реальности, заложенным в основу нашего Мира самим Творцом у Начала Времен, то, имея некий достаточно высокий уровень энергии, ты можешь транслировать это свое внутреннее состояние вовне. Вызывая соответствующие изменения в физической яви. Как говорил один из выдающихся суфийских мистиков Ибн аль-Араби — в наших молитвах Бог непрерывно создает и воссоздает себя: «Бог создается в Вере»! Древние дервиши также считали, что Вселенная стремится раскрыться через нас, воплощая свои качества в наших личностных проявлениях. Реальность Бога — это виртуальность потенциальных состояний, которая через нас становится действительностью. И маг тем искусней, чем большее количество этих потенций он может реализовать в момент очередного своего Действия. Грубо говоря, одно дело — разбитую чашку вновь сделать целой, а другое дело — создать бутылку коньяку там, где ее только что и вообще не было. Так сказать, материализовать из воздуха! Но это уже — высший пилотаж своего рода… Я не про бутылку, конечно, а про сам принцип.

Понимаешь? Маг более свободен в восприятии мира. Не просто лучше видит — а лучше понимает происходящее в Реальности. По сравнению с хорошим магом мы — словно дальтоники, не видящие салатовой двери на зеленой стене. Представь себе, что на окрашенной в зеленый цвет стене есть окрашенная в салатовый цвет дверь, закрывающая проход в другую часть Реальности. Но у большинства людей — дальтонизм, в том числе и в зеленой части спектра. И они этой двери просто не видят! А надо лишь увидеть ее и ручку на ней, окрашенную, кстати, в еще один оттенок зеленого. И. открыв, шагнуть в другой мир.

Кстати, вот тебе и близкая аналогия к тому, почему те или иные нелюди работают в определенных частях спектра магических энергий — в тех, в которых их Источники дают им возможность наилучшим образом различать энергетические «оттенки» или, говоря по-научному, более тонко дифференцировать спектр энергий.

Ведь маг, кроме величины имеющейся у него силы, отличается еще двумя параметрами — отсутствием «ситуационного дальтонизма» на разных участках спектра событийной Реальности и тонкостью различения «оттенков» на каждом из доступных ему для «видения» участков спектра. Грубо говоря, кто-то различает только красный и фиолетовый, а кто-то еще и желтый с зеленым цвета видит. А среди них тот «круче», кто различает больше оттенков в не доступных другим частях спектра. Используя опять же очень грубую аналогию, можно сказать, что разные Ветви Реальности имеют максимумы в пересечениях своих распределений вероятности на разных участках. И там, где они пересекаются максимально, — там в «стене», то есть в потенциальном вероятностном барьере между мирами, просто открытая «калитка», а на «хвостах» зоны пересечения проходы и увидеть тяжелее всего, поскольку оттенки «дверей» и «стен» все больше сливаются, да и сами —<двери» все тяжелее и тяжелее! И поэтому там, где видящий только в фиолетовой и красной частях и обладающий даже огромной энергией вынужден, так скажем, «сталкивать бронированную плиту», закрывающую в этих диапазонах «проход» в другую потенциально возможную «здесь и сейчас» Ветвь Реальности, даже более слабый энергетически, зато видящий в «красной части» маг свободно проходит в нее через вообще «занавешенный лишь легкой шторой» проем в этой части спектра. Или другая аналогия, даже, возможно, более правильная: на одних участках спектра «потенциальный барьер» между различными Реализациями Мира выше, а на других ниже. А на некоторых и вообще бесконечно высокий! И если маг видит только в тех частях «спектра», где этот барьер очень высок, то ему, для того чтобы его преодолеть, надо обладать очень большим запасом энергии. А маг даже энергетически более слабый, зато видящий в той части «спектра», где «барьер Реальностей» намного ниже, способен просто перешагнуть через него! Грубо говоря, для каждого магического воздействия есть оптимальная для его реализации часть «спектра» пересечений различных кривых распределения вероятностей. Или, если совсем уж грубо, то каждой Ветви Реальности и каждой магии присуши свои «базовые цвета».

Для существования магии необходимо, чтобы «среда существования» нашего мира (вакуум, многомерный континуум или неважно как это назвать) обладала определенными свойствами, собственно, и допускающими саму возможность магического оперирования реальностью. Ну типа того, как для возникновения и распространения волны нужна среда, в которой эта волна и может зародиться. Или как для возникновения огня или плазмы необходимо наличие такого вещества, которое может гореть или ионизироваться. Кстати говоря, то, что не горит при одной температуре (энергии воздействия), может гореть при другой. Это к вопросу о том, какой еще аналогией можно описать силу мага. Его искусство заключается в умении для каждого типа или вида магической операции подобрать своего рода катализатор или запал, позволяющие «зажечь» нужную реакцию при более низкой энергии первичного воздействия. Ну а эти катализаторы, понижающие порог необходимого энергетического вливания, свои для каждого типа магических действий. И, если вернуться к модели «дальтонизма», они могут быть «окрашены» в разные «цвета», соответствующие тому или иному виду магии. Поэтому то, что видит один маг, не видит другой. Такая вот ситуевина, Ваня!

— Неужели мы такие придурки по сравнению с ними? — даже расстроился Иван. Он все же разговаривал с магами, дружил, ел за одним столом, а оказывается — был в их глазах умственным дальтоником!

— Я преувеличил немного, чтобы ты понял, — не дрогнул Богородько. — Но принцип такой. Или, если хочешь, мы в кандалах, а они свободны. Нуда ладно… Вернемся к теории. Итак, продолжаю: параллельно с исследованиями новейших физических теорий и математических конструкций наши спецы занимались также расшифровками описаний методов магии, приведенными в иносказательных формах в древних манускриптах. Они смогли усмотреть схожесть используемых там принципов с некоторыми современными теориями. Ну а дальше дело пошло легче. В общем, используя работы Эверетта, а также целого ряда российских и американских ученых, наши спецы смогли разработать технологию развития навыков магического оперирования, а уже на ее основе создали тесты, позволяющие выявлять среди людей тех, кто предрасположен к подобным навыкам и способен накапливать в себе необходимые типы энергии. Так и возникла в нашем Братстве школа магов-людей. Но я не рассказал еще тебе, что такое толерантность к магии, как она себя проявляет… И сейчас скажу лишь, что устойчивость к магии связана с достижением некоей Основной Реальности, или, как ее называют наши мозгоклюи, Фарватера Реальности, представляющей собой пересечение максимумов распределений вероятностей реализации всех вообще потенциально возможных, разрешенных Творцом к реализации Ветвей Реальности. Концентрация всех «цветов» Реальности, если так можно выразиться. А больше пока ничего и не скажу, — вдруг буркнул Богородько. — Почему? — подскочил Иван. — Не перегружайся информацией. Жуй не спеша, курсант! По крайней мере, когда время есть. А оно у тебя еще есть! А у меня — нет, пора личный состав проверить.

Инструктор, похлопав Ивана по плечу, ушел.

Воронин поразмышлял еще немного о Вселенных и о том, какими могли бы быть тесты на магические способности. Однако команда «Приготовиться!» застала его в сладкой дреме. Воронин подскочил, потянулся и решил обязательно сходить при удобном случае в библиотеку.

Выгрузка из самолета, как всегда, производилась бегом. Сели на каком-то грунтовом аэродроме. Высыпавшихся из самолета курсантов тут же разбили на группы, назначили старших. Обычно Иван оказывался вот таким временным сержантом, но не теперь — все-таки только что из стационара. Потом был бег через поле к утрамбованной площадке, где ждали четыре «Ми-8».

«И правда у Богородько каждый человек на счету!» — удивился Воронин, когда обнаружил, что две остальные колонны за их группой не последовали.

Инструктор подталкивал курсантов в спины, направляя их издалека к тому или иному вертолету. Потом, уже под рев винтов, обежал машины, еще различно тыкая пальцем в старших.

В вертолете курсантов оказалось семеро плюс сумки со снаряжением. Кротов, против обыкновения назначенный в этот раз старшим, о чем-то переговаривался через наушники с Центром или Богородько, но Иван по губам ничего прочесть не смог. Наконец машина пошла вниз у какого-то поселка.

— Что здесь? — спросил один из курсантов.

— Просто поселок, озеро. В общем, генеральский день рождения, приглашены высокие чины. Баня, охота, рыбалка, а мы — охраняем, — ухмыльнулся Кротов. — Встаем в оцепление, наш участок — за озером.

— Далеко, — заметил Иван. — А есть смысл все озеро-то охранять?

— Как я подозреваю, это встреча иерархов всей Восточной Сибири и Дальнего Востока России, — Посерьезнел Кротов. — Им виднее, насколько важно озеро… А ну как туда аквалангисты какие-нибудь полезут? Мало ли психов всюду шатается, кладоискатели и прочие… Археологи, мать их. Или «ихтиандры» какие из нелюдей.

Через озеро, на самом почти горизонте, виднелись невысокие избушки поселка, столбом в небо поднимался дым.

«Все правильно, — подумал Иван. — Наша легенда — день рождения наглого пузача, вора в лампасах. Скорее всего, и об этой легенде никто не узнает, ну а узнает какой журналист — пусть еще подумает, печатать ли. Тем более что „пузач в лампасах“ фотографий ему сделать не даст даже через озеро, вон сколько за казенный счет охраны нагнал».

Вертолет поднялся, ушел в сторону поселка. Кротов проверил связь и огляделся.

— Вон северная группа! — Он махнул рукой в сторону крошечных фигурок за широким мелким заливом. — Там крайние с нашего фланга Конюхов и Ворошилов. Шагайте туда, будьте с ними в прямой видимости. На местности упасть и прикинуться кустиками. И башкой крутить во все стороны, словно совы. Ну да местность у вас ровная, увидите, если кто-нибудь появится. На юге у нас лесок, туда иду я с Грачом. Да! Наш позывной — «Берег-три». Остальные переговоры по стандартным кодам… Воронин, ты остаешься здесь.

— Один. — расстроился Иван. — А что тут сторожить? До деревьев пятьсот метров, и все просматриваются Конюховым.

— Будешь связующим звеном между северным и южным секретами, — пожал плечами Кротов. — Сам видишь, какой периметр охватываем. Сиди, поглядывай, вообще отдыхай. Только купаться не лезь, ты из больницы, а вода холодная!

— Ох-хо-хо… Пожалел волк кобылу, вот она и сдохла…

— Но-но… разговорчики, — беззлобно, для порядка огрызнулся Кротов и вместе с Грачевым скользящим шагом направился к ближайшим зарослям березняка.

Иван улегся на берег, ногами к озеру, пристроил автомат на крошечный холмик. Искупаться и правда хотелось: солнце так и жарило. Знали бы американцы, как бывает в «страшной» Сибири летом. Неужели озеро настолько глубокое, что вода не прогрелась? Сзади громко всплеснуло. Иван оглянулся и не сводил глаз с озера, пока не увидел опять выпрыгнувшую, играющую щуку.

— Удочку бы.

— Иван?

— Да я говорю: удочку бы! Рыба тут здоровенная.

— А! — успокоился в наушниках Кротов. — Рыбу не трогать, это подсадная, для генерала. Передали, что день рождения продлится до самой темноты, так что смотри, не усни там. Бандану снимать запрещаю. И демаскирует, да и головку может напечь. Ха-ха…

— Конюхову напомни! — усмехнулся Иван. — Я их вижу, оба без платков уже. Хотя, может, они тебя просто неверно поняли и как раз головки ими прикрыли?!

В наушниках раздалось что-то похожее на сдавленное хрюканье и потом тихий щелчок — Кротов переключился на северный секрет. Где-то высоко в небе пела птица, имени ее Иван не знал. Время текло медленно, скучно…

«Уж лучше бы спать в стационаре, чем так, — с обидой вспомнил Иван о Богородько. — Людей не хватает! На что? Вокруг озера лежать? Да маги прощупали это озеро до дна, на зависть всем кладоискателям, и этот берег, конечно же, тоже держат под наблюдением. И это не считая аппаратуры! А мы, выходит, работаем только на легенду. Зачем? Прислали бы лучше первый курс».

Прошло несколько часов. Чтобы не уснуть, не задремать с открытыми глазами, Иван мысленно повторял лекции. Учиться в специальном центре подготовки ему было очень, очень интересно. Сравнивая себя нынешнего с тем парнем, что стараниями Гасымова попал в школу, Воронин только улыбался. Тот вообще не выдержал бы боя с МП, даже нескольких секунд не выдержал бы. Этот «поглотитель» его просто живьем бы и съел!

— Серединка? — Так Кротов окрестил «секрет» Ивана. — Слушай, похоже, все сворачивается. Поссорились, что ли, гости нашего генерала?

— Так… — Иван оглянулся через плечо и увидел приближающиеся к поселку вертолеты. Они были еще далеко, в паре километров. — Инструкции?

— Пока никаких. А вот Конюхов и Ворошилов откомандированы к нашим соседям, уходят с ними. Заметил?

— Да, — Иван увидел цепочку курсантов, удаляющихся на север вдоль берега. — Исполняют. А что пешком? Тут километров шесть получится.

— Все восемь. А у нас — три, и поэтому велено ждать. Почему-то пешком, да. Кстати, на всякий случай: сектор ответственности увеличился, и ты там один.

— Понял.

Сзади будто разорвали полотнище. Иван обернулся на треск и увидел падающий, отчаянно дымящий вертолет, так и не долетевший до поселка. Остальные девять машин будто стая испуганных воробьев разбились на две группы, заложили в разные стороны крутые виражи.

— Старший?!

— Вижу! Хрень какая-то началась! Держи свой сектор!

Иван отвернулся от поселка и только вздрогнул, услышав еще один «треск». Кто атакует, чем?! Куда смотрели маги?

— «Берег-три»! — зазвучал в наушнике голос Богородько. — Срочно марш к поселку по южному берегу!

— Мы должны дождаться Воронина! Двое ушли с северными соседями, итого три! — затараторил Кротов, когда Иван уже бежал в его сторону по берегу.

— Отставить ждать Воронина! Он будет догонять, а ты, Кротов, жми что есть сил! Красная ракета, бойцы!

Добежав до леса, Иван увидел метрах в трехстах впереди две фигуры, проскочившие через открытый участок берега. Здесь было топко, много коряг, а глубже в лес все заросло — не разгонишься.

— Поднажми, Вань! — на коротких выдохах произнес Кротов. — Южнее не уходи, там лесные озера. Держись берега.

— Принял! — выдохнул Иван, наращивая темп бега и экономя дыхание.

Пару раз он провалился едва ли не по колено. Не одолев еще и половины лесного участка берега, он снова увидел товарищей: они ускорились, выскочив на заливной луг.

— Ходу, «Берег-три», ходу! — потребовал Богородько. — Ваня, как самочувствие?

— Норма!

Вертолеты поднялись от поселка, и тут невидимые враги уничтожили третью машину. Теперь Иван видел все: что-то блеснуло в далеком лесу, будто кто-то пустил «солнечного зайчика», а через секунду вертолет уже задымил.

— Двухэтажный дом на южной стороне поселка, время — три минуты, — опять забасил инструктор. — Кротов, ты должен успеть, я вас вижу! Ваня?!

— Блин… — Воронин, зацепившись за корягу, ухнул с головой в лужу.

— Так, Ваня, стоп. Сбрось обороты. Если почуешь противника — займи позицию, притаись. Все равно не успеваешь в точку контакта. Жди там, пока придет борт. Опасность с юга, поэтому лучше уж не спеши, и вот еще: на боевой контакт сам не нарывайся!

— А если борта не будет?!

Богородько не ответил. Тут Иван вырвался из леса, пробежал еще несколько метров по грязи и наконец ощутил под сапогами твердую почву. Опять что-то сверкнуло в том же месте! Но ничего не произошло. Шесть машин едва виднелись, уходя к аэродрому, последняя, закладывая отчаянные виражи, неслась вслед за ними над самой землей.

«Куда смотрят маги?! Почему наши бойцы еще не ворвались в тот лес?!»

Со стороны аэродрома примчались еще два вертолета. Один сел на северном конце поселка, второй подлетел к южному — за группой «Берег-три» и кем-нибудь еще. Иван, конечно, в точку подбора не успевал, хотя и видел двухэтажный дом.

«А если их сейчас срежут?! — вдруг похолодело у него внутри. — На моих глазах! А я не успел!»

— Ваня! — Опять Богородько. — Я на севере, в поселке. Тебе придется дуть к нам. Ты в порядке?

— Норма!

— Давай, жми! Мы атакованы. Тут у нас сводный отряд какой-то из нелюдей и их приспешников. Жарко… Старайся скрытно выйти им в тыл или на фланг и поддержи нас огнем. Лучше сразу гранатами!

— Не понял! Как я скроюсь от нелюдей? С их-то чутьем и магией!

— Суматоха! Плюс с нами один наш маг. Мы сопротивляемся очагами, даже пробуем контратаковать, они атакуют группами. А ты вспомни сейчас все, чему вас учили ло противодействию магии. Давай, сынок, двигай жопой! Перебежками, ближе к берегу! Туго нам!

— Есть!

Вертолет поднялся. Воронин смотрел на лес, рискуя обо что-нибудь запнуться на бегу, но вспышки не последовало. Ребята улетели…

«Слава Богу!» — подумал Иван, наращивая и без того безумный темп бега и на ходу проверяя автомат и подствольник.

До поселка Иван добежал даже быстрее, чем рассчитывал, — ноги словно сами несли. На ходу включился в боевой режим восприятия и поэтому успел, приближаясь к двухэтажному дому, заметить вампиров. Это были именно они — черные тени, с немыслимой быстротой мелькавшие между избами. Над землей! Вампиров в полете Иван прежде видел только на пленке. Да и та была инфракрасной, ведь днем вампиры не летают… А эти, суки, летали! Хотя, правда, и «низенько-низенько», как те крокодилы из анекдота. Только сейчас было совсем не до смеха… «Ну, блин, сейчас мы устроим вам, паскуды, северного пушного зверька из пяти букв, на „п“ начинается, на „ц“ кончается! Бэтмены недоделанные!»

Он побежал к воде, намереваясь промчаться мимо двухэтажного особнячка. Однако, прежде чем Иван достиг строения, на втором этаже вдребезги разлетелось окно, и наружу вылетел истерзанный человек. Он рухнул в заросли кустов. Воронин, пригнувшись, вбежал в кустарник с другой стороны, проломился к бойцу, на ходу вытаскивая аптечку. Вот и рука — окровавленная, сжимающая ветви… Иван ухватился, потянул…

— Нет! — Появилось бледное лицо с закатившимися глазами. — Не тяни, брат, конец мне! Брюхо разорвал, позвоночник сломан…

Иван узнал раненого: один из курсантов старших курсов, почти готовых бойцов.

— Тихо, я сейчас…

— Ваня! — в наушниках взревел Богородько. — Жив?!

— Жив! На южной окраине поселка, у меня тут раненый!

— Не нужно… — хрипел боец и пальцы, стискивающие руку Ивана, слабели. Глаза бойца закатились и уже шепотом, едва слышно, боец простонал. — Ищи борт… Быстрее, иначе попадешь под нашу же «давилку»…. И берегись. Тут действуют МП. Из-за них меня смог достать обычный оборотень… Уходи…

Пальцы разжались в тот самый момент, когда Иван наконец прижал автошприц к запястью курсанта. И тут Иван словно заледенел внутри!

— Ваня, тащи его, я иду навстречу! — орал прямо в ухе Богородько. — Старайся вдоль берега, вдоль берега!

— Не нужно навстречу, он умер…. — сам удивляясь своему спокойствию, отозвался Иван. — Прорываюсь на север.

— Отставить прорыв! Ты не готов! Сейчас борта уходят, но они вернутся. Иди скрытно! Вдоль берега!

Вскинув автомат, Иван выскочил из кустов. Действительно, на северном конце поселка поднимались вертолеты. Когда успели вернуть-то?! Или это — другие? Неважно. Он пересек выходящую к самой воде улицу, полоснул очередью по мелькнувшей в стороне тени вампира. Не попал… Там, западнее, трещали выстрелы, последние бойцы еще пытались задержать нелюдей. Вдруг навалилась и тут же отпустила слабость — Иван пересек зону действия МП. Хорошо, если случайно, хуже, если МП его засек и долбанул прицельно. Хотя хрень все это. А вот то, что он опять бежит… Что все они бегут, уступая нелюдям — вот что действительно важно! Они позорно бегут. Драпают!

За углом покосившейся, заросшей мхом избы Иван едва не столкнулся с девушкой. Она стояла на коленях, обхватив голову руками.

— Настя! — узнал Иван, рывком поднял мага на ноги. — Беги за мной!

— Бесполезно… — Настю словно кто-то мотал из стороны в сторону, Воронин не мог ее удержать. И она словно в бреду говорила, говорила, говорила: — Они накрыли «морозилкой» сразу весь периметр, и мы не успели отразить… Энергии в доступных нам частях спектра почти нет, создать каналы мы не можем. А они уже аэродром атакуют… Там обычные люди, они гибнут, гибнут… И здесь, в поселке, жили обычные люди…

Воронин подхватил ее на плечо, исхитрившись при этом держать на изготовку автомат, и тяжело побежал к северу. Опять рокот — вернулись вертолеты. Или новые пришли?! Да неважно это, неважно… Почти навстречу выскочил оборотень, Иван всадил в него все оставшиеся в рожке патроны, и тот вдруг тяжело повалился вперед. Половины затылка у твари не было — кто-то успел его серьезно ранить… Повезло. С громким всплеском рухнул в озеро вертолет, из него сыпались горящие люди.

— Угрюмов в аэропорту, — шептала Настя. — Но он упрямый, не даст себя увезти, пока не вытащит отсюда всех наших. А тогда будет уже поздно… А без него все рухнет…

— Заткнись!

Как ни странно, но Иван сумел с Настей на плече пробежать весь поселок. Повезло еще, что больше ему не попались зоны, «простреливаемые» воздействиями МП. Вот и северная оконечность. Вертолетов не видно, людей тоже… Только за спиной продолжают трещать очереди — оставшиеся в живых курсанты ведут бой. Мысленно Иван удивился их силе. Среди МП, оборотней, вампиров, без поддержки магов — они стояли насмерть! Если он выживет, у него теперь счет к тварям возрастет намного! И он его оплатит! Сполна и по максимуму!

Иван отбежал от домов до небольшой рощицы, положил Настю на траву, перезарядил автомат. Если сейчас никто их не атакует… В поселке, похоже, ребята обречены — Воронин видел, как мелькали между домами нелюди. Как минимум пять десятков, не меньше! Что же произошло?

Он скорее почувствовал приближение вампиров, чем услышал звук разрезаемого крыльями воздуха. Круто развернувшись, Иван успел послать во врагов — их было двое — с десяток пуль, а потом перекатился в сторону. Вампиры, мерзко попискивая, опустились, сложили крылья для боя на земле. Иван снова выстрелил, почти тут же опять перекатился — быстрые твари, очень быстрые… Он вскочил и отбил первый удар когтистой лапы. Автомат полетел в сторону, запутавшись ремнем на руке. Это едва не стоило Ивану жизни — он упал на колено, кувыркнулся, избавился от уже бесполезного оружия.

Вампиры напали с двух сторон с плотоядными ухмылками… А у него за спиной оказалась Настя. И за тот короткий миг, пока вампиры преодолели разделявшее их расстояние, Иван вдруг очень ярко, словно наяву, вспомнил, как над его любимой изгалялся оборотень. И в этот момент решил, что теперь он скорее умрет, но повторения подобного не допустит! Его вдруг озарило: ведь если магия — это умение изменять вероятность реализации того или иного варианта Реальности, то абсолютная устойчивость к магическому воздействию — это состояние абсолютной стабильности! Абсолютной Данности от Начала и до Скончания Времен! Истиной, Изначально заданной Творцом! Это состояние должно быть достижимо в любой Ветви Реальности, а значит, оно и является тем самым Фарватером Реальности, о котором говорил ему Богородько! Если человек истинно верит, то он в момент Реализации Полноты Веры как раз и попадает на этот Фарватер Событий! И пока он на нем, никакой изменчивости он не доступен, а значит, и магия на него никакая не действует. Сейчас он отстаивал нечто, являющееся абсолютной, неизменной для любой из Ветвей Реальности ценностью.

И вместе с этим осознанием к нему пришла уверенность в себе, чувство полной самореализации, в котором как всего лишь одно из следствий стали доступны все боевые рефлексы и возможности организма. Причем не только как физической оболочки, а как некоей многовариантной сущности, способности которой намного превышали пределы даже рекордно тренированных людей.

Пока Иван осознавал все это, вампиры, размазанными от скорости тенями метнувшиеся к нему, на ходу ударили заклинаниями «взгляд василиска» и «мираж», рассчитывая обездвижить жертвы и лишить их ориентации в пространстве. Но случилось нечто совсем, с точки зрения вампиров, невероятное! Девчонка, уже, судя по ее ауре, потерявшая сознание, действуя на уровне рефлекса, отразила направленные в нее заклинания, инстинктивно применив «щит Персея». Это означало, что она маг, причем очень сильный! Вампиры мгновенно сменили тактику: девчонка становилась ценным пленным, достойным захвата и последующего тщательного изучения. Еще бы — человек-маг, да еще такой силы! Поэтому на растерзание и прокорм оставался только застывший перед ними парень, на которого, как казалось, заклинания подействовали именно так, как и должны были. Но это только казалось, а ошибку свою вампиры поняли слишком поздно. Смертельно поздно!

Только что стоявший неподвижно человек вдруг словно телепортировался навстречу одному из вампиров — настолько стремительным было его движение. Стремительным даже для специально тренированных вампиров-бойцов. Оказавшийся перед Ворониным нелюдь даже не понял в первое мгновение, что случилось. А спустя лишь сотую долю секунды, что для подготовленного вампира очень много, почувствовал, что летит по воздуху от страшной силы удара в грудь. Сознание едва не покинуло вампирское тело, а человек уже словно упал вниз под ноги второму нападавшему.

Для Ивана же время словно застыло, все происходящее воспринималось даже им самим не как некие действия, а скорее как переходы между разными состояниями окружающей его реальности, которые он мог формировать или выбирать сам, по своей воле. В этом состоянии он словно и не бил, а лишь представлял, но не только в голове, а «во всем теле», в движениях, как поражает вампира. Интересно было то, что Ивану в этом состоянии совсем не хотелось убивать — даже нелюдей. И не потому, что их целесообразно было захватить живыми. Просто в этом состоянии вообще не хотелось кого-либо лишать жизни и даже сильно повреждать. Да это было и не нужно! Поскольку Иван точно знал и чувствовал, какое действие и какой силы необходимо совершить, чтобы надежно «выключить» кровососов, не убивая их, конечности лишь совершали некие движения, реализующие возникший образ. Словно все происходящее было большим холстом, на котором Иван руками, ногами и телом в целом писал нужную ему картину происходящего, «дорисовывая» одни элементы и «стирая» другие.

Второй вампир уже начал понимать, что они столкнулись с явно нестандартными людьми, но тоже не успел отреагировать на проход Ивана в нижний уровень, из которого тот совершенно естественным для него в этом состоянии движением — которое он не смог потом даже вспомнить! — опираясь на одну руку, ударил нелюдя сразу двумя ногами: в голову и в низ живота. И удары эти были столь сильны, что вампира даже не отбросило, а словно подрубило. Он рухнул на землю, впервые за последние сто пятьдесят лет своей жизни потеряв сознание. Причем от удара человека! В это время вампир, повергнутый Иваном первым, вновь попытался прибегнуть к магии. Он ударил Ивана заклятием «голова Горгоны», ранее всегда приводившим к успеху во всех проведенных им схватках, за исключением разве что очень давней и поэтому почти забытой стычки с аспидом. И вот сейчас неудача постигла нелюдя вторично: Иван вообще никак не отреагировал на брошенное в него мощнейшее заклинание. Курсант, словно телепортировавшись к поднявшемуся на ноги вампиру, нанес невидимую от скорости исполнения и формы ее проведения серию ударов, которые «выбили душу» и из этого врага. Только когда Иван убедился, что вампиры лежат без движения, он вернулся к Насте, чтобы оказать ей первую медицинскую помощь.

И все кончилось. Так же неожиданно, как возникло, состояние «повышенного осознания» пропало. Но даже потеря этого чудесного чувства не смогла отвлечь Ивана от Насти. Лишь когда девушка вздохнула и пошевелилась, он позволил себе расслабиться. Да и то не совсем — привалившись спиной к дереву, Иван закрыл глаза, но развитое в ходе практик в школе чувство опасности по-прежнему сканировало окружающее пространство на предмет поиска возможных угроз. Тем временем Настя окончательно пришла в себя и смогла телепатически связаться с руководством, вызывая помощь.

С трудом осознав, что он «наворотил», Иван пытался вспомнить, какие конкретно ощущения сопровождали его вхождение в это жутко эффективное состояние. Необходимо было попытаться на основе этих ощущений создать «ключи» для теперь уже контролируемого достижения подобного состояния в любой момент времени. Именно от этого занятия его и оторвала окончательно пришедшая в себя Настя.

Кто-то коснулся спины, но Иван, к собственному изумлению, не ответил ударом. Он просто знал, что это — Настя, друг, наконец-то справившаяся с паникой.

— Вертолет, Ваня, вертолет! Беги к нему!

— Пусть садятся здесь. — Иван поднялся, поискал глазами автомат. Не нашел. На щеке болтался полуоборванный наушник, он схватил его, зачем-то дунул, потом ощупал прижатый к шее микрофон. — Центр! Центр, я — «Берег-три»! Видите нас?

— Видят, Ваня, — ответил Богородько. — И я тебя вижу. Сейчас подберем вас! Нелюди через лес уходят к аэродрому, там заваруха…

Вертолет уже кинул на Ивана и до сих пор лежащих на траве вампиров тень, когда он, наконец, нашел глазами приближающегося инструктора. Тот тащил на себе залитого кровью курсанта, сзади еще два бойца вели под руки третьего.

«Все-таки они выжили в поселке! — изумился Иван. — Не все наши полегли! Слава школе!»

Подходящий Богородько, увидев двух лежащих вампиров, присвистнул:

— Ну ни хрена себе! Воронин, ты что, заговоренный? Или тайный супермен местного розлива?! Сначала «поглотителя энергии» оприходовал, а теперь аж двух вампиров отрубил. Это надо ж, блин! Зачет тебе по моему предмету и, пожалуй, увольнительная на кондитерскую фабрику. Цел, Ванька?

Иван оглядывался: он и сам был поражен случившимся. С выражением безмерного удивления на лице чисто механически он помогал загружать на борт все еще неподвижных вампиров, подсаживал Настю и забирался наконец сам. Его хлопал по плечу Богородько, тараторила что-то девушка-маг, одна из сильнейших в Братстве… Кажется, они говорили о том, что ситуация переломлена в пользу Братства, Угрюмов держал поблизости резервы, будто предчувствовал. О том, что помощь наконец прибыла и теперь зарвавшимся нелюдям не уйти. О том, что по нелюдям на полевом аэродроме нанесут уже подготовленный ракетный удар боеприпасами объемного взрыва, и еще о чем-то в этом роде. Иван слушал и даже понимал их, а сам все пытался закрепить в памяти стремительно тускнеющие фрагменты своего боя с вампирами. Первого его боя с нелюдями, в котором он одержал победу! Чистую, а не по очкам! Но воспоминания тускнели, и тогда Иван решил сопоставить произошедшее с той теорией, которая лежала в основе системы боя, преподаваемой курсантам-бойцам в Братстве.

Поэтому Иван хотя и слушал, и слышал всех, сознание словно раздвоилось, Одна его часть была «здесь и сейчас», а вторая анализировала, сопоставляла и сравнивала. Он смотрел на Богородько, а видел его не в вертолете, покрытого своей и чужой кровью, а в школе. Там его, Ивана, готовили драться. Там он научился многому. Как выяснилось, настолько многому, что и сам еще не до конца знал, насколько. Не так давно они вдвоем с Кириллом выдержали столкновение с МП, а сегодня Иван один сразился с двумя вампирами — и победил.

Хотя, конечно же, достигнутое им состояние во многом объясняется яркими воспоминаниями о ранее пережитом кошмаре с оборотнем, следовало признать, что если бы не тренинг в школе Братства, никогда бы у него не высвободились, не проявились все заложенные в человека Творцом древнейшие рефлексы, которые и предопределили во многом исход боя с вампирами. Удивительно, как, за счет чего Богородько, их инструктор, сумел этого добиться? Иван закрыл глаза и провалился в дремоту, наполнившуюся услужливо подкинутыми тренированной памятью наиболее запомнившимися картинами прошедших этапов подготовки.

…Войдя в зал, инструктор цепким взглядом оглядел присутствующих курсантов и, видимо, удовлетворенный их видом, начал лекцию:

— Динамика боя определяется не только манерой перемещений и скоростью движения бойца. Она учитывает многие моменты, например, принципы смены направлений, наличие торможений и ускорений, характер силового взаимодействия, а также амплитуды ударов и их траектории. Именно динамический рисунок связывает воедино технику схватки и тактику боя. Поэтому, очерчивая границы возможных вариантов динамической картины боя, поговорим о таких понятиях, как «линейный» и «круговой» бой.

Динамика линейного боя представляет собой череду разгонов и остановок. Траектория боя — ломаная, с резкими сменами направлений. Тот, кто хоть раз в жизни сдавал норматив по так называемому «челночному бегу», легко представит динамику линейного боя. С энергетической точки зрения такой характер ведения боя не является рациональным — впрочем, подобные «челночные» перемещения очень полезны в ходе ведения огневого боя. Поскольку они могут быть достаточно непредсказуемыми и способными ввести противника в замешательство, снижая эффективность его ответных действий. Думаю, это вы легко можете себе представить. Но вернемся к рукопашке.

Динамика «кругового» боя отличается отсутствием резких, ломаных траекторий. И поэтому прямолинейная ударная техника целого ряда единоборств не вписывается в его тактику. Удачным образом ближнего боя, ведущегося в этой манере, может служить смерч «торнадо». Внешне хаотичное, быстрое, но плавное и непредсказуемое перемещение такого разящего вихря в бою — вот идеальный образ бойца в рукопашной схватке, ведущейся в технике нашей школы. И это при том, что смерч может изгибаться и качаться, удерживая равновесие за счет стремительного вращения по принципу гироскопа. Что позволяет объединить принципы и методы «маятника» и круговых движений. Это только на первый взгляд кажется сложным, а после некоторой практики станет для вас очевидным.

Все построено по принципу воды, где одно движение как бы перетекает в другое или становится базой для него. Поэтому понятие «неудачно проведенный прием» в «круговой» манере ведения боя фактически отсутствует, как отсутствует разделение приемов на блоки и удары. Есть некие базовые движения, основные принципы, причем существует полдюжины вариантов входа в каждое из них и дюжина вариантов завершения, в зависимости от того, как сложилась ситуация в данном, конкретном случае. Очень естественно в такую динамику укладывается ударная техника рук и ног. Вращательное движение легко включает в работу локти, колени, кулаки и стопы, происходит как бы «выбрасывание» их на периферию боевого вихря.

Рассказывая, Богородько чуть водил плечами, бедрами. Курсанты, уже хорошо знавшие Дядьку, понимали: он может и продемонстрировать все, о чем говорит. — При этой манере ведения боя отпадает необходимость в «срывах» дистанции, в молниеносных атакующих выпадах. Контакт с противником «растягивается» по времени, становится вязким, обволакивающим. Атакующие действия не разрываются на фазы входа и выхода, поражения и извлечения, а представляют собой единое непрерывное движение.

В технике «кругового» боя практикуются не столько блоки, сколько уходы с линии атаки с одновременным нанесением удара, перехват вражеской атаки, или так называемый «слив», при котором оружие или части тела бойца подставляются под вражеские ударные элементы (опять же оружие или части тела) так, что они соскальзывают по ним в сторону. Естественно, не стоит понимать меня превратно. Хотя искусство типа «железной рубашки» и существует и вы даже будете его осваивать, все-таки совать руки, ноги и другие части тела под режущие кромки холодного оружия не надо.

Все траектории ударов и бросков при такой манере ведения боя представляют собой своего рода замкнутые кривые, в основе которых лежат располагающиеся в двенадцати разных плоскостях пространственные восьмерки и переходы между ними.

Подобные «циклические» траектории трудно разделить на атакующие и защитные движения. Любой участок этой замкнутой кривой может выполнять функцию и поражения, и парирования ударов противника. Более того, поражение осуществляется с одновременным «блокированием» возможных контратакующих действий, а парирование атак предполагает подавление двигательных функций противника.

Воин, ведущий «круговой» бой, не нуждается в специальной защитной технике. Любое движение воина уже является и защитным, и атакующим. Каждое обладает потенциальной возможностью нанесения ущерба противнику. При этом в управлении противником используется техника владения собственной инерцией, инерцией атакующего движения противника и воздействия на него посредством системы рычагов. А точки контакта с телом противника чаше, всего используются как точки вращения! Поэтому боевая работа в «круговом» бою напоминает вращение шестерни, у которой в роли зубьев выступают части тела бойца или его оружие. Эдакое тяжеленное «зубчатое колесо», непрерывно цепляя, наваливается на противника, стремится затянуть, подмять его под себя.

Богородько растопырил руки, расставил ноги, став похожим то ли на огромного усатого краба, то ли на ту самую шестерню. Это было забавно, но никто не улыбнулся: курсанты уже «видели» себя в таком бою.

— Такая техника требует значительно меньшей физической силы, чем линейная, поскольку «боевое колесо» — тело атакующего — обладает более чем достаточным весом для того, чтобы, лишь опираясь своими ударными частями тела на определенные зоны тела противника или «натягивая» всю массу противника на подставляемые ему руки, ноги или оружие, нанести ему тяжелое повреждение. Боец не отталкивает приблизившегося противника, не шарахается от него, а наоборот, затягивает, «всасывает» его. Подобная работа, как бы это кроваво ни звучало, строится по принципу действий мясорубки. Шнековый винт затягивает куски мяса внутрь и неумолимо увлекает под непрерывно вращающиеся ножи. А на выходе получаем знамо что — фарш! Вот так!

Пока очередной противник проворачивается через «мясорубку», боец использует его в качестве щита, а затем берется за следующего. Он уже не стремится защищать «контролируемую зону» от проникновения, а «мертвой зоны» и вовсе нет — кто успел подобраться поближе, тот раньше и попадет под удар или болевой захват. Что именно угодит в этот адский «шнек»: атакующая рука или шея противника, для «мясорубки» совершенно безразлично. Она одинаково легко перемалывает и наступающего, и обороняющегося врага.

И поэтому на новой стадии подготовки мы будем учить вас выбирать из всех вариантов возможных в каждой конкретной ситуации действий такие, которые будут максимально соответствовать именно «круговой», или «шнековой», манере ведения боя. И при этом мы еще будем ставить вам оптимальную биомеханику выполнения этих действий.

Постепенно на этой стадии подготовки станем переходить к работе против нескольких партнеров и работе с оружием и против оружия. Кстати говоря, так вы начнете параллельно осваивать универсальную систему боя с оружием. Систему, способную дать человеку высокий уровень понимания универсальных принципов работы оружием, с одной стороны, и специфических особенностей того или иного вида конкретного оружия — с другой. Что позволит освоившему эту систему профессионально сражаться любым оружием против любого же оружия, даже если он взял это оружие в руки впервые.

Освоив все, о чем я говорил ранее, к концу второго этапа подготовки вы приобретете эффективные двигательные комплексы, «нанизанные» на чисто рефлекторные защитные и нападающие реакции человека и связанные с ними обыденные бытовые движения. Что принципиально важно, поскольку в экстремальных ситуациях, согласно и результатам исследований, и практическому опыту, сложнокоординированные движения сильно угнетаются, и человек просто не в состоянии сделать их в нужный промежуток времени. Поэтому реально эффективные в любой ситуации боевые движения могут быть только простыми, основанными на двух-трех базовых технических элементах, в качестве которых используются обыденные действия человека в повседневной жизни дома, на улице, на работе. Впрочем, в последующих циклах вашей подготовки вы овладеете некими особыми навыками и состояниями психики, которые позволят вам реализовывать и очень сложные двигательные комплексы. Но и они будут основаны на этих же древних рефлексах, об этом я расскажу вам уже на следующей лекции. Ну а сейчас можете задавать вопросы.

Первым поднял руку один из сидящих рядом с Иваном курсантов — бритый наголо долговязый парень по фамилии Кащук. Богородько немедленно отреагировал, хотя смотрел вроде бы в другую сторону:

— У вас вопрос, курсант?

— Да, я вот подумал — ну всякие там специальные виртуальные системы обучения есть только в Братстве, да, может быть, еще где-то в похожих организациях. Но сам-то метод, который вы нам сейчас описываете, очень понятен. Так почему же он не практикуется повсеместно? В чем тут проблема-то?

Инструктор скупо усмехнулся. И, помолчав, ответил:

— Видимо, я очень хороший инструктор, Кащук. Или вы очень хорошие ученики, что вам все, что я говорил, показалось таким понятным. М-да… Хррр-хррр… Как говорится, сам себя не похвалишь — кто ж тебя похвалит? Хррр… А если серьезно, то ответ на ваш вопрос заключается как раз в том, что вся описанная мною методика подготовки и то, что я еще расскажу, — все это гораздо сложнее, тоньше и индивидуальнее в применении, чем все те способы, которые используют выработку условных рефлексов путем многократного закрепления навыка. А значит, и дороже. Да и специалистов, которые могли бы так учить, считаные единицы во всем мире. И в основном все они работают в тех или иных тайных обществах… О подобных методах тренинга мало кому известно, поскольку сам процесс подготовки по такому методу сугубо индивидуален и требует глубокой и тонкой работы с психикой.

— Если я правильно понял, в случае ошибки недостаточно компетентное обучение может привести к необратимым психическим травмам у обучающихся? — спросил Кащук.

— Именно так. Поэтому и практикуются подобные методы либо в самых элитных группах специального назначения, либо в тайных обществах типа нашего. Иначе столько «дров наломать» можно было бы, аж жуть!

— А можно побольше узнать о принципах работы с холодным оружием? — задал наконец свой вопрос и Иван.

— Принципы? Здесь можно выделить в целом три принципа, — ответил Богородько. — Во-первых, существуют базовые типы движений нанесения удара или подготовки и проведения бросков, которые являются едиными для самых разных видов оружия и для невооруженного боя. Траектории их вытекают из естественной биомеханики человеческого тела, и при различной с первого взгляда внешней форме, продиктованной конкретным видом оружия, они имеют единое наполнение. Одно и то же движение может быть выполнено и рукой, и оружием. Поэтому элементы рукопашного боя должны грамотно дополнять оружейную технику, и бой голыми руками ведется с акцентом на то, что противник вооружен.

Однако каждый вид оружия, исходя из его особенностей — веса, размера, формы, центровки, заточки и так далее, оптимально накладывается на определенные техники. Эти особенности параметров конкретного вида оружия можно назвать присущими именно ему внутренними свойствами. Понимая эти особенности каждого типа доступного ему оружия и зная базовые движения, обученный по нашей системе боец в состоянии, взяв в руки незнакомый предмет, полностью использовать его сильные и слабые стороны именно как оружия. Важно помнить, что каждому оружию соответствует блок техник, которые выполнять им лучше и удобнее всего. Это второй принцип.

Третье. Поскольку свой отпечаток на технику боя накладывают и конституция, и психофизические особенности владельца оружия, мы будем учить каждого из вас умению наилучшим образом оценивать свои особенности и определять особенности того или иного встретившегося вам противника. И уметь подлаживать каждое доступное оружие под себя.

В любом случае, будь то обучение бою с оружием или без него, реализуется концепция боя, которая исходит из понимания того, что любое движение в рукопашном бое существует как внешняя оболочка для более древних и отточенных эволюцией двигательных задач, связанных с борьбой за равновесие, то есть борьбой с гравитацией. Кратко я уже говорил об этом, когда рассказывал вам про «чувство края» и «маятник». И еще более подробно расскажу в третьей, заключительной лекции нашего теоретического курса. Ну а на сегодня все. Дуйте переодеваться, потом занятия по интересам. Травмированных после тренировки с Русланом нет? Странно. Научились, наверное, кое-чему… Свободны!

Курсанты потянулись к выходу из зала. Иван шел вместе со всеми и думал о том, что воины Братства, подготовленные по подобной системе, действительно являются, пожалуй, сильнейшими бойцами в мире. Причем бойцами крайне приспособляемыми… При этом даже им все равно трудно справиться с нелюдями, а точнее, с самыми опасными из нелюдей, без поддержки магов. А еще Воронин пытался оценить, насколько степень его предыдущей подготовки позволяет соотнести уже полученные им ранее знания и навыки с теми, что предлагала боевая система Братства Зрячих.

— Пошли соку попьем в буфете? — предложил, обернувшись, Кирилл Аршавин.

— Переодеться бы…

— Сейчас толпа будет в душевой, переждем! По стаканчику, и назад — помоемся спокойно.

Заходить в буфет в спортивной форме, да еще пропахшей потом, конечно же, не позволялось. Но Кирилл, быстро прошмыгнув по лестнице на четвертый этаж, прокрался в зал, цапнул со стоящих подносов два стаканчика и вернулся в коридор.

— И все дела! — гордо сказал он.

— Пусто в школе… — Иван с наслаждением отхлебнул сок. — Куда-то угнали старшие курсы.

— Да, между прочим, со следующего семестра мы тоже войдем в боевой распорядок, — поделился новостью Кирилл. — А то ведь как получается: старшекурсники уходят, и школа остается почти беззащитной. Мы вроде и ни при чем, по распорядку только маги, инструктора и вон эти девки вахту тащат.

Он сказал это чересчур громко, да еще кивнул на подходивших к буфету трех девушек из женской группы. Они тоже учились на старших курсах — в школе еще только собирались сформировать вторую женскую группу, маловато было подходящего «материала».

— Мы тебе не девки, — обиделась одна, с перевязанной бинтом головой. — Давай-ка повежливее.

— Да ладно! — отмахнулся Кирилл

Младшие группы курсантов, к которым до сих пор относилась и группа Ивана, считали девчонок чересчур заносчивыми. Если с кем и общаются, то со своими, старшими, а на остальных поглядывают свысока. Серьезны не в меру…

— Нет, неладно! — уперлась та, перевязанная, хотя подруги хотели увести ее в буфет. — По распорядку школы ты обязан назвать мне свою фамилию, чтобы я могла подать рапорт! С какой стати я обязана терпеть?!

Иван предпочел бы извиниться и замять неприятный инцидент. Но не подводить же Кирилла?

— Только и можете, что кляузы строчить… — пробурчал между тем его приятель. Это уж было совершенно несправедливо: до сих пор никто на Аршавина рапорт не подавал, хотя он порой оправдывал репутацию «вредного рыжего». — Фамилию ей… Не была бы ты такой рыбой замороженной, уж давно бы знача и имя мое, и фамилию, и много еще чего.

— Так! — Девушка решительно шагнула к обидчику. — А вот теперь ты вместе со мной пойдешь к инструктору. Кто у вас куратор? Степан Михайлович? Идем!

Она схватила Кирилла за руку, тот рванулся, — Отцепись, а то задену ненароком! Девчонка мгновенно провела захват, и не ожидавший от нее такой прыти Кирилл едва успел войти в «спираль освобождения», иначе уже либо лежал бы, нюхая пол, либо на мысочках шел бы за этой «амазонкой». Включились боевые рефлексы, и раздосадованный, что едва не огреб от какой-то девчонки, хотя и старшекурсницы, парень сразу же забыл, что перед ним женщина. Потеряв всякий контроль, на выходе из «спирали» он попытался провести подсечку с ударом сбоку в голову. Иван аж крякнул и рванулся на перехват, но «амазонка» сама успела раньше. Играючи, классическим маятниковым движением девушка ушла от атаки и сразу же, «на возврате», контратаковала сама, от души, но при этом контролируемо, «натянув» ребра Кирилла на колено своей ноги, а ладонью шлепнув его по затылку. В довершение, совершив пируэт в чисто круговой манере боя, толчком в подбородок и рывком за воротник сзади она опрокинула парня на пол и прижала его коленом. Даже окончательно озверевший Аршавин смог понять, что если бы деваха захотела, то все эти три движения могли бы быть выполнены несколько иначе, после чего он лег бы на тот же пол уже со сломанной шеей и грудиной. Или ребрами — смотря по какой траектории она бы его провела. Поэтому Кирилл не стал больше дергаться, а расслабился и лишь волком смотрел на обидчицу, словно видел перед собой не симпатичную девчонку, а какую-нибудь демоницу в крайней стадии ее трансформации. В это время самая рослая из всей троицы подруга «амазонки» тоже успела подскочить к ней и, обхватив под руки сзади, со словами: — Идем, Машка, идем! — потащила прочь. Иван вдруг осознал, что не видит третьей из этих «бой-баб». И тотчас ощутил ее за своей спиной! Надо же, «глаза отвела», зашла за спину и подстраховала подругу… На всякий случай, так сказать. До выяснения обстановки… Он резко, рывком повернулся и встретил внимательный взгляд серых слегка прищуренных глаз. Девушка тут же смутилась и, обогнув Ивана, пошла догонять подруг.

— Бог с ним, с рапортом, Маша, он и так уже все понял. Идем! — упорно тащила рослая все еще порывающуюся вернуться подругу.

Присев, опираясь на одну руку, Кирилл вдруг крикнул в спину удаляющейся победительнице:

— Мария, а как все-таки насчет того, чтобы встретиться вечером в кафе за чашкой чая? Или вы с мужчинами только на татами общаетесь?

Девушки словно по команде остановились и обернулись к парням. Иван опасался худшего, но раскрасневшаяся Маша от такой безмерной наглости вдруг рассмеялась, прыснули и ее подруги. Больно уж смешным выглядело это предложение из уст все еще сидящего на полу парня, только что получившего изрядную трепку от рук той, кого он приглашал столь оригинальным образом.

— А почему бы и нет? — вдруг ответила сквозь смех Мария. — В девятнадцать тридцать у входа в ситуационный тир. И не опаздывай. Дон Кихот рыжий…

Девушки, хихикая, скрылись в буфете, а Иван помог наконец Кириллу подняться:

— Внешность бывает обманчива. И если ты Дон Кихот, то что, она меня Санчой Пансой обозвала, что ли?

— Если ты мой слуга, то не Санчо Панса, а Лепорелло, потому что я — Дон Жуан, Маша просто перепутала от волнения, — Аршавин, похоже, был больше очарован, чем смущен. — Нет, какая девушка! И какая у нас в центре, получается, классная школа рукопашки, раз даже девчонки со старшего курса так драться могут. — И тут же огорченно добавил: — Сок разлил…

Руку потянул… Придется сказать, что это Руслан на тренировке. Не выдашь?

— Не выдам. А ведь даже забавно получилось — только что Богородько рассказал, и вот нам кое-что показали…

— Это тебе показали. А мне трудно было наблюдать, — пожаловался Кирилл, забрал у Ивана из руки его стакан с соком и залпом допил. После чего метким броском отправил стаканчик в ближайшую урну и добавил: — Теперь я понял, что галантность берет истоки в инстинкте самосохранения. Идем. А вечером нас ждет романтическое приключение!

— Нас? Я, по-моему, не напрашивался? — удивленно произнес Иван.

— Ага, хочешь бросить друга, отдав его на растерзание этим хищницам? Она ж точно не одна придет, у них подстраховка, вот и ты меня прикрой. Да и эта, с серыми глазами, так на тебя смотрела! — провокационно ухмыльнулся Кирилл.

— Ну ты и жук, Кирюха! — ответил Иван. — И когда только успел рассмотреть, как она на меня смотрела? Когда мордой пол подметал, что ли? Ладно, пошли, а то на следующее занятие опоздаем.