Операция "Франкенштейн"

Глава 2. Ганс и Гретель

Эту парочку Большой Мо заприметил, едва они показались в конце улицы, и в течение четверти часа то и дело наблюдал в монитор наружной камеры, как они застревают у каждой витрины, подталкивая друг друга локтями и замирая от собственной смелости. Мажоры, сбежавшие от нянек, судя по рубашечкам и шортикам. Молоко на губах не обсохло, а туда же, в пучину разврата, или как там выражаются их штатные гувернеры?

Он нарочно поставил в окно приманку — пока мальчишки глазеют на «Лиззи», он оценит их с точки зрения пригодности для дела и подумает. С одной стороны, товар уже готов, с другой — будет же когда-нибудь новый заказ, тогда искать модели уже не придется. Тем более один из двух был гладким тоненьким азиатом, на таких всегда есть спрос, второй был похож на ангела Возрождения, с полагающимися ангелам кудрями и ресницами. Просто Ганс и Гретель. Интересно, им рассказывали, что бывает иногда с такими малышами в закоулках мумбайских трущоб? Или с хорошими мальчиками такого не случается?

Расстояние между ними решительно сокращалось, и Мо вышел на крыльцо, остановившись у косяка.

— Нравится? — коротко спросил он мальчишек, вытирая руки промасленной тряпкой.

Ганс испуганно кивнул, глядя на его семейные трусы, а Гретель залился краской.

— Первый раз на Мумбаи?

— Первый.

Голос тоже ангельский, просто грех природы какой-то. И грех не воспользоваться. Может, попробовать его в рост сделать? На любителя? Интересно, с какой дозы алкоголя отрубится такое чудо?

— Виктория или Урсула? Викторианцы, да?

— Да, — удивленно ответил Ганс. — А как вы узнали?

— По глазам, — усмехнулся наружный Мо, садясь на ступени и неспешно закуривая. — Я сам викторианец, помню свой первый раз, впечатлений было море. Мне тогда только пятнадцать исполнилось, родители умерли, вот я и пустился во все тяжкие. Куда только жизнь не забросила, мда. Сейчас бы, конечно, уже многое не рискнул. А вы молодцы, без нянек гуляете. Восемнадцать есть? Заходите, что ли, пивом угощу в честь первого раза. Мумбаи — территория свободы.

Мальчишки, как зачарованные, смотрели на его волосатые колени. Наверное, им говорили не заходить в незнакомые места, но их двое, а он один, выглядит мирно, к тому же «Лиззи» сделала свое дело.

— Мы на минутку, можно? Пиво не будем, нам только посмотреть.

— Смотрите, мне не жалко. Можете даже сфотографироваться на память, это бесплатно. Вам удовольствие, мне реклама.

Он вернулся за свой верстак, понимая, что добыча уже на крючке. Кроме «Лиззи» тут было еще на что посмотреть. Мальчишки издали восторженные вопли, достали дорогие на вид пады, сверили настройки, потом осторожно пошли по праздничной преисподней, выбирая место для фотографии то с одним уродом его коллекции, то с другим. Увлекательнейшее занятие, если не знать истории некоторых из его моделей.

Ганса он отправил на отливку шаблона почти сразу, тот удачно стоял столбом, пока Гретель совал палец в рот «Лиззи» и хихикал. Потом они собрались поменяться местами, но у Гретель что-то случилось с телефоном, выражение его лица стало страдальческим.

— Перезагрузи, — посоветовал Ганс.

— Я перезагрузил, — тот хлопал ресницами, сдерживая досаду. — Может, переохладился?

— Или перегрелся.

Пришлось встать и помочь их горю. На его руку с насадками они посмотрели крайне уважительно, дали отнести телефон на верстак без лишних слов, нависли по бокам от его головы, пока он вскрывал внутренности смешной машинки. Пад действительно перегрелся, но тут же пришел в норму и сделал снимок, как положено было конструкцией.

— Спасибо, — застенчиво шепнул ему слева Гретель.

— Большое спасибо, — эхом повторил Ганс справа.

— Вы нам нравитесь.

— Мы таких еще не встречали.

— Если бы таких было много…

Они говорили уже одновременно, приблизив губы к ушным раковинам, каждый со своей стороны, и у Мо по затылку внезапно прошла волна мурашек, собравшая кожу черепа в складки и заложившая уши. От необычности ощущений он замер, пока голоса продолжали шептать ему что-то уже совсем неразборчивое, но не менее важное.

— Хотя бы двое…

— Каждый такой же добрый…

— Отзывчивый…

— Хороший…

Через секунду чувство блаженного раскола стало иррационально физическим, как и ощущение, что мурашками покрылся весь мозг. Он видел их толстыми иглами, широкими, серыми, тупыми, колючими, неудержимо растущими сквозь кожу, и, наконец, голова лопнула, как артишок. Зрение стало туннельным, сузилось до пятака перед глазами, остальное залило молочно-белым туманом. Это было не больно, это было приятно, сопротивляться голосам не было сил и желания. Он пустил струйку слюны на стол и упал лицом вниз, в облачное поле.

— Примитив, — гримасничая, сказал Тед, забирая свой пад со стола и стирая с него слюну тряпкой. — Или эпилептик, или конченый асмрщик и давно сидит на аудионаркоте.

— Контуженный, похоже, — задумчиво возразил Такэда, раздвигая волосы у Мо на виске. — Видишь шрам? Таким много не надо. Но эпилепсию это не исключает.

Теда шрам не заинтересовал, он открыл дверь и быстро отошел в сторону, уселся на стул, бросив брезгливый взгляд на «Лиззи». Вайз вошел первым, сверился с фотографией, которую держал в руке, и свистнул в проем. За ним появились Креббер с Эндрюсом и Джонсон с Мартинесом. Грегори и Девилера не было, и Тед понял почему — два раза засветиться в одном месте было глупо, камера наблюдения тут наверняка не только у хозяина мастерской.

— Головаст, найди, где у него конвейер и как эта херня работает, — приказал Вайз, наслаждающийся ролью командира, невзирая на то, что и без него никто не терялся в обстановке. — Принцесса?

Тед перебросил ему в руки свой пад.

— Не забудьте почистить его диск, — напомнил он. — Намадзу он тоже срисовал.

— Я похож на идиота? — оскорбленно спросил Вайз.

Тед предпочел не вступать сейчас в дискуссии, время было дорого, обстановка почему-то нервировала его до тошноты.

— Повезло, — сказал Креббер, потрошивший бумажный ежедневник хозяина. — Заказ получен на прошлой неделе, двенадцать мужских голов, предоплата пятьдесят процентов, отметок об исполнении нет, как в других. Есть какая-то пометка в календаре на сегодняшний день, возможно, сделка закроется сегодня.

— По аайским меркам это преступление, — сказал Тед Гейлу, который плюхнулся на рабочее место хозяина. — То, что мы делаем.

— Ни хрена, — возразил тот, стягивая свитер через голову и бесцеремонно бросая его Теду на руки. — Это называется защитой чести и достоинства. Сколько он так проваляется?

— Час, — сжав губы, ответил Тед.

— Иди к Выдре в машину, мы тут сами справимся. Кот, давайте на склад, я запускаюсь.

Гейл закрыл глаза, за стеной глухо лязгнуло какое-то железо, свет мигнул и потускнел. Тед сел рядом и тупо уставился на экран, где появилась схема со значками производственного цикла.

— Погнали, — захохотал Вайз. — Операция «Франкенштейн».