Описание Колы и Астрахани из сочинений Н. Озерецковского

Описанiе города Колы, что въ Россiйской Лапландии.

В новомъ и полномъ Географическомъ словарѣ Российскаго Государства, изданномъ въ Москвѣ 1788 года, о Колѣ написано слѣдующее: "Кола, городъ и портъ Архангельскаго намѣстничества, въ Лапландiи, подъ 68 град [1] 54 минут. сѣверной широты, надъ рѣкою Колою, произтекающею изъ Кольскаго озера и впадающею здѣсь в небольшой заливъ Ледовитаго моря, которой составляетъ гавань, въ которую каждой годъ иностранныя суда заходятъ, и тамъ покупаютъ рыбу и солятъ; такъ же пристаютъ здѣсь и Россiйскiя суда, выходящiя лѣтом для китоваго и тюленьяго промысловъ.

Новогородскiй архiепископъ Макарiй, въ 1533 году, сооружилъ здѣсь первую Россiйскую церковь, которая и была началомъ построения сего города, въ коемъ нынѣ Российскаго купечества 54 человѣка, и въ близости мужеской монастырь, называемой Печенская пустыня. Разстоянiем отъ города Архангельскаго сухимъ путемъ 1021, отъ Санкт-Петербурга 1379, отъ Москвы 2109 верстъ.,

В семъ состоитъ все извѣстие о Колѣ. Оно весьма недостаточно и неисправно; а чтобъ дать яснѣйшее понятiе о семъ сѣверномъ городкѣ, надобно войти въ обстоятельное онаго описанiе, которое составлю я изъ замѣчаний, сдѣланных мною во время морскаго моего изъ Тобольска в Колу путешествiя, в 1771 году предприятаго, и въ бытность мою въ Колѣ как лѣтомъ такъ и зимою.

Кола, по точнымъ Астрономическимъ наблюдениямъ Санкт-петербургскихъ Академиковъ, г. Румовскаго и другихъ, лежитъ подъ 68° 52 1/2 сѣверной широты, и подъ 36° 43' долготы, считая отъ Парижскаго меридiана; отъ перватожъ меридiана под 50° 43'. Городъ сей стоитъ при самомъ концѣ Кольской губы на ровнинѣ, далеко за оной простирающейся, и по сторонамъ высокими горами обнесенной. Лицемъ обращенъ онъ къ Кольской губе; и в семъ обращенiи, съ лѣвой стороны, имѣетъ рѣку Тулому, впадающую в Кольскую губу; с правой же стороны, по край города, въ ту же губу втекаетъ каменистая рѣчка Кола, выходящая изъ Колъ-озера и ущельями горъ пробирающаяся. Такимъ образом Кола, при концѣ Кольской губы, занимаетъ почти всю ширину вышесказанной ровнины, отъ праваго берега Туломы къ устью Колы простирающейся, которая позади Колы вдоль праваго Туломы берега далеко идетъ въ верхъ и составляетъ обширную площадь. Одинъ хребетъ горъ облежитъ ровнину сию съ той стороны, съ которой втекаетъ въ губу рѣчка Кола, другая цѣпь подобныхъ возвышенiй прилежитъ къ лѣвому берегу Туломы; оба сiи горные кряжи непрерывно простираются возлѣ Кольской губы до самаго Окiана. Они не отдѣлены отъ горъ всю Лапландiю составляющихъ, а суть самыя тѣже горы, разсѣченныя рѣкою Туломою и Кольскою губою. Кряжами сихъ горъ защищена Кола съ боковъ; назадижъ за собою имѣетъ ровную площадь, а съ переди Кольскую губу, разными примѣтными изгибами отъ Окiана к Колѣ подходящую. Таково есть мѣстоположенiе города Колы.

Самой городъ, занимающий небольшую площадь передъ губою, состоитъ изъ деревянной четвероугольной крѣпостцы и бѣдныхъ деревянныхъ избушекъ, которых числомъ 148; сверхъ того казенныхъ деревянныхъ зданiй 18, двѣ деревянныя церкви, одинъ общественный домъ такъ же деревянной и пять деревянныхъ лавокъ для торгу. Число жителей соразмѣрно числу домовъ. В 1788 году купцовъ считалось въ немъ только восемь человѣк, мѣщанъ 137, отставныхъ отъ службы 40, церковниковъ 4, разночинцовъ 130, казеннаго вѣдомства обывателей 98; всего 417 человѣкъ мужеска полу; женскаго жъ гораздо противъ того меньше. Всѣ сiи обыватели суть природные Россiане, ни вѣрою, ни рѣчью, ни нравами отъ соотечественниковъ своихъ не разнящiеся, изъ которыхъ многiе прежде сего оставляли Колу и переселялись на всегдашнее житье въ городъ Архангельской, какъ первобытную свою отчизну, изъ которой приѣзжали жить въ Колу въ цвѣтущее ея состоянiе. Сiе состоянiе было во временя Графа Петра Ивановича Шувалова, когда онъ на откупу содержалъ всѣ промыслы на сѣверномъ Окiане производимые, и когда въ Колу за ворваннымъ саломъ, за тюленьими и моржовыми кожами, за трескою и проч. приѣзжали иностранные корабли. Тогда Кола была многолюдной городъ, въ которомъ всѣ къ содержанiю потребное безъ труда имѣть было можно; по тому что иностранные привозили туда на судахъ разные товары, которые привлекали въ Колу Архангелогородцовъ и другихъ поморцовъ съ береговъ Бѣлаго моря, такъ же съ разными Россiйскими товарами, а наипаче с хлѣбом; и Коляне, упражняясь неусыпно въ морскихъ промыслахъ, всегда имѣли столько добычи, что могли ею безбѣдно себя содержать, продавая за деньги и промѣнивая оную на хлѣб. Да и самые повѣренные Графа Шувалова, въ Колѣ тогда находившiеся, скупали у Колянъ ихъ промыслы, задавали впередъ имъ деньги и ссужали хлѣбом; что не только удерживало поселившихся въ Колѣ пришельцов, но еще больше ихъ туда привлекало. Когда же откупъ Графа Шувалова кончился; то и перестали приходить въ Колу иностранные корабли, перестали ездить туда и наши Архангелогородскiя суда; Кола тотчасъ почувствовала во всемъ недостатокъ, и жители ея на ладьяхъ на шнякахъ и на лодкахъ цѣлыми семьями поплыли въ городъ Архангельской, чтобъ не умереть в Колѣ съ голоду.

Ибо въ Колѣ нѣтъ никакого хлѣбопашества: не сѣютъ тамъ ни озимоваго ни яроваго хлѣба, котораго во первыхъ и сѣять там негдѣ по тому что вся страна наполнена каменистыми горами, болотами, озерами и лѣсами; во вторыхъ, что суровой и непостоянной тамошнiй климатъ къ произращенiю хлѣба совсѣмъ неспособенъ; ибо хотя лѣтом близъ трехъ мѣсяцов солнце тамъ нимало не закатывается, такъ что въ то время безпрерывной бываетъ день, выключая, что солнечный жаръ в ночную пору весьма слабо дѣйствуетъ; при всемъ томъ посѣянной хлѣб вырости и порядочно созрѣть не успѣваетъ; потому что весною снѣгъ сходитъ очень поздно; а подъ осень весьма рано настаютъ морозы, которые хлѣбъ побиваютъ; что неоднократно изпытано надъ ячменемъ, которой изъ любопытства въ маломъ количестве сѣяли въ огородахъ, и выросшей собирали почти съ пустыми колосами. Напротивъ того огородные овощи, самые обыкновенные, родятся изрядно, а особливо капуста и репа; послѣднюю сѣютъ позади города на вышесказанной площади. На нее всегда бываетъ урожай, и случаются репы вѣсом до десяти фунтовъ. Съ нею ѣздятъ иногда Коляне на лодкахъ въ Дацкiя приморскiя селения и тамъ ее продаютъ.Капуста родится такъ же хорошо; но то примѣчанiя достойно, что никогда въ вилки не завивается, какъ бы долго осенью на грядахъ ни стояла, и какiе бы морозы ее ни корчили и ни сжимали; вмѣсто того листы ея, поднимаяся въ верхъ, всегда разходятся въ стороны и бываютъ широки и длинны. Въ такомъ виде снятую съ грядъ капусту Коляне сѣчками не рубятъ, как обыкновенно во всей Россiи то дѣлается; а цѣлыми листами варятъ ее въ водѣ, и потомъ укладываютъ въ кадки, подливая самою тою водою, въ которой варили, но нѣсколько просоленою. Когда же надобно варить, то ее рубятъ, и Кольскiе щи отмѣнно бываютъ вкусны.

Обильнѣйшеежъ и никакого попеченiя о себѣ не требующее произрастенiе есть морошка (Rubus Chamaemorus), которая наипаче любитъ острова и приморскiя долины, между горами находящiяся. На мшистыхъ и усыренныхъ оныхъ долинахъ растетъ она столь часто, что почти одна все ихъ пространство занимаетъ. Ягоды ея не прежде созрѣваютъ как подъ осень, и тогда бываютъ мягки, сочны и весьма вкусны. Сей ягоды въ Лапландiи столько родится, что жители ни половины оной собрать не могутъ, и слѣдовательно наибольшая часть пропадаетъ, сверхъ того, что обращается в снѣдь птицамъ и медведямъ, которые сосутъ сию ягоду такъ какъ малину. Коляне, гоняясь за другими выгоднѣйшими промыслами, не много пекутся о собирании морошки, не взирая, что она и приятное и здоровое составляетъ яство, и круглой годъ безвредно сохраняется, когда насыпавъ ею боченки, подольютъ водою, въ которой варена была негодная для проку морошка, и сверхъ того прибавятъ в боченки по малому количеству французской водки, которая предохраняетъ ягоду сiю от окисанiя; но сiе дѣлаютъ только съ тою морошкою, которую опредѣляютъ для отправленiя в Россiйскую столицу. Изобильные морошкою острова, Лопарямъ принадлежащие, откупаютъ у нихъ Коляне, которые подряжаются ставить ягоду сiю къ Императорскому двору. Боченки и французскую водку получаютъ они отъ казны; а в С. Петербургъ привозятъ ее на своемъ иждивенiи.

Другое растенiе, коего ягоды такъ же снѣдны, есть водяница, вороница или сцыха (Empetrum nigrum), которая растетъ по Лапландскимъ горамъ маленькимъ кустарникомъ въ превеликомъ изобилiи. Черныя, круглыя ея ягоды, величиною с большую горошину, наполнены водянымъ приятнымъ сокомъ, по которому и названо растенiе сiе водяницею, а по цвету вороницею. Но въ Коле обыкновенно называютъ оное сцыхою, по действiю ягодъ, которыя сильно гонятъ мочу, когда в довольномъ количествѣ употреблены бываютъ. Ягоды сiи не столь питательное, сколь лѣкарственное производятъ дѣйствiе, и превеликую пользу дѣлаютъ тѣмъ, у которыхъ нечисты мочевые проходы. Ими одними совершенно вылѣчился одинъ изъ моихъ гребцов, которой въ городѣ Архангельскомъ впалъ въ худую болѣзнь отъ любовной неосторожности.

Растутъ тамъ и другiя прозябанiя, ягоды носящiя, какъ на примѣръ дикая смородина, черника, пьяница и проч: но онѣ служатъ больше рабятамъ для забавы, а въ содержанiи жителей никакого подспорья не дѣлаютъ. Выгоды сiи маловажны, и можно сказать, что Коляне питаются не отъ земли, а отъ моря. На немъ живутъ они все лѣто и осень. Главнѣйшiй ихъ промыселъ состоитъ в трескѣ, палтасинѣ и семгѣ. Треска принадлежитъ къ такимъ рыбамъ, которыя в великомъ множествѣ дѣлаютъ въ морѣ переходы или путешествiя изъ одного мѣста въ другое. Годомъ подходитъ она к Дацкимъ заливамъ, куда и промышленики наши ловить ее ѣздятъ; годомъ же посѣщаетъ берега нашей Лапландiи, и тогда Коляне близъ береговъ сѣверного Окiана ловятъ ее удами. Старой и малой, мущины и женщины, выѣзжаютъ на море въ лодкахъ или карбасахъ, у которыхъ по бокам надѣланы курки для спусканiя въ воду и вытаскиванiя по ним веревочекъ, на концѣ коихъ обыкновенно бываетъ по два крючка палочкою разпяленныхъ и висящихъ на коротенькихъ варовинкахъ. На крючки насаживаютъ червей въ набережномъ песку живущихъ, или кусочки мелкой рыбы, да и самой трески; примана сiя называется у нихъ наживкою. Ею обманываютъ треску и палтаса, но наипаче первую, которая весьма скоро хватаетъ за наживку; так что одинъ человѣк въ день науживаетъ трески пудовъ пятнадцать, когда ей хорошей лов бываетъ. За тѣ же крючки хватаетъ и палтасъ; которой есть весьма большая порода камбалы (Pleuronectes Hyppoglosfus), и вѣсомъ бываетъ иногда до десяти пудовъ.

Другой тресковой промыселъ производится артелями на открытомъ морѣ, въ которомъ верстъ за десять и болѣе отъ берегу кидаютъ ярусы (переметы). Снасть сiя такъ же состоитъ изъ крючковъ, прикрѣпленныхъ къ длинной веверкѣ въ великомъ числѣ на небольшихъ варовинкахъ (веревочкахъ), разстоянiемъ одинъ от другаго на аршинъ и менѣе. Насадя на крючки наживку, выѣзжаютъ в толоме (открытое море), и привязавъ къ концу яурса камень, спускаютъ въ воду веревку съ крючками, и когда весь ярусъ изъ крабаса въ море выкидаютъ, то привязавъ и к другому концу онаго камень, проводятъ отъ сего камня до поверхности воды веревку, къ которой привязываютъ деревянной кубась (родѣ буя) и на семъ ставятъ махавку (шестикъ с веникомъ), чтобы узнать по ней мѣсто, гдѣ брошенъ ярусъ; сверхъ того замѣчаютъ берега, горы и острова, противъ которыхъ снасть оную на дно моря опускаютъ, чтобъ темъ удобнѣе послѣ отыскать ее было можно;по тому что брося ярусъ оставляютъ его на половину сутокъ и уезжаютъ нѣ свои избушки, на берегахъ моря и Кольской губы поставленныя. По прошествiи 12 часовъ приѣзжаютъ на ярусъ, помалу вытаскиваютъ оной на карбасъ, снимая съ крючковъ рыбу, которою часто верхомъ нагружаютъ свои суденка, и закинувъ снова ярусъ уезжаютъ съ добычею въ свои становья. Утрудясь отъ поѣздки, укрѣпляютъ себя пищею и ложатся отдыхать; между тѣмъ рыба в суднѣ прѣетъ и портится: послѣ отдыха сбираются паки на ярусъ, оставляя нечищенную рыбу на берегу въ кучѣ, гдѣ она еще болѣе повреждается. Отъ сего то произходитъ вонючей запахъ въ соленой трескѣ по тому что ее солятъ уже протухлую. Напротивъ того, ежели чистить и солить рыбу сiю, какъ только привезена она съ моря, то не только вони, но ниже неприятнаго запаху въ ней не бываетъ, равно и въ палтасинѣ, хотя она жирнѣе трески, и по тому больше къ поврежденiю наклонна. Сей промыселъ производится лѣтомъ и осенью до самой зимы.

Примѣчанiя и любопытства достоинъ онъ потому, что на самые тѣ крючки, кои ставятся для рыбы, попадаются разныя морскiя животныя, какъ то: морскiя звѣзды (Asteriae), каменныя деревца (Madreporae, Milleporae и пр:) губки (Spongiae) морскiе ежи (Echini) и многiе черви, кои для испытателя природы важнѣе всей трески и палтасины. Для приобрѣтения сихъ рѣдкостей многократно ѣздилъ я на ярусы, и благополучно возвращался съ добычею до послѣдняго раза, когда в бытность мою на промыслѣ поднялся отъ береговъ Лапландии жестокой вѣтеръ и произвелъ ужасное въ море волненiе. Не можно было никоимъ образом достигнуть берега; бѣдственно бы такъ же было оставить ярусъ, поелику тогда занесло бы насъ на лодкѣ въ отдаленное море, или бы залило волнами. Одно оставалось къ спасенiю средство, чтобъ держаться за ярусъ и сносить сильное качанiе чрезъ цѣлую ночь: на другой день вѣтеръ сталъ утихать, но великой взводень отъ расходившагося моря долго не позволялъ намъ оставить яруса, и уже подъ вечеръ возвратились мы въ становье свое, изнурены будучи всесовершенно. Съ сей поры потерялъ я охоту ѣздить съ промышлениками на ярусы, и довольствовался тѣмъ, что они сами съ нихъ привозили.

Одинъ разъ привезли мнѣ большую хищную рыбу, которая попалась имъ на ярусъ. Она пожрала у нихъ нѣсколько тресокъ, на крючки попадшихся, и наконецъ сама запуталась въ крючкахъ, которые впились ей и въ брюхо и въ бока; такъ что съ нихъ сорваться не могла. Величиною была она близъ двухъ саженъ и очень толста. Пасить преисполненная острыми зубами съ зазубринами и дыхательныя по сторонамъ груди отверстiя ясно показывали, что она принадлежитъ къ хрящежабернымъ рыбамъ, (Pisces Chjndropterygii) между которыми особливой составляетъ родъ под именемъ Squali. Ее называютъ в Колѣ Аккулою. На Французскомъ языкѣ извѣстна она подъ именемъ Requin; на Латинскомъ же порода сiя называется Squalus Carcharias. Прожорливое сiе животное величиною бываетъ болѣе двадцати футовъ, и поглощаетъ не только большихъ рыбъ, но и людей, какъ мертвыхъ, такъ и живыхъ, когда только имѣетъ к тому случай. Промышленики уверяютъ, что Аккулы чрезвычайной величины очень часто попадаются на ярусы, но какъ они ихъ ни на что не употребляютъ, то съ досадою отрѣзываютъ свои уды, Аккулами поглощенныя, и пускаютъ ихъ въ море. По причинѣ великаго множества Аккулъ, никогда не кидаютъ они ярусовъ въ Кольской губѣхотя въ нее множество рыбъ изъ Окiана заходитъ; но какъ и аккулы также въ великомъ числѣ за ними туда слѣдуютъ, то рыба за крючки схватившая была бы жертовю Аккулъ, а не добычею промышлениковъ.

Кольская губа достойна примѣчанiя какъ сама по себѣ самой, такъ и по животнымъ изъ Окiана въ оную заходящимъ. Въ приведенномъ из Географическаго Словаря описанiи Колы, весьма несправедливо названа она небольшимъ заливомъ, когда въ длину простирается на 50 верстъ; при томъ весьма глубока, такъ что до самой Колы на большихъ судахъ свободно ходить по ней можно. Ширина ея не равна; но на 30 верстъ от Окiана внутрь земли пространной представляетъ она заливъ, от котораго въ стороны многiя идутъ губы нарочитой величины. Въ ней находятся острова и изрѣдка луды, которыя однакожъ изъ подъ воды видны и по тому для мореходцовъ не опасны. В 30 верстахъ отъ окiана даетъ она и лѣтомъ и зимою преспокойную пристано для всякаго рода судовъ. Мѣсто сiе называется Екатерининскою гаванью. Оно прилежитъ къ правому Кольской губы берегу, когда ѣдешь въ нее изъ окiана. Губа дѣлаетъ тутъ заливъ между высокими набережными горами и нарочито большимъ островомъ Екатерининскимъ называемымъ, на которомъ постоены свѣтлицы для пребыванiя мореходцовъ. Длинная, глубокая и довольно широкая оная пристань отъ всякихъ вѣтровъ защищена высокими каменитсыми горами, какъ на матерой землѣ такъ и на островѣ находящимися. Въ ней никакая буря судовъ обезпокоить не можетъ; она же ни въ самыя жестокiя зимы никогда не замерзаетъ. Можно сказать, что заливецъ сей какъ бы нарочно сдѣланъ для пристани. Отъ сей пристани до Колы, на разстоянии 20 верстъ, губа замерзаетъ, но не каждую зиму; сверхъ того и замерзши нерѣдко середи зимы вскрывается, когда сильные вѣтры, с моря, взломаютъ лед и по берегамъ размечутъ; рѣкажъ Тулома, предъ Колою, по причинѣ быстраго теченiя, никогда не замерзаетъ.

Не подалеку отъ Екатерининской пристани лежитъ въ Кольской губе островокъ Сальной, прозванной такъ съ давнихъ временъ по множеству тюленей, которыхъ на немъ добывали; но с умножениемъ в Колѣ жителей, уменьшилось число оныхъ звѣрей, и нынѣ островокъ сей не важенъ, а примѣчателенъ только по разсказамъ Кольских жителей, которые проповѣдуютъ оной пожалованнымъ нѣкоторой Кольской гадательницѣ, узнававшей мужескаго и женскаго пола младенцовъ въ утробахъ матерей по лицу сихъ последнихъ.

Важнѣйшiя животныя, которыя изъ окiана заходятъ в Кольскую губу, суть Киты. Они и лѣтом и осенью разгуливаютъ там въ великомъ множествѣ, и выходя на поверхность воды на подобiе дыму высетываютъ изъ себя воду чрезъ головныя дыхалы; выкинув ее, головою опускаются въ глубину, выставляя потомъ хребетъ свой наружу и наконецъ показывая широкой горизонтальной хвостъ. По сему обороту ихъ въ водѣ многократно видѣть я могъ, что они разной величины, которую глазомѣрно полагать можно въ десять саженъ и больше; но поелику Коляне тогда ихъ не ловили, то точнаго измѣрения Кольскимъ китамъ дать я не могу, хотя въ 1772 году и случилось, что пять китовъ или отъ водныхъ своихъ неприятелей, или гоняясь за добычею, зимою, когда уже Кольская губа к Колѣ на 20 верстъ покрыта была льдом, зашли подъ оной и тамъ задохлись; но тогда въ Колѣ меня уже не было; и киты оные достались въ добычу Лопарямъ, которые усмотря поднявшiйся надъ ними ледъ на подобiе великихъ бугровъ, разрубили оной и долго обрѣзывали съ китовъ жиръ, не заботясь о ихъ измѣрении, ниже о морскихъ животныхъ и поростахъ, которыя на китахъ жили и росли.

Послѣ того, спустя уже много времени, вздумали Коляне, въ губѣ своей китовъ ловить; на сей конецъ подѣлали невода изъ веревокъ, закидывали оные въ Кольской губѣ, обметывая ими китовъ, которых били въ водѣ носками и рогатинами, обагряя кровiю ихъ великое пространство воды, и при всемъ своемъ неумѣньѣ изловили болѣе десяти китовъ, изъ коихъ самые большiе были съ лишкомъ въ десять саженъ; по томъ промыселъ сей оставили, по неимѣнiю всѣхъ нужныхъ к тому потребностей.

Я сказалъ, что китовъ загоняютъ в губу или ихъ неприятели, которыхъ въ море имѣютъ они множество, или заманиваетъ туда добыча; поелику осенью въ несмѣтномъ количествѣ заходитъ въ губу сельдь, которая китамъ служитъ пищею; иногда Кольская губа преисполнена бываетъ различными животными, и киты выметывая изъ себя воду, представляютъ нѣкоторой образъ селенiя, в которомъ затоплены печи и изъ трубъ поднимается дымъ къ верху. За сельдями гонятся многiя другiя животныя, какъ то тюлени, аккулы, треска и проч. но при всемъ ихъ изтребленiи остается еще съ избыткомъ для Кольскихъ жителей, которые у дворовъ своихъ вытаскиваютъ изъ губы полные сельдей неводы, и наибольше свѣжихъ употребляютъ в пищу, не имѣя ни завода, ни искуства для ихъ соленiя. В рѣкахъ въ Кольскую губу впадающихъ, какъ то въ Туломѣ, въ Коле и пр. ловится прекрасная семга и кумжа или форель, которыя изъ морской воды входятъ въ маленькiя рѣчки, въ которыхънеподалеку отъ устьевъ дѣляютъ Коляне заколы, а Лдопари ловятъ ее въ верху Туломы у самыхъ пороговъ, въ 60 верстахъ отъ Колы отстоящихъ. Свѣжая семга и кумжа очень вкусны, когда входятъ въ рѣчки изъ морской воды; но естьли семга побудетъ неѣсколько мѣсяцовъ въ прѣсной воде, то вмѣстѣ съ тѣломъ теряетъ и вкусъ. Она весьма далеко уходитъ въ рѣку Тулому и вскакиваетъ даже на высокiя пороги, чтобъ пробраться далѣе в озера и тамъ метатъ изъ себя икру. Оттуда возвращаясь въ море, когда попадается промышленикамъ, бываетъ худа, бѣлотѣла и безскусна. Маловажныя рыбы, попадающiяся въ морѣ и въ губѣ на уды и въ бредни, суть разныя породы Камбалы (Pleuronectes), Рявца или Керца (Cottus Scorpius), которую однакожъ в пищу не употребляютъ, равно какъ и Пинагарей (Cyclopterus Lumpus), кои бываютъ величиной съ язей и весьма жирны. Видъ ихъ рыбей; но они в Естественной исторiи относилися къ плавающимъ Амфибiямъ, не съ великимъ можетъ быть основанiемъ.

Подробное изчисленiе всѣхъ морскихъ животныхъ, какъ въ Кольской губѣ, такъ и противу оной въ морѣ попадающихся, могло бы составить большую книгу и задержало бы насъ какъ в изслѣдованiи такъ и въ описанiи оныхъ цѣлые годы; по тому оставляя испытанiе сiе будущимъ временамъ, упомяну только о нѣкоторыхъ морскихъ животныхъ, принадлежащихъ, по Линнееву раздѣленiю животнаго царства на статьи, къ Гельминтологiи, куда относится Кольская Волосатка (Sepia octopodia), животное изъ рода большихъ каракатицъ, которымъ берега Кольской губы, въ осеннюю пору, нерѣдко бываютъ устланы; поелику тогда выкидываетъ ихъ изъ воды бурями, и Кольскiе промышленики пользуются ими для наживки на уды, которыя бросаютъ въ море на треску. Волосатокъ сихъ можно видѣть въ спиртѣ въ Музеѣ Академiи Наукъ. На Нѣмецкомъ языкѣ называется животное сiе Dintenwurm, Dintenfisch; поелику разныя породы выпускаютъ изъ себя черной сокъ, которой потемняетъ воду и тѣмъ способствуетъ къ ихъ спасенiю, когда преслѣдуютъ ихъ большiя животныя; мелкiяжъ служатъ имъ самимъ пищею.

Другой родъ мягкихъ червей во множествѣ попадается въ заливахъ отъ Кольской губы въ стороны простирающихся, и всегда находилъ я оной на днѣ губъ въ небольшой глубинѣ, гдѣ животныя сiи видны съ поверхности воды. Нѣкоторые изъ Колянъ называли ихъ кубышками, по малому ихъ сходству съ сими сосудами. Червь сей извѣстен на Латинскомъ языке подъ именемъ Holothuriae frondosae, а на Нѣмещкомъ подъ названiемъ Seeblage. Изъ него Коляне никакого употребленiя не дѣлаютъ; морскiяжъ звѣзды (Asteriae) такъ же къ мягкимъ червямъ принадлежащiя, особливо одну изъ нихъ породу, Медузиною головою, а въ Колѣ ракомъ называемую (Asterias caput Medusae), какъ рѣдкую диковинку, посылаютъ въ Архангельскъ, заваря ее кипяткомъ въ деревянномъ ставчикѣ, чтобъ дать ей круглой видъ. Архангелогородцы, для красы, привѣшиваютъ ихъ въ покояхъ своихъ къ потолкамъ вмѣстѣ с Зубатками (Anarchias lupus) и со скатками (Ravia clavata), которымъ даютъ видъ драконовъ. Скатки и Нокотницы (Squalus acanthias), попадающиеся уснувшiя на морскомъ берегу, куда выкидываемы бываютъ во время сильнаго волненiя, равно какъ морскiе ежи (Echinus esculentus) и пѣнки (Millepora polymorpha). Морскихъ ежей называютъ тамъ репками по сходству череповъ ихъ съ репою, когда они лежа на берегу лишатся своихъ иглъ. репки сiи всегда бываютъ пусты, по тому что животныхъ выклевываютъ изъ нихъ птицы, какъ скоро волнами на берегъ ихъ вымоетъ. Пѣнка принадлежитъ къ каменнорастѣнiямъ, и въ морской водѣ бываетъ блѣдно-розоваго цвѣта, но на воздухѣ оной теряетъ и становится бѣлою, какова обыкновенно на берегахъ попадается. Въ заводяхъ Кольской губы пѣнки лежатъ по дну очень часто, и сколько угодно, натаскать ихъ можно; только краснаго цвѣта внѣ морской воды сохранять онѣ не могутъ. Ихъ Коляне, такъ какъ морскихъ ежей и многихъ другихъ животныхъ, ни на что употреблять не умѣютъ. Но по нѣкоторому можетъ быть предубѣжденiю или суевѣрiю, идетъ у нихъ въ лѣкарство животное морскимъ киселемъ и масломъ называемое (Medusa), которое въ видѣ круглыхъ шариковъ плаваетъ по поверхности моря, и представляетъ род ссѣдшейся прозрачной студени или желе. Сихъ животныхъ Коляне и поморцы Бѣлаго моря собираютъ в стклянки, и когда они от разрушенiя всѣмъх тварямъ общаго, разпустятся въ нѣкоторую жидкость, то сею жидкостiю натираютъ глаза въ неопределѣнныхъ глазныхъ болѣзняхъ и съ недоказанною прямо пользою.

Подавая понятiе о Кольской губѣ, присовокуплю я, что какъ в ней, такъ и в окiанѣ близъ берегу, много растетъ на камняхъ разныхъ морскихъ поростовъ, кои принадлежатъ къ царству произрастѣнiй, которые Ботаниками называются Fuci, и у Колянъ извѣстны под именемъ морской капусты, туры и морскаго гороха. Названiя сiи произошли отъ того, что иной поростъ походитъ на капусту, другой на горохъ, третiй на дубъ и проч. Они корнями своими, отъ коихъ не питаются, прирастаютъ к камнямъ, къ раковинамъ и къ другимъ твердымъ тѣламъ. О сихъ растѣнiяхъ преизящное издалъ сочиненiе под названiемъ Historia Fucorum, покойный Академикъ Гмелинъ, въ здѣшней Академiи Наукъ, гдѣ оное получить и о морскихъ оныхъ поростахъ основательное свѣденiе приобресть можно. Они въ Колѣ ни на что не употребляются, кромѣ того, что коровы ѣдятъ ихъ весьма охотно, когда прибережные подводные камни во время морскаго отлива съ ними обнажатся. Соленой ихъ вкусъ весьма приятенъ для рогатаго скота, которой за нѣсколько верстъ ходитъх к морю единственно за тѣмъ, чтобъ наѣсться морской капусты. Отъ сей пищи такое бываетъ действiе, что и въ коровьемъ молокѣ соленой вкусъ весьма чувствителенъ, особливо езели коровы въ то же время напьются соленой воды, которая и въ прѣсныхъ рѣчкахъ дѣлается соленою отъ великихъ морскихъ прилиовоъ, заносящихъ морскую воду даже до вершинъ пологихъ рѣчекъ. Здѣсь замѣтить мѣсто, что не только соленость, но и вкусъ разной пищи въ коровьемъ молокѣ остается неизгладимъ. В Колѣ кормятъ коровъ тресковыми головами, разваривая ихъ въ водѣ на подобiе кашицы, и примѣшивая туда горсть отрубей, или чего нибудь травянаго. Вкусъ и запахъ трески въ молокѣ оныхъ коровъ дѣлаетъ от него даже отвращенiе; такъ мало перемѣняется молоко въ натуру сего животнаго! По чему и не трудно произвести въ немъ винной бродъ (fermentatio vinosa), когда животное питаться будетъ одними растѣнiями, а не частями, животныхъ; поелику первыя склонны к окисанiю, а послѣднiя к согнитiю.

По выѣздѣ изъ Кольской губы, верстахъ въ пяти отъ праваго ея берега, лежитъ в морѣ островъ Кильдинъ, въ окружности своей болѣе 30 верстъ составляющiй, которой протяженiе имѣетъ вдоль морскаго берега и отстоитъ отъ него индѣ на четыре, а индѣ на одну версту. Наиболѣежъ близокъ къ берегу заднiй его конецъ, которымъ разумѣю я начало сего острова съ подъѣзду къ нему отъ странъ Бѣлаго моря. тутъ даетъ онъ отъ себя ровную пологость или лопатку, которая выдавшись отъ острова, простирается къ берегу Лапландiи, оставляя между собою и берегомъ глубокой проливъ, шириною около версты. За лопаткою пространосто воды между островомъ и берегомъ становитьс отъ часу больше, и островъ какъ бы въ море уклоняется. Онъ представляетъ великiя возвышенiя, на которыя въ разныхъ мѣстахъ с трудомъ взойти можно. Сторона его къ открытому морю обращенная большею частiю крута и во многихъ мѣстахъ осыписта. Въ осыпяхъ оныхъ находится красная охра, которую можно употреблять на крашенье кровель, ставней и проч. На Кильдинѣ находятъ такъ же въ землѣ досчатой шиферъ, которой отвѣдывали употреблять вмѣсто аспидныхъ досокъ, но проведенныя по немъ черты не стираются. На всей поверхности острова нѣтъ никакихъ деревъ, кромѣ можжевельника, стелющагося березника или вереска (Betula nana)и малорослаго ивняка; но сiи кустарника въ рѣдкихъ растутъ мѣстахъ; самыежъ верхи горъ или голы, или устланы толокнянкою (Arbutus uva ursi). Подолы горъ и лощины, между возвышенiями нахзодящiеся, производятъх обыкновенныя низкимъ мѣстамъ травы, и сверхъ того подъ осень родится тамъ множество грибовъ моховиками называемыхъ, кои растутъ на мѣстахъ совсемъ обнаженныхъ. На упомянутой лопаткѣ находится озеро, въ которомъ вода соленая, хотя оно сообщенiя с моремх и не имѣетъ. Вѣроятно, что въ жестокiя осеннiя бури и во время сильныхъ морскихъ приливовъ, понимаетъ лопатку морская вода и на всегда остается въ томъ углубленiи, гдѣ находится озеро, въ которомъ примѣчены такъ же и морскiя рыбы. На всем островѣ нѣтъ никакого жила, кромѣ становья Соловецкихъ промышлениковъ. Оно состоитъ изъ одной только свѣтлицы, которая построена за вышесказаннымъ проливомъ на изгибѣ лопатки, противъ которой суда становятся на якорь. Около оной свѣтлицы наставлены большiе деревянныя кресты, по общему обыкновенiю Россiйскихъ мореходцовъ, которые, когда въ какомъ нибудь мѣстѣ долго задержаны бываютъ противными вѣтрами, изъ набожности, для изпрошенiя себѣ попутнаго вѣтра, дѣлаютъ кресты и вкапываютъ оные в землю. Другiе мореходцы, въ тѣхъ же мѣстахъ остановляясь, до оныхъ крестовъ отнюдъ не касаются, хотя бы выметнаго изъ моря лѣсу, которой обыкновенно на варенiе пищи употребляютъ, совсем на берегу не было. Соловецкiе промышленики въ становьѣ ономъ бываютъ только временно, когда проѣзжаютъ мимо Кильдина на Грумантъ или въ Норвежскiе заливы, и когда оттуда назадъ возвращаются; между тѣмъ служить оно прибѣжищемъ для всѣхъ проѣзжающихъ.

На открытомъ и высокомъ семъ острове лѣтнiя ночи бываютъ наипрекраснѣйшiя. Нельзя ихъ препроводить во снѣ, когда солнце на горизонтѣ стоящее облаками бываетъ не закрыто. Въ такiя ночи простыми глазами на сiе прекрасное свѣтило безвредно смотрѣть можно, и нѣтъ, кажется, въ природѣ величественнѣе сего зрѣлища. Оно представляетъ безмѣрной величины кругъ, котораго ни съ какимъ извѣстнымъ тѣломъ, в разсужденiи обширности, сравнить не можно. Цвѣтъ свѣтила сего, въ нощное время не ярокъ, и смѣшенъ съ нѣкоторой краснотою; сiянiе его подобно свѣту отъ горящихъ углей произходящему: лучи его прямо или почти горизонтально изъ него изтекающiе, освѣщаютъ поверхность моря и земли точно такимъ свѣтомъ, какой примѣчается на землѣ во время полнаго солгечнаго затмѣнiя; такъ то травы, ихъ цвѣтки и части плода удобно разсматривать можно. Въ такомъ видѣ и положенiи солнце бываетъ тамъ до 20 числя Iюля; в ночи же на сiе число, маленькой край сего огромнаго тѣла первой разъ отъ зрѣнiя скроется и какъ бы въ море опустится, но весьма на которкое время, и по томъ паки полной кругъ окажется. Въ слѣдующiя ночи отъ часу больше углубляется оно въ море, на конецъ все скроется, и настоящая возпослѣдуетъ ночь, которая тѣмъ длиннѣе становится, чѣмъ больше приближается осень. Тогда помрачится вся Лапландiя, и столько же времени совсемъ не видитъ солнца, сколько лѣтомъ бываетъ имъ освещаема. Однако около полудня каждой день приходитъ туда не большой свѣтъ, при которомъ краткое время можно читать книгу; но свѣтъ сей скоро проходитъ и паки наступаетъ ночь, которую глубокiе снѣги своею бѣлизною, а сѣверныя сiянiя частымъ, скорымъ и обширнымъ своимъ блескомъ дѣлфютъ довольно свѣтлою, когда только небо не облачно; но сiе примѣчания достойно что и въ мрачную атмосферу, во время ночи, примѣчается тамъ нѣкоторый свѣтъ, котораго отъ бѣлизны снѣга производить не можно, поелику не что бѣлое в совершенной темнотѣ не свѣтится; а надобно заключать, что снѣгъ способствуетъ къ отраженiю слабыхъ лучей, которые отъ закрытыхъ атмосферою небесныхъ свѣтилъ падаютъ на его поверность и производятъ маленькой свѣтъ, которой бы можетъ быть совсѣмъ был не примѣтенъ, когда бы снѣгу тамъ не было.

Зимняя темнота въ Лапландии вознаграждается долговременнымъ и безпрерывнымъ лѣтнимъ свѣтомъ, при которомъ въ нощную пору самые мелкiе предметы разсматривать можно; Лапландiяжъ повсюду представляетъ болѣе естественныхъ произведенiй, нежели земля Сямоѣдовъ, отъ Мезени къ Пустозерску и далѣе простирающаяся, которая вообще низка и на дальное отъ Ледовитого моря разстоянiе безплодною покрывается тундрою; напротивъ того берега Лапландiи отъ поверхности моря нарочито возвышены, и во многихъ мѣстахъ представляютъ огромные каменные утесы, или по названiю Колянъ, Пахты. Горы изнутри Лапландiи къ окiану подходящiя лѣсу на себѣ не имѣютъ; но когда въ оныя, по незнанiю, далеко отъ берега зайдешь, то равно заблудиться можно, какъ и въ лѣсу. Долины между горами изкривленно лежащiи нечувствительно заводятъ человѣка въ даль; и когда онъ думаетъ, что путь свой направляетъ къ морскому берегу, въ это самое время отъ него отдаляется, такъ что и сыскать его другимъ весьма бываетъ трудно; по тому что голосъ кличущихъ въ ущелинахъ горъ не слышанъ, и скорѣе заблудившагося увидишь, нежели докличешься. Но естьлб бы кого не искали, тому спасенiемъ служить могутъ ручьи и рѣчки, изъ горъ къ окiану текущiя, которыя теченiемъ своимъ покажутъ путь къ морю. По симъ рѣчкамъ узнаютъ Коляне, когда вѣтру надобно быть с горъ Лапландiи; по тому что вода въ нихъ начинаетъ журчать за долго прежде, нежели вѣтеръ подымется. По оному журчанiю за сутки и больше предсказываютъ, что вѣтеръ будетъ съ горы и по тому разполагаютъ разъѣзды свои по морю.

Травы какъ на матерой землѣ, такъ и на островахъ растутъ одинакiя; и великое примѣчается согласiе въ томъ, что низкiя мѣста на островахъ такiя же производятъ растѣнiя, какiя прозябаютъ въ подобныхъ мѣстахъ на матерой землѣ и сiи растѣнiя обыкновенно бываютъ великорослы и тучны; верхи же горъ набережныхъ и островскихъ особливыми отъ низменныхъ мѣстъ, нос ходными между собою одѣваются растѣнiями, которыя большею частiю низки, а нѣкоторыя и по самой землѣ стелются. Но травы Лапландiи свойственны, каковы на примѣръ Лапландская Дiапенсiя и безстволая Силене, на низкихъ и на возвышенныхъ мѣстахъ всегда бываютъ малы, такъ что вышедши изъ земли тотчасъ цвѣтутъ и зрѣют, какъ будто боясь, чтобъ безвременные не застигли морозы. Песчаной морской берегъ прекрасную питаетъ траву, приморскою Пульмонарiею называемую, которая растетъ возлѣ самой морской воды, разскладывая по песку нѣжные, свѣтлозеленые и сочные свои листъя и стебли.

На Кильдинѣ никакихъ крупныхъ звѣрей не находится; а водятся только маленькiя пеструшки (Mus Lemmus), свойственныя Лапландiи и Норвегiи животныя. Онѣ величиною не больше полевой мыши, но по толще и собою красивѣе. Красножелтой и черной цвѣтъ мягкой ихъ шерсти, острые и приятныя глаза, круглой видъ тѣла и проворность дѣлаютъ ихъ прелестными. Хвостикъ у нихъ такъ мал, что едва только примѣтенъ, и ушки совсѣмъ почти скрыты в шерсти; животъ подо мхомъ въ которенькихъ протсыхъ норкахъ или ямкахъ; на острова заходятъ во время течи, которую въ несмѣтномъ множествѣ предприемлютъ въ извѣстные годы и изнутри Лапландiи приходятъ къ морскимъ берегамъ, пускаются плыть моремъ, въ которомъ наибольшая часть потопаетъ, а некоторымъ удается достигнуть до острововъ, на которыхъ и остаются. Во время течи въ самую Колу приходятъ ихъ тьмы, и въ великомъ сообществѣ спутницъ до того бываютъ онѣ смѣлы, что грызутся, когда въ дорогѣ сдѣлаетъ имъ кто нибудь помѣшательство. Тогда можно набить ихъ великuя кучи; но шкурки ихъ столь нѣжны, что въ употребленiи не могутъ имѣть прочности; по тому вездѣ даютъ имъ дорогу; пользуются же отъ нихъ другими звѣрями, которые въ слѣдъ идутъ за пеструшками, чтобъ ихъ пожирать, каковы суть лисицы, песцы, россомахи, рыси и волки, которыхъ бьютъ тогда гораздо больше, нежели въ другiе годы, когда пеструшкамъ нѣтъ течи.

На всѣхъ островахъ противъ Лапландiи в окIанѣ лежащихъ, кромѣ пеструшекъ, иногда бываютъ и другiе звѣри, съ матерой земли заходящiе; по берегамъ же Лапландiи водятся горностаи, и изрѣдка показываются бобры и выдры. Сiи последнiя ходятъ и въ морскую воду; ибо я самъ видѣлъ выдру изъ моря на берегъ вышедшую. число пернатыхъ несравненно тамъ больше нежели четвероногихъ: ими изобилуетъ море; они насѣляютъ острова, и нерѣдко въ нѣсметномъ множествѣ покрываютъ утесистые берега. Тамъ водятся 1) Бакланы, 2) Гагки, 3) Тупики, 4) Гагары и Гагарки, 5) Чистики, 6) Разбойники или Доводчики, 7) Крахали, 8) Кривки или морскiя сороки (1) Pelicanus Carbo. 2) Anas Molissima. 3) Aica arerica et Aica Torda. 4) Colymbia Septentrionalis, arcticus et Troile. 5) Colymbus Grylle. 6) Larus Parasiticus. 7) Mergus Serrator et Merganser. 8) Haematopus Ostralegus.), и многоразличныя породы куликовъ, утокъ и чаекъ, которыхъ число больше нежели всякой другой птицы. Отъ нихъ Коляне пользуются яицами, которыхъ весною собираютъ великое множество; и как многiя изъ оныхъ птицъ гнѣзда свои имѣютъ на уступахъ каменныхъ утесовъ; то собиранiе яицъ сопряжено съ крайнею опасностiю, и нѣкоторымъ изъ Колянъ стоило жизни; ибо иные съ утесовъ упадали на острые камни и тутъ же умирали; другiе оборвавшись съ яру и летя на низъ дѣлались уродами. На заднемъ концѣ острова Кильдина, обращенномъ къ Кольской губѣ, есть весьма высокая пахта, называемая ножовкою, потому, что нѣкто, полезши на нее за яицами, на половинѣ уже возвышенiя пришелъ въ великой ужасъ, и не смѣя опуститъся на низъ, взлезъ до верху по ножу, перетыкая его изъ одной щели въ другую. Съ такой отважностiю собираютъ Коляне дикихъ птицъ яица! Изъ нихъ вкуснѣйшiя суть Гагочьи, кои цвѣтомъ темнозеленыя, а величиною почти противъ гусиныхъ. Кромѣ яицъ Гагка даетъ отъ себя превосходной доброты пухъ, гагочьим или Гаячьим называемой, которой сама изъ себя выщыпываетъ для прикрытiя яицъ, на которыхъ сидитъ, и которыхъ кладетъ отъ 4 до 5, по три раза в лѣто, ежели первыя и вторыя унесены у нее будутъ.Собранной изъ гнѣзда ея пухъ обыкновенно смѣшанъ бываетъ съ соромъ, которой выбиваютъ изъ него прутиками, высуша сперва на печахъ. Фунтъ сего пуха давно уже свыше двухъ рублей продавался.

Нѣкоторыя изъ упомянутыхъ птицъ, какъ то утки, чайки, крахали и проч. водатся такъ же на матерой землѣ по рѣкамъ и озерамъ, которыми гористая Лапландiя изобилуетъ. На самом пути отъ Колы к Кандалакской губѣ, которая есть заливъ Бѣлаго моря, находятся четыре озера, изъ которыхъ первое называется Пулозеро, длиною 9, шириною до 2 верстъ; второе Пелезъозеро длиною 12, шириною такъ же до 2 верстъ; третье Имандра длиною 90, шириною местами до 60 верстъ; четвертое Пинозеро длиною до 8, шириною до 5 верстъ. Изъ сего послѣднего озера выходитъ рѣка Нива, в Кандалакскую губу текущая, которая, по причинѣ крутаго стока, въ разныхъ мѣстахъ зимою не замерзаетъ. При сей рѣкѣ много водится водяныхъ воробьевъ (Sturnus Cinclus), которые въ открытой водѣ и зимою на днѣ рѣки находятъ себѣ пищу.

Во всей Лапландiи, каменистыми горами, лѣсами, озерами и тундрами изобилующей, обитаютъ Лопари. Селенiя ихъ называются погостами, которыхъ числомъ 22. Изъ нихъ въ 15 погостахъ живутъ совершенно подданные Россiи, и въ 7 Швецiи принадлежащiе и только на Россiйской землѣ живущiе, за которую платятъ Россiи дань, по чему и называются двоеданцами. Сiи Шведскiе Лопари въ государственное изчисленiе Россiйскихъ подданныхъ не входятъ; число же Лопарей собственно Россiи принадлежащихъ, по послѣднему Государственному изчисленiю простирается только до 785 душ мужескаго пола;

А имянно: число душъ.

Въ Пяозерскомъ погостѣ - 78.

- Пазрецкомъ - - - - - - - - - -30.

- Нявдемскомъ - - - - - - - - - 7.

- Сонгельскомъ - - - - - - - - 63.

- Нотозерскомъ - - - - - - - - 57.

- Ловозерскомъ - - - - - - - - - 54.

- Екостровскомъ - - - - - - - - 32.

- Масельскомъ - - - - - - - - - 24.

- Бабенскомъ - - - - - - - - - - - 55.

- Кильдинскомъ - - - - - - - - - 37.

- Воронежскомъ - - - - - - - - - 36.

- Печенскомъ - - - - - - - - - - - 29.

- Семиостровскомъ - - - - - - 118.

- Мотовскомъ - - - - - - - - - - 25.

Терскихъ Лопарей въ 5 погостахъ 140.

Со Шведскихъ Лопарей, въ Россiйской Лапландiи живущихъ, дань получается следующая:

рубли коп.

Съ Лопарей Масельскаго погоста - 3. 92

Пяткозерскаго - - - - - - - - - - - - - - - - 4. 54 1/2

Селозерскаго - - - - - - - - - - - - - - - - - 9. -

Смецкаго - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - 3. -

Шобенскаго два Бобра.

Рашнаго два же Бобра.

Верхняго Икандровскаго - - - - - - - - -30.

Ефимковъ и два Бобрика.

Всѣ Лопари, Россiи подданные, суть христiяне одноя съ нами вѣры, къ которой многiе изъ нихъ прилеплены весьма усердно, хотя во всей Лапландiи одна только церковь находится; ибо, кромѣ Колы, нѣтъ нигдѣ Божiя храма; и одинъ Кольской священникъ во всей Лапландiи всѣ духовныя потребы исправляетъ. Онъ временно ѣздитъ по Лопарскимъ погостамъ; даетъ молитвы родильницамъ, давно уже отъ беременности свободившимся; креститъ ребятъ, которымъ отъ роду прошло нѣсколько мѣсяцовъ, и отпѣваетъ усопшихъ, которые до приѣзда его погребены задолго; но отъ сего теплая вѣра Лапарей не хладенѣетъ. Многiе изъ нихъ по большимъ праздникамъ приходятъ в Колу единственно для того, чтобъ слушать Божiю службу. Усердiе ихъ къ вѣрѣ очень видно изъ того, что какъ 1 числа Августа исполнено было на устьѣ рѣки Колы водосвященiе, то бывшiе при томъ Лопари въ одеждѣ бросились въ воду, и окунывались въ не изъ уваженiя къ освященной сей стихiи. О Терскихъ Лопаряхъ, которые живутъ по Мурманскому берегу отъ Кильдина до Поноя, сказываютъ, что они постовъ не соблюдаютъ, и ѣдятъ всегда мясо, называя куропатокъ летучею рыбою; но вѣроятно, дѣлаютъ они сiе по недостатку въ снѣдныхъ вещахъ, которой заставляетъ ихъ есть и сосновую кору, а не изъ дерзости къ нарушенiю отеческихъ преданiъ; ибо люди сiи вообще сколь мелки ростомъ, столь малы и духомъ. Буйное пренебреженiе правилъ вѣрою предписанныхъ въ простыхъ и смиренныхъ умахъ ихъ родиться не можетъ; развратиться же имъ не отъ кого: ибо многiе Россiйскаго языка не знаютъ и говорятъ только своимъ; да и Россiяне по большой части заѣзжаютъ къ нимъ такiе, которые посты всего всегда святѣе наблюдаютъ; каковы суть поморцы вокругъ Бѣлаго моря живущiе, которые повсюду, и на морѣ и на сушѣ, держатся старинныхъ обрядовъ, набожно ихъ исполняютъ, и наипаче въ посты ѣсть мясо никому не подаютъ поводу.

Хотя число Лопарей вообще не велико и простирается только до 785 душъ мужеска пола; однако женщины ихъ в плодородiи Россiянкамъ не уступаютъ. Онѣ по стольку же носятъ дѣтей, какъ и послѣднiя; но можетъ быть отъ суроваго рода жизни, какой ведутъ Лопари, много дѣтей помираетъ въ младенчествѣ что изъ малаго числа жителей заключать можно. Въ другихъ же возрастахъ живутъ Лопари равно какъ и Россiяне: между ими нерѣдко бываютъ престарѣлые люди, которые отъ роду по 80 лѣтъ и больше себѣ сказываютъ. Жизнь ведутъ они почти кочевую, то есть; перемѣняя мѣста своего пребыванiя и переѣзжая со своими стадами оленями изъ одного урочища на другое. Лѣто препровождаютъ возлѣ моря и рѣкъ, осень подлѣ озеръ, а на зиму разходятся по тундрамъ и живутъ въ разсѣянности при небольшихъ озерахъ. Лѣтомъ в морѣ ловятъ треску, а въ рѣкахъ семгу, сиговъ, щукъ, окуней и проч. Для собственнаго употребленiя рыбу по большой части сушатъ, соленой же мало заготовляютъ; а промышляющiе въ морѣ треску и въ рѣкахъ семгу продаютъ оныя приѣзжим солильщикамъ и торговцамъ. Въ осень рыбною ловлею по озерамъ занимаются Лопарки; а мущины промышляютъ по лѣсамъ дикихъ оленей (Cervus Tarandus), медвѣдей, лисицъ, куницъ, бѣлку и пр. въ которомъ промыслѣ проводятъ и зиму; между тѣмъ женщины ихъ и ребята всѣ домашнiя дѣла исправлютъ: прядутъ ленъ и пеньку, изъ пряжи вяжутъ невода и сѣти, которыя для прочности красятъ или дубятъ въ березовой и ольховой корѣ изъ сосноваго корня вьютъ веревки которыя употребляютъ на тетивы къ неводамъ и сѣтямъ; изъ пряденой шерсти овецъ, которыхъ по нѣскольку держатъ, вяжутъ вариги и колпаки, плетутъ тесьмы, поясы и кушаки, а изъ оленьихъ кожъ шьютъ платье.

Зимою при малыхъ озерахъ по тундрамъ живутъ Лопари для прокормленiя своихъ оленей, которые составляютъ у нихъ главной и почти единственной домашней скотъ. Ихъ держатъ они по разному числу: богатые имѣютъ до 1000, а недостаточные отъ 20 до 50. Коляне и Лопари зимою употребляютъ ихъ вмѣсто лошадей, къ лѣту же становятся они не нужны; по тому, для збереженiя, многiе отвозятъ ихъ на острова, гдѣ оставляютъ безъ пастуха на свою волю; но поелику на одномъ островѣ случаются олени разныхъ хозяевъ, то для отвращенiя замѣшательства и споровъ, всякъ клеймитъ собственнымъ своимъ знакомъ. Клейма сiи служатъ не только для разпознаванiя оленей, когда хозяева подъ осень берутъ ихъ съ острововъ въ свои жилища, но и для сохраненiя ихъ отъ проѣзжающихъ мореходцовъ, которые могли бы убить двороваго оленя вмѣсто дикаго, естьли бы не было на немъ никакого знака. Однако случается, что незнающiе мореходцы, приставъ к острову, на которомъ живутъ олени, стрѣляютъ въ нихъ изъ ружей и убиваютъ; но сiе почти всегда выходитъ наружу, и убившiе оленя принуждены бываютъ раздѣлаться съ его хозяиномъ; что узналъ я на самомъ опытѣ. Проѣзжая такъ называемые семь островковъ, гребцы мои, гарнизонные солдаты изъ города Архангельскаго, застрѣлили оленя; я радовался, что голоднымъ людямъ попалась толь хорошая добыча, которую ѣли они около двухъ недѣль съ великимъ вкусомъ, несмотря на то, что олень былъ очень старъ, и мясо имѣлъ черное, сухое и крѣпкое. Холодъ Сѣвернаго Окiана возбуждалъ несказанную къ ѣдѣ охоту, и всякое кушанье безь приправъ, безь прибору, въ котлѣ на дикомъ камнѣ чрезмѣрно дѣлалъ приятнымъ. Олень съѣденъ и позабыт; но когда за осенними бурями по Окiану разъѣзжать стало опасно, то я приѣхав въ Колу, нашелъ тамъ Лопаря, которому принадлежал оной олень; что доказалъ онъ простодушною и сродною Лопарямъ правотою. Видя бѣдность человѣка, по Россiйски едва изъясняющагося, съ сладчайшимъ удовольствiемъ заплатилъ я ему два рубля; въ чемъ состояло все его требованiе.

Другая причина, для чего дворовые олени на лѣто развозятся по островамъ, есть сiя, что на матерой землѣ, особливо въ лѣсахъ, несмѣтное множество водится оленьяго овода (oeftrus Tarandi), которой кладетъ въ кожу оленямъ свои яички, и для достиженiя сего, гоняется за ними быстро какъ стрѣла; такъ что прыткой олень, при всей своей скорости, спастись отъ него не можетъ, но всѣми силами старается только уйти на возывшенныя безлѣсныя горы, гдѣ свободно дуетъ dѣтеръ и отвращаетъ какъ оводъ оной, такъ слѣпней и комаровъ, которые по множеству своему суть язва Лапландiи, однако ни одинъ дворовой олень, безъ яичекъ овода, ни одного года не бываетъ. Изъ сихъ яичекъ, которыя не безъ боли оленя трубочкою овода въ него впускаютъ, подъ кожею сего животнаго вылупаются червячки, которые питаются оленьими соками, и грызенiемъ своимъ мучительную причиняютъ ему боль. Упитавшись оленьимъ жиромъ, червячки оные, въ опредѣленное отъ природы время, превращаются въ куколки, жесткому яичку подобныя, зиъъ которыхъ на конецъ выходитъ двукрылой ободъ, выползаетъ ихъ оленя сквозь угри или болячки ка ножѣ его открвышiяся, и въ видѣ своершеннаго насѣкомаго ничего уже не ѣстъ, а только печется о размноженiи своего племени, и оплодотворяетъ самку, которая, влiяннымъ отъ природы побужденiемъ, яички свои старается положить въ того же звѣря, въ которомъ сама разверзлась, воспиталась и пришла въ совершенство. По выходе изъ оленя оводовъ, (что происходитъ лѣтомъ) кожа его во многихъ мѣстахъ бываетъ просверлена и насквозь свѣтится, естьли въ ту пору убьютъ оленя; по тому Коляне и Лопари, зная сiе время, оленей не бьютъ, а прежде даютъ зарости проѣденнымъ скважинамъ, чтобъ оленина и олень годны были на всякое употребленiе, которое у тамошнихъ столь же многоразлично, какъ въ других мѣстахъ употребленiе лошадей и рогатаго скота. Вмѣсто лошадей служатъ имъ олени для ѣзды зимою. На сей конецъ они ихъ кладутъ или холостятъ; что производится весьма жестокимъ образомъ. Вмѣсто вырѣзыванiя яицъ сквозь тряпицу перегрызаютъ зубами сѣменоносные совуды, которые идутъ съ яица; что иногда чрезъ нѣкоторое время и повторяютъ по тому что сосуды оные паки прежнюю получаютъ слиу, олень оправляется и въ естественное приходитъ состоянiе. Кладеные олени бываютъ ильные и къ ѣздѣ способны. Ихъ запрягаютъ въ такъ называемыя кережки, которыя видъ имѣютъ челночковъ, или лотковъ, на какихъ въ Россiи деревенскiе ребята катаются съ горъ. Въ такой кережкѣ сидѣть можетъ одинъ только человѣкъ, у котораго ноги до пояса лежатъ подъ веревками или ремнями, коими переплетаютъ съ переди кережку. чтобъ изъ нее не вывалиться; потому что она мелка и въ снѣгу идетъ как маленькая лодочка въ водѣ. Покрытая кережка, или съ кибиточкою, называется балокъ. Слѣдъ кережекъ на снѣгу представляетъ углубленную борозду, по которой ходятъ запряженные олени вожжею или одинъ за другимъ. Переднимъ оленемъ всегда правитъ человѣкъ, заднiежъ съ поклажею идутъ за нимъ и безъ вожаковъ. По ровнымъ мѣстамъ, особливо по большимъ озерамъ, какiя находятся между Колою и Кандалакшею, олени бѣгаютъ весьма скоро, естьли только не обременены излишнею поклажею, которой лучшей олень до десяти пудовъ везти можетъ. Корму въ дорогу никогда для нихъ не берутъ, а когда гдѣ остановятся, то на привязи пускаютъ ихъ въ лѣсъ, гдѣ тотчась находатъ они свой ягель или оленей мохъ (Lichen rangiferinus), разрывая снѣгъ до земли ногами; мохъ же оной находится повсюду, и какъ лѣтомъ, такъ и зимою всю ихъ пищу составляетъ.

Лопари какъ дикихъ такъ и дворовыхъ оленей употребляютъ въ пищу вмѣсто говядины; но самокъ оленьихъ, или по Кольски, важенокъ не доятъ, какъ дѣлаютъ Шведскiе Лопари, которые изъ оленьяго молока и сыръ приготовляютъ. Оленьи кожи или оленины у нашихъ Лопарей идутъ на одежду, на постели и въ выдѣлку.Одежда Лопарская называется печокъ; онъ шьется волосами наружу, безъ разрѣзныхъ полъ, и надевается съ головы, которой не закрываетъ такою нахлобучкою, какую пришиваютъ к своимъ кушамъ Сямоѣды, а только назади бываетъ съ воротникомъ. На шитье употребляютъ оленьи жилы, которыя получаютъ изъ высушенныхъ оленьихъ ногъ, раздѣляя ихъ на волокна; волокна сiи ссучиваютъ вмѣстѣ, прижимая ихъ безпрестанно къ своимъ щекамъ, отъ чего щеки въ то время бываютъ у нихъ весьма красны. Оленины служатъ постелями во всей тамошней странѣ онѣ жъ выдѣлываются и на лѣтнее Лопарское платье. Посредством моченья выводятъ изъ нихъ волосы; голыя кожи кладутъ въ дубъ изъ березовой и ольховой коры составленный, въ которомъ получаютъ онѣ крѣпость и прочность; по тому идутъ въ дѣло на обувь, на платье, на наволочки къ перинамъ и проч. Сами Лопари на перинахъ не спятъ, а наволочки свои продаютъ приѣзжимъ, или промѣниваютъ на нужныя имъ вещи, а часто и пропиваютъ; въ чемъ находятъ великое удовольствiе. На выдѣланныхъ кожахъ проводятъ красныя черты разныхъ видовъ сокомъ ольховой коры, которую жуютъ во рту, и горькую слину выплевываютъ въ судно, гдѣ прибавя к ней воды, употребляютъ ее на крашенье, которое часто производятъ пальцами.

Для ѣзды в гости сбрую на оленей держатъ унизанную бисеромъ и ушитую маленькими лоскутками разныхъ цвѣтныхъ суконъ. Обувь свою или кеньги по сторонамъ такъ же унизываютъ бисеромъ; ноги обвертываютъ сукномъ, ктотрое плотно и гладко увиваютъ шерстяными крашеными оборами или поясами. Когда же къ Лопарю приѣдетъ гость или знакомой изъ Колянъ, то женщины и мущины тотчасъ складываютъ на своемъ языкѣ пѣсню, въ которой гостя много разъ называютъ по имени, описываютъ его ростъ, видъ и уборъ съ головы до ногъ, и поютъ изъ всей силы, прибавляя къ рѣчамъ оооо, и притопывая ногами, такъ что отъ крику осипаютъ.

Вежи, или шалаши, въ которыхъ Лопари живутъ, дѣлаются изъ жердей, на которыя накладываютъ прутья и сплетшiеся корни, сверху же устилаютъ дерномъ, которой лѣтомъ бываетъ зеленъ, осенью блеклъ, а зимою покрытъ снѣгомъ. Огонь держатъ по срединѣ вежи, у которой на верху для дыму оставляется отверстiе. Въ веже имѣютъ такъ называемое чистое мѣсто, гдѣ стоитъ образъ и ушатъ воды. Къ сему мѣсту не всѣ подходятъ, а прикасаются только избранные. Въ одной вежѣ живетъ по двѣ и по три семьи. Близъ озера Имандры есть нынѣ у нѣкоторыхъ Лопарей и деревянныя избы.

По каменнымъ горамъ Лапландiи, на самой поверхности ихъ, въ разныхъ мѣстахъ примѣчаются небольшiе листочки слюды, которую въ давныя времена добывали около деревни Керети, принадлежащей нынѣ к Кольской округѣ въ новѣйшiежъ годы ломали оную въ вершинахъ рѣки Кеми, впадающей въ Бѣлое море, верстахъ въ 60 отъ города Кеми при Карельскомъ селенiи Мислика называемомъ. Оба оныя мѣста лежатъ въ Карелiи близъ Бѣлаго моря. Каменныя горы, въ которыхъ слюда находится, простираются къ морю от Олонецкихъ горъ, состоящихъ из сливнаго роговаго камня. Когда Соловецкая обитель имѣла во власти своей Керетскихъ жителей, то заставляла ихъ, для своей прибыли, пространнѣе выламывать камень и выливать изъ ямъ воду, чтобъ слюду получать крупными листами, которые величиною бывали больше аршина, и отличались какъ чистотою, такъ и прозрачностiю. Нынѣжъ добываютъ оную частные промышленики изъ мелкихъ углублений, для избѣжанiя воды, которую бы изъ глубокихъ ямъ выливать надлежало, и отсѣкаютъ отъ слоевъ небольшiе листы, которые малую имѣютъ цѣну. Судя по признакамъ слюды, съ основанiемъ заключать можно, что Лапландскiя горы много ея содержатъ.