Опиум в моём сердце

Глава 5 Тобиас

Я жил своей размеренной, серой жизнью до того момента…

Времени на что-то не было, съёмки, командировки в другие города бывали выматывали меня. В моей жизни было всё, чего хотел, о чём мечтал, пока в неё не ворвалось маленькое, нежное чудо.

В тот вечер я как раз приехал с очередных съёмок, принял душ и вышел на улицу подышать свежим, осенним воздухом. Не смотря на осень, погода была не такой плохой. Зашёл в Интаграм, смотрю вновь ко мне подписалась девушка, но сначала не предал этому значению. Каждый день ко мне кто-то подписывался, но почему то меня чёрт дёрнул зайти к ней.

На вид обычная девчонка, почти на всех фото с улыбкой, милая, глаза горят, что-то притягивало к ней. Я дёрнул головой, закрыл в кладку и пошёл спать.

Меня ничего не волновало, хотелось лишь отдохнуть, но… всегда есть одно «но».

На следующий день я вновь зашёл к ней на страницу, что-то до боли родное чувствовал когда смотрел на неё. Маленькая, такая хрупкая, словно дорогое, бесценное сокровище, чуть тронешь и она рассыпется в моих руках.

Я не мог насмотреться на неё, она пленила, и понял это как только эта девушка начала мне сниться.

Её глаза, цвета ночного неба, снились каждую ночь, губы, тонкие, но от этого ещё более желанные. Хотелось почувствовать их вкус, вдохнуть запах, прижать к себе. Тонкая талия, манила к себе, желая чтобы и миллиметра не была между нами. Пульс не на месте..

Она ворвалась в мою жизнь снося всё на своём пути. Разрушила мои стены, границы, мнения, принципы и расстояния. Меня ничего не волновало, лишь её глаза, цвета ночного неба.

Я готов был лететь, бежать к ней, сделать всё, лишь бы чувствовать её тепло рядом с собой. И я задался целью: НИКОГДА ЕЁ НЕ ОТПУСКАТЬ!

По началу лгал саму себе, что это всего лишь лёгкое наваждение, но дни шли, а в моей груди жила она одна. Никогда бы не мог подумать, что со мной такое случится, что я буду болен девушкой, которая находится за тысячу километров от меня. Каждый день был, как в дурмане, всё время перед собой видел её глаза, которые нежно сводили с ума. Они затягивали меня в свой омут, опьяняли, и вот я в аду. Но там где не было её.

Меня ломало внутри, каждая клеточка кричала о том, чтобы чувствовать её рядом с собой. Выкручивало руки, ломая пальцы. Я так нуждался в ней, она стала для меня наваждением, глотком свежего весеннего воздуха, моим вторым дыханием.

Я болен ею, стала для меня путеводной звездой, моим опиумом, который отравлял меня день за днём, и вот я уже болен ей, моей единственной, и всё в чем я стал нуждаться каждый день, это в ней. Я стал зависим от её улыбки, от родинки под губой, от тонкой талии, которая манила притянуть к себе, сжать с остервенением, оставляя свои следы, чтобы она шептала моё имя своими сладкими губами, царапала мои плечи, а я чувствовал её каждую клеточку.

Весь город стал для меня пустым, таким не нужным. Я чувствовал себя в нём чужим, не принадлежащим ему, как будто моя душа не живёт здесь. Каждый день думал о ней, она сводила с ума.

Жизнь стала ещё больше пустой, серой. Я хотел лишь её рядом. Обнимать, вдыхать запах, в голове крутилось лишь одно слово — «МОЯ Настя».

Всё что было до неё, обнулилось.

Когда я написал ей, радовался, словно мальчишка.

С каждым днём я узнавал всё больше о своей малышки. Она у меня умница. Занимается спортом, изучает английский язык, готовит, читает, занимается любимым делом… И я горжусь ею, она у меня самая лучшая. Настя стала моим смыслом жизни, наркотиком без которого я просто не мог прожить и дня. Мой опиум, даже на расстоянии я чувствовал её, она проникла мне под кожу, забралась в сердце, вытесняя всех, не оставляя там никого. Лишь она одна.

Стала моим дыханием, воздухом без которого я задыхался. Воздух казался тяжёлым, с примесью нефти, отравлял мои лёгкие. Я сходил с ума. Она там далеко, а я здесь, строю свою жизнь, но бросать её не собирался. Никогда и на за что.

Она далеко, и я погибаю. Каждый день живу, как во сне, желая уснуть на её ключице.

Мне всё равно на все предрассудки, разговоры, то, что она из другой страны, и нас разделяют миллион километров. Меня это не волнует. Границы можно стереть, лишь взяв ластик, а всему я её научу, и буду всегда рядом. Со мной она будет, как за каменной стеной. Никому не позволю обидеть и пальцем тронуть. Хоть один волосок упадёт с её головы и я разорву того, кто посмел к ней притронуться в клочья, так, что будет жалеть, что появился на свет.

Собирался лететь к ней уже через неделю, разрешив все дела как можно скорее.

Зашёл домой, быстро принял душ, и написал своей малышке, но ответа не было. Я начал беспокоится написав ещё раз, но вновь тишина.

Только через пару минут мне ответила Настя и я узнаю, что она заболела.

Чёрт, что за безрассудная девчонка, кулак полетел в стену. Я беспокоился за неё, а она ещё и пошла на работу. Боже, а если бы с ней что-нибудь случилось, я бы не смог этого пережить. Моя малышка слишком многое значит для меня. Весь этот мир для меня — это Она.

Больше не мог ждать, тут же набрал номер своего директора, послышались гудки.

— Да, — послышался тяжёлый голос в трубку.

— Мне нужен месяц отпуска, — начал сразу же я. Нет времени на приветствия.

— Ты с ума сошёл, — тот сразу же оживился, услышав мои слова.

— Мне это нужно.

— Зачем?

— Это личное, — не хотел делится этим ни с кем.

— Какое к чёрту личное, Тобиас. Ты понимаешь, что у тебя весь месяц расписан?

— Понимаю, но мне всё равно. Мне нужно срочно улететь, — тот тяжело вздохнул.

— Хорошо, я всё улажу, но тебе нужно закончить завтра хотя бы одну съёмку.

— Хорошо. И друг, спасибо. — Я действительно был ему благодарен. Как бы то не было, он без объяснения причины всё уладит, а у меня такой график, что вряд ли бы смог вырваться, но не сейчас. Сейчас важнее Насти нечего не может быть.

— Не благодари. Всё, давай до завтра.

— До завтра.

Я тут же отключился и стал собирать вещи, заказал билеты, ещё надо позвонить родителям и предупредить, что меня не будет месяц.

Тут же набрал номер мамы.

— Привет, сынок.

— Привет, мама.

— Что-то случилось?

— И да и нет. Я завтра уезжаю.

— Опять на съёмки в другой город?

— В другой город, но не на съёмки.

— Так, я ничего не понимаю.

— Всё хорошо, не переживай. Я еду к девушке.

— К какой девушке, сынок?

— Мам, я люблю её… — это всё, что она должна знать. И это действительно так. Я люблю Настю.

— Ты уверен Тобиас?

— Да, — сказал чётко и твёрдо.

— Хорошо, будь осторожен, пожалуйста.

— Я люблю тебя мам.

— Ия тебя, сынок.

— Передавай отцу привет, как приеду, позвоню.

— Хорошо. Пока.

— Целую, пока.

Я быстро закончил все дела и выехал первым рейсам. Настя говорила где живёт, поэтому мне было не сложно всё под рассчитать. Должен лететь к ней, и всё равно, что я не знаю язык и города где она живёт. Наплевать. Моей малышки плохо, а значит я должен быть рядом. Маленькую попросил лечиться, но не говорил, что приеду. Пусть будет сюрприз.

Поездка далась тяжело, но не от того, что пришлось делать две пересадки, чтобы попасть в её город, а от того, что я переживал за Настю. Она заболела, и как я понял очень тяжело, а я тут, и ничем не могу пока помочь, но купил лучшие лекарства, чтобы поставить малышку на ноги.

Сон не шёл. Я установился в окно иллюминатора и думал о своей девочки, которая сейчас видит наверняка прекрасный сон. Я хотел забрать её с собой, не мог больше без неё. Меня душил дом в котором жил. Хотел видеть её рядом, ощущать, обнимать, видеть свою девочку в своих футболках с голыми ногами, смеющуюся, слегка пританцовывая, прыгая в мои объятия.

Да, я хотел Настю, обладать её телом, но больше всего хотел её сердце и душу, чтобы она вдыхала меня точно так же, как и я её. Жила лишь мной одним. Хотел, чтобы она полюбила меня так же, как и я её.

Боялся, как девушка отреагирует на моё появление, что отправит обратно, накричит и всё общение прекратиться, но больше ждать я не мог. Да, не скрою собирался к ней приехать через неделю, но моя малышка заболела и сейчас ей нужна забота, она нуждается во мне.

Как только приземлился в Настин город, купил симку, так как моя наверняка здесь не будет работать. Благо все контакты остались. Сразу же написал ей, что и требовалось ожидать, моя малышка была в шоке, но приятном, а это её: «Мой, глупый, глупый мальчик…» Грело внутри надежду, что она чувствует ко мне тоже самое, что и я к ней.

И вот теперь время пошло на секунды до того, как я увижу свою малышку и больше никогда уже не отпущу.

Я растворён в ней, мне всё равно на этот мир, если она рядом.

Как только подъехал к названому адресу, сердце замерло, предчувствуя скорую встречу. Как только вышел, услышал своё имя, вздрогнул, обернулся и тут же пропал. На меня летело моё маленькое чудо. Волосы разметались во все стороны, такая маленькая, хрупкая, тянет ко мне свои ручки, а какой у неё голосок, мелодия для моей души.

Поймал её, держа под бёдра, она обхватила меня своими ножками и впилась в меня своими губками. И у меня просто снесло крышу… Она такая нежная, податливая, моя малышка. Опьянила, заворожила, такая маленькая, хрупкая, беззащитная, хочется укрыть её, оставить только для себя, чтобы никто не видел, только я, только моя. Заберу, увезу, спрячу ото всех.

Я вдыхаю жадно её каждый миллиметр. Каждую ночь мечтал об этом. Она самая красивая создание в этом мире.

Зашли в квартиру, сразу прошли в комнату, скорей всего её. Она была маленькая, но довольно милая, как и моя девочка. Притянул её к себе, обнимая, вдыхал запах своей маленькой и понял, что всегда ждал её, что я принадлежу ей, а она мне.

Настя выгибается на встречу моим рукам, её плоский животик касается моей груди, и этот чёртов свитер мешает почувствовать бархатистость её кожи. Птичка попалась в мои лапки и я теперь её не отпущу. Она смотрит на меня завораживающе, так, что сносит крышу напрочь, позабыв обо всём на свете, сейчас волнует только она подо мной. Та, что опьянила, одурманила, она во мне, проникла наркотиком, без которого я теперь не смогу существовать, я зависим от неё.

Как же боялся, что для неё это всего лишь переписка и она тут найдёт себе другого, но я всё равно не собирался сдаваться. Если действительно любишь, не отпустишь, а если отпустил, значит вовсе не любил.

Я люблю её и выбираю, день за днем, даже когда мы на сумасшедшем расстоянии. Говорят, надо бороться за любовь. Бороться надо с собой, вернее, со своими страхами, сомнениями, гордыней. И я борюсь.

Маленькая прижимается ко мне, а я чувствую себя в этот момент самым счастливым мужчиной на свете. Нельзя описать чувство, когда твоя любимая прижимается к тебе, ища защиты, значит она видит в тебе опору и поддержку.

Неожиданно Настя вздрогнула и прижалась ко мне сильнее, я инстинктивно обнял её крепче, спросил, что случилось, хотя и так понимал всю ситуацию. Родители. Моя девочка не вдавалась в подробности отношений с ними, но я и так понимал, что они натянутые.

Как только они зашли, малышка спрятала своё лицо в моё шею, тяжело дыша. В этот момент мне хотелось закрыть её от всего этого, чтобы никто не смог её обидеть, но ничего я заберу малышку из этого кошмара и никогда не позволю, чтобы кто-либо обижал. Ты моё маленькое сокровище, которое я буду защищать даже ценой своей жизни.

Настина мама стала кричать, а девушка вжималась в меня сильнее, но потом она что-то сказала и моя малышка вскочила, начав кричать в ответ. Я боялся, но боялся за неё, видел, как ей больно, но она лишь погладила меня по щеке, успокаивая. Она чувствовала всю мою боль, что я испытывал за неё. Моя девочка, чувствует меня, знает меня. Хочется спрятать её от всего этого ужаса, лишь не видеть в её глазах тех чувств, что пылают в них.

Ей больно, что родная мать к ней так относиться, и я понимаю её, хотя рос в любви и доброте. Каждому ребёнку хочется видеть, что его родители любят, оберегают, как зеница ока своё дитя, а мою девочку лишь обижают. Я дам ей любовь, окутаю своим теплом, заботой, лаской, сделаю счастливой.

Как только её мать хотела поднять руку, я тут же вскочил преградил ей путь, останавливая руку в воздухе. Зарычал, никому не позволю трогать мою маленькую, тем более бить матери. Разорву в клочья и мне всё равно, кем она приходится моей девушке.

Как может родной человек, мать поднять руку на своего дитя, ребёнка, что носила в себе девять месяцев. Уму не постижима. Малышка вздрогнула и вся сжалась, я тут же подскочил к ней, обнимая. Она плачет, а мне всего разрывает внутри. Больно видеть её слёзы, которые обжигают моё сердце, словно раскалённая лава прошлась по нему. Смахиваю хрусталики и прижимаюсь к ней.

Заберу, увезу и наплевать на всех. Моя, никому не отдам.

Мы лежали на кровати, я успокаивал свою девочку, что так преданно прижималась ко мне, гладил по спине, волосам. Хотелось забрать всю её боль себе, разделить с ней это бремя.

Поцеловал в макушку, а Настя подняла на меня свои тёмные глаза, что были со мной по всюду. Куда бы не пошёл, чтобы не делал, везде видел её, во всех была она.

— Маленькая… — прошептал около её губ, как почувствовал всем телом, что она задрожала, как осиновая тростинка. Моя маленькая. — Ты знаешь, что ты самое лучшее в моей жизни? — Настя мотает головой из стороны в сторону. — Теперь знаешь, — и нежно касаюсь её губ своими. Малышка кладёт свою маленькую ручку мне на грудь, а я опускаю руку на её талию, притягивая к себе ближе, так, чтобы между нами не оставалось и единого, крошечного миллиметра.

Ели оторвался от своей малышки. Хотелось плюнуть на весь мир и убежать ото всех туда, где нас никто не найдёт. Куда нибудь, где только будем мы, купить около моря дом, где по утрам будут кричать чайки, просыпаться рядом с Настей, вдыхать опьяняющий запах моего опиума, и быть самым счастливым.

— Что будем потом? — спросила Настя. Я знаю она боялась, но я всегда буду рядом.

— А потом будет долго и счастлива.

— Шутишь…

— Ни капли, — и обнял так крепко, как будто боялся её потерять.

— Ты же понимаешь, что я тебя здесь не оставлю?

— Тобиас… — малышка хотела что-то сказать, но я её перебил, зная что она ответит.

— Это не обсуждается Настя. Я тебя здесь не оставлю, не после того, что увидел… — любимая тут же сжалась и в её глазах проскользнула боль, она опустила голову. — Посмотри на меня. — Притянул её за подбородок. — Я здесь, я рядом! Мы со всем справимся. Веришь мне?

— Верю.

— Я всегда буду рядом. — прошептал и прильнул к её устам, доказывая свои слова нежным, обволакивающим поцелуем.

Мы ещё некоторое время лежали, а потом стали собираться. Решили пока переночевать в отеле, а потом снять квартиру на время, пока будут готовится документы Насти.

— Ну что, пойдём? — взял её за руку, сжав в своей ладошки.

— Да.

— Не бойся, я рядом. Я не дам тебя в обиду, — и это было чистейшей правдой. Поцеловал её в лоб, как маленькую девочку, она на это лишь кивнула, прижимаясь ко мне ближе. Настины родители почти до последнего ничего не говорили, лишь перед выходом, сказали, пару слов, от которых из глаз малышки чуть не потекли слёзы, но она сдержалась и стойко выстояла. Моя сильная девочка. Подняла на них глаза, посмотрела в последний раз и молча вышла, лишь на улице дала волю своим слезам, а я прижал её к себе.

— Тише, маленькая, тише, — я гладил её по голове, целовал в макушку, давал успокоится и поплакать. Ей сейчас это необходимо, а я просто буду рядом.

— Ну что за рёва корёва? — Настя улыбнулась и хихикнула. Вот узнаю свою девочку.

— Я тебе такая не нравлюсь? — задала вопрос девушка.

— Глупости, — прошептал, смахивая слезинки с её прекрасного личика. Сейчас она без косметика, но такой я люблю её ещё больше. Натуральная, живая, такая какая она есть, без макияжа сияет, ярче солнца. Поцеловал её в носик, на что она вновь засмеялась. — Ты нравишься мне любой, даже если будешь выглядеть, как ведьма.

— Я что сейчас похожа на ведьму? — надулась малышка.

— На самую привлекательную ведьму, — в ответ Настя ударила меня в грудь, а я лишь прижал её к себе, вдыхая опьяняющий запах опиума, смеясь.

И вот сейчас мой маленький опиум, нежная девочка спит у меня под боком, сложа ручки в месте, прижимаю их к голове и сопит. Как только произошёл тот инцидент с родителями, я тут же забрал её с собой. Не хочу чтобы она и на минуту оставалась в том доме. Там, где её не любят, не оберегают, а лишь издеваются.

Я боялся за Настино состоянии. Когда тебе родители говорят, что если ты сейчас переступишь порог этого дома и уйдёшь с ним, то можешь больше не возвращаться, это невыносимо больно. Она отреклась ради меня от семьи, которая растила её, какие бы они не были, они её родители, а она ушла вместе со мной. И это раздирало мою грудную клетку.

Да, я не сомневаюсь в её любви ко мне, после того, как она ушла, но не хочу чтобы моя малышка страдала.

Я присел на корточки возле кровати, где сопело моё маленькое чудо и нежно провёл по гладким прядям её волос. Они были шелковистые, словно нежнейший шёлк коснулся моей руки. Моя девочка, как же я тебя люблю, ты бы только знала. Я обещаю защищать и оберегать тебя от всего плохого. Буду опорой и поддержкой, и до конца жизни буду рядом.

Я мог любоваться её часами, сутками, она прекрасна, словно весенний цветок, распустился в зимнюю погоду и тянет свои лепестки к холодному солнцу, но он лишь замораживает её, а я согрею, мою израненную девочку.

Настя медленно открыла глаза и смотрела на меня, своими тёмными глазами, словно ночь.

— Как ты себя чувствуешь, маленькая? — спросил я тихо.

— Всё хорошо, — я отдёрнул руку, но в ту же секунду она схватила меня за неё и прижалась своей щекой к ладошке, закрывая глаза, проводя вдоль щеки.

— Прости… — она в ту же секунду открыла глаза.

— За что? — удивлённо спросила девушка.

— Ты отреклась от семьи и ушла со мной, и во всём виноват я, — опустил голову вниз, не мог смотреть в её глаза, которые наполнены болью, страданиями и это всё по моей вине. Она отдёрнула мою руку и быстро встала, от чего я тут же встал вместе с ней.

— Ты хочешь сказать, что жалеешь, что предложил мне ехать с тобой… я тебе не нужна… — по её щеке потекли слёзы. Дурак, я ведь не это хотел сказать. Я попытался к ней подойти, но она меня оттолкнула, а в её глазах увидел бурю боли, океан слёз. Чёрт, что я наделал.

— Ты не так поняла…

— Я всё правильно поняла, Тобиас. Можешь не переживать, я сейчас уйду и больше тебя не потревожу. Найду где переночевать. — она вытерла тыльной стороной ладошки слёзы и пошла к выходу из номера.

Я не мог дать ей уйти, не мог потерять её. Быстро преодолел расстояние между нами и крепко обнял, сжав в своих объятиях. Не отпущу. Не отдам. Она вздрогнула, попыталась отстраниться, но я не позволил, прижался к ней ближе.

— Отпусти меня!

— Нет. Никогда в жизни.

— Я тебе не нужна и ты сейчас об этом мне сказал.

— Где ты услышала, что бы я такое сказал?

— Поняла намёк твой.

— Глупая… я люблю тебя… — Настя вздрогнула в моих руках и повернула голову в левую сторону, встречаясь со мной взглядом.

— Не шути так со мной, Тобиас..

— А кто сказал, что я шучу? — ухмыляясь шепчу в её ушко. — Я люблю тебя, маленькая.

— Тобиас… — начинает малышка, но я не даю ей договорить, резко поворачиваю её в своих руках и впиваюсь в губы.

Моя сладкая девочка… Беру её за обе щёчки, притягивая к себе ближе и углубляю поцелуй. Её губы опьяняют, сводят с ума, и вот я уже в её власти, в её плену. Она пахнет моим любимым запахом, моей девочкой, моей любимой женщиной, моей.

Хочу чтобы остановилось время, замерло, остались только мы вдвоём и никого больше, и я прижимаюсь к её сладким губам, вдыхаю мою девочку, упиваюсь ею, Му delicate Opium.

Осторожно отрываюсь от неё, а как хотелось бы продлить этот момент, зацеловать Настю, подарить ей волшебную ночь любви, нежности, ласки, чтобы навсегда запомнила, но у нас будет ещё сотни таких ночей, где я буду любить свою девочку, обнимать, дышать её.

Настя тяжело дышит, но глаза по прежнему закрыты, прижимаюсь своим лбом к её, и шепчу в самые губы:

— Я тебя никому не отдам, мой нежный опиум… я люблю тебя так, как не любил никто и никогда на этой чёртовой земле… — она распахивает свои очи и смотрит пристально в мои глаза, нет, Настя заглядывает в самую душу, пронзая её, нежно держит, не отпускает моё сердце.

— Тобиас… — посмотрела на меня Настя, так нежно, со всей любовь.

— Да, моя хорошая…

— Я тебя люблю, — прошептала тихо, как будто весь её мир — это я, а из её глаз потекли слёзы, хрусталики текли, а я вытирал их, целовал её щёки, носик, губки, уголок глаз, а она обнимала за шею, стараясь быть ближе ко мне.

Моя самая любимая девочка, нежная, ласковая. Как может вырасти такой ласковый ребёнок в такой семье, где не любят её, у меня до сих пор это не укладывалось в голове.

— Пойдём отдыхать? Ты устала, — малышка только кивнула. Я взял её на руки, а она вцепила в мою шею. — Не отпущу, маленькая, — девушка на это уткнулась мне в плечо.

Положил её на кровать, укутал в одеяло, поцеловал в щёчку, она зажмурилась, только пытался отойти от неё, как Настя удержала мою руку в своей, сильнее сжимая.

— Что такое, Настюшь?

— Не уходи, останься со мной. Без тебя плохо и холодно… — из её глаз вновь потекли слёзы, я опустился перед ней на корточки.

— Я не уйду, я всегда буду рядом, — опустился на кровать и лёг рядом со своей девочкой, обнимая её за талию, прижимая к своей груди крепче. Хотелось чувствовать её всю, от кончиков волос до ноготков на пальцах ног. Гладить её бархатистую кожу, наслаждаться шелковистостью.

Эта девочка создана для моих рук, ласк, создана для меня. Поцеловал Настю в шею, на что маленькая выгнула спинку, прижимаясь гладким, плоским животиком к моей груди. Я сходил с ума от того, что чувствовал её сейчас так близко, о чём мечтал так долго.

Целый месяц она снилась мне каждую ночь, и каждый сон был, словно наяву. Я ласкал её, блуждал по голой коже, пробовал её на вкус, а она шептала моё имя. Малышка делала эта по особенному, так как никто не произносил его до этого, с такой любовью, пронзающей душу, с хрипотцом, что по телу расползались мурашки.

— Моя девочка…

— Твоя… — прошептала мне в такт, и это было самое лучшее, что я слышал.

Я не хотел и не хочу торопиться, у нас ещё много времени, чтобы насладиться друг другом и не один раз. По миллиметру буду изучать её тело, ласкать каждую частицу, моей ласковой девочки.

Обнял её, сильнее, потому что боялся отпустить даже во сне, вдруг она исчезнет, а я не смогу этого пережить.

На утро мы съездили и заказали заграничный паспорт, так как у моей девочки его не было. Она ни разу ни где не была, но ничего я покажу ей весь мир, сделаю самой счастливой, чтобы малышка улыбалась, святилась, и причиной был лишь я один. Да, я собственник ещё тот и не отдам мою девочку никому.

Паспорт будет готов через месяц, может даже больше, но мне придётся на неделю уехать обратно, так как отменил всё только на месяц. Очень боялся оставлять её здесь одну, но Настя уверяла меня, что всё будет хорошо и меня дождётся.

Дни с моей малышкой летели быстро, но мы наслаждались каждой минутой проведённой вместе. Как же сладко каждый день засыпать и просыпаться с ней рядом. Видеть, как она морщит свой носик, потом трёт свои глазки, потягивается, в этом время я успеваю её обнять и прижать к себе, а она заливается звонким смехом, в этот момент на душе так спокойно и тепло, а потом начинаю ещё щекотать, а Настя извивается в моих руках. Моя маленькая ревнивая девочка… Ей не нужно ревновать меня, потому я всецело принадлежу ей одной.

Спит кстати она в моих футболках, больше ничего не желает одевать, а я этому только рад. Всегда мечтал видеть на ней мою одежду. Мои футболки ей короткие, достают до середины бедра и я могу любоваться её стройными, длинными ножками.

В один из дней я проснулся и не обнаружил её рядом, тут же взволновался и вскочил с кровати.

Мы сняли небольшую однокомнатную квартиру. Пока меня не будет рядом, не хочу чтобы моя девочка жила дома, не хочу чтобы она вообще там появлялась.

Я тут же пошёл искать хулиганку. Вышел из комнаты и пошёл сразу на кухню, и не прогадал.

На кухне около плиты стояла моё маленькое чудо и что-то готовила. Облокотился плечом о косяк двери, сложил руки на груди, стал наблюдать за девушкой.

Она была одета в мою футболку, которая ели прикрывала её аппетитную попку. Моя девочка что-то тихо напевала себе, слегка пританцовывая, а я наслаждался ею. Хочу видеть Настю такой каждое утро, нежной, ласковой, в моих футболках, но больше всего хочу видеть её у себя в дома, в спальне, в своей кровати, в своём паспорте. От этих мыслей улыбнулся, отпрянул от двери и тихо направился к ней.

Пристроился позади неё, положив руки по обе стороны на её талии, малышка вздрогнула, но не отпрянула. Её волосы были собраны в высокий хвост, но пару коротких прядей выпали из него и спадали вниз по шее. Это выглядело так сексуально, что просто не мог не прильнуть к ней.

Нежно целую Настю в шею, а она выгибается, подставляя мне больше доступа для ласк и я воспользуюсь этим. Одна рука забралась под футболку и вот уже гладит оголённый животик, а губы проделывают путь от шеи до плеча, слегка прикусываю, малышка издаёт протяжный стон, вжимаясь в моё тело сильнее.

Вторая рука подбирается к шее и нежно обхватывает её, девочка кладёт свои пальчики на неё.

— Мой опиум… — шепчу в ушко, малышка прикрывает глаза, вздрагивает, откидывая голову на моё плечо. Хочу взять её прямо здесь и сейчас, но это не то место, где хотел бы чтобы случился наш первый раз. Она достойна лучшего, самого лучшего. В последний раз целую её в шею, оставляя свою метку, подтверждая, что она принадлежит мне одному.

— Мммм… Тобиас… — шепчет ели слышно.

— Да малышка… — в унисон шепчу ей.

— Завтрак..

— Да… — отстраняюсь, но Настя не выскальзывает из моих рук, а поворачивается ко мне всем телом, кладёт ладошку на щёку, проводит вдоль неё, поднимается на носочки и нежно, почти невесомо целует в губы, так быстро, но от того сладко, и отстраняется. Её губы растягиваются в лёгкую улыбку и малышка прячет своё лицо у меня возле шее, обхватывая за плече, на что я отвечаю ей тем же, крепче прижимая за талию к себе.

Мне так хорошо с ней, как никогда не было ни с кем и ни где. Она — мой дом, мой покой.

После вкусного завтрака, который приготовила моя девочка, а это были кстати русские блинчики с варёной сгущёнкой, так вкусно, прям пальчики оближешь, в прямом смысле этого слова, я попросил Настю чаще готовить их мне, на что она засмеялась и приникла к моим губам. Моя сладкая девочка, сводит меня с ума, знала бы она чего мне стоит сдерживаться и не взять её прямо на этом столе.

После это как мы покушали, решили сходить прогуляться. На улице было солнышко, так же, как и в моей душе. Эта маленькая малышка перевернула в моей жизни всё верх дном, но я счастлив, что её нашёл, она мой сорт героина.

Мы гуляли, смеялись, нам было хорошо вдвоём.

— Настя, тебе нельзя, — ругал я девушку, которая сейчас стояла напротив меня и смотрела со щенячьими глазами.

— Ну, любимый… — стала на цыпочки, нежно чмокнула в губки.

— Настя, нет! Ты и так болеешь. Какое тебе мороженое?

— Ну, пожалуйста, пожалуйста… — ну как я могу отказать этому сокровищу.

— Хорошо, но только одно.

— Я так тебя люблю, — обняла меня, повиснув на моей шее.

— Хватит подлизываться, лиса, — а улыбка не сходила с моего лица. Ребёнок, но мой ребёнок.

— Я не подлизываюсь, я люблю.

— И я тебя, малыш, — прижал к себе сильнее, поцеловав в кончик носа, а девушка засмеялась.

— Настя..? — услышал мужской голос, а девушка в моих руках напряглась.

— Что случилось, малыш? — я обеспокоенно погладил её по щеке.

— Всё хорошо, пошли от сюда?

— Пошли, — не стал с ней спорить, взял за руку и повёл к выходу из супермаркета, но резко из моей руки вырывают её, я оборачиваюсь и вижу парня, который держит мою девочку за тонкое запястье. Я не на шутку взбесился. Кто этот парень, что позволил себе такой вольности?

— Настя, ты не слышала, что я тебя звал?

— Нет, — ответила Настя, грозно посмотрев на него. Что здесь чёрт подери происходит?

— Кто это? — Он оборачивается и смотрит на меня, а мне хочется свернуть ему шею. Всё тело напряглось, руки сжались в кулаки.

— Это мой парень, — чётко и громко ответила моя девочка, а у меня внутри кольнула. Как же я тебя люблю девочка.

— Что нашла себе нового хахаля?

— По-моему тебя это не касается. Мы с тобой расстались много лет назад. А теперь будь добр отпусти меня. — Настя сделала первый шаг в мою сторону, но её дёрнули обратно.

— Ты всегда была и будешь моей, — и тут у меня сломались тормоза. Я налетел на него, как коршун, так, что он не ожидал этого и это было моим преимуществом.

Я не жалел его, просто бил, так что бы он навсегда забыл мою девочку. Никому не позволю сделать ей больно, даже себе. Настя кричала, молила, чтобы я его отпустил, а во мне бурлила ненависть, я уже просто не мог остановится, но буря стихла, как только почувствовал нежное прикосновение к своей коже, обернулся и тут же застыл. На меня смотрела заплаканная Настя, в глазах которой стояли слёзы, ужас и боль… Тут же подскочил к ней, рывком взял на руки и понёс к выходу. Внутри всё ещё кричало вернуться и добить этого ничтожества, но маленький зверёк в моих руках, прижался ко мне с такой силой, вцепилась в меня своими длинными, ухоженными пальчиками, что я тут же оттаял, сильнее прижал к себе, нашёптывал на ушко успокаивающие слова, а она вся дрожала, но не отпрянула от меня.

По дороге домой Настя более менее успокоилась, притихла, но всё так же была у меня на руках, а я и не хотел её отпускать.

Домой мы зашли тихо, посадил её на кровать, а сам устроился возле её ног на корточках, положив руки на колени малышки. Она нежно провела по костяшкам разодранных пальцев.

— Больно? — спросила она тихо.

— Не больнее чем тебе. — Она подняла мою руку и нежно поцеловала костяшки руки, ласково проводя по ним пальчиками.

— Ты всё ещё любишь его? — Настя застыла от такого вопроса, а я в этот момент боялся услышать «да». Она подняла на меня свои красные, заплаканные глаза и мне стало ещё больнее. Поднял вторую руку и прикоснулся к уголку глаз, стерев не прошенные капельки. — Ответь мне, Настя. — Она ещё секунду смотрела на меня, а потом тихо, словно мышка, ответила.

— Единственная любовь всей моей жизни — это Ты! В моей жизни ты единственный, кто мне нужен, кого хочу чувствовать, кем хочу быть больна, одурманена. — шепчет, а у меня по всему телу рассыпались мурашки. Она мой глоток свежего воздуха, моё второе дыхание, мой опиум.

Всё оставшееся время мы проводили вместе. Я забирал Настю с работы, так как переживал за неё, моя девочка конечно ворчала, но я затыкал её нежный ротик поцелуем и все колючие иголочки у малышки тут же опускались.

Время подходило к моему отъезду и вот мы стоим в аэропорту и меня провожает Настя. Из её глаз струятся хрустальные капельки, такие чистые, словно утренняя роса.

— Ну, малышка, ты чего? — кладу пальцы рук на её щеки, стирая влагу.

— Я не хочу, чтобы ты уезжал, — хлюпает носом.

— Это не надолго. Я через неделю уже приеду и заберу тебя.

— Ты не оставишь меня?

— Глупая, никогда в жизни, — и целую припухшие губки. Целую вечность целовал и целовал бы их.

Неделя вдалеке от моей девочки тянулась, словно бесконечность. Я жаждал быстрее оказаться рядом с ней, обнять и уже никуда, и никогда не отпускать. Настя справлялась хорошо без меня, но это только с её слов, сам я чувствовал, что ей плохо без меня, точно так же, как и мне без неё.

Каждый день писал ей, узнавал, как дела, переживал, как она добралась с работы. Хоть я и был против того, чтобы она продолжала работать там, но Настя ни в какую. Моя самостоятельная девочка. Я переживал, ведь когда был рядом, встречал её с работы, от самого магазина и вместе мы ехали домой.

Настоящий мужчина не будет сидеть дома и ждать когда его девушка придёт домой, уставшая, да и ещё будет готовить ему есть. Он будет переживать, не то, что не сможет спать, он усидеть даже не сможет. На улице ночь и многое может случиться с девушкой, а безопасность любимой главнее всего.

И вот завтра я уже увижу свою малышку, свой нежный опиум, который всю эту неделю мне снился. Дома совсем не мог уснуть, так привык вместе с ней спать, что одному уже одиноко и холодно на этой большой кровати. Привык обнимать её за талию, забираясь под футболку, приникая к голому животику, утыкаться в шею, вдыхая опьяняющий аромат любимой, прижимая к себе максимально близко, так, что не оставалась и миллиметра между нами, чтобы ни один лоскуток не мешал чувствовать её.

Скучаю, дико, невыносимо скучаю, так, что хочется разодрать всю кожу себе, и в то же время боюсь её потерять, что она будет жалеть, что поехала со мной. Это мои страхи, но я борюсь с ними, буду бороться за нашу любовь со всеми, кто будет против.

Я стёр расстояние между нами взяв всего лишь ластик. Оно рассыпалось, разлетелось на мелкие осколки. Оно не важно если по настоящему любишь, живёшь этим человеком, который за тысячу километров от тебя. Тебя не волнуют преграды и бури на пути к ней. Всё, что ты видишь перед собой, это Она.

Знаю, какая у меня девочка сладкоежка, поэтому купил самый лучший шоколад. Хочу баловать свою маленькую, а она в ответ целовать со всей нежностью и любовью меня в щёчку. От этого милого жеста, я таю, растворяюсь в ней, словно в космосе среди звёзд, небоскрёба. Она дарит мне жизнь, наполненную счастьем, моменты, которые на релите в голове каждую минуту.

С ней просто находиться рядом уже счастье, а прижимать к своему крепкому телу, сильными руками, настоящая радость. Я болен ей уже, сумасшедший, но сумасшедший по ней. Наплевать, как называется моя любовь к ней, главное она принимать меня таким какой я есть, так же как и я её.

Моя малышка, мой нежный опиум… нет слов на свете, чтобы выразить всех, тех чувств, что я испытываю к тебе. Я готов душу продать, лишь бы один раз вздохнуть её аромат, что отравил меня, одурманил, окунуться в чёрный омут глаз, пропасть, раствориться, словно в звёздах.

Можно ли быть счастливым ещё больше, чем я сейчас? Да, когда я вижу её, обниму и прижму так сильно, что все её сломанные косточки и раны соберутся воедино и никогда больше не будут болеть.

Мы уже приземлились и я глазами ищу своё сокровище, но ни где не нахожу и меня окутывает дикая паника. Может она передумала со мной быть и просто решила так расстаться, уйти по-английски, но тут сразу понимаю, кто угодно, но только не моя Настя могла так поступить. Она сильно любит меня, я это чувствую, так что девушка просто не могла меня оставить, как тут же чувствую к своим глазам прикосновение холодных ладошек. На моём лице тут же появляется улыбка. Настя.

— Угадай… — шепчет мне в спину, ели доставая мне до плеч. Она такая маленькая, хрупкая, что один раз прикоснёшься к ней и она рассыпается на миллиарды осколков, и уже никогда не сможешь её собрать.

— Бабка Ёжка… — а про себя смеюсь, чувствую после всего этого, она мне устроит, но ничего я готов терпеть всё, лишь бы слышать её смех и видеть лучезарную улыбку что дарит она только мне.

— Ммммм… — мычит.

— Катя…

— Нет.

— Соня…

— Ну нет же, — начинает сердиться девушка.

— Ну…. тогда наверное Маша…

— Дурак, — она быстро убирает ладошки с моего лица и только пытается уйти, как я разворачиваюсь, быстро хватаю её за талию, прижимая к себе и шепчу в самое ушко, задевая чувствительную точку.

— Самая любимая девочка на свете… — целую за ушком.

— Мммм… вот это мне уже нравится. С этого и нужно было начинать.

— Я не мог не поиздеваться над своей крошкой.

— Как будто я тебе крошка-енот… — дуется девочка, а я целую её в щёчку.

— Не, ну, а что, очень даже похожа, — хихикаю, на что малышка ударяет меня локтём.

— Ай, больно, — в ответ кусаю её за мочку уха, Настя вздыхает резко, прерывисто, — я скучал, ты знала об этом?

— Так же, как и я, — обнимаю, наслаждаясь теплом своей единственной, своей птичкой.

— Ты получила паспорт?

— Да, — отвечает с какой-то грустью, я поворачиваю её лицом к себе, беру за обе щёчки и смотрю в глаза, а в них боль, и я в первый раз не понимаю почему.

— Что случилось?

— Я…. — начинает девушка, но сразу замолкает и внутри тот час образуется ком. Я боюсь услышать, что она уходит.

— Говори, ты боишься от сюда уезжать? Не бойся, я никому не дам тебя в обиду и всегда буду рядом. Или ты уже не хочешь? — она мотает головой из стороны в сторону. — А что тогда?

— Я боюсь, что меня не примут твои родители, друзья… боюсь, что ты оставишь меня… — я выдыхаю глубоко, напряжение спало, но моя глупая, глупая девочка.

— Маленькая, это наша с тобой жизнь, наши отношения и решать нам и только нам, что у нас будет. Ни родители, ни тем более друзья не смогут изменить ни моего решения, ни моих чувств к тебе. Родители поймут и принят мой выбор, а друзья, если не принимают, значит не друзья. Для меня нет важнее и нужнее тебя, запомни это и никогда не забывай.

— Но, Тобиас, они твои родители и друзья, с которыми ты не один год, а тем более родители., они вырастили тебя, дали всё тебе… а, что я… ты знаешь меня всего ничего… — она опустила свою голову.

— Настя, — взял её за подбородок и поднял голову вверх. Хочу чтобы она смотрела только на меня, видела только меня. — я не отпущу тебя, как бы ты не хотела уйти. Я люблю тебя, пойми это наконец. Я буду жить с тобой, а не с родителями и друзьями. Да, мне важно их мнение, но ещё больше мне важна ты рядом. Обнимать тебя, проводить по твоим гладким волосам, — касаюсь волос, которые были такими длинными, что доставали до бёдер. Моя маленькая принцесса, всё для меня. — просыпаться рядом, вдыхать твой опьяняющий запах, — провожу носом вдоль её щеки, вдыхая мою девочку. — не бойся, со мной ты в безопасности, обещаю. Я никогда не откажусь от тебя и от нашей любви. Не хочу больше, чтобы ты боялась и накручивала себя.

Целую её в сладкие губы, прижимаю к себе, а она утыкается мне в шею, обнимая за плечи. Моя маленькая, не бойся, я никогда тебя не брошу. Ты значишь для меня больше, чем весь этот мир.

— Я купил тебе шоколадку, — она тут же расцветает, поднимает на меня голову и смотрит так предано, словно Хатико.

— Я люблю тебя.

— И я тебя малышка, — целую её в лобик, спускаюсь ниже, в носик, в щёчки, в уголок губ, обнимая, как самое ценное сокровище в мире.