Опиумные войны. Обзор войн европейцев против Китая в 1840-1842, 1856-1858, 1859 и 1860 годах

Последствия Нанкинского мира и причины новой войны

Нанкинским миром, заключенным 29 августа 1842 г., была с помощью оружия разрешена та задача, к достижению которой Англия стремилась в течение нескольких предшествовавших десятилетий. Благодаря условиям этого мирного трактата и дополнительным договорам торговля значительно оживилась, принеся Англии неисчислимые выгоды. Предметы ввоза, благодаря энергетичным представлениям сэра Поттингера, оставшегося после войны главноуправляющим английской торговлей, были обложены весьма незначительной пошлиной, а консулы, назначенные во все вновь открытые порты, давали возможность купцам быстро налаживать торговые сношения с туземцами. В черте вновь открытых портов английские подданные, занимающиеся торговлей, могли селиться оседло, приобретать в полную собственность дома и земельные участки, устраивать фактории и привозить туда свои семейства. Для управления колониями и факториями были изданы особые законы, которыми определялись также права китайских властей по отношению к английским подданным. Единственное, чего не удалось англичанам, так это добиться разрешения на ввоз опиума, хотя бы и в самых ограниченных размерах, а потому этот предмет торговли по-прежнему являлся контрабандой. Предвидя, что другие нации пожелают воспользоваться торговыми правами, предоставленными англичанам, Поттингер в своем дополнительном договоре, заключенном 8 октября 1843 года, поместил особый пункт, где оговорил, что одинаковыми правами с англичанами должны пользоваться и остальные государства.

Североамериканские Соединенные Штаты, занимавшие по величине своих торговых оборотов с Китаем второе место после Англии, не довольствовались теми правами, которыми могли пользоваться в силу английского дополнительного договора. Президентом республики[31] в Китай был послан чрезвычайный посол, сопровождаемый значительными морскими силами, с целью заключения отдельного торгового и таможенного договора. Требования американцев, подкрепленные зрелищем сильного флота, намекавшего на возможность новой войны, убедили китайского императора утвердить договор, подписанный уполномоченными обоих государств в Ванся 3 июля 1844 года. Этим договором за американцами в Китае были обеспечены самые обширные права. Одновременно с американским уполномоченным для заключения отдельного торгового договора в Китай прибыл и посланник французского правительства Лагрене. Прибытие этого посланника вызывалась желанием поддержать значение Франции на Дальнем Востоке и взять под свое покровительство католических миссионеров. Дружественный договор между Францией и Китаем был заключен в Вампу 24 сентября 1844 года и утвержден китайским императором.

Примеру Соединенных Штатов и Франции последовали остальные европейские государства. Таким образом, Китай постепенно приобретал значение международного рынка.

Китайский народ между тем враждебно относился к появлению иностранцев в своей среде, по историческому своему презрению ко всему чужеземному. Общественное мнение обвиняло маньчжурских правителей в измене, в продаже иностранцам самых дорогих прав Китая, и в особенности им ставилась в вину уступка англичанам острова Гонконга. Многочисленные партии при Пекинском дворе пользовались различными случаями, чтобы заставить императора издать тот или другой закон, стесняющий европейцев. С другой стороны, тайные общества в провинциях, указывая на нарушение китайских обычаев, вызванное допущением в страну иностранцев, проповедовали их изгнание, соединяя с этим желание избавить страну от манчжурского господства и царствовавшей династии.

В 1850 году умирает император Дао-гуан (он же Сюань-цзун) и на престол вступает его сын Сянь-фэн, совершенно изменивший политику своего отца относительно европейцев. Новый император окружил себя советниками, принадлежавшими к сторонникам самых древних традиций и враждебных всем нововведениям прошлого царствования.

Насилия над европейцами не замедлили обнаружиться в открытых для торговли портах, между тем как внутри государства поднялась кровопролитная революция тайпинов, стремившаяся к низвержению самого императора. Тайные общества пользовались для поднятия народа против маньчжур учениями и пророчествами буддизма, связывая таким образом политические цели с религиозными вопросами. Преследуя тайные общества, китайские власти вместе с тем притесняли христиан, пользовавшихся свободой вероисповедания, на основании договоров, смешивая их с политическими заговорщиками.

Преследования христиан, нарушение мандаринами различных статей торговых договоров и внутренние смуты заставили европейские государства обратить снова свое внимание на Китай и усилить эскадры в восточных морях.

К тому же, согласно особой статье Нанкинского мирного трактата, между Англией и Китаем было условлено, что по прошествии десяти лет после его заключения все условия подвергнутся пересмотру и изменению сообразно новым нараставшим требованиям. Самые частые столкновения между китайскими властями и европейцами происходили в Кантоне, где местные губернаторы постоянно препятствовали расширению факторий и не разрешали европейцам входить в китайскую часть города[32]. Дипломатическая борьба, которая велась между Гонконгом и Кантоном, не привела ни к каким результатам; только лишь сила могла заставить местные власти соблюдать заключенные договора.

После усиления в 1850 году эскадр в китайских водах уполномоченные европейских государств стали действовать более решительно. В то же самое время имели место два случая дерзкого нарушения договоров, послужившие поводом к открытию враждебных действий против Кантона.

В 1856 году английский генерал-губернатор Гонконга сэр Дж. Боуринг получил письмо с извещением о казни французского миссионера Шапделаня, совершенной в городе Синьлисянь, в провинции Гуанси, по приказанию некоего мандарина, вопреки одной из статей трактата, обязывающей китайское правительство доставлять виновного в ближайшее консульство своей нации для производства над ним суда в присутствии консула. 8 октября того же года в Жемчужной реке было захвачено небольшое каботажное судно, плававшее под английским флагом. Китайский офицер сорвал с него этот флаг и арестовал 12 человек матросов-китайцев, находившихся под командою английского капитана. Офицер этот действовал, как оказалось впоследствии, по приказанию вице-короля обеих Гуанов[33] Е, отличавшегося своим враждебным настроением по отношению к европейцам. Английский консул в Кантоне М. Паркес обратился по поводу этого оскорбления национального флага с письмом к вице-королю, от которого требовал, по приказанию сэра Боуринга, освобождения арестованного экипажа и присылки письма с изъявлением сожаления о произошедшем событии.

Одна китайская джонка, принятая за императорскую, была захвачена англичанами в ответ на произведенное насилие, и 15 октября Паркес, известив вице-короля об этом захвате, сообщил ему, что английские морские силы сосредоточились у форта «Барвер» в Жемчужной реке в ожидании удовлетворительного ответа. Е оставался непреклонным, и только угроза, высказанная в послании от 21 октября, где говорилось, что в случае отказа через 24 часа будут открыты военные действия, заставила его выдать 12 арестованных матросов; письменного же извинения по поводу оскорбления английского флага он так и не прислал.

Уклонение вице-короля от извинения генерал-губернатор Гонконга считал оскорбительным для достоинства Англии и потому после совещания с контр-адмиралом Сеймуром, командовавшим эскадрой, приказал тому овладеть укреплениями, оборонявшими речной путь к Кантону.

Французское правительство со своей стороны потребовало удовлетворения за убийство миссионера, решившись поддержать свое требование силой оружия.

Открытие военных действий на Жемчужной реке

Адмирал Сеймур немедленно снялся с якоря с одним 80-пушечным линейным кораблем и шестью паровыми фрегатами и корветами. Флагманский корабль «Калькутта» (Calcutta), войдя в устье Жемчужной реки, остановился в таком расстоянии от фортов Бокэ, насколько ему позволяла подойти глубина реки, а адмирал, пересев на пароход «Коромандель» (Coromandel), имел на буксире шлюпки, отправился вверх по реке к Кантону вместе с двумя канонерскими лодками. На всех судах были размещены десантные отряды. Подойдя к форту Бленхейм, адмирал Сеймур отделил одну канонерскую лодку с десантом для овладения этим укреплением и обеспечивания за собой протока Макао. Сам адмирал на пароходе «Коромандель» и с другой канонерской лодкой поднялся вверх по реке к фортам «Четырех Застав» (des Quatro Barrieres), находящимся по течению реки всего на расстоянии 5 морских миль (9 верст) от города. После слабого сопротивления два ближайших форта были заняты десантом; у китайцев убито всего 5 человек. На обоих фортах находилось до 150 орудий, от 36-фунтового до 4-фунтового калибра, которые немедленно заклепали, самые же форты были разрушены и зажжены. После этих действий адмирал Сеймур направился на пароходе «Коромандель» в Кантон, в надежде получить требуемое удовлетворение от вице-короля. В то же время обе канонерские лодки, соединившись, овладели двумя фортами: «Бленхейм» и «Макао», вооруженными 86 орудиями.

Вице-король Е, несмотря на потерю нескольких фортов, не соглашался дать письма с извинениями, а потому адмирал Сеймур принужден был продолжать военные действия в следующие дни. Опасаясь нападения китайцев на европейские фактории в Кантоне, адмирал занял их морской пехотой и матросами. Из Кантона адмирал вернулся на своем пароходе к форту Макао, откуда, вместе с обеими канонерскими лодками, направился к форту «Птичье гнездо» (Nid d'oieaux), на котором находилось 35 орудий, и овладел им. Другой форт в протоке Макао, Шаминь, был очищен китайцами без всякого боя. Далее эскадра овладела небольшим фортом, лежавшим близ Кантона напротив европейских факторий.

Этими операциями адмирал обеспечил судам сообщение между Кантоном и Гонконгом, а потому мог весь свой десант расположить в факториях, которые приводились в оборонительное положение на случай нападения китайцев. 25 октября Сеймур занял укрепленный остров Дэтч-Фоли (Фоли-Голландез), вооруженный 50 орудиями. Остров этот, находясь непосредственно к югу от города, давал возможность направить с него сильный огонь по всей южной части города и по городской стене, в том числе при необходимости пробития бреши. Важный по своему положению форт Дэтч-Фоли был немедленно занят 140 солдатами, привезенными с флагманского парохода.

С занятием форта Дэтч-Фоли положение вице-короля стало критическим, но он все-таки не отвечал на письмо консула Паркеса.

Между тем сэр Боуринг, желая воспользоваться успехом, одержанным в предшествующие дни, предъявил вице-королю новое требование, чтобы на будущее время все представители иностранных государств имели бы постоянно свободный доступ в город Кантон и к местным китайским властям. 28 октября из двух 36-фунтовых орудий с форта Дэтч-Фоли был открыт огонь по дворцу вице-короля, лежащему в центре города, и по южной стене, с целью пробития в ней бреши. Снаряды произвели пожары в ближайших к реке частях города. В 11 часам следующего дня брешь была уже достаточно велика для штурма, и в 2 часа пополудни десантный отряд, сопровождаемый двумя полевыми орудиями, под начальством Сеймура ворвался в новый город, потеряв всего только 3 человек убитыми и 11 ранеными. Этими действиями адмирал показал вице-королю, что он может в любое время силой проникнуть в город. Вечером того же дня десант возвратился на суда, и в течение следующих трех дней продолжалась лишь бомбардировка города, истребившая большую часть домов в предместьях. Новые переговоры Сеймура с Е, начатые 1 ноября, опять не привели ни к каким результатам.

3-го ноября были возобновлены военные действия и истреблены 23 военные джонки, расположившиеся под прикрытием форта Фрэнч-Фоли (Фоли Франсез).

Эти джонки частью были сожжены, частью потоплены, а Фрэнч-Фоли занят десантом. Между тем вице-король не подавал и вида, что желает дать удовлетворение англичанам; напротив, он принимал деятельные меры к усилению обороны города. 8 ноября спущенные по течению брандеры едва не зажгли одну из канонерских лодок. В виду малочисленности своего отряда адмирал Сеймур не мог серьезно действовать против Кантона, а потому решился снова приняться за разрушение фортов. Он атаковал форты «Бокэ», вооруженные 200 орудиями, на которых англичане в первый раз встретили более упорное сопротивление, и только благодаря трусости мандаринов, первыми обратившихся в бегство, европейцы завладели ими без значительных потерь.

Последующие действия англичан ограничивались разрушением прибрежных фортов и бомбардировкой города, так как для занятия Кантона у адмирала Сеймура не хватало сухопутных войск. Его затруднительное положение было весьма верно оценено Е, который в своей прокламации к жителям города объявил, что за каждую голову англичанина он будет платить по 30 фунтов стерлингов. Находившийся в Макао де Курси, французский поверенный в делах, обратился по поводу этой прокламации к вице-королю с запросом, указывая ему, что подобные меры могут иметь гибельные последствия для всех европейцев, живущих в Кантоне. Действительно, вскоре в факториях начались пожары и убийства, как результаты упомянутой прокламации. 15 декабря фактории были подожжены одновременно в нескольких пунктах и все дорогие постройки были окончательно обращены в груды развалин. Гарнизону факторий, состоявшему всего из 300 человек, удалось отстоять церковь и казармы, укрепившись в соседних садах.

Отступление войск в факториях и успех китайцев на виду у всего населения Кантона окончательно подорвали моральное влияние англичан на народ.

Начались самые дерзкие нападения на европейцев; почтовый пакетбот «Шардон» (Chardon) был захвачен китайцами, находившимися на нем в качестве пассажиров, и 11 человек англичан, ехавших на пакетботе, были обезглавлены. Подвоз съестных припасов в Гонконг был воспрещен, и китайская прислуга оставила по приказанию вице-короля своих хозяев.

Положение английского отряда в факториях становилось с каждым днем затруднительнее перед наступающими китайскими массами. Убийства получили определенную организацию, и даже на адмиральский пароход «Коромандель» было произведено нападение.

14 января 1857 года адмирал наконец был принужден очистить фактории и оставить форт Дэтч-Фоли, которые нельзя было более удерживать. Далее последовало очищение форта Птичье гнездо, и весь отряд сосредоточился в форте Макао. Последовательное отступление и огромное численное превосходство китайских вооруженных сил заставили адмирала обратиться с просьбой к генерал-губернатору Индии о присылке подкреплений в числе 5000 человек. Даже в самом Гонконге между китайцами господствовало столь сильное брожение умов, что можно было опасаться открытого восстания. Силы англичан казались столь незначительными, что сэр Боуринг был вынужден обратиться к содействию французского адмирала Герэна (Guerin), командовавшего морской дивизией в китайских водах, для того чтобы поддержать спокойствие в Гонконге.

50 матросов с французской эскадры заняли восточную часть города Гонконга, а остальная часть судовых экипажей была наготове к высадке на берег по первому требованию.

Для устрашения китайцев адмирал Сеймур делал нападения на прибрежные деревни, сжигая их, и захватывал время от времени торговые и военные джонки.

Унижение английского флага в Китае, которое тот претерпел вследствие последних событий, возбудило оживленные прения в парламенте, и для улаживания дела либо путем мирных переговоров, либо силой оружия сент-джемский кабинет решил послать в Китай лорда Эльджина с экспедиционным корпусом в 5000 человек.

Присоединение французов

Видя военные приготовления Англии, император французов Наполеон III пожелал присоединить свои силы к упомянутой экспедиции, добиваясь пересмотра торгового договора, заключенного в Вампу, и упрочения влияния Франции в китайских водах. С этой целью для ведения переговоров с китайским правительством в мае 1857 года был послан в качестве чрезвычайного посланника императора французов барон Гро, с правом прибегнуть в случае надобности к силе оружия. Россия и Соединенные Штаты также послали в Китай своих уполномоченных[34], запретив им, однако, участвовать в каких бы то ни было насильственных действиях против пекинского правительства.

Еще в феврале 1857 года французское правительство вследствие полученных из Гонконга донесений решило усилить свою эскадру в китайских водах и назначило начальником всех сил в этих морях контр-адмирала Риго де Женульи, который должен был подчиняться барону Гро. В Китай были немедленно отправлены 8 больших судов из различных портов Франции.

К 15 июня большая часть этой эскадры соединилась в Сингапуре, где уже находился английский уполномоченный лорд Эльджин. Неожиданное событие отдалило однако открытие военных действий: в это время вспыхнуло восстание в Индии[35], и потому войска английского экспедиционного корпуса, достигшие уже Зондского пролива, получили приказание возвратиться в Калькутту. Несмотря на отсутствие подкреплений из Европы, морские силы адмирала Сеймура в июне 1857 года достигли 40 вымпелов, в том числе 24 кораблей, фрегатов или корветов и 16 канонерских лодок с мелкой осадкой.

Французская эскадра, собравшаяся у Гонконга 15 июля и поступившая под команду адмирала Женульи, состояла из одного 50-пушечного парусного фрегата, двух 30-пушечных и двух 12-пушечных корветов, одного 6-пушечного парового авизо, двух паровых транспортов и четырех винтовых канонерок. Впоследствии к этим судам присоединился паровой 5-пушечный фрегат, привезший французского посланника барона Гро. Следовательно, вся французская эскадра состояла из шести больших боевых судов, двух транспортов и четырех канонерских лодок. Для своей стоянки адмирал избрал бухту Кэстл-пик (Castle-Peak), которая, находясь близ устья Жемчужной реки, на одинаковом расстоянии от Макао, резиденции французского посланника, и Гонконга, местопребывания английского уполномоченного, облегчала постоянные связи между ними. Вице-король Е оставался между тем все время непоколебимым в своем решении, а совершенный недостаток в десантных войсках обрек соединенные эскадры англо-французов на временное бездействие. Лорд Эльджин, пробывший некоторое время в Гонконге, отправился в Индию, чтобы торопить прибытие подкреплений, убедившись, что путем мирных переговоров нельзя достигнуть желаемых результатов.

Укрепления и артиллерийское вооружение Кантона. Планы союзников

Прежде чем перейти к дальнейшим операциям, следует обратить внимание на укрепления Кантона, взятого союзниками 29 декабря. Как уже известно из прошлой кампании, город Кантон построен на левом берегу Жемчужной реки, в 58 верстах от устья. Перед городом лежит образуемый рукавами реки остров Хэнань, на котором расположено южное предместье. Самый город делился на три главных квартала: открытый город, расположенный на самом берегу впереди южной стены, новый город, представлявший собой узкий и длинный прямоугольник, растянутый с запада на восток, и старый город, примыкавший к новому с севера, имевший приблизительно вид полукруга. Старый и новый город были окружены стеной, южная часть которой, будучи по направлению параллельна берегу реки, отстояла от него на 400 шагов. Старый город отделялся от нового особой стеною, шедшей за предыдущей.

С запада и с востока к самой городской стене прилегали обширные предместья, представлявшие собой площадь, застроенную вплоть до самого контрэскарпа рва. Северная и северо-восточная часть стены имели перед собой более открытую местность, позволявшую двигаться войскам в боевом порядке и вместе с тем дававшую им хорошие укрытия в виде групп деревьев, кладбищ, деревень и проч. Улицы предместий и открытого города имели весьма незначительную ширину, от 4 до 6 шагов. Городская стена высотой около 30 футов имела на всем ее протяжении с внутренней стороны широкий валганг, удобный для передвижений войск и артиллерии. Верхняя часть стены состояла из зубцов, между которыми могли быть поставлены орудия. Для фланкирования ее были построены четырехугольные башни, несколько выдававшиеся из стены; городские ворота прикрывались полукруглыми равелинами, примкнутыми к стене.

Вся система обороны Кантона состояла из городской ограды и шести отдельных фортов, прикрывавших город с северной и северо-восточной сторон. К востоку от города в 300 саженях от стены находился самый обширный форт Линь. Остальные форты стояли на высотах к северу от города. Четыре из них – Гу, Моряков, Хункик и Пэгкик – образовывали собой неправильный четырехугольник, а пятый, самый удаленный от ограды (на 1 версту), лежал отдельно к северо-востоку от четырехугольника. Ближайшие к стене форты находились от нее на следующем расстоянии: форт Гу – 200 сажен, а форт Хункик, лежавший против северных городских ворот, – 125 сажен. В черте городской ограды у самых северных ворот находилась высота (City-Hill и Magazine-Hill), командовавшая над всем городом, на вершине которой возвышалась пятиэтажная пагода; на этой высоте были построены батареи. Что касается фортов, построенных в реке к югу от города (Дэтч-Фоли, Фрэнч-Фоли и т. д.), то они уже были разрушены во время предыдущих действий.

Вооружение городской ограды в момент атаки города состояло из 574 железных и бронзовых орудий, большинство которых по калибру подходило к 24-фунтовым пушкам. Снаряды к орудиям были чугунные, не соответствовавшие калибру и различной величины. Орудия заряжались одновременно несколькими такими снарядами, покоились на низких деревянных лафетах и были лишены приспособлений для прицеливания. Кроме того, на стенах находились еще гингальсы на бамбуковых подставках. Форты были вооружены от 10 до 12 орудий каждый, за исключением фортов Гу и Хункик, на которых было по 16 пушек.

22 июля адмирал Женульи получил краткую инструкцию от морского министра, в которой ему указывались цели предстоящих военных действий. По мнению морского министра, военные операции соединенных эскадр могли заключаться: 1) в блокаде устья реки Байхэ, 2) в занятии устья Императорского канала в реке Янцзы, 3) в занятии острова Чжоушаня, 4) в блокаде города Чжапу и других торговых портов империи, 5) в прекращении торгового движения по Императорскому каналу в пункте пересечения его с рекой Хуанхэ, 6) в высадке на Жемчужной реке выше города Кантона и в занятии высот, лежащих к северу от него, и наконец 7) в военном занятии верхней части города Кантона. Последняя мера допускалась морским министром только в крайнем случае из опасения возникновения больших беспорядков и бесполезного кровопролития в городе.

Из всех предложенных планов операций адмиралу Женульи наиболее соответственным обстоятельством казалось занятие города Кантона и командующих высот, лежащих к северу от него. Население Кантона должно было быть наказано, а народ убедиться, что всякое сопротивление европейцам совершенно бесполезно. Занятие устья Императорского канала не обещало блестящих результатов, так как вся страна в окрестностях Нанкина находилась в руках инсургентов[36] и торговое движение по каналу совершенно прекратилось. Наилучший результат обещала одновременная блокада рек Янцзы и Байхэ, так как в настоящее время все продовольствие для столицы подвозилось по следующему пути: Янцзы, Китайское море, Чжилийский залив и Байхэ. Впрочем, общий план действий должен был быть установлен обоими послами, из которых барон Гро прибыл в Кэстль-Пик всего только 13 октября 1857 года. Для занятия Кантона адмиралом Сеймуром был составлен следующий план: по его мнению, следовало сперва овладеть северной оконечностью большого острова Хэнань, лежащего к югу от Кантона, устроить на нем базу, т. е. склады продовольствия, боевых припасов и перевязочные пункты, а затем уже захватить укрепленные островки Дэтч-Фоли и Фрэнч-Фоли, где построить батареи с целью обстрела города. Обе эскадры между тем должны были расположиться напротив западной и восточной оконечностей южной городской стены и пробить в ней бреши, производя демонстративные атаки десантом на западную и восточную городские стены. После пробития бреши десант с обеих эскадр должен был взобраться на стену, спуститься с нее в город, пройти через него и соединиться на высоте, лежащей в городе близ северной стены. На эту высоту предполагалось поставить полевые орудия десантного отряда и обстреливать оттуда форты, лежащие к северу от городской стены. В то же самое время штурмовые колонны должны были разбить пороховыми мешками северные ворота и овладеть этими фортами. Выполнив настоящий план, адмирал Сеймур надеялся прочно утвердиться в городе и удержать его в покорности: с юга – огнем эскадры, а с севера – артиллерией фортов.

Адмирал Женульи не счел, однако, возможным согласиться с этим смелым планом по причине малочисленности десантного отряда. Под командой адмирала Сеймура находилось всего от 1500 до 1800 морских пехотинцев вместе с артиллерией, прибывших из Англии, к которым присоединялись морская пехота эскадры и бригада матросов. Имея в резерве еще две тысячи человек можно было бы решиться на упомянутое предприятие, расположив по отряду в тысячу на западной и восточной стене Кантона, с целью обеспечения пути отступления на случай неудачной атаки северных фортов. Обстоятельства, по мнению адмирала Женульи, требовали непременного успеха в первом же столкновении, без чего слабому англо-французскому отряду трудно было бы справиться с миллионным населением Кантона. К тому же в городе находился значительный гарнизон, состоявший из 2000 манчжурских и 6000 китайских войск, а также 3000 милиции из окрестностей города. Часть этих войск уже в продолжение целого года участвовала в стычках с английскими войсками, приобретя в результате некоторый боевой опыт, заставлявший союзников относиться к ним с осмотрительностью. Повторить атаку, произведенную в 1840 году, не представлялось возможным, так как канал, лежащий к западу от города, был перегорожен затопленными джонками, а место высадки, т. е. окрестности деревни Цзинбу, были усилены батареями и тщательно охранялись китайскими войсками. Оставалось только произвести подобную же высадку к востоку от города и затем атаковать наружные форты с сухого пути, с восточной стороны, и овладеть этим ключом Кантона без боя в городских улицах. Это направление, выбранное для атаки, не угрожало пути отступления высадившихся войск. Только в одном отношении оно было невыгодно, а именно из-за близости маршрута наступления штурмующих колонн северо-восточной и северной стенам Кантона. Последнее обстоятельство вызывало необходимость формирования особого отряда для овладения северо-восточными воротами и северной стеной, а также для приведения в негодность находившихся на ней орудий. По исполнении данного поручения означенный отряд мог присоединиться к остальным войскам через северные ворота.

Вся эта операция с высадкой к востоку от города – в случае неудачи – могла быть названа усиленной рекогносцировкой. План был принят начальниками эскадр с согласия уполномоченных обоих государств.

Атака Кантона

15 декабря соединенные эскадры подошли к острову Хэнань, лежащему напротив Кантона, и расположили в находившихся на нем огромных магазинах десантные войска; флот же стал на якорь западнее острова. В последующие два дня были произведены рекогносцировки каналов и протоков по обе стороны Кантона. Проток, лежащий к востоку от города по северную сторону острова Куппер (к северу от него предполагалось произвести высадку), оказался глубиной в 7 футов, будучи вполне пригодным для английских канонерских лодок, имевших мелкую осадку. Но весь берег, по северную сторону протока, оказался покрытым затопленными рисовыми полями; твердая почва виднелась только на расстоянии двух или трех миль (от 3 до 5 верст) к западу от него. В одном лишь пункте, а именно напротив восточной оконечности острова Куппер, рисовые поля занимали меньшее протяжение, и благодаря шоссе можно было быстро добраться до сухой почвы. Этот пункт и был окончательно выбран для высадки.

Атака Кантона была разделена на следующие акты: ночью с 27 на 28 декабря предполагалось занять саперами пункт высадки, затем с рассвета 28 и все 29 декабря решено было производить бомбардировку города флотом с южной стороны; а на рассвете последнего дня высадить остальные силы союзников, расположив: на правом фланге – французский экспедиционный корпус под начальством адмирала Женульи, в центре – отряд английских войск, вверенный генералу Ван Страубензее (Van Straubenzee), и на левом фланге – английские войска, временно остающиеся сзади в общем резерве у места высадки. Во время атаки центром и правым флангом самого восточного укрепления, форта Линь, левому флангу следовало удерживать китайцев от контрудара со стороны восточных ворот города. После взятия форта Линь войска занимали бивуаки под прикрытием сильных пикетов. На рассвете 29 декабря должна была быть произведена, при содействии полевых орудий, общая атака северной стены Кантона. По захвату оного войска центра делятся на две части: одна займет восточные городские ворота, а другая, вместе с войсками правого и левого фланга, овладеет командующей высотой, лежащей в черте города у северной стены, откуда откроет артиллерийский огонь по наружным фортам.

Ночная высадка саперов прошла беспрепятственно. Утром 28 декабря, по общему сигналу, 32 боевых судна и батарея, расположенная на острове Дэтч-Фоли, начали стрелять по стенам и по городу; неторпливый огонь 112 орудий не прекращался весь день, причем снаряды долетали до самого форта Гу. В 9 часов утра следующего дня началась высадка французских войск под личным начальством адмирала Женульи, который по ее окончании двинулся вперед, не ожидая генерала Страубензее, севшего на мель при входе в канал со всем десантом, посаженным на канонерские лодки.

Французские войска были встречены китайской милицией, рассыпанной в виде стрелковой цепи позади многочисленных отдельных строений и кладбищ. Одного приближения этих войск было достаточно, чтобы стрелки отступали, и только две деревни, лежавшие к востоку от форта Линь, оказали более упорное сопротивление. В 600 метрах (275 саженях) от форта Линь французский отряд остановился, чтобы дать возможность опоздавшим английским войскам подойти и выстроиться на одной высоте с ними. Английская артиллерия заняла общую позицию с французской батареей и открыла огонь по форту Линь, между тем как весь 59-й английский полк подошел к месту боя, выслав две роты на правый фланг французского отряда, которому угрожали с этой стороны значительные скопища китайцев.

После кратковременного обстрела форт Линь был взят союзниками штурмом. Китайские войска, занимавшие его, отступили в форштадт по направлению к восточным городским воротам. Для преследования их был послан французский отряд с двумя горными пушками, который занял крайние дома форштадта и тем обеспечил левый фланг союзников. На ночь весь десант расположился бивуаком: французы к югу от форта Линь и у восточных городских ворот, а англичане к северу от упомянутого форта, несколько оттеснив китайцев от обоих флангов и заняв небольшими отрядами деревни и отдельные рощицы, лежавшие впереди позиции. В течение всей ночи канонада не прекращалась, вследствие чего во многих пунктах города возникли сильные пожары.

В 7 часов утра следующего дня началась атака северной городской стены: 59-й английский полк выслал вперед стрелковую цепь, чтобы сбить китайских солдат со стены, а обе батареи, французская и английская, заняли под прикрытием 1-го французского десантного батальона отдельные позиции перед стеной для пробития в ней двух брешей; 2-й французский десантный батальон остался позади в деревне вместе с носильщиками лестниц. Чтобы подойти к стене, французским саперам пришлось сделать переход через водяной ров; лишь после этого могли быть использованы лестницы. Одновременно артиллерии удалось пробить брешь и произвести обвал; вслед за тем французские войска заняли северную стену. Почти в то же время на расстоянии 800 метров (370 сажен) от французов стеной овладели английские войска. Заняв ее, союзники начали немедленно преследовать китайцев, отступивших к высотам Сити-Хилл и Магазин-Хилл (City-Hill et Magazine-Hill), вооруженных двумя батареями и составлявших, по-видимому, последний оплот Кантона. Эта позиция была так же беспрепятственно занята союзниками, а артиллерийский огонь по наружным фортам, открытый с северной стены, и ружейный – из близлежащей пятиэтажной пагоды – заставили их гарнизоны обратиться в бегство. Покинутые форты были немедленно заняты английскими войсками. Сражение окончилось разрушением северных ворот и занятием баррикады на высоте Сити-Хилл. После захвата этого последнего оплота адмирал Женульи и генерал Ван-Страубензее перевели свои главные квартиры в Сити-Хилл, который был наскоро укреплен; важнейшие пункты северной и восточной стены, а также внутри города были заняты сильными отрядами.

В 2 часа бой прекратился на всех пунктах, и союзникам удалось легко достичь своих целей без больших усилий, чему немало способствовал меткий огонь с эскадры, поражавший в течение суток китайские войска, толпившиеся на городских стенах. Маньчжурские и китайские войска оказывали слабое сопротивление, ни в одном месте не выдержав удара противников; они довольствовались стрельбой с дальних расстояний из своих фитильных ружей и луков, китайская артиллерия не причинила войскам никакого вреда. У французов в делах 28 и 29 декабря участвовало 60 офицеров и 1280 нижних чинов, разделенных, за исключением артиллеристов, на 2 батальона; у англичан – 59-й пехотный полк, Мадрасская пехота, команды саперов и инженерных войск, бригада и отдельный батальон морских солдат, а также две бригады матросов. Всего же у французов и англичан вместе имелось около 6000 чел. Союзники потеряли 110 чел. убитыми и ранеными; потери китайцев были приблизительно в пять раз больше.

На следующий день все форты были заминированы, артиллерийское вооружение стен и фортов приведено в негодность и, наконец, все запасы оружия и снарядов захвачены союзниками.

Занятие Кантона не сделало вице-короля Е более уступчивым; он оставался в своем дворце и не вступал ни в какие переговоры с союзными уполномоченными. Тогда было принято решение овладеть особой Е, гражданского губернатора и главнокомандующего маньчжурскими войсками. Вице-король был отправлен в качестве военнопленного в Калькутту, а двое других сановников оставлены на своих местах, при условии, чтобы они управляли городом под наблюдением особой комиссии, составленной из высших офицеров союзных армий[37]. Для сохранения порядка в городе в помощь губернатору было назначено 400 человек солдат (59-й полк и команда морской пехоты).

Новые переговоры. Отплытие союзных эскадр в Чжилийский залив и атака фортов Дагу в устье реки Байхэ

После взятия Кантона союзные уполномоченные, полагая, что это событие произвело сильное впечатление на Пекинский двор, решили снова вступить с ним в сношения, продолжая вместе с тем занимать этот город гарнизоном. Если бы новые переговоры не привели ни к каким результатам, то уполномоченные намеревались отправиться в Чжилийский залив с целью уже оттуда повлиять на Пекинский двор. Письмо уполномоченных, адресованное первому министру, ставило условием, чтобы китайские комиссары прибыли для ведения переговоров не позже 31 марта 1858 года в город Шанхай, в противном случае враждебные действия должны были возобновиться. Между тем Пекинское правительство, недовольное действиями Е, сменило его, назначив нового вице-короля, столь же враждебного европейцам. В исходе марта оба адмирала сосредоточили свои эскадры в устье Янцзы, оставив часть сухопутных сил под начальством генерала Страубензее для занятия Кантона и несколько судов для наблюдения за Жемчужной рекой.

К назначенному сроку никаких императорских комиссаров в Шанхай не явилось, а потому решено было немедленно отправиться в Чжилийский залив. 19 апреля оба уполномоченных, барон Гро и лорд Элбджин, прибыли к устью Байхэ, где их встретили три мандарина, не имевшие, однако, достаточных полномочий для ведения переговоров, вследствие чего уполномоченные отказались от всяких с ними сношений. Вместе с английским и французским уполномоченными к устью Байхэ прибыли также посланник Соединенных Штатов Рид с фрегатами «Миннесота» (Minnesota) и «Миссисипи» (Missisipi) и наш посланник, граф Путятин (на пароходе «Америка»), вступившие в переговоры с мандаринами, от которых получили, однако, только уклончивые ответы на предъявленные требования. С прибытием большей части судов 25 апреля в устье Байхэ, уполномоченными решено было немедленно прибегнуть к принудительным мерам: сначала блокировать устье реки и овладеть фортами, защищающими вход в нее, а затем двинуться вверх по реке и занять город Тяньцзинь, представляющий собой гавань Пекина.

После обсуждения предложенной задачи адмиралы пришли к заключению, что блокада устья Байхэ не представляет никаких затруднений; взятие же фортов хотя и затруднительно вследствие болотистых берегов реки, но все-таки возможно. Относительно же экспедиции по реке Байхэ к Тяньцзиню они находили, что для этой цели у них слишком мало средств из-за необходимости оставить гарнизон в фортах при устье реки и, кроме того, вследствие отсутствия части канонерских лодок, задержанных противными муссонами при входе в Чжилийский залив.

Эскадрам нельзя было долго оставаться в бездействии, надлежало показать китайским властям, что уполномоченные могут немедленно силой поддержать свои требования. Поэтому двум французским и двум английским канонерским лодкам было приказано, пользуясь высокой водой во время прилива, пройти речной бар и стать против фортов, угрожая им бомбардировкой.

Однако только одной канонерской лодке удалось пройти, три остальные сели на мель и лишь при следующем приливе могли войти в реку и бросить якорь перед фортами. Вслед за тем уполномоченные Англии и Франции объявили, что они требуют для себя свободного проезда на своих судах в Тяньцзинь для переговоров с высшими китайскими сановниками и, как предварительной меры, сдачи фортов при устье Байхэ. На это требование 20 мая 1858 года был получен, как следовало ожидать, весьма неудовлетворительный ответ, вызвавший решение атаковать упомянутые форты. Согласно плану атаки фортов предполагалось обстреливать их артиллерийским огнем с канонерских лодок, после чего штурмовать десантными войсками, разделенными на два отряда.

Шесть канонерских лодок, вошедших в реку, были поровну разбиты на два отряда: один имел целю атаку правого, а второй – левого берега. Огонь по обоим берегам должен был быть открыт одновременно.

Для атаки фортов левого берега с сухого пути предназначался отряд из 457 человек (289 с английской эскадры и 168 с французской), а против фортов правого берега – из 721 человека (371 с английской и 350 с французской эскадр). Всего 1188 человек.

Ключом атакуемой позиции был большой северный форт на правом южном берегу реки, командовавший над всеми остальными фортами этой стороны. Но так как укрепления противоположного берега могли действовать по месту высадки десанта, назначенного для атаки фортов правого берега, то первая атака должна была быть направлена против северной стороны. После их занятия следовало поставить здесь батарею горных единорогов, чтобы воспрепятствовать возвращению неприятеля в оставленные укрепления.

По очищении от китайских войск укреплений левого берега предполагалось перевести десант на противоположный берег для занятия командующего форта с целью облегчить войскам правого берега штурм прочих окопов. Овладев укреплениями обоих берегов реки, десантные отряды должны были сосредоточиться в фортах правого берега, преимущественно в северном, так как остальные форты они занять не могли по причине своей малочисленности. По овладении другими фортами левого берега отряду канонерских лодок, назначенному для их бомбардировки, была поставлена задача не допускать обратного занятия фортов китайцами.

На всех канонерских лодках, долженствовавших обстреливать форты, марсы были заняты лучшими стрелками, действовавшими по орудийной прислуге. За движениями китайских войск следили канонерские лодки, перевозившие десант и имевшие на мачтах особых наблюдателей; эти же лодки предназначались впоследствии для обстрела фортов анфиладным огнем и с тыла, с целью привести в беспорядок защитников укреплений. Им же было приказано бомбардировать деревню Дагу и зажечь ее, чтобы деморализовать китайские войска.

19 мая были сделаны все распоряжения для атаки обоих берегов реки Байхэ, и в 6 часов вечера шесть малых английских канонерских лодок с десантом обеих эскадр, помещенным на них и на буксируемых ими шлюпках, прошли речной бар и встали на якорь несколько ниже фортов. 20 мая утром китайскому главнокомандующему послали предложение сдать форты; в случае отказа атака должна была начаться в 10 часов утра. Для удобства управления и во избежание потери времени на обмен решений оба адмирала подняли свои флаги на английской канонерской лодке «Слэйни». В половине девятого канонерские лодки, назначенные для обстрела фортов, заняли свои места. За ними последовали канонерские лодки с десантом, имея во главе адмиральский корабль.

Как только эскадра тронулась, с обоих берегов был открыт сильный артиллерийский и ружейный огонь, причинивший канонерским лодкам значительный вред, так как корабли проходили 460 сажен на дальнем и 90 сажен на ближнем расстоянии от фортов правого берега.

На этот огонь с эскадры не отвечали ни одним выстрелом, чтобы дымом не затруднить маневрирования судов в узком и извилистом фарватере реки. Десант и команда получили приказание лечь на палубу, и только офицеры, управлявшие движением, стояли на своих местах. Когда эскадра расположилась согласно диспозиции, было отдано приказание открыть огонь со всех судов, назначенных для обстрела фортов. Действие артиллерии союзников на столь близком расстоянии было сильным, к тому же ружейный огонь с марсов быстро выбил орудийную прислугу неприятеля. Спущенные китайцами по течению реки брандеры не причинили никакого вреда канонерским лодкам, так как они с помощью гребных судов были отведены в сторону и посажены на мель. К 11 часам все орудия в укреплениях левого берега замолкли; тогда был высажен десант, снабженный штурмовыми лестницами. Он овладел фортами без сопротивления, ибо гарнизон бежал при одном приближении союзников.

Четверть часа спустя форты правого берега также прекратили огонь, и десантный отряд высаживался свободно. Движение от пункта высадки к фортам чрезвычайно затруднялось свойствами грунта, состоявшего из вязкого речного ила, в который ноги погружались по колено. Едва только штурмующая колонна выбралась из топкого прибрежья, как со стороны деревни Дагу появился китайский отряд силой в 400 человек пехоты, сопровождаемый большим числом маньчжурской конницы. Этот отряд подошел к союзникам на 400 сажен, но меткий штуцерный огонь заставил пехоту отступить и рассеял кавалерию.

В фортах правого берега китайские войска не дожидались удара союзников, а бросились бежать при одном их появлении; лишь отдельные группы маньчжурских солдат, захваченных врасплох, защищались холодным оружием. В 12 часов вся линия фортов на обоих берегах была в руках европейцев: достаточно было двух часов, чтобы овладеть укреплениями, вооруженными 284 орудиями (в том числе 180 большого калибра), действовавшими по канонерским лодкам с самых близких расстояний. В течение всего боя китайские войска проявляли похвальную стойкость под огнем, но от рукопашной схватки уклонялись, бросая свои укрепления при одном виде англо-французов. Потери союзников были, по-видимому, незначительны, точной цифры нигде не приведено, упомянуто только, что во французских войсках убито 4 офицера и 1 тяжело ранен.

После окончания дела на северном форту правого берега во время пожара произошел взрыв порохового погреба, причинивший захватчикам значительный урон. Пока десантные войска разрушали форты обоих берегов и сосредотачивались в северном форту правого берега, две английские и две французские канонерские лодки получили приказание овладеть батареей, расположенной весьма выгодно на ближайшем изгибе реки. Отсюда китайцы, обстреливая продольно течение реки, серьезно беспокоили канонерские лодки, стоявшие перед занятыми фортами. Вдоль берега реки был направлен особый отряд для овладения этой батареей с тыла.

Одновременное движение канонерских лодок и пехотного отряда заставило гарнизон батареи поспешно удалиться без всякого сопротивления. После этого успеха оборона устья реки была окончательно уничтожена и канонерские лодки направились вверх по течению мимо деревни Дагу, растянутой по берегу. В разных местах на берегу виднелись батареи, предназначенные для обстрела фарватера реки. У западной оконечности деревни канонерские лодки встретили заграждение, состоявшее из джонок, связанных между собой цепями, и прикрытое батареей в 15 орудий. Китайских войск не было видно нигде, ими владела паника.

Оба адмирала решили не разрушать этого заграждения, которое могло предохранить канонерские лодки от спускаемых по течению брандеров. Оборона заграждения была поручена четырем канонерским лодкам, между тем как остальная эскадра стала на якорь в изгибе реки, против батареи, занятой в конце боя. По полученным сведениям китайские войска отступили к Тяньцзиню, а императорские комиссары удалились в деревню Сыгу, лежащую в трех верстах выше Дагу.

Движение к Тяньцзиню и заключение мира

После столь блестящего успеха, доставшегося союзникам так легко, они пожелали воспользоваться им в максимально возможной степени. Уже 22 мая две английские канонерские лодки прошли заграждения и произвели первую небольшую рекогносцировку реки. Показания лота и общие условия берегов предвещали возможность подняться вверх по течению.

Поутру 23 мая эскадра из шести канонерских лодок под начальством обоих адмиралов, предшествуемая двумя вышеупомянутыми малыми канонерками, двинулась вперед. На всех судах находился значительный десант, а на буксире – большое число шлюпок и спасательных лодок. Плавание по реке было чрезвычайно трудно из-за извилистого фарватера, требовавшего осторожного и внимательного управления судами. Жители прибрежных деревень дружелюбно встречали эскадру, впервые появившуюся на реке Байхэ. Все встречные джонки получили приказание немедленно спуститься к устью реки, так как адмиралы опасались, что из этих лодок будет устроено новое заграждение между Дагу и Тяньцзинем. Сложенные на берегу кучи хвороста и соломы, которыми можно было воспользоваться для снаряжения брандеров, также сжигались по приказанию адмиралов. Из предосторожности эскадра подвигалась только во время прилива, желая использовать поднятие воды в реке, чтобы легче сниматься с мелей. Плывя с такими предосторожностями, оба адмирала достигли Тяньцзиня через четыре дня, 26 мая, в 8 часов вечера, сделав, считая от устья, 54 мили (94 версты). Во время этого движения китайские войска не оказывали никакого сопротивления, иногда только приближались к берегу партии маньчжурской конницы, которые быстро удалялись после нескольких брошенных в них гранат. Подойдя к Тяньцзиню, шесть канонерских лодок пристали прямо к набережной в том месте, где в Байхэ впадает Императорский канал, а две малые канонерки прошли вперед и бросили якорь в одной миле от эскадры, при слияния Байхэ с каким-то незначительным притоком.

Выше последнего пункта река Байхэ становилась совершенно мелководной и доступной только для небольших лодок.

Город Тяньцзинь представляет собой продовольственный рынок Пекина; с прекращением сообщения с ним китайской столице угрожал голод. От Пекина Тяньцзинь удален всего только на три перехода. Важным значением этого города объясняется уступчивость, обнаруженная китайским правительством после занятия фортов, оборонявших вход в Байхэ, и появления англо-французской эскадры перед Тяньцзинем. Китайское правительство поняло, что всякое дальнейшее сопротивление стало бессмысленным и могло иметь гибельные последствия, тем более что Тяньцзинь легко было разрушить, ибо он не укреплялся китайцами, которые считали невозможным взятие союзниками приступом фортов Дагу и дальнейшее их проникновение в Байхэ. Действительно, адмиралам немедленно по прибытии в Тяньцзинь было послано извещение, что китайский император назначил двух комиссаров с самыми обширными полномочиями для заключения мирного трактата. Вследствие этого барон Гро и лорд Эльджин отправились в Тяньцзинь на пароходе; плавание по реке было совершенно безопасно благодаря постоянному крейсированию канонерских лодок между Дагу и Тяньцзинем.

30 мая, по прибытии обоих уполномоченных, начались переговоры. Вслед за английским и французским уполномоченными прибыли также в Тяньцзинь граф Путятин и американский посланник Рид. Между тем адмиралы, не доверяя успешному ходу переговоров, нашли нужным потребовать значительных подкреплений, которые должны были расположиться в казармах на набережной Тяньцзиня. Адмирал Сеймур приказал генералу Страубензее, получившему подкрепление из Австралии и Индии, прислать из вверенного тому гарнизона города Кантона 1000 человек, а адмирал Женульи – привезти 500 человек, прибывших из Франции на транспорте «Дюранс» (Durance). Затем адмиралы решили изыскать меры для прочного занятия Тяньцзиня гарнизоном в 1000 человек, чтобы иметь остальные десантные войска в своем распоряжении для дальнейших действий.

Тяньцзинь лежит на правом берегу Байхэ, при слиянии ее с Императорским каналом. Собственно, город имеет форму прямоугольника, длинные стороны которого идут с запада на восток, а короткие – с севера на юг. Он обнесен стеной, имеющей от 20 до 23 футов высоты. По устройству своему стена Тяньцзиня весьма сходна с Кантонской; она также зубчатая и франкируется четырехугольными выступающими башнями. В каждом фасе, посередине, имелись ворота, прикрытые полукруглым равелином. У северных ворот Тяньцзиня начиналось шоссе, соединявшее этот город с Пекином. На каждом из четырех углов, образуемых городской стеной, находилась высокая башня. Между Байхэ и восточной городской стеной, отстоявшей от реки на 400 шагов, находится восточное предместье, а в промежутке, между северной стеной и Императорским каналом, – северное предместье. Точно так же на левом берегу Байхэ, напротив Тяньцзиня, находилось другое предместье, состоявшее преимущественно из складов риса и соли. Наружная ограда Тяньцзиня во время прибытия англо-французской эскадры была в неудовлетворительном состоянии: в одном месте стены имелась незалатанная брешь, в другом – несколько широких отверстий водостоков, и, наконец, на всем протяжении встречались оползни стены, позволявшие свободно атаковать ее. При враждебном настроении жителей и таком состоянии ограды, имевшей до 6 верст протяжения, нельзя было надеяться удержать город в своей власти со слабым гарнизоном. Оставалось выбрать такой пункт, который, находясь вблизи города, позволял бы постоянно угрожать ему и вместе с тем командовать над рекой и Императорским каналом.

Для означенной цели сочли вполне пригодным полуостров, образуемый изгибом Байхэ и упомянутым каналом. С этого полуострова можно было удобно обстреливать анфиладным огнем как верхнюю, так и нижнюю часть реки, а перешеек, соединявший его с материком, мог быть легко укреплен и перекопан водяным рвом. Находившиеся на нем постройки свободно вмещали тысячный гарнизон. В двух местах, а именно на левом берегу Байхэ и на противоположном берегу Императорского канала, предполагалось выстроить тет-де-поны, вроде блокгаузов, занятые караулами по 20 человек, которые обеспечивали бы переправу гарнизона на тот или другой берег. Так как эскадра не покидала Тяньцзиня, этот план остался невыполненным, а десантные войска на все время пребывания были расположены по квартирам в предместьях на самом берегу реки.

Китайские дипломаты оказались весьма уступчивыми по всем вопросам, исключая права иметь постоянные посольства в Пекине. Русский посланник и уполномоченный Соединенных Штатов подписали свои торговые и дружественные договоры раньше союзников, потому что довольствовались временным пребыванием своих посольств в Пекине. Барон Гро и лорд Эльджин решились последовать их примеру и уступить в этом пункте, после чего мирный договор был подписан 27 июня 1858 года в Тяньцзине, а 4 июля утвержден китайским императором.

По условиям Тяньцзиньского мира европейской торговле были открыты шесть новых портов: Цюаньчжоу и Чаочжоу в провинции Гуандун, Тайнань и Даньшуй на острове Формозе (Тайвань) в провинции Фуцзянь, Дэнчжоу в провинции Шаньдун и Нанкин в провинции Цзянсу. Миссионеры получили право свободно путешествовать внутри Китая. Все иностранцы, обвиняемые в каких бы то ни было преступлениях, должны были передаваться в консульства и быть судимы по собственным законам. Китайское правительство приняло на себя возмещение военных издержек.

По последнему пункту мирного договора ратифицированные его списки должны были обмениваться в Пекине в течение года, считая срок со дня подписи трактата. Между тем во время переговоров эскадра получила в Чжилийском заливе подкрепление в числе нескольких пароходов с десантными войсками. 8 июля союзники очистили Тяньцзинь, а вслед за тем покинули устье Байхэ и Чжилийский залив. Форты, защищавшие вход в устье Байхэ, были взорваны.