Глава 2

Молоденький служивый ангел Арингил, зевая, листал книгу судьбы переданного ему неудачника. «Как скучно работать с такими», – недовольно подумал он. Ни учиться, ни трудиться не умеют. Всего-то научился драться да стрелять. Вот в деревню переехал к батюшке, служкой устроился, и ангел за ним подался. И чего приехал? Священника уже убили, а его еще раз ранят. Потом осудят за убийство. Арингил заглянул в книгу. Восемь лет дадут строгого режима. И он, служивый ангел, с ним сидеть будет. Правда, Арингилу год за два пойдет, а потом повышение, но все равно покоя из-за него нет. Шальной, вечно попадает в неприятности. Чего, спрашивается, к церкви прибился? Сам же атеист, постоянно твердил: «Бога нет, Бога нет. Это все выдумки необразованных людей». Служивый дух вздохнул. И у Арингила из-за него проблемы. Архангел строго предупредил: «Следи за ним. Через него нить больших событий протянута, и многие судьбы завязаны на него. Ты – парень серьезный, потому тебе его и поручаю».

Ангел посмотрел на читавшего тетрадку паренька. Калека и есть калека, чего в нем особенного? Один раз он уже отвел от него осколки гранаты, да не очень удачно, за что и наказан был епитимьей – лишили на время нимба. Хорошо не разжаловали, только урезали количество приходящей ему благодати.

Он посмотрел на небесную сферу, откуда раздалась переливчатая мелодия, и вздохнул: пересеклись с кем-то. Ангел закрыл книгу, обернулся на возглас и замер. Перед ним стояла тифлинг. Молодая и очаровательная. Она прыгала на одной ножке, вторую держала в руках и корчила рожицу.

– Что, ушиблась? – поспешил ей на помощь Арингил. Он подхватил ее под локоть и осторожно придержал.

– Да что у вас за дороги такие? Одни кочки и ямы! – возмущенно проговорила тифлинг и уселась прямо посреди той самой дороги. – Я, по-моему, ногу вывихнула, – почти плача, сказала она.

Ангел некоторое время смотрел на девушку, но затем, немного уязвленный ее словами о дорогах, решил ей пояснить про дороги. Ему стало неудобно оттого, что гостья из другой вселенной пострадала.

– Дороги здесь такие потому что там, внизу, никак не разберутся, где им жить – при коммунизме или при капитализме, – пояснил ангел. – Кто спорит, кто ворует, никто работать не хочет. «Мы не сеем, мы не пашем, мы гордимся строем нашим», – передразнил он кого-то. Потом огорченно вздохнул. – Мы уже привыкли. Хотя дороги здесь разные. Бывают и хорошие, просто ты неудачно попала.

Ему нравилась эта девушка, и он смотрел на нее даже с некоторой долей восхищения и, подсев поближе, спросил:

– Тебя как зовут?

Тифлинг бросила взгляд на ангела, увидела, что нравится парню, и, поиграв глазками, ответила:

– Агнесса.

– А я – Арингил, – стараясь выглядеть солидно, представился служивый. – За кем смотришь?

– А, – отмахнулась та, – за неудачником, глупым и ленивым. Меня из-за него наказали. За недогляд. А кто знал, что он полезет в кабацкой драке гулящую девку защищать, он и драться-то не умеет, – там ему по башке и прилетело. А я в это время…

Но договорить ей не дали.

– Коготки она полировала в это время, – раздался голос у них за спиной. Арингил оглянулся и увидел еще одного тифлинга. – Агнесса думала, – продолжил объяснять тифлинг, – что подопечный, как всегда, напьется и уснет за столом.

Агнесса зашипела и стала похожа на разъяренную кошку, которой наступили на хвост.

– Да! Думала! – с вызовом ответила она. – Он всегда, как напьется, так и спит за столом, мордой в тарелке. Теперь вот на всю жизнь с ним, – вздохнула она. – А ты за кем смотришь? – отвернулась она от тифлинга и демонстративно все свое внимание переключила на нового знакомого.

– Такой же непутевый, как и у тебя. Лодырь и бездельник. Даже не догадывается, что жизнь надо менять, плывет по течению, как щепка по воде, – поделился своими проблемами ангел.

– Как ты красиво говоришь, Арингил, у нас так не умеют, – восхитилась она и вновь с вызовом посмотрела на тифлинга.

Тот только презрительно фыркнул и отвернулся. Пренебрежительно скривив губы, он всем своим видом показывал, что он думает о ее мнении и о ней самой.

Тифлинг и ангел и дальше обсуждали бы своих подопечных, забыв обо всем на свете, но тут с двух сторон послышались трубные звуки, предвещающие кончину смертных.

Арингил глянул за грань в сторону вселенной Агнессы – там мертвяк тащил за ногу полненького паренька, и душа паренька уже выплывала из тела. Затем краем глаза глянул в свою сторону и обмер. Его калека умирал с ножом в животе!

– О Создатель! – ужаснулся ангел судьбы. Он мгновенно представил, как со смертью человека, на котором были завязаны в единый узел будущие события и другие судьбы, произойдут непоправимые события. Может герой не родиться, может история страны пойти не по тому пути, а это вечная ссылка в штрафные роты и война с бесами на нижнем уровне. Он представил, что с ним сделает суровый Гавриил… и мысли понеслись вскачь, наполняя душу ангела паникой… А еще можно под горячую руку к Люциферу попасть… – О бездна! – воскликнул он, испугавшись такой горькой участи. Арингил заметался и с воем отчаяния увидел, как душа паренька покинула тело и повисла на тонкой нити над ним. Только одна мысль билась у ангела в голове: парень должен выжить!

– Ну все, простофиля, тебе конец, – услышал он голос ангелов, стоявших над телами еще двоих умирающих, и их слова подстегнули судьбу к действию.

Ангел камнем упал вниз, схватил в охапку душу никчемного паренька, посмотрел на лежащего чеченца, тот еще подавал признаки жизни. Затем стал суматошно запихивать душу подопечного в новое тело.

– Ты смотри, что он делает! – возмутился его коллега и вышвырнул новую душу из чеченца. – Нет уж, Арингил, ищи другое вместилище, – сказал он.

Ангел еще громче взвыл от отчаяния, вновь схватил Артема. Взмыл вверх, огляделся и, перестав что-либо соображать, нырнул за грань другого мира. Ничего лучше не придумав, сунул ее в тело паренька, которого тащил за ногу неупокоенный мертвец. Тело еще не умерло, но уже было почти свободно.

– Ты что творишь? – завизжала тифлинг и, схватив местную душу, тоже затолкала в тело.

Парень открыл глаза, увидел гниющего мертвеца, громко заорав, согнул ноги и оттолкнул того от себя. Мертвяк стал пятиться и напоролся спиной на крест. Пару раз дернулся и затих.

Агнесса в это время сунула руку в тело и потащила кого-то оттуда. Вытащив до середины, она ругнулась и запихала обратно. Пошарила еще раз и радостно, найдя нужное, потащила из тела.

Но тут вмешался Арингил с громким криком:

– Ему нельзя умирать! – Ухватил душу с другой стороны и стал тянуть к себе, не давая ее вынуть.

Вокруг них собрались другие тифлинги.

– Смотри, наша Агнесса опять дурака валяет, – глядя на происходящее действо, сказал один.

– Ага, опять ногти небось красила на работе и прошляпила.

– Да она не одна. Какого-то парня в балахоне с собой притащила.

В это время раздался перезвон, и Арингил замер.

– Батюшки! – прошептал он. – Миры разъединились. – Он ошеломленно посмотрел на Агнессу. – Я же вернуться не смогу.

Паренек в это время открыл глаза и во все горло закричал:

– Мама, у меня один глаз не видит!


…Артем выплыл из туманного забытья, с трудом открыл глаза и понял: видит он только одним, причем правым. Но даже одним глазом он сумел увидеть вонючее чудовище, видом напоминавшее человека и тащившего его за ногу. Не раздумывая, Артем согнул ноги и резко выбросил их вперед. Чудовище отцепилось и исчезло из поля зрения. В следующие несколько минут он, по всей видимости, умирал. Причем, как ему показалось, несколько раз. Он так решил, потому что периодически терял сознание, а когда приходил в себя, видел то черта с рожками, то ангела в белых одеяниях. Они тянули его каждый в свою сторону и ругались. Наверное, не решили, грешник он или праведник, подумал Артем. Но при этом попасть в ад он не горел желанием и стал искать руками за что-нибудь зацепиться. Нащупал чью-то руку и ухватился за нее. Сразу стало полегче.

– Да вылезай же! – услышал он хрипящий от усилий и натуги голос черта, вернее чертовки, и ответил:

– Не стану, мне еще с Богом пообщаться нужно.

Тут ангел заорал во все горло:

– Ему нельзя умирать!

– Ты слышала, что начальник сказал? – стараясь покрепче держаться за безжизненную руку, произнес Артем. – Мне нельзя умирать, так что катись отсюда в бездну.

Голова болела так, словно она была расколота надвое. Тут еще вопль резанул по нервам:

– Мама, у меня один глаз не видит!

А потом вновь наступила спасительная тьма.

Пришел он в себя уже лежа в телеге, которая неспешно катилась, покачиваясь и подпрыгивая на ухабах и кочках. Артем открыл глаза и опять понял, что видит только одним глазом. Наверное, к врачу везут, подумал он. Здорово абрек меня пырнул, слава богу, что хоть выжил. Только болит не низ живота, а голова, и, по-видимому, она перевязана. Сил потрогать ее не было, и поэтому он без движения продолжал лежать, размышляя над происшедшим. О каком брате говорил бандит? Неужели о тех, кого они положили в посадках? Тогда их сдали свои из полка. Продались, суки, со злостью подумал Артем. Имя, фамилию – все узнали. Батюшку жалко! Вспомнив отца Алексея, Артем чуть не заплакал. От гранат спасся, а вот от залетных – нет, ни за что, можно сказать, пострадал…

– Мама, у меня один глаз не видит! – неожиданно кто-то вновь закричал рядом, да так громко, что Артем вздрогнул и на пару секунд оглох.

– Ты че орешь? – не видя крикуна, спросил он и, нащупав, толкнул того в бок.

– А ты кто? – Кричавший перестал орать и стал шарить по нему рукой.

– Я Артем, а ты кто?

– А я Артам.

– Гляди-ка, Савул, маг сам с собой разговаривает. – Возница оглянулся на лежащего и смотрящего открытыми глазами в голубое небо паренька с перевязанный головой. – Видно, здорово его мертвяк по башке треснул.

Савул степенно шагал рядом с повозкой, держа кривое старенькое копье на плече.

– Да, маг оплошал, это же надо – вместо заклятия упокоения наложил благословение Хранителя! – Он громко рассмеялся. – Как мертвец запрыгал, заскакал – и страшно, и смешно. Такого танца даже Фрольт-мельник после трех жбанов эля не вытворял.

Паренек в это время спросил:

– Ты че орешь? – и уставился на Савула.

– Да я вроде, ваша милость, не шибко громко говорю, – ответил крестьянин.

– А ты кто? – вновь спросил маг, не сводя с него взгляда.

– Так Савул я, смотритель с поселкового кладбища.

А парень, словно не слушая его, сам себе ответил:

– Я – Артем. – И опять спросил: – А ты кто?

– Так Савул я, смотритель с поселкового кладбища, – озадаченно повторил мужик.

А маг опять повторил свое имя, переиначив его:

– А я – Артам. Ты чего орал?

– Снова здорово! – покачал головой возница. – Ты потише говори, – произнес он шепотом и посмотрел на Савула. Тот согласно закивал.

– Так я вижу одним глазом, – сам себе ответил паренек и продолжил, вроде как успокаивая сам себя: – Я тоже вижу одним глазом, ты каким видишь, Артам? Я – левым. А ты? – Он смотрел на Савула требовательно и сурово.

– Так… я двумя, ваша милость, – ответил тихо крестьянин и переложил копье на другое плечо.

– Я вижу правым, – неожиданно поведал маг.

– Видит он! – проворчал возница. – То левым видит, то правым. Видимо, сотрясение у него мозгов произошло. Хорошо голова цела, а кость мертвяка хрясть – и вдребезги. Как он заклятия-то перепутал?! Понять не могу.

– Так они вчера с мельником Фрольтом упились до тифлингов, мы его из зерна в клети еле живого выкапывали, вот и перепутал спьяну.

Паренек словно прислушался и сурово спросил, продолжая ковырять взглядом смотрителя кладбища:

– Так ты пьешь? – Савул промолчал, обдумывая вопрос, а маг сам себе ответил: – Бывает, а кто не пьет? Ты, что ли? – И следом противоречиво, но твердо заявил: – Я не пью!

– О как! – засмеялся возница. – То пью, то не пью. Точно сотрясение.

– А ты, собственно, кто? – вновь спросил он Савула.

– Так Савул я, ваша милость, смотритель с поселкового кладбища, – терпеливо, в который раз повторил идущий и усмехнулся.

– Я – маг, вернее, ученик. Учусь в Аногурской магической школе первой ступени на втором годе обучения. А ты кто?

– Ну надо же! – изумился возница. – Никак он тебя, Савул, не запомнит. – Он посмотрел на паренька и предложил: – Может, треснем по башке, чтобы замолчал?

Савул осенил себя священной змейкой сверху вниз и ответил:

– Не дай Хранитель! Еще что-нибудь применит и проклянет, с него станет, – и он опасливо посмотрел на мага. И как заученную мантру, обреченно произнес: – Савул я, ваша милость, смотритель с поселкового кладбища.

– А я служка в храме у священника, хочу сан принять, – ответил маг.

Услышав такое неожиданное утверждение, оба сопровождающих не выдержали и громко рассмеялись.

– А чего смешного? – спросил маг и тут же сам себе ответил: – Я не смеялся, я думал. – Потом некоторое время помолчал.

– Видать, успокоился, – прокомментировал его молчание возница. Но юноша ответил:

– Я думаю, с кем я сейчас разговариваю? Я тебя слышу, но не вижу.

Его взгляд продолжал неотрывно смотреть на Савула. Причем тому показалось, что смотрит он на него одним глазом, а другой просто глядит в небо.

– Так я же вам сказал уже. Я – Савул, смотритель с поселкового кладбища, – устало повторил идущий и подумал, как же тяжело с этими господами, сами не понимают, чего хотят.

– Так ты маг или смотритель с кладбища? – спросил юноша.

Савул сплюнул под ноги и промолчал. А возница уже заржал в полный голос:

– Сознавайся, Савул, практикуешь черную магию али нет? Тебя служка из храма пытает, – и весело подстегнул лошадку.

Артем надолго задумался. Какие-то странности происходят, видно, он бредит после потери крови, такое бывает. Голоса слышит разные. Про магов говорят.

– Так ты кто, маг или смотритель кладбища? – спросил он незнакомца, прячущегося во тьме.

– Нет, я маг. Нет, я не маг, я смотритель кладбища, – услышал он одновременно два голоса.

«Точно я в бреду, – подумал Артем, – сам с собой разговариваю и сам себе отвечаю. Надо уснуть, – успокоил он себя. – Так выздоровление быстрей приходит».

Но уснуть ему не дали: тот, другой, из темноты стал подвывать:

– Мама, мамочка! Ну зачем я пошел в маги, лучше бы сидел дома, помогал отцу в лавке. А теперь кому я нужен, безглазый? На меня ни одна девчонка не посмотрит.

– Ишь ты, как расплакался, сердешный, – покачал головой возница. Но паренек вдруг сурово ответил:

– Ты чего это нюни распустил! Подумаешь, глаза лишился! Девки не в глаза смотрят. – И сам себя спросил озадаченным тоном: – Не в глаза? А куда?

Возница даже обернулся, чтобы услышать откровение из уст контуженого:

– Главное, приятель, чтобы у тебя было серебро в кошельке, ну и в штанах сталь, конечно.

Возница сдвинул соломенную шляпу на нос и почесал затылок.

– А ведь верно стервец говорит, и не скажешь, что контуженый.

– Я вон тоже вижу одним глазом, и ничего. Не плачу, – продолжил успокаивать сам себя болезный. – Вон рядом со мной мужик идет с палкой, рябой, сгорбленный, и тоже небось жена есть. Мужик, ты кто? – обратился он к идущему Савулу.

Тот передернул плечами и, обреченно вздохнув, в который уже раз ответил:

– Савул, смотритель с поселкового кладбища.

– У тебя жена есть, Савул? – спросил маг.

– Есть, ваша милость.

– Ты сейчас с кем разговариваешь, Артем? – вновь спросил неожиданно маг и сам же ответил: – Да мужик рядом идет, рябой и горбатый, вот я у него и спросил, есть у него жена или нет. И что он сказал? – продолжал вести странный диалог сам с собой парнишка. Он сам задавал вопросы и сам на них отвечал.

– Да, сильно его приложило, – опять оглянулся возница и подстегнул лошадку.

– Сказал, что жена есть. Это хорошо, – успокаиваясь, проговорил маг и закрыл глаза.

Какое-то время Артем ехал, закрыв глаза. Мыслей в голове не было, она просто невыносимо болела. Но наконец до него стало доходить, что с ним происходят странные вещи. Он едет на телеге, видит мужика с палкой, а рядом с ним в темноте лежит какой-то маг Артам. Откуда здесь темнота? Он же лежит на телеге. На улице день, вот он открыл глаза – и опять видит сгорбленного смотрителя, попробовал повертеть головой – и у него не получилось. Он не чувствовал своего тела. Зато мог чувствовать рядом тело другого человека. Как это может быть? Он напрягся и рванулся изо всех сил. Раз, другой… Почувствовал, что куда-то пролезает! Поднапрягся! Еще протиснулся! Почувствовал, что выползает к свету, и заскользил куда-то вниз. Беспорядочно замахал руками, ухватился за руку Артама и полетел вниз, увлекая того с собой. Артам не выдержал и в страхе заорал во все горло:

– Аа-а-а! Мама!

Возница оглянулся на вопль и сочувственно сказал:

– Видать, отходит малец, – и осенил себя священной змейкой. – Хоть бы до замка конта довезти, не дай Хранитель, его смерть на деревню повесят.

– Да не бойся, – успокоил его Савул, – паренек ровно дышит, на отход не похоже, а кричит, потому что ему кошмары видятся.

– Ну и слава Хранителю, – успокоился возница, понукая лениво бредущую лошадку.

Артем не падал, он медленно опускался в ярком свете. Рядом парил второй, прежде невидимый, собеседник. Он вертел головой и был одет в белые просторные одежды. Артем оглядел себя и с удивлением увидел, что он в таком же одеянии, а вокруг разливается ослепительный свет. В какой-то момент они зависли, уставившись друг на друга.

– Это мы где? – спросил тот, кого звали Артам.

– Не знаю. Может, в раю? – высказал предположение Артем, и рядом с ними раздался смех:

– В раю! Вот насмешили.

Из света выплыла фигура, и чем ближе она подплывала, тем отчетливее было видно, что это или большая ящерица, или дракон с посохом в крепких лапах, на конце которого был большой красный камень. Шел он величаво на задних лапах. Следом тянулся толстый гребенчатый хвост. Когда существо подошло ближе, Артем увидел, что он красно-зеленый. Спина красная, переходящая в черный гребень, а брюхо изумрудно-зеленое.

– Змей-Хранитель! – одними губами прошептал Артам и благоговейно замер.

Ящерица насмешливо обвела их взглядом.

– Два неудачника умудрились попасть в одно тело и смогли проникнуть в святая святых – в сердце. Такого я на своей памяти еще не видел. – Он потяжелевшим взглядом оглядел обоих. – Я даю вам шанс на жизнь. Не потому что добрый, – он усмехнулся, – а просто потому, что мне стало интересно, что из этого получится. В этом мире мне подвластно все, – продолжил он, – кроме удачи. Эта проказница живет и творит сама по себе. Судьбы ее слушают иной раз больше, чем меня. Раз она к вам, остолопам, благоволила, я не пойду ей наперекор. Но запомните, – раскрыл он зубастую пасть, в которой торчали клыки с палец длиной, и плюнул в обоих. – Отныне вы сами по себе. Не ищите моего покровительства. Я отверг вас. – Он развернулся и медленно стал таять в ослепительном свете.

Артем вытер плевок и крикнул вслед:

– Да не очень-то было нужно это покровительство.

Но змей уже скрылся и, может быть, не услышал его ответа, а может, не посчитал нужным отвечать. Он уже все сказал.

А потом их накрыла тьма.

Загрузка...