Оправданный риск

Глава 9

Лаура проспала всю ночь, а Франсу не спалось. Да и как уснуть, когда рядом с тобой такая теплая, так соблазнительно пахнущая женщина? Женщина, ставшая его женой.

Она лежала, положив голову ему на плечо, и ее дыхание касалось его груди. На рассвете, когда лучи солнца тронули стекла окон, окрасив их в нежно-розовый цвет, он осторожно, не выпуская Лаура из объятий, повернулся на бок. Чтобы начать день, упиваясь красотой ее лица.

Франс улыбнулся. Как же она хороша. И сон пошел ей на пользу. Она проснулась всего один раз, разбуженная, вероятно, инстинктом, потому что он не слышал детского плача.

— Мэри проголодалась, — прошептала Лаура, и Франс, взяв жену на руки, отнес ее в детскую.

— Вам не стоит беспокоиться, — тихо сказала няня. — Мы уже покормили девочку.

Тем не менее Лаура дала малышке грудь, а потом Франс снова отнес ее в спальню, где она вновь уснула, едва коснувшись подушки.

Да, тени под глазами исчезли. Ему все еще казалось, что Лаура похудела, но это поправимо. С сегодняшнего дня они станут есть вместе. Он предложит ей ту восхитительную пищу, которую сам ел в детстве. Ничего изощренного, но вкусно и питательно. А еще надо познакомить ее с настоящей испанской кухней. Пригласить друзей, повеселиться… Лаура должна почувствовать себя своей.

А что касается Кончить!… При следующей встрече придется дать ей понять, чтобы искала другого финансового советника, потому что он женатый человек и не потерпит неуважительного отношения к своей супруге. Лаура заслужила его уважение, верность и лю…

У него перехватило дыхание. Франс бережно снял руку Лауры со своей груди, а свою просунул ей под плечи. Она пробормотала что-то сквозь сон и потянулась к нему.

Время остановилось. Он смотрел в потолок, не думая ни о чем и слыша только тиканье настенных часов и тихое дыхание Лауры.

Что еще за чушь? Никакой любви не существует, не надо обманываться на этот счет. Страсть, желание — вполне понятные эмоции. На них строится брак. К ним добавляются уважение, верность, дружба.

В эти принципы он верит. И его жена тоже в них поверит. Он потребует этого от нее. Один мужчина — одна женщина. И больше никого. Прошлой ночью он сказал ей об этом. Их свела страсть. Когда желание уйдет, они удержатся вместе за счет здорового принципа брака.

Лаура снова вздохнула и крепче прижалась к мужу. Ему захотелось разбудить ее поцелуем. Что это, если не страсть? Хорошо знакомое чувство: у него было много жен-шин. Но сейчас… сейчас что-то изменилось. Франс обнял жену и постарался ни о чем не думать.

Лаура проснулась не сразу: она прошептала его имя, и Франса охватило такое чувство нежности, какого он уже давно не испытывал. Она позвала его, она искала его, еще не проснувшись, и он, наклонившись, поцеловал ее в губы.

Ее тело оказалось таким горячим и мягким. Он медленно раздвинул ее губы кончиком языка. Она тихонько застонала, обвила его руками и ответила на поцелуй.

— Лаура, — прошептал Франс, словно пробуя ее имя на вкус, — милая, я хочу тебя. Хочу так сильно…

Глаза ее потемнели, а единственным ответом на его желание стал поцелуй. Франс отбросил одеяло.

— Ты прекрасна. — Он приподнялся на локте и оглядел ее всю: груди с темными сосками, узкую талию, слегка округлившийся живот и треугольник рыжеватых волос.

Они потянулись друг к другу, влекомые одним желанием, и два вздоха слились в один.

— Франс, — прошептала Лаура.

. — Ты еще красивее, чем была.

Острое желание обладать ею, сделать наконец своей, пронзило его. Рука скользнула по животу, и он ощутил влагу ее жаждущего любви тела. Ему не хотелось причинять ей боль, ведь она совсем недавно родила, но Лаура уже развела бедра, приглашая, торопя его войти.

Франс все еще сдерживался, но, когда Лаура вскрикнула, откликаясь на его ласки, он медленно вошел в нее, сосредоточившись не на наслаждении, восхитительной теплой волной окатившем его, а на сохранении остатков самоконтроля. Но она подалась ему навстречу, и он, позабыв обо всем на свете, ринулся в сладостную пучину страсти…

Все закончилось быстро, и его вынесло на берег, обессиленного и опустошенного. Он лежал на ней, тяжело дыша и испытывая небывалую радость. Она не отпускала его, вновь и вновь повторяя имя любимого. И он тоже шептал какие-то нежности и целовал ее плечи, щеки, губы.

Время шло, а они все лежали, постепенно приходя в себя, и в какой-то момент Франс вдруг осознал, что тяжело навалился на свою хрупкую жену.

Он тихонько выругался и начал было сползать с нее, но она стиснула его в объятиях.

— Нет, пожалуйста, не уходи, не оставляй меня.

— Я никогда тебя не оставлю. Но тебе же тяжело.

— Нет.

— Да. — Франс поцеловал ее в распухшие мягкие губы. — Ты такая хрупкая…

— Хрупкая? — Лаура негромко рассмеялась и, подняв руку, убрала с его лба прядь влажных волос. — Ну нет, я не хрупкая.

— Тогда нежная. — Он все же перекатился на бок и тут же прижал ее к себе. — Нежная и такая красивая, что у меня захватывает дух.

Ее щеки слегка порозовели.

— У меня тоже. Франс усмехнулся.

— Только не говори, что я взял в жены женщину, не умеющую отличить красавца от чудовища.

— Не напрашивайся на комплименты. — Лаура легонько щелкнула мужа по носу.

Ей было так приятно лежать рядом с ним, разговаривать о пустяках, как будто они знали друг друга давным-давно. Лаура прижалась к мужу, вдыхая его запах, но тут же почувствовала, как Франс напрягся. Словно в ответ, ее собственное сердце застучало быстрее.

— Дорогая, — он вздохнул и на мгновение закрыл глаза, — нам пора вставать…

— Да, — скованно ответила Лаура, боясь пошевельнуться.

— Вставать, принять душ и позавтракать.

— Посмотреть, где наши гости.

— Думаю, они нас не дождались и… — Франс застонал. — Не надо!..

— Не надо что? — невинно спросила Лаура и едва заметно шевельнулась. — А что надо?

— Надо — под душ, — торопливо сказал Франс, — и чтобы он был похолоднее…

— У меня есть идея получше, — прошептала она и опустила руку к его бедру.

В тот же миг его большое, сильное тело взметнулось, словно подброшенное пружиной, и он оказался сверху.

— Ты играешь с огнем.

— Да, — одними губами произнесла Лаура, сгорая от желания и упиваясь своей властью над ним.

— Тебе нельзя утомляться.

— Только не говори, что не хочешь…

— Я и не говорю. — Он посмотрел ей в глаза. — Ты впустишь меня?

— Да.

— Тогда посмотри на меня и произнеси мое имя.

— Франс.

Он со стоном вошел в нее.

— Еще раз.

— Франс, Франс…

Ритм его движений нарастал.

— Говори…

— Франс…

— Кто я? Скажи то, что я хочу услышать.

— Ты мой муж.

Их тела двигались в унисон. Их дыхания слились в один горячий стон. И когда Франс, утратив связь со своим тщательно организованным миром, отдался волне наслаждения, в его душе вспыхнуло чувство, имеющее мало общего с сексом.

Когда Лаура проснулась, было уже совсем светло. Она была одна, но совсем не так, как в ту, давнюю ночь, много месяцев назад. Присутствие Франса чувствовалось во всем — в простыне, еще хранящей его тепло, в подушке, на которой осталась вмятина, в нежных золотистых лучах южного, испанского солнца. Она вздохнула, перевернулась на живот и закрыла глаза.

Какая невероятная ночь! Их злость друг на друга растворилась в нежности, из которой поднялась страсть. Как это могло случиться?

Ее муж замечательный человек. Лаура улыбнулась и положила руку на подушку Франса. Не просто замечательный, а еще и… и…

Глупо краснеть, когда женщина совсем одна, но Лаура покраснела от макушки до пят. Да, Франс еще и удивительный любовник. Пусть у нее небольшой опыт, но такого секса в ее жизни не было. Его ласки, его прикосновения… Они так и уснули, слившись воедино.

Лаура улыбнулась. Она чувствовала себя любимой.

И тут ее вновь охватили сомнения. Лаура перевернулась на спину, натянула одеяло и уставилась в потолок. Они занимались любовью. Но это не значит, что ее любят. Да и нужно ли, чтобы Франс любил ее? Брак может быть удачным и без любви. И что такое «любовь»?

Отец когда-то любил мать, и она любила его. Но вся их «любовь» закончилась тем, что они возненавидели друг друга. Или вот Патриция и Крис с ума сходят друг по другу. С ними невозможно находиться в одной комнате — постоянно возникает чувство, что ты лишний, что — при всей их вежливости и внимании к другим — они хотят только одного: остаться вдвоем. Но разве это любовь? Желание, страсть — да, а любовь…

Лаура встала с постели, подхватила с кресла пеньюар и направилась в ванную. Ладно, пусть это страсть. Она привела в ее жизнь Франса, она же прошлой ночью бросила их в объятия друг друга. И, если повезет, она же и удержит их вместе; страсть и привязанность к их дочурке, потому что — и в этом Франс прав — у Мэри должен быть дом, а также мать и отец.

Лаура вздохнула и занялась привычными утренними делами, что возвращают человека к реальному миру. Потом она взяла щетку с мраморной полки и посмотрела на себя в зеркало.

Любовь… Ей казалось, что с Робином она нашла свою любовь. А сколько раз он говорил, что любит ее. Она не употребляла этих слов, но произносила их мысленно, и посмотрите, чем все закончилось. «Любовь» привела Робина к алтарю с другой женщиной, а ее оставила с разбитым сердцем.

Ее рука замерла. Нет, сердце не разбилось, а злость на Робина прошла. Она никогда его не любила Если бы любила, то хотела бы все ночи проводить с ним. И каждый раз при виде его ее пронзала бы сладкая боль. Она бы мечтала о нем, стремилась к нему, злилась иногда, и все это со страстью, от которой любовь только слаще.

Она бы жаждала его поцелуев, как жаждала сейчас поцелуев Франса. Она бы задыхалась от его прикосновений, как задыхалась сегодня ночью и утром. Заворачивалась бы в его халат, зарывалась лицом в его воротник, вдыхала бы его запах и желала бы — да, да! — снова и снова быть в его объятиях…

Подняв голову, Лаура посмотрела в окно. Нет, все не так. Так быть не может. То, что она чувствует к Франсу, это… это всего лишь желание. И уважение, надо признать, хотя еще вчера о нем не было и речи. Он ей нравится. А почему бы и нет? Умный, интересный, щедрый… Но она его не любит. Не хочет любить. Любовь опасна. Когда любишь, ты так уязвима, беззащитна перед самой страшной на свете болью — болью потери.

— Добрый день, дорогая. — Лаура резко обернулась — в двери стоял Франс с серебряным подносом в руках. — Напугал? — Он закрыл локтем дверь и подошел к ней. — Я тут подумал, может быть, у тебя такая же привычка. Меня лучше утром не беспокоить, пока не выпью кофе.

Лаура почувствовала, как забилось сердце. Франс стоял перед ней с всклокоченными волосами, небритый. На нем были джинсы и больше ничего, если не считать обворожительной, притягательной улыбки на губах и в глазах.

— Не беспокойся. — Он поставил поднос на столик у окна и уселся в кресло. Лаура села напротив. Франс разлил кофе и подал ей чашку. — Готовил не я, это Долорес.

— О, вот как…

Поднеся чашку к губам, Лаура сделала глоток. Не самое лучшее начало утреннего разговора с мужем. С человеком, в которого она влюблена. Или не влюблена?

Рука с чашкой дрогнула. Она поставила ее на блюдце и улыбнулась.

— Ну что ж… Мне надо посмотреть Мэри.

— Я уже был у нее. Няня дала ей бутылочку, и девочка опять спит. — Франс улыбнулся. — Я сказал, что мы заглянем перед ланчем.

— Перед ланчем? А что мы будем делать до…

Лаура посмотрела на него. Сегодня это ей далось нелегко, в конце концов, ей еще не приходилось просыпаться в постели с мужчиной.

Нет, не нелегко, смотреть на него было невозможно. Она боялась, но не Франса, а себя. Он никогда не узнает, что она, возможно, влюбилась в него. Не узнает, не догадается, не заподозрит. Скажи мужчине, что любишь его, и он получит над тобой такую власть…

— Лаура, — Франс взял ее за руку, — в чем дело?

— Ничего. Просто… — У нее пересохло во рту. — Просто я не знаю, чем заняться.

— Позволь мне смотреть на тебя. Это и будет твое занятие. — Он поцеловал ее пальцы, повернул руку и поцеловал ладонь. — Ты прекрасна. Я чуть не разбудил тебя утром, чтобы сказать это.

Неуверенно улыбаясь, Лаура отняла руку и положила ее на колено.

— Спасибо.

— Что-то не так, — спокойно констатировал Франс. — Ты нездорова? Или я чем-то обидел тебя?

— Нет! Все в порядке. Мне лишь как-то не по себе.

— Почему?

— Ну… — Лаура вздохнула. — Я еще никогда не просыпалась в чужой постели.

Некоторое время Франс молчал, потом кивнул с таким видом, словно она произнесла что-то важное.

— Вот как?

— Да. — Лаура опустила глаза, внезапно осознав, что должна сказать ему это, у него есть право это знать, даже если ему на это наплевать. Она вскинула голову. — Кроме тебя, у меня был только один мужчина, Робин.

— Понятно. — Его лицо сохраняло непроницаемое выражение.

— Тебе, наверное, скучно со мной? Я лучше… — Она вскочила.

— Лаура, — Франс схватил ее за руку и поднялся, — почему ты говоришь мне об этом?

— У меня вдруг появилась глупая мысль, что тебе, как моему мужу, будет интересно узнать, что… в общем, что я не такая уж неразборчивая в области секса.

— Продолжай. — Франс как-то странно улыбнулся. — Теперь мне действительно интересно.

Ее щеки вспыхнули румянцем.

— Я только хочу сказать, что никогда не проводила с Робином всю ночь, и секс с ним не был… не был…

Она не смогла договорить. Франс заглянул ей в глаза, провел пальцем по подбородку.

— Мы занимались любовью прошлой ночью, дорогая. Это другое.

— Да, — тихо сказала Лаура, — это другое.

— В какой-то момент мне показалось, что ты хочешь сообщить, каким потрясающим любовником был этот Робин. Что ты не можешь его забыть.

— Ты так подумал? О нет, нет! Я лишь хотела сказать… — Лаура прикусила губу, потом взглянула на мужа и улыбнулась. — Садись. Я налью тебе еще кофе.

Франс кивнул и сел. Она налила ему кофе и подала чашку. Пусть посидит, попьет кофе и, может быть, догадается, в чем дело. А дело в том, что с Робином ей никогда не было так хорошо, как с ним.

Почему она сказала мне об этом? — думал Франс. Вероятно потому, что призрак, витавший над их браком, исчез. Ему было приятно осознавать это. Но почему у нее такой несчастный вид?

Может ли мужчина до конца понять женщину? Что произошло за последние две минуты? И что вообще случилось после того, как они в последний раз занимались любовью?

Любовь… Он вздохнул, и чашка в его руке дрогнула. Однако это правда. Любовь и секс разные вещи. То, что он чувствует к ней… это что-то другое.

Останься со мной, шептала она. Останься со мной, Франс. И он остался. С ней… в ней. Ему хотелось навсегда остаться в ее объятиях, в ее сердце.

Чашка стукнулась о блюдце. Франс поднялся.

— Мне нужно принять душ. Лаура кивнула.

— А я оденусь.

— Хорошо. — Он замялся. — А потом мне надо будет заняться делами. Я уеду.

— Конечно.

— У меня большой бизнес, и мне придется часто отлучаться.

— Франс, — прошептала она, и никаких других слов ему уже не требовалось.

— Дорогая.

Он раскрыл объятия. Лаура бросилась к нему. Франс прижал жену к сердцу и понял, что его жизнь изменилась. Навсегда.