Орден геноцида

Глава 4

Стемнело.

Дядя все не возвращался, хотя должен был вернуться еще к обеду, после чего мы собирались всем невеликим кланом отправиться на патрулирование. В конце концов на дворе была уже середина апреля – самое время, когда начинаются миграции гейстов после зимней спячки. А с конца мая, как начнутся белые ночи, с тварями можно будет столкнуться даже около самой Чердыни. Парадокс, но исчадия тьмы саму тьму не очень-то и любили, а наиболее активны были именно в светлое время суток…

Отсюда и главная проблема всех Ожогов близ полярного круга – в середине лета гейсты как будто с цепи срывались, так что борьба с ними превращалась в самую натуральную войну. Благо еще, что Древние в таких местах, как Печорское княжество, особо не воевали. Ожоги заполярного Урала – это так, ерунда, в общем-то… Ну, на фоне Центрального Арафа или Сахары, разумеется.

Мы уже успели поужинать тем, что Ормузд послал посредством своей неканонизированной пророчицы по имени Вильгельмина Винтер. А послал он нам сегодня наваристый суп-умач, традиционный на нашем столе плов и большую тарелку пышек.

Эй, предки, вам хорошо видно, чем нынче питаются члены древнего и благородного саксонского рода? Подумаешь – не канонично… Зато вкусно.

Вон Хильда не даст соврать – она уже треть пышек умяла со сметаной. Морщится, страдальчески щупает себя за бока на предмет прибавления жира, но трескает, ибо не любить выпечку Вилли – это грех пострашнее манихейской ереси. Хотя магам вроде нас об ожирении можно не беспокоиться – никогда еще не видел толстого боевого мага. Вечно голодного – это да, но вот чтобы упитанного…

– …А еще он всего за одно занятие смог целый кластер вырастить, – с нотками гордости, будто в этом была персонально ее заслуга, произнесла Вилли, покачивая чайной ложкой в руке. – Представляешь, да?

– Брешешь! – не поверила Хильда и повернулась ко мне. – Ведь брешет же? Ну или ты ей набрехал…

Пришлось перегнуться через стол и заехать ей ложкой по лбу, а Вилли получила воздушный щелбан и с писком схватилась за лоб.

– Что мы не делаем за столом? – наставительно спросил я.

– Не говорим о Ремесле, – хором пробурчали кузины.

– Доедаем, моем посуду и только тогда обсуждаем Ремесло, раз уж дядя задерживается.

Я посмотрел на настенные часы – уже почти восемь вечера. И правда что-то он запаздывает…

Закончив с ужином и его последствиями в виде грязной посуды, мы по обыкновению собрались в гостиной около камина. Хильда небрежным жестом швырнула лоскут пламени в лежащие в нем дрова, которые моментально заполыхали. Вилли предпочла не выделываться, тратя боевые заклинания на растопку камина, и аккуратными заклятиями разожгла пару ламп.

Расположились на расстеленном на полу ковре, обложившись книгами и дневниками в потертых кожаных обложках. Дневники, разумеется, были неоригинальными – настоящие остались в руинах Фелзен Кастель, а это новоделы, написанные одним из предков по памяти сразу после бегства в земли Конфедерации. Никакого редкого Дара Архивариуса – просто очень хорошая память и талант, позволившие уместить множество древних фолиантов и трактатов в краткие дневники, где было собрано самое основное.

Как. Убивать. Гейстов.

Что-то вроде «Нет бога, кроме Ормузда, и Третий Спаситель грядет» – вся мудрость со страниц древних книг и свитков, умещенная в одну строку. Да простится мне такое богохульство. Все ж таки, с одной стороны, охотничьи заметки одного-единственного клана, а с другой – великая Александрийская библиотека, погибшая в попытке спасти ее от наступающих индийских орд.

– Повторяем среднее звено, – категорическим тоном заявил я.

Вилли с готовностью начала листать тетрадку со своими конспектами, а вот Хильда немедленно горестно застонала:

– Курт, ты серьезно, что ли? Ну какое еще среднее звено? Я таких, как они…

– Да ладно? – Я приподнял бровь. – И сколько же юная госпожа прикончила рипперов или урсов, а?

Хильда пробормотала что-то неразборчивое.

– Прости, что ты сказала? – Я картинно приложил ладонь к уху.

– Но в общей-то охоте я уже участвовала! – возмутилась сестра.

– Ну, давай все-таки не обольщаться – когда рядом с нами Райнхард, именно он делает львиную долю всего, – флегматично сказал я и неожиданно резко спросил: – Урс. Уязвимые места?

– Э-э-э… – Хильда растерялась. – Снести ему башку? Выпустить ему кишки?

– Бззз. – Я издал жужжащий звук и наградил ее воздушным щелбаном. – Ответ неправильный. Хотите еще одну попытку по двойной ставке? Вилли?

– Крупные нервные узлы между ключицей и грудными пластинами, – с готовностью затараторила младшая сестра. – Поражение любого из них парализует урса и приводит его в состояние шока. Череп прочный, держит пистолетные и винтовочные пули малого калибра, но шея уязвима к поражению клинковым оружием и рубящей магией. И основная точка «М» в районе крестца – ни пластин, ни чешуи, можно пробить даже обычным ножом или из револьвера.

– Двенадцать баллов, Вильгельмина, – показал я ей большой палец.

– Зануда… – пробормотала Хильда, потирая лоб.

Я наставил на нее палец, и сестра пристально на него уставилась.

– Не зануда, а прилежный будущий егерь. Молодец, – веско произнес я. – А ты, Хильда, еще просилась на большую охоту…

– Я молодец, – гордо произнесла Мина.

– Курт, ну е-мое, – поморщилась Хильда. – Это же всего лишь урс. А наставления эти писались еще до того, как появились магазинные винтовки и помповые дробовики…

Еще один щелбан. Блондинка крякнула и схватилась за лоб.

– Что нам никогда нельзя делать на охоте? – наставительно произнес я.

– Недооценивать врага, – хором произнесли кузины. Вилли – с энтузиазмом, Хильда – ворчливо.

– Но я же не собираюсь идти на какого-нибудь риппера с голыми руками! – воскликнула средняя сестра. И, немного помолчав, добавила: – Скорее всего.