Крестейр. Ордо Юниус

Главл 3

Грею не терпелось попасть домой. Обед, на который их пригласил его высочество, немного затянулся, уж слишком всем хотелось поговорить о случившемся и обсудить то, что изменилось за их отсутствие.

Когда Мастер Грейден уезжал из Тэйлии, Ордо Юниус еще не настолько обнаглели, поэтому сейчас ему было странно осознавать деление города на территории. Он с трудом представлял, что ждет их, когда они покинут Севернолесье, но очень сильно хотел оказаться в собственной квартире, на своей территории, где будет тишина и покой.

Грейден искоса посмотрел на скалящегося рядом Фергуса. Он надеялся, что тот не будет слишком шумным.

Всей большой разношерстной толпой они спустились по ступеням к подъездной дороге у особняка, куда их привезли несколько часов назад. Две машины уже ждали.

В окне на первом этаже Грей заметил бледные лица Шерил, Эдена и Джека. В нем откликнулось желание махнуть им рукой, но Мастер сдержался, хмуро уставившись себе под ноги. Он очень устал от людей, от общения, и в целом их приключение выжало его досуха.

Зато Йель, как всегда энергичный, помахал сразу двумя руками, едва ли не подпрыгивая:

– Пока-пока, малявки! Еще увидимся!

– Еще бы. Их же надо уму-разуму теперь научить, – проворчал Кейран.

– Большое спасибо за гостеприимство. – Грей протянул руку подошедшему Вальтару, аккуратно пожал ее и проследил, что они с Фергусом уже более спокойно обменялись рукопожатием.

– Всегда пожалуйста. Не переживайте, ваши друзья здесь в безопасности. Мы позаботимся обо всем. – Вальтар прикрыл на мгновение веки, чуть склонив голову.

– Всегда рады вас здесь видеть, – тихо сказал Йохим. Пальцы принца казались невероятно тонкими в ладони Грея.

– Благодарю вас, ваше высочество.

– Спасибо большое за помощь еще раз. – К ним подошла Мейбл. Она улыбнулась и распахнула руки, словно хотела обнять Грея.

Мастер вцепился двумя руками в трость, буквально вдавливая ее в камень под собой. Он не хотел казаться грубым, не хотел повести себя не по-джентльменски с ней, но ничего не мог с собой поделать.

Неожиданно вперед вылетел Фергус, сграбастав Мейбл длинными руками в дружеские объятия.

– Мы рады, что ты в порядке, Охотница!

Мейбл охнула, вцепилась в рубашку Греха еще усеянными царапинами пальцами.

Грей сильнее сжал челюсти, встретив ее непонимающий взгляд. Он ожидал, что когда она освободится из рук Фергуса, то снова попытается его обнять, но Мейбл отступила.

Она поправила встрепанные, непослушные волосы, слабо сцепленные гребнем за спиной, рассеянно улыбнулась, но лезть с объятиями больше не стала.

– Правда, спасибо. Не каждый бы сунулся туда за незнакомцами.

– Это наша работа, – ответил Грей, чуть расслабившись.

– Которую вы чудесно выполнили. Я тоже был очень рад нашей совместной работе. – Алоизас с широкой улыбкой вклинился в их разговор, по очереди пожал всем руки. – Буду рад увидеться снова.

Они расселись по предоставленным машинам. Механические моторы под капотами тихо заурчали, и они выехали с подъездной площадки перед особняком. Мейбл и Алоизас еще махали им руками, медленно удаляясь, а затем густой лес скрыл фасад здания и всех, кто их провожал.

Грейден привалился плечом к дверце, без интереса следя за проносящимися мимо деревьями. Фергус, развалившийся на сиденье справа, молчал, прикрыв глаза.

На развилке перед городом их машины разъехались по разным сторонам. Кейран и Йель жили в другой стороне – на западе Норвиса, у самой границы с районом Голдиш. Квартира Грейдена находилась на севере того же района.

Их высадили на стыке улиц Роуэн и Конфлауэр. Паулина не успела даже разжать пальцы на руле, как Фергус изящно выбрался и открыл дверь перед Мастером.

Грей коротко выдохнул, выбрался наружу и чуть склонил голову:

– Благодарю вас.

– Всегда пожалуйста, Мастер Грейден. Если что-то нужно, вы знаете, где нас найти. – Паулина многозначительно посмотрела на Фергуса, затем снова завела мотор и погнала машину прочь.

Мастер Грейден обернулся: Фергус стоял посреди улицы в черной рубашке с широкими струящимися рукавами, туго перехваченными ажурными манжетами, с огромным шелковым алым бантом на шее и затянутым на талии бархатным корсетом. Он снял сетчатую юбку, болтавшуюся поверх узких брюк, но даже так казался слишком выделяющимся из толпы. Гротескный, нереальный, будто сошедший рисунок с полотна, набросанный резкими линиями. Совершенно не подходящий этому окружению.

– Мастер Грейден? – Грех удобнее перехватил ручки саквояжа, заглядывая ему в лицо.

Грейден вздрогнул, вырывая себя из оцепенения. Шум улицы резко окружил со всех сторон, заставляя Мастера подойти ближе к Фергусу.

– Вы в порядке? – снова спросил он.

– Да. Просто давно тут не был. Пошли. – Грей свернул на улицу Роуэн, обходя по кругу уличный фонтан, в котором резвились дети.

Грех незримой тенью двинулся за ним, отражаясь в стеклах витрин магазинов бело-черным силуэтом.

Мастер Грейден не соврал, он и правда очень давно здесь не был. Улица стала гораздо оживленнее, чем год назад. Почти все магазины были открыты, люди не боялись улыбаться и громко разговаривать, с балкончиков свисали длинные гроздья ампельных петуний, дикий виноград оплетал стены домов, крадясь по отсыревшим камням.

Где-то наверху стучали по крышам строители, перекладывая черепицу, пока день был солнечным и светлым.

На углу женщина демонстрировала искусно вытканные ковры и стеганые одеяла, зазывая прохожих в свою небольшую лавку, цветочный магазин следом за ней походил на изумрудный остров среди брусчатки. Пахло сдобой и горячим хлебом из пекарни, возле которой раскинулись несколько столиков с зонтиками.

Тэйлия славилась своими кофейнями на всю страну. Если ты хотел отведать самого вкусного кофе во всей Равталии, то тебе точно в Тэйлию. Интересно, насколько это оставалось правдой сейчас, с учетом того, что торговое сообщение с Джемеллой оборвалось во времена Инкурсии, а лучшие кофейные зерна добывали именно в этой стране?

И если отсутствие кофе Мастер Грейден мог еще как-то пережить, то вот от маковых круассанов не отказался бы.

Они свернули с шумной, оживленной улицы, по которой прокатилась двуколка. В переулке между домами на натянутых веревках сушились отбеленные простыни и рубашки, сияя на солнце.

– У тебя в Тэйлии есть жилье? – спросил Грей Фергуса.

– У меня давно нет дома. В столице я старался не показываться, – улыбнулся Фергус.

– Ясно. Пошли. – Грей кивком указал на высокую арку, ведущую во внутренний дворик.

С каждым шагом сердце почему-то колотилось все сильнее. Грейден давно так не нервничал, хотя обычно рядом с Фергусом чувствовал себя комфортно. Но сейчас он хотел сдвинуть свои стены и сделать то, о чем никогда не задумывался до приезда сюда.

Как будто так и должно было быть.

Дом, в котором жил Мастер, был четырехэтажным, на три подъезда, выходящих во внутренний двор. Здание было аккуратным, из добротного бурого кирпича, с покатой черепичной крышей, под которой располагались мансарды с узкими окнами. Во дворике стояли несколько деревянных ящиков, на клумбе прямо по центру возилась женщина в испачканном переднике. Под ее руками в перчатках цветущие фиалки виттрока и ярко-оранжевые бархатцы высаживались из продолговатых кассет для рассады в землю.

Услышав шаги, женщина отвлеклась от работы.

– Мастер! Рада видеть вас в добром здравии. – Женщина добродушно улыбнулась, помахав ему рукой. – Давно же вас не было.

– И вам доброго дня, мисс Рэнде, – ответил Грейден.

Мисс Рэнде удивленно посмотрела на Фергуса, но спрашивать ничего не стала. Странного вида мужчина вызвал у нее инстинктивный страх. Грех, видимо, почувствовал это, напротив, расплылся в улыбке и поклонился. Мастеру захотелось треснуть его тростью, но он лишь закатил глаза на подобное ребячество трехсотлетнего существа и перевел взгляд на землю у подъезда. Грей разочарованно поджал губы: раньше стену оплетал дикий виноград, но, к сожалению, он не восстановился после Инкурсии. Его сухой стебель так и торчал безжизненной палкой.

– Какой у вас этаж? – с любопытством спросил Фергус.

– Третий. – Грей повел его к нужному подъезду. Дверь была распахнута.

Поднимаясь на нужный этаж, Грей думал о том, что скажет, если Фергус спросит, зачем он сюда его привел. Как отвечать на вопросы любопытного Греха, Мастер не знал, но для себя решил, что это делается для того, чтобы Фергус всегда был в поле его зрения. Это ведь он притащил Греха в столицу, значит, теперь Фергус его персональная ответственность, и Грей искренне надеялся, что эта самая «ответственность» не выкинет ничего из ряда вон выходящего.

Ключ провернулся в замке слишком громко. Грей незаметно выдохнул, распахнул дверь и сразу посторонился, пуская Фергуса в свою небольшую квартиру.

– Проходи.

– Благодарю. – Фергус на мгновение склонил голову и перешагнул порог, сразу же с любопытством оглядываясь.

Грейден торопливо закрыл двери, щелкнул замком и выдохнул. Внутри все еще чувствовалось волнение, и он не знал, откуда ему было взяться. Грей не стеснялся бардака. Его не было в квартире целый год, здесь все осталось так, как ему удобно, и жестких табу на посещение своей квартиры он никогда не ставил. Но это был Фергус, и нахождение его на территории Грея почему-то вызывало непонятный спектр эмоций.

И неважно, что до этого они постоянно снимали один номер на двоих во всех постоялых дворах и спали буквально на расстоянии вытянутой руки.

– У вас уютно, – неожиданно сказал Фергус, вырывая Грея из потока мыслей.

Мастер напряженно застыл в коридоре, выходящем на кухню, смежную с гостиной. По правую сторону была дверь его комнаты и кабинета.

Фергус разулся, аккуратно поставил саквояж на пол и прошел вперед, а Грей остался стоять в проходе, как будто чужой. Сердце бешено билось в горле. Хотелось выдрать его и вышвырнуть вон из квартиры, чтобы не путало мысли.

Грей тоже снял обувь, сделал шаг и остановился. Он бережно провел ладонью по стене в коридоре, обклеенной старенькими обоями. Цвет выбирал специально светлый, нейтральный, чтобы избежать визуального шума, но в итоге все равно повесил на свободную стену парочку небольших картин.

Чувствовалось, что в квартире долго никого не было: пахло древесиной и какой-то пустотой. Раньше даже в коридоре витал запах трав, но Грей отсутствовал здесь год, и он тут не готовил ни еду, ни эликсиры, поэтому все выветрилось.

Мастер незаметно подошел к двери в комнату, пока Фергус осматривался в гостиной, приоткрыл ее и заглянул внутрь, чтобы убедиться, что всё в порядке и всё на своих местах.

Кровать стояла у окна с задернутыми шторами так же, как он ее оставил в то утро: аккуратно заправленная, накрытая сверху зеленым пледом. На столе стопка книг, пустой графин со стаканом, сундук со стеклянными флакончиками, стопка бумаги, придавленная пресс-папье в виде пирамиды из лазурита. Тот же самый шкаф с шляпными коробками наверху, комод из крепкого дуба на бронзовых ножках. И сотни книг на полках.

Было приятно вернуться домой, в тишину, в свой собственный порядок, где все только так, как удобно тебе самому. Грей закрыл дверь, мечтая дождаться вечера и поспать в собственной постели впервые за долгое время.

Мастер потер ладонями лицо и прошел следом за Грехом, беря себя в руки.

– Спать будешь на диване, здесь, – прочистив горло, сказал Грей. Он прохромал в сторону стола, окинул взглядом книжные шкафы и забитые растениями подоконники и напольные подставки. – Книги ставь на те же места, если берешь. С растениями аккуратнее, не урони.

– Я же не кот, – добродушно усмехнулся Фергус.

– Кто тебя знает. – Грей дал себе волю криво улыбнуться.

Внутренне его немного отпустило. Фергус с интересом читал названия на корешках книг, осматривал полки и цветочные горшки и вопросов задавать не стал.

– Как странно, – внезапно сказал Фергус.

– Что именно?

– Вы вроде говорили, что вас тут не было год. А растения политы. – Грех подцепил длинными бледными пальцами глянцевый листок толстянки.

Грей уперся руками в стол, чуть царапнув ногтями деревянную поверхность. Что-то внутри дернуло от вопроса, от тона голоса Фергуса, но Мастер не стал заострять на этом внимание. Вместо этого он неожиданно для себя отметил, что кожа Фергуса стала менее бледной и весь он словно… очеловечился после Теневаля.

Грей осознал это только сейчас, и собственная невнимательность вызвала в нем глухое раздражение: так и сноровку недолго потерять.

– И пыли нигде нет, – снова заговорил Фергус, продолжая играть своими длинными пальцами в цветах. Он стоял в импровизированной оранжерее в углу гостиной, окруженный солнечным светом, и улыбался тонко, без оскала, и весь казался таким естественным и настоящим, что Грей растерял все слова, что хотел сказать.

Словно он видел эту же сцену много лет назад, но только не мог вспомнить подробностей.

– Мастер?

– Ричард следил за квартирой, пока меня не было. Я просил его поливать растения, – спокойно ответил Грей.

– Ричард?

– Да.

– Кто это?

Голос Фергуса прозвучал спокойно, но Грей заметил, как хищно блеснули его глаза. Он перестал трогать растения, сцепил руки замком за спиной и наклонил голову набок, точно любопытная птица. У Мастера мелькнула мысль, что этот жест он неосознанно скопировал у бывшего учителя, но озвучивать не стал. Бешеная собака и хозяина кусает. Рубашка натянулась на его угловатых плечах. Грей вдруг понял, что научился читать его малейшие изменения в настроении будто по щелчку пальцев. Грех ощутимо напрягся.

Грей раздраженно выдохнул, набрал воды в чайник и поставил на плиту, чиркая спичкой:

– Мой друг.

– Хороший друг?

Грей услышал, как Фергус подошел к нему сзади, и обернулся, упираясь бедрами в столешницу. Фергус выглядел спокойным, и это был красный флаг.

– Ричард хороший человек. Я давно его знаю, – ответил Мастер.

– Такой же, как Мастер Монтгомери? – Фергус больше не приближался, но смотрел пытливо, жгуче.

Грей утомленно закатил глаза, скрестив руки на груди:

– Фергус. Не обязательно кидаться на каждого моего знакомого.

– Но Кейран тот еще говнюк, хотя и ваш знакомый.

– Это другое.

Фергус задумчиво замолчал, стиснув челюсти. Наступила тишина, разбавляемая только шумом с улицы и шипением чайника на плите. Грей чувствовал, как больно впивается ребро стола в бедра, как взмокла спина под рубашкой от духоты в квартире. Он смотрел прямо в лицо Греха, находясь с ним на расстоянии вытянутой руки, и ни капли не боялся. Он знал, что Фергус ничего ему не сделает, но не был уверен, что тот не тронет остальных.

– Ричард – мой хороший знакомый. Он работает в аптеке недалеко отсюда. Смешивает лекарства и нередко делал их для меня, так мы и познакомились много лет назад. Даже не думай трогать его, – как можно спокойнее и тверже сказал Мастер.

– Я и не собирался. – Лицо Фергуса прорезал оскал.

– Не ври мне.

– Простите.

– Доиграешься – начерчу в углу пентаграмму, будешь стоять как фикус, – проворчал Грей, отталкиваясь от стола. Он подхватил трость, тыльной стороной ладони уперся в плечо Греха, чуть отталкивая с пути. – Пойду разберу вещи. Раз уж пришел на кухню, то доставай чашки, в верхнем ящике.

Он не стал оглядываться на то, как Фергус засуетился и зашуршал по ящикам – слишком по-хозяйски.

Не спеша они выпили чай, распаковали вещи, сходили в ближайшую продуктовую лавку и закупились в пекарне.

Грею было дико странно делить такие бытовые заботы с кем-то. Он привык всегда справляться один. Разве что просил помощи у Ричарда в поливе растений, но это было не то же самое.

Грею очень хотелось сказать Фергусу, чтобы тот знал, что он пригласил его к себе только потому, что чувствует ответственность и должен следить за ним. Он не хотел признаваться самому себе, что ему было комфортно с Грехом, гораздо комфортнее, чем без. Он вспоминал Теневаль, как оказался впервые один, и ему совершенно не хотелось испытывать это дурацкое тоскливое чувство в своей собственной квартире.

Грейден не хотел никому открываться, но так уж вышло, что этот Грех вцепился в его ребра своими костлявыми пальцами и сам развернул его, точно подарок. И страшнее было столкнуться с его реакцией на то, что он увидит, поэтому Грею так хотелось предусмотреть все неловкости, чтобы поставить хоть какую-то хлипкую стену между ними.

Но Фергус ничего не спрашивал, свои едкие комментарии кидал только в прохожих и тащил бумажные пакеты с таким видом, как будто он жил тут уже лет двадцать.

«Хотя чего я удивляюсь. Мы жили вместе больше двух лет, по его словам. Для него все это привычно. Это я как уж на сковородке».

До глубокой ночи они проговорили обо всем, что случилось, и выпили не одну кружку чая. После Теневаля у них не было возможности остаться вдвоем в их внезапной компании, поэтому поговорить и обсудить все так и не смогли.

Фергус не хотел рассказывать подробности того, что было в тюрьме, но Грей настаивал, и пришлось все выложить. Он не стал озвучивать свои мысли по этому поводу, да Фергус и не спрашивал, понял по одному только взгляду. Мастер в ответ рассказал все, что было в Теневале за тот месяц, потому что так было честно.

Ты – мне, я – тебе.

Тем было так много, что они совершенно потерялись во времени. Грей с удивлением обнаружил на часах три ночи, когда Фергус внезапно зевнул, прикрываясь рукой.

– Наверно, надо поспать. Думаю, мы успеем еще обсудить остальное, – улыбнулся Грех. В полумраке кухни его улыбка выглядела несколько зловещей, но Грея она не пугала.

Он согласно кивнул, устало потирая переносицу. С этим болтливым Грехом можно хоть всю ночь языками чесать, а меньше тем для обсуждений не становилось. Он знал все и обо всех, мог поддержать любую тему, а еще вываливал на Мастера тонны не особо нужной информации и своих историй, так что у него под конец голова была просто забитой.

Но даже так после разговора с Фергусом не становилось тяжело, не было ощущений опустошения социальной батареи, как после общения с людьми.

Грею было комфортно.

С этой мыслью он забрался в собственную постель, устраиваясь на свежих простынях. Он думал, что не сможет спокойно уснуть, когда в его квартире на ночь остался кто-то еще, но провалился в сон, едва прижался щекой к подушке.

Утренний свет проникал через тонкий тюль крадучись, как охотящийся кот. Блеклые пятна пестрили на столешнице, дверцах шкафчиков, путались в подвешенных на стене пучках трав и зарывались в складки чистых полотенец. Пахло по-домашнему уютно поджаристым хлебом и теплом, пока пузатый чайник с зачищенным боком подскакивал на плите.

Фергус зевнул, прикрывая рот ладонью, и грузно опустился на стул, вытягивая под столом длинные ноги. Он знал, что выглядел по утрам непрезентабельно в сравнении со своим тщательно выверенным обликом, но ничего не мог с собой поделать. Иногда ему действительно было тяжело просыпаться, особенно когда до этого его организм работал в усиленном режиме. После Теневаля он потратил много энергии на регенерацию, но отдыхать себе не давал. Поэтому в квартире у Мастера, когда он почувствовал себя в безопасности, тут же отрубился как по щелчку пальцев.

– Доброе утро, Мастер. – Он ловко сгреб встрепанные после сна волосы в лохматый пучок, с трудом фиксируя густые пряди тонкой лентой. Затем поправил перекрутившуюся рубашку и застегнул верхние пуговицы, пряча темную отметину под ключицей и уродливые шрамы.

– Доброе утро, – тихо ответил Грей, бросая взгляд через плечо.

Он стоял к нему спиной, что-то нарезая на разделочном столе, уже собранный и одетый. Рядом на тарелке исходили паром поджаренные гренки из белого хлеба, и еще партия скворчала на сковороде. Грей оставил нарезанный сыр, схватил деревянную лопатку и переместился к плите, чтобы перевернуть их.

Фергус лениво подпер рукой щеку и зачарованно оглядел его ровную спину с прорисовывающимися под тканью рубашки крыльями лопаток. Грех всегда вставал раньше Мастера, но сегодня все пошло не по плану и вместо обаятельно помятого и сонного Грейдена за столом сидело самое заспанное в Крестейре чудовище.

К сожалению, в этот раз потребовалось спать много и долго, чтобы не чувствовать себя старой развалиной, по которой еще и проехался грузовой состав поезда несколько раз подряд. Слишком много сил Грех потратил в Теневале.

Фергус вздохнул и отложил мысли о собственной усталости в дальний ящик, как делал всегда со всем, что касалось его самого.

Он снова перевел внимание на Грейдена, рассматривая его коротко стриженный загривок и вздрагивающие от выверенных движений плечи.

– Помощь нужна?

– Сделай кофе и просыпайся уже, – Грей ответил быстро, как будто ждал от него хоть каких-то слов. В его голосе не было привычного холода и отстраненности, и от этого руки Фергуса покрылись мурашками.

Он улыбнулся в ответ, непринужденно поднялся с места, шурша босыми ступнями по теплому полу, ловко выключил начинающий свистеть чайник и по-хозяйски забрался в подвесной шкафчик за кружками.

– Уже знаешь, где все лежит, – внезапно прокомментировал Грей. – Похвально.

Фергус расплылся в наглой улыбке, хватая жестяную банку с кофе:

– Я очень быстро всему учусь. Хвалите меня больше, и я расскажу свой секрет.

– Пожалуй, откажусь. А то ты сядешь на шею, – добродушно фыркнул Грей.

– Обижаете, Мастер! – Фергус театрально ахнул, приложив ладонь к груди, где заполошно билось сердце. – Разве же я обладаю наглостью?

Грей приблизился к нему на расстояние ладони, Фергус чувствовал тепло его плеча даже через ткани их рубашек. Он внимательно проследил за тем, как Грех готовит кофе, затем поднял голову, и у Фергуса из-под ног ушли пол, земля и вообще вся Равталия разом.

– Ты еще спрашиваешь. Ты очень наглый Грех.

На доли секунды их взгляды пересеклись, и Грех отметил, какой светлый цвет радужки у Мастера в солнечном свете, а затем Грей так же непринужденно отстранился обратно к плите.

Фергус вернулся к засыпанию молотых зерен, чувствуя, как по спине прокатился жар. Он едва заметно тряхнул головой, выбрасывая все ненужные мысли, и отправился к плите варить кофе.

Теплый ветер легонько трепал светлые занавески, трогал растущие на подоконнике в горшочках травы и подхватывал смешанные ароматы кофе и гренок.

Мастер принялся раскладывать еду на столе, двигаясь так легко, словно никогда не испытывал болей. Его трость стояла рядом, прислоненная к кухонному гарнитуру. Фергус искоса глянул на свои скрытые рубашкой предплечья и одобрительно хмыкнул: его способ работал.

Он ловко стащил ковш для кофе с плиты, с осторожностью поднес к кружкам, разливая. Ему все еще было очень странно ощущать себя на кухне Мастера Грейдена, да и в его квартире в целом.

До этого момента они постоянно перемещались, что-то происходило, и у него буквально не было времени подумать обо всем. Но сейчас он стоял сонный, разморенный домашним уютом, и в этой гармонии алой вспышкой била в мозгу мысль о том, что это все территория Мастера Грейдена.

Грей, тот самый угловатый замкнутый мальчишка, читающий стопки книг целыми днями, задающий миллион вопросов и достающий макушкой Фергусу до живота, теперь взрослый человек.

Уже мужчина, со своими порядками в этой квартире, своим бытом и привычками. Двадцать лет он жил один, без Фергуса, и появление Греха в его квартире ощущалось неправильным, выходящим за рамки. Не то чтобы Фергус считал себя лишним в его жизни, но…

Грех посмотрел на трость, помешивая кофе.

Он ничего не сделал.

– Ты сегодня много молчишь. – Голос Грея раздался прямо за спиной.

– Я просто еще не проснулся, – тут же взял себя в руки Фергус, хватая кружки и разворачиваясь к столу.

– Я бы хотел сказать, что мне это нравится, но это больше напрягает.

– Это почему же?

– Ты сам на себя не похож, – тихо ответил Грей.

Фергус заулыбался:

– Я просто все еще сонный, правда. Сейчас я выпью кофе, и мне станет гораздо легче, вот. – Он прихлебнул из своей кружки и прикрыл глаза, раскатывая по языку приятную горечь. Жаль было не чувствовать вкуса, но Фергус уже привык за столько лет.

Грейден смерил его нечитаемым взглядом, как будто взвешивал внутри решение: верить или нет этой показушности. Но потом тяжело вздохнул, опустился за стол, жестом приглашая присесть Фергуса, и притянул к себе кофе.

– Захочешь – расскажешь.

– Спасибо, – благодарно выдохнул Фергус. Ему правда было сложно открываться и говорить все как есть. Да, он пытался учить маленького Грея тому, что нельзя держать все в себе, что надо всегда говорить словами через рот, чтобы тебя понимали и ты понимал окружающих. Но самого себя в этом исправить не смог.

Да и Грейден с тех пор еще больше закрылся.

Фергус начал говорить обо всем на свете, чтобы не провалиться в очередной поток мыслей. Грей поддерживал разговор, но его цепкий взгляд давал понять, что он все знал.

Знал, но ничего не говорил и не спрашивал, потому что наверняка интуитивно чувствовал: пока не время. Это была их общая черта – смотреть, понимать, но не говорить ничего друг другу. Каждый всегда ждал отмашки на то, стоит ли задавать вопросы, поднимать тему и отколупывать старые раны.

Фергус не знал, откуда у них так быстро возникло такое взаимопонимание, но ему было приятно.

Их идиллию прервал стук в дверь. Мужчины оба застыли с уже вторыми кружками кофе, синхронно повернулись в сторону коридора. Они немного посидели в тишине, как будто думали, правда стучали или послышалось, но вот стук раздался во второй раз, и Фергус поднялся.

– Я открою.

За дверью испуганно дернулся высокий юноша с небрежно растрепанными светлыми волосами. Он удивленно застыл, когда заметил в дверном проеме Фергуса, взирающего на него сверху вниз с доброжелательным, как тот сам считал, оскалом:

– Здравствуйте. Вы к кому?

– 3-здравствуйте. – Парнишка еще шире распахнул глаза, неловко прижимая одной рукой к себе сумку, а вторую протягивая для рукопожатия. – Я Ричард. Здесь жил Мастер Грейден. Я слышал, он вернулся.

Фергус бросил безразличный взгляд на бледную ладонь парня, недовольно поджал губы и выпрямился, став еще выше. Даже в домашней одежде и с неопрятным пучком на голове он умел вселять страх в людей.

– Ричи, значит… Мастер Грейден сейчас занят. До свидания. – С этими словами Фергус попытался захлопнуть дверь прямо перед носом оторопевшего Ричарда, но внезапно между дверью и косяком втиснулась трость, не дав ей закрыться.

Фергус испуганно отдернул пальцы от ручки, когда почувствовал, как по его боку теплом скользнул Грей, упираясь острым локтем прямо в ребра.

– Я дома. Здравствуй, Ричи, – поприветствовал окончательно шокированного парня Мастер. Он распахнул дверь обратно, затем ловко перехватил трость и уперся набалдашником прямо в грудь Фергуса, оттесняя его в сторону. – Проходи.

– Спасибо. – Ричард опасливо покосился на них обоих и быстро прошмыгнул мимо, внутрь квартиры.

– Фергус, – тяжело обронил Грей, едва парень скрылся в гостиной.

– Я думал, это посторонний, – осклабился Фергус.

Грей медленно отнял трость от его груди, скользнул выше и уперся птичьим черепом прямо под подбородок Греха, чуть надавливая и заставляя держать голову ровно.

– Ты знал, что это Ричард.

– Знал.

– И не хотел его пускать.

– Он мне не понравился.

– Фергус. Веди себя хорошо, иначе тебе придется искать другое жилье. – Мастер смотрел пронзительно, прямо в самое нутро. Фергус чувствовал аромат горькой полыни и цитруса так ярко, что почти задыхался. Он бы хотел провести бесконечность времени, будучи придавленным к косяку двери тростью, клюв черепа которой он ощущал горлом, но в квартире был посторонний.

Фергусу очень хотелось бросить еще что-то язвительное в адрес Ричарда, вцепиться в него зубами хоть словесно, но Грейден смотрел выжидающе, крепко держал тростью, и Греху пришлось выдохнуть свою ярость.

– Хорошо, Мастер.

Грей убрал трость, и Фергус ощутил разочарование, что момент прошел.

– Серьезно, ты не можешь кидаться на всех, кто тебе не нравится, – покачал головой Мастер. А затем снова тяжело оперся на трость и прохромал в гостиную. Фергусу хотелось сжать от тоски зубы так сильно, чтобы они раздробились в мелкое крошево, но Грей неожиданно поманил его за собой, и всю злость и негодование как рукой сняло.

Уже в проходе из коридора на кухню Грей неожиданно остановился, так что Фергус едва не налетел на него. Трость на мгновение прижалась к голени, скользнула гладким шафтом по брюкам, безмолвно останавливая.

– Пока Ричи поглощен своей сумкой, хочу тебе напомнить о нашем разговоре перед Теневалем.

Фергус чуть издевательски не рассмеялся, когда заметил запутавшегося в ремне парня, роющегося в почтальонке, но сдержался и внимательно прислушался.

– Ты не можешь нападать на всех. Другие Мастера еще существуют, и они могут тебя изгнать, если сочтут опасным. Не нужно никого провоцировать. Оставь статус Потрошителя позади, – тихо проговорил Мастер. Его голос звучал, как обычно, ровно и отстраненно, как будто он пересказывал ему новости с первой полосы газеты «Тэйлия сегодня», но Фергус чувствовал, как колебался его эмоциональный фон.

– Вы помните шутку про мой прах в баночке? – хищно оскалился Фергус.

– Помню. Таскать с собой не буду, закину в дальний ящик. Так что подумай на досуге, – ворчливо ответил Грей, легонько шлепнув его тростью. Затем он прошел в кухню, забирая с собой тепло, запах полыни и дрожащий от нервного напряжения воздух.

Фергус жадно вдохнул его след, раскатывая вкус по языку. Хотелось облизнуться, точно голодный пес, но Ричард смотрел на него с таким плохо скрываемым страхом, что Фергус пересилил себя и сделал более человеческое выражение лица.

– Вышло недоразумение, мне очень жаль, – сквозь зубы проговорил Фергус, подходя к столу.

– Да всё в порядке, – отмахнулся Ричард, нервно комкая сумку. Он протянул руку снова для рукопожатия, глядя на Фергуса недоверчиво. – Я Ричард.

– Фергус, – неохотно выдохнул Фергус, пожимая чужие пальцы.

– А вы?..

– Встретились во время путешествия. Он пока остановился у меня, – ответил за него Грей.

Фергус быстро разорвал прикосновение, криво улыбнувшись:

– Я поставлю чайник?

– Да, – кивнул Грей.

Фергус грациозно обогнул стол, подхватил их грязные кружки и поставил в раковину. Затем набрал воды в чайник, провернув медный вентиль, и поставил на плиту с длинными чугунными ножками. Он сделал вид, что режет хлеб, с интересом слушая, что скажет Ричард.

– Ох, спасибо, Грейден, но я заскочил по пути. У меня тут доставка недалеко, просили отнести лекарства. Я слышал, что ты приехал, заскочил отдать ключи и книгу по лекарственным травам, которую позволил себе взять в твое отсутствие, и узнать, как дела. – Парнишка торопливо протянул увесистый том с потрепанными краями.

– Благодарю за заботу о растениях. – Грейден провел ладонью по обложке книги, держа ее в руках. – Пыль мог и не трогать.

– Да мне было несложно! Если что-то надо, то… – Воодушевленную речь Ричарда прервал лязг ножа, клацнувшего о точильный камень. Ричи испуганно покосился на Фергуса, и тот улыбнулся:

– Извините, рука соскочила.

На самом деле ему было нисколько не жаль. В лице Мастера Фергус прочитал четкое желание швырнуть в него книгой, но он лишь выдохнул, плотно стиснув челюсти.

В дверь снова постучали.

– Дурдом какой-то, – обронил Грей.

– Ох, я побегу уже, наверно. К вам еще пришли, буду рад увидеться снова. Если что, ты знаешь, где меня найти. До свидания, Фергус, – так же взволнованно попрощался Ричард.

– До свидания, Ричард. – Фергус сделал самое милое лицо из своего арсенала. Грейден отправился его провожать, а заодно узнать, кто там еще пожаловал, но его взгляд осуждающе прошелся по Фергусу с ног до головы, прежде чем он покинул кухню.

Плечи Фергуса снова напряженно сжались, едва он услышал знакомый голос в коридоре.

Он только расслабился с уходом из поля зрения Ричарда, как на кухню влетел вихрем Кейран.

– О Создатель, Грей, что за мужик у тебя на кухне? – опешил Кейран, не признав Фергуса со спины в домашней одежде.

Фергус обернулся с самым возмущенным видом.

– Это я, вообще-то.

– А, так это ты, Грех. Не признал тебя в таком виде, – кисло заметил Кейран.

– Ваша гиперфиксация на его внешности начинает меня напрягать, Мастер Монтгомери, – недовольно сказал Грей.

– А тебя вообще не волнует? Он же с тобой рядом трется, хоть бы приличнее оделся! – возмутился Кейран.

– Не голый, и на том спасибо. О Джиан Защитник, у меня ощущение, что это не квартира, а проходной двор. – Грейден прислонился бедрами к столу и скрестил руки на груди.

– Надеюсь, что у вас веская причина для столь раннего визита. – Фергус улыбнулся настолько приторно, что у самого свело зубы от сладости.

– У нас с Мастером Грейденом есть дела и работа, в отличие от приколебавшихся ни с того ни с сего чудовищ, – фыркнул Кейран, сжимая кулаки. Грейден по его правую сторону закатил глаза.

– У нас с Мастером Грейденом тоже есть работа. Если вы чего-то не знаете, то это не значит, что этого нет, – холодно отрезал Фергус.

– Твоя работа – это пускать пыль в глаза и на уши приседать, чтоб нажраться.

– На вас бы ни пылинки не потратил.

– Но сожрал бы, и так только дай тебе волю. – Красивое лицо Кейрана сморщилось, будто он проглотил горсть клюквы.

– И не притронулся бы. Серьезно, вам надо написать книгу «Сто способов нажраться. Пособие для Грехов». Вы слишком в этом сведущи. – Фергус издевательски улыбнулся, раскрывая масленку, чтобы намазать на хлеб масло.

– Написать книгу и запустить ею в тебя. – Кейран ткнул пальцем в него, начиная полыхать от раздражения.

– Вы отвратительно себя ведете.

– Не отвратительней, чем твой вкус в одежде.

Фергус не выдержал, проворачивая нож в пальцах так, словно это был кинжал, втыкая в стол. Он подался вперед, едва сдерживаясь, чтобы не запустить этот нож прямо Кейрану в лицо. Вкус в одежде – это то, на что такие, как Кейран, даже посягать не смели, и прощать это Грех не собирался.

Монтгомери не вздрогнул, но заметно напрягся от резкой смены обстановки. Фергус видел, как за круглыми стеклами очков дрогнули его зрачки. Он немного, но напугался.

Вперед вышел Грей, крепко сжимая пальцами набалдашник трости.

– Фергус. Положи нож для масла на место и не порть столешницу.

Грех послушно вытащил нож, поглаживая пальцами небольшой надрез в дереве.

– Клянусь, Монтгомери, когда-нибудь я отрежу ваш гнусный язык! Как только Йель это выносит? – прошипел Фергус.

– Миэ на мой язык не жаловался.

– Хватит. – Грей посмотрел на Кейрана. – Не хочу ничего знать об этом. Я просил не провоцировать Фергуса.

– А, то есть сомнения в его адекватности есть? – тут же накинулся Кейран.

– У меня скоро будут сомнения в вашей. Хватит устраивать этот цирк. Я мечтал оказаться в своей квартире в тишине и покое. Если вы пришли нарушать это, то я попрошу вас уйти, – холодно отчеканил Грей. – Мне вашей ругани до приезда в Тэйлию хватило.

– Мои извинения, – через силу процедил Кейран. Фергус интуитивно понял, что извинился он только перед Греем, и раздраженно фыркнул, возвращаясь к своему занятию. Ему было плевать, что о нем думал вечно недовольный Монтгомери, пока тот хорошо относился к Мастеру Грейдену. Нет, прощать слова про вкус в одежде он не будет, потому что это все же святое, но в остальном пусть хоть как называет. Фергусу было все равно.

Перегнет палку – получит этой самой палкой в ответ. Фергус не мог похвастаться ангельским терпением.

Чайник с шумом выпустил струю пара, и Фергус поспешно выключил конфорку.

– Так что вы хотели? – спросил Грей.

– Его высочество и Вальтар хотели бы кое-что обсудить, раз теперь у нас общее дело.

– О, вы смотрите, как быстро вливаетесь в работу, – не забыл уколоть Грейден.

– Какой ты злопамятный.

– Ну что вы, вовсе нет.

Фергус стоял спиной, наливая чай, но даже так чувствовал, как краснеет Кейран, не находя, чем возразить. Мастер Грейден еле слышно вздохнул, и Фергус услышал его тихие шаги с перестуком трости.

– Присаживайтесь. Расскажете, что узнали.

Было уже поздно, когда Альбрехт Диспар вернулся в свою комнату, плотно закрыв дверь на замок. Мужчина бывал здесь так редко, что покои казались ему чужими. С раннего утра он занимался делами поместья или пропадал в дальних комнатах западного крыла, оборудованных под мастерскую. Восстановление механизмов после Инкурсии – былого богатства Тэйлии и результатов труда его гениальной персоны – было самым важным для Альбрехта. Его манили новые идеи, которые словно витали в воздухе и их можно было ухватить руками – его гениальными руками – и воплотить в реальность. Только последние годы изобретатель чувствовал, что смысл жизни вывернули наизнанку.

Альбрехт подошел к прикроватной тумбочке, расстегнул запонки и ослабил платок на шее. Руками растрепал идеально уложенные волосы, которые даже к вечеру не потеряли свой вид. Он посмотрел на шершавые пальцы со следами въевшегося машинного масла и вскинул взор к потолку:

– Слишком много ты на меня взвалил… – выдохнул Альбрехт, обращаясь к кому-то невидимому или к самому себе.

Проследовав к большому платяному шкафу, встроенному в стену, мужчина распахнул дверцы, раздвинул руками висящую одежду и отыскал у дальней стенки небольшой рычажок. Изобретатель потянул его на себя и, услышав глухой щелчок, толкнул ладонью стенку, а затем отодвинул, открывая проход в темноту. Забраться в шкаф было тяжело для мужчины его комплекции, но он проделал это, закрыв за собой дверцы и поставив стенку на место: он снова мог открыть ее другим рычажком с этой стороны.

Из кармана брюк Альбрехт достал круглое устройство в металлической оправе размером с небольшое яблоко. Нащупав кнопку на гладкой поверхности, мужчина нажал на нее. Металлическая оправа с жужжащим звуком разошлась в стороны, выпуская на свободу свет, исходящий от кристально чистого циболита. Одно из самых любимых изобретений Альбрехта – личный фонарик, стоящий целое состояние, но незаменимый в его работе. Свет от циболита способен распространяться повсюду, освещая даже самые мелкие и потаенные отверстия, что было очень ценно при создании механизмов. Это изобретение он придумал еще в годы учебы в университете и назвал «Малум».

Прибор осветил перед собой маленький коридор с каменными ступеньками, ведущими вниз. Здесь едва мог пройти один человек, и изобретатель, испытывая дискомфорт от давящих стен, поспешил спуститься. На стенах были начертаны пентаграммы. Если бы на них взглянул Мастер, то без труда опознал бы отпугивающие существ и духов знаки. Никто из живущих в Севернолесье существ, даже сам Вальтар, не мог найти это место.

Альбрехт Диспар бывал здесь еще ребенком и знал про тайную комнату, поэтому выбрал именно ее своей спальней, хоть все и удивились, почему мужчина решил ночевать так далеко от мастерской. Ему очень повезло, что Йохим об этом ничего не знал и в детстве они с братьями и сестрами здесь не играли.

Пройдя по ступенькам, изобретатель оказался в небольшой комнате. Она была абсолютно пустой: из мебели присутствовали только книжный шкаф и низенький столик, уставленный блюдами с подношениями, плоскими подсвечниками и курильницами с благовониями. Перед столом в выдолбленной в камне нише с распростертыми по сторонам шестью руками улыбался Мирза. Украшения на его мраморной груди, бедрах, руках и голове светились чистым серебром, губы изогнулись в благосклонной улыбке. Чуть ниже, прямо под ногами статуи, стояло прислоненное к стене зеркало в серебряной оправе.

Изобретатель зажег свечи и благовония у алтаря, присел перед зеркалом и закрыл глаза, очищая голову от мыслей. Альбрехт старался успокоить внутренний диалог, слушая тихое потрескивание пламени свечей. Комнатку наполнил аромат парафина и цветов аканта, символа Божества Искусства.

Вдруг Альбрехт снова ощутил себя четырнадцатилетним подростком, делающим подношение одному из Божественных Братьев. Будто наяву он чувствовал солнечный свет, бьющий сквозь цветные стекла витражей в храме Мирзы, запах вытяжки из цветов аканта, ловил блики на гладкой серебряной поверхности статуи и вслушивался так сильно, что звуки внешнего мира перестали для него существовать. В тот момент мальчик искал вдохновения для своих первых серьезных изобретений и открытий, преисполненный желания изменить мир к лучшему. Когда голос Божества прозвучал в его голове, Альбрехт Диспар сперва подумал, что сам себе его придумал. Мальчик вглядывался в лицо статуи, широко распахнув серые глаза от удивления и благоговения. Он почти физически ощущал, как тонкая серебристая нить тянулась из груди статуи и проникала в середину его лба.

– Вместе мы изменим этот мир, Альбрехт. Ты и я, моя воля.

Тот день стал самым важным для изобретателя. Однако он не осмелился рассказать о разговоре с Божеством ни отцу, ни брату, бережно оберегая свою тайну всю жизнь.

С тех пор минул не один десяток лет. Трепет и благоговение смешались с горечью и сомнениями, подогреваемые на углях веры, но мужчина шел за своим покровителем, несмотря ни на что.

– Да восславится в звездах твой лик, Мирза, – прошептал изобретатель.

Комнатку огласил тихий звон, затем зеркальная гладь пошла волнами, и небесно-синие глаза посмотрели на Альбрехта с добротой и любовью. Он смотрел так каждый раз…

– Да осветят звезды твой путь, мое дитя.

Голос Мирзы всегда был текуч, словно чистейший ручей. Когда он смотрел прямо, когда улыбался, протягивал руки в открытом жесте, все это напоминало сияние луны в темную ночь и россыпь Звездного пути по черноте неба.

– Они прибыли. Все, как вы и говорили. – В голосе изобретателя слышалась усталость, будто он разговаривал с кем-то выше себя по статусу, но не с одним из Пяти.

– Досадно. Но они оказались сильнее, чем мы предполагали.

Изобретатель прикусил губу, услышав нотки разочарования в голосе Божества. Тот обхватил серыми пальцами острый подбородок. В мутной ряби зеркала Его было видно нечетко, но даже так Альбрехт заметил, как мягко рассыпались по плечам темные локоны, едва Мирза наклонил в задумчивости голову.

– Мы должны избавиться от них. Они знают слишком много.

– Как прикажете. – Изобретатель покорно склонил голову, сложив ладони перед грудью. Запах аканта стал гуще, щекотал ноздри и глотку, как будто Мирза пытался забраться внутрь него и прочитать все его мысли. – Даже от Грейдена?

– Да. Ты же знаешь, как обстоят дела.

– Пернатый не взбунтуется?

– Он не узнает, если ты подставишь Мастера.

Альбрехт хотел бы возразить, что в составлении гениальных планов он не настолько хорош, как в изобретении механизмов, но язык словно онемел. Он не мог противиться Мирзе, не мог отказать и ставить под сомнение Его волю, поэтому просто коротко кивнул.

Мирза почувствовал его мысли, мягко улыбнулся. Его ладонь потянулась вперед, и, если бы не зеркало, его божественные длинные пальцы, украшенные перстнями, коснулись бы лица мужчины.

– Ты лучше, чем ты думаешь. Ты справишься. Я же говорил тебе, ты – самое гениальное создание, когда-либо жившее в Крестейре. Ты – мои глаза, мои руки, мой язык. Ты все сделаешь правильно, и звезды будут освещать тебя, подобно солнцу днем.

– Благодарю за такое доверие, – ошарашенно прошептал изобретатель, глядя в глаза, глубокие, точно воды Единого океана.

– Ступай, дитя мое. Да осветят звезды твой долгий путь.