Ордынский дефолт

ЗА ЧТО ЖЕ БИЛИСЬ?

Первый вопрос — зачем бились. А зачем вообще люди дерутся? Либо из-за женщины, либо из-за денег, либо по пьяни. В нашем случае виноваты деньги, поскольку и водки, и баб у лидеров тогдашних сверхдержав было достаточно. Группа немецких специалистов, работавшая в тесном контакте с нашими, нашла наконец причину битвы при Куликах. Она была сугубо экономической. Люди бились за бабки. Итак, полевой командир Мамай всем мешал, и расправа над ним была неминучей. Россию он не трогал, но его люди перекрыли торговые пути на юг, так что мы лишились возможности экспортировать свой товар, а роль нефти тогда выполняли меха и воск, без которого, понятно, не горит ни одна свеча. С другой стороны, всех беспокоил рост курса русского рубля. Рубль тогда был не монетой, а горбатым серебряным слитком весом около 200 грамм. И вот этот слиток постоянно дорожал. Причина — в укреплении русской экономики. От этого несли убытки как сам Мамай, так и, главным образом, итальянцы, в то время прочно обосновавшиеся в Крыму. С ордынцами у них была такая любовь-морковь, что они выпускали даже совместную монету: на одной стороне надписи по-итальянски, на другой — знак Бату, то есть Батыя. Они понастроили там крепостей, в Азове (тогда он назывался Азак) устроили биржу, первую на нашей нерыночной территории, и эта биржа фиксировала курс рубля и дирхема (так называлась валюта Орды). Именно оттуда поступали сигналы тревоги. Итак, Мамаю надо было обрушить рубль, а русским очистить торговые пути. Классическая предвоенная ситуация. Конечно, от укрепления рубля страдал и Тохтамыш. Характерно, что именно в 1380 году он проводит девальвацию своего дирхема, поскольку серебра у него оставалось все меньше. Возможно, Тохтамыш надеялся, что эти двое, Дмитрий и Мамай, так друг друга изметелят, что потом он замочит каждого поодиночке. Это объясняет следующую загадку. Известно, что Дмитрий взял с собой на битву немало купцов. Летописец объясняет это тем, что купцы, путешествуя по миру, смогли бы быстро разнести весть о победе русского оружия. Фигня. Был ли Дмитрий так уверен в победе? И не просчитывал ли тот вариант, что, вместо дифирамбов, купцы пошли бы повсюду болтать, как русским надрали задницу? Дмитрий был не настолько глуп, чтобы планировать пиар вслепую. На самом деле купцы просто подзуживали Дмитрия на бой, как и люди хана Тохтамыша, давно мечтавшего утереть нос Мамаю, и решили поехать с князем, дабы по дороге у Дмитрия не улетучился боевой пыл. В свою очередь, в стане Мамая были, помятное дело, итальянцы и русские, скорее всего рязанцы, у которых в то время была своя валюта, завязанная на Орду, а не на Москву, так что от роста рубля они тоже проигрывали и тут зов крови оказался забит простым практицизмом. Русские победили, Мамай бежал, его убили итальянцы, которые быстро договорились с Тохтамышем и сменили хозяина. Но что получилось? Рубль попер вверх еще быстрее. Как установили немецкие ученые, за несколько месяцев курс дирхема рухнул на 20 процентов, что сравнимо разве что с Великой депрессией в США. Орда теряла до миллиона «долларов» ежемесячно. И теперь это не была проблема Мамая. Это стало проблемой Тохтамыша. Так в чем же причина куликовского дефолта? Помимо просто психологического впечатления, которое произвела на мир победа Руси, русские, как всегда, переродили Ирода. Помните странные монетки, найденные на Куликовом поле? В Туле их не могли прочесть и попросили меня отыскать в Москве специалистов. Ну, в Москве есть все, как в Греции. В Тулу приехали ребята и широко открыли глаза. Монеты выглядели полными моральными уродами. На непосвященный взгляд это были обычные дирхемы, то есть серебряные монеты Золотой Орды с арабской вязью (в Орде писали по-арабски), с глубокомысленными сентенциями типа «Земная жизнь коротка, поэтому будь умницей», красивыми картинками — верблюд, дракон, весы, топор, кувшин с бухлом и чаркой. Но на одной стороне стоит имя Тохтамыша, на другой давно умершего хана… Исследователи поняли, что русские, разгромив Мамая, нашли в его ставке тонны серебра и штемпели для чеканки монет. Мамай был простой парень, и, если ему нужны были деньги, он просто брал серебро и делал бабки в соседнем шатре. Но при этом Мамай не был беспредельщи-ком — серебро использовал хорошее, а монетки у него получались правильные. Русские, найдя все это добро, обрадовались и пошли шлепать якобы ордынскую монету из чего попало и как попало. Языка они не знали и запросто могли отбить монету с двумя лицевыми сторонами или двумя оборотными, причем с разными датами. И когда эти уродцы попали на рынок, шок был такой, как если бы вы нашли на обороте стодолларовой купюры портрет вождя мирового пролетариата. Понятно, что дирхем покатился вниз. Тохтамыш был благодарен Дмитрию за разгром Мамая. Но он терял реальные бабки, причем не в последнюю очередь из-за того, что русские дорвались до монетных штемпелей. Он по-хорошему писал Дмитрию: мол, урезонь своих ребят, хватит им озоровать (правда, таких писем до нас не дошло, но наверняка писал, куда бы он делся), но тщетно. Тохтамыш двинулся к Москве. Хотя его встретили артиллерией (это были первые пушки, «тюфяки», которые от слишком сильного выстрела разваливались), он почти без сопротивления взял Москву, а Дмитрий, как я уже говорил, скрылся на даче в Подмосковье. Почему же воины, столь классно вмазавшие Мамаю, как загипнотизированные, позволили Тохтамышу войти в родную хату? Как сказал Пушкин, жалок тот, в ком совесть нечиста. Русские прекрасно понимали, что дерут их за дело — нечего было монетки подделывать. К тому же если Мамай был всего лишь полевым командиром, то Тохтамыш — «царем», и руку на него нельзя было поднимать. Об этом чуть подробнее. С самого начала нашего государства у русского великого князя был своеобразный комплекс неполноценности. Должен был быть кто-то над ним, желательно иностранный. Корни этого комплекса непонятны, но факт, что таковой «патрон» всегда находился, а если патрон скисал, ему искали замену. Такого патрона звали «царь». В эпоху Киевской Руси царем был император Византии. Падение Византии от крестоносцев почти совпало с приходом Орды из степей Монголии, так что хан стал новым «царем». Среди ханов были плохие, как, например, «поганый Узбек», или с человеческим лицом, как-то «зело добрый Джанибек», но все они были царями, и только Иван Грозный осмелился назвать царем самого себя, отделавшись наконец от комплекса неполноценности. Тохтамыш был для Дмитрия авторитетом, поэтому нужно было а) сидеть и б) смирно. В свою очередь Тохтамыш не слишком усердствовал. Разорять Руси он не хотел, поскольку та платила ему дань. Правда, под парами победы на Куликовом поле перестала было платить, но после разорения Москвы в 1388 году одумалась. А для того, чтобы в глазах мирового сообщества Русь оказалась посрамлена и рубль рухнул, достаточно было просто небольшого точечного удара. Удовлетворившись, Тохтамыш извинился перед Дмитрием и пошел назад. Все это немецкие исследователи узнали из архивов биржи в Азове, которые до сих пор хранятся в Италии. Когда итальянцев выгнали из южнорусских степей, они все документы забрали с собой.