Направление в итальянской поэзии, возникшее после Первой мировой войны, представленное именами Э. Монтале, Дж. Унгаретти, С. Квазимодо, М. Луци, К. Сбарбаро и др.
По официальной статистике только за 1906–1915 годы Италию покинуло 6 миллионов жителей. Подавляющее большинство выезжало в Северную и Южную Америку. Итальянская колония в Аргентине насчитывала в то время не менее полумиллиона человек.
Спустя долгое время, в 1958 г., Арденго Соффичи, вероятно, чувствуя потребность чем-то загладить былую вину, обратился к властям Марради с просьбой присвоить одной из городских улиц имя Дино Кампаны. В этом письме он называл давно умершего поэта «одним из лучших в своем поколении». «Его творчество, — писал Соффичи, — прерванное безвременной смертью, не умрет, ибо исполнено жизни, правды и красоты».
Подзаголовок был на немецком.
С. Pariani. Vite non romanzate di Evaristo Boncinelli, scultore e Dino Сатрапа, scrittore. — Firenze, Valecchi, 1938.
Итальянская поэзия в переводах Евгения Солоновича. во «Радуга», 2000.
Особенностью застройки в Болонье является обилие портиков — длинных галерей под вторыми этажами зданий. Эти галереи тянутся вдоль жилых, деловых, торговых кварталов, вдоль старинных корпусов университета, переходя одна в другую. Общая длина портиков Болоньи достигает 40 км. Монотонный ритм колонн, арок, постоянно затененных сводов, в сочетании с монотонным ритмом шагов по каменным плитам тротуаров, создает ощущение призрачности и в то же время предопределенности любого движения. Стиль Кампаны, с его постоянными, почти навязчивыми повторениями, чутко откликается на странную музыку архитектуры этого города. (Здесь и далее — прим. перев.)
Габриэле Д’Аннунцио слыл законодателем вкусов поколения; его героям — аморалистам в духе вульгарно прочитанного Ницше — было модно подражать.
Кровь на пальцах, держащих перо, ритуально-магическое уничтожение лика любимой — все эти детали имеют явный сатанический подтекст. Впрочем, герой сам не сознает, откуда на руках кровь и что он пишет; можно предположить, что договор с дьяволом ему лишь предстает как навязчивая идея, но не заключается на самом деле.
Еженедельный журнал для женщин, выходил в Милане с 1897-го по 1928 г. Товарищ советует герою послать что-то из стихов в журнал заведомо невысокого уровня и вкуса, что герой воспринимает как оскорбление.
Сначала видение ада в дантовском стиле, затем — воспоминание библейского рассказа о сотворении Евы из ребра спящего Адама. Но герой Кампаны, просыпаясь, не обретает рядом с собой свою Еву. Слова «Не добро человеку быть одному; сотворим ему помощника, сообразного ему» (Бытие. 2:18) для него остаются неисполненными. И герой бежит среди ночи под портики, где «кровавый свет сочится каплями», взывая об избавлении уже не к Богу, а к Его противнику.
Аллюзия на стихотворение Рембо «Офелия». Но тело Офелии, белое, плывущее по черной реке, у Рембо — прекрасно. Кампана, говоря об «отвратительном трупе», имеет в виду фигуру под фонарем — призрак, труп идеала Вечной Женственности.
Цитата из бодлеровской «Литании Сатане». Герой остается в отчаянии, отвергнутый даже духом зла. Дьявол не сводит его, как гётевского Фауста, с его Маргаритой. В черновиках стихотворение кончалось тем, что герой бросался на фигуру под фонарем с кулаками. Подобный инцидент имел место на самом деле, правда, не ночью, а средь бела дня; за ним последовали арест и вторичное исключение Кампаны из университета.
«Хотите матэ?» (исп.) В тексте «Орфических песен» каждое слово фразы написано с большой буквы. Возможно, этим автор хочет подчеркнуть, что придает этим словам символический и даже как бы священный смысл. Аргентинский чай превращается у него в волшебный напиток, дающий герою выйти из оболочки повседневно-приземленного сознания на простор подлинной реальности.
Стихотворение написано по-французски, вероятно, еще в Бельгии. Кампана пытается восстановить текст по памяти.
Сюжет относится ко времени пребывания поэта в тюрьме Сен-Жиль и затем в «Доме здоровья» — психиатрической клинике в г. Турнэ, в Бельгии (зима-весна 1909 г.). Это заведение, иначе называемое приютом Святого Бернарда, было государственным, но бытовое устройство и повседневный уход за больными осуществляла монашеская община «Братьев любви». Описание тюрьмы уже с первых строк воспроизводит типичную обстановку психбольницы.
Противопоставление животных, в их благородной и подлинной красоте, людской напыщенности и суетливости — чисто ницшеанский мотив.
Портрет юной маркизы Беатриче д’Эсте (1490-е гг.), издавна приписываемый кисти Леонардо да Винчи (Амброзианская пинакотека, Милан).
Кампана сравнивает стоящие в порту трансатлантические пароходы с мертвыми остовами (животных или людей), к которым тянутся очереди пассажиров. На фоне огромных судов человеческие фигурки кажутся мелкими, как муравьи.