Оргия у Георгича

*-*-*+*+-**-*-*

Пьяный Алексей Панин переодевается в женское бельё, напяливает на себя ажурные чулки, которые рвутся на нём, лифчик застёгивает, пояс с подвязками, затем обувает туфли на высоченных шпильках - те самве шмотки, в которых припёрлась Лена Ленина. Туфли налезают с трудом, рвутся на мысах, шпильки ломаются. Панин, переодевшись в сексуальную телку, идёт, виляя худосочными бёдрами, затянутыми в сетку, поднимает с пола использованный грязный шприц, наполняет его раствором из остатков аннигилинового фенамина и козлиной мочи. Вкалывает ссаный СПИД себе в половой член, нащупав центральную упругую жилу. После чего начинает безудержно дрочить. К артисту-дрочеру подходит негр и высовывает свою здоровенную елду.

- Ни хуя Жорж у тебя кобаска?! Я думал, у меня хуй больше всех и длиньше всех. А у тебя он ещё больше! Расскажи свой секрет. Как отрастил такой шланг?

- А мой способ слагается из трёх элементов: 10 дней дрочу

- без перерыва?

- йес

, десять дней ебусь,

- со всеми подряд?

- оукей. И с малчиками и с девочкими. Бойс энд гёрлс.

10 дней никого не хочу,

- Замок верности. Воздерживаешься?

- Йес. Май Дик из биг ту. Отдыхает.

Правильно. И так каждый месяц?

- Йес. Каждый месяц. Эври мауф.

- рецепт дяди тома?

- ноу. Май проект.

Баскова присоединилась к гомосятскому сексу, насадив Панина на бутылку водки горлашком вверх. Панин скакал как наездник. Бутылка водки входила в его глубокую прямую кишку так, что анус трещал по швам. Жизнь артиста явно дала трещину, но он в порыве экстаза этого не заметил.

Выплюнув тёмную круглую шоколадку из своего рта, Панин громко рыгнул и довольно произнёс:

- Вкус, знакомый с детства! Я же, бля, в детдоме воспитывался. Я всё это не понаслышке, блядь, знаю.

После этого он вскочил и голый забрался на стол, прыгая и отплясывая чечетку. Топая и разбивая посуду, актёр-дегенерат кричал "Я - выродок", и стучал себя в грудь, - "Я пидорас! Я гей. Я хуй моржовый! Я обсосок полуподвальный! Хуета из под ногтей. Отъебите меня и пытайте. Видите, какая я мразь. А мне по хуй - я кайфую!"

После этого Панин начал дрочить на торт, выводя спермой цифру "60". Весь этот процесс он комментировал такой фразой:

- Вот все мои друзья обзывают меня психом говорят, что я плохо кончу. А я ведь на самом деле хорошо кончаю. Вот сами видите! - Панин кончил второй раз и вырисовал поверх цифры ещё и лепесток марихуаны или герб государства каннабис. После этого он закричал, топнув ногой в лениной туфельке:

- А теперь, друзья, путайте меня, мучайте, истязайте! Презирайте меня. Бейте меня ногами. Я - червь и тварь поганая! Чмо ебаное! Это я! Я люблю себя так называть про себя. Мне нравится, как я себя ненавижу!

Сорока хлопнул в ладоши:

- Ребята! Приступайте к пыткам. Жорж, - Сорока жестом позвал негра, - принеси клещи, пассатижи, спицы, ножницы, скальпель, паяльник. Сейчас они понадобятся для Алёшки Панина.

Панин начал жалобно умолять. Глаза его разъехались в разные стороны, а зрачки стали одним целым с глазницами.

- Друзья, пытайте меня. Я - мразь! Я - детдомовский хуесос! Обсосок полуподвальный! Недочеловек! Я - ничтожество! - Панин истерически орал на всё помещение сорокинского бунгала. Даже за его пределами было слышно. Но соседи не беспокоились. Такие крики не редкость в доме писателя.

Жорж достал из жёлтого чемодана наручники, заковал в них руки Панина, которого подвесили к высокому потолку, прицепив наручники к огромной тяжёлой стариной люстре. Люстра слегка качнулась, а Панин вытянулся как пластичный гимнаст, демонстрируя невероятную вертикальную растяжку. Суставы доходяги хрустели и трескались от напряжения. После этого ноги артиста связали цепями и подвесили к ним гири. К каждой ступне прицепили по 32-килограммовой гире. Панин не возражал. Это была часть его развлечения. Он сделал ужасную физиономию, искривив рот так, что оставалось хоть завязочки пришить. После этого на Панина набросилась гей Германика, расцарапав на нём лифчик, чулки, пояс и выдрав клок волос. пробудившаяся Тина Чертополох нюхнула фена и ударила артиста кулаком по яйцам. У Паеиеа посыпались искры из глаз.

- хоть бы ноги побрил, перед тем, как чулки напяливать, обезьяна! Жорж, этому примату срочно нужна эпиляция.

Жорж достал десять толстых восковых свечей, зажёг их и раздал всем желающим. Свечи светились как бенгальские огни на рождественском балу. Тина подпалила Панину мохнатую промежность, пучки слипшихся от пота зарослей вспыхнули.

- здесь, блядь, нужен паяльник!

- сейчас будет! - Жорж покопался в чемодане и достал паяльник.

После этого Жорж достал из жёлтого чемоданчика клизму и длинную спицу, с помощью которой домохозяйки могут сшить свитер или даже шарф. Спица проколола мошонку, и четырежды вошла и вышла. Жорж стремился в онзить её в яичко. Лишь с третьей попытки удалось проколоть похожую на гигантскую фасолину и гранулу комбикорма личину, которая каталась в распоротом телесном мешке.

Жорж, доставай нож, мачете, топор и бензопилу! - скомандовал Сорокин, снимая всё на видеокамеру. - Я сниму такое кино, что сам Михалков обосрётся от зависти. С Паниным в главной роли. Получит потом Оскар за трагическую мужскую роль... посмертно. а тебя, Светка, не переживай - укажу в титрах как ассистента.

Жорж отвязал Панина и тот с грохотом рухнул на про, ударившись затылком о ножку дубового стула.

Жорж вставил спички в глаза Панину, широко приоткрыв веки. Так что и глазные яблоки не надо было выскребать - они сами просились наружу.

- ну что, давай глазные капли закапаем, - Жорж взял большую горячую свечу и начал покрывать сетчатку глаза плавящимся воском.

- уймись ты, нигер чёртов! Драгоценный товар попортишь. Я моргалами абсент закусывать люблю. Так мир глубже видишь, прозорливее становишься, проницательней, бля! Для творчелов полезно иногда жрать глаза - в них вся сила и мудрость! - с важным видом пояснила пьяная обдолбанная Тина.

- да уж, пожалуй, у Панина-то её, мудрости, было хоть отбавляй, - заржала Баскова и достала

молоток.

Тебе виднее, мамзель! Ты у нас книжки сочиняешь. А я только хуем и руками работаю. Тина взяла спицу и выковырила из продырявленной мошонки сначала первое, а затем второе панинское яичко. Они уже были лопнутыми, эти яйца, но сохраняли всё ещё сочность, мясистость и склизкость.

- Сделаю я, пожалуй, канапэ, - Тина Чертополох насадила яички на спицу, взяла из кармана своей глянцево-чёрной маловатой куртки кусок хлеба, не "сладкого", а обычного, а из запазухи достала ветчину. Она ярая поклонница творчества буковски. Её любимое произведение "хлеб с ветчиной". Вот она и таскает её с собой повсюду. Зато в магазин лишний раз не надо бегать, если что: закуска всегда при тебе.

Глаза ещё добавь, - подсказала Баскова, и тина добавила к выбранным элементам ещё и панинские шарообразные фокуляры. Спица прошла сквозь расширенный расплывчатый от палёной разбодяженной амфы зрачок.

*-*-*-*-*-*+*+--*

"Высерман"

Джигурда звонит и по телефону поздравляет Сороку с невъебенным ебилеем.

ЕБАТЬ тебе желаю в сто хуев.

И бычий хуй стоял чтоб на коров.

Ебись всегда, ебись везде.

И думай только о пизде.

- Спасибо, никитос. Приходи ко мне на малину. Оторвемся.

- Спасибо. Некогда. У меня перформанс предстоит в цирке Никулина. Извиняй, епты.

Скульптор и художник от слова худо- Марат гейман. Написал портрет Сороки собственным говном. Он его прислал по почте посылкой. Посылку на почте послали на хуй, но тем не менее, Сорокин её умудрился получить через знакомых. Говно среди говна не теряется, как выяснилось.

Еще один хуежник от слова "хуй" Петя Павленский, он же дезоморфиновый торчок. Тяжелая наркомания, клинический случай. Приперся на банкет и тут же, закатав рукава, перетянул тощую исколотую руку проводом.

Сорокин ему говорит

- надо было, питюня, дверь приемной ФСБ говном обмазать, а ты ее за каким-то хуем бензином облил. а, ну я забыл, что ты нарик. Бензин - это единственное, что у тебя, петух, есть под рукой. Все еще никак не скололся, утырок?

- Как видишь, бля... Дай мне оттопыриться. За твое здравие, мастер. От души.

- иди, ширнись ссаками ослиными лучше! Тем более что они такого же цвета, как и твой "крокодил". Может, поумнеешь, исцелишься. Хотя впрочем, хуй с тобой. Если ума нет - считай калека.

Павленский достал из рюкзака походную газовую плитку. И распечатал несколько баллонов. Один баллон он вставил внутрь и зафиксировал её, повернув небольшую щеколду.

- Ха! Молодчина! А я-то думаю, чего ты с собой такой здоровенный рюкзак таскаешь?

- Находка наркомана. Портативная газовая плитка. Набор юного химика. Можно в домашних условиях даже триметилфентанил замутить.

- Георгич, не разрешишь кухонькой воспользоваться? А то плитка у меня совсем махонькая, и баллоны жрёт только в путь. Разоришься на газе. Но я с собой десяток одноразовых взял.

- Ещё чего, торчок, захотел? Она у меня европейская. Бешеных бабок стоит. Из Швейцарии, из Германии. Варись здесь. Газ закончится - мне сообщишь. Я тебе из сарая пятидесятилитровый баллон выделю. Для деревни покупал, а деревней так до сих пор и не обзавёлся. Сейчас, подожди только окна открою. Жорж, - щелчком пальцев Сорока подозвал негра, - отвори нараспашку все окна. Эти два торчка никак успокоиться не могут. На хуя их пригласил?

- Не сердись, Героинович. МЫ тебе даже стол не запачкаем - я клеёночку постелил, - павленский выложил из рюкзака горы упаковок всяких таблеток, среди которых были "Седал-М", "Седальгин" и "Солподеин", а также бутылки с ацетоном, пятилитровую баклажку с бензином, красный фосфор, пузырьки йода.

- Мы ему белоснежную кухню угандошим. Здесь это... хоть ширку можно? Мы же не пьющие, сам понимаешь. А говно есть я не любитель. Поэтому вот всё своё. Сейчас и приготовим. Если будут желающие - угостим, вмажем. Обращайтесь, - Ильяс Разоренко окинул взглядом всех присутствующих, но чутьё ему подсказало, что желающих отведать Петиного варева будет немного.

Чуешь аромат серы - это запах всех кровопролитных битв и войн с момента возникновения пороха. Запах серы похож на запах пороха. Поэтому дух войны. Мы ему верны, - Петька достал коробок спичек и чиркнул серной головкой, чтобы зажечь конфорку газовой горелки. Вспыхнуло синюшное пламя, послышалось тихое шипение. Химик достал не глубокую алюминиевую миску и накрошил в неё порошок толчёных таблеток, смочив его приготовленной смесью.

Пока ширево варилось, Павленский копался в своём рюкзаке. Достал оттуда молоток и несколько гвоздей длиной 100 мм., положил их перед собой, рядом с тарелкой. Затем он расстегнул ширинку джинсов и вывалил на стол свой изможденный член. Нащупав извилистую жилку на пенисе, Павленский всадил в неё иглу шприца. Забрав "контроль", он впрыснул кровяк себе в рот, и проглотил, как сироп. После этого он набрал в баян порцию свежеприготовленного "крокодила", сваренного на ацетоне и бензине. Содержимое баяна он вколол в вену на своём члене. Мошонка распласталась, а тощий синюшный стручок в бессилии завалился набок. Павленский с видом триумфатора, победившего всех, улыбнулся. Взяв в одну руку молоток, а в другую гвоздь, Петюня прицелился. Он ударил изо всех сил по шляпке гвоздя, пробив шкуру своей мошонки насквозь. С двух-трёх мощных ударов молотка, он пригвоздил свои яйца к поверхности стола. Загнув стержень гвоздей набок, он приколотил свою крайнюю плоть намертво. Потекла кровь вместе с семенной жидкостью и накопившимися шлаками.

- Я вам, блядь, устрою перформанс! - Павленский злобно посмотрел на сидящих своими водянистыми безжизненными глазами. Свободной рукой он достал из рюкзака колючую проволоку и обмотался ею, как шарфом или кашнэ. Обвязав шею и торс "спиралью Бруно", он успокоился и облегчённо вздохнул.

Очевидцы неистово хлопали и кричали "Молодчина! Во как надо! Смельчак! Отважный герой! Мученик! Спасибо! Браво! Мощь!!!"

Сорокин раскрыл рот от удивления и пошёл за фотоаппаратом.

Аннигилина Тухлянская злится, когда Владимир Георгинович называет ее Ангелиной. Она пришла с тремя своими кошками и со своим слугой Антуаном Мымриным, который считает себя демоном туалетной бумаги и магистром мистического ордена хуегнозиса. Неподалёку от них расположился политический сектант Ильяс Разоренко, давно и плотно сидящий на "крокодиле", коаксиле и прочем дезоморфиновом дерьме. В девяностые он возглавлял тоталитарную деструктивную секту под названием "Церковь ночной хуйни".

Молдаванин по матери, хохол по отцу, Ильяс Разоренко обладал при этом внешностью рыхлого грузина, напоминая чем-то певца Меладзе. От родителей разных национальностей Ильяс унаследовал жгучую ненависть к "совку" и впоследствии к "рашке", которая с годами лишь становилась крепче и бескомпромисснее. В юности он наколол себе на правом плече знаковую татуировку - свастику, под которой растут мухоморы и другие галлюциногенные грибы. За эту татуху Ильяса в оппозиционных кругах прозвали "нарко-гитлерист". В 2000-е Ильяс углубился в эту идеологию сильнее и пошёл ещё дальше. С грибов пересел на "винт", а затем пристрастился к более тяжёлым наркотикам. Со временем татуха поблёкла, почти стёрлась, поскольку её затмили гнойные абсцессы, трофические язвы, следы от вмазок и всевозможные "каналы", "шахты" и прочие омерзительные отверстия, покрытые красноватой коркой.

Идеология наркогитлеризма включает в себя и национал-морфинизм. Или дэзоморфинизм, если нету денег на "герыч". Партия "Наци-анал - сосиалистский деграданс" допускает это как единственно верный способ поддержания существования своего лидера.

Ильяс стебался и глумился над простым русским народом. Называл его быдлом, хотя сам, если посмотреть со стороны, был не лучше, а хуже, чем это быдло. Быдло, по крайней мере, не желало уничтожения своей отчизне и не сидело на дезоморфине.

Аннигилина нюхает фенамин, глотает таблетку экстази и в завершение процесса клеит на лоб голландскую марку ЛСД с изображением британского голубого кота. Ильяс засучивает до локтя свои ужасные толстые, покрытые гноящимися язвами, руки. Рубцы, гнойнички, фурункулы, проказы, гематомы покрывают их - весь букет. И это только руки. Остаётся гадать, что у него на остальном теле. Верный спутник Ильяса - наполненный "коаксилом" шприц. Ильяс беспристрастно вмазывается и облегченно вздыхает. Свирепые глубоко посаженные черные, как уголь глаза, где непонятно, есть ли в них зрачок или нет, не предвешают ничего хорошего для государства РФ. Вся Россия должна быть расчленена на мельчайшие независимые друг от друга территориальные единицы. Все регионы превратятся в отдельные государства, все районы, все города, все поселки, села, деревни, хутора будут самостоятельными автономиями со своим президентом, правительством, армией и службой безопасности. Крым вернем Украине, дальний восток продадим японцам. Алтай и Байкал китайцам. Все что не получится продать, расчленим на части.

- Министерство иностранных дел села Бережково подает ноту протеста деревне Загривки. Мы вас поняли. Тысячи междуусобных княжеств. Раздробица и анархия, - вставил слово Елеазар.

- Миллионы независимых населённых пунктов. Каждый дом станет автономным. Каждый сарай перейдёт на самоуправление. Полная автаркия. Государство в отдельно взятом человеке. Это будет торжество индивидуализма и западной парадигмы развития общества, - Ильяс, вмазавшись дозой в два куба, поднял многозначительно вверх неразгибающийся разбухший указательный палец.

- Павлусь, иди ко мне. Вмажь меня. Я знаю - у тебя глаз намётан. Ты не промахнёшься, - Ильяс позвал Павленского.

- Как я к тебе подойду? Ты что не видишь? Я себя прибил гвоздями к столу, - Павленский развёл руками, показывая, что оно ничего не может сделать со своим положением.

- Э, принесите кто-нибудь гвоздодёр. А то вот тут молодой человек из-за стола встать не может.

- Не надо гвоздодёр. Сейчас попробую чего-нибудь придумать, - Павленский попытался рвануть изо всех сил, но стол покачнулся, и все стоявшие на нем бутылки, банки, миски и бокалы попадали на пол.

- Тише, долбоёб! Ты мне так стол перевернёшь, - Сорока прикрикнул на Павленского. Тот виновато опустил голову:

- К сожалению, ничего не могу поделать. Вы лучше сами ко мне подсядьте. У вас это должно получиться.

Ильяс Разоренко нехотя привстал и перебрался на ту сторону стола, чтобы подсесть поближе к дезоморфиновому торчку, которого в некоторых кругах почему-то величают художником. Обезжиренный высохший молодой тип, похожий на зомби с квадратным отсутствующим взглядом, улыбнулся и протянул Ильясу наполненный тёмно- жёлтой жидкостью узкий инсулиновый шприц.

- Да у меня есть. Вот, - Ильяс достал пачку "коаксила".

Петька выбросил колёса и поморщился.

- Зачем ты эту дрянь вмазываешь? Там же кремень! Засоришь свои вены, забьёшься, как старый унитаз. Вон, у тебя уже абсцессы на руках пошли. На, попробуй. Ширнись лучше моим. У меня своё, домашнее. Сейчас сварил - специально думаю, угощу гостей. А тут, я смотрю, только ты в теме, братан.

- Аннигилине предлагал? - Ильяс взял из рук Павленского шприц и начал рассматривать его на свету.

- Та она не ширяется.

- Басковой впаривал?

- Она сказала, что кислоту котирует. А вот кодеинового ширева побаивается.

Ильяс подставил широкую шею и Павленский вмазал его своим раствором.

- Кислота кодеину рознь, - деловито произнёс Ильяс и попытался прищуриться, но у него уже не получилось это сделать, поскольку лицо начало деревенеть.

- Ударим, брат, дэзой по зожу. А то эти зожники вконец охуели. Навязчивыми стали. Хорошо хоть нас не трогают, потому что мы и так ныкаемся. По подвалам, по хатам хоронимся.

- Да согласен. Мы, когда придём к власти, заживо их закопаем. В баржу их - и на дно мирового океана. Затопим - и концы в воду. Пущай там в Марианской впадине повозникают.

- Я тебе помогу, брат. Вижу, ты сечёшь фишку, мужик! Уважаю, волчара! - Павленский пожал исколотую жирную пятерню политического деятеля.

- Мы им покажем ночь длинных ножей. Гитлер, кстати, наш чел был. Винтом с 1936-го года ширялся, если ты не в курсе.

- Уважаю, мужик. Ваще, отпад. Просто тогда ещё дэза не было - вот фюрер и вынужден был довольствоваться первинтином.

- Вообще-то ему врачи джеф прописали от головных болей и стрессов. Он же натура была чувствительная, нежная. Не то, что мы, отморозки.

- Сейчас если б Гитлер был жив - он бы нас поддержал, как ты думаешь?

- А ты тоже национал-сосиалист?

- Нет, лично я - антифашист по убеждениям. Методов Гитлера не одобряю. Зря он на евреев наехал.

- Так это он только на нищету еврейскую, что в гетто жила, попёр. А так богатые жиды при нём жили припеваючи, как у Христа за пазухой.

- Неужели? - Петька хотел удивиться, но воздержался от удивления, поскольку постеснялся демонстрировать своё незнание истории третьего рейха.

- Еврейские олигархи при нём, наоборот, нажились. Вон, почитай книгу "Адольф Гитлер - отец Израиля".

- Спасибо, это будет позже. Не сейчас. Потом. Прочту. Ох, благодарю тебя... просветил меня, тёмного. А теперь давай, Ильяс, помолчим. Так легче приход ощутить.

- Давай. Петруха, счастливого пути!

- Свидимся ещё, Ильяс! Взаимно.

Петруха обнял своего грузного соратника "по приходу", положил ему тощую руку на бычью шею и уставился в необозримую даль застывшим взглядом, ища неведомую для простых жителей Земли точку опоры. Ильяс повёл ноздрями толстого, как картошка, носа, пытаясь уловить чарующий запах смеси йода, серной кислоты и бытового растворителя. Но ничего уже не почувствовал, потому что всё было таким знакомым. Только в роддоме, будучи выраженным из материнской утробы только что и завёрнутым в пелёнки, можно испытывать подобное состояние. "ЭТО тоже рождение, только наоборот", - подумал в ответ Ильяс и на этом мысли его иссякли, став ненужными и отделившимися от их носителя, смертоносными как "инъекция сильно действующего яда" идеями, которые витали в воздухе над телами двух уносящихся в небытие тел.

"МЫ - Боги! А Боги, как мотыльки, неуловимы!" - только и успел подумать про себя Петька, как тут же обрёл мудрость тысячелетий, которая отменяет все предыдущие мысли, потому что совершеннее этой мудрости не будет уже больше ничего. Познав её, можно уже и не жить. Мир покрывался трещинами, расходился по швам и вонял жареным бензином. Все предметы сущего были окутаны паутиной, все образы и лики шелушились и расслаивались, как старая высохшая облупленная краска, нанесённая на поверхность в миллион слоёв. Паркет вздувался и скрипел под ногами. Ноги немели, мысли становились глухонемыми. За спинами притаились жабы, и был слышен и понятен их глухой бурлящий склизкий голос, возвещающий мир о начале новой эры. Пришла эра ничто.

Светлана Баскова бокалом газированной козлиной мочи предлагает почтить память своего именитого младшего брата Коленьку Баскова, погибшего от рук заклятых бандитов из группировки ОНИ. Пахом предлагает по такому поводу распить пять бутылок водки и закусить сладким хлебушком. Актёр-дебошир с лицом дегенерата Панин онанирует на шоколадный торт. Выводит цифру 60. Именно столько стукнуло мастеру контрацептивизма и постмодернизма. Неспроста Артемий Троицкий, дальний родственник Паука, а точнее - сводный брат, приперся на юбилей классика в костюме розового шипастого контрацептива. Рок-гуру и пристрастный критик не забыл дорогу из своего провинциального Таллина, куда он скрылся от преследований со стороны ЖЭКа, который в течение нескольких лет никак не мог добиться от Артемия своевременной оплаты жилья.

---+++****------

- Артемий, мог бы и не надевать этот костюм, бля. Я и так прекрасно знал всю жизнь, что ты за человек. Можно обойтись и без этих тонких резиновых намёков.

- Ты ж мой погодок! Не помнишь что ли? Мы ж с тобой в одном, блядь, году родились, - Артемий панибратски ущипнул великого постмодерниста за лацкан пиджака и попытался отвесить пендуль старому корешу. Но, видно, сил совковому рокенролльщику уже не хватило - и наступил вместо этого писателю на ноги. Сначала на левую ступню, затем на правую, стараясь отдавить как можно больнее на память ноги.

- Чтобы помнил гостей, хлебосол хуев! - крикнул придурковатый Артемий и наступил подошвой туфель в третий раз, даже слегка подпрыгнув.

-Тише ты. Сейчас отдавишь мне на хуй все ноги! Они и так у меня уже - ни в пизду, ни в красную армию. Еле передвигаюсь. Ты ещё тут как козёл своими копытами бьешь. Прекрати, я тебе сказал! Чучело огородное! Иди лучше за стол, как нормальные люди.

- Какой смысл? Всё равно жрать у тебя, как обычно, нечего. Один хер - говно на лопате. Хлебосол, блядь, одно название - сладкий хлебушек да ссаный рассол вместо нормальной жрачки. Но я всё равно пришёл тебя поздравить с твоими ебучими именинами. Мы теперь с тобой, блядь, пенсия. Ты слышишь? Тебе по хую? А мне... А мне не по хую. Я себя максимум на двадцать семь чувствую. Не... На двадцать восемь.

- Ты? Да ты когда себя последний раз в зеркало видел, задохлик колченогий?

- А у меня нет зеркала! Счастливые в зеркала не смотрятся. И тебе советую все зеркала спрятать за занавеской или закрыть.

-Блядь. Ты опять бамбука обкурился, Артемий! Что за хуйню ты несёшь?!

- Петрушки обкурился! Сам хуйня! Шучу. Я ведь к тебе, Георгич, с превеликим трудом добрался. Жизнью рисковал, между прочим.

- О, раскажи насчёт жизни поподробнее. Это так на тебя непохоже. Ты же ссыклом всегда был редкостным.

- Не пизди! Я же не имею права в Россию теперь приехать. Пока хуйло стоит у власти, мне въезд в эту страну противопоказан. Схватят и за яйца подвесят вниз головой и по щам надают ещё вдобавок.

- А хули тебе въезд закрыли? Под санкцию попадаешь? Велели не пущать обормота?

- Не, у меня другое. Коммунальная задолженность. За квартиру долги за десять лет накопились. Грозились выселить, но до последнего верили в мою добропорядочность. А я их наебал, ха! Я же так ни копейки и не заплатил. А должен я был немало - спроси у ЖЭКа, насколько я их объегорил.

- Ну ты жучила! Как же ты до меня доехал? Ух ты, ж смотри! Я и забыл, что ты в Эстонии теперь ошиваешься, вид на жительство пробиваешь. Вон куда забрался, оглоед!

- В самосвале, блядь, доехал. Как террорист-смертник. Не поверишь. Спрятался за вонючими удобрениями для ферм и нелегально пересёк границу. Ночевал в сортире Казанского вокзала.

- Шо, тебя там педики не приголубили?

- Да они там уже не водятся. Им же в Рашке перекрыли кислород. Это у нас в Эстонии свобода, благодать, геи маршируют вместе с эсэсовцами. Одним словом, Запад. Рашке говном плыть до Эстонии.

- Да уж. Сверхдержава. А я всё ещё пока здесь кантуюсь. Выдворят - насрать, уеду куда глаза глядят без зазрения совести. А глаза глядят пока в сторону Германии. Я, понимаешь, воспитан на немецком порно. Оно вдохновило меня на писательские труды. Без него не стал бы писателем.

- Прав был один великий мыслитель, который сказал: "для того, чтобы стать писателем, нужно много дрочить". И что ты думаешь, кому-то ты будешь нужен сейчас в Германии? Да там сейчас арабов больше, чем в арабских эмиратах. Приезжай лучше ко мне в Эстонию. Выделю тебе комнату, сдам по дешевке. Кабинет себе рабочий в ней оборудуешь. Хули? Будешь помогать мне рецензии на альбомы строчить для "роллинг стоунз мэгэзин". Я тебе двести баксов в месяц буду башлять? А, Володь?

- Блядь, ты охуел? За кого ты меня держишь, макака? Германия - моя страна! Там я всегда буду чувствовать себя уютно! Всё. Тему закрыли, Тёма! Пойду я, пробздюсь.

Тут неожиданно подсел бухой Шнур и вмешался в разговор. Сорокин облегчённо отошёл в сторону, устав от бессодержательного разговора. К тому же он опять начал заикаться, и после 2-3 минут активной беседы ему трудно было разговаривать. Слова переставали его слушаться, и сорокинскую пластинку заедало. Сорокин хряпнул ещё один стакан водки и пошёл к столу, чтобы посмотреть, чем занимаются другие гости.

Шнур подарил видео камеру юбиляру.

- С ебилеем тябя!

- Спасибо. Буду кино теперь снимать. Режиссером заделаюсь, - Сорокин принял подарок.

- Так, мужики, о чём разговор? - Шнур вклинился, усевшись рядом с Троицким вместо Сороки, - Германия? Хуй с ней! Мы её победили! Гитлер, бля, всё пиздец. Капут нахуй! Кирдык. Так, Артемий? Хорошо, я понял тебя, Артемий. Помню, помню. Рок-н-ролл, вся хуйня, Башлачёв, хиппи-хуиппи. Всё это было. Ты вот мне лучше чего скажи. Ты почему со своим братом перестал общаться?

- Я? С каким? С Пауком что ли?

- Ну дык! Ик.

- Перестал и всё. Разногласия у нас. Старые тёрки. Траббл во взглядах, как нынче говорят, самые продвинутые.

- А почему? Не понял, бля... Ты со своим братухой переписываешься хоть? Нет? Общаисси? Видисси? - хрипел Шнур, докучая своими вопросами Троицкому, к которому подсел, чтобы поговорить "по душам".

- Да пошёл он на хуй! Этот бородатый хмырь! Я с ним уже давно не общаюсь. Даже вконтакте и на пейсбуке его "забанил", - кипятился Артемий. Он и слышать больше не хотел о своём младшем брате. Не родном, но сводном - и всё же,брате.

- Что, так посрались капитально?

- Наши пути разошлись ещё в 2011-м, когда я выступил на марше миллионов, а он объявил во

всеуслышание, что его старший брат - козёл, пидорас и тащемта ренегат, предатель родины, пятая колонна и, например, ещё сказал, что я - тормоз истинного рок-н-ролла. Я, оказывается, у него виноват в том, что русский говнорок умер и зачах. Я послал его на хуй. Он ко мне больше не ездит. Я к нему - тоже. Хотя раньше вместе бухали. Я его Джек Дэниэлсом угощал, а он меня - планом.

- Как? Паук - растаман? Я слышал, что он только калдырит.

- А ты как думал, шнырь? Он ещё тот укурок, с огромным стажем. Это он на словах "рок против наркотиков, мы только бухаем", а так не откажется от любой шмали, особенно если на халяву кто предложит попробовать.

- Круто. Я тоже растафари. А недавно я ещё дзэн буддизм принял, - произнёс Шнур хриплым и сиплым пропитым голосом.

- Это ещё что за хуйня?

- Да вот с вечера ставишь будильник, заводишь его. Утром просыпаешься - он звонит "дзэн, дзэн" и будит тебя. Удобно, ёпты. Ах-ха-ха-ха! - Шнур громко и раскатисто засмеялся, сморщился и широко раскрыл рот с гнилыми зубами. Изо рта пахнуло неприятно застоявшимся перегаром. Показался облезлый покрытый нездоровой слизью зелёный язык. Артемий брезгливо отвернулся, скривил свою снобистскую физиономию и вздрогнул ещё раз от громкого смеха Шнура.

- Не ссы в компот , Артемий! Подъебал я тебя. Я на самом деле - православный, блядь! Хааааааа, - Шнур ещё сильнее заржал, затряся перед побледневшим Артемием своей небритой опухшей рожей. Брызги слюны Сергея Шнурова попали в глаза перепуганному Артемию. Теперь уже сам "обзорщик рок-н-ролла" зажмурился и раскрыл рот от отчаянья. Шнур хлопнул шершавой ладонью по коленке Артемия, поднялся и, закурив папиросину "беломорканала", набитую марихуаной, удалился в сторону основного скопления гостей. Там сейчас начиналось необыкновенное зрелище.

- А между прочим, у Эфэр Дэвида голос не менее писклявый и тонкий, чем у Дэмиса Руссоса. Они даже чем-то похожи. Но исторически первым был всё таки Руссос, - вмешался с видом знатока критик Троицкий. И указательным пальцем выковырил из левой ноздри козявку, швырнув её в чей-то бокал не то шампанского, не то мочи.

- Да по хуй, Артём. Голос - это словно в жопе волос. Насрать на него: есть он или нет, лишь бы гармония звучала.

---+++*****-----

Давидыч сказал:

- Я не пью. Я только кокс нюхаю.

- А где твой дружбан этот... как его там? "Лев против"!

- Льва Лебедева грохнуть надо! Зарвался паря. Грант от Путина отхватил - и со мной не поделился, - сердито выпалил Эрик.

- Ничего, это мы можем. Сделаем такое дело. Отдохнём только.

- А как его пытать будем?

- Подкараулим его. Он же один, сцуко, даже в сральник не ходит. Его толпа отморозков всюду сопровождает.

- Нефоры с болотки нам спасибо скажут.

- Похуй на спасибо. Нам сам Георгич бабла отстегнёт. Георгич, - Давидыч обратился к Георгичу,

- Аюшки...

- Как ты считаешь, если Льва пиздануть со всей его кодлой. Это будет большим благом для России.

- Безусловно. Хоть Москва вздохнёт спокойно. Зог, Зож - один хер. Надо движение "антизож-антиспорт" создавать - в противовес ихнему "льву". Будем давать отпор. В качестве эмблемы возьмём вот что. Художник Марат Гейман нарисует два шприца, перехлестнутых крестиком - над ними возвышается бутылка водки, а вокруг ореол - в виде бисера из рассыпанных сигарет, табов, бульбуляторов и прочих предметов.

- Кого изберём лидером движения?

- Давай Паука. У него организационная хватка есть. Будем по образу и подобию КТР создавать, - предложил Мэдисон, - мой покойный приятель Юра Хован одобрил бы такую идею.

- Я с Хованом пиздился, - вспомнил ни с того ни с сего Нойз МС, - а, может, вместо Паука Шнур возглавит движуху?

- Не, не канает, - Шнур услышал и засопротивлялся, - У меня администраторской хватки ни хуя нету. Я могухуя, блядь, забухать недели на три и ускориться нахуй. В этом плане я ненадежный товарищ. А насчёт Паука тоже идея неудачная. Хуйня полная. Если Паук возглавит, бля, от нас тут же съебётся Артемий. Он же с Паучарой, бля, посрался.

- Артемий - фигура нужная. Пока неохота его терять. Публицист выдающийся. Без его бодрых призывов не обойтись. А, может, спросить его мнение? Где он там? - Георгич пошёл искать Троицкого в своих владениях.

Вскоре он притащил его за шкирку и заставил поздороваться с гостями. Нойзу Эмси Артемий руки не подал.

- А чё со мной не здороваетесь?

- Вы не рокер, вы - ушлёпок, - объяснил свой снобизм Артемий, - то, что вы играете - вонючий чёрный кал. Паук, чтоб ему пусто было, насчёт рэпчины 100 процентов прав. И сколько гитар и живого звука в неё не добавляй, говно как было, так и останется говном.

- Смотрите сами. Вам виднее, - засмущался Нойз Мс и натянул бейсболку так, что козырёк закрыл его глаза и половину носа.

- Мы тебя, Артёмка, по делу позвали. Движуху "Антизож- антиспорт" возглавишь? Сначала Паука решили призвать к рулю, но потом передумали и решили к тебе обратиться. Я-то сам парень неграмотный, простой русский алкаш. Я и двух слов-то связать не могу. Но ты-то человек умный, начитанный, опытный. За карманом в слово не полезешь. Ну как? Ты готов?

- Я? Спасибо, конечно, за такую честь. Но почему сразу я? Я, простите, человек маленький, неприметный: всего лишь пешка музыкальной индустрии и рядовой критикан. Вон у вас есть личность более значительная. Живая легенда. Владимир Георгич. Пусть он и возглавит. К тому же он блестящий оратор. Сумеет выступить на трибуне перед народом, если понадобится.

- Ну как хочешь. Георгич - так Георгич.

В тот день на неформальном совещании лидером всероссийского ордена шприца и гранёного стакана избрали культового писателя Владимира Георгиевича Сорокина. Протокола не вели. Решение было принято единогласно. Воздержавшиеся от голосования - убиты. День рождения Сорокина автоматически подарил миру ещё один праздник и, значит, очередной повод напиться - дату возникновения политической партии "Антизож Антиспорт". Членом организации и сочувствующим ему может стать любой. Сначала сочувствуешь, а потом вступаешь. После этого сочувствуют тебе.

Соратники подразделяются на два уровня. Первый уровень это:

Собутыльник. Надо бухать, калдырить, кирять. Хотя бы триста грамм в день водяры.

Второй уровень Соприходник. Надо вмазываться, ширяться, нюхать, кидать на кишку.

Третий уровень - Гей-оргиевиц. Чтоб стать гей-оргиевцем, надо принимать участие в гей-оргиях. Становясь им, ты автоматически превращаешься в рыцаря Голубой гвардии. это своего рода охранные отряды. Наш гомо-СС.

Четвёртый уровень - Копромаг. Если ты равнодушен или говно всех видов вызывает в тебе лишь отвращение - этот уровень не для тебя. Мочу пить приветствуется. Не забывай про татуировку, которую ты должен набить у себя на левой ягодице после достижения этого непростого уровня. Это простая фраза на русском языке, которая гласит: "Всё - говно, кроме мочи!" Запомнил?

Пятый уровень - это уже предпоследний. После всех предыдущих уровней, если тебе снесло крышу, но при этом тебя чудом не упрятали в дурку, ты имеешь шанс войти в абсолютное доверие и стать помощником руководителя движения. Гомитет избранных.

Болит-бюро.

Пока только Сам Сорокин достиг наивысшего сорокового градуса, став Гуру Зелёного и Коричневого Змия. Это высшая стадия помутнения, то есть просветления. Это высшая ступень в нашей еирархии.

"Эх, а чего нам не хватает? А для щастья нам не хватает водки, марафета и девочек", - зевнул Михаил Ефремов, произнеся цитату беспризорника из первого советского звукового фильма "Путёвка в жизнь".

- Сейчас, погоди. Не скучай. Привезу тебе девочек. Алену Пискун, Олесю Малибу, Ирэн Феррари и Карину Барби. О водке можешь даже не беспокоиться. Георгич угощает, - Давидыч принёс из домашнего бара четыре литровых бутылки "Хаски".

- А Волочкову не можешь ещё прихватить?

- На хрена она тебе сдалась? Она же потасканная кобыла уже. Давай лучше Анку Семенович тебе привезу - потискаешь её, за дойку ущипнёшь... Сам знаешь, какие они у неё... большие!

- Не, в пизду этих вафлёрш! Лучше мы наших оторв с ютуба позовем. Они нам такое шоу устроят, что сам Эндрю Блэйк обзавидуется. Держи камеру наготове, Георгич!

-----*****----++

Тина Чертополох была панкухой, но не чуралась и готишного антуража. Когда-то она была выкрашена в вишнёвый цвет, ходила с зелёными, розовыми, чёрными волосами, но читатели и поклонники её запомнили именно с причёской цвета выцветшей пожухлой рыжей травы. Цвета поздней осени.

Она претендовала на роль богини истинного рок-н-ролла. Того самого, который невозможен без секса, бухла и наркоты. Возле неё периодически ошивались какие-то странные напомаженные малолетки. Они ходили с начёсом, они шастали в розовых лосинах и белых кроссовках а-ля группа "Европа". Смешно вспоминать, но так одевался в 80-е даже Виктор Салтыков, когда пел "Кони в яблоках". Или группа "Рондо" в 80-е.

Пухлые и упитанные руки Тины украшали многочисленные бусы, фенечки, браслеты. Их было огромное количество - они были намотаны на руки от запястья и до самого локтя. Бандана с красными черепками, курточка с шипами, торчащими из предплечья, ковбойская шляпа с загнутыми краями, зеркальные очки, вызывающая косметика - это были неизменные атрибуты Тины Чертополох, без которых её просто невозможно представить.

Тина Чертополох достала из своей кожаной сумки три пузырька "неотуссина" - сиропа от кашля. И сказала:

- "Неотуссин" - лучший друг тусовщика. Мне уже двух мало. Я три сегодня за здравие В. Г. ебану.

- Погоди. Проблюешься же! Ебанулась совсем, дура? Иди, лучше у Аннигилины попроси элэсдэшку.

- А она даст?

- Если хорошо попросишь, даст. Скажи, что ты ненавидишь рашку, ватников, колорадов, презираешь овуляшек и не признаёшь победу дедов.

- Окей. Это не сложно. Ради понюшки или колёсика я готова хоть мать родную заложить в ломбард.

Тина направилась в сторону Аннигилины и села напротив неё.

- Аннигилина. Здрасьте. У вас не осталось случайно кусочка сахару лишнего? Или марочки? Я ненавижу ватников и Раиссию.

- Сахар мне противопоказан. У меня дианетика, тотальное нет и в результате диабет. Марочку не дам, поскольку отправила уже письмо. Почта, а что? Поэтому выделю вам порошок. На здоровье - нюхайте и преображайтесь.

- У вас отличный макияж. Где вы такие тени купили? - спросил высунувшийся из под стола Антуан, протянувший Писательнице Тине коробочку толчёного феназепама. Тина подумала, что это амфетос, и с радостью приняла подарок, прижав его к груди.

- Всё очень просто. Три дня укуриваюсь спайсом, два дня балдею под травой, закидываюсь метом ещё - через знакомых. Два дня под ДХМ. А потом бухаю неделю, не просыхая. И потом по притонам да по впискам всё время мотаюсь. Естественная красота. И никакой "лореаль " с "лэтуалем" не нужен.

- Хорошо выглядите.

- Что?

- Хорошо живёте - хорошо выглядите, я хотел сказать.

- А. Спасибо. До свидания. - Тина удалилась, чтобы занюхнуть полученный порошок. Тем не менее её задушила жаба выкинуть бутылки с сиропом, и она решила опустошить их содержимое. Сделав это без запивки, она побледнела в лице.

- Дура! На тебе кувшин сока! Выпей его весь - легче будет, - успокаивала Гей Германика схватившуюся за живот в области печени Тину. Та уже скрючилась от неприятных ощущений в клубок, сидя на стуле. Тина, побледнев, неохотно взяла кувшин и выпила всё содержимое. Живот её округлился от выпитой жидкости. Пусть для читателя останется секретом, какой это был сок.

- Херово мне. Пиздец. Всё плохо. Меня никто не любит. Я траванулся.

- Да любят тебя все. Ты просто этого не замечаешь ни хуя. Эх, психонавты пошли никудышные. Не то, что мы творили в 90-е. Давай я тебя, детка, гашишем угощу, полегчает, - увидев страдания Тины, к ней подсел Пахом и нежно погладил её по спине. Достав гашиш, он отсыпал его Тине.

- Помянем Бодлера, Лу Рида и других эстетов, - Тина поблагодарила Пахома за заботу, и на её чуть зеленоватом лице появилась скупая сдержанная улыбка.

----++****++-------

Сорока тяжело вздохнул:

- Бля, я же и забыл совсем. Героин сейчас в Москве днём с огнём не сыщешь. Дефицит, бля.

Анигилина сделала признание:

- У самой последняя марочка осталась. Я её хранила-хранила, любовалась на неё, а сегодня - не выдержала. Такой повод - день рождения мною уважаемого искусственного деятеля. Я её и употребила по назначению. Давно не могу найти ЛСД.

Все каналы перекрыли. Раньше из Европы пачками синтетику присылали. Теперь в лучшем случае Доб палёный приходится уже за счастье считать. Но его в данный момент у меня тоже нет. Всё израсходовала, когда книгу Эссе писала. "СС-истика".

--+----****------+++

Волочкову тянут на буксире. Давыдыч на роллс-ройсе привязал её тросом к бамперу. Но на железной Дороге Волочкова Застряла. Поехал поезд и перерезал голову и полтела. Вторую половину Волочковой утащил местный одинокий бомж и алкаш Василий Голенищев. Он устроил себе семь бурных ночей в подвале хрущёвки. Веселье продолжалось бы и дальше, если бы жильцы не вызвали полицию, пожаловавшись на невыносимый мерзкий запах, идущий откуда-то снизу. Васю поместили в дурдом, а половинку Волочковой сдали в утиль. А именно - пустили на удобрения. В сельскохозяйственных целях.

- Георгич, мы тебе привезли трофей - голову Волочковой. К сожалению, всю ее целиком довезти не получилось. Случайно возникший на пустом месте поезд попортил ее товарный вид. Голова - это единственное, что могли мы сохранить, - показался в дверях Эрик, держа за волосы женскую голову, с которой капала кровь.

- Дай ее сюда, - Сорокин принял подарок и насадил голову на подсвечник, стоявший на столе, - Так-то лучше. Вместо настольной лампы. Хехе.

Гости шумно зааплодировали, выкрикивая злорадные фразы:

- Заебись подарок! Голова Волочковой! Допрыгалась, довыебывалась эта корова!

- Волочкова - чёрная вдова! Кольку-то, её ухажёра, кокнули, - сально засмеялся Джигурда, тряся своей нечёсанной гривой.

Пьяная Баскова вмешалась, замахнулась на Никиту бутылкой:

- Братика моего младшенького не поминай всуе. Золотая голова оказалась на плахе. Мы хоть и в другом стиле работаем, но тоже можем в любой момент отправиться вслед за ним.

- Колю власти любили. Поэтому его убийство - провокация фашиствующих элементов. Нас власть ох как не любит. Она выстраивает планы, как нас быстрее и не заметнее извести, - вставил реплику оправившийся Артемий, распрямившись и покинув угол, в котором сидел часа два с опущенной и вжатой в колени головой.

----****-----++

Михаил Ефремов приехал со Шнуром уже поддатый и уселся за стол к виновнику торжества.

- Ну шо? Опаньки! Держи пятак! Да не пять тыщ, а пятерню. У меня таких денег нет. Мы артисты - народ бедный. Вон Панин подтвердит.

- А за каким хуем тогда приехал, раз бедный? Здесь бедным вроде не очень рады.

- Хочу с тобой побухать. Нажраться я захотел. Повод хороший есть - именины твои, ёпты. Вот подарок тебе - бутыль первака. "Еврейская" - твоя любимая, из Биробиджана. Слышал, ты водяру хлещешь в свободное от работы время так, что я смог бы позавидовать. Давай проверим. Посоревнуемся. Кто больше выпьет. Ты, Шнур, у нас будешь судьёй. Давай, наливай нам по полной. Посмотрим, кто кого перепьет. не забывай только, серый, записывать за нами. Поехали! - Ефремов опрокинул первую стопку. И понеслось. Алкогольная эпопея началась. Ефремов пил много и хмелел медленно.

----*****+---+-

Шнур погладил свою густую щетину, как у кабана, и вздохнул:

- Слышь, Володь, а у тебя мяса дома вообще ни хуя нет? А то шашлычка замутили бы, пожрали.

- Мясо есть, но вряд ли ты такое будешь жрать.

- Знаю я, какое у тебя мясо. Может, Барецкому позвонить? Притараним его сюда и ёбнем. Бензопила вон уже есть.

- А чем тебе Панин не нравится? Панина уже ёбнули.

- Дык он костлявый, как хуй знает кто. Задохлик. Что там жрать - кости обгладывать? Вон, собакам в соседнем зверопитомнике лучше скормите.

- Валяй. Звони своему Барецкому. Я человек, к мясу равнодушный. Если оно не с душком, конечно. Кхе-кхе.

- И что ему сказать?

- Скажи, что сам отец русской современной литературы удостоил его чести и пригласил к себе на бал. Скажи, что жратвы будет тонны. Мяса, птицы, рыбы хоть жопой ешь. Про говно и мёртвого Панина молчи. Спугнёшь мне клиента.

- Уж кого-кого, а Барецкого жмуриком не напугаешь. Он сам в 90-е в морге работал.

- Мясник, однако. Но это не мешает ему стать для нас мясом. Тем более жира он наел на два центнера с хуем! ХВАТИТ всем.

- Людоеды!

- Молчать, маньячки!

- у тебя есть знакомые, кто умеет мясо правильно разделывать и шашлык готовить в мангале? - спросил Шнур у Ефремова.

- Сталик Ханкишиев, но он хач и серьёзный старый мигрант. Он побоится сюда приезжать. Если узнает о том, что здесь национал-крокодилист Ильяс тусит, он сразу убежит обратно. Кто ещё есть? Ах, ну тот же Джигурда.

- Давай его пригласим сюда - вместе с Барецким. Джигурда нам необходим - он душа компании и безбашенный жиголо! Звони ему.

- Набирай 666-777-33-69.

На том конце связи послышался знакомый трескучий рык

- оппа оппа джигурда слушает.

- Никитка, вали сюда к нам. Сорока банкет закатил. Будут тёлки. И бухла полно, - пообещал Ефремов.

- Сейчас не могу. У меня перфоманс. Я монашек в Богоявленском монастыре трахаю.

- Ты охуел? Тебе за это Водянова пиздянок всыпит, если узнает. А я ведь могу и сообщить.

- Не пугай, Мишка. Я тогда её французскому хахалю ебло вскрою и башку отверну.

- Ну ты даешь! А как тебя в женский монастырь-то занесло?

- К Охлобыстину, понимаешь, в гости заехал и решил воспользоваться случаем. Выбрал себе монашек помоложе и окучиваю.

- Не страшные хоть?

- Стремноватые, правда, но если накрасить их, намарафетить, по моде одеть - будет норм, от Мисс Москвы не отличишь.

- А что расстрига поп Охломон опять в епархию вернулся?

- Ага, по требованиям прихожан. Пастве скучно стало. Да и гомосятину надо прищучить в РПЦ.

- Зови отца Иоанна сюда! Грехи нам отпустит. Индульгенцию мне подарит. Если не подарит - мы её у него купим. Деньги у меня есть, - вмешался Сорока в телефонный разговор, услышав из уст Ефремова про батюшку Охлобыстина.

Ефремов ответил, что Джигурда сказал, что сам, возможно, приедет, когда освободится. А отцу Иоанну нельзя - Кирилл не велит больше на светской публике появляться.

- Ох, уж этот Охлобыст! Тоже мне святоша выискался! Забыл, как в 90-х в наших оргиях участвовал. С байкерами-сатанистами пил чистый спирт из козлиных рогов и из распиленного черепа, который у меня до сих пор, остался.

- Георгич, если несложно, достань, покажи дорогим гостям.

В. Г. подошёл к серванту, раскрыл стеклянную дверь и достал оттуда несколько кружек, изготовленных из человеческих черепов.

- О, заебись! Из таких будем кровь пить.

- От кого? Кому он принадлежал? Чья была голова? - гости оживились, глядя на реликвию.

- Хуй знает. Кому он принадлежал, того уж давно нет в живых. Ребята и дорожники подогнали. Я вообще коллекционирую подобную дребень. У меня стулья, между прочим, из костей всевозможных животных сделаны: из коров, лошадей, свиней, людей тех же. Кхе-кхе.

*-*-*++-+-+-+-*-*-*-

Барецкого привез Эрик Давидыч Китуашвили, лидер движения "стопхам". Вместе с ним приехали также Мэдисон, Нойз МС и Джигурда.

Первым зашёл Джигурда и вручил имениннику подарок - самокат "скутэр".

- Подарок, имеющий символическое значение для тебя, Вован.

- Ага. Лет 10 назад на таком я въебался в КАМАЗ.

- Ну как, денежная травма удалась?

- Журналюги сплетничали, что я сам бросился под колёса. А я просто бухой был в говно. Дело замяли, а ребра и позвонок мой ноют до сих пор. Приходится исцеляющие говняные ванны принимать, благо что фекалий в моём доме всегда хватает.

- Некоторые просто напиваются до усрачки. Вот и мы сегодня наебенимся, - сострил Мэддисон, который зашёл в пенаты сорок вторым по счету.

- А нехилая у тебя резиденция, как у папы римского! - похвалил Нагиев, оценив жилплощадь писателя.

- А то! Не заслужил разве? Заработал талантом и трудолюбием. А если честно, хуй выбьешь такую хату у союза писателей. Пришлось шантажировать их даже. Заявил, если мне не выделите трёхэтажный особняк, всех вас на заседании взорву к ебеней матери.

*-*-*-*-**-*-*

Приехал Барецкий.

- Видишь, мучаюсь от ожирения. Заебался, блядь. Мне бы до твоих лет дотянуть. А то уж еле передвигаюсь. Пока ехали, тачка нахуй просела. Поэтому меня везли в прицепе.

- Ты, надеюсь, с гостинцем?

- Ну как же? С пустыми руками в гости не хожу. На вот тебе, заика, - Барецкий протянул писателю какую-то бумажку.

- Что это... за хуйня? - Сорокин начал учитываться в мелкий шрифт плохой папирусной бумаги.

- Это я тебе дарю бесплатную путёвку к логопеду. Талон к врачу. Завтра к восьми, бля.

- Надеюсь, без оч-че-реди? - Сорокин улыбнулся, обнажив блестящие коронки.

- Ага. С утреца. Исправит тебе твою дикцию. Лечит током, кодирует молотком. Там мой знакомый, бля, работает. Бывший санитар из морга. Теперь в логопеды заделался. И по совместительству в педофилы. ХА--ха-ха, - Барецкий жирно заржал и закашлял.

- Хера се у тя связи в городской поликлинике! Это интересно, бля. Приду, если смогу встать. Если с похмелюги не сдохну. Спасибо, Стас. Очень трогательно и заботливо с твоей стороны. Видишь, я уже не заикаюсь?

- Гы... Правда? Ну што, по рюмашке хлопнем. И где у тебя жратва? Чего-то не видно. Одно говно на блюдцах какое-то, да и то разбрызганное.

- Жратва будет щас! - Джигурда достал из-под стола уже окровавленную бензопилу и вонзил её в спину не успевшему пошевелить и бровью мясомассому "новому русскому" братку. Малиновый пиджак расшёлся напополам вместе с мясом. Как арбуз, потек и пошёл мякотью. Пила разделывала тяжелую рыхлую тушу. Джигурде помогали Нойз МС и Мэддисон. Один держал визжащего и хрюкающего Барецкого за толстые руки, второй обхватил голову. Нагиев подбежал с топором и уебал схваченному мордовороту в спину, всадив острие в квадратный складчатый затылок. Фонтаном брызнула темная кровища. Все было залито кровью, гноем и дерьмом. Нейтрализовав "братка", Нагиев сорвал с него золотую цепь. А Джигурда перерезал шею, перепилив бензопилой бычью шею. После этого началось освежевание трупа Барецкого. Налетчики сняли скальп и содрали кожу с увальня. Шкура Барецкого была широкой и напоминала ковер, сшитый из плоти. Кто-то из проституток, кажется, Алена Пискун, не удержалась и схватила содранную шкуру, чтобы в нее укутаться, словно в шубу:

- Она такая теплая. Жаль, что без меха.

После того, как оторвали голову вурдалака, отпилили толстые как бревна, ноги, руки и сложили их в огромную кучу, образовав поленницу из частей тел исполинского фрика. Кровищи набралось целое ведро. И картофельный мешок потрохов. КИШКИ были жирные и черные, как шланги от насоса в московской говнотечке.

- Девчонки, налетай. Будем пить кровь жирного уродливого хряка, - скомандовал Джигурда, укладывающий выпущенные кишки в мешок.

- Гы-гы, начали с мочи, а закончили кровью. И повсюду одно сплошное говно. Ха-ха, - засмеялась укуренная гей Германика.

*-*-*-*+*---*--*+*-*

Тина увидела маленький отросток Джигурды и немного разочаровалась. Она скорчила кислую рожу:

- Да... внешность у вас обманчива! У замухрышки Панина и то хуй был на порядок больше. Я думал, вы такой монстр! А вы с пятнашкой обыкновенной. Да уж, не Питер Стил!

- Важно не количество сантиметров, а духовная составляющая. Духовный фаллос всему голова. Он главнее блядской плоти, - прорычал Никита и углубился в развёрнутые недра Тины Чертополох, которая села жопой на его лицо. Баскова принялась насасывать у Джигурды. Через несколько минут Джигурда уже давал в рот Тине Чертополох, а в руках держал книгу, которую она ему подарила, и вслух читал отрывки из её романа:

"Я встаю утром с кровати и пью горячий чёрный кофе. А, может быть, это горький ром. Мой кофе - это растворённые в роме молодые частицы активированного угля. Затем я смотрюсь в зеркало и всматриваюсь в своё лицо.

- Чёрт! Я - сраный мудак! Как низко я пал... - вырывается из моих губ. И я разбиваю зеркало. Моё отражение, как мозаика, распадается на мельчайшие осколки. Я сгребаю этот зеркальный паззл и кладу его в кофемолку. Прокручиваю через блэндер, включаю миксер. Порошок из зеркальных осколков готов. Я высыпаю полученное в ладони и дышу своим утренним разбитым отражением. Я люблю ныть и сидеть в глубокой жопе. Днище - это то, что манит меня. Грязь придаёт мне силы".

Прочитав несколько абзацев, волосатый клоун задал такой вопрос:

- Тина, уважаемая... скажите, пожалуйста... вот я вас тут немного почитал, - Джигурда ебал в рот Тину Чертополох, бегло просматривая строки романа "Порошок из осколков утреннего зеркала, в которое я посмотрелась".

- Мне стало интересно... почему вы пишете от мужского рода? - спросил Джигурда, не прерывая приятного процесса, - Я так понимаю, что это сказывается влияние "духовного фаллоса".

Тина вытащила изо рта член Никиты, на несколько секунд перестав сосать, и сделала недоуменное лицо:

- Больной мудак! Я просто продолжаю славные традиции Зинаиды Гиппиус и других менее известных бабомужиков и бигендеров от литературы.

Пылко выкрикнув это, она окинула своего патлатого ёбаря мутными серо-голубыми голодными глазами и продолжила своё ремесло.

------***-*----+

"Яшин, пиздёныш, съебись отсюда!"

Девочки в шубах вылезли, цокая высокими каблучками, из "роллс-ройса".

- Привез вам своих знакомых проституток. Уломайте их, чтоб со скидкой в честь днюхи обслужили, - доложил Давидыч стоявшим на крыльце Сорокину и Ефремову.

Давидыч шлепнул Олесю Малибу и Алену Пискун по выпуклым задницам обеими руками. На Олесе Малибу была накинута норковая шубка, под которой ничего, кроме цветастого купальника не было - она недавно вернулась с Мальдив и никак не могла отвыкнуть от минибикини. На Карине Барби висел чёрный глянцевый плащ, с многочисленными шипами, бляхами, кнопками. Пол плащом был зашнурованный кожаный корсет, туго стягивающий грудь и талию. На ногах её сверкали высокие красные ботфорты из латекса.

Алёна Пискун была одета в перекрашенную в розово-жёлтые цвета радуги короткую шубу из овечьей шерсти. На ногах были розовые лосины. И топик, не скрывающий пирсингового пупка. Рот до ушей неестественно был растянут. Губы словно у негритянки. Глаза в кучу и, судя по всему, даже глаза не настоящие. Похоже, чтоб быть сексуальнее и соблазнительнее, Алёна удалила себе даже веки и ноздри, оставив только две дырочки, чтобы модно было дышать, но при этом сделала перманенттный татуаж бровей и вживила под кожу имплантанты в виде стальных длинных ресниц. Ресницами она не хлопала, поскольку век не было.

- Курочка готова на всё, - сказала Алёна Пискун.

- Мальчики за ценой не постоят, - пообещала грудастая Малибу, которая была у этих шлюх предволительницей, "мамкой".

- Прошу, - подобострастно сказал Пахом и открыл перед дамами дверь. Дамы прошли в особняк господина Сорокина.

Оливия Краст не по-зимнему была одета в лёгкий попердунчик, обтягивающие драные джинсы и почему-то в летние джинсовые кеды с тонкими белыми резиновыми подошвами. В рюкзаке она везла дюжину своих изданных недавно за чей-то счёт книг. Сильвия Краст стала известной писательницей в очень нежном и юном возрасте, написав подростковый роман, попавший в нужное русло мэйнстрима.

Уж не знаю, сама она писала или кто-нибудь трудился за неё, но книгу "50 дней ПМС" можно было увидеть на прилавках абсолютно всех книжных магазинов не только России, но даже Казахстана и Белоруссии. У девушки появились сотни последовательниц: всевозможные Хлои, Линды, Кэтти, Селены, Габриэллы, Оливии, Джессики. Они строчили фанфики по книге "50 дней ПМС", которые начинались примерно одинаково:

- "Здравствуй, дорогой многоуважаемый дневник! Тебе и только тебе я готова раскрыть свою тайну. Сегодня мои родители опять поссорились, и, папа, выпив текилы, изнасиловал нашу горничную. А мама ушла к своему любовнику, который учится со мной в одном классе и распускает обо мне нехорошие слухи. Любимый пёсик опять заболел - у него с утра тёплый нос, и он отказывается есть даже "Чаппи". И у меня, похоже, начались снова критические дни. Я обожгла себе руку, когда утром наливала утренний чай и промахнулась мимо чашки".

- Детка, тебе не холодно? Ты не мёрзнешь? Как-то ты не по-зимнему одета, - забеспокоился Пахом.

- Я приехала из Краснодара. А там тепло.

*-*-*+*+-+-+-*-*+*-

- Вот это самочка, - Ефремов обхватил Малибу за выдающиеся силиконовые груди. - Не хуже, чем у дебилки Семенович, дойки. Правда, не натуральные.

- Красота всегда противоречит природе и побеждает её, - ответила Малибу и дала артисту пощупать себя.

- Сколько ты стоишь, лошадка? - поинтересовался Шнур и погладил Малибу по жопе.

- Час меня обойдётся вам всего лишь в 15 тыс. руб.

- А ты знаешь, что сегодня у него ДР? - возмутился Шнур и показал на юбиляра.

- Ладно, не скупись. В честь своей днюхи я проставлюсь - за всех вас заплачу. Можете даже не скидываться, - Сорока достал пачку пятитысячных купюр.

- На вот тебе - угощение. Ты ещё маленькая. Деньги тебе не положены, - обняв малышку Сильвию Краст, сказал Мэдисон и вручил ей "чупа-чупс" на палочке.

- А я и не прошу. Мне бы лишь писателя настоящего увидеть. И сделать с ним селфи.

- Может, не надо ее пока? Она еще маленькая, - заступился кто-то из парней за Оливию Краст.

- Маленькая, да уже книжку успела издать в 50 тысячах экземплярах. Что даже я, олдовый чел, обзавидовался. Ты мне объясни, как ты так смогла? - вмешался Сорокин, услышав разговор.

- Потом покажу, - детка лукаво улыбнулась.

Нагиев подошел к Карине Барби, облапал ее, оценил взглядом достоинства и недостатки, а затем спросил:

- Ну а ты, сучка, почем?

- Десять кусков! - Карина Барби задрала кверху нос и оскалила свои кривые зубы.

- Ты офонарела ваще? Ты ж стрёмная, как атомная война! Зубастик из Казахстана! Каких десять тыщ, страхолюдина?! - возмущался бывший ведущий программы "Окна".

- Ну тогда пять.

- Три максимум! На всю ночь! - коротко сказал популярный артист и презрительно посмотрел на псевдо-"гламурную сучку".

- Для вас, Дмитрий, всего за пять тыщ. Сделаю все, что угодно. Могу анал, минет, тройное проникновение.

- Вот, блядь! Ни хуя себе расценки! За пять тыщ? Да у меня на тебя, уродка, и не встанет! Ты хоть в зеркало себя видела? Смоешь с тебя макияж и смотреть будет страшно, - Нагиев убрал руки и сплюнул, скривив свою физиономию.

- Ну, хорошо, хорошо. Три тыщи - и я в вашем распоряжении, - подчинилась Барби, а Нагиев вытащил три синих купюры из своего бумажника и небрежно засунул Карине в китайский ботфорт.

- Девушки, проходим вперед. Поднимаемся шустрее, - Пахом выступал в роли швейцара и держал перед дамами открытую дверь.

- Это не девушки. Это бляди, на которых пробы негде ставить, - ворчал Мэддисон, а Нойз МС с ним соглашался.

- Шоу начинается! - Дмитрий Нагиев начал раздеваться, элегантно отшвырнув свою розовую футболку на спинку стула, как опытный стриптизёр. Актёр обнажил свой загорелый накачанный торс. Поигрывая мышцами, он демонстрировал свои широкие бицепсы мощных рук, отличный пресс был словно сшит из мускулов. Годы индивидуальных занятий в элитном фитнес-клубе не прошли бесследно. Его голая грудина, а также живот и даже ноги, не говоря уже о лобке и яйцах, были гладко выбриты, отполированы. Тело Нагиева лоснилось. Актёр делал себе лазерную эпиляцию. И был похож на пластмассовый мускулистый манекен. Для большего эффекта, он достал из своей барсетки пузырёк с оливковым маслом и, вылив на себя добрую половину, растёр по всему телу. Нагиев по праву считался завидным женихом. Все присутствующие женщины накинулся на масляного атлета и облепили его, словно мухи - говно. Но Дмитрия в данный момент интересовала только Карина Барби и он всех, кроме неё, грубо оттолкнул от себя. Любовники стояли и смотрели друг другу в глаза.

***---++****

"Физрук" ударил "невесте сатаны" в челюсть, и та сплюнула несколько зубов вместе с сукровицей. Нагиев врезал ещё раз с апперкота, выбив все передние и коренные вместе с резцами. Зубы посыпались как жемчужины на пол.

Нагиев выбивает Карине последний зуб и приговаривает:

- Может, хоть так ты научишься сосать лучше! И будешь заглатывать глубже.

Карина закивала молча головой и вновь присосалась к нагиевскому отростку.

- И смотри, не сплёвывай. Я тебе ещё раз въебу, если сплюнешь, - Нагиев схватил за волосы свою "избранницу".

Девочки шли по кругу как переходящее знамя завода-передовика производства. Сзади пристроился Артемий Троицкий:

- Какие самочки! Всю жизнь мечтал.

После Нагиева в рот Карине засунул свой укороченный, но толстый болт Илюха Яшин.

"Яшин, пизденыш, съебись отсюда!" - Нагиев замахнулся на Яшина, и тот вынужден был уступить беззубый рот Карины более авторитетным ёбарям, а именно - Джигурде, Шнуру и Давидычу.

* * * * *

Ефремов сладко зажмурился и признался:

- Обожаю лизать пизду. Люблю я это дело. Хлебом меня не корми - дай только полизать. Кунька - моё основное развлечение. Как и кирялово. НО бухать я люблю всё же больше. Ханку я жру с детства.

- А что вы делаете, когда не пьёте и не занимаетесь оральными игрищами? - поинтересовалась Олеся Малибу.

- А в свободное время я играю в спектаклях. В перерывах между запоями, а иногда и во время них. Ничто человеческое мне не чуждо. Давай-ка, детка, раздвинь-ка ножки. Я хочу попробовать тебя на вкус. Хоть и знаю о том, что ты проститутка. И тебя переебло несколько сотен мужчин. А, может быть, тысяча.

Берите больше.

- Тысячи?! Неужели? О да! Я, известный уважаемый артист, буду лизать у грязной потасканной бляди! Это так по-сорокински. А что? Меня это даже заводит. Давай, Георгич, снимай меня на камеру. Сейчас слюни аж хлопьями полетят в разные стороны.

Ефремов припал своими стнюшными губами к половым губам Олеси, после чего начал терзать её клитор, покусывя его вставными зубами.

Лав ми тудэй оф маньяна, - пропел Сорока и нажал на "рек".

* * * * *

- А не соснуть ли нам самим хуйца? - спросил Нойз МС, огорошив некоторых присутствующих этим вопросом. Кто был в теме - те его поддержали.

Нойза Мс "жарил" приехавший на вечеринку в отдельном автомобиле немецко-английский мигрант, еврей по происхождению, рэпперок, известный русской школоте под кличкой Оксимерон. Он приехал, как и Шнур, из Питера лишь для того, чтоб поучаствовать в оргии.

- Ты ж отец двоих детей? У тебя жена! - крикнул Яшин Нойзу МС, увидев, как тот спаривается с Оксимироном.

- Ну и что? Одно другому не мешает. Что естественно - то не безобразно, - ответил Нойз МС, стоя раком и двигая своей тощей костлявой задницей в ритме битов хип-хопа.

- Моя школа! - одобрил Сорока и поднял кверху палец.

* * * * *

- Ну-ка, девки, оседлайте нас! Настоящим парням иногда охота быть тоже выебанными. Отымейте нас. Пристегните вибраторы и в жопу нас трахните. А ну быстро! Смелее! - скомандовал Илья Яшин, устав от постоянных поисков случайных партнёрш.

- Люблю смотреть на то, как девочки хотят стать похожими на мальчиков, а мальчики уподобляются девочкам, - потер руки в предвкушении зрелища хозяин дома.

Илья ЯШИН, Мэдисон и Давидыч встали раком. Алёна Пискун, Олеся Малибу и Карина Барби достали откуда-то длинные толстые фаллоимитаторы и пристягнули их к поясу при помощи ремешков. Подойдя вплотную к мальчикам, застывшим в непринужденной позе, они их оттопырили, примерив на себя мужскую роль. При этом Яшин переоделся в шмотки Карины Барби, Мэдисон напялил на себя антураж Алены Пискун, а Нойз Мс - надел кое что из гардероба Олеси Малибу.

Нагиев в это время пялил молоденькую крошку с зелёными волосами Сильвию. А его жопу лизала Гей Герма-ника, проникая языком в красноватый анал известного циника и эгоиста.

- У вас подозрение на язву желудка и вы сегодня забыли сделать промывание клизмой, - Гей Германика высунула язык из жопы Нагиева, поднялась и подошла с другой стороны, чтобы поцеловать "прапора задова" в губы.

- Мне по хуй, - сказал циничный Нагиев, ядовито ухмыльнувшись, он укусил Гей Германику за кончик влажного языка, слизав с него остатки собственного кала.

Тина Чертополох в это время насиловала себя ножкой от стула и одновременно сосала у Джигурды.

ДЖИГУРДА в очередной раз кончил и размазал сперму по крупным сиськам Тины. Джигурду у станка сменил теперь Шнур. Достав свой вялый хер и поболтав концом в воздухе, он прикоснулся им к губам пьяной наркоманки Тины. Плутовка его поймала так же, как дрессированная собака ловит яблоки, которые ей бросает хозяин.

* * * * *

Ефремов выпустил кишечные газы прямо под нос Светлане Басковой. Та вытащила когтистые пальцы из его глубокого ануса и засунула туда свой орлиный крючкообразный нос, чтобы вдохнуть поглубже ефремовский пердёж. Сфинктер Михаила был поцарапан длинными как тигриные когти ногтями режиссерки.

В это время кто-то из приехавших насиловал Баскову бутылкой водки. Горлышко от водки "Мягков" мягко входило в раздолбанное, заросшее черным мхом влагалище представительницы артхауса. Похоже, что, в отличие от головы, Баскова ни разу в жизни не брила свою манду. Заросли топорщились как черная стекловата. Ефремов не сдержался и слегка надавил на клапан. У артиста долго урчало в животе и пучило живот перед этим. Утром Михаил неудачно позавтракал просроченным йогуртом. Это вызвало расстройство желудка и всей пищеварительной системы. Потекла бежевая жижа, похожая на горчицу или на кабачковую икру. Или сырный соус "хейнц". Нос Басковой оказался заляпан светло-желтым дерьмом. Кудрявые сальные волосы слиплись на жопе Ефремова. Баскова начала вылизывать жопу артиста, уподобляясь суке, которая чистит шершавым языком зад своему новорожденному щенку.

* * * * *

- А ну девчонки, легли-ка в позицию "69"! - скомандовал вошедший в раж Нагиев волевым голосом, и член его слегка напрягся от предвкушения пикантной картины и действа, в котором ему самому предстояло участвовать.

Карина Барби и Олеся Малибу легли друг на друга и начали публично демонстрировать лесбийскую любовь. Нагиев возбудился и, залупив свой болт, воткнул его в жопу Олесе, вагину которой в тот момент вылизывала беззубая Карина. После Нагиева Олесю трахнул Илья Яшин, похожий на певца Робби Уильямса. Скорострел Илюха быстро кончил, измазав спину Олеси своей кончиной. К тому же, после убитой стрёмной "плоскодонки" Ксюхи Собчак, эта грациозная шлюха была для него слишком хороша и аппетитна.

За Илюхой принял эстафету Мэддисон, успевший натянуть на себя ботфорты и стринги Карины Барби. За Мэддисоном паровозиком пристроился Нойз МС и оттрахал в задницу переодетого в бабский прикид борзого блоггера, неугомонного обзорщика видеороликов и компьютерных игр. Мэд кайфовал, отрываясь на полную катушку. Он находился в состоянии бутербродной начинки, прижатый с двух сторон телами Илюхи Яшина и Ваньки Алексеева, известного всем под кличкой "Нойз".

- Эх, соснуть бы ещё! - произнёс Мэддисон, и его мечты вскоре реализовались. Эрик Давидыч Китуашвили, отвязный гонщик, стритрейсер, лидер общественного движения "Стопхам" подошёл к скоплению тел. Мэддисон высунул свою голову, повернув направо. Давидыч собрал из двух стульев лестницу-стремянку и взобрался на самую верхушку импровизированной "пирамиды". Усевшись на верхнее сиденье, он свесил ноги. Его упитанный отросток болтался и бил по губам старательного петушка Мэддисона. Нацмен-стритрейсер отсодомировал Мэддисона, дав пососать ему свою сосульку. Таким образом, Мэд был трижды трахнут со всех сторон и остался счастлив, сплюнув густую сперму Давидыча на спину Яшину, после чего её жадно слизал Ванька "Нойз".

Артемий Троицкий смотрел на происходящее и дрочил, восхищаясь развратной молодёжью. К нему подскочила поднявшаяся с пола Гей Германика и приняла из его рук кочерыжку.

- Что грустите?

- Я тоже так хочу.

- Пососать Вам?

- Пососите, Ника! - Троицкий вставил кочерыжку в приоткрытый рот Валерии, и та начала нежно сосать.

- Давайте лучше я прилягу. Так удобнее. А то ноги уже устали, спотыкаясь об эти стулья и табуретки.

Артемий лёг на пол, раздвинув костлявые ноги и задрав локти. Откинув голову, он закатил глаза. Валерия, громко чавкая, губами мусолила старый потрёпанный болт Троицкого.

Когда Артемий открыл глаза, то увидел, что перед его носом мелькает пиписька вездесущего Илюхи Яшина. Хрен оппозиционера был вновь наготове и находился в состоянии боевой готовности. Похоже, Яшин захотел разрядиться опять, но теперь его потянуло уже не на гламурных шлюх, а на зрелых бывалых мужчин. Артемий Троицкий, пребывая на седьмом небе от блаженства, не отказался от яшинской свистульки. Он решил попробовать на вкус батончик, который ему подсовывали.

- Так вот оно как! Соснуть хуйца... - в голове Артемия заскользила мысль, настраивающая его на умиротворённый и созерцательный лад. Молодой оп-позиционер Илья Яшин предавался оральным ласкам со стороны старого музыкального критика, оказавшегося в изнании. Самому Троицкому продолжала делать минет режиссёрша Гей Германика, которую в тот момент напяливал сзади неугомонный артист и художник Пахом. Политика, критика и искусство смешались воедино, образовав причудливый симбиоз.

Шнур приставал к Тине Чертополох, которая продолжала сосать у Джигурды. Потом они вместе договорились и трахнули вдвоём отвязную "неформалку".

-----*****+++++

Аннигилина, глядя на свальной грех, фыркнула:

- Фи, какая гадость! Это же прошлый век! Богатые люди, а занимаются таким непотребством. Это же совершенно ненужно. И не модно уже. В этом же нет никакой потребности. Ведь у вас есть всё, чтобы не хотеть этим заниматься. Нет, вы с ещё большей силой тянетесь в эту грязь. Какие же вы ничтожные твари! Жалкие существа!

Она решила убраться отсюда поскорее, так как почувствовала себя чересчур правильной и совершенной. Она не была моралисткой. Даже наоборот, она всячески отрицала мораль. Но то, что она видела - было для неё недопустимо в любом случае. Это не укладывалось ни в какие рамки. И не могло вызвать никакого оправдания. Она вызвала по телефону своего друга, байкера Вепря. Тот приехал на "Харлее Дэвидсоне" и посадил Аннигилину на заднее сиденье рычащего мотоцикла. Но случилась трагедия: поскольку поэетесса с протухшей фамилией находилась в состоянии наркотического опьянения, то она попросту не смогла удержаться руками за спину мотоциклиста. Не смогла усидеть на кожаном сидении стального коня. Она грохнулась на асфальт, и ее отбросило ударной волной прямо под колеса едущего навстречу мотоциклу многотонного самосвала КАМАЗа. Грузовик, наполненный песчаной крошкой, переехал ноги госпожи Тухлянской. Та ничего не почувствовала. И приготовилась уж было умереть, но потом вдруг вспомнила о том, что умереть - это значит, подчиниться божьему промыслу ненавистного Демиурга, поддаться тлетворному влиянию создателя. А это никак не могло входить в нечеловеческие планы госпожи. У Аннигилины были свои виды на картину мира. И что для одних могло бы означать гибель, для других всего лишь означало эксперимент и поиск новых путей выхода. И Аннигилина, скрипя зубами, поднялась на корточки и кое-как доползла до своего дома, который был всего лишь в нескольких десятках километров от загородной резиденции писателя. Ещё одно препятствие было преодолено без крикливого пафоса и апломба. Поклонницы и поклонники так и не узнали о том, что в этот вечер произошло с любимой поэтессой.

----+-****--+---

- Если что, в моём доме туалета нет и не может быть! Если кому-нибудь приспичит... Срите прямо на стол, - сказал выпивший Сорокин.

- Как так? Туалета нет. Во даёт! - удивился Шнур.

- По идеологическим соображениям, - пояснил хозяин.

Шнур захотел сходить по большому. Забрался на стол, сел на корточки, потужился и выдал на-гора кучу коричневого смердящего кала.

Ефремова, глядя на это зрелище, вырвало. Перед этим он прослезился. И любуясь на то, как люди занимаются свальным грехом, он сказал:

- Я искренне радуюсь за вас, дети мои. К тому, что вы делаете, я стремился всю жизнь.

Шнур и Пахом соревнуются. Кто больше всех нагадит. Насрал больше всех Шнур. Именно у него самый большой котях, с батон чайной колбасы размером, такой же закруглённый полукругом. Полумесяцем.

- Хорошую личинку высрал. Загляденье. Можно я сфотографирую на память?, - отвлекся от наблюдения за оргией хозяин дома.

- Да ради бога. Мне потом вконтакте вышлешь. Я на аватарку поставлю. И в инстаграмм поделюсь.

- Твои фанаты оценят, - посмеялся Пахом, в глубине души мучительно переживая по причине того, что насрал слишком мало и этого не хватило, чтобы одержать победу.

- То, что я делаю, - по большому счёту, это говно. Да, но это моё говно, - признался Шнур, стряхивая крошки кала , прилипшие к его волосатой заднице, прямо в тарелку.

- Оставь. Потом съем. На завтрак, - сказал Сорокин Шнуру, который тряс своей задницей над тарелкой.

Телефон зазвонил. Старая "нокиа" запрыгала на столе от вибраций, и включилась запись рингтона. Послышалась смешная фраза "пиздюлькин слушает" и всем сразу стало ясно, что телефон этот принадлежал Пахому. На маленьком ярко-кислотном экране высветилась фамилия контактного лица, который звонил в данный момент. Это был Епифан, давний друг Пахома. Голый Пахом поднял телефон и услышал гневный суровый голос Епифанцева:

- Ну что, блядь, чудите там небось уже по полной программе?

- Ага. Уже все разделись и говном обмазались.

------******--------

- Сейчас я приеду и всех вас выебу. Подвергну, блядь, анальным мукам, - яростно пригрозил Епифан, но было в этой угрозе что-то любовное и трогательное.

Пахом повесил трубку своей старенькой раскладушки "нокиа". Он доложил Сорокину и всем присутствующим:

- Епифан едет. Хочет вас всех анально покарать.

- Пускай едет, коли не шутит. Жорж, иди открой для него калитку и дверь оставь незапертой.

Епифан приехал, чуть запыхавшийся. Он приехал на такси из театра. Стартанул прямо после спектакля, чтоб поздравить уважаемого писателя.

- Ну, здравствуй, Владим Георгич! Долгая лета! Прими мои сердешные поздравления, - Епифан крепко пожал руку писателю, так что у того свело кисть, и захрустели фаланги пальцев.

- Тише ты жми. Не на джостик нажимаешь, - сказал Сорокин, тряся рукой после крепкого рукопожатия.

- Извини, Георгич, что ничего тебе не дарю.

- А чё так, денег нет? Хоть бы пузырь привез - в коллекцию.

- К чёрту формальности. У тебя итак всего до хуя. Считаю, что лучший твой подарочек - это я, как пел Папанов в "ну погоди". Вот и решил скрасить ваш досуг. Шишка у меня уже, кстати, встала.

- Тогда прошу любить и жаловать, братишка. Гости тебя уже заждались. Пройдём со мной. Покажу тебе, как я живу.

*-*-*+-+*+-+*-*-*

Выскочил участник "битвы экстрасенсов" Пахом, весь в говне, и, изображая цаплю, замер на одной ноге, обхватив стопу другой, приветствуя Епифана курлыканьем.

- И ты здесь, поехавший. Ну все в сборе.

Епифан прошёл дальше. Поднявшись в банкетный зал, он увидел большое скопление голых пьяных и сраных тел. Как мужских, так и женских. Епифан поспешно расстегнул ремень от "армани", отшвырнув его на диван, затем стянул с себя брюки от "гуччи". Сняв ботинки от "Карло паззоллини" он остался в белой атласной рубашке от "дольче габано" и в бархатном чёрном галстуке от "версаче". Семейные трусы "агент провокатеур" с отсеком для члена в виде хобота он также спустил, и они бесшумно упали на пол. От Епифана остро пахло одеколоном от Антонио Бандэроса. На его левой руке сверкали золотом высшей пробы швейцарские часы "ролекс".

- А ну встали все по стойке раком! Прогнулись буквой "г" и ягодицы раздвинули.

Девушки выстроились в ряд, опустились на колени, сверкая голыми жопами, и сделали то, о чём их попросил Епифан.

- Ебу по старшинству! - сказал Епифан и приступил к своей первой партнерше, которой оказалась пятидесятилетняя Светлана Баскова. Женщина с короткой стрижкой типа "ёжик". Жопа у неё была такая же заросшая, как и вагина.

Епифан погладил мохнатую промежность бабы, нащупал пальцами задний проход - в чёрных дремучих зарослях найти заветную дырочку было непросто. После того, как искомое место было найдено, Епифан засадил туда свою эрегированную елду.

Баскова в очередной раз застонала. Епифан вошёл несколько раз, придерживая корпус Басковой. Тем временем Баскова подобрала пустую бутылку из-под "ЕВРЕЙСКОЙ водки" и засунула её во влагалище - все никак не могла успокоиться.

Пахом подошёл спереди к Басковой и засунул ей своего писуна, чтоб та не стонала так громко.

Епифан, пока пялил Баскову, захотел глотнуть бухла.

- Поднеси-ка мне вон ту бутылку, - попросил он Нойза эмси, отдыхавшего в кресле с дымящимся косяком, свободной левой рукой указав на стоящую на столе литровую бутыль шампанского "Доска".

Нойз эмси послушно принёс артисту эту бутыль, в которой был не литр, а чуть меньше - 0,75.

Епифан открыл зубами пробку и выплюнул её на пол. Пробка покатилась под стол.

Шнур подобрал упавшую пробку и вставил себе её в жопу, видимо, небеспочвенно опасаясь домогательств со стороны Епифана.

Сделав несколько жадных глотков пойла, Ептфан понял, что это не шампанское, а моча в чистом виде. Причём не чья-то, а человеческая урина.

- Блядь, ссаки, а не вино! - Епифан разозлился и, размахнувшись, ударил этой бутылкой по башке Баскову. Пузырь ссаного "шампусика" раскололся вдребезги об голову женщины, и вся моча покрыла её голое туловище, стекая по спине, по дряблым маленьким грудям, по небритым волосатым ногам, капая на пол. Вместе с мочой потекла из пробитой макушки багровая кровь. Но Баскова в исступлении не почувствовала боли. Она кончила.

*-*-*-*+*+*+-+-+*

Епифан приступил нахлобучивать другую, жирную хипстершу Валерию Гей Германику. Пока он её насиловал в жопу, Пахом, Шнур, Нагиев, Мэддисон и Давидыч решили помочиться на её изогнутую спину, которая была в складках и целлюлитных бляшках. Перед этим мужики выпили много пива, литров 30 на пятерых, поэтому неудивительно, что они отливали так долго. Зажурчали золотые ручьи, потекли солёные реки. Урина лилась рекой. Под Германикой, застывшей в позе Г, шумело волнами настоящее озеро, обдавая своей теплотой колени и икры одарённой барышни. Германика не упускала шанса и открыла рот. Удостоился чести заправить её под завязку сам Нагиев. Он воткнул свой уставший от плотских утех пистолет и начал сливать свой "бензин". Нагиев ссал долго - минуты полторы. Струя была мощная. Брызги летели в стороны. Германика эти брызги старалась поймать ртом. Она была жадна до урины. В то время пока режиссёрша "школы" пила мочу ведущего программы "окна", её тело поливали из шлангов все остальные. Кто хотел - тот подходил и присоединялся. Не осталися равнодушными даже негр Жорж и моралофаг Яшин, "совесть современной золотой молодёжи". Джигурда отвлекся от ебли и тоже подошёл справить малую нужду. Теперь Германика ловила ртом струю Никиты, обладателя рычащего баса. Никита сменил иссякшего "заправщика" Нагиева, который, вмазавшись найденными случайно спидами, пошёл теперь пялить артистку и депутатшу Марину Кожевникову, которая так же соизволила приехать на торжество. Её подбросил до сорокинского особняка жирный депутат-журналист Хинштейн.

* * * * * * * *

Обменявшись рукопожатиями с Сорокой, Хинштейн поехал дальше. Марине приказал вести себя как можно скромнее и осторожнее.

- Как бы чего не вышло. Смотри осторожнее. Георгич, ты человек солидный, мудрый. Береги её как зеницу ока.

- Окей, ручаюсь за её безопасность. А почему бы тебе с нами не остаться, Саш? У нас тут весело.

- Не могу я. Дела у меня. И не люблю я всего этого.

- Ты меня уважаешь?

- Да, но надо ехать...

- Вот что ты хуйнёй маешься?! Куда тебе надо ехать? Выходные на носу.

- К Медынскому?

- Зачем?

- Утешить мужика надо. На ночь ему почитаю "Историю государства Российского", колыбельную спою. А то после того, как Старикова убили, совсем в депрессию впал, мучается от бессонницы.

- Я знаю, ты - скрытый либерал. Накапай на мозги Медынскому, убеди его в том, что Россия - страна рабов и никакой культуры у неё нет. Скажи, что вся культура - говно. Повлияй на него исподтишка. Может, какие подвижки внутри Минкульта начнутся. А то совсем застой - дышать невозможно. Свободы не хватает. А ведь меня когда-то в центральных газетах печатали - и не стеснялись! Совершенно бесплатно. В ознакомительных целях.

- Постараюсь. Сделаю всё возможное. Буду влиять на Медынского.

- Давай. Ни уха, ни хера!

*-*-*-*+*+*-*-*

Марина делала минет Давидычу, махая сиськами и золотистыми кудрями. Нагиев незаметно пристроился сзади и вошёл в раж, натягивая красоточку из "универа", а теперь ещё и соску из Госдумы со скоростью 120 прихватов в минуту. С такой скоростью могут только ебаться кролики. Нагиев вновь кончил и заляпал поясницу модели своей студенистой спермой. Давидыч выстрелил чуть попозже. Марина чуть не подавилась, но всё-таки проглотила горькую, как демидрол, кончину ценителя дорогих комфортабельных авто и гламурных сучек.

СОРОКА вернулся к своим гостям, сняв с себя махровый халат, в который вынужден был облачиться, чтобы не смущать Хинштейна.

- Что у нас с Хинштейном? - спросил Яшин.

- Хинштейн от групповухи отказался, сославшись на импотенцию и нехватку свободного времени, - ответил Сорокин, приступив к съёмкам любительского кино.

Епифан дрючил Марину Кожевникову в задний проход. Уставшего и отрубившегося от изнеможения жирного Давидыча заменил поджарый Нойз Эмси и воткнул своего змея в уста депутатши, которая одновременно была светской львицей и гламурной сучкой. После Нойза Эмси нарисовался Джигурда и, рыча от удовольствия, начинил кокетливую единоросску своим семенем:

- Я ебу Единую Россию в лице Марины Кожевниковой.

После Епифана к заднице Кожевниковой прилип Яшин и вновь активизировался. Он так же быстро оформил депутатшу, после чего набросился на Сильвию Краст. Негр Жорж отнял у Яшина Сильвию Краст и приковал её наручниками к батарее. После чего ему пришла идея подвесить Сильвию к люстре, как перед этим было проделано с Паниным.

После Кожевниковой анальной каре со стороны Епифана подверглась Алёна Пискун, сексуальный гигант схватил её за волосы и натянул, как тетиву. С Кариной Барби Епифанцев проделал то же самое, затем ненасытный артист отпорол Олесю Малибу. Когда он её порол, то цепкими руками схватил увесистые буфера, чтобы те не мешали процессу. Когда Олеся стояла раком, её силиконовые груди колыхались как желе, издавая шлепки, которые отвлекали от напряжённого процесса и раздражали ёбаря. Епифан сжал искусственные сиськи, что они лопнули, и имплантанты полезли наружу. Малибу тихо стонала.

- Малибу. Я тебя заебу! - шипел Епифан, периодически вытирая своими трусами пот со лба.

Тину Чертополох Епифан терзал своим пальцем, на котором блестел перстень в виде пентаграммы, внутри пентакля находилась залупа эрегированного пениса.

К девчонке с зелёными волосами Епифан не успел добраться.

*-*-*+*+-+-+-+*+

Фееричный, как фейерверк, Епифан наконец-то кончил, исторгнув из себя несколько мощных залпов фонтанирующего салюта. "Непобедимого" прорвало. Он искрился от переизбытка энергии. Его жилистые и крепкие руки пульсировали от высокого напряжения. Кто к ним прикасался, того ударяло током. Баскова, Гей Германика и Алена Пискун кинулись облизывать поршень неудержимого героя, отталкивая друг друга. Они облепили Епифана как щенки облепляют суку, когда пьют ее молоко. Неугомонные женщины соревновались друг с другом и мерялись языками. Самый длинный язык был у Алены Пискун. На ее долю пришлось епифановских сливок чуть больше, чем всем остальным. Она, смешно икая, облизывалась с довольной физиономией. Гей Германика слизала с ботексных губ Алены присохшие капли спермы. Та ее в ответ чмокнула в сиську. К ним присоединились только что приехавшие на попутке участницы группы "пусси райт" Толоконникова с Алехиной. Не церемонясь, девки сразу же скинули с себя все одежды и предстали перед взором писателя в преисподнем. Начиналось лесби-пати. Алехина начала лобзать Толокно, а Толокно, в свою очередь, терлась об Алехину. Откуда-то возникли тени так называемых отечественных рок-див Земфиры и Дианы Арбениной. Тени тоже переплелись друг с другом и слились в едином страстном розовом поцелуе.

- А теперь, девочки, примерьте-ка вот это! - Сорокин подобрал с пола отрубленную руку Панина и швырнул ее в лесбиянок.

Толокно схватила руку и затолкала ее себе в отверстие.

- Жорж, принеси-ка сюда глаза, носы и уши. А также яиц подбрось десяток!

Жорж принес банку заспиртованных человеческих глазных яблок. И гирлянду высушенных нослв и ушей, которые нанизаны были на кукан.

Жорж открыл банку и россыпью бросил глаза в девушек. Яблоки глаз покатились по полу. Девчонки шустро хватали их и запихивали себе в манду и анус. Земфира схватила гирлянду с сушеными ушами и носами и постепенно начала заправлять ее внутрь своего обширного влагалища. Гирлянда поместилась вся. Подползла на четвереньках Арбенина и схватив зубами кончик гирлянды, высовывающийся из клитора, потянул веревку себя. Кукан медленно полез наружу, доставляя Земфира неслыханное наслаждение. Чтобы усилить кайф, Земфира подобрала с пола бутылку из-под текилы и всадила ее себе в жопу. Арбенину пялила, в свою очередь, Гей Германика, пристегнувшая к бедрам большой розовый колючий страпон, похожий на булаву. Это шипастое дилдо протянул ей негр Жорж. Оно было универсальным - можно было пристегивать, а можно было использовать как самотык. Это дилдо хозяин особняка купил еще в те времена, когда жил в Германии.

Для гостей мне ничего не жалко!ВОТ к примеру От сердца оторвал этот прекрасный розовый фаллос. Столько лет мне служил безотказно и все как новенький, - комментировал Сорокин свою щедрость, не прерывая видеозаписи.

*-*-*-*-*+*+**+-*--

Тут к Сорокину приехала еше одна гостья - Маша Гайдар. Пожаловала с Украины. Инкогнито пробралась в тайне от российских спецслужб. По канализационных трубам и каналам пробралась. Сеть говнотечек пока ещё не имеет пограничных блок-постов, поэтому никаких проблем с таможней не возникло. Маша привезла мастеру бутылочку хорошего вина.

- Дарю тебе, Владимир Георгич, бутылку хорошего кахетинского вина. Кинзмараули. Это подарок от господина Саакашвили, советником у которого я тружусь, - сказала Маша Гайдар и чмокнула писателя в щёчку. Сороока поставил бутылку вина на стол и похлопал слегка по заднице политической активистки, а ныне эмигрантки.

- Присоединяйся к нам. Горячо проведем время.

- Не могу. У меня месячные.

- Так это даже хорошо. Я так люблю менструальную кровь. Вытащи на память мне тампон. Ты тампоном или проклпдками пользуешься.

- Прокладками.

- Оставь мне на память одну с твоей пачкотнёй. Буду помнить о тебе, переживать за тебя, изменницу Родины.

- окей. Отвернитесь.

Сорокин отвернулся. Мария залезла рукой под юбку и вытянула из-под панталонов прокладку, подцепив её пальцем за крылышки. Прокладка была насквозь пропитана менструальной вишневой жидкостью. С неё даже капало.

Мария протянула средство гигиены Владимиру Георгиевичу и он начал внюхиваться в использованную салфетку.

*-*-*-*-*-*----+-**

Поменяв карту памяти в цифровой видеокамере, и вновь включив запись, хозяин обратился ко всем:

- А теперь, друзья, давайте ляжем на пол, образовав круг. И будем дарить друг другу тепло и ласку.

Сорокин попросил Жоржа поставить пластинку с песней Криса Кельми "Замыкая круг". Послышались слова эпичного текста:

"Свой мотив у каждой суки,

Свой мотив у каждой шлюхи.

Ты найдешь один ответ

И сделаешь минет".

Гости послушались Сорокина, залезли под стол. Кто-то из них вляпался в говно. Кто-то сел голой жопой в лепёшки, оставленные после соревнования Шнура и Пахома. Кому-то в жопу или в пятку вонзилась вилка или стекло от разбитого фужера или осколки от бутылки шампанского. В сердцах Епифан схватил скатерть и стянул её с длинного стола, на пол посыпалась вся посуда вместе с остатками сомнительных яств. Опрокинулись и разбились уцелевшие во время дебоша Панина тарелки, салатницы, ковши, блюдца, чашки, рюмки, бокалы, фужеры, пиалы. Негр Жорж, а вместе с ним Нагиев, Джигурда и ещё кто-то засуетились, забегали. Начали отодвигать стол, расчленяя его на части. Табуретки со стульями из человеческих костей убрали в спальню, нагромоздив их друг на друга. Помещение освободилось. Мёртвых торчков, Павленского и Разоренко, откинувшихся от передоза, оттащили в коридор и там бросили.

- Завтра придётся хоронить. Дурачки. Кто так делает? Пришёл в гости - и кони двинул. Пиздец. Подстава сплошная, - выругался Сорокин, глядя на то, как выносят покойников.

- Забудь о них. Они - конченые дегенераты. Насрать на них, - успокоил Сорокина Пахом, который дрочил своей правой рукой, а левой ковырялся в носу.

Епифан помог мужикам разобраться в доме, а потом извинился и сказал, что свободное время у него закончилось, и он должен ехать:

- Завтра съёмки в новом фильме. Я играю коменданта крепости. Я должен быть в форме. Так что больше не могу. Как-нибудь без меня справитесь.

- Ну ладно, пока, Епифан. Спасибо, что приехал, - Сорокин попрощался с Епифаном и не стал его даже провожать. Епифан ушёл, не закрыв за собой ни дверь, ни калитку. На улице его уже ждало такси.

*-*-*-*-*-*-*-*-

- Друзья, продолжаем спариваться, - сказал Сорока с важным видом, теребя себя за левый жухлый сосок, - Ты, Артемий, ложишься сюда, ты, Валерия, находишься здесь, сосёшь у Артемия, между вами - Шнур, у Шнура сосёт Олеся, рядом пристраиваешься ты, Илюшка, везёт тебе - с элитной шлюхой будешь зажигать, затем - Света будет раздвигать ноги перед этим юношей, Мэдисон, хочешь светиной расселины попробовать? Тина... будет осасывать Мэдисону. Тину я положу в это место. На неё ляжет Никита и отведает её вагинальных соков, далее Карина возьмёт в рот у Джигурды, потом Давидыч примостится, Марина залезет под него, яйца Давидыча своим язычком помассирует, тоже где-нибудь здесь неподалёку, ножки раздвинет, Дмитрий, пожалуй, расположится вот тут... будет удовлетворять Марину. Алёна будет сосать у Нагиева. Алёне отлизывать будет негр Жорж. Готов, Жорж, сделать девушке приятное? Не хочешь Алену? Ну хуй с тобой - еби тогда малолетку с зелёными волосами. Далее кого положить? А, ну вот же... Мужиков у нас много. Хинштейн смылся," хуегнозис "- тоже, торчки сдохли... Панина - убили. Барецкого сожрали. Нойз будет отлизывать у Алёны, ему самому будет делать минет Сильвия, Сильвию будет иметь мой негр, негру будет сосать... Артемий. Всё! Круг замкнулся. Мишу Ефремова тащите сюда. Положим его в центр . Он уже пьяный в говно, сраный и обоссанный весь. Ему всё равно. Пахом, ты здесь ещё ? Мы про тебя, прикинь, забыли. Засунешь ему свой хер в рот. Не бойся, не откусит. Он во сне не кусается.

Лена Ленина с раздраконенной колеоризой спаривается с ногой Панина, а затем и с ногой Барецкого. Она засовывает себе в разодранное и расцарапанное лоно отрубленные конечности расчлененного фрика.

Гей Германика мажет себе губы говном вместо губной помады.

Ефремов исходил слюной и вытирал сопли. Сидя на копчике, он ударился в сантименты и даже прослезился. Из пьяных глаз потекли слёзы водки:

"Ребятишки, как же я рад за вас. Шоб я так жил всегда. Вы знаете, я с юных лет мечтал о том, чтоб вот мы все, артисты, писатели, творческие люди, жили в такой гармонии. И вот эти мечты, наконец, я вижу, сбываются. Я счастлив. Если Господь Бог когда-нибудь у меня спросит, счастлив ли я, то я ему с гордостью отвечу: "Счастлив. А ты?". Интересно, почему ещё до сих пор живут люди, которые не счастливы?"

В это время Пахом схватил пригоршню дерьма и размазал по своему отвисшему рыхлому животу, натёр экскрементами свои яйца вместе с членом, и подсунул под нос слезливому артисту.

- Отведай моего сырца.

Ефремов не смог отказаться по причине своей умиротворёрности и начал целовать колбаску в шоколаде.

Попозже Ефремов всё-таки проблевался, когда Пахом как бы в шутку вывалил на него то, что оставил после себя на тарелке Шнур.

Пахом обмазывает всех дерьмом.

Берёт свой член, макает его в ковш с говном и тычит им в лицо Гей Германики:

- Соси мой хуй в шоколаде!

После этого он нахлобучивает Баскову, ставя её раком. Она начинает орать. Пахом догадался взять пустую бутылку. Бутылка разбивается о голову создательницы "зелёного слоника". Но Баскова кайфует.

Давидыч в исступлении бросает Сорокину связку ключей от автомобиля:

"Дарю тебе ролс ройс свой, не грусти! А то ты как нищий на "кадиллаке"!

- Попрошу следить за речью, молодой человек. Но подарок тем не менее принимаю. Благодарствую.

В перерыве между оргиями гости решили устроить небольшой перекус. Сорокин понял, что его друзья вновь проголодались и обратился к ним с большой теоретической речью:

"Говно надо есть палочками как суши. Говно имеет 50 оттенков и не только серого, но и коричневого. Говно бывает разное: чёрное, белое, красное. У каждой нации своё говно. Более того, у каждого человека оно индивидуально. Нет говна похожего. Оно всегда отличается. Или по запаху или по вкусовым качествам. Калорийность кала науке пока неизвестна. Но я думаю, что говно довольно и так и питательно. По своим питательным качествам говно, я думаю, ничем не уступает говядине. Белое самое вкусное. Такое бывает только у вегетарианцев, веганов или тех, кто соблюдает великий пост. И питается святым духом.

Понимаешь, в чём уникальность моего положения? Вся загвоздка в том, что люди думают: "мол, Сорокин живёт в четыр!хэтажном особняке, ездит на розовом лимузине, значит, как сыр в масле катаемся, жирует и ни в чём себе не отказывает. Купается в роскоши. Они заблуждаются! Отвечу вам. При том, что я живу в особняке - это да, факт очевидный. И езжу на розовом кадиллаке, - никто не спорит. Все видели. Но то, что при этом, будучи далеко не бедным и влиятельным человеком, я опускаюсь и падаю на самое дно - это никому не известно. Каким образом? Да питаюсь я говном! Вот вам пример! Даже бомж говно не жрёт. Даже бомжи не падают так низко, как я. А ведь бомжи на самом деле только бомжи по знают истину и способны стать по-настоящему свободными. Я что-то промежуточное между изысканным утончённым аристократом и самым последним, самым съехавшим и упавшим на днище безумцем. И этот дуализм, это своего рода раздвоение моей личности, заставляет на мир глядеть с двух совершенно противоположных точек зрения. И в этом моё превосходство над остальными деятелями культуры. Вам советую практиковать то же самое. Поэтому угощайтесь. Ни в чём себе не отказывайте. Здесь вы видите говно 30 сортов - лучшее из моей коллекции. Для гостей мне ничего не жалко. Берите хлеб - он уже, кстати, нарезан. Берите экскременты. Делайте бутерброды. Намазывайте, сколько вам надо. Хлеб, кстати у меня из французской пекарни - с пармезаном, с кунжутом. На любой вкус. Угощайтесь. Приятного аппетита! "

Гости набросились на яства. Первым накинулся на жрачку Пахом. Он стремился попробовать всё, что видел на столе. Жадность его была безгранична - он хватал говно руками, выгребая его из мисок и пиал, и сразу же запихивал в рот. Давясь калом, он громко рыгал, кашлял, давился, но запивал солёным жёлтым напитком. Света Баскова старалась не отставать от Пахома. Она взяла палочки. Ей нравилось то говно, что было покрепче, поплотнее. Твёрдый стул был предпочтительнее. Чуть засохший, немного обветрившийся. А кое-где и окаменевший.

Валерия Гей Германика предпочитала лакать из миски, как псина. Она выбрала посудину, стилизованную под медицинское судно, в которой на дне плескался жидкий кал. Очевидно, кого-то слабило и пропоносило.

- А это блюдо называется "Исповедь засранца". Приятного аппетита, Валерия.

Валерия с чавканьем уплетала поносную жижу красно-бурого цвета.

Тина Чертополох воздержалась от пира, поскольку у неё начался трип от выпитого неотуссина, абсента вкупе с толчёным феназепамом, по ошибке принятым за амфетамин.

Торчки Павленский и Разоренко уже были безучастны по отношению ко всему.

Ребята были "аут аэонс". Они замёрзли в своих метаморфозах. И ни на что уже больше не реагировали. Даже на звуки. Глаза их остекленели, и они ничего не видели, кроме собственного неуклонно распадающегося на части мира. Этот мир трескался и превращался в гнилую труху, затем он рассыпался на кристаллы, как слегка подтаявшая ледяная глыба, которую разбивали ледорубом. Это был их последний приход. Торжество небытия. Путь в ничто. Почувствуй себя прахом и развейся по ветру мусорной пылью.

-----*****------

- У меня возникла идея. Жорж, позвони Степанычу.

Степаныч - так звали знакомого ассенизатора Сороки. Мужик имел в собственности говновоз и подрабатывал откачиванием канализации.

Жорж набирает номер телефона, по которому отвечает Степаныч. Негр передаёт трубку Сороке.

- Алё. А это кто? - отозвался Степаныч.

- Хуй в пальто. Степаныч, ты сегодня гружёный? Я надеюсь, ты все выгребные ямы вычистил на районе?

- Ага. Под завязку заправился.

- Ну вот и поздравишь меня как раз. У меня сегодня днюха. Забыл?

- Ах да, точно. Я как раз тут неподалёку. Сейчас к тебе загляну на огонёк.

- Уж, пожалуйста, не подведи. Жду тебя с твоей цистерной с нетерпением.

- Океюшки. Поворачиваю. Через десять минут буду.

Сорока расплылся в довольной улыбке от предвкушения большого кайфа.

- Всё. Говна хватит на всех. Степаныч сейчас подвалит. Жорж, готовь шланги, доставай насосы. Разбей окно, надо протянуть. И отвори ворота. Иди, оденься. На улицу выйди. Встретить надо Степаныча. Если соседи спросят - скажи, что произошло небольшое возгорание. Нужно его потушить, и приедет пожарная машина.

Негр набросил на голову фуражку группенфюрера СС, которую он увидел за стеклом серванта, накинул цветастую собачью шубку Алёны Пискун и напялил на ноги кованые ботинки- казаки Никиты Джигурды - первое, что попалось на глаза. Жорж разбил окно кувалдой и с улицы повеяло холодом. Затем Жорж шустро спустился вниз и выбежал во двор, после чего снял амбарный замок и распахнул ворота. Ассенизатор далжен приехать с минуты на минуту. Негр ждал говновоза и топтался на месте, пытаясь согреться своим дыханием. Африканец всё никак не может привыкнуть к российскому климату. И хотя на улице стояла оттепель с плюсовой температурой, ему было очень холодно и неуютно.

У ворот появился грузовичок Газ-53 с трёхтонной бочкой, забитой до отказа фекалиями. Степаныч сегодня успел опустошить всю говнотечку в данном микрорайоне.

Степаныч высунул башку из приоткрытого окна и заржал:

- Ну ты даёшь, гамадрил! Вырядился, как на гей-парад.

- А теперь легли все и сплелись в клубок, как змеи. Образуйте гору из своих обнажённых тел, - скомандовал Сорокин, не переставая держать видеокамеру.

Жорж присоединил шланг к цистерне, другой конец шланга находился на третьем этаже, где проходила оргия. Степаныч открыл вентель, включил напор, и содержимое говновоза полилось в дом. Начало заливать помещение холла. Жорж, выполнив поручение, побежал обратно наверх.

- Жорж, я вижу, ты справился с щадачей. Вон уже пошла серая струя. А теперь кинь-ка сюда оторванные бошки.

Жорж поднял с пола головы Волочковой, Панина и Барецкого. И по одной кинул их в гущу. Тыква Барецкого досталась Нойзу Эмси, башку Панина схватила Баскова, а голову Волочковой поймал Джигурда и как шар для боулинга пропихнул в перерезанную глотку балерины-коровы три пальца. Джигурда поцеловал Волочкову в посиневшие обветренные губы. Баскова зажала голову Панина между ног. А Нойз Мс засунул свой член в отверстие в черепе Барецкого, в окровавленную щель, которая осталась от удара топором.

- Принеси-ка шкуру Барецкого и накрой ею, как простыней, лежащих. Укрой их покрывалом из жирной вонючей плоти этого мерзкого кабана.

Жорж отодрал от пола присохший скальп, который остался от съеденного Барецкого. Затем он постелил его поверх извивающихся сырых тел.

Нечистоты потекли бурным потоком и покрыли собой весь пол, образовав вонючее озерцо с мутно-серой водой. В этом озерце как воробьи чупаскались опьянённые развратом извращенцы. Перверсия продолжалась. По колено в дерьме гости любили друг друга. Они занимались сексом, захлебываясь зловонной жижей. Пахом бросился в центр, глотая ударившую ему мощную зловонную струю. ФЕКАЛИИ бурлили. Гости в неге томились и принимали говнянные ванны. Кто-то стал лакать лужу, от которой отдавало аммиаком и сероводородом. Говно всех жителей Юго-Запада Москвы кишело здесь. Аромат стоял такой, что сносилО крышу и резало в глазах.

- Люблю секс с говном, - сказал Сорокин, и его свободная левая рука прикоснулась к гениталиям и начала массировать пальцами мошонку, нежно катая шары яичек, перебирая их как чётки.

- Жоржик, ущипни меня за соски, - попросил негра владелец обители, утопающей в экскрементах.

Подошёл Жорж с двумя деревянными бельевыми прищепками и зажал ими торчащие, словно канцелярские кнопки, соски писателя. У Сороки были довольно развитые для мужика сиськи. И он кайфовал, когда ему прицепляли прищепки к соскам.

После этого негр на поводке из цепи привёл голую Сильвию Краст и та на коленях встала перед седым человеком, который держал в руке видеокамеру. Сорока убрал руку и его чуть приподнявшийся фаллос оказался в нежном ротике 18-летней нимфетки. Та старательно обхватила мужское достоинство и заработала губами, щеками и язычком. Щечки раздулись, как у хомячка. Головка с зелёными волосами маячила вверх-вниз со скоростью баскетбольного мячика, которого чеканит об пол какой-нибудь Майкл Джордан.

- Хорошо-то как, ёб твою мать! Ещё бы мне самому хуйца соснуть для полного счастья! - Сорока умирал от блаженства. Ему захотелось в этот момент занять свои уста. И удовлетворить писателя отважился сам Пахом. Он словно художник обмакнувший кисть в гуаш, окунул свой пенис в разлитое жидкое говно, которое хлюпало под ногами. Затем поставил перед Сорокой табуретку и взобрался на неё.

"То, что надо. Я балдею", - только и смог сказать Сорокин и заглотил пастью измазанную сосиску Пахома. Камера выпала из рук писателя, и больше он уже не мог снимать. Видео снималось теперь без ведома режиссера. Жорж приволок чёрный пятидесяти литровый мешок с потрохами Барецкого, и вывалил требуху на лежащих в пикантных позах. Потекла чёрная желчь вместе с гноем. Селезёнка и проткнутый мочевой пузырь. Карина Барби обмоталась кишками жирдяя, словно лентой выпускница школы или победительница конкурса Красоты. Она беззубо напевала песню аквы "амо баби гёрл ино баби ворлд, факин пластик итс фэнтастик".

Обмоталась кишками и Олеся малибу вместе с Алёной. Гей Германика пошла дальше всех и засунула толстую покрытую изнутри бляшками и наростами от десятилетий нездорового и не умеренного питания вырванную прямую кишку Стаса себе в манду.

- Жорж, вруби музыку погромче. Поставь мою любимую пластинку.

Протяжно раздался писклявый голос Дэмиса Руссоса:

"Си-и-и-и зэ ста-а-арс ин зэ скай абув,

Зэй шайн вэрэвэр ай Мэй ро-ум.

Ай выл прэй эври лонли на-а-айт.

Зэт сын вэйл гайд ми-и-и хоум".

Глаза Сороки озаренно загорелись. Писателя осенило:

- Хуй в говне... Точно! Все решено. Назову свою следующую книгу "Хуй в говне". И насрать на то, что цензура не пропустит такое название. Мне похуй! - Сорока вставил грязную колбаску Пахома в свой рот и начал смаковать ее вкус. Негр смочил несколько своих скрещенных пальцев и запустил их в мускулистый анус писателя. Разработав его, Жорж затем взял с пола отстегнутый розовый дилдо-вибратор, успевший уже побывать в лоно Дианы Арбениной и некоторых других дам. Шипастый самотык вошел в расширенное дупло Владимира Георгича.

------******------

- Если не получится писать, то буду играть и петь. Не мытьём, так катаньем. Не нытьём, так блеяньем. Как-никак, на оперного певца отучился. Авось, пригодится. Правда, друзья говорят, что у них уши вянут от моего пения, - думал Елеазар и поправлял за спиной криво висящий и болтающийся заплатанный чехол.

Елеазар пошёл лабать в переход, взяв свою старую облезлую гитару с расстроенными ржавыми железными струнами. Эту гитару Елеазар спер в отрочестве ночью из ДК советского тогда ещё города Мукачево, что находился на стыке границ трёх непохожих друг на друга стран - Польши, Венгрии и Украины. С тех пор он хранил эту акустическую гитару. И она неизменно сопровождала его повсюду, где он только не появлялся.

Как трёхлинейная винтовка Мосина, эта "уральская" гитара из фанеры была воистину неубиваемым универсальным инструментом. Изготовленная в оруэлловском 1984-м, она пережила перестройку, развал Советского Союза, расстрел Белого дома, войну в чечне первую и вторую, шоковую терапию, дефолт и стабилизец двухтысячных, военный конфликт в Южной Осетии. Гитара пережила также Оранжевую революцию, Майдан и последующие за ним кровавые катаклизмы на юго-востоке Украины. А голос её хоть и расстроенно, но всё ещё звонко звучал и отзывался в сердцах узкой аудитории поклонников творчества Мишани.

С гитары уже осыпалась почти вся чёрная лаковая краска. Струны, закрученные на сколках грифа, угрожающе топорщились в стороны, как шипы колючей проволоки. Это, чтобы рассердоболить или устрашить прохожих. В надежде, что они будут отсыпать мелочь в шляпу щедрее.

Я не вышел лицом. Я как Сталин.

Не в роддоме, за стенами спален.

Родила меня мать. В огороде

Появившись на свет в этом мире -уроде.

Мать моя ни при чём и не держит ответ.

Она Гитлеру сделала ночью минет.

Был Сорокин злостным забулдыгой.

Жрал говно и водкой запивал.

Вместо сердца у Сороки - фига.

Но снобизм его всех заебал.

Был Сорокин злостным пидорасом.

И хмырей таких же собирал.

Это были люди "высшей" расы.

Им пиздец: их кто-то покарал.

Был Сорокин злостным наркоманом.

Книги его - словно героин.

Набивайте дурью полные карманы.

Наш георгич щедрый лишь один.

Был Сорокин злостным говноедом.

Он говно всех видов пожирал.

От таких как он, одни лишь беды.

Но его маразм уже крепчал.

Когда Елизарий наяривал на гитаре и пел песни из своего репертуара, в переход каким-то чудом забрели две малолетние гламурные сучки, которые на ходу затягивались "понсами" и щелкали себя на айфоны, при помощи палки для селфи. Тэпэшки приблизились к "барду" и сразу же брезгливо отшатнулись от него.

- Фу, какая ужасная прическа! Какая ужасная куртка! Волосатый говнарь! Мудило в говнодавах! Беее, - девочки передразнили Елеазарова и прошли мимо него, заткнув уши. При этом во рту у каждой из них дымилась электронная сигарета.

- да что вы понимаете? Тупые мокрощелки! Курилки тухлые, бля!

Тэпэшки, оглянулись, и состроили рожицу, высунув язык. Они пытались сказать Мишане, что им не нравится его внешний вид. Сразу видно, что у человека денег мало. А с такими тэпэшки не то что не дружат, но даже и не общаются.

Елеазарий продолжал стоять. Играл теперь "женщина-мудак".

Прохожие морщились, ворочали носами, шмыгали, плевались. Никто так и не подал до самого вечера ни копейки. Кто-то возмущался из старых работяг:

"Хуйню какую-то несешь, парень! Уж лучше бы Розенбаума "Ау!Ау!" сыграл или Шуфутинского "Таганка". Музыкант тоже мне нашелся, еб твою мать. Патлы отрастил, и думает, что любой текст сгодится!"

"Идите, дядя, своей тропой. Ваше мнение неинтересно. Просрали сами великую страну. Вступали в партию за пайками, а потом в 91-м выкинули партбилеты и присягнули Ельцину. Предатели. Что ты делал всю жизнь. У станка стоял и бухал, небось?

Ты мне, щенок, такое высказыааешь?! Сопля можайская. Пиздюк малосольный. Чучело лохматое. Я те космы поаыдираю, пугало в кожанке. Хиппи-хуиппи всякие мне грубят! - пожилой работяга замахнулся на Елизария поношенной дешевой сумкой на ремешке, сняв ее с плеча. Елизарий вовремя увернулся и старик промазал, шлепнув сумкой по стене. Внутри что-то разбилось, и сквозь дно сумки потекла на пол красная жидкость. Запахло плохим дешевым алкоголем.

- Иди домой, нажрись портвейна, батя! Успокойся.

- Попьешь с Вами! Хипстеры ебаные! - старик пошел прочь, иногда оглядываясь и злобно смотря на Елеазарова. Тот лишь ехидно засмеялся ему в ответ.

Никто не поблагодарил Барда за его песни. Никто не кинул ни гроша. Елеазар не заработал даже мятого червонца. Люди проходили мимо, не останавли ва ясь. В наушниках, без - не важно. Елеазарову стало невыносимо грустно и тяжко.

Только одна сердобольная старушка сжалилась, наклонилась и положила в шляпу кулек сушеных яблок.

-денег нет, сынок. Зато хоть яблоками подсоблю. Ешь, не стесняйся. Свои, антоновские. В печке сушила.

Сушеные яблоки были сморщенными и свернувшимися в кольцо. Напоминали они по форме садовые цветы "ноготки". Только были не оранжевого цвета, а серо-зеленого.

"Ногти какие-то, а не яблоки", - подумал Елеазаров и с отвращением швырнул бабушкину подачку в урну, когда старуха поднялась наверх.

"До чего народ пошел жлобский... Ужасно жлобский... Невыносимый! А я за этот народ еще глотку деру и горы сворачиваю. По радио выступаю, защищаю его. Права его геополитические отстаиваю... А он ко мне жопой поворачивается. Надо валить обратно в Германию. В пизду весь этот рассейский быт! Там в Доичляндии хоть пивом угостят, в баре нальют на халяву. А здесь ловить нехуй. Прав был Сорока. Пойду на Манежку, может, погром какой будет. Посмотрю, поучаствую, если

допустят. Понаблюдаю за толпой. Может, мысль ка ка я полезная в голову прийдет?

Елеазар тяжко вздыхая, побрел в сторону Красной площади. Все здесь до боли знакомо. И ни что уже не радует. От патриотизма не осталось и следа. Все российские символы вызывают неприязнь и отторжение. На красной площади он увидел огромное количество китайцев, корейцев, вьетнамцев, негров, таджиков с узбеками и прочих "цветных". Мишаня достал из рюкзака планшет и начал строчить.

"Россия превратилась в интернациональный вертеп. Дышать невозможно. Куда ни глянь - одни черножопые и узкоглазые гуки.", - записал Елеазаров в своем быстром блокноте.

---**--+-----***--

Миша елеазар в сердцах ударил гитарой по голове бронзового истукана Сталина. Фанера старой уральской гитары раскололась о торчащий словно выступ скалы ординый нос кавказца.

Это ты во всем виноват. На кого ты нас всех оставил. Как ты мог позволить развалиться Союзу после своей скоропостижной смерти. Как ты мог позволить отравить себя и преждевременно уйти. Наши отцы и деды верили в тебя как в Бога. А ты их подвел, оказавшись простым смертным!!! - восклицал Елеазаров и сотпясал воздух Своими кулаками.

Елеащар промок до нитки, попав под дождь.

Это не зима, а хуй знает что. В декабре должны сугробы лежать по колено. А тут дождь как из ведра поливает.

*-*-*-*+---+--*-*----*

С боевиками бригады увязался свободный режиссёр "Валентин Сметанкин", странный человек неопределённого возраста, неопределённого телосложения, неопределённого социального статуса. С виду похож на хиппи - а там хуй его знает. Одет в дорогой прикид из европейских бутиков. В свободное время, когда приходит вдохновение, он пишет стихи, поёт песни собственного сочинения, снимает любительское кино. Так называемый арт хаус. Снимает прежде всего для себя, не заботясь о реакции гипотетического зрителя. "Принцип артхауса - повернуться голой жопой к лицу зрителя", как говорила Светлана Баскова. Поэтому и зрителей у Валентина немного - в основном все свои: его друзья и приятели становятся героями видеороликов. Он поехал в составе бригады вместе с бойцами. Вернее, они сами его попросили поехать с ним, чтобы он запечатлел весь процесс на видеокамеру - для истории. Валентин охотно согласился и сел с ребятами в бэтээр.