Орленок

Глава 19

1 декабря 2512 по ЕГК.

…Домой мы приехали под утро абсолютно никакими, на автопилоте дошли до лестницы, кое-как поднялись на второй этаж и разбрелись по своим ванным. Не знаю, как Кольцова, а я ополаскивался, засыпая на ходу, не нашел в себе силы высушить волосы, натянул трусы то ли после четвертого, то ли после пятого настоятельного совета Дайны, с закрытыми глазами добрался до спальни и отключился чуть ли не раньше, чем рухнул на кровать. Поэтому на голос бестелесной подруги, пытавшийся достучаться до спящего сознания, не реагировал целую вечность. А на ногах оказался только после оглушительного рыка «Цербера»:

— Курс… ПОДЪЕ-Е-ЕМ!!!

Обнаружив себя не в казарме и сообразив, что БИУС не стал бы дергать меня просто так, включил голову и еле слышно спросил, что случилось.

— Нашей девочке приснился кошмар. Проснулась от своего же крика и в холодном поту. Сейчас сидит на кровати, обхватив себя руками, и вся дрожит.

— Предлагаешь к ней вломиться? — угрюмо спросил я, направившись к двери.

— Неа. Изобрази сомнамбулу, захотевшую попить. И по дороге на кухню зацепи кресло: Кольцова услышит — дверь ее спальни открыта…

Изобразил. Без особого труда, ибо двух часов сна мне не хватило, и глаза закрывались сами собой.

И в кресло впоролся удачнее некуда — оно не просто отъехало в сторону, а перевернулось, «заставив» негромко чертыхнуться. Ну, а оставшуюся часть маршрута — от середины гостиной до холодильника — я вслушивался то в тишину коттеджа, то в комментарии Дайны. Так что неплохо представлял, как на этот спектакль отреагировала напарница. Ну и, конечно же, ждал ее появления на кухне. В халате, накинутом, вроде как, бездумно.

Неплохо подгадал и со временем — в тот момент, когда девушка возникла на пороге, допивал апельсиновый сок прямо из упаковки. Поэтому, «краем глаза» заметив какое-то движение, прервал процесс и «удивленно» уставился на нее:

— Доброе утро, Оль. А че это ты не спишь?

Она зябко поежилась и сказала правду:

— Приснился кошмар. Все никак не отойду…

— Забрать к себе?

— ДА!!!

От мешанины чувств, вложенных в этот односложный ответ, поплохело и мне. Так что упаковка с соком вернулась на полку, а я рывком переместился к Кольцовой, заключил в объятия и мягко заворковал:

— Выброси эту чушь из головы: мы у себя дома, тут все спокойно, а я, как видишь, рядом…

— Пошли к тебе, а? — взмолилась она, продолжая дрожать.

Отвел. Не размыкая объятий. Когда Ольга развязала поясок, замерла и смущенно сообщила, что не сообразила надеть белье, выдал ей свою футболку и постоял лицом к стене. А через несколько мгновений услышал расстроенный вздох:

— Мне надо в душ: я очень сильно испугалась и проснулась в холодном поту…

— Я в обморок не упаду. Но если очень надо, то подожду.

Она немного поколебалась и юркнула под одеяло:

— Прости, но меня еще не отпустило…

— Не врет! — зачем-то прокомментировала это утверждение Дайна.

Я едва заметно кивнул, выключил ночник, который точно не включал, забрался на свое место и снова заключил страдалицу в объятия:

— Рассказывай…

Напарница зябко поежилась, вжалась в меня еще сильнее и вздохнула:

— Мне приснилось, что сюда, в наш коттедж, ворвалось человек двадцать Одаренных Потоцкого, точно знающих, что Юдина, его людей и ту пятерку убили мы. Мы пытались сопротивляться, но умения почему-то формировались в разы медленнее, чем обычно, стремительные рывки не получались вообще, пелена теневика — тоже, а твоя ледяная вьюга резала только нас. Так что боя не получилось…

— Рассказывай все: выговоришься — отпустит… — посоветовал я, и Ольга послушалась:

— Тебя прибили к стене стальными штырями и стали медленно резать на куски. Резали долго и с наслаждением. Не обращая внимания на мои крики и мольбы. При этом держали меня за волосы, заставляли смотреть и хохотали. Когда я как-то смогла высвободить левую руку и ударила мужчину, стоящего слева, в пах, отрубили ее здоровенным тесаком. Затем бросили меня в лужу твоей крови и пообещали, что этого изнасилования я не переживу. А я почему-то вспомнила еще два, которых на самом деле не было, и рванулась в надежде, что меня убьют, но без толку…

— Вломиться в наш коттедж — задача не из легких: артефактная защита, которую устанавливали при тебе, неприятно удивит кого угодно… — начал я, запустив пальцы во влажную гриву и ласково прикоснувшись к шее. — Далее, мы с тобой тоже не подарки, поэтому положим если не всех, то большую часть незваных гостей. Но самое главное не это: не сегодня-завтра Потоцким станет не до расследований и поисков виновных в гибели Юдина, его шайки-лейки и той пятерки…

— Почему? — перестав дрожать, спросила Кольцова.

— Помнишь фамилию беременной девушки, которую Потоцкие решили похитить?

— Конечно! Шилова…

— Я тоже запомнил. Поэтому перед тем, как лечь спать, покопался в Сети и выяснил, что глава этого рода — ни разу не тюфяк. Соответственно, получив информацию о планах этих тварей, гарантированно начнет действовать. То есть, допросит Слугу, которому уже приказали отслеживать все перемещения будущей жертвы…

— Артема Котова? — на всякий случай уточнила она.

— Ага! — подтвердил я и продолжил объяснения: — Уверен, что этот тип сломается. А значит, Шилов получит убедительное подтверждение всего того, что узнает из сообщения анонимного доброжелателя, и выйдет из себя. Кстати, почти уверен, что мстить будет не один: за последние десять лет Потоцкие сильно обидели еще семь достаточно сильных родов. И они, вовремя узнав о готовящемся возмездии, наверняка захотят потоптаться на костях этих тварей. Что будет дальше, представляешь?

— Потоцких станут рвать не только эти рода… — внезапно сообщила Дайна. — Я собрала кучу информации о преступлениях шайки Юдина, сфабриковала неопровержимые доказательства того, что Потоцкие не только направляли этих тварей, но и купили всю полицию области, и часа через четыре отправлю базу данных сразу по нескольким столичным адресам, одним из которых будет Собственная Его Императорского Величества Канцелярия. В общем, завтра-послезавтра в области, контролируемой Потоцкими, станет весело…

Тем временем Кольцова чуть-чуть отодвинулась от меня и встревоженно уставилась в глаза:

— Ты уверен в том, что сможешь сохранить анонимность?

— Да: отправлю сообщения не отсюда, а из какого-нибудь населенного пункта по дороге к Залесью. Причем после того, как возьму под контроль все близлежащие уличные камеры. В общем, не бери в голову: это моя проблема, и я ее точно решу.

Напарница как-то резко расслабилась и… хихикнула:

— «Не бери в голову» — это новый аналог словосочетания «Верь в меня, Оля»?

Я улыбнулся:

— Ага: первый вариант все никак не срабатывал, и я был вынужден искать другой.

— Неправда, срабатывал! — «обиженно» возразила она, начав приходить в себя, и я продолжил валять дурака, чтобы ускорить процесс:

— Точечно? А толку от такой веры, если верить в меня-любимого надо в любой ситуации?

Кольцова как-то странно хмыкнула, несколько мгновений смотрела мне в глаза абсолютно нечитаемым взглядом, а затем облизала пересохшие губки и грустно улыбнулась:

— Да, в тебя — любимого надо верить именно так. И я верю. Все время, пока нахожусь рядом, ибо чувствую себя неотъемлемой частью семьи. Но когда ты не приглашаешь меня в свою спальню, начинаю сомневаться в себе. И в эту брешь проскальзывает всякая жуть…

— А ведь это — признание в любви… — без какого-либо ерничанья сообщил БИУС и не стал навязывать свое мнение. Но мне за глаза хватило своего:

— Оль, я боюсь тебя оттолкнуть. Бестактностью… или чем-нибудь еще.

— То есть, я тебе… нравлюсь?

— Да! — твердо сказал я. И добавил: — Причем настолько сильно, что я тебя никому не отдам.

— Не отдавай! — хрипло потребовала она, затем выскользнула и из моих объятий, и из-под одеяла, выдохнула «Жди, я скоро вернусь…» и унеслась в ванную. У меня заколотилось сердце и пересохло во рту, а перед внутренним взором замелькали настолько волнующие картинки, что пришлось остывать, придумывая задачу по астронавигации. И пусть я завяз еще на стадии выбора типа небесного тела, к которому требовалось подвести обычный «Носорог», самого главного все-таки добился — к моменту возвращения Кольцовой держал себя в руках и не собирался делать глупости.

Правда, увидев аппетитную фигурку в желтом белье, возникшую на пороге, мысленно похвалил себя за то, что догадался включить ночник.

Само собой, после того, как сглотнул от восторга и предвкушения. А после того, как Оля скользнула под одеяло и вжалась в мой левый бок всем телом, заставил себя выдохнуть не тот вопрос, который вертелся на языке:

— Ты… уверена?

Вместо ответа девушка одарила меня неумелым, но умопомрачительно долгим и нежным поцелуем в губы. Хотя вру: нежным он был в самом начале, а потом у Кольцовой помутилось в голове, и в поцелуе появилась страсть. Мне тоже хотелось дать волю своим желаниям, но кое-какие нюансы поведения напарницы однозначно свидетельствовали о том, что с опытом у нее никак, вот я и запретил себе торопиться. Поэтому дал будущей супруге отдышаться, поцеловал сам и начал потихонечку усиливать ее ощущения, отправив правую руку путешествовать по спине от шеи до поясницы. И пусть первый же отклик — дрожь предвкушения, прокатившаяся по всему телу Ольги — чуть не свел с ума, зато я почувствовал, что эти прикосновения по-настоящему приятны, и… продолжил наслаждаться ласками в прежнем режиме. То есть, не прерывая очередного поцелуя, безумно долго скользил подушечками пальцев вдоль позвоночника до самого крестца, аж задохнулся от восторга в тот момент, когда аппетитная попа подалась им навстречу, и вернул руку к плечам под стон возмущения. Зато через несколько минут мягко перевернул девушку на спину и отправил в путешествие губы. По бархатистой коже шеи, пахнущей цветочным мылом, к хрупкой ключице и упругому полушарию правой груди.

Поцеловав Ольгу в ямочку под ключицей и получив море удовольствия от учащенного дыхания и требовательных прикосновений пальчиков к моему затылку, отрешенно отметил, что лифчик расстегнулся без моего участия, но «не понял намек» и продолжил «вести» губы к затвердевшему сосочку не по прямой, а по спирали.

— Издеваешься? — хрипло спросила девушка на середине траектории.

— Нет… — нехотя оторвавшись от груди, ответил я и свел напарницу с ума провокационным утверждением: — Хочу зацеловать тебя всю…

— Если ты не ускоришься, то я за себя не ручаюсь…

— Эта угроза меня не пугает… — улыбнулся я и «вернулся на маршрут». А через несколько секунд накрыл ладонью полушарие и, медленно сдвинув пальцы, легонечко сжал сосочек.

— Еще!!! — потребовала Кольцова, прижала мою руку своей, заставила смять грудь, содрогнулась от удовольствия, потянула трусики вниз и затараторила: — Игнат, возьми меня… Прямо сейчас… А то я сойду с ума…

…Два с половиной часа чувственного безумия пролетели, как один миг, и закончились забавной тирадой Кольцовой, обессиленно распластавшейся на кровати и тщетно пытавшейся прийти в себя после очередного сумасшедшего оргазма:

— Дотронешься — умру от удовольствия. Не дотронешься — смертельно обижусь…

— Дотронусь… и реанимирую. Поцелуем… — пообещал я, пододвигаясь поближе. — Ибо обижать ТЕБЯ не хочу и не буду.

— Отличный ответ… — вымученно улыбнулась она, потом перевернулась набок, поймала мой взгляд и посерьезнела: — Я тебя люблю. Хотела признаться раньше, до этой феерии удовольствия, но никак не могла решиться. А сейчас слово «Люблю…» рвется наружу, но где-то в глубине души есть опасение, что тебе хочется… хм… легких и необременительных отношений.

Я сгреб ее в объятия, прижал к себе и уткнулся носом во влажную гриву:

— Оль, забудь обо всех страхах раз и навсегда: я нашел свою женщину и счастлив. А «легкие и необременительные отношения» мне больше не нужны, ведь у меня есть ты. Далее, я уважаю и тебя, и себя, поэтому до тех пор, пока мы вместе, никаких связей на стороне не будет. И последнее: фраза «пока мы вместе» рвет мне сердце. Поэтому постарайся увидеть во мне своего мужчину, ладно?

— Тебе не нравится слово «люблю»? — спросила она.

Я криво усмехнулся, задвинул куда подальше чертовски неприятные воспоминания и сказал чистую правду:

— Оно кажется мне донельзя избитым и пустым.

— Что ж, тогда я считаю тебя своим мужчиной и буду жить одним тобой до конца своих дней… — заявила она, провернулась в объятиях, нашла мои губы, обожгла их поцелуем-обещанием и расфокусировала взгляд. А секунд через десять-пятнадцать как-то странно хмыкнула: — Знаешь, кажется, я только что стала цельной: во мне больше нет ни страха перед будущим, ни сомнений в тебе, ни неуверенности в себе. И это так приятно, что не передать словами!

— Что ж, значит, передадим как-нибудь иначе… — ухмыльнулся я, поймав за хвост очень своевременную идейку.

— Я умру от переизбытка удовольствия… — предупредила она, но снова потянулась к губам.

— Мне нравится ход твоей мысли… — хохотнул я и осторожно дотронулся до мгновенно затвердевшего сосочка. А после того, как девушка возбужденно охнула, отодвинулся назад: — … но в данный момент я не об этом: сейчас мы неспешно приведем себя в порядок и сгоняем в Лукоморье.

— Может, сначала выспимся?

— Не-не-не: ты только что стала цельной, и не отметить это нельзя…

…Из дому выехали в районе одиннадцати, в парадно-выходном прикиде и на «Стихии». Оля оккупировала мою правую руку еще у КПП. А после того, как мы вырулили на трассу, поинтересовалась нашими планами на ближайшие дни.

Я обошел темно-зеленый «Кондор» со свежей царапиной на передней пассажирской двери, перестроился в левый ряд, посмотрел в зеркало заднего вида и попробовал систематизировать все, что надумал за последние дни:

— Сегодня ты отсыпаешься и ленишься со страшной силой, а я вишу в Сети и на телефоне — добираю материалы для слива Шиловым, обзваниваю постоянных клиентов, предлагая каждому по одной Искре третьего ранга, и договариваюсь о встрече с Харитоном Павловичем. Ночью стараемся особо не буйствовать…

— Не обещаю! — хихикнула Кольцова и «угрожающе» царапнула тыльную сторону моей ладони.

Угроза настроила, было, на игривый лад, но я все-таки взял себя в руки и продолжил в том же тоне:

— … ибо рано утром нам придется выехать либо в Полоцк, либо в Залесье.

— С Залесьем понятно. А в Полоцк-то зачем?

— Ставить артефактную защиту на «Стихию».

— Надо… — кивнула напарница и погладила ладошкой переднюю панель. — Она у нас красотка и требует повышенного внимания!

— Я тоже у вас красотка и тоже требую повышенного внимания! — подала голос Дайна. Пришлось соглашаться с обеими:

— Так и есть. Вот и уделим. А до или после визита в «Предел» отправим Шиловым анонимку, скинем все Искры и нагнем Докукиных.

Оля задумчиво склонила голову к плечу:

— Значит, в Полоцке мы задержимся как минимум на сутки и толком не потренируемся. Это не радует, но защита для этой красотки и Искры важнее. С Докукиными тоже все понятно. Хотя нет, не все: ты собираешься продавать им хотя бы одну Искру?

— Посмотрим на их поведение.

— Логично. А Ксении Станиславовне?

— Ей точно предложу. И не одну, а штуки три-четыре.

— Как я понимаю, и «тройки», и «пятерки»?

— Ага. Чтобы она еще раз убедилась в том, что сотрудничество с нами выгодно, и не встретила в штыки вопрос об аренде тренировочных заимок.

— А передашь их в следующую пятницу, верно?

— Если она не пришлет человека и за ними.

— Она может… — усмехнулась Кольцова и подвела итоги услышанному: — Итак, получается, что домой мы вернемся в воскресенье…

— Угу.

— И нормально потренируемся только четыре дня…

— О-о-оль? — со вздохом протянул я под ехидное хихиканье БИУС-а.

— Ау?

— Не маньячь: мы развивались, развиваемся и будем развиваться намного быстрее абсолютного большинства Одаренных.

— Мне просто хочется побыстрее взять шестой ранг и пройти первую трансформацию… — виновато пробормотала она.

— Возьмешь и пройдешь. Не позже, чем к концу весны. Обещаю.

Она потерлась щекой о мое плечо и, наконец, обратила внимание на то, что мы едем не к «Бессоннице»:

— Та-а-акс, а куда ты меня везешь? В какой-нибудь ресторан?

— Неа… — улыбнулся я, отверг еще четыре варианта, помучил Ольгу театральной паузой, а затем посерьезнел: — Хочу добавить к уже имеющимся у тебя маркерам статуса еще один.

— И… какой?

— Помолвочное кольцо…