Орлиные перья

XII. ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

Яркое солнце быстро стирало следы ночного близзарда. Лишь среди трав еще белели островки тающего снега.

Жизнь в прерии снова пробуждалась. Вдали показалось стадо бизонов, вокруг которого рыскали вечно голодные волки и койоты. Время от времени можно было видеть быстроногих антилоп, а прериевые собачки копошились неподалеку от нор, предупреждая друг друга лающим свистом о появлении сокола.

При виде игр прериевых собачек Мем'ен гва улыбнулась. Зверьки, заметив людей, вставали на задние лапки и с любопытством их разглядывали. С Техаванкой она говорила мало. Юноша шел молча, внимательно слушал и, казалось, призвал на помощь даже обоняние, лишь изредка перебрасываясь с девушкой замечаниями о характере местности. Судя по его объяснениям, он довольно хорошо ориентировался в этих краях.

В действительности же Техаванка бывал здесь только раз, когда участвовал в охоте вахпекутов, однако успел запомнить некоторые характерные особенности, которые были ему сейчас очень полезны.

Как и большинство первобытных народов, живущих в суровых, примитивных условиях, индейцы обладали превосходным чувством ориентира, наблюдательностью и великолепной памятью. Благодаря этому они никогда не сбивались с пути во время охоты и боевых походов. Даже в пасмурный день, находясь на незнакомой территории, они умели выбрать правильное направление, причем не только по солнцу, но и по тому, как растут деревья и кустарники, куда пошел зверь, при этом месяц и звезды служили им ориентиром. У них было превосходное обоняние, зрение и слух. Они поразительно точно реагировали на малейшие шумы и корректировали движение. Поэтому Техаванка, хотя и потерял зрение, безошибочно говорил Мем'ен гва, куда следует идти.

Он мужественно, без жалоб переносил страдания. Глядя на молодого вахпекута, трудно было поверить, что глаза его слезились и горели, а пронзительная боль раскалывала голову. Как всегда, он был спокоен, сдержан и бдителен.

Техаванка обращался к Мем'ен гва только тогда, когда надо было указать направление. Невозмутимое выражение лица юноши и сдержанность были результатом приобретенного с детских лет навыка владеть собой. Особенно среди чужих и в экстремальных ситуациях. Индеец всегда умел отделить себя стеной видимого безразличия. Публичное проявление чувств вызывало презрение.

Техаванка не поблагодарил пленницу, когда она решила довести его до поселка вахпекутов, ибо в ту, ставшую для него вечностью минуту, он был готов ко всему, даже к самому худшему. Юноша инстинктивно чувствовал ее колебания и был уверен, что она смотрит на север, туда, где остался лагерь чиппева.

Благородный поступок пленницы взволновал Техаванку, но он ничем это не проявил. Выражение признательности в такой ситуации можно было легко принять за просьбу о милости и жалости. И хотя сердце его было переполнено чувством к великодушной девушке, он держался со свойственной индейцам невозмутимостью.

А Мем'ен гва и не ждала благодарности. В среде индейцев ценились поступки, а не слова. И сейчас, ведя Техаванку за руку, она чувствовала деликатное пожатие его ладони, и это было красноречивее всех заверений в признательности. Девушка знала, что судьба ее решится после прихода в лагерь вахпекутов, Конечно же, она не была уверена, что Техаванка, полностью зависящий от нее сейчас, будет среди своих вести себя так же, но страха не испытывала. Индеец никогда не платил злом за добро.

Если бы Ах'мик не привел Техаванку в лагерь чиппева, то Мем'ен гва, повинуясь воле матери, стала бы скорее всего женой Миш'ва вака. Но потом она полюбила мягкого вахпекута, своего ровесника. Ах'мик собирался усыновить пленника. Он положительно оценил мужество юноши во время схватки с медведем и пленения, его гордость и презрение к смерти. Техаванка вырос в глазах девушки в достойного удивления молодого человека. Его поведение свидетельствовало о том, что и он полюбил ее. И тогда Мем'ен гва дала ему понять, что Техаванка ей небезразличен. Она подарила ему мокасины.

Во время сражения с лисами на озере Мем'ен гва узнала тайну Техаванки. Ах'мик был убийцей его отца, у которого он забрал сверток со святыми предметами и щит. По индейским обычаям Техаванка должен был отомстить.

Убегая из плена, он заставил Мем'ен гва пойти вместе с ним. Поступок этот тоже не был чем-то необычным в представлении индейцев. Напротив, много воинов именно так находили себе жен. Захват женщин из других племен был почти повседневным явлением, а жизнь пленниц ничем не отличалась от замужества в нормальных условиях. Таким образом, Мем'ен гва смирилась с судьбой. Но позднее, когда Миш'ва вак настиг Техаванку и вызвал его на бой, наступило смятение. Согласно индейским обычаям, соперники имели право разрешить спор силой оружия. Мем'ен гва спряталась в вигваме, не желая видеть поединок. Однако результат принес некоторое облегчение. Миш'ва вак погиб при необычных обстоятельствах. Техаванка с уважением отнесся к павшему чиппева. И этим заслужил ее признательность. Поэтому она и не покинула его, когда он, потеряв зрение, стал беспомощен.

Солнце уже клонилось к западу, когда Мем'ен гва остановилась, чтобы сообщить:

— Я вижу кусты и деревья. А впереди, кажется, ручей, о котором ты говорил.

— Кусты находятся прямо перед нами? — спросил Техаванка.

— Нет, южнее.

— Тогда надо идти в том направлении. Если Мем'ен гва не заблудилась, то, следуя вверх вдоль ручья, она скоро увидит холмы.

— Близится вечер. У ручья нам, видимо, придется заночевать.

Мем'ен гва не сказала, что очень устала и голодна. Скромный запас пемикана был уже съеден. Последние три дня другой еды у них не было. Но она не жаловалась, потому что Техаванка ел еще меньше, он тоже устал и вдобавок был болен. Оба они с рождения привыкли к лишениям: голод и неуверенность в завтрашнем дне сопровождали индейцев от колыбели до самой смерти.

Перед заходом солнца они остановились у котловины, по вогнутому дну которой протекал ручей. По его берегам росли тополя, ясени, вязы, вербы и кусты можжевельника.

Увидев их, Мем'ен гва очень обрадовалась. Ее, выросшую в лесах, угнетала монотонность прерий. Найдя среди деревьев место для ночлега, она устроила лежанку из веток и усадила юношу.

— Если я разведу огонь, это привлечет внимание неприятелей?

— Мы уже на территории, где охотятся санти дакоты, — ответил Техаванка. — Это наша земля.

— Тогда я разожгу костер, мы согреемся и высушим одежду. Мокасины набухли от воды. У меня есть огниво, с помощью которого можно легко выбить искры.

— Уходя из дома, Мем'ен гва взяла с собой волшебный камень, из которого вылетают искры?

— Тот, кто был моим вторым отцом, часто покупал разные удивительные вещи у белых людей. Он подарил мне огниво и сказал, чтобы я всегда имела его при себе, когда ухожу из лагеря. Ночью у огня будет хорошо.

Вскоре Техаванка услышал треск пламени. Девушка сняла с него мокасины и положила их на ветки неподалеку от костра. Потом отрезала кусок кожи от накидки и в этом импровизированном сосуде принесла воды из ручья.

Вскоре вой койотов известил Техаванку о приближении вечера. Тогда он попросил Мем'ен гва снять повязку. И открыв глаза, осмотрелся.

— Ты видишь свет от огня? — спросила девушка.

Его глаза были по-прежнему красными и распухшими.

— Вижу блестки… — ответил Техаванка. — Мушки еще не вышли из моих глаз.

— Тогда надо снова наложить повязку.

Они сидели у огня. Мем'ен гва беспокойно поглядывала на юношу, который так мужественно переносил немощь. Как долго будет продолжаться болезнь? Вернется ли к Техаванке зрение? Наконец, полная сомнений, она спросила:

— Ты рассказывал о вожде, которого навсегда ослепили зародыши снега. Кем он был?

— Я говорил о Вах на тахе, вожде джанктон дакотов74. Это был славный и мужественный воин. Прежде чем ослепнуть, он несколько раз победил манданов и другие племена. Увы, во время охоты мушки вторглись в его глаза, и так им было хорошо, что они остались там навсегда. Мушек было слишком много, и они закрыли бельмами глаза воина. Несчастье произошло с ним, когда он был в расцвете сил.

— Вождь джанктон дакотов жив?

— Вскоре после этого он был убит одним из своих людей, которые очень боялись его. Вождь был наделен сверхъестественной силой… Поэтому его отважились убить только тогда, когда он стал беспомощен 75.

— Так поступают только трусы, — возмущенно сказала Мем'ен гва.

— Мем'ен гва, хотя и женщина, но думает, как мужчина. А теперь давай отдохнем немного. Может, злые мушки оставят мои глаза во время сна.

— Раз снег сошел, то и они должны улететь, — прошептала Мем'ен гва. — Ты спи, я буду сторожить.

В эту ночь Мем'ен гва почти не спала. Она то и дело подбрасывала хворост в огонь и с беспокойством смотрела на койотов, которые, чуя добычу, подходили близко к костру, вытягивая острые морды. Техаванка успокоил ее, сказав, что койоты редко нападают на людей, но, несмотря на это, часто просыпался и прислушивался.

Наконец, рассвело, и они сразу же направились вверх по ручью. Как и предполагал Техаванка, вскоре на юге показались холмы. Когда Мем'ен гва известила его об этом, он сказал:

— Теперь пусть Мем'ен гва идет прямо на восток. Прежде чем солнце достигнет зенита, мы будем в лесу. Там много тропинок. Они выведут нас к озеру, над которым находится лагерь вахпекутов.

— Может, мы встретим кого-то, прежде чем попасть в лагерь?

— Это невозможно. Наши мужчины на охоте. Здесь уже появились бизоны.

Мем'ен гва тревожно осмотрелась. Она наслушалась рассказов о жестокости дакотов и боялась их. В этих рассказах, должно быть, было много правды, если уж разные индейские племена называли их горлорезами, рукорубами и поджаривателями. Она взглянула на Техаванку. Как всегда, он был спокоен и невозмутим. На его губах блуждала улыбка. Наверное, представлял радостную встречу с близкими. Вид юноши немного успокоил ее. Может, чиппева слишком строго судили о вахпекутах, ведь эти племена встречались только во время сражений.

Путники вошли в лес, и Мем'ен гва быстро отыскала тропинку, но потом сказала:

— Тропинка разветвляется на север и юго-восток. Какой дорожкой идти?

— Обе ведут в поселок вахпекутов, — ответил Техаванка. — Если мы направимся на юго-восток, то придется обходить озеро, и это займет много времени. Пошли на север, прямо в поселок.

Некоторое время они шли лесом. Вдруг где-то сзади раздался призывный клич индюка 76. В ответ чуть подальше мгновенно послышались булькающие голоса индюшек.

— Это индюки зовут друг друга, — заметила Мем'ен гва. — Я могла бы убить одного из них, и у нас было бы, что поесть.

Техаванка остановился, чтобы прислушаться, а когда перекличка утихла, улыбнулся:

— Мясо индюков делает человека трусливым. Кроме того, эти птицы сперва могли бы начать охоту на нас.

— Не смейся надо мной! — обиделась девушка. — Я умею стрелять из лука и уж, наверное, догнала бы тяжелого индюка.

— А разве Мем'ен гва не заметила, что индюк кричал сзади нас, а индюшки ответили с той стороны, куда мы направляемся?

— Ну и что в этом странного? По лесу ходят стаи индюков…

— Это правда. И потому их перекличка, особенно сейчас, в брачную пору, не вызывает подозрений. А я уверен, что это переговариваются разведчики вахпекутов, подражая голосам индюков.

— Значит, нас уже заметили?

— До поселка уже недалеко, и караулы на своих местах. Они не узнали меня, потому что на моей голове повязка, а на ногах сшитые тобой мокасины. Следы, оставленные нами, могли ввести их в заблуждение. Они полагают, что мы чиппева.

— Тогда почему нас не задерживают?

— Юноша и девушка не представляют угрозы для большого поселка. Разведчики уже наверняка прочесывают округу, чтобы выяснить, не идет ли за нами большой отряд чиппева.

— Дай им как-то знать! Они могут выстрелить из укрытия!

— Пусть Мем'ен гва не волнуется. Я несу щит того, кто когда-то был военным вождем вахпекутов. Разведчики должны были заметить это. Наши воины помнят чародейские знаки, нарисованные на щите. Их интересуют прежде всего эти символы.

Некоторое время путников никто не беспокоил. Мем'ен гва, которая не уставала тревожно оглядываться, обернулась в очередной раз и прошептала:

— Они уже за нами. Их несколько. За ними группа женщин.

— Караульные подстраховываются, отрезая нам дорогу. Женщины, наверное, собирали хворост в лесу и присоединились к ним, — тихо объяснил Техаванка. — Не обращай на них внимания. Мы уже недалеко от поселка.

На берегу озера показалось большое поселение, огороженное высоким частоколом с отверстиями для стрельбы. Над оградой возвышались крытые землей куполообразные крыши, издали похожие на дымящиеся холмы. Приближалась пора обеда, поэтому дым от очагов, горевших в землянках, вылетал через специальные отверстия на крыше. На крышах отдельных хижин белели черепа бизонов, а у входа, на высоких, вбитых в землю шестах развевались символы славных воинов. Взволнованные голоса мешались с лаем собак.

— Вход в частоколе открыт? — спросил Техаванка.

— Да-да, мы должны войти в него?

— Именно так и поступим. Пусть Мем'ен гва идет прямо, пока не увидит самую большую хижину. Перед ней она заметит белые волчьи хвосты, повешенные на высоких палках. Это символ Красной Собаки, моего деда. К нему меня и веди.

Они прошли в ворота. Жители поселка, предупрежденные вестовыми, шумно выскочили на майдан. Когда появились путники, голоса стихли, только собаки вдруг оскалились и подняли жуткий лай.

Испугавшись, Мем'ен гва отпрянула, но Техаванка сказал что-то на языке дакотов, и собаки, поджав хвосты, тотчас же разбежались.

Мем'ен гва повела Техаванку вглубь поселка. Толпа мужчин, женщин и детей молча расступилась перед ними и внимательно смотрела вслед. Индейцы перебрасывались замечаниями, которые с каждой минутой становились все громче. Юноша нес волшебный щит павшего вождя вахпекутов, он казался незрячим, и его вела чиппева.

Вдруг послышался сдавленный крик. Молодая девушка, бросив вязанку хвороста, подбежала к странному незнакомцу, который, словно почувствовав ее приближение, остановился. Она тем временем недоверчиво рассматривала сверток со святыми предметами на груди юноши и щит. Потом взглянула на его лицо. Слезы появились на глазах девушки. Она подняла руку и дрожащими пальцами дотронулась до его губ.

— Техаванка… Единственный брат мой, ты жив… ты вернулся, — прошептала она, почти плача.

— Здравствуй, Утренняя Роса, сестра моя, — тихо ответил Техаванка, не менее взволнованный.

Среди вахпекутов раздались радостные крики. Имя Техаванки, внука шамана и вождя Красной Собаки, передавалось из уст в уста. Никто в эту минуту не осудил Техаванку и Утреннюю Росу за несколько приветственных слов, хотя суровый обычай запрещал взрослым братьям и сестрам разговаривать друг с другом. Все были радостны и взволнованы.

Утренняя Роса смотрела на брата глазами полными слез. Она не осмеливалась задавать вопросы, хотя ее и пугала повязка на голове Техаванки. Девушка дала знак его спутнице следовать за ней.

Мем'ен гва повела за собой Техаванку. Держась за руки, они шли прямо к хижине вождя, самой большой в поселке. За ними следовала радостная толпа.

Утренняя Роса раздвинула шкуры бизона, закрывающие вход в хижину, и Мем'ен гва впервые вошла в дом вахпекутов. Куполообразный свод просторной землянки, где могло разместиться несколько десятков человек, поддерживали четыре толстых столба, между которыми полыхал огонь. За костром, напротив входа был домашний алтарь. Вдоль овальных стен находились лежанки, отделенные друг от друга кожаными покрывалами, а между ними были размещены хозяйственная утварь, одежда, запасы еды, топливо и упряжка с волокушами для собак.

Не успела Мем'ен гва осмотреть убранство хижины, как у огня, на коже, брошенной на земляной пол, увидела высокого старого мужчину. Меховая шапка с четырьмя соколиными перьями, ожерелье из клыков и когтей волков и медведей, святые знаки, покрывающие лицо и грудь, свидетельствовали о его необыкновенных заслугах и высоком положении в племени. За плечами старца, на специальном стояке были выставлены его военные трофеи, среди которых главное место занимали скальпы, натянутые на полукруглые рамки. Серьезное сосредоточенное выражение лица и проницательный взгляд требовали от всех почтительности. Это был Красная Собака, дед Техаванки.

Оробевшая Мем'ен гва подвела Техаванку к старому вождю-шаману и хотела было отойти в сторону, но молодой человек, крепко сжав ее руку, заставил встать рядом.

Красная Собака сидел неподвижно, как статуя, выбитая из камня. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Только пронзительный взгляд скользнул по вошедшим. Этого взгляда шаману было достаточно чтобы понять: его внук, должно быть, потерял зрение. А девушка из племени чиппева, которую он держал за руку, помогла ему вернуться к своим. Шаман сразу же узнал сверток со святыми предметами и волшебный щит отца Техаванки, который пал в сражении с чиппева. Каким образом его любимый внук добыл эти святости? Радость и гордость распирали грудь шамана, но он продолжал оставаться неподвижным, как статуя.

После продолжительного и красноречивого молчания старец поднялся и сказал:

— Приветствую тебя, сын! Ты вернулся домой! Не переставая тревожиться за тебя, мы с нетерпением ждали этого.

Техаванка склонился в низком поклоне.

— Прости, отец, что не смог исполнить твое поручение, — сказал он. — Охота не была удачной для меня…

— Потом, сын, ты расскажешь обо всем совету старейшин, — перебил его Красная Собака. — Я вижу, что ты проделал долгий путь. Почему ты закрываешь свои глаза?

— Близзард застиг меня врасплох во время бегства из плена чиппева. Зародыши снега вторглись в мои глаза, лишив зрения. Позволь, отец, ввести в наш дом мою подругу. Это Мем'ен гва, наша гостья. Она может вернуться к своим, когда пожелает.

Шаман внимательно посмотрел на Мем'ен гва. И догадался обо всем. Девушка была испугана. Старец улыбнулся, положил руку на ее плечо и сказал на алгонкинском наречии:

— Приветствую тебя, дочь, в нашем доме. Гость моего сына — это мой гость, гость всех вахпекутов. Когда наше гостеприимство наскучит тебе, мы проводим тебя, гарантируя безопасность, куда захочешь. Утренняя Роса будет заботиться о тебе, как о своей сестре.

— Спасибо, отец мой, — ответил Техаванка, низко склоняясь перед старцем.

Только теперь Мем'ен гва поняла, что ее приняли, как гостью, и теперь можно не опасаться вахпекутов. Слезы радости выступили на глазах девушки. Вместе с Техаванкой она низко склонилась перед шаманом.

Красная Собака улыбнулся им. Каменная невозмутимость оставила его лицо.

— Сын мой, — сказал он минуту спустя, — сверток со святыми талисманами и волшебный щит твоего отца радуют мои старые глаза. Твоя рука настигла убийцу?

— Я не застал его в вигваме, когда брал святости. В это время он сражался с лисами на озере, где и погиб, — ответил Техаванка. И тихо добавил: — Это был отец Мем'ен гва. Я поступил так, как сказал мне мой Дух-Покровитель.

— Тень твоего отца радуется сейчас в Стране Вечного Духа. Положи святыни на место.

Техаванка, ведомый шаманом, подошел к домашнему алтарю и опустил талисманы отца рядом со свертком со святыми предметами Красной Собаки. Тогда старец хлопнул в ладони. Из глубины хижины сразу же появились две его жены, старшая и младшая. Как только они поприветствовали Техаванку, Красная Собака сказал:

— Поручите глашатаю 77 пригласить членов совета старейшин на вечерний пир. Мы должны достойно отметить сегодняшний день. Убейте самую жирную собаку 78. Но сперва займитесь Техаванкой и гостьей. Они измучены и голодны. Подойди к огню, сын, я должен осмотреть твои глаза.

Прежде всего Красная Собака переодел внука в новые сухие одежды, а потом долго исследовал его глаза, бормоча при этом заклинания и молитвы. Приготовив отвар из трав, он смочил им повязку из березового волокна, наложил компресс на больные глаза и перевязал голову.

После этого он долго сидел неподвижно, глядя в огонь. Лицо его стало каменным, в хижине воцарилась полная беспокойства тишина. Притаившиеся в углу женщины с тревогой ждали заключения шамана.

Наконец, Красная Собака стряхнул с себя задумчивость. На его лице снова появилась улыбка. Наклонившись к внуку, он сказал:

— Глазами своего духа я видел тебя в далеком одиноком военном походе. Это безошибочный знак, что зародыши снега скоро покинут твои глаза. Недалек тот день, когда к тебе вернется зрение.

Радостные возгласы женщин вторили благоприятному заключению старца. Не теряя времени, они начали подготовку к пиру, на который глашатай уже созывал совет старейшин. Переодевшись в чистые одежды Утренней Росы и утолив голод, Мем'ен гва принялась помогать женщинам, которые, интересуясь приключениями Техаванки, выпытывали у нее подробности на языке знаков.

Молодая жена шамана взяла толстую деревянную палку и выбежала из хижины. Спустя минуту послышался пронзительный вой собаки.