Оружие-мутант

созерцая себя в определенном контексте

обстоятельств. Такие люди находят удовлетворение в

трагическом жесте, в щедрости, мудрости,

значительности. Объективные результаты такой

репрезентации редко принимаются во внимание. Очень

часто личность, завороженная созерцанием

великолепия собственной драмы поведения, приносила

великие страдания. Ибо личность это и в мыслях не

имела последствий своих поступков для кого-то

еще..."

Фитцджеральд "Вероятность и поведение человека"

Кэлхаун связал карлика полосами разорванной куртки. Процедуру эту Кэлхаун проделал очень тщательно: сначала он привязал пленника к стулу, потом заключил в надежный кокон тканевых пут. Потом занялся осмотром лаборатории.

Мургатройд, поднявшись на задние лапы, копировал движения Кэлхауна. Кэлхаун осматривал лабораторию. В большинстве оборудование было ему знакомым: наборы чашек Петри, предметные стекла, оптические и электронные микроскопы, автоклавы, облучатели, инструменты для микроанализа, термостаты, в которых культура могла содержаться в любом из сотни избранных температурных режимов. Мургатройд чувствовал себя, как дома.

Вскоре Кэлхаун услышал стон. Он повернулся и кивнул пленнику.

- Здравствуйте, - вежливо приветствовал он хозяина лаборатории. - Я очень заинтересовался вашей работой. Кстати, сам я работаю в Медслужбе. Я прибыл с обычной проверкой, и кто-то попытался меня уничтожить. На их месте я бы позволил мне сесть, а потом прикончили бы выстрелом из бластера.

На него внимательно смотрели маленькие темные глаза. Выражение их менялось каждую секунду. То их наполняла ярость, граничащая с безумием, в следующий миг они становились хитрыми и проницательными. Потом выказывался почти животный страх.

Кэлхаун сказал несколько рассеяно:

- Наверное, сейчас разговаривать с вами нет смысла. Вы еще не оценили ситуацию, не успокоились. Я в корабли, и никто не может мне помешать. Трое из вашей... команды мясников выведены из строя на несколько дней... Сверхдоза полисульфата, - пояснил он. - Это так просто, что я был уверен вы не догадаетесь. Я их "выключил", чтобы проникнуть на корабль.

Пленник, похожий на мумию, спеленатый лентами, пробормотал что-то нечленораздельное. Кажется, он скрежетал зубами. Потом забулькал - ярость вышла из-под контроля.

- Вы сейчас в шоке, - сказал Кэлхаун. - Частью - в самом деле, частью притворяетесь. Я вас оставлю одного, чтобы вы немного пришли в себя. Мне нужна информация. Думаю, вы пойдете на переговоры, в вашем-то положении... Оставляю вас одного, поразмышляйте.

Он покинул лабораторию. Он чувствовал отвращение к привязанному к стулу человеку. Он понимал, что преступник получил сильнейший шок. Он был пойман и бессилен освободиться. Но часть этого шока - бешеная ярость, настолько сильная, что имелась угроза перехода ярости в безумие. Кэлхаун хладнокровно оценил ситуацию и пришел к выводу, что человек, однажды принявший решение и проживший такую жизнь, - а это предположение, он понимал, вполне пока соответствовало фактам, - в буквальном смысле может сойти с ума. Поэтому он благоразумно покинул лабораторию, чтобы не дразнить пленного.

Кэлхаун обошел все помещения корабля, определил его тип, верфь, на которой он был построен, составил в уме примерный план операции по превращению корабля в бесполезную скорлупу, которая уже не сможет подняться в пространство. Потом он вернулся в лабораторию.

Пленник в изнеможении пыхтел. Кое-где тканевые полоски чуть-чуть ослабли - человечек явно пытался их разорвать. Кэлхаун деловито подтянул путы, а пленник, изрыгая проклятия, забился в истерике.

- Отлично, - хладнокровно заметил Кэлхаун. - Вы еще не остыли. Как только остынете, мы поговорим.

Он пошел к выходу из лаборатории, но из динамика послышался голос:

- Вы еще не определили причину? В чем проблема с теми парнями? При перекличке мы еще двоих не досчитались. Тут что-то вроде паники начинается. Парни опасаются, что местные врачи напустили на нас собственную чуму!

Кэлхаун пожал плечами. Голос снаружи принадлежал тому самому человеку, который совсем недавно разговаривал командным тоном. Теперь это был голос очень встревоженного человека. Кэлхаун не ответил на вопросы. Голос повторил, потом еще раз. Он почти молил ответить. И замолчал. Что в нем было? Страх или ненависть к молчащему динамику? Кэлхаун не мог сказать точно. Возможно, и то, и другое.

- Ваша популярность начинает падать, - сообщил Кэлхаун связанному хозяину лаборатории. Микрофон он положил на безопасном расстоянии от пленного. Рядом с усилителем обнаружился приемник космофона.

- Гм, - сказал Кэлхаун. - А вы подозрительны, а? Не доверяете даже капитану. Типичный случай.

Побелевшие губы пленного шевельнулись, и он вдруг совершенно спокойно спросил:

- Чего вы хотите?

- Сведений, - ответил Кэлхаун.

- Для себя? Каких именно? Я дам вам любые сведения! - У карлика были полубезумные, словно обугленные глаза. - Я могу дать вам все, на что способно ваше жалкое воображение. Богатство, о котором вы даже не мечтали.

Кэлхаун небрежно опустился на подлокотник кресла.

- Я вас послушаю, - согласился он. - Но ведь вы, очевидно, всего лишь технический управляющий локальной операцией, не очень масштабной. Вы убили всего тысячу человек. Вы выполняете приказы. Что вы можете мне дать?

- Это... - Пленник выругался. - Это только проверка, испытания. Дайте мне его закончить, и я сделаю вас правителем планеты. Королем! У вас будут миллионы рабов. Сотни и тысячи женщин, на любую вашу прихоть!

- Едва ли я поверю вам на слово. Где подробные детали? - равнодушно сказал Кэлхаун.

Темные глаза вспыхнули, как угли на ветру. Потом усилием воли, не менее яростным, чем вспышка гнева, карлик заставил себя успокоиться. Взял себя в руки. Но это было внешнее спокойствие. Бешенство то и дело вырывалось наружу, особенно когда он старался подкрепить слово жестом - и не мог. От отчаяния он пыхтел, но говорил с ужасной убедительностью и ледяной логикой, с такими подробностями, что больше сомнений быть не могло - план составлен тщательно, и это его собственный план. Он убедил планетарное правительство, ему разрешили испытания. Во главе поставили его самого - это необходимо. И скоро у него будет власть, страшная власть, и теперь он старался подкупить Кэлхауна. Он взялся за трудную задачу - дать взятку работнику Медслужбы.

Присвоение Мариса-3 было, как Кэлхаун и сам догадался, только полевыми испытаниями нового метода межпланетной войны. Когда Марис займут колонисты с родной планеты пленника, уже ничего нельзя будет сделать. Только население-узурпатор сможет здесь жить. Колонисты будут иммунны к чуме, так же, как и члены испытательной команды.

- Которые, - вставил Кэлхаун, - сейчас не так веселы, как в начале.

Пленник повел по губам языком и продолжил, монотонно, с гипнотизирующей убедительностью.

- Как только работоспособность метода будет проверена, будут захвачены другие миры, не только новые колонии. Чума атакует старые, хорошо развитые планеты, и врачи будут бессильны перед ней. Потом придут корабли с планеты, начавшей чуму, и покончат с эпидемией. Они предложат уцелевшим купить шанс на жизнь за определенную цену!

- Непрофессионально, - заметил Кэлхаун. - Но прибыльно, если план сработает.

- Ценой жизни, естественно, будет рабство. Те, кто условий сделки не примет, умрет.

- Но те, кто согласится, могут потом порвать сделку, отказаться быть рабами.

Бледные губы пленника усмехнулись, но глаза оставались такими же холодными и черными. Восстание обречено на провал. На каждую вспышки неподчинения приготовлена новая чума, многие штаммы. Будет создана межзвездная империя, в которой восстание одной из планет будет равносильно самоубийству. Ни один мир, однажды захваченный, не сможет освободиться. Ни одна планета, выбранная для завоевания, не сможет сопротивляться. Такой человек, как Кэлхаун, сможет править десятками, сотнями планет, у него будет свое королевство. Более того, его данные и знания, полученные в Медслужбе, делают его первым кандидатом на трон Императора! Он станет абсолютным владыкой миллионов рабов, которым придется или погибать, или ублажать его малейшие прихоти.

- Небольшое упущение, - перебил Кэлхаун. - Вы нечего не сказали о Медслужбе. Как она отнесется к вашей системе планетарных завоеваний?

Теперь пленнику пришлось напрячь все красноречие, чтобы убедить, заворожить, загипнотизировать своего тюремщика. В несколько минут функции Медслужбы были сведены до смехотворно незначительных. Секториальные управления беззащитны, каждое получит - без древних предрассудков - удар ядерной бомбой, как только операция на Марисе-3 будет закончена. Кэлхаун содрогнулся. Пленник заговорил с еще большим пылом, он рисовал заманчивые картины миров, где любое существо станет рабом Кэлхауна...

- Довольно, - сказал Кэлхаун. - Я узнал все, что нужно.

- Тогда развяжи меня, - радостно сказал пленник. И тут его пылающий взгляд прочел все, что было написано на лице Кэлхауна.

- Вы примите предложение! - вскричал карлик с морщинистым старческим лицом. - Вы не сможете отказаться! Не сможете!

- Могу и отказаться, почему бы и нет? - спокойно сказал Кэлхаун. - К тому же, ваш безумный план никогда бы не сработал. Законы вероятности против него. Стоит только начать, и возникнет масса неблагоприятных случайных факторов. Пример - мое собственное появление здесь. Я неблагоприятная случайность, и вы напоролись на нее уже при первом испытании!

Пленник отрыл рот, но в горле у него вдруг захрипело, словно он подавился, и на него стало страшно смотреть...

Кэлхаун с жалостью поднял распылитель, задержал дыхание и выстрелил одно одно маленькое кольцо декстретила.

Наступила тишина. И в тишине тоненько запищал сигнал космофона.

- Вызываем город, - Сказал далекий голос с орбиты. - Корабль с пассажирами вызывает Марис-3. Вызываем город...

Кэлхаун прислушался, потом занялся пленником.

- Вызываем город, - терпеливо повторил голос из космофона. - Не слышим вас. Если вы отвечаете, вашего сигнала мы не принимаем. Выходим на орбиту, будем продолжать вызывать...

Кэлхаун выключил космофон. Мургатройд спросил удивленно:

- Чи?

- Для нас это крайний срок, - мрачно ответил Кэлхаун. - Целый транспорт счастливых колонистов с прививками готовиться совершить посадку. Очевидно, вместе с трансформаторами мы испортили и стационарный космофон. И мы слишком благоразумны, чтобы отвечать на вызов. Но крайний срок приближается. Мертвая точка. Они скоро пошлют на разведку шлюпку. Чтобы выяснить причину молчания. И тогда - конец! Нас колонисты тоже "вычислят"! Только мы с тобой, Мургатройд, можем сейчас изменить ситуацию, больше некому. За дело!

Уже начало светать, когда они вышли из корабля. Кэлхаун сморщился, глядя на величественно алевший восток. Он увидел кар перед зданием диспетчерской.

- Эти парни на взводе, - рассудительно сказал он. - И с распростертыми объятиями нас встречать не будут. В свете наступавшего дня уходить пешком - это меня не устраивает. Попробуем взять машину.

Он направился к зданию диспетчерской. По прошлой ночи он помнил, что у здания не было окон в сторону площадки корабля. Тем не менее двигался он осторожно, перебегая между громадными арками-опорами. Когда он достиг последней арки, до кара оставалось еще пятьдесят ярдов.

- Побежали! - сказал он Мургатройду.

Кэлхаун и маленький тормал помчались сквозь розовый свет зари. Они успели покрыть ярдов тридцать, когда из диспетчерской кто-то вышел, направляясь к кару. На секунду он, пораженный, замер: В городе не должно быть живых незнакомцев. Значит, вот объяснение тому, что двое лежат без сознания, еще двое исчезли. Преступник потянулся к бластеру.

Кэлхаун выстрелил первым. Ударил шипящий разряд. Бластер в руке бандита гулко взорвался.

- Бежим! - приказал Кэлхаун.

Голоса. В окно выглянул человек, увидел Кэлхауна - незнакомца с бластером. Само приглашение к стрельбе. Человек рявкнул. Кэлхаун повел в его сторону стволом, и тот быстро ретировался в глубину комнаты. Окно задымило в том месте куда ударил разряд.

Человек и тормал были уже у кара. Кэлхаун поднял распылитель и отправил в открытую дверь диспетчерской добрую порцию паров декстретила. Одновременно он пятился к машине. Мургатройд возбужденно пританцовывал рядом.

Зазвенели стекла. Топот, крики. Кто-то бежал к двери. Но холл перед дверью заполнен анестезирующим газом, и каждый вошедший в холл тут же упадет без сознания.

Кто-то в самом деле упал. Из-за угла выскочил другой, с бластером на взводе. Но сначала ему нужно было прицелиться, а кэлхауну - только нажать на спуск. Он так и сделал.

Снова крики внутри диспетчерской, топот. Глухие удары падающих тел. А потом - выстрел и глухой рев детонировавших паров декстретила. Взрыв сорвал часть крыши, посыпались куски перекрытия. Вылетели оконные рамы.

Кэлхаун прижался спиной к кару. Разряд бластера. Мимо. Кэлхаун нажал на спуск, повел стволом вдоль фасада. К нему понимался дым и веселые языки пламени. Еще один бандит упал. Кто-то кричал в панике:

- Нас атакуют! Туземцы бросают гранаты! Ралли, нам нужна помощь! Скорее! - Кто-то вызывал по радио подкрепление. Все бандиты, сидящие без дела или рыскавшие в поисках поживы помчатся на вызов, даже ремонтная команда трансформаторов. Охотники в машинах...

Кэлхаун забросил Мургатройда на сидение, хлопнул дверцей, повернул ключ и с визгом покрышек помчался прочь.

8

"Следует признать, что человек - существо

общественное, в том смысле, как общественными

существами являются муравьи, пчелы, хотя характер

общественности у человека иной. Чтобы муравьиный

город процветал, должны быть естественные законы,

охраняющие этот город от неблагоприятных действий

некоторой части жителей. Чтобы предотвратить

асоциальные поступки, мало говорить об инстинктах.

Инстинкты мутируют, как и форма. И недостаточно

упомянуть социальное давление общества - у

муравьев это будет уничтожение неправильно ведущих

себя членов муравейника. Естественные законы

природы охраняют муравейник от инстинктивного

управления, могущего его разрушить, а так же от

отказа от инстинктивного управления, необходимого

для существования города в целом. В общем, есть

естественный законы и силы, защищающие общество от

собственных отдельных членов. В человеческом же

обществе..."

Фитцджеральд "Вероятность и поведение человека"

Автострада была превосходная. Кар мчался вперед. Коммуникатор на передней панели взрывался взволнованными голосами. Был описан захват кара, сам кар, его цвет, направление, в котором он удалился. Голоса требовали догнать и уничтожить кар, уничтожить диверсанта!

Заговорил другой человек. Холодно и спокойно он начал отщелкивать приказы.

А кар Кэлхауна преодолевал подъем. Когда он оказался на полпути между двумя башнями, навстречу выскочила другая машина. Кэлхаун взял в левую руку бластер, и в то мгновение, пока мчавшиеся навстречу друг другу машины находились друг против друга, сделал точный выстрел. Вспышка огня и хвост густого дыма. Пораженный разрядом кар, у которого короткое замыкание аккумулятора испарило половину корпуса, пробил ограждение и косматым метеором сорвался в пропасть между небоскребами.

В коммуникаторе затарахтели голоса. Кто-то увидел вспышку взрыва. Хладнокровный голос командира заставил всех молчать.

- Ты, - приказал командир. - если ты его засек, доложи.

- Чи-чи-чи! - взволнованно сказал Мургатройд.

Но Кэлхаун ничего не стал докладывать.

- Значит, он снял кого-то из наших, - сделал вывод хладнокровный голос. - Догоните его, обойдите спереди и сожгите его машину.

Кар Кэлхауна стрелой промчался по наклонному съезду с моста и, балансируя с креном на двух колесах, обогнул здание... промелькнул между двумя небоскребами... выскочил на боковую ветвь... промчался до развилки, потом направо... Но бормотание в коммуникаторе не прекращалось. Одному из бандитов приказали занять пост на самой высокой башне, откуда просматривались все дороги нижнего уровня. Группа в четыре кара была послана в погоню. Всем было приказано стрелять в желтый одиночный кар. Погоня идет только группой. Стрелять в любую одиночную машину! И немедленно докладывать, немедленно!

- Я подозреваю, - сказал Кэлхаун возбужденному Мургатройду, сидевшему рядом, - это вот и называется тактикой боя. Если они нас возьмут в кольцо... Хотя их не так уж много. Но мы должны успеть выбраться из города, вот в чем фокус. Значит...

Возбужденный голос пропыхтел донесение - машину Кэлхауна засекли с ажурного моста, ведущего к самой высокой башне города. Он направлялся...

Кэлхаун тут же изменил направление. Пока что он встретил только одну машину. Сейчас он ехал по пустой автостраде, между башнями домов с мертвыми глазницами окон, пристально следившими за убегающим каром.

Все это напоминало сцену из ночного кошмара. Кар Кэлхауна ввинчивался в пустоту между красиво выгнувшимися мостами, акведуками, переездами, клеверными цветками развилок, вдоль главных и второстепенных транспортных артерий города, и повсюду Кэлхаун видел полную неподвижность пустого города. Свистел обтекающий кабину ветер, покрышки с шелестом пожирали пространство, светило веселое солнце и безмятежно плыли облака. Ни одного признака опасности. Только бормочущие в коммуникаторе голоса. Его видели на повороте... потом там-то и там-то... и только по счастливой случайности он свернул прочь от подготовленной засады... Потом его...

Слева он заметил зелень трав и деревьев. По спуску рампы Кэлхаун направил кар в нырок к одной из малых парковых зон.

Едва машина оказалась над каменным парапетом ограждения, как крыша кабины вспыхнула и испарилась, чудом не задев Кэлхауна. Кто-то попал в его кар из бластера. Свернув налево и въехав к густые кусты, Кэлхаун выкатился из кабины, потащив за собой Мургатройда. Оба нырнули в укрытие зеленого подлеска. Кэлхаун инстинктивно сжимал распылитель.

Он побежал, свободной рукой стряхивая капельки металла с одежды и кожи. Ожоги адски болели. Но тот, кто стрелял, решит, что поразил Кэлхауна, тем более, что за попаданием последовало столкновение машины с кустарником. Человек доложит об удаче прежде, чем отправится посмотреть на предполагаемый труп жертвы. Потом появятся первые машины. Сейчас Кэлхауну было бы лучше как можно дальше убраться от этого места.

Он услышал шум подъезжающих каров. Стрелять в любую одиночную машину! Визг тормозов, голоса. Кэлхаун, не теряя времени, продирался сквозь подлесок парка. Он был уже у дальнего края. За парком шла дорога, за дорогой - низкая каменная стена. Он сразу узнал эту стену. Служебные магистрали были частично закрыты такими стенами, чтобы не мозолить глаза. По одной из таких магистралей он проник в город. Теперь перед ним была другая такая же магистраль. Он перелез через низкую стену, Мургатройд, не мешкая, поспешил за хозяином.

Покрытие магистрали оказалось довольно далеко внизу, и Кэлхаун приземлившись, едва не упал. Он услышал шуршание над головой - там, где он только что стоял, пронеслась машина, потом еще одна.

Прихрамывая, Кэлхаун побежал к ближайшему служебному входу. Через железную дверку он проник на лестницу в здание. Горели ожоги, ныла ушибленная при прыжке нога. Сзади по ступенькам прыгал Мургатройд. Вскоре, оказавшись довольно высоко, Кэлхаун выглянул наружу. Кар стоял на границе дороги и небольшой парковой зоны, окруженный карами преследователей. Очевидно, они предполагали, что Кэлхаун спрятался в кустарнике. Между карами кордона расположилось человек двадцать с бластерами. Приказы отдавал энергичный человек, бегающий между машинами.

Растянувшись цепью, бандиты начали методично, не жалея зарядов, выжигать растения перед собой.

Кэлхаун наблюдал. Потом его пронзила ужасная мысль. Ведь в лагере беженцев он упомянул про мощный столб дыма5 если беженцы увидят дым, они могут отправиться на помощь.

- Проклятье! - мрачно сказал он Мургатройду. - В конце концов, любая цепочка благоприятных случайностей имеет предел. Нужно начинать новую цепочку событий. Итак, все сначала! Новая политика!

Он быстро осмотрел помещения и сделал необходимые приготовления. Потом вернулся к окну, из которого смотрел, и открыл его.

Он начал огонь из бластера. Дистанция была дальняя, но при минимальном расхождении луча он успел поразить несколько человек, прежде чем они скопом устремились к зданию, посылая впереди себя плотный заслон бластерного огня. Задымился камень фасада, посыпались осколки стекла.

- Теперь, - сказал Кэлхаун, - мы должны превратить из преимущество в людях и огневой мощи в неблагоприятное обстоятельство. Они робеть не будут, ведь их много. За дело!

Увидев четыре кара с вооруженными беженцами, Кэлхаун шагнул навстречу, высоко подняв пустые руки. Он не хотел, чтобы его по ошибке подстрелили свои. Когда его окружили изможденные, но выздоравливающие беженцы, он поспешно сказал Киму:

- Все в порядке. У нас целая куча пленных, но пока что их внутривенно кормить не нужно. Откуда у вас машины?

- Охотники, - сплюнул Ким. - Мы их убили и взяли машины. Мы нашли других беглецов, и я их вылечил, скоро они будут на ногах. Половина из нас имеем оружие.

- Оружия теперь у нас хватит на всех и еще лишнее останется. Все бандиты мирно спят, почти все. Кое-кого я уложил их бластера, и они уже не проснутся. Большая же часть двинулась на штурм здания. Я их некоторое время не подпускал, а потом ввел декстретил в систему вентиляции. Выждав нужное время, мы с Мургатройдом удлинили с помощью полисульфата их период спячки. Новых неприятностей у нас с этими убийцами не будет. Но нужно поскорее вернуться к их кораблю. Я позаботился о том, чтобы стартовать он не мог, но на орбите крутится транспорт с колонистами, требует разрешения на посадку. Единственный космофон в кабине корабля. Если на орбите не получат ответа... Я хочу, чтобы с ними говорили вы.

- Мы посадим их корабль, - сказал широкоплечий бородач, - а потом расстреляем, когда они выйдут наружу.

Кэлхаун покачал головой.

- Наоборот, - улыбнулся он. - Вы наденете форму пленных. Пусть радостные гости увидят вас на экране космофона. Вы себя выдадите за тех, кто сейчас мирно спит. Вы скажете, что чума сначала действовала, как нужно, уничтожала население планеты, но потом мутировала и превратилась в несколько новых разновидностей бактерий. И уничтожила почти всю вашу команду. Вы будете умолять их совершить посадку и спасти вас, пятерых выживших. Вы нарисуете картину Мариса-3 - мира, где больше никогда не будет животной жизни. Мутировавшие бактерии начали убивать даже животных, птицы падали мертвыми на лету. И вы будете молить их забрать вас обратно домой.

Бородач смотрел на Кэлхауна. Потом сказал:

- Но они не сядут.

- Да, - согласился Кэлхаун. - Это верно, не сядут. Они поспешат домой. И сообщат там, что произошло. Они будут полумертвы от страха вдруг прививки начнут мутировать тоже? И что произойдет на их планете, когда они вернутся?

- Они прикончат своих правителей, - с яростью сказал Ким. Постараются сделать это прежде, чем умрут сами - от воображаемой чумы. Они поднимут восстание. Если у кого-то из них заболит живот, он от страха будет готов рвать зубами все правительство по очереди и вместе. Чтобы отомстить за свою собственную смерть. Потому что он будет считать, что его убило пославшее их правительство!

Ким глубоко вздохнул, холодно улыбнулся.

- Это мне нравится, - с ледяным спокойствием сказал он. - Очень нравится.

- В конце концов, - сказал Кэлхаун, если бы возникла империя, держащаяся на страхе эпидемии, как долго просуществовала бы свобода главной планеты? ее население тоже покорили бы этом же способом. В общем, напугайте их как следует. Вид у вас впечатляюще жалкий. Медслужба еще займется их родной планетой, но, думаю, здоровью Галактики эта планета больше не угрожает.

- Да, - сказал Ким, шагнул в сторону, но потом спросил: - А что делать с пленными?

Кэлхаун пожал плечами.

- Пусть спят, пока мы не починим решетку. В этом я, думаю, смогу вам помочь.

- Они убийцы, все до одного, - прорычал широкоплечий бородач.

- Верно, - согласился Кэлхаун. - Но линчевать - дело недостойное, возникает вероятность неблагоприятных реакций-случайностей. Давайте сначала займемся теми, на орбите.

Так они и сделали. Странно, но казалось, создавая видимость катастрофы еще более серьезной, чем та, что они пережили, эти люди испытывали детское удовольствие. Глаза их счастливо сверкали.

Транспорт с пассажирами вернулся домой. Обратный путь был не очень приятным. После приземления неудачливые колонисты поспешили покинуть порт и рассказать всем свою историю. Началась неконтролируемая паника. Колонисты были убеждены, что чума обратилась против них.

Уровень смертности, резко возросший особенно среди правящих слоев, примерно соответствовал числу тех, кто погиб в случае настоящей эпидемии.

А на Марисе-3 все шло, как по маслу. Было найдено около восьмидесяти уцелевших граждан, вылечено и приняло участие в подготовке наказания бандитов, которые продолжали мирно спать. Операция принесла всем выжившим огромное удовлетворение. Посадочная решетка была отремонтирована, приведена в рабочее состояние. Потом они занялись кораблем бандитов разобрали двигатель, вывели из строя приборы6 ячейки Духанна. Выкачали топливо из планетарных двигателей, - оно теперь пригодится кораблику Кэлхауна. И, само собой, были извлечены из гнезд все спасательные шлюпки.

Потом преступников разбудили и одного за другим погрузили в скорлупу, в которую превратился их корабль. Теперь корабль не мог входить в овердрайв, не мог двигаться на ракетах, не мог посылать сигналы. Экраны были мертвы - часть из них пошла на ремонт медкорабля.

А потом с помощью решетки - Кэлхаун сам проверял расчеты - корабль бандитов забросили на орбиту: ждать прибытия властей. Любая попытка бежать стала бы для них самоубийством.

- А теперь, - сказал Кэлхаун, когда планета была очищена от преступников, - я должен переправить к решетке мой корабль. Мы перезарядим ячейки Духанна, закончим ремонт экранов. К городу я могу перелететь и на ракетах, но до штаб-квартиры Службы путь куда длиннее. Там я подам рапорт, сюда направят спецкоманду, она займется планетой и бандитами на орбите. Это уже не мое дело. Возможно, их будут судить на Деттре-2. А тем временем, пусть подумают над тем, осталась ли еще у них совесть.

Ким нахмурился.

- Ты что-то пытаешься скрыть он нас. Мы ведь забыли, что в корабле из главарь, микробиолог. Ему следовало бы придумать особое наказание!

Кэлхаун сказал очень спокойно:

- Месть всегда влечет неблагоприятные случайные последствия. Наказывать имеет смысл, если есть надежда скорректировать поведение человека. А этого типа уже не исправишь, после всего, что он натворил, после маниакальных планов вселенского господства, во главе империи рабов.

- Он убийца! - хрипло сказал Ким. - Это все его рук дело! Он заслужил...

- Смертной казни? - быстро закончил за него фразу Кэлхаун. - У него нет права на такой приговор. Кроме того, вспомните, где он сейчас.

- На орбите. - Лицо Кима повеселело. - И с ним вся его компания мясников. Им ничего не остается, как...

- Не вы создали эту ситуацию, - холодно сказал Кэлхаун. - Он сам. Вы просто поместили преступников в безопасную тюрьму. Лучше забудем о нем.

Вид у Кима был ошеломленный. Он тряхнул головой, чтобы прояснить мысли. Он постарался выкинуть из головы мысль о человеке, швырнувшим их планету в кошмар эпидемии. Потом медленно сказал:

- Мы бы хотели сделать что-нибудь для вас.

- Если вы поставите мне памятник, - сказал Кэлхаун, - через двадцать лет никто не будет помнить, кому он поставлен и за что. Вы с Хелен собираетесь пожениться, это правда? - Когда Ким кивнул, Кэлхаун продолжил: - Тогда, если сочтете дело стоящим, назовите ребенка моим именем. Ребенок будет спрашивать, почему у него такое имя, и память обо мне не увянет целое поколение.

- Гораздо дольше, - пообещал Ким. - Здесь вас никогда не забудут!

Кэлхаун усмехнулся.

Три дня спустя, то есть шесть лишних дней сверх предполагаемого срока санитарной инспекции, посадочная решетка выбросила кораблик Кэлхауна в пространство. Прекрасный город-столица быстро исчез из виду. Посадочное поле решетки забросило кораблик за пять планетарных диаметров от поверхности и выпустило на волю. Кэлхаун развернул медкорабль, ориентируясь, тщательно нацелил его на точку в созвездии Кита, где находилась штаб квартира Сектора. Потом нажал на клавишу режима овердрайва.

Вселенная завертелась волчком. Желудок Кэлхауна дважды вывернуло наизнанку и обратно, он испытал тошнотворное чувство скольжения по конусу, сглотнул слюну. Мургатройд икал. Теперь вокруг корабля не было физической Вселенной. Мертвая тишина. Несколько секунд спустя кабину наполнили шорохи, случайные звуки - необходимая вещь для поддержания психики человека в нормальном состоянии при долгом одиночном перелете, когда корабль движется в тридцать раз быстрее света.

Теперь можно было побездельничать. В овердрайве ничего другого не остается, как убивать время.

Мургатройд начал чистить свои длинные усы правой лапкой. Одновременно он осматривал кабину в поисках места помягче, чтобы там удобно расположиться и заснуть.

- Мургатройд, - строго сказал Кэлхаун, - хочу тебя упрекнуть. Ты слишком старательно имитируешь нас! Ким Уолпол заметил, как ты пытался сделать пленным добавочный укол полисульфата. Надо же! И где ты только стащил инъектор? Ведь этот укол мог их убить. Я лично считаю, что это было бы неплохо, но с точки зрения Медслужбы поступок неэтичный. Профессионалы должны подавлять импульсы!

- Чи! - сказал Мургатройд. Он свернулся в клубок и накрыл нос хвостом, приготовившись подремать.

Кэлхаун удобно устроился на койке, взял в руки книгу, которую так и не дочитал. Это была "Вероятность и поведение человека" Фитцджеральда.

Он начал читать, а корабль продолжал мчаться сквозь пустоту.