Оседлай молнию!

ГЛАВА 5
Рационализм магов

Воодушевление несет нас на крыльях, и хочется продолжать книгу дальше и дальше, от парадокса к парадоксу.

Но тут, спасибо ему, на сцене появляется Скептик. Попыхивая трубкой, он смотрит на нас с насмешливым прищуром и говорит:

– Да, ребята! Ну вы и размахнулись! Но если ваша неаналитическая стратегия так уж чудесна и всепобеждающа, почему же тогда не получилось у Гитлера?

– Вот вы, ребята, часто обращаетесь к писаниям Альберта Шпеера, к воспоминаниям гитлеровского аса спецопераций Отто Скорцени. Ну и другой литературы по истории Второй мировой начитались до невозможности. Неужели не видите того, что в вашу теорию не вписывается? Вы же воспеваете опасный авантюризм и даже, страшно сказать, чистый волюнтаризм бесноватого фюрера!

Согласен, норвежская операция прошла у немцев блестяще. Если не считать тяжелых потерь их флота. Но разве вы не помните о том, как у немецких подводников тогда не срабатывали торпеды с магнитными взрывателями и они не смогли потопить ни одного тяжелого корабля британцев, ни одного их авианосца?

И Гитлер ваш совсем не сверхвождь. Вы вспомните Вторую мировую даже до нападения на СССР! Сколько он ошибок допустил? Давайте считать. Ему нужно прорваться к Александрии и Суэцкому каналу в Северной Африке, но разве он не действует непростительно вяло? Ему бы поддержать антибританское восстание в Ираке в мае 1941-го и перерезать нефтепроводы, которые питают англичан в этом регионе, а он упускает такую возможность. Позже, кстати, немцы так и не смогли организовать диверсии на этих трубопроводах. Упустили они и возможность взбаламутить Иран.

А совершенно идиотское решение Гитлера прекратить разработки новейшей военной техники в 1941 году? А его стремление производить только Фау-1 и Фау-2, с помощью которых он хотел поразить психику англичан, но добился обратного эффекта, совершенно упустив производство реактивных истребителей и зенитных ракет?

Да и в войне с нами тоже ляпов у Алоизьевича хватает. Почему его чудесная стратегия уже после 1942-го не срабатывает? Причем именно тогда, когда 40 процентов населения СССР оказывается под немцами и у Сталина уже нет подавляющего превосходства в людских ресурсах? Почему Гитлер так медлит с тотальной мобилизацией?

А вот Шпеера почитайте внимательнее. Когда битва под Курском была уже проиграна и у немцев уже не хватало сил вести большие наступательные операции на нашем фронте, Шпеер ранней осенью 1943 года предложил Гитлеру спасительный план. Давайте, мол, ударим по электростанциям Центрального промышленного района России, где производились важнейшие части вооружения. И ведь тогда еще фронтовые бомбардировщики люфтваффе до них дотягивали, и ПВО этих объектов была слабенькой. Умудрились же тогда немцы Ярославль успешно бомбить. Почему же ваш ясновидец Гитлер не узрел такой прекрасной возможности сдержать Сталина? Почему подготовленные для этого авиачасти бросил совсем на иные цели?

Так что много вопросов, много…

Вы, ребята, вообще негодные примеры привели. И немцы, и японцы проиграли войну, став в народной памяти воплощением зла и жестокости. И теперь вы, авторы, призываете русских последовать их примеру?

Скептик выпускает пышный клуб табачного дыма, иронически на нас поглядывая.

Нам все время будут пенять тем, что Гитлер с его увлечением чудесами и блицкригом был безумцем, который плохо кончил и привел свою страну к катастрофе. Причины этого мы подробно разберем в «Третьем проекте». Здесь же набросаем лишь контур нашей идеи.

Начнем с самого главного. Есть ли у нас сегодня выбор? Ведь нас никто не хочет видеть в клубе великих держав нового века. Нас никто не собирается признавать за равных и допускать к рычагам мирового управления. Упования на то, что Россия станет полноправной частью Запада, давно стали уделом безнадежных глупцов. Зато стремление стереть нас с карты мира и начисто выбросить из истории, друзья, налицо. Попробуем мы действительно выйти из своего всеобъемлющего кризиса – так сразу же нарвемся на противодействие всего «цивилизованного мира». Мы не можем и сдаться на милость победителя. Хотя бы потому, что он немилосерден, несмотря на внешнюю гуманность, и уничтожит нас пусть и «бархатно», но зато в массовых масштабах. Мы не можем начать и классическую войну, потому что это, во-первых, нам просто не по силам, а во-вторых, недопустимо по элементарным политическим соображениям – нельзя прослыть агрессором.

Так что же нам тогда остается? Остается только одно: обратиться к чудесной стратегии тех, кто уже оказывался в схожем положении. В конце концов лучше рискнуть, чем киснуть в конченой стране, которая все больше отстает от остального мира, в которой последовательно разразятся технологическая и демографическая катастрофы, в которой может вспыхнуть внутренняя война с исламом и которая еще и может пасть жертвой внешней агрессии? Мы лучше рискнем.

Разве мы предлагаем вот так взять и слепо скопировать практику гитлеризма? Нет, нам совсем не надо срочно лепить на знамена двуглавых орлов со свастикой в лапах, вводить в наших ВВС флоты, эскадры и группы на манер люфтваффе взамен полков и дивизий, а министров переименовывать в каких-нибудь рейхскомиссаров. Не наше это, чужое и противное. Точно так же совсем необязательно сгонять всех евреев в концлагеря и «мочить» всех нерусских.

С нашей точки зрения, Гитлер – это «дикий» люден, первая, так сказать, ласточка новой расы.

А все первое, во-первых, весьма и весьма несовершенно. Первые-то пищали и мушкеты, товарищ Скептик, стреляли куда медленнее и с гораздо худшей меткостью, чем древние луки и арбалеты. Первые пароходы на фоне доведенных до совершенства парусников выглядели тихоходными, опасными и омерзительно грязными монстрами. Но в конце концов именно огнестрельное оружие и тепловые двигатели преобразили мир.

Точно так же и чудесная стратегия, и людены в первых проявлениях своих далеки от совершенства, хотя и в таком обличье они потрясли всех. Мы же как люди умные должны проанализировать опыт прошлого, найти недостатки и просчеты первых «блицкригеров» и создать новую чудесную стратегию, которая окажется на высоте нового пека. Наши всечеловеки должны превосходить феномены люденов.

Мы совершенно согласны с тем, что в 1940-е просто не могло быть системы подготовки всечеловеков, а вместе с этим и технологий прогноза, и философии технического обеспечения неаналитических, чудесных операций. Именно поэтому люден Гитлер, например, слишком часто терял чувство реальности и слишком надеялся на успех только психологических методов, забывая о технике и экономике. Именно поэтому он слишком часто делал ошибки в политике производства вооружений. Вот, например, даже в нынешней России мы знаем вполне патриотическую группу, которая надеется победить западников очень оригинальным способом: дождавшись, когда в 2012 году у Земли поменяются магнитные полюса и когда планеты потрясут невиданные катаклизмы, взять реванш, причем группой людей в России, которые добились небывалого духовного просветления. Эти люди ненавидят всякую технику, а компьютеры – тем более, и ругательски ругают нас за наши идеи совмещения психотехнологий с высокими достижениями электроники и программирования. Но мы с ними даже спорить не хотим.

Слишком большое увлечение чисто магической стороной дела породило и самоуспокоенность Гитлера, когда после блестящих технических находок первых двух лет войны наступил почти двухлетний застой. А когда все у Гитлера повисло лишь на психологических эффектах, у него тотчас образовалось самое уязвимое место. Стоило русским прервать цепь чудес сначала под Москвой, а потом и под Сталинградом, как по психике самого фюрера оказался нанесен мощный удар. Уже исчезла вера в непобедимость немцев, причем как у них самих, так и у русских. Психополе Гитлера ослабело. А Курская дуга летом 1943 года только усугубила этот кризис. В то же время потеря чувства реальности и самогипноз у «самородного» и нетренированного вождя привели к тому, что он совершенно не обратил внимания на возможность сокрушить электроэнергетику русских.

Наконец, самое главное.

За Гитлером не было правды. Он сделал ставку на антихристианство и на культивирование темных сил. Его Третий рейх должен был быть построен не благодаря объединению всех народов Земли и человечества, а исключительно благодаря истреблению «неполноценных народов». Мы не повторим этой ошибки.

Но критика нашего Скептика очень полезна. Действительно, тот, кто применяет стратегию чуда, тот, кто идет путем молниеносной войны, должен располагать оружием и техникой, сопоставимой с боевой машинерией своего противника. Пусть даже этой техники у чудотворца окажется во много раз меньше, чем у врага.

Невозможно уповать на одни измененные состояния сознания, веру и отчаянную храбрость, если технически противник превосходит тебя на одну-две эпохи. Махди, который поднял восстание в Судане 1880-х, считался новым пророком, и тысячи людей шли за ним в кровавые схватки. Но англичане косили их из пулеметов, словно траву.

В конце концов чего бы добились неистовые японцы, кидайся они на западные линкоры и авианосцы с одними мечами и кремневыми ружьями? Нет, у них имелись и торпедоносцы, и авианосцы, и истребители. Пусть они и не были венцом научно-технической мысли тех времен, но все же японское оружие было в одной технологической эпохе с американским. Вот и Гитлер строил свою чудесную стратегию на танках, прекрасных 88-миллиметровых орудиях, радиосвязи и люфтваффе. Как пишет уже цитировавшийся Алексей Меняйлов, моторизация и крайняя быстроходность частей вермахта обеспечивала то, что немцы быстро распространяли на большие пространства чудовищное психополе своего сверхвождя Гитлера, и это, по Меняйлову, некрополе парализовало жертвы агрессии, заставляло их вести себя так, как нужно фюреру.

«Немецкие войска, по воспоминаниям самих немцев, отличались от русских психоэнергетической монолитностью своих частей и, как следствие, невербальным ими управлением. Это отличие проявлялось в том, что гитлеровцы редко побеждали при фронтальных, лобовых атаках индивидуально стойких русских. При лобовых атаках события развиваются достаточно медленно, предоставляя время защищающимся изготовиться к отражению атаки. Однако гитлеровцы побеждали (даже в 1944-м!) созданием неожиданных ситуаций, ключом к которым была дерзость маневра и, главное, скорость, при выходе в тыл, во фланг, когда они обрушивались как снег на голову, а это без средств передвижения, без бронетранспортеров и танков, ускорявших передвижение этой психоэнергегически монолитной стаи, – невозможно. Техника (горючее!) обеспечивала эту внезапность, а следовательно – победу…» – пишет А. Меняйлов (указ. соч., с. 348.).

Таким образом, рассчитывая победить в возможном столкновении с неокочевниками и военной системой США, русские, помимо оружия бесплотно-психического, должны располагать нужным набором вполне материального оружия и продуманной системой снабжения своих боевых сил всем необходимым. Только теперь нужно разработать стратегию и тактику борьбы с врагом, который пойдет на нас уже не на танках и даже не с атомной бомбой, а с высокоточным оружием, боевыми роботами и аэрокосмическими ударными формированиями, рассчитывая остаться неуязвимым и поражать нас издали. Нельзя тягаться с противником на нивах экономики и технологий, не обладая своими финансистами, учеными и научно-исследовательской базой.

Враг больше не даст нам возможности превратить страну в один боевой лагерь уже после начала войны и работать дни и ночи под лозунгом «Все для фронта, все для победы!». Он разобьет нашу промышленность, уничтожит электростанции, не даст двигаться железнодорожным эшелонам и автоколоннам, обрушит наши мосты и тоннели. Да и вообще в этой войне тыла у нас не будет.

Нужно решить вот такую сложную, на первый взгляд совсем не решаемую задачку. Но, право, не станем забегать вперед.

В Пятой мировой войне русским придется драться, применяя чудесную неаналитическую стратегию, стратегию молниеносной войны. Ибо только так слабый способен опрокинуть сильного, восполнив отвагой и чудесами недостаток материальной силы. Когда мы говорим «стратегия», читатель, мы прибегаем к условности. В нынешнем мире метадействия, в мире едином и взаимосвязанном, границы между стратегией и тактикой уходят в прошлое. Нередко традиционный уровень тактического становится стратегическим, и наоборот.

– Что-то не оставляют меня сомнения! – качает головой Скептик. – Все кажется мне, что вы не от мира сего, а ваша чудесная стратегия – это какая-то мешанина из вашего личного бреда и текстов экстравагантного Переслегина. Ведь развитый мир идет совсем другой дорогой, дорогие мои! Там все решают организация, деньги, технологические сверхпроекты и профессионализм! Больно уж слабым и бесплотным кажется ваше чудо по сравнению с пятнадцатью авианосцами США. Точь-в-точь что ладанка или икона – супротив пикирующего бомбардировщика.

Ох, как вы ошибаетесь, дорогой Скептик! Чудесная стратегия завоевывает не только наш ум. На нее вожделенно смотрит и враг наш, хотя он и силен, и богат так, как нам сегодня и не снилось. Он тоже хочет ею пользоваться. И мы, дописав книгу до этого места, обнаружили: если не успеют русские, то идеи молниеносных чудо-войн разовьют за океаном.

В начале октября 2002 года в Общевойсковой академии РФ прочитал свою сенсационную лекцию не кто иной, как Монтгомери Мэйгз – командующий американскими войсками в Европе, один из представителей военной элиты США («Независимое военное обозрение», 2002, №37). Танкист, ветеран вьетнамской войны и участник войны с Ираком в 1991 году, бывший работник отдела стратегического планирования Объединенного комитета начальников штабов США и ученый-историк со степенью, соответствующей нашему кандидату наук. В общем, не какой-нибудь тупой армейский «сапог», а командир-интеллектуал с погонами четырехзвездного генерала.

Что же он говорил? Да то же самое, что и Переслегин – только немного другими словами. То, что мы называем «чудесной стратегией», Мэйгз нарекает «асимметричными войнами», построенными на принципах асимметричности и идиосинкретичности. Это то, что мы выводим как принципы чуда, нетривиальности операций и метадействия.

Асимметрия по американцу – это и есть чудо по-нашему. Асимметричность – это когда ты поражаешь противника, действуя совершенно новым путем. Так, что никто не может сравнить твои действия с каким-то прошлым опытом. А идиосинкретичность по Мэйгзу видится как необычный подход к использованию новых и старых средств вооруженной борьбы, причем общие правила на них не распространяются.

Знаете, что американец называет главной целью войны нового типа?

То же, что и мы, – поражение прежде всего сознания противника. Если сломлена воля к борьбе, то не помогут даже сохраненные интеллектуальные и физические возможности. Вот Мэйгз и учит: нащупай самые чувствительные места противника, нанеси в них удары и сломи волю к сопротивлению. Потеряв психологическую устойчивость, противник окажется побежденным даже при наличии мощного интеллекта и реальных сил для контрударов. Стратег-асимметрик наносит мощные удары по «стратегически чувствительным местам неприятеля», что приводит к шоку у последнего, к эффекту «опрокидывания фронта» и полного разгрома врага.

Как пример американец привел операцию «Багратион» (полководческий ум Рокоссовского и политическая воля Сталина), которая в 1944 году позволила осуществить безумную вещь: главный удар по немцам мы нанесли не с удобного украинского направления (где, собственно, фрицы его и ждали), а двинули тяжелые танки через казавшиеся непроходимыми белорусские болота. Другим примером асимметричности он делает 11 сентября 2001 года: захваченные гражданские самолеты превращаются в крылатые ракеты и бросаются на таран таких объектов, гибель которых наносит сильнейший удар прежде всего по психике США. При этом террористы, умело проникая в транспортную систему Америки, отказываются от классических методов – от захвата самолетов с заложниками и выдвижения каких-то требований.

Мэйгз говорит, что сегодня уже нельзя отделять тактику от оперативного и стратегического уровней военного искусства. Тактика зачастую определяет и «оперативку», и стратегию. Так, страшные телерепортажи о потерях среди морских пехотинцев в Сомали в 1993-м привели к тому, что американское правительство вывело свои войска из этой страны.

При этом важно и самому спасаться от ударов неприятеля в свои собственные чувствительные места. Мэйгз считает, что его соотечественники должны постоянно искать ахиллесову пяту США в высокоинтегрированных и технологически интенсивных системах, все время анализируя свои финансы, транспорт, коммуникации и энергетику.

Все ясно и понятно, читатель. Враг наш тоже думает в этом направлении. Правда, генерал Мэйгз ограничивает свою философию только полем боя. Мы же предлагаем распространить чудесную стратегию на все сферы нашей жизни.

И тут мы даже преимущество имеем: со смертью старой индустриально-советской цивилизации СССР в РФ мы просто обязаны развивать и новую экономику, которая гораздо более неуязвима для военных ударов, и совершенно немыслимые на первый взгляд способы ведения войны.

Наконец, есть еще пример весны 2003 года с ее войной в Ираке. Разве там американцы не применили своеобразную и необычную стратегию? Все ждали того, что они втянутся в ожесточенные бои за города, что им придется стать чудовищами в глазах всего мира, беспощадно стирая эти города огнем пушек и бомбежками квартал за кварталом. Но они поступили совершенно иначе: психологически сломили волю иракских командиров к сопротивлению, завладели их психикой – и просто купили генералов Хусейна, уничтожив самого иракского вождя сверхточной бомбежкой. (Для чего они прекрасно увязали работу авиации и разведки.)

– Да? – наш Скептик, задумчиво прищурившись, смотрит на нас несколько более заинтересовано. – А что тогда надо делать в первую очередь для победы России в этом веке? Всечеловеков ваших плодить? Или все же технику?

– Это процесс единый, – смеемся мы.

Да, читатель, и Адольф Гитлер, и адмирал Ямамото прибегали к чудесной стратегии интуитивно и во многом неосознанно. Какие-то природные задатки Гитлера и самурайское воспитание Ямамото позволили им включать высшие уровни своего сознания. Но тогда еще не было принципов и технологий, которые могли развивать эти способности целенаправленно, вполне научно и быстро. Но именно о них говорится так много в «Третьем проекте». Потому что они становятся ключом к появлению фактически новой расы – всечеловеков, которые с помощью тех же нейротехнологий овладели всей мощью своего сознания.

Готовить сверхбойцов, пилотов с фантастическими способностями, необычных финансистов или изобретателей – это только самое простое применение нейротехнологий. Гораздо больше чудес принесет «создание» всечеловеков во главе страны, плеяды стратегов, объединенных в могучую разумную сеть Братства. Если всего несколько человек во Второй мировой смогли потрясти весь мир и столько лет побеждать вопреки всему, то каков будет эффект хотя бы от сотни всечеловеков в России, объединенных в Братство? А от тысячи?

Антон Силантьев в своей статье «Пути победы» говорит: единственное чудо-оружие – это люди. Добавим: особенно в нынешнем мире, где психология определяет практически все стороны жизни и где грань между войной, экономикой и культурой исчезает, где царствует метадействие с его лозунгом «Цель оправдывает средства». Конечно, для поражения врага потребно оружие, голыми руками не победишь. Однако оружие должны держать в руках герои. Они должны обладать высочайшим моральным духом, который, как говорил Наполеон, относится к телу как один к трем. Дух позволяет громить даже превосходящие силы врага. Из чего, по Силантьеву, складывается этот победоносный дух?

Первое – из личных качеств. Сюда относятся мобильность, спонтанность и целостность индивидуальной психики русского бойца.

Второе – это идея, во имя которой мы боремся. У нынешней Россиянин этой идеи нет и быть не может. Но идея будет у России Третьего проекта – идея прорыва русских первыми в Мир Сознания, в нейроэпоху, в новое справедливое человечество.

Третье – это воля к победе, безграничная вера в нее. Фанатичная вера в то, что стены Иерихона падут от звука твоих боевых труб. «Я молю Бога, чтобы он даровал нам возможность встретиться с крупными силами врага. Откуда берется такое воодушевление, которое побеждает противника еще до начала битвы?» – так написал один японский офицер перед схваткой за Мидуэй. И эти строки объясняют все.

Кто может совместить всю троицу этих чудо-слагаемых? Всечеловек. Тот, кому глубоко чужд и ненавистен нынешний мир, нынешнее хозяйничанье двуногих недочеловеков, живых «приставок к компьютеру», племенных националистов и новых кочевников-мародеров. Всечеловек люто ненавидит и тупую бюрократию, и пронизанный духом «присвоения трофеев» западный капитализм, которые душат прорыв человечества к миру новых чудесных технологий. Создание расы «нейро-русских», совершенно сознательное и планомерное овладение технологиями роста сознания и «человекостроения» – вот первейшее условие нашей победы. И чисто военной, и экономической, и цивилизационной. Именно всечеловеки могут одержать победу, не скатываясь к примитивному «бей всех нерусских».

Мы совершенно не зря посвящаем новой расе и нейротехнологиям так много места в «Третьем проекте». Кто знает, не они ли позволят вполне нормальным людям обретать те же пугающие, леденящие способности меняйловских сверхвождей подчинять Реальность энергии своего сознания, для пробуждения которых, спаси Господи, сегодня нужно якобы быть дегенератом, педерастом и некрофилом одновременно (по Меняйлову)? Скорее всего психическая мощь всечеловеков может заменить русским то, в чем они безнадежно проигрывают врагу – мощь сетей масс-медиа, ведения информационной войны. Сдается, что мы ничего не потеряем от развития этого направления технологий в России.

Сам Меняйлов всей своей книгой доказывает: некрополю сверхвождей подчиняются только люди со стайными и стадными инстинктами, которые есть в каждом народе. Но оно совершенно не действует на людей особой породы, неугодников, нестайных людей. Именно неугодники, не поддающиеся вспышкам глупых страстей, побеждали «магов»-психопатов с волшебными психоспособностями. Они шли в партизаны, они породили двух великих военачальников оборонительных войн – римлянина Фабия Кунктатора и русского Михайлу Кутузова, которые уклонялись от генеральных сражений и заставляли сверхвождей с их стаями терять веру в себя, делать ошибки и пожирать себя изнутри.

Может быть, читатель, набросанный в «Третьем проекте» план создания сетевого Братства, этого ядра новейшей русской нации и средоточия нейротехнологий, и позволит собрать вместе тех самых неугодников, наших славных Кутузовых, которые не желают быть бездумными и «ходить, как все»? А русским с не до конца преодоленными стайными инстинктами (куда же их денешь-то?) – то же самое, быть может, даст несокрушимую веру в победу, превратив их толпы пивососущего и трусливого электората – в армию победителей?

Вне всякого сомнения, нашей чудесной стратегии нужны и чудесные технологии, чудо-оружие. И не разрозненные его образцы, а целая их система, глубоко продуманная и взаимосвязанная.

Слабостью Гитлера было также и то, что он пытался использовать в чудесной стратегии то же оружие, что и его рассудочные, аналитические противники, строя из него лишь необычные комбинации. Иными словами, он создавал не чудо-оружие, а его заменитель, суррогат. А что могло выступить настоящим чудо-оружием в те времена? Реактивная авиация, зенитные ракеты, управляемые ракеты «воздух-корабль», атомная бомба, авиационные противотанковые ракеты, скоростные подводные лодки. Создание всего этого немцы начали слишком поздно, да и без цельной программы, слишком распылив силы и средства, поставив не на тех «лошадей». Иными словами, русским нужно создавать продуманный и сбалансированный набор чудо-оружия заранее. И это должно быть действительно оружие нового века и нового типа.

Если же брать шире, то у Гитлера не было (да и быть не могло) технологий, которые позволили бы Германии обойтись без нефти, без промышленности со множеством ступеней переработки, с громоздкой и уязвимой инфраструктурой, без необходимости перетаскивать по железным дорогам, автострадам и каналам миллионы тонн производственных грузов, сырья и полуфабрикатов, а не готовых вещей. Немцы могли только мечтать о компактных источниках электричества. Если бы они ими располагали тогда, то массированные налеты «летающих крепостей» западных держав на Германию ждал полный крах. Ведь разрушить одну крупную электростанцию, например, гораздо легче, нежели уничтожить тысячи малых энергоустановок. А если экономика не требует перевозки массы сырья и полуфабрикатов по железным дорогам, то эффект от их разрушения сразу же падает.

Но именно эти чудесные технологии существуют сегодня, хотя боссы индустриального, капиталистического мира и норовят запрятать их поглубже. Чудесная стратегия должна опираться на чудесную экономику. Именно она решает еще одну задачу: привлекает в Россию финансовые ресурсы с мировых рынков.

И еще одно горькое обстоятельство делает чудесную стратегию жизненно необходимой для России. Сегодня мы оказались в положении, которое сильно смахивает на немецкое. Это раньше у нас были огромные запасы лучшего сырья, которое лежало неглубоко, равно как и казавшиеся неисчерпаемыми нефтяные фонтаны, газоносный Ямал. Теперь все сырье труднодоступно, великолепные месторождения оказались потерянными для нас после падения СССР.

Прежде у нас был очень молодой и многочисленный народ, и правители наши могли бросать на врага все новые и новые дивизии, не считаясь с потерями. Казалось, женщины будут вечно рожать по пять-десять детей и у нас всегда окажется под руками много-много солдат, работников и налогоплательщиков. Но теперь у нас не хватает людей. Теперь у нас слишком много стариков и немощных, но так мало молодых, сильных и всех, способных сражаться. Впереди же по-прежнему маячит призрак возможной войны. Войны с врагом, до зубов вооруженным, страшным в скорости своей и безжалостной точности действии.

Когда нет уже былых ресурсов, людских и природных, финансовых и энергетических, когда страна наша больше не может производить так много боевой техники, как раньше, остается лишь один выход. Изучать опыт той же гитлеровской Германии. Прибегать к чудесной стратегии во всем: и в экономике, и в политике, и в вооружении…