Осенние стансы после ливня

…Вселенная и в луже и в болотце

заглядывалась на саму себя,

по-моему, выискивая сходство

планетки нашей с капелькой дождя.

Природа дивной жизни круг свершала.

Изящно кружевца латал паук,

над ним пичуга хищно трепетала -

позавтракать стремилось всё вокруг.

Те дни осенние спасли меня

от насморочной скукотищи хлада.

Был полон клён октябрьского огня,

а большего тепла душе не надо.

Огонь… Зело стихия лучезарна –

в нём пламенного цвета торжество,

команде шибко мнительных пожарных

его не загасить напором аш-два-о.

Калиной кисло-сладкой скулы сводит,

багряных красок веселит накал,

их – померещилось – слегка на взводе,

цедя винцо, Целков намалевал.

Не смертный страх, не горечь увяданья

на сад и лес навеял листопад –

но знак надежд на прежние свиданья,

как миллионы осеней назад.

Когда солируя в ветвях дубовых,

полощет горлышко залётный птах -

обалдевает дуб в тоске любовной,

а слово замирает на устах.

О бабье лето!.. У меня нет слов.

Ясней - они в священном безъязычье.

В душе восторг, свобода и любовь.

Был глух и нем – с чего бы петь по-птичьи?

Слепец, ты пьян в пивнушке «Кайф Незнанья»,

пой и не думай (то есть не греши) -

чтО есть душа – лишь краешек сознанья?..

или оно - окраина души?..

Люблю торчать раззявой из раззяв

у клумбы Иры, варежку разинув, –

очам достаточно поникших трав,

прощального сиянья георгинов.

Бомбят со свистом жёлуди пространства

пруда, полянки, вызревшей лозы…

Восславим же порядков постоянство –

Верхи довольны, и скромны Низы.

И перелёт легко выносит птица,

как из подвала раб – мешок муки.

Презри душа понятие граница :

жизнь – беспредельна, дальние – близки.

Видать, и мне порыв настырный нужен,

чтоб мысли вровень с чувством увязать,

а буковки, как дюжину жемчужин,

на шёлковую строчку нанизать.

Жену люблю – и хлеб насущный уминаю,

пью воду кладезну и воздухом дышу,

как червь существованье обожаю,

то легкомысленно о нём я забываю,

то с вечным бытием соотношу.

Безмолвен звон колоколов небесных,

невидимая застит очи тень,

ворон неперелётных ночь не бесит.

Осенний день, прощай, осенний день.

Прощай, благодарю... Пусть глотку перехватит

бессилье описать красу твоих щедрот -

хватило б их на пару жизней. Кстати,

мгновенье длительней, чем тёмный ум cечёт.

Златиcт осенний блеск оркестров меди,

берёзок-физкультурниц мил парад,

а облака, как белые медведи,

по синим льдам за окоём спешат.

Пускай зимой в пруду кемарят рыбки

и в жабьих зобиках пусть контрабас замрёт -

благословим мерцание улыбки,

с которой наземь клёна лист плывёт.

Ликуют краски, равен эху звук,

и то, что именуют вдохновеньем,

жар-птицей рвётся ввысь из слабых рук –

до остановки чудного мгновенья.