С этим напутствием Ричард Блейд, странник в мирах иных, и отбыл в свою двадцать пятую экспедицию.
ГЛАВА 5
Его мозг был распят, разорван, и клочья серой влажной субстанции независимо друг от друга плавали в мутном омуте боли. Изредка, как пузыри со дна аквариума, всплывали обрывки воспоминаний; тогда разум на мгновение пробуждался, толчками выбрасывая смутные видения. Когда их стало достаточно много, странник открыл глаза.
Он не помнил, кто он и откуда. Он видел, слышал, ощущал вкус, осознавал запахи, цвета и краски окружающего мира. Они казались ему знакомыми и незнакомыми одновременно, но он не мог сказать, чем порождается подобное чувство. Что-то смутно подсказывало ему, что такое случалось с ним не раз.
Странник повернул голову и сжал зубы - виски раскалывались от боли. Она пульсировала, то стихая, то разгораясь вновь, но никогда не прекращаясь полностью; она стучала в затылке, впивалась в суставы, холодным комом ворочалась гдето в животе. Казалось, она была живым существом, многорукой безжалостной тварью, выбравшейся, наконец, на свободу и теперь терзавшей бывшего хозяина.
Он понял, что умирает.
* * *
Радужные круги. Бесконечный ряд: смерть - воскрешение, смерть воскрешение. Водовороты галактик. Алые тюльпаны, рассыпанные на снегу. Белая лошадь, распластавшаяся в неистовой скачке. Огромный галион под всеми парусами, на мачте взвивается черное полотнище.
И вновь, в который раз, темнота.
Женское лицо в обрамлении темно-рыжих волос, цвета застывающей бронзы. Зеркало...
Зеркало разбилось, лицо исчезло. Потом на его месте возникло другое холодное и равнодушное, усталое. Близорукие глаза спрятаны за толстыми стеклами очков.
- Вы еще не вспомнили, как вас зовут?
Осколки мыслей соединились.
- Я - человек?..
- Могли бы придумать что-нибудь пооригинальнее.
Лицо приблизилось, и странник пристальнее всмотрелся в его черты.
Морщинистая кожа, тяжелый и мясистый, нависший над нижней губой нос на нем изящно выделанная, вероятно, дорогая, оправа. Оттопыренные, заросшие редкими волосами уши. На лоб надвинута голубая шапочка с желтой полоской символ принадлежности к медицинскому сословию? На плечах - такая же голубая накидка... не халат, но нечто похожее...
Лежащему в постели человеку этот набор наблюдений показался совершенно естественным. Он не был удивлен. Тем не менее, если б у него захотели узнать, откуда поступила вся эта информация, он вряд ли смог ответить.
Доктор - странник решил про себя называть его именно так разогнулся, сразу же став карикатурно нерезким.
- Если захотите что-нибудь сообщить, коммуникационный пульт на столе.
И врач удалился - твердой походкой, которая больше подошла бы военному, чем мирному медику.
Когда дверь за доктором захлопнулась, человек попытался подняться. Это ему удалось, но стоило такого труда, что несколько минут он простоял неподвижно, опираясь на стену и борясь с головокружением.
Зато он смог, наконец, увидеть себя - на стене, как раз напротив того места, где он боролся с подступавшим беспамятством, висело зеркало. Небольшое, дюймов двадцать в высоту и вполовину меньше по горизонтали.
Дюймов? Что такое дюйм? Он не помнил.
Его поразило собственное лицо - вытянутое, исхудавшее, небритое, окруженное копной нечесанных темных волос.
На нем была надета длинная, до колен, рубаха, того же голубовато-серого оттенка, как и больничный костюм посетителя. Тут странник неожиданно осознал, что нисколько не удивлен, думая о месте своего пребывания как о больнице.
Он бегло осмотрел помещение - небольшую, пять на пять шагов, комнату. Ничего, кроме кровати и маленького стола он не обнаружил. Подошел к двери белому прямоугольнику на фоне серой стены. Ручки не было и - по крайней мере, наружу - дверь не открывалась. Окно - широкое, во всю стену, но с необычно толстым стеклом. В глубине его, если приглядеться, можно заметить тонкую, в волос, проволочку.
За окном царил серый... Рассвет? День? Вечер? Тучи клубились от горизонта до горизонта, ветер гнал их по небу, и даже сквозь стекло слышалось его завывание. Странник приложил руку к прозрачной преграде и с удивлением отметил, что она теплая,
Он еще долго впитывал картину этого мира, смотрел на длинную магистраль, тянувшуюся к серому горизонту и уставленную бетонными зданиями всевозможных форм и размеров. Гдето на границе поля зрения он даже смог различить нечто, напоминающее ограду - высокую, в два человеческих роста стену.
Странник вновь уставился на свое отражение в зеркале, пытаясь сообразить, кто же он такой. Но отражение молчало. Зато ему, кажется, удалось вспомнить имя. Он не мог поручиться, что это его собственное, но иного он не знал.
Он разомкнул губы, стараясь воплотить воспоминание в живые звуки, но ему удалось произнести только один слог:
- Гвен...
Он мог поклясться, что имя длиннее, но его окончание прочно застряло в горле.
* * *
Человек сел на низкую постель, взял со столь же низкого столика маленькую черную коробочку. Несколько разноцветных кнопок, подсвеченных огоньками, неторопливо перемигивались на ней. Он нажал первую, и не сразу понял, что произошло.
Зеркало вдруг потускнело - вернее, просто перестало отражать свет, и на его месте взору открылся экран. Странник увидел садящую за столом женщину; она что-то писала левой рукой, правой подперев голову. Неведомо почему, это удивило его: что-то тут казалось неправильным, неверным. Женщина продолжала писать еще несколько секунд, затем, подняв глаза, уставилась прямо в комнату.
Она смешно открывала и закрывала рот, словно выброшенная на берег рыба, не издавая ни звука. Вероятно, она была испугана.
Дверь начала открываться.
* * *
Теперь в комнате появилась скамеечка - столь же низкая, как и все остальное. На ней сидел посетитель. Не давешний доктор с мясистым носом, а молодая, слегка близорукая женщина. Почему-то она больше казалась похожей на врача. Шапочки на ней не было, и светлые шелковистые волосы спускались до плеч. Странник невольно отметил изящные очертания маленькой груди и стройную линию бедер. Это наблюдение вызвало волну приятного тепла, разлившегося по телу.
- Значит, вы вспомнили, как вас зовут?
Голос был чуть более высоким, чем нужно, но отнюдь не неприятным, не визгливым.
- Мне кажется, да.
- Как же?
- Гвен...
Женщина на секунду задумалась; похоже, подобное имя она слышала впервые.
- Может быть, Эгван? - подсказала она.
Только что нареченный Эгваном пожал плечами. Видимо, женщине этот жест не показался непонятным.
- Тогда познакомимся. Я - Эрлин, ваш лечащий врач. Эрлин Лейн.
- А я думал, что тот человек, который здесь был...
- Это Дайн Джеббел, чиновник Департамента Государственных Перевозок.
Потому, с каким почтением она произнесла фразу, Эгван понял, что или сам этот Дайн, или весь его Департамент являются объектами огромной важности. Для того, чьи знания о себе и об окружающем мире отличались такой ущербностью, это было серьезной информацией.
- Я бы хотел почитать какую-нибудь газету... или книгу...
- Боюсь, Эгван, что вам еще нельзя подвергать свой организм подобной нагрузке.
Человек готов был поклясться, что за ее словами кроется нечто иное, нечто выходящее за рамки обычного беспокойства врача о состоянии больного.
* * *
Книги ему все-таки принесли. На первое время их было даже довольно много. Разные, большие и маленькие, совсем новые и в пыльных тканевых переплетах, содержащие однообразный текст и полные цветных красочных иллюстраций. Однако все они обладали одной общей особенностью - информация, которую удавалось извлечь из них, была минимальной.
Однако малое все же лучше, чем совсем ничего.
Самое важное, что выяснил человек, ставший теперь Эгваном, сводилось к следующему: мир, который он видел из своего окна, почва, на которой росла трава и стояли здания, серые небеса, вечно затянутые тучами - все это называлось "Эрде". В одной из книжек, посвященной географическим открытиям полутысячелетней давности, он нашел даже карту мира.
Планета была почти полностью покрыта водой, посреди безбрежного океана насчитывалась дюжина небольших материков - скорее, крупных островов размером с Борнео или Суматру.
Борнео? Суматра? Странник не знал, что означает всплывшая в памяти аналогия; вероятно, это тоже были острова, но откуда ему известны эти названия, он не мог сказать.
Эрде являлась миром монокультуры, хотя каждый остров пользовался определенной автономией, но все без исключения входили в состав планетарного государства - Центральной Директории. Сами острова, в свою очередь, являлись Директориями помельче; та, где располагалась Столица, была главенствующей. Названия у Столицы не существовало; Столица или Город - вот и все. Кроме этих скудных сведений страннику ничего не удалось выяснить.
Он попросил Эрлин дать ему что-нибудь из древней истории, но женщина долго не могла понять, что же ему нужно. Только спустя несколько минут до нее дошло, чего он хочет - когда он объяснил, что имеет в виду времена, при которых существовало несколько государств.
Молодая женщина смотрела на него как на сумасшедшего.
* * *
Дни тянулись своим чередом. На дворе явно стояла осень: все чаще лил дождь, небо целый день было затянуто тучами. И ни один из этих дней не подвел Эгвана ближе к разгадке собственной сущности. По-прежнему он оставался в полном неведении относительно своего прошлого. Но, что было хуже всего, он никак не мог понять, какую цель преследовала Эрлин - или те, кто стоял за ней.
Каждый день начинался с осмотра. Проводил его обычно тот, кого Эгван называл "дежурным врачом". Он долго изучал показания прибора, поочередно подключаемого к датчикам на теле пациента, потом что-то записывал и, не говоря ни слова, удалялся. Иногда, впрочем, вместо него заходила Эрлин. Тогда они перекидывались парой незначащих фраз.
Потом он завтракал. Обычно подавали безвкусное блюдо, что-то среднее между кашей и молочным супом. Как Эгван ни старался заставить себя почувствовать удовольствие от еды, ему это не удавалось. Видимо, он привык к другой диете.
До обеда он читал.
Газет по-прежнему не имелось, а художественная литература поставляла слишком мало полезной информации. Практически ничего нового он не узнал только то, что последние двести лет Эрде находилась в состоянии полного социального застоя - никаких войн, революций, вообще, никаких событий, которые можно было бы назвать историческими. Произведения, посвященные прошлому, представляли собой панегирик властителям этого мира Председателю Центральной Директории и его ближайшим помощникам. Обычно в заслугу им ставилось неожиданное посещение того или иного города, разговор на улице с "первым встречным" и тому подобные достижения. Лишь однажды он наткнулся на описание того, как около полувека назад, во время катастрофического землетрясения в Экваториальной Директории, местному Председателю удалось в короткий срок наладить снабжение пострадавших пищей, транспортом и медикаментами. Это преподносилось как великий подвиг всех времен. Но как ни старался странник найти число погибших, ему этого сделать не удалось.
Обед приносили, по-местному, в полдень.
Блюда были столь же безвкусными, но отличались большим разнообразием. По их смене можно было отсчитывать дни шестидневной недели.
Спустя час после обеда приходила Эрлин. Эгван не мог отрицать, что она, во всяком случае, недурна собой. Однако на дальнейшее это не подвигало. Правда, как-то раз на утреннем осмотре он вдруг обратил внимание, что молодая женщина рассматривает его обнаженное тело. Взгляд этот был отнюдь не равнодушным... Он запомнил это - чтобы воспользоваться при удобном случае.
Эрлин заставляла его вспоминать родителей, детство, домашнюю обстановку; большое внимание уделялось климату и рельефу местности, где он жил. Однако от вопроса - зачем ей это нужно - она каждый раз уклонялась, причем со все возрастающей энергией. Так летели часы и дни; Эгван не мог припомнить ничего вразумительного. Иногда он казался себе машиной, механической игрушкой, которую завели, вынули ключ, но включить позабыли. Это было невыносимо!
Вечером начинались развлечения.
Он быстро научился пользоваться коммуникационным пультом - местным гибридом телефона и телевизора. В частности, ему удалось добиться того, чтобы видеть комнату дежурных медсестер без обратной связи. Более всего это интересовало странника, когда там смотрели новости. Звук отсутствовал, но хоть что-то понять было можно.
Из этих передач, из случайных фраз врачей, он понял, что планета погрязла в острейшем кризисе - Федерация Директорий находилась на грани развала. Хуже того, никто не хотел этого признавать и не имел никаких планов дальнейших действий. Устойчивость вековой социальной системы стремительно падала, надвигалось что-то грозное, но медицинского центра это пока не касалось.
В один из так похожих друг на друга дней, когда Эгван уже и думать забыл о таинственном чиновнике из какого-то транспортного департамента, утренние процедуры начались раньше обычного - и проводила их сама Эрлин. Правда, ничем, кроме этого, медосмотр от обычного не отличался. Зато потом страннику принесли нормальную одежду. После безразмерной больничной рубахи было приятно чувствовать прикосновение к коже слегка грубоватой плотной ткани.
Ничего не понимавшего Эгвана отвели вниз, в вестибюль; там поджидал тот самый чиновник - Дайн Джеббел. Эрлин в чемто горячо убеждала его, но Дайн на все ее слова лишь отрицательно качал головой. Наконец, как бы подводя черту, он громко, на весь огромный холл, произнес:
- Мы ждали, сколько могли, однако вы злоупотребляете нашим терпением. Если вы оказались бессильны, то мы попробуем воспользоваться своими методами.
Двое крепких мужчин с каменными лицами легко, но твердо подхватили Эгвана под локти и повели к машине - длинному и низкому металлическому червю, оснащенному тремя парами колес. Сзади чинно шествовал Дайн Джеббел.
Странник предполагал, что его повезут в город. Откуда у него была уверенность в этом, он не знал, но не ошибся: вскоре машина уже ехала по узкой, обсаженной с обеих сторон плотными рядами деревьев магистрали. Сквозь стену зелени можно было рассмотреть, что эта полоса проходит посередине более широкого шоссе - видимо, автомобили Департамента Государственных Перевозок пользовались на дорогах особыми привилегиями.
Скоро деревья расступились, открыв взору высокое серое здание с узкими, как бойницы, окнами. Автомобиль затормозил. Давешние стражи, вновь ничего не говоря, вытащили Эгвана из машины и повели к высоким дверям.
Дайн Джеббел следовал по пятам.
Дальше были бесконечные коридоры, хмурые лица, выглядывающие из дверей. Почему-то страннику казалось, что он уже однажды видел это, но воспоминание пролетело, словно порыв ветра. Дорога, которой его вели, шла вниз.
Кабинет, в котором он наконец очутился, был невелик. Низкие столы и стулья, телевизор - или что-то очень на него похожее. В аппарате, возвышавшемся на одном из столов, можно было узнать персональный компьютер.
Дайн Джеббел закрыл за вошедшим дверь, охранники остались снаружи. Только теперь чиновник соизволил разжать губы:
- Можете сесть.
Сам он остался стоять, потом принялся прохаживаться вдоль пустоватой задней стены. Окна тут не было - комната явно находилась под землей. Она не производила впечатления постоянного кабинета; на ней лежал отпечаток какой-то необжитости, временности. Скорее всего, это помещение предназначалось для допросов или чего-то подобного.
Хозяин, наконец, оторвал взгляд от созерцания желто-серой стены:
- Неужели вам нечего сказать мне, Эгван?
Странник в ответ пожал плечами. Дайн, как будто не заметив этого жеста, продолжал:
- Я вполне допускаю, что у вас действительно была частичная или полная потеря памяти. Но сейчас вы явно пользуетесь этим в своих интересах.
Голос собеседника казался отстраненно далеким, холодным, лишенным всяких интонаций.
- Вас выследили в первые же минуты - значит, ваша игра не то что проиграна, она просто не состоялась. Вам совершенно бессмысленно запираться; вряд ли теперь ваши начальники помогут вам выбраться отсюда. Только сотрудничество с правительством даст гарантию благополучного исхода.
Эгван не многое понял из этого монолога; ему было ясно одно - его обвиняли в шпионаже в пользу какой-то из подчиненных центральному правительству директорий. Возможно, если б он знал, в чью именно, он чистосердечно признался в этом.
Тем временем хозяин кабинета, видимо, исчерпав все свои аргументы, решил перейти от слов к действиям.
- Что ж, милейший Эгван, если вы не хотите побеседовать добровольно, придется вам помочь.
Он дотронулся до одной из клавиш на столе.
Почти сразу же в распахнувшуюся дверь вкатилось высокое кресло на колесиках - первая нормальная мебель, которую странник увидел на Эрде. Эгван еще успел удивиться, почему ему кажутся неудобными и нелепыми сиденья этого мира, но вскоре произошло такое, что заставило забыть о подобных мелочах.
Сильный толчок заставил его опуститься в кресло. Умелые руки стянули запястья, лодыжки и грудь мягкими, но прочными пластмассовыми лентами. Потом стали опутывать тело проводами, подключая их к контактам, которые были вшиты под кожу еще в больнице.
...Яркая лампа направлена прямо в лицо, укрыться от ее света невозможно. Даже если плотно сжать веки, она продолжает светить сквозь них, медленно сжигая сетчатку. И не повернуть головы.
В лучах ее блестит шприц. Холодное прикосновение стали к руке...
Мертвенный холод заливает тело, достигая плеча, груди, спускаясь к желудку. Когда эта волна проникает в мозг, в кресле сидит уже не человек говорящая игрушка, готовая ответить на любой вопрос.
И тут странник понимает, что снова находится на грани смерти.
И снова, как раньше, сознание возвращается толчками. Он то приближается, то удаляется от центра Вселенной, галактики несутся в немом круговороте, умирая и возрождаясь каждый миг.
Первым, что он увидел, было лицо Джеббела. Но теперь на него смотрели глаза, полные изумления, любопытства и страха. Хорошо, что хоть эти эмоции размягчили каменные черты...
Лампа была погашена, ремни - сняты. Двое в голубоватых накидках, с трудом удерживая в руках грузное тело, положили его на появившийся откуда-то диван. Чуть позже странник понял, что находится уже не в той комнате, где начинался допрос.
Дайн Джеббел исчез, зато появился поднос с едой - впрочем, столь же безвкусной, как и раньше.
И тут он сделал великое открытие, потрясшее его. Он думал о себе, об Эгване, человеке без прошлого, пришельце издалека; внезапно он понял, что то было не его имя. Скорее всего, не имя вообще - не из тех имен, что показались бы ему привычными.
Еще одно безумное усилие - и он вспомнил, как его зовут.
Ричард Блейд!
В голове словно взорвался пылающий шар, но цена, заплаченная за это воспоминание, не выглядела высокой. Он попытался припомнить что-нибудь еще, однако двери кладовой, с таким трудом выпустившие эти два слова, захлопнулись намертво.
Ричард Блейд со стоном стиснул виски руками.
ГЛАВА 6
Дни продолжали тянуться бесконечно - серые, нудные, ничем не отличавшиеся друг от друга. Приятным было лишь то, что на допросы больше не возили. Правда, несколько изменилась тематика разговоров с Эрлин; ее почему-то гораздо больше стали интересовать технические вопросы, причем в подробностях, доступных лишь специалисту. И еще Блейд заметил, что она начала носить с собой магнитофон. Все это казалось странным, но ни к каким определенным выводам он не пришел. По-видимому, он являлся чем-то вроде футбольного мяча, используемого в некой политической игре. Кроме имени и немногих отрывочных воспоминаний, сказать о себе он ничего не мог. И ему смертельно не хватало информации!
Решение использовать Эрлин зрело давно; вопрос состоял лишь в том, как сделать это с максимальной пользой. То, что она неравнодушна к нему, Блейд заметил еще в первые дни, как только вернулось осознание собственного "я". Теперь предстояло заставить ее раскрыться, проявить более сильные эмоции. Если это удастся - союзник, а точнее, союзница, будет у него в руках. В прямом и переносном смысле.
Подходящий момент наступил довольно скоро.
Однажды во время утреннего осмотра (они продолжали проходить как обычно), Эрлин замещала дежурного врача. Вместо того, чтобы стоять голым, в полной неподвижности, Блейд легким движением приобнял ее за плечи.
Ответа ждать пришлось недолго: ее жадные губы тут же нашли его рот. Пальцы Блейда двинулись вниз, по застежке халатика, руки Эрлин зарылись в его волосы. Он поднял женщину, прижимая к груди.
Ее тело на руках Блейда расслабилось, обмякло, и он осторожно положил Эрлин на свое низкое ложе. Стараясь не сделать ей больно, он с нежностью гладил ее бархатистую кожу, целовал глаза... Потом, скользнув губами по гладкой шее, нащупал ушко.
Вновь странная тень воспоминания промелькнула перед мысленным взором, но он успел лишь шепнуть слово, так и не уловив его смысла: "Гвенделайн..."
Нельзя сказать, чтобы Эрлин не нравилось то, что он делал, но женщина не пыталась сама проявить инициативу, предоставив все на усмотрение пациента. Скорее всего, подумал Блейд, она не имела в свое время хорошего наставника. Что ж, он поможет ей наверстать упущенное...
Осторожно перевернувшись вместе с ней на спину, он заставил женщину двигаться поэнергичнее. Она быстро попала в такт, и Блейд понял - еще нескольких занятий, и молодой врач сама сможет научить кого угодно любовным премудростям. Внезапно до него дошло, что и сам он - в своей прошлой жизни - был близок со многими женщинами.
Но как воспользоваться этой информацией, он еще не знал.
Некоторое время они занимались любовной игрой, но вскоре странник почувствовал, что терпение его на исходе; страсть наконец нашла выход. Он заметил, что движения Эрлин потеряли ритм, стали беспорядочными; его фаллос до предела проник в ее лоно. В момент кульминации он подался вперед и вверх - женщина на нем застонала.
Они еще лежали рядом несколько минут, учащенно дыша, не в силах пошевелиться.
Наконец Блейд произнес:
- Надеюсь, тебе было приятно...
Эрлин ничего не ответила.
Она встала, оделась и, так и не сказав ни слова, покинула комнату.
В этот вечер она не пришла. Блейд долго гадал, какую же реакцию вызвало утреннее происшествие, однако ни к какому разумному выводу прийти не смог.
На следующее утро не было даже обычного осмотра - лишь после обеда заглянула сестра, доставившая ему пакет с одеждой. Полагая, что его опять повезут на допрос к Джеббелу, странник одевался неохотно, стараясь потянуть время. Однако вскоре в комнату торопливо вошла разгоряченная Эрлин; запыхавшись, она стала объяснять ему, что Дайн Джеббел разрешил поселить "Эгвана" в городе, надеясь, что восстановление памяти там будет проходить успешней. Когда Блейд спросил, какое отношение имеет к медицине Департамент Государственных Перевозок, лицо женщины вдруг посерело. Пролепетав что-то о том, что Джеббел очень уважаемый человек, она вышла из комнаты, звонко хлопнув дверью.
Позже, уже в машине, Блейд по трясущимся уголкам губ, по темным дорожкам расплывшейся косметики понял, что она плакала, однако связать этот факт со своим вопросом не смог. Что ее так напугало? Что расстроило? Он терялся в догадках.
Их машина ехала по общей магистрали. Выходило это значительно медленнее, чем раньше; нельзя сказать, что "пробки" были столь уж велики, но огромное количество машин на улицах заставляло двигаться осторожнее, то и дело снижая скорость.
Блейд в тайне надеялся, что Эрлин поселит его у себя, но вышло по-иному. Машина вскоре затормозила перед огромным зданием транспортного департамента. Правда, спускаться в подземелье под ним не пришлось - они прошли в кабинет какого-то чиновника. Хотя перед дверями скопилась большая очередь, Блейда и его спутницу пропустили сразу.
В комнате, кроме хозяина, находился и Дайн Джеббел. Он представил "Эгвана", добавил несколько непонятных фраз о том, что "он именно тот человек, о котором я рассказывал..." и попросил позаботиться о жилье. Просьба эта прозвучала скорее приказом; сидевший за столом человек, тут же начал куда-то звонить, подолгу разговаривая на непонятные темы, то подобострастно улыбаясь, то грозя кому-то.
Наконец дело было улажено. Чиновник назвал Джеббелу какой-то адрес, и тот задал непонятный вопрос:
- Это наша квартира?
- Да, да, конечно.
- Значит, человек там есть?
- Когда вы появитесь, он там будет.
- Надеюсь, что так.
Дайн Джеббел встал, давая взглядом понять, что судьба Ричарда Блейда находится в надежных руках.
Дальше они ехали на государственной машине - выходило это гораздо быстрее. Промчались через центр города - беспорядочное нагромождение обшарпанных и ветхих зданий, разбросанных на острове посреди реки. Вода, как про себя отметил Блейд, казалась довольно чистой.
За рекой потянулись однообразные кварталы огромных высотных зданий, похожих друг на друга как братья-близнецы; их унылые шеренги бесконечным строем уходили куда-то вдаль.
К одному из таких домов и подъехала машина. Таинственный "наш человек" встречал их у самых дверец автомобиля. Это был широкоплечий громила, немного уступающий Блейду в росте, но ,столь же широкоплечий и мощный. Правда, у него намечалось небольшое брюшко, и это значило, что охранник начал терять форму. На его лошадиной физиономии не промелькнуло ни единого проблеска мысли. Впрочем, это и не требовалось; "наш человек" явно предназначался не для решения задач по высшей математике.
Он протянул Блейду широкую потную ладонь:
- Фэрл.
- Эгван.
Странник пожал руку, так и не поняв, что это было - имя, фамилия или кличка.
Лифт поднял всех четверых куда-то под самую крышу. Эрлин не отставала. "Эгван" не возражал против ее присутствия: хотя бы один человек, смотревший на него с симпатией. В компании Фэрла и Джеббела ему было бы неуютно.
На лестнице чиновник Департамента Перевозок знаком отослал головореза, прежде чем они добрались до нужной двери. Впрочем, охранник немедленно скользнул в соседнюю.
Неожиданная заминка вышла с ключами - ни у кого их не было. Блейд, не растерявшись, толкнул дверь плечом и едва удержался на ногах - она оказалась незаперта. Оглянувшись, он увидел торчащую изнутри в замке связку. Джеббел неодобрительно нахмурился, Эрлин едва сдерживала смех.
Они расположились на диване - столь же низком, как и остальная мебель на Эрде. Вернее, на диване сидели молодая женщина и новый жилец, Джеббел же почти немедленно вскочил и возбужденно заметался по комнате, размахивая руками; широкие рукава его черного костюма взлетали крыльями хищной птицы. Вероятно, чиновник имел привычку говорить на ходу.
- Эгван, руководство Директории пришло к выводу, что для дальнейшего лечения вам необязательно находиться в клинике. Поэтому мы разместим вас, возможно, - временно, здесь. Человек, которого вы уже видели, будет одним из ваших охранников. Так как память ваша еще не до конца восстановилась, то выходить из дома вы можете только в его сопровождении или вместе с Эрлин Лейн. Она остается вашим лечащим врачом. Каждую неделю вы будете проходить осмотр в клинике. И, возможно, она будет иногда навещать вас здесь.
По тому, как загорелись щеки женщины, Блейд понял, что вероятность этого события равна единице.
Между тем Джеббел продолжал:
- Если вы вспомните что-нибудь, что покажется вам важным, немедленно сообщайте ей. В любое время дня или ночи! - Эрлин покорно кивнула. - Всем необходимым вас будет снабжать охранник. Код его вызова и код доктора Лейн записаны напрямую в коммуникаторе квартиры. Вопросы есть?
- Скажите, в чем меня обвиняют?
Дайн Джеббел вздрогнул, потом оглушительно расхохотался и сообщил, уставившись на своего подопечного темными зрачками:
- Если бы вас в чем-то обвиняли, вы бы уже месили хлореллу в чанах Овезарра или где-нибудь похуже... Скажем, так: Директория рассматривает вас как... как свидетеля. Очень важного свидетеля! - Он сделал многозначительную паузу, - Ну? Что еще?
- Будут ли допросы в Департаменте Перевозок?
Хотя вопрос этот Блейд задал скорее с целью позлить Джеббела, как ни странно, чиновник ответил даже на него:
- Решение по данному поводу еще не принято, но я не исключаю, что такие беседы могут понадобиться.
Не попрощавшись и не сказав ни слова больше, Дайн Джеббел вышел. Слышно было, как он звонит в квартиру охранника.
Блейд призадумался. Трудно было предположить, чтобы столь высокий чиновник лично занимался размещением "Эгвана" не преследуя каких-то серьезных целей. Неужели он стал настолько важной фигурой, что контакт с ним нельзя доверить подчиненным? Вероятно, так, решил странник, и поднялся; ему хотелось получше изучить свое новое жилище.
* * *
Эрлин оказалась не только приятной партнершей в постели, быстро запоминающей все новые уроки; в неофициальной обстановке она была неплохой собеседницей и отличной хозяйкой - по крайней мере, еда, приготовленная ею, имела вкус.
Она старалась бывать у "Эгвана" почаще - обычно это случалось раза два в неделю. После каждого осмотра в клинике она заезжала к Блейду домой, где обычно оставался на ночь.
Политикой она, правда, интересовалась мало. Во всяком случае, если Эрлин лишь изображала подобное отсутствие интереса, то получалось это у нее неплохо. Зато теперь обнаружилось изобилие газет, которые стали для изголодавшегося по информации Блейда настоящим кладом. Из своих наблюдений, газетных комментариев и теленовостей он получил подтверждение того, что Центральная Директория удерживается от развала исключительно контролем над транспортной сетью планеты. В ее руках находился не только воздушный флот и морской транспорт, но и авиастроительные заводы и верфи. Довершала все это хроническая нехватка топлива, не позволявшая отдельным директориям развивать подобные отрасли у себя. Все шельфовые месторождения, естественно, контролировал вездесущий Департамент Государственных Перевозок. Теперь становилось понятным огромное влияние этого ведомства. Подмявший под себя все остальные отрасли - как, впрочем, и само правительство, - он де-факто контролировал экономику всей планеты.
Блейд уже догадывался, что его судьба каким-то образом связана со зреющим тут кризисом. Понимание это еще не переросло в цельную картину или, тем более, в некую программу действий. Он не знал, что должен делать - и должен ли делать что-то вообще. К нему все чаще приходило ощущение того, что он являлся раньше человеком сильным и волевым, но странник не мог вспомнить, чем занимался до амнезии. Это раздражало - как и вынужденное безделье.
Он попробовал сам, без помощи Эрлин, разгрести завалы на путях в прошлое. Он взял лист бумаги и попытался, как часто советовала молодая женщина, написать все, что вспомнится о детстве. Такая работа вымотала его за час, но результат оказался смехотворным - пол-листа, исписанные крупным размашистым почерком.
Блейда поразило, как мало он знает о том месте, где появился на свет. Из памяти уплыли все географические подробности, и когда он попробовал составить список известных ему наименований, тот получился настолько коротким, что хватило оставшейся половины листа. Увы, за исключением нескольких странных слов, всю прочее он услышал в выпусках теленовостей; достаточно было одного взгляда на карту Эрде, чтобы убедиться в том, что никакой системы эти местности и города не образуют.
Правда, в списке составленных Блейдом названий встречались и такие, каких ему не удалось разыскать ни в одном атласе. Когда он спросил у Эрлин, она тоже призналась, что слышит о них впервые. Едва он задал этот вопрос, как девушка засуетилась и нашла какой-то предлог, чтобы позвонить. Странник не знал, кто дежурит на другом конце линии (экран был закрыт чем-то темным), но понял, что его врач докладывает об их недавнем разговоре. И тогда он решил не посвящать ее больше в свои эксперименты.
Потому что среди названий, которые он вспомнил, одно означало его родину: Ковентри.
Дальше дело пошло легче. Внезапно Блейд почувствовал необоримую тягу к рисованию. "Возможно, - задавался он вопросом, - раньше я был художником?" Абсолютно расслабившись и не думая ни о чем, он пытался изобразить на бумаге то, чего не мог выразить словами.
Чаще всего рисунки эти годились лишь для мусорного ведра, но иногда карандаш или краски давали ему возможность ухватиться за ускользающую мысль, и тогда появлялись дома, столь непохожие на уродливые бетонные коробки Столицы, словно они стояли на другой планете. Однажды таким же образом появился портрет женщины, немолодой, но красивой. Высокие скулы, тонкий нос с горбинкой, спокойный взгляд темных глаз... Позднее он не раз всматривался в этот портрет, пока не понял, что видит лицо покойной матери...
Ко всем новым открытиям вскоре добавилось еще одно, пожалуй, самое непонятное. Если за название родного города он мог принять любое красивое сочетание звуков, если прототипом портрета матери могла послужить случайно встреченная пожилая женщина с приятным лицом, то рисунок неизвестного животного требовал иных объяснений.
Оно было слишком красивым, слишком живым, слишком могучим, чтобы являться чистой фантазией!
На широко расправленных перепонках парило мощное и грациозное существо - мохнатое, рыжезолотое, с когтями, клыками, длинным хвостом и умным взглядом небольших хитроватых глазок. И когда странник глядел на этого зверя, в ушах его почему-то раздавался незнакомый звук - ф-фа! ф-фа! Словно летающий хищник с золотистой шкурой начинал дышать - тяжело, гулко, отрывисто.
Но, возможно, то была его кличка?
* * *
Вслед за появлением удивительного рисунка произошло сразу несколько событий.
Однажды Лейн устроила у себя дома вечеринку. Ее двухэтажный коттедж стоял на самой окраине, рядом со степью, в которой кое-где темнели рощи. Особняк был довольно большим, так что места для гостей хватало.
В тот вечер в нем собралось забавное общество: несколько врачей, включая хозяйку; журналист каких-то провинциальных теленовостей - человек, который явно старался казаться пьянее, чем был на самом деле; парочка молодых ученых из медицинского центра - судя по разговорам, они больше занимались компьютерами и электроникой, чем живыми пациентами. Кроме того, преувеличенно внимательное отношение друг к другу доказывало, что они гомики. Как уже знал Блейд, открытое выражение подобной связи на Эрде каралось законом, причем - довольно сурово.
Разговаривали за столом мало - не находилось общих тем. Много ели, слушали странный концерт какой-то странной заунывной музыки. Выпивка была если не слишком качественная, то, по крайней мере, крепкая, поэтому пили тоже много. На вечеринке царила атмосфера какой-то недосказанности, недоговоренности, и все мало-помалу пытались найти утешение в бутылке.
Когда компания, на взгляд Блейда, оказалась достаточно под мухой, на его плечо опустилась чья-то тяжелая ладонь. Даже сквозь ткань плотной рубашки чувствовались узловатые мозолистые пальцы незнакомца и его уверенная хватка.
- Ч-что н-нужно? - пробормотал Блейд осипшим от хмельного голосом. Весь вечер он мужественно старался не отставать от остальных гостей и принял немало.
- Ш-ш-ш... - мужчина поднес палец к губам, потом еще тише продолжил: - Пойдемте на улицу. Там мы сможем спокойно поговорить.
Мимо глупого пьяного смеха, мимо бессмысленного орущего телевизора, через мрачную прихожую, они двинулись к лестнице, стараясь не попасться никому на глаза.
В холле Блейд услышал какую-то возню. Что там происходило, было непонятно, но они решили переждать. Кто-то стоял в дверном проеме на фоне угасающего пламени заката, потом темная фигура скрылась; Блейд со своим спутником выскользнули из здания.
Снаружи они остановились, зачарованные.
Солнце давно уже упало за горизонт, и лишь узкая полоска вечерней зари отделяла темно-фиолетовое, уже усыпанное звездной пылью небо от черной, без единого проблеска, степи. Наступил один из немногих ясных вечеров на туманно-облачной Эрде.
- Кто вы? - наконец нарушил молчание Блейд, повернувшись к своему безмолвному спутнику.
Тот не отвечал еще с минуту, но магия таинственного вечера уже была разрушена безвозвратно.
- Много выпили?
- Не очень... во всяком случае, для меня...
- Плохо. Не надо было пить совсем. Впрочем, это само по себе может вызвать подозрения.
- Вы хотите прочитать мне мораль? Что мне следует делать и чего не следует? - Блейд насторожился.
Его собеседник, казалось, не заметил резкого тона.
Розовая полоска, протянувшаяся вдоль горизонта, совсем исчезла; на тротуаре кое-где блестели лужицы. Они находились на самой окраине города, откуда равнина полого сбегала к невидимому за грядой холмов морю. На западе начинало разгораться зарево неоновых реклам над далеким центром, но здесь, на тихой улице, застроенной небольшими виллами, рядом с холмистой степью, царила почти полная тьма. Блейд подумал, что еще ни разу не касалось его дыхание мира Эрде, ее природы - вот так, на расстоянии протянутой руки... С того дня, когда он начал осознавать себя как личность, его надежно прятали за стенами из кирпича и бетона.
- Между прочим, нас представляли друг другу, - напомнил собеседник, - но вы меня не запомнили... Я - Торн. Гаген Торн, журналист. Свободный журналист.
Действительно, после этого представления, слегка витиеватого и старомодного, Блейд начал что-то припоминать. Он вгляделся в лицо журналиста.
- Значит, вы - Гаген Торн... Хорошо. И что же вам нужно?
- Нужно скорее не мне, а вам, - уклончиво ответил тот.
- Может быть, я сам решу, что мне нужно, а что нет?
- Ну, я думаю, вам надо получить ответы на некоторые вопросы... Журналист упорно игнорировал его недружелюбный тон.
- Ладно, - странник на секунду задумался. - Почему вы сказали, что я не должен пить?..
- Если вы так хотите, начнем с этого. - Торн пожал плечами. - Вам не стоит пить хотя бы потому, что Лейн давно является осведомителем Департамента Государственных Перевозок. А то, что у трезвого на уме - у пьяного на языке... Или, если вы еще не поняли, скажу прямо: ее вилла прослушивается. Вопрос только, куда насовали микрофоны...
Блейд припомнил, как взволновалась его подруга, познакомившись со списком - с тем самым, где было слово "Ковентри". Кажется, она звонила куда-то? Но что с того? Подозрения журналиста могли оказаться безосновательными.
- Разве Департамент имеет своих осведомителей? - спросил он. - В конце концов, там занимаются транспортными проблемами... А Эрлин - врач... При чем тут она?
- Спокойнее, мой друг, спокойнее. Даже если вы потеряли память - что, скорее всего, правда - не надо строить из себя дурака. Вы читаете газеты и, вероятно, уже поняли, что правительство - это только креатура Департамента.
Блейд уцепился за первое, пропустив мимо ушей второе:
- Откуда вы знаете, что я потерял память?
- Мне сказала Лейн.
- Вы ее хороший друг?
- Если под этим понимается вопрос, сплю ли я с ней, то нет, журналист усмехнулся. - Во всяком случае, не регулярно.
- Понятно...
- Ничего вам непонятно, - с неожиданной резкостью произнес Торн. Вам ничего непонятно, и вы мечетесь из стороны в сторону, пытаясь найти себе союзников.
- Уж не предлагаете ли вы свою кандидатуру?
- Не угадали. Готов честно признаться, что собираюсь использовать вас в своих целях. Впрочем, сейчас это с вами делают все, кому не лень.
Странник тяжело опустился на уже успевший остыть тротуар.
- В чем же тогда разница?
- В том, что я прямо говорю вам об этом.
- Хм-м... Во всяком случае, я не собираюсь давать ответ прямо сейчас.
- А я этого и не требую. Вы можете подумать, поразмышлять, подождать более интересных предложений.
Несмотря на темноту, Блейд различил на лице журналиста усмешку, которую тот и не думал скрывать; казалось, он говорит: "Можно подумать, у тебя есть какой-то другой выход".
Странник кивнул.
- Хорошо, я подумаю. Но как найти вас, если мне придет в голову согласиться на ваше предложение?
- Скажите Лейн. Я думаю, она будет рада передать вашу просьбу о встрече.
- Это не опасно?
- Жизнь вообще чертовски опасная штука, мой дорогой...
За этот снисходительный тон Блейд готов был его убить.
* * *
Торн, не оборачиваясь, зашагал к дому. Странник поднялся с земли, вдохнул прохладный воздух; ему не хотелось возвращаться в помещение. Он вдруг сообразил, что еще не видел неба Эрде, почти постоянно затянутого облаками. Звезд, тем временем, становилось все больше; самая маленькая и самая быстрая из лун, красноватая Эгле, вслед за солнцем упала, закатилась за горизонт, растворилась в его чернильной мгле, зато высоко на севере мириадами ярких алмазов вспыхнула величественная линза Галактики. Огромным сплющенным колесом она нависала над планетой, и было заметно, что чем дальше от нее, тем меньше в небесах звезд. На противоположной стороне небосклона их можно было пересчитать по пальцам.
И в этот момент началось...
Небо словно вспыхнуло; тысячи, миллионы сверкающих искр прочерчивали мрак во всех направлениях. Казалось, все они расходятся из одной точки, некоего незримого зенита; они вспыхивали, оставляя за собой огненную черту, дольше удерживавшуюся в глазах, чем в небе. Зрелище метеоритного дождя было ошеломляющим, завораживающим!
И в этот момент нахлынули воспоминания. Они заставили Ричарда Блейда упасть на землю, сжаться в комок, замереть в позе эмбриона, в страхе подтянуть колени к подбородку, закрыть руками голову...
Он вновь был маленьким мальчиком, съежившимся у кучи какого-то мусора посреди улицы. Свечами пылали вокруг дома, сладковатый аромат горящего дерева смешивался с терпким запахом бензина. Река пламени струилась по улице, приближаясь к оцепеневшему маленькому человечку, который не мог оторвать от нее глаз. Наверно, так кролик смотрел бы на удава...
А в небе... Там продолжали развертываться свои драмы. Бело-голубые шпаги дуговых прожекторов выхватывали в черной пустоте продолговатые крестики самолетов, и люди с острым зрением могли бы различить на их корпусах, на хвостах и крыльях черных пауков свастики. "Юнкерсы" и "хейнкели", "дорнье" и "арадо" волнами накатывались откуда-то с юго-востока; они плыли в перекрестьях лучей прожекторов подобно непобедимой воздушной армаде.
Медленно, безумно медленно от их фюзеляжей отделялись бомбы, чтобы, достигнув земли, распуститься одинединственный раз огненно-красными цветками смерти. Изредка зеленый пунктир трассера натыкался на черный бочонок, полный тротила, и тогда на несколько секунд в небе повисал идеально правильный шар пламени. Грохот вокруг стоял такой, что человеческое ухо не сумело бы выделить в нем осмысленные звуки, и потому маленькому мальчику, Ричарду Блейду, казалось, что вселенская битва происходит в полной тишине.
Армагеддон! Наступал Армагеддон!
Бензин в баках упавшего самолета взорвался, горячая волна ударила мальчику в лицо, подтолкнув к нему еще на несколько ярдов пламенного удава...
* * *
Очнувшись, он не сразу понял, где находится. Сухая земля набилась под ногти и в рот, одежда была смятой и перепачканной.
Блейд встал, отряхнул брюки и пиджак и направился было к дому, но добрался до него не скоро. Ему многое требовалось обдумать и переоценить; сейчас казавшееся ранее важным потеряло свое значение - и, наоборот, бывшее пустым, нелепым, вдруг приобрело смысл и вес.
Он хотел побыстрее найти журналиста.
В доме продолжалась оргия; прямо в холле Блейд наткнулся на клубок из трех тел, дергавшихся в безумном экстазе. Может быть, в иное время - или в иных мирах - его заинтересовало бы подобное зрелище, но сейчас тайна собственной личности была важнее всего.
Журналист обнаружился в библиотеке. Он сидел, почти скрытый высокой спинкой кресла, уставившись в темную даль за окном, и что-то пил из большого запотевшего бокала.
Блейд подошел, сел рядом, оказавшись по другую сторону низкого столика, сплошь уставленного бутылками со спиртным. Торн, не поворачивая головы, поставил свой бокал. Сфера толстого полупрозрачного стекла, не имевшая ножки, медленно вращалась на круглом днище. Журналист явно не спешил первым нарушить молчание. Блейд произнес:
- Я должен поговорить с вами.
- Что, так быстро? - Брови Торна поползли вверх.
- Торн, выслушайте меня... Я - человек из иного мира...
- Час от часу не легче! С чего вы взяли?
- Гаген, сколько, по-вашему, мне лет?
- Хм-м... Где-то около сорока...
- Так вот, за эти сорок лет на вашей планете была хоть одна война?
Сбиваясь, перескакивая, глотая слова, он долго рассказывал журналисту о том, что вспомнил: начиная с портрета матери, с дивного рыжего зверя, парящего в воздухе, и кончая бомбардировкой Ковентри.
- Предположим, вы меня убедили, - наконец выговорил Торн. - Но что же дальше? Остается слишком много непонятных вопросов...
- Например?
- Ну... как вы попали с этой Ковентри к нам на Эрде? Ведь...
- Ковентри - это название города, где жила моя семья, - раздраженно вставил Блейд.
- А как прикажете именовать вашу планету?
Тут Блейд вынужден был признаться, что даже этого он не помнит. Память неохотно открывала ему отдельные детали мозаики, и до обозрения целостной картины было еще невероятно далеко.
- Тогда я продолжу, если позволите, - с иронией начал журналист. Итак, совершенно непонятно, как вы очутились здесь. Космический корабль нельзя не заметить, и хотя мы давно не запускаем спутников, я думаю, такое событие не прошло бы мимо чьих-нибудь внимательных глаз или ушей. Кроме того, вы явно не могли проделать весь путь в одиночку. Для межзвездного перелета требуется большой экипаж, множество специалистов...
На сей счет у Блейда имелись некие сомнения, но он предпочел оставить их при себе. Торн говорил что-то еще, но он уже не слушал журналиста; какая-то мысль промелькнула в его голове и исчезла, как давешние метеоры. Он попытался вернуть ее, но безуспешно.
- Знаете... Как вы сказали, ваше настоящее имя?
Блейд очнулся не сразу.
- Блейд... Ричард Блейд...
- Знаете, Ричард, самым логичным объяснением по-прежнему остается вариант ложной памяти. Готов признать, что у этой гипотезы есть один недостаток - она слишком проста. Если появится какой-нибудь новый факт, она вряд ли сможет его объяснить... Но теперь-то вы уж точно должны призадуматься над тем, что делать дальше.
Блейд сидел, уперев локти в колени и положив подбородок на сцепленные пальцы. Именно над этим он сейчас и размышлял.
Все-таки потерянная мысль оставила в его сознании некий отпечаток, и сейчас он пытался представить хоть какую-нибудь цель своего появления в этом мире. Но информации было мало, безумно мало...
- Вот что, Торн, - наконец нарушил молчание странник, - достаньте-ка мне оружие.
- У нас запрещено пользоваться оружием.
- То вы говорите, что готовы помочь мне, то вдруг заявляете, что у вас что-то запрещено! Чего вы хотите на самом деле? - устало произнес Блейд.
- Во-первых, я не обещал помогать вам, а во-вторых, я не говорил, что отказываюсь найти оружие. Я просто предупредил, что, имея его, вы можете навлечь на себя определенные неприятности - из-за незнания законов, которые даже не сможете вспомнить. Возьмите пока вот это, - журналист протянул Блейду небольшой толстый цилиндр.
На секунду страннику показалось, что он уже видел точно такой же; но это ощущение ушло, как всегда оставив за собой мучительную неизвестность.
- Что это, Торн?
- Штука, которая стреляет вращающимися дисками. Для точного поражения подходит мало, зато в помещении от него трудно скрыться - рикошеты... Нажимать вот сюда, - палец журналиста указал на маленькую ребристую кнопку, утопленную в боковой стенке цилиндра. - Кстати, - добавил он, - что вы намерены с этим делать?
- Я думаю. Дайн Джеббел - ключ к моему прошлому. И я хочу до него добраться.
- Вы замахнулись на сам Департамент Перевозок? Похвально, похвально, мой друг!
В голове Блейда начал созревать план.
- Я собираюсь заставить Джеббела выложить все, что он узнал на допросе, когда меня накачали наркотиками. Именно после этого я вспомнил свое настоящее имя.
- Ричард, вы что, собираетесь проделать это прямо сейчас?
- А зачем откладывать?
- Знаете, мой милый, вы слишком энергичны... тут я вам не компания. Своя шкура дорога.
- Я не приглашаю вас с собой,
- И то хорошо. Ну, делайте, что хотите, только дайте мне сначала убраться отсюда.
Журналист встал и направился к выходу.
- Торн, сначала вы не показались мне трусом, - заметил странник ему в спину,
- А вы мне - идиотом. Прощайте!
Он вышел из комнаты, мягко прикрыв за собой дверь. Блейд, остывая после секундной вспышки, понял, что журналист прав. Что он собирается узнать у Дайна Джеббела? Весь его план строился на неясных видениях, на фантомах, порожденных больным сознанием... Один к ста, что он добьется удачи! Ведь ему предстояло помериться силами с самой могущественной организацией на планете!
Но странник чувствовал, что жребий брошен. Гаген Торн, единственный человек, которому он доверил свою тайну, ушел, и действия журналиста были теперь непредсказуемы. Торн но имел никаких моральных обязательств перед ним, Блейдом, и мог воспользоваться полученной информацией по собственному усмотрению. Надо было действовать - и действовать быстро, хотя Блейд пока понятия не имел, что будет делать дальше, когда узнает все о своем прошлом. Однако...
Однако фортуна улыбается смелым!
Внезапно он понял, что мысленно произнес эту фразу на своем родном языке, а не на лающе-гортанном наречии Эрде.
Ричард Блейд довольно улыбнулся.
ГЛАВА 7
Журналист оставил Блейду свое оружие; возможно, теперь Торн сожалел об этом, но он был слишком горд, чтобы возвращаться. Не оглядываясь - плохая примета! - он вышел из, дома, разыскал свой велосипед и стал накручивать педали до ближайшей станции железной дороги. Там, предъявив неприметную пластиковую карточку, журналист смог воспользоваться защищенной линией связи. За время короткого разговора его собеседник произнес всего несколько слов и так и не высветил своего лица на экране. Затем Торн, на которого дежурный по станции уже смотрел с некоторым подобострастием, спокойно направился к перрону, сел на скамейку и задремал - до самого прихода поезда.
* * *
Когда дребезг велосипеда журналиста замер вдали, Блейд решил провести рекогносцировку.
Прогулявшись по темным комнатам, он, к своему удивлению, никого не обнаружил - даже трио, занимавшееся любовью в холле, куда-то исчезло, Блейд совсем было собрался подняться на второй этаж, но тут ему пришла в голову мысль испытать новое оружие. Спрятавшись за высокой деревянной колонной, поддерживающей потолок, и вспоминая предостережения журналиста, он высунул из своего укрытия руку с цилиндром и нажал на спуск.
Раздался пронзительный свист.
Когда звук замер, Блейд выглянул из-за столба. На первый взгляд, жертв и ощутимых разрушений не наблюдалось, но, внимательно проследив траекторию полета диска, он обнаружил кучу бумажной трухи, в которую превратилась лежавшая на полке стопка журналов. Сам злополучный диск застрял в стене за ними, пробив насквозь полудюймовый слой штукатурки. Странник с трудом выковырял его и осмотрел: края слегка волнистой круглой пластинки были остры, как бритва. Оружием дальнего боя эта штука, очевидно, не являлась, но вблизи разила насмерть или причиняла мучительные раны. Никакой тактической необходимости в этом вроде бы не было... Впрочем, о какой тактике могла идти речь в стране, которой не с кем воевать?
Блейд продолжил осмотр дома, решив, что пока он беседовал с журналистом, гости успели разойтись. Однако на втором этаже признаков жизни было гораздо больше: возле одной из дверей он услышал приглушенный стон и, заглянув внутрь, увидел извивавшуюся на полу голую девицу.
Пройдя дальше, странник наткнулся на открытую дверь, что вела в спальню Лейн, хорошо знакомую ему по прежним визитам. Внутри никого не было, зато где-то за тяжелыми, закрывающими стену драпировками вовсю лилась вода. Блейд опустился на круглую низкую постель и принялся ждать. Темнота создавала подходящую обстановку для наблюдений и размышлений.
Раньше он как-то не задумывался, откуда у одинокой и достаточно молодой женщины-врача такой роскошный и просторный особняк; теперь, после беседы с журналистом, появилось некое объяснение. Если она действительно работает на Департамент...
Но тут вода потекла тонкой струйкой, а затем ее шум и вовсе стих. Чуткое ухо Блейда различило теплый шорох полотенца. Он представил, как махровая ткань скользит по нежной коже Лейн, собирает влагу с ее налитого тела... И чуть не отказался от своего замысла.
Лейн вышла.
Она была нагой до пояса; ниже на ней почему-то оказались брючки впрочем, в обтяжку и, к тому же, мокрые. Женщина шла, покачиваясь и натыкаясь на углы - несмотря на душ, она все еще не протрезвела. Она не сразу заметила гостя; лишь после того, как Лейн повалилась на кровать, а он грубо поднял ее за волосы, в глазах женщины появился проблеск мысли. Дать ей сейчас заснуть, значило провалить весь план, и без того сметанный на живую нитку, поэтому Блейд для начала как следует встряхнул ее.
Лейн глупо захихикала; сейчас, пьяная и полуголая, она не внушала Блейду ничего, кроме отвращения. Он никак не мог понять, что же в этой женщине привлекло его, ведь она даже не скрывала, что предает возлюбленного.
- Ты хочешь заняться со мной любовью? - Она уставилась прямо в лицо странника, безуспешно пытаясь сфокусировать взгляд и вспомнить его имя. Знаешь, меня уже пригласил Бовилл... Но ничего... я думаю, он не будет иметь ничего против групповухи...
- Какой групповухи? - Блейд сильно стиснул ее нагое плечо. - Ты же фригидная тварь! Что, этому кретину больше никто не достался?
Похоже, она то ли узнала его, то ли начала медленно трезветь. Чтобы ускорить этот процесс, Блейд пару раз хлопнул женщину по щекам.
- Ч-что т-тебе надо? - Ей с трудом удалось выдавить из себя осмысленную фразу.
- Прекрати немедленно весь этот бардак и вызови сюда Джеббела.
Лейн снова глупо захихикала.
- Я же говорила Бовиллу, что ты не любитель коллективного секса, а он не верил... А что, секс - не самый плохой вид спорта...
Блейду не хотелось переходить к решительным действиям, но выбора не было. Он охватил рукой ее шею - недостаточно сильно, чтобы задушить, но в самый раз для того, чтобы она поняла, какой конец ее ждет при малейшей попытке сопротивления. Чтобы еще более ускорить протрезвление, странник вытащил свой "пистолет" и приставил девушке под левую грудь. Правда, у него имелись некие сомнения насчет анатомии обитателей Эрде, но даже если диск не встретит на своем пути сердца, Лейн попросту истечет кровью.
- Ну, детка, догадываешься, что это такое? - сквозь зубы процедил он
- Д-да... - смысла в ее словах с каждой секундой становилось все больше и больше.
Грудь ее вдруг напряглась, сосок набух, отвердел. Это не скрылось от его натренированного взгляда, но отнюдь не уменьшило решимости довести дело до конца.
- Что тебе надо? - вновь спросила Лейн, теперь уже почти нормальным голосом, разве что с изрядной хрипотцой.
- Немедленно вызови сюда Джеббела.
- Что - прямо сейчас?
- Ты схватываешь прямо на лету, моя птичка.
- Он не приедет.
- В твоих интересах сделать так, чтоб он приехал, - Блейд недвусмысленно повел "пистолетом" под грудью женщины. Даже себе самому он не мог признаться, что это доставляло ему удовольствие.
- Подожди, я должна подумать...
- Думай, но побыстрее.
- Сейчас... Отпусти же меня...
Лейн поднялась, подошла к коммуникатору, Блейд двигался по пятам. Она перестала шататься и выглядела вполне трезвой. Впрочем, кого бы не отрезвило дуло этого "пистолета", который мог превратить тело в мясной фарш?
На объектив видеокамеры легла бленда.
Прошло несколько минут томительного ожидания, и на экране высветилась недовольная физиономия Джеббела. Еще, наверно, с минуту он соображал, кто его вызывает - ведь на его конце линии экран оставался темным.
- Г-господин Д-дайн, вы можете срочно приехать ко мне? - Лейн снова начала слегка заикаться.
- Если вы подняли меня среди ночи по пустякам, то сильно пожалеете об этом... И откройте объектив!
- Господин Дайн, я не одета...
Джеббел поморщился и для восстановления статус-кво сам исчез с экрана. Голос его, однако, продолжал раздаваться - властный и возмущенный.
- Что, в конце концов, случилось?
- Он вспомнил...
Блейд понял, что речь идет о нем.
- Что он вспомнил? Какую чепуху вы несете?!
- Я не могу понять... он, кажется, бредит...
Блейд поспешил прийти ей на помощь:
- О бомбардировке Ковентри...
- О каких-то бомбах и Ковентри...
- У меня еще есть рисунки, - подсказал странник.
- Еще он что-то рисует...
- Это не может подождать до утра? - тон Джеббела уже выдавал его заинтересованность.
- Не знаю...
- Я сейчас приеду, но если вы отвлекаете меня по пустякам, то... чиновник не закончил фразы, и то, что грозило Лейн, осталось неизвестным.
Блейд вновь ощутил, на какой тонкой ниточке повисла его судьба. Стоит Джеббелу дождаться утра и приехать с охраной, как весь план рухнет! Но первое испытание осталось позади и закончилось скорее успехом, нежели провалом.
- Рубикон перейден... - шепнул странник.
Лейн не то не услышала, не то не поняла этой реплики.
* * *
Время тянулось томительно медленно. Блейд позволил женщине привести себя в порядок и одеться; теперь она сидела в кресле, не сводя с гостя своих глубоких серых глаз. И хотя вряд ли Лейн испытывала к нему когда-нибудь настоящую любовь, ненависти она, похоже, тоже не чувствовала.
В какой-то момент в комнату попытался заглянуть голый мужчина возможно, тот самый Бовилл. Удара носком ботинка в коленную чашечку было достаточно, чтобы заставить его, подвывая, повалиться на пол. Блейд быстро, но надежно связал голыша простынями и выволок в коридор, разместив, однако, так, чтобы тот не попался на пути Джеббела.
В этот-то момент в голову ему пришла еще одна здравая мысль.
Вернувшись, он убедился, что Лейн за время этой короткой схватки не шелохнулась. Похоже, она умела признавать поражение.
- Как связаться с журналистом Торном?
- С Торном? Его тоже нужно пригласить на наше небольшое совещание? женщина попыталась улыбнуться.
- Нет. Я просто хочу знать, как его найти в случае чего.
- Его номер есть в памяти коммуникатора. Теперь понятно, откуда у тебя ребессор... - протянула она, и Блейд не сразу догадался, что женщина говорит о "пистолете".
Что ж, ребессор так ребессор... Запомним, решил он.
Потянувшись к панели коммуникатора, странник нажал несколько клавиш.
Действительно, через несколько секунд появилась надпись: "Гаген Торн, журналист" и радом - десятизначный номер. Чтобы запомнить его, много времени Блейду не потребовалось.
...Уже светало, хмурый сумрак затянул начавшее сереть небо; сейчас трудно было представить, что ночью на нем разыгрывалась величественная драма космических сил. И в этот момент снаружи послышался шорох колес по влажному от утренней росы асфальту.
Вскоре в коридоре раздались тяжелые, с пришаркиванием, шаги. Дверь в спальню, тоже закрытая драпировкой, распахнулась.
- Почему-то я так и думал, что найду вас здесь, - вместо приветствия с порога начал Джеббел. - Кстати, на вас закон об общественной нравственности не распространяется?
Лейн не успела ответить, ибо в этот момент рука Блейда стальным капканом охватила шею чиновника, а ребессор уперся ему в живот.
- Джеббел, вы знаете, что это такое?
- Догадываюсь...
- Так вот, я предлагаю вам сделку.
Джеббел хмыкнул.
- Во-первых, сядьте, а во-вторых, уберите эту штуку. Хотя бы в карман. В противном случае я с вами разговаривать не буду. Насколько я моту судить, мертвый я вам бесполезен?
Прав, чертовски прав был чиновник Департамента Государственных Перевозок!
Странник отпустил левую руку, сжимавшую шею Джеббела.
- Можете сесть. И дайте сюда ваше оружие.
- В отличие от вас я не ношу с собой никаких запрещенных предметов.
Блейд легонько похлопал чиновника по карманам И был вынужден признать, что тот говорит правду.
- Вы приехали один или с шофером? - произнес он, пряча оружие в карман - впрочем, так, чтобы его можно было легко выхватить.
- Похоже, количество предварительных условий переговоров возрастает с каждой минутой, - съязвил Джеббел. - Один я приехал, один! Давайте побыстрее. Думаете, Эгван, сегодня кроме вас у меня и дел больше нет?
- Между прочим, меня зовут Ричард Блейд.
- Спасибо, я знаю. Меня удивляет, почему вы это вспомнили только сейчас.
- Ошибаетесь, господин Джеббел, это я как раз вспомнил очень давно. Еще после первого допроса в вашем заведении.
- О! Я уже удостоился звания "господин" ? Скоро дело пойдет на лад. Комментировать реплику Блейда он не стал, только пожал плечами. - Так какую же сделку вы предлагали?
- Я хочу знать, что было сказано на том допросе, когда вы накачали меня всякой наркотой.
- Хм-м... А у вас, я смотрю, есть вкус! Эти сведения, между прочим, составляют государственную тайну. Что же вы предлагаете взамен?
- Вы оба останетесь живы.
...Позже, когда Блейд анализировал события той ночи, он понял, что им двигало исключительно чувство безысходности. Лишь редкая природная удачливость и умение выбираться более или менее целым из всевозможных передряг позволили ему остаться в тот раз живым. И выиграть.
- Блейд, я предлагаю вам другую сделку: вы останетесь жить. Надеюсь, человек вы достаточно разумный и понимаете, что в современном обществе с хорошо развитой системой коммуникаций вас выследят еще до захода солнца. Даже если вы нас убьете... Вы же просто не ориентируетесь тут - что, безусловно, крайне подозрительно в вашем положении. У вас нет ни связей, ни надежных средств транспорта, так что вы даже не сможете далеко уйти. Поэтому лучше давайте сюда... чем вы мне там угрожали?
Странник молча достал из кармана ребессор и протянул его Джеббелу.
Тот поднес его к самым глазам, и Блейд понял, что чиновник близорук.
- Даже так... - Джеббел покачал головой и обронил эти слова в воздух.
- А что взамен?
Собеседники явно поменялись ролями.
- Взамен? Я показываю вам видеозапись того самого допроса.
Блейд был поражен.
- И все?
- Нет. Вы советуетесь со мной относительно того, что вам следует предпринять. Кстати, вы даже имеете право со мной не согласиться. Тогда, впрочем, я не смогу гарантировать первое условие нашей сделки - вашу жизнь. По уже изложенным выше причинам.
Странник устало опустился на край кровати.
- А чтобы показать видеозапись, вы отвезете меня в свой треклятый Департамент, откуда я уже никогда не выйду?
- Зачем же так грубо? Я уважаю вас как умного противника, хотя и не оставляю надежды на союз между нами. Я покажу эту видеозапись у себя дома. Надеюсь, вы не думаете, что я умею предсказывать будущее и уже приготовил там камеруодиночку... Более того, по дороге вы можете выйти в любой момент; первый пункт договора при этом, естественно, потеряет силу.
Так вы принимаете условия, Блейд? Насколько я могу судить, они не намного отличаются от ваших. Мы остаемся живы, а вы получаете видеозапись допроса. Правда, - тут Джеббел сделал паузу, - если бы вы пристрелили эту истеричную дуру, мне ничуть бы не было жалко. Никогда не думал, что она докатится до такого...
Лейн еще глубже вжалась в кресло.
* * *
В очередной раз Блейд очутился в огромном здании Департамента Государственных Перевозок. Джеббел пока держал свое слово - он был в машине один. Правда, за время недолгого визита в Департамент (якобы надо было взять кассету), чиновник мог спокойно вызвать охрану к себе на квартиру: этот вариант тоже надо было учесть.
Поэтому, когда Дайн Джеббел появился в дверях с небольшой серой коробкой в руках и объемистым чемоданом, у странника уже созрел план дальнейших действий.
Чиновник собирался завести машину, когда Блейд, наклонившись к самому уху Джеббела (кто мог знать, где на этой планете понатыканы микрофоны?), прошептал:
- Если вы так заинтересованы в мирном исходе дела, как хотите показать, поезжайте ко мне домой.
Джеббел только пожал плечами - с видом взрослого, которому приходится удовлетворять слишком много обременительных капризов ребенка.
И вновь машина летела по правительственной магистрали, проложенной в центре улицы. Блейд обратил внимание, что месяц назад, когда он впервые выехал в город, деревья были еще зелены; теперь же то там, то тут проглядывала желтая седина осени. Так, всматриваясь в высокие пирамидальные кроны, странник пытался воскресить в памяти осень своего родного мира. К этому грустному ощущению примешивалась и радость - пьянящая радость близкого разрешения всех проблем. Разгадка была заключена в пластиковой кассете, небрежно брошенной на заднее сиденье.
* * *
Два часа пролетели как одна минута.
Блейд ходил по комнате, задевая то кресла, то стол, глядя в мир пустым взглядом сомнамбулы. Он все еще не мог успокоиться. Он ожидал многого, но такое!.. Он был еще далек от того, чтобы сложить факты и воспоминания в цельную картину, в единую мозаику, но уже видел то, что еще вчера было ему недоступно. Теперь он знал, кто такие лорд Лейтон и Дж.; он вспомнил о женщинах, которых любил, о своей маленькой дочери, о своем долге и своем назначении Пожалуй, последнее являлось самым главным; теперь ему стало ясно, зачем он очутился в этом мире вечной осени.
- Итак, вы удовлетворены?
Все время, пока Блейд смотрел запись, Джеббел просидел в кресле, пристроив рядом свой чемодан. Вот и сейчас он вытянулся там, заложив руки за голову и задрав ноги на стол. Острые носки его туфель указывали в потолок. Ему пришлось повторить вопрос, чтобы привлечь внимание хозяина:
- Итак, вы удовлетворены?
Блейд едва смог выдохнуть в ответ:
- Да...
- Вы помните второе условие нашего договора?
Странник кивнул.
- Что я должен делать?
- Посоветоваться со мной о том, что вы предпримете в дальнейшем.
Блейд опустился на пол, уперев локти в колени и обхватив голову руками.
- Я еще не знаю, что буду делать...
- Ричард, мы не собираемся вас торопить. Вполне понятно, что такой объем информации, который получен вами сейчас, требует осмысления.
Что-то изменилось в манере разговора Джеббела. Злая ирония, иногда таившаяся в его словах, скепсис и сарказм остались, но появилось и нечто другое... Джеббел находился при исполнении! Он начал работать! Он явно был профессионалом, причем в не столь далекой от Блейда области; теперь странник не сомневался, что его гость, чиновник Департамента Государственных Перевозок Дайн Джеббел руководит тайной полицией Директории.
- Ричард, - вновь подал голос его коллега, - у вас, несомненно, должны возникнуть вопросы. Много вопросов! Я отвечу на них, но позже. Сейчас настала пора представить вас руководству Директории.
Блейд еще не понял смысла сказанных Джеббелом слов, как тот уже распахнул чемодан, бросил па кресло какую-то одежду, буркнув "Одевайтесь!" - а потом начал настраивать коммуникатор, тщательно заслоняя от гостя экран своей широкой спиной.
Только теперь странник заметил, как отличается та одежда, которую он здесь носил, от повседневного костюма обитателей Эрде. Бессознательно он старался подобрать что-то похожее на привычный пиджак или брюки, Джеббел же вытащил сейчас совершенно другое одеяние, в котором всегда представали в теленовостях крупные государственные деятели. Блейду это льстило; вероятно, его готовили к аудиенции по высшему разряду,
Через несколько минут, уже преображенный, он стоял перед огромным, от пола до потолка, зеркалом. Теперь на нем был коротковатый, до колен, свободный балахон из плотной ткани темно-зеленого цвета и такие же брюки; глухой стоячий воротник скрывал рубашку. Неслышно подошедший сзади Джеббел внимательно осмотрел странника, что-то поправил и, кажется, остался доволен.
- Поехали. Нас ждут.
* * *
Блейд полагал, что увидит резиденцию правительства - величественное здание, которое весьма часто показывали по телевизору, - однако машина явно выруливала к уже знакомому Департаменту Перевозок. Странник начал уже размышлять, не является ли новый его наряд типичной арестантской одеждой Эрде, как Джеббел положил конец его сомнениям. Даже не закрыв дверцы машины, он покинул ее на площади перед Департаментом, бросив спутнику лишь два слова:
- Подождите здесь.
Вновь Блейд стоял перед выбором. Он мог спокойно выйти из машины и скрыться - почти наверняка провалив задание Дж. Слишком многого он еще не знал об Эрде; в этом мире, столь же непростом, как и родная Земля, успех достигался не силой, но умом и хитростью. В конечном счете он решил поверить Джеббелу; возможно, поплатившись самостоятельностью, он сумеет выиграть в чем-то другом. Это была нелегкая дилемма, ибо на весах лежала судьба его мира.
"То, что было сделано однажды, можно повторить вновь", - вспомнил он слова королевы. Его задачей являлось пресечение подобных попыток раз и навсегда; ради этого он и отправился в новую экспедицию. И теперь он знал, что странствие в Эрде - последнее. Тут его смогли вылечить от амнезии; возможно, это удалось бы и врачам Азалты или магам Таллаха. Но Блейд понимал, что в реальностях, подобных Катразу, Сарме или Уркхе, он был бы обречен. К сожалению, как доказывал его опыт, относительно благополучные и цивилизованные миры оставались в явном меньшинстве - среди всех, посещенных им,
Джеббел, наконец, вернулся.
Теперь на нем был костюм, почти не отличавшийся от одеяния странника. Цвет и покрой были такими же, только манжеты, воротничок, низ брюк и просторного балахона украшало золотое шитье.
- Едем, Блейд.
Теперь над ними возвышалось неприступной крепостью здание Центральной Директории. Своими гладкими, без единого проема стенами из черного полированного гранита оно подавляло зрителя, низводило его до ничтожной песчинки, до крохотного винтика в огромном механизме, называемом Государством. Рядом с ним было не то что неуютно - эта черная крепость излучала холод космической пустоты.
Машина надолго остановилась перед высокими бронзовыми воротами. Никто не подходил к ней; Блейд и Джеббел просто ждали. Лицо чиновника было бесстрастным, однако время от времени он начинал нервно облизывать губы.
Створки, наконец, раздвинулись, и черный туннель поглотил автомобиль; лишь неярко мерцали указатели на стенах, да гдето далеко отражался от пола слабый свет фар.
Внезапно странник почувствовал, как желудок подскакивает к горлу - их машина опускалась куда-то на скоростном лифте. Почти в тот же миг голубые лучи, показавшиеся ослепительными, ударили в глаза.
Блейд потер веки, поднял голову - рядом с машиной уже стояли двое, судя по комбинезонам в переплетении ремней - охранники. Один кивнул вылезавшему Джеббелу, другой протянул руку Блейду, то ли пытаясь помочь, то ли поторапливая. Только теперь странник заметил, что находится в огромном подземном гараже. Под бесстрастным мертвенно-голубым светом ламп тянулись шеренгами сотни машин всевозможных цветов и размеров. Особняком расположились трехосные монстрылимузины, чьи достоинства он уже оценил при первом визите в столицу.
Они с Джеббелом налегке отправились к видневшимся в стороне пассажирским лифтам, а стражи начали отгонять машину куда-то вглубь гаража.
Цифры на табло, указывающем этажи, мелькали с монотонным однообразием. Сначала исчез знак "минус"; потом нули в "десятках" сменились единицами, затем двойками, тройками... Каким образом Джеббел управлял этой движущейся зеркальной клеткой, осталось для странника тайной; он лишь заметил, что его спутник время от времени набирает на пульте некий код - вероятно, опознавательный пароль для пропуска на верхние этажи.
Наконец кабина остановилась; на табло горели цифры "сорок девять".
Пришелец из иного мира и руководитель тайной службы планеты вышли в коридор. Блейд с интересом осмотрелся. Все вокруг - и стены, и пол, и потолок - было выдержано в серочерно-желтых тонах; двери угадывались по черным линиям, окаймлявшим проемы
Джеббел кивнул подбежавшему к ним чиновнику.
- Где?
- Господа, прием назначен в помещении 49-227. Председатель Директории и главы Департаментов ждут вас.
- Ведите!
Чиновник быстрым шагом двинулся по коридору.
Дайн Джеббел попридержал Блейда за рукав, протягивая ему мягкую серую горошину.
- Суньте в ухо, - прошептал он. - Это транслятор.
Распахнулись гигантские двери, и странник в очередной раз был поражен огромностью открывшегося перед ним пространства. Так же, как в коридоре, волнистые черные и желтые полосы струились по ковру, пестрели на стенах; одна из них была закрыта темно-синими драпировками. Блейд уже подметил на Эрде обычай завешивать стены и не удивился: за таким полотнищем могла бы скрыться рота солдат. Всю переднюю половину помещения занимал "зимний сад". Растения казались довольно странными - вероятно, они никогда не видели настоящего неба и солнца, проводя весь свой век под лампами дневного света.
Джеббел, шагавший впереди, раздвинул листья и вышел на свободную половину; там по ковру были раскиданы две дюжины кресел, в которых восседали сильные мира сего. На всех сверкали и переливались просторные одежды ярких тонов, богато украшенные золотым узором.
Странник заметил, что хотя кресла и расставлены довольно свободно - а кое-где объединены в небольшие группы - все они, словно планеты вокруг светила, концентрируются около двух пустых сидений, располагавшихся в центре. Не было нужды гадать, для кого они предназначались.
Седой человек с длинными, зачесанными за уши волосами, орлиным носом и проницательным взглядом серых глаз поднялся со своего места, и разговоры мгновенно стихли. Председатель Центральной Директории! Блейд сразу узнал его - по фотографиям в газетах и телерепортажам. Джеббел мягко подтолкнул странника в спину, направляя к стоявшим в центре креслам.
Вряд ли на Эрде придерживались строгого этикета - во всяком случае, Блейду на сей счет ничего не было известно. Он медленно подошел к Председателю и остановился, соображая, что делать дальше. Седой человек осмотрел его с головы до ног, особенно внимательно разглядывая лицо; на это занятие ушло около минуты. Потом он шагнул к гостю, протягивая вперед правую руку ладонью вверх. Этот жест приветствия, несколько театральный, почти не использовался в повседневной жизни Эрде, но был весьма распространен при публичных выступлениях государственных деятелей. Блейд, с той же молчаливой торжественностью, повторил его.
Не сказав ни слова, Председатель опустился в кресло, давая понять, что официальная часть закончена.
Странник, а за ним и Джеббел, последовали его примеру.
Бессонная ночь и поглощенное спиртное тем временем начали оказывать все большее действие на Блейда; возбуждение, столь долго дававшее ему энергию, теперь сменилось апатией и безразличием. Сейчас должна была решаться его судьба; собравшиеся здесь люди могли уничтожить его или поспособствовать в выполнении задания, однако страннику смертельно хотелось спать.
Джеббел тем временем начал свою речь.
В этот момент ожил и шарик; слова чиновника текли плавным потоком совершенно незнакомый язык, который Блейд никогда не слышал на Эрде, - но миниатюрный наушник транслировал их в привычную речь. Голос переводчика казался монотоннооднообразным, и Блейд понял, что он принадлежит роботу.
Как странно! Память, восстанавливающаяся с каждым часом, подсказывала, что в новых мирах он понимал речь их обитателей; логика же шептала, что на планете, не знавшей различия культур, не разделенной на враждующие государства, языковые различия должны были сгладиться. Может быть, правители Эрде общались на искусственном языке, на некоем местном аналоге эсперанто?..
Дайн Джеббел закончил общую часть, где - вероятно, по традиции, восхвалял государственную мудрость владык планеты. Блейд, полусонный, лениво отметил, что это пространное введение очень напоминает телепередачи, поступавшие из Восточной Европы. Но тут чиновник перешел к истории его появления на Эрде, и дело пошло повеселей.
- Итак, - шептал наушник, - около полутора месяцев назад наша агентурная сеть в Юго-Западной Директории установила, что работы по созданию транслятора массы вступили в стадию практических испытаний. Их успешное завершение привело бы к острому государственному кризису. Кроме того, нам стало известно, что в последнее время Юго-Западная Директория начала через подставных лиц скупать расщепляющиеся материалы. Однако анализ полученной информации убедил меня, что эти радиоактивные элементы используются не столько для производства оружия, сколько в автономном энергетическом источнике, питающем транслятор. Хотя само по себе совмещение транслятора массы с ядерной бомбой и имело бы самые катастрофические последствия, я убежден, что правительство Юго-Западной Директории не пойдет на это... во всяком случае, не сейчас. Там понимают, что наши ракетные средства достаточно мощны, чтобы превратить оба острова мятежников в радиоактивную пустыню.
Гораздо большие опасения мне внушал сам факт разработки нового способа транспортировки материальных объектов, ставящий под сомнение государственную монополию. Именно в это время мною на имя главы Департамента Государственных Перевозок был направлен меморандум, который я счел столь важным, что впоследствие он был доведен до сведения всего правительства и самого Председателя, (Тут седовласый старик в кресле кивнул головой, давая понять, что отлично помнит обстоятельства дела.) Тогда же я получил чрезвычайные полномочия для расследования вопроса в целом. С вашего позволения, я опущу технические подробности и сразу перейду к результатам.
Во-первых, оказалось, что транслятор массы является мобильным сооружением, поэтому обнаружить его до сих пор не удалось.
Во-вторых, несмотря на это, наш агент присутствовал при испытаниях и переслал подробный отчет. Судя по всему, с помощью транслятора был переброшен человек, он вернулся - но совершенно нагим, беспомощным, лишенным памяти идиотом. Попытка захватить его провалилась, так как служба безопасности Юго-Западной Директории тщательно охраняла и испытателя, и сам объект. Наш агент пришел к выводу, что разумнее не раскрываться, но продолжать наблюдение. Теперь, в-третьих. Через несколько суток после первого переброса в районе временной дислокации транслятора появился новый человек, в том же самом состоянии, что и прежний испытатель. Сейчас он перед вами. Специалисты Юго-Западной Директории были настолько поражены, что создавшаяся неразбериха позволила нашим людям выкрасть пришельца, известного присутствующим как Ричард Блейд. Это его настоящее имя в том мире, откуда он прибыл.
В-четвертых. Длительная психотерапия обычными методами, примененными к нашему пациенту, не дала существенных результатов, поэтому я решил провести допрос под препаратами психотропного воздействия. Первое же их использование раскрыло природу этого человека. Рискуя повториться, я все же напомню, что ни один житель Эрде не может лгать, находясь под действием указанных веществ, значит, нет нужды лишний раз указывать на инопланетное происхождение нашего гостя.
Установив истину, мы решили прекратить разработку Блейда и использовать его для привлечения агентов службы безопасности Юго-Западной Директории, которые, безусловно, заинтересовались им в той же степени, что и мы...
Здесь качество перевода ухудшилось; похоже, Блейду было дано услышать ровно столько, сколько положено.
...Однако в последние несколько дней к нему начала возвращаться память, В частности, он осознал цель своего визита на Эрде - обеспечение безопасности собственного мира от вторжений извне. Поэтому я решил использовать его как сознательного союзника, так как в главной части проблемы наши цели совпадают. Я по-прежнему продолжаю считать транслятор массы крайне опасным изобретением - по тем причинам, которые неоднократно излагал всем присутствующим, как устно, так и письменно. Именно это заставило меня обратиться с просьбой об аудиенции...
В огромном зале повисла тишина, нарушаемая лишь дробным постукиванием капель по ветвям и листьям растений; похоже, где-то включилась поливальная установка.
Наконец молчание нарушил Председатель. Повернувшись к Блейду, он произнес:
- Так вы согласны помочь нам? - Голос его прозвучал неожиданно звонко.
- Да.
- Что ж, это благоразумное решение.
Председатель встал, давая понять, что аудиенция закончена. Главы департаментов потянулись к двери, скрытой за драпировкой, некоторые же просто растаяли в воздухе. Только теперь Блейд понял, что окружавшее их мерцание не было связано с одеждой - он наблюдал обыкновенные помехи передачи. Объемное трехмерное телевидение! Не первое достижение в технологии, где Эрде заметно перегнала Землю!
Уже через минуту в зимнем саду никого не осталось. Появился чиновник, провожавший сюда гостей, и сказал:
- Можете оставаться тут до вечера. Помещение свободно.
Но Блейд этого уже не слышал. Свесившись с кресла, он спал.
ГЛАВА 8
Дайн Джеббел не будил странника; он лишь послал за обычной одеждой и за едой. Затем, сменив церемониальный костюм на более удобный и сдвинув к краю пустые кресла, он начал прогуливаться среди экзотических растений зимнего сада,
Когда гость пошевелился, Джеббел подошел к нему и легонько потряс за плечо. Блейд, раскрыв глаза, с недоумением глядел в пространство; ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, где он находится. Сон, однако, произвел свое целительное действие: мысли, до того путаные и отрывочные, стали, наконец, складываться в цельную картину. Впрочем, Блейда она не радовала; теперь он знал, что полтора месяца амнезии отнюдь не приблизили его к выполнению порученной миссии.
Лорд Лейтон мог в любой момент подать команду возврата... И тогда он, Ричард Блейд, окажется бессилен! Ведь на это важнейшее задание его послали без всяких средств связи - без телепортатора, даже без спейсера! Странник почувствовал, как у него раскалывается от боли голова. Мысль о поражении была невыносимой!
Джеббел, склонившийся над ним, произнес:
- Вставайте, Ричард, у нас очень мало времени Вот, можете поесть... там лежит холодное мясо... - теперь Джеббел разговаривал с ним как с равным.
- Лучше дайте чего-нибудь от головы... - Странник сделал выразительный жест рукой около затылка.
- Болит? - по губам Дайна скользнула улыбка. - Вы слишком увлеклись этим пойлом... на вилле Лейн...
- Похоже, что так.
Джеббел подошел к стене, где скрывался очередной коммуникатор, и что-то приглушенно произнес в микрофон. Минутой позже в дверях появилась молодая женщина с подносом - на нем был стакан какого-то сока в запотевшем бокале и маленькая пластиковая коробочка. Она повернулась к Дайну, и тот поморщился:
- Не мне...
Блейд вытащил из коробочки две продолговатые пилюли, проглотил, потом, смакуя, выпил сок. Он оказался чем-то похож на манговый, но с кислым привкусом, напоминавшим лимон.
- Можете быть свободны, - сухо произнес Джеббел, махнув рукой служанке.
Странник тем временем уже приступил к мясу.
- Удивительно, Дайн, это первое блюдо, которое имеет вкус. Почему?
Джеббел пожал плечами.
- Не знаю. Возможно, мясной белок больше подходит вашему организму, чем синтетические продукты. Мы не часто употребляем в пищу мясо животных их осталось слишком мало... Но сейчас вам надо восстановить силы, так что доедайте и переодевайтесь. Нам пора ехать.
- Куда?
- В Департамент.
- Зачем?
- Надо поговорить.
Блейду, уже привыкшему к изысканному убранству этого зала, ехать никуда не хотелось, но здесь выбирал не он.
Машина ждала их на улице, так что он смог еще раз оценить мрачное величие правительственного дворца. Огромный черный куб возвышался над городом, теряясь в затянутом белесыми облаками небе; символ могущества и власти - такой же, как Белый Дом, Кремль или Букингемский дворец в его родном мире.
* * *
Блейд впервые увидел личный кабинет Джеббела. Комната была обставлена просто, но и достаточно неординарно, словно показывая, что ее хозяин не последний человек в своем ведомстве. Что касается цветовой гаммы, то Джеббел предпочитал темно-зеленые оттенки.
Теперь их роли поменялись: Блейд сидел, утонув в мягком, покрытом ковровой тканью кресле, Джеббел же расхаживал перед ним стремительными шагами уверенного в себе человека и вещал. В основном - о важности предстоящей миссии.
- Что вам конкретно от меня надо, Дайн? - во время одной из пауз успел вставить странник. - Или вы не хотите говорить?
- Почему же... ведь мы - союзники! Просто я хочу вначале выслушать ваши предложения,
Союзники! Вот как! Блейд имел собственное мнение на сей счет. Дайн Джеббел принадлежал к тем людям, которые с одинаковой легкостью отправляют в мир иной и врагов, и друзей.
- Даже если предположить, что все сказанное вами правда, то почему вы не разберетесь с этой Юго-Западной Директорией самостоятельно? - заявил странник. - Вы можете прихлопнуть их - вместе с этим транслятором массы.
Дайн Джеббел повел плечами и недовольно нахмурился.
- Не так все просто... Планета находится на грани кризиса, способного перерасти в межконтинентальную войну. Нам нужны услуги профессионала... а вы - единственный профессионал в таких вопросах на всей Эрде. Поэтому так ценна ваша помощь.
Прибедняется, решил Блейд, а вслух сказал:
- Неужели вы так беспомощны? А ваша агентурная сеть? Там что, не хватает профессионалов?
- Разве это агенты... судя по тому, что вы рассказали под наркозом о ваших службах! - Джеббел не скупился на лесть. - Когда вас вывозили из Юго-Западной Директории, погибло шесть человек.
Впрочем, он не уточнил, с чьей стороны.
Блейд задумался. Стоит ли доверять тому, кто так навязчиво предлагает свою дружбу? Выгодна ли сделка? Для Департамента Перевозок - безусловно; во-первых, он, Блейд, отличная подсадка для шпиков с Юго-Запада, а во-вторых, - и в самом деле, кто лучше него справится с подобной работой? Он - профессиональный разведчик, диверсант, убийца... еще неделя, он вспомнит все, восстановит навыки и будет в отличной форме! К тому же, в случае провала Джеббел умоет руки - формально он не имеет к пришельцу из другого мира никакого отношения.
С другой стороны, ему окажут помощь... предоставят информацию, необходимые средства... деньги, оружие, транспорт... Этим не стоило пренебрегать!
Он поморщился; рассудок говорил одно, сердце - другое; почему-то душа не лежала к работе на непрошенного союзника.
- Служба безопасности Юго-Запада ищет меня, - произнес Блейд. - Если я начну работать на вас, они насторожатся...
Но у Джеббела, казалось, на все был готов ответ:
- Это-то и хорошо! Таким образом они сами выведут вас на транслятор массы!
Похоже, выбора не оставалось, и Блейд дал согласие. Теперь он мог ставить свои условия, и Джеббел, казалось, готов был вывернуться наизнанку, выполняя любые его прихоти. Он добыл для него все, что требовалось справочники, карты, секретные материалы, видеокассеты. Он даже удалил из соседней квартиры своего соглядатая - правда, в довольно резкой форме потребовав, чтобы Блейд, выходя из дома, брал с собой переносной коммуникатор - небольшую коробочку на ремне. Странник не сомневался, что в ней был и радиомаяк.
Каждый вечер Дайн Джеббел уделял гостю минут десять своего драгоценного времени, чтобы осведомиться о его нуждах, его здоровье, и рассказать последние новости. Иногда он даже сам появлялся в небольшой квартирке Блейда. Тогда начинались долгие беседы, истинной целью которых было выведать как можно больше о родном мире пришельца. Но тут Блейд был настороже. Он либо ссылался на непорядок с памятью, либо, чтобы не возбуждать подозрений, выдумывал всякие басни, не особенно противоречащие тому, что он рассказал на первом допросе. Так, Земля оказалась населенной множеством чудовищ и монстров, с которыми вели борьбу целые армии, ее постоянно сотрясали катаклизмы и извержения вулканов, заливали волны цунами, над ней проносились торнадо, сметающие целые города... По сравнению с этим жизнь на Эрде казалась тихой и спокойной, как в раю. Вдобавок все земляне отличались на редкость склочным характером (что почти соответствовало действительности); они либо воевали друг с другом, либо строили козни, интриги и диверсии, запуская в стан противника целые орды шпионов. Наслушавшись таких устрашающих сказок, Джеббел как-то обронил:
- Ну, теперь я понимаю, почему вам так нравится убивать...
Достойного ответа у Блейда не нашлось.
Через неделю он получил примерное представление о своей цели.
Юго-Западная Директория занимала два острова размером с Ирландию в умеренном поясе южного полушария. Исторических материалов Джеббел, как ни старался, найти не смог; похоже, их действительно изъяли еще в незапамятные времена, и чиновнику удалось разыскать лишь списки Председателей Директории за последние четыреста лет. Уже в ту эпоху, когда на Земле Колумб втыкал в прибрежный песок Кубы штандарт Фердинанда и Изабеллы, Юго-Западная Директория подчинялась центральному правительству Эрде.
И не помышляла ни о каком суверенитете!
Как ни искал Блейд причины, подтолкнувшие нынешние власти на авантюру, найти их так и не смог. Правда, в одном из статистических справочников он обнаружил напечатанную мелким шрифтом таблицу, из коей явствовало, что добыча нефти на Эрде неуклонно снижается - лишь в последние два десятилетия ее удалось как-то стабилизировать. Директория Юго-Запада, находившаяся далее всех от Столицы и обладавшая самыми крупными нефтяными месторождениями, явно вела политику саботажа решений центрального правительства - видно, не хотела делиться черным золотом. Теперь, похоже, она была готова пойти на прямой разрыв.
Вероятно, думал Блейд, там надеялись, что транслятор массы поможет разрушить монополию Департамента Государственных Перевозок. Кроме того, транслятор являлся идеальным средством для доставки любого вида оружия если он будет действовать в пределах Эрде. Пока что эта установка работала не совсем в правильном направлении, пересылая транспортируемые объекты в иные миры - в точности, как лейтоновский компьютер.
Что ж, оставалось только уничтожить это коварное изобретение, пока его не довели до ума. Джеббел почему-то полагал, что транслятор не будут восстанавливать; причиной своей уверенности он, однако, с Блейдом не делился.
И это казалось весьма странным.
* * *
К концу второй недели, прошедшей после знаменательного вечера у Лейн, Блейд мог считаться одним из самых информированных экспертов в вопросах внутренней политики Директории. Правда, это ни на йоту не приблизило его к цели, зато помогало сразу замечать пути, ведущие в тупик.
И вот в это-то время с ним и связалась Лейн. Похоже, после той ночи она не обиделась на него - скорее даже, восприняла эту историю как своего рода приключение, без которого жизнь кажется слегка пресноватой. Во всяком случае, страннику было предложено нанести визит в любой свободный вечер. Он не испытывал к Лейн особо теплых чувств; на своем веку он знавал многих женщин, которые были привлекательнее, умнее, лучше его подруги с Эрде. Однако он жаждал расслабиться, а иных вариантов пока не подворачивалось.
Вновь, помимо его воли, перед взором странника всплыло лицо Гвен Маккаллох, потом его сменили черты Мод Синглер. Сейчас он не мог бы их различить. Он был уверен, что никогда не влюбился бы в женщину из-за цвета ее волос или собственных ностальгических воспоминаний, однако... Однако мысль о лжеплемяннице Норриса, оставшейся на Земле среди великого множества более молодых мужчин, на миг заставила его сердце сжаться от тоски. Возможно, то было истинной причиной, по которой он решил встретиться с Эрлин Лейн. Клин вышибают клином!
* * *
Лейн встретила его на крыльце - по своему обыкновению в узких брючках и кофточке, плотно облегавшей небольшие груди. От внимания гостя не ускользнули морщинки в уголках рта и темные круги вокруг глаз; похоже, последние две недели она провела не очень весело. Что ж, решил Блейд, долг джентльмена - доставить леди немного счастья.
Но судьба распорядилась по-иному.
Входя в дом, он еще не знал, что ждет его там; он лишь послушно следовал за Лейн в глубины просторной виллы, удивляясь, что до сих пор не изучил до конца все ее коридоры и тупички. На сей раз его принимали в гостиной первого этажа. Комната, задрапированная темно-красной тканью, выглядела зловеще; обивка мебели цвета заходящего солнца была как будто облита кровью.
Он перешагнул порог, отбросив занавес на двери, опустился в кресло низкое, как и вся мебель в этом мире. Лейн с ногами забралась в другое, оказавшись отделенной от гостя вычурным столиком, на котором покачивались дымчатые круглые бокалы без ножек.
От зоркого взгляда Блейда, большого знатока женской души (разумеется, и тела), не ускользнуло, что молодой врач чемто озабочена. Он, правда, не придал этому значения, списав чувства Лейн за счет предстоящих развлечений в постели.
Тем временем бокалы уже были полны и тихо звенели, покачиваясь и ударяясь друг о друга. Женщина молчала, и Блейд решил первым нарушить тишину.
- Знаешь, дорогая, в моем мире перед выпивкой принято высказывать какое-нибудь желание... это называется "тост". Так что я хочу выпить этот бокал за твою удачу, Лейн... - Он слегка лукавил; с гораздо большим энтузиазмом он выпил бы сейчас за успех своего задания и за легкую дорогу домой.
- Эгван, расскажи мне о своем мире, - шепнула женщина.
Ну разве мог он отказать ей в этом?!
Его история была пространна и несколько сбивчива, так что слушательница вряд ли поняла хотя бы половину. Но сейчас Блейд и не стремился к четкости, стараясь разложить в голове части той головоломки, что была его собственной жизнью.
Он говорил об Англии, описывал ее города и леса, горы Шотландии и холмы Уэльса, перемежая рассказ фрагментами собственной биографии. Иногда ему приходилось пускаться в долгие объяснения: Лейн не могла понять, почему различные народы Земли воюют друг с другом. Проблема заключалась в том, что и сам Блейд весьма смутно представлял ответ на этот вопрос; вероятно, такова природа землян, думал он про себя.
- Почему война, о которой ты говоришь, называлась Мировой? - спросила Лейн, - Ваша планета воевала с какимнибудь другим миром?..
Ее слова удивили Блейда; ему понадобилось с минуту, чтобы подобрать объяснения.
- Нет, дорогая. Обычно два государства воюют друг с другом, Мировой же называется война, в которой участвую почти все страны. Та, о которой я рассказывал, была второй в нашей истории.
- Из-за чего она началась?
Блейд хмыкнул; "простые" вопросы Лейн невольно заставляли задуматься.
- Я полагаю, из-за амбиций нескольких людей, властвовавших над державой, которая развязала войну. Один из них был фанатиком...
- Фанатиком?
- Ну, ненормальным человеком... Если бы он вовремя обратился к психиатру, может, ничего бы и не произошло.
- В чем же выражалось его сумасшествие? - в глазах Лейн зажглась искорка профессионального интереса.
- Он считал, что только его народ может быть воистину свободным, великим и процветающим. Остальным предоставлялась роль слуг или рабов. Естественно, прочие страны не собирались этого терпеть, и как только вождь-фанатик напал на одну из них, пришли ей на помощь.
- А почему же они ждали нападения, а не начали войну первыми?
Блейд раздраженно пожал плечами; Лейн, кажется, не понимала очевидных вещей.
- Наши государства не могли напасть первыми, - начал он, - потому что... не могли! Ведь если бы мы это сделали, то оказались ничем не лучше этого ненормального! Мы же, в конце концов, сражались за свободу... Кроме того, моя страна была еще не совсем готова к войне.
- А что такое "свобода"?
Блейд сначала опешил, потом ему припомнилось, что в языке Эрде нет такого отвлеченного понятия. Можно было сказать "свободное место" или "свободное время" - в смысле "ничем не занятое". Теперь он понял причину затруднений Лейн, но не смог найти правильного эквивалента земной абстракции. Пришлось пуститься в долгие объяснения:
- Понимаешь, мы придерживаемся той точки зрения, что каждый человек может делать все, что ему угодно, если это не нарушает интересов других. Поэтому мы не могли помешать фанатику, пока он соблюдал договора и не нападал на нас...
Лейн перебила его:
- Может быть, это и называется "свободой", но, по-моему, ждать, пока на тебя нападет сумасшедший, не мешая ему готовиться к атаке - просто глупость!
В этом философском диспуте Блейд неожиданно почувствовал себя близким к поражению; пожалуй, самая большая глупость - объяснять необъяснимое, особенно человеку другого мира. Он улыбнутся и решил перевести разговор на менее щекотливую тему. И в самом деле, для дискуссий существуют менее привлекательные компаньоны, чем молодая и хорошенькая женщина.
Лейн правильно восприняла его улыбку и выскользнула из комнаты. Через пять минут она явилась в новом туалете - в совсем коротеньком, едва прикрывавшем бедра платье с декольте чуть ли не до пояса. Блейд восхищенно закатил глаза, наполнил бокалы и поинтересовался:
- У вас есть что-нибудь вроде танцев? - такая тема для разговора нравилась ему куда больше.
- Что-что?
- Ну, это когда женщина и мужчина двигаются ритмично под музыку...
Лейн хихикнула.
Сообразив, что его поняли неправильно, Блейд уже было раскрыл рот, но потом махнул рукой: лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать.
- Поставь какую-нибудь музыку на "три четверти".
- Как это?
- Ну, примерно вот так... - и он постарался отбить одной рукой три удара, другой - четыре.
Лейн кивнула в ответ и подошла к массивному ящику в углу гостиной.
Как ни странно, это оказался проигрыватель. Рядом с ним на полке стояли в ряд несколько десятков длинных пестрых цилиндров, которые Блейд счел украшением. Теперь было ясно, что на Эрде эти предметы, похожие на валики эдисоновского фонографа, заменяли пластинки.
Встав с кресла и подойдя ближе, он заметил, что под тонким футляром поверхность цилиндра покрыта чем-то весьма напоминающим магнитный слой так что приспособление, воспроизводившее звук, было бы правильней назвать не проигрывателем, а магнитофоном.
Блейд приблизился к женщине, уже вложившей валик в аппарат, и обнял ее за плечи.
И в этот момент зазвучала музыка...
Похоже, Лейн обладала хорошим чувством ритма, поскольку сразу поняла, что нужно.
Музыка оказалась немножко замедленной, но была совсем неплоха. Взяв одну руку Лейн в большую ладонь, а другую положив себе на плечо, он кружил женщину по комнате - неторопливо, насколько позволяла мелодия. Раз-два-три... раз-два-три... раз-два-три...
- Этот танец называется "вальс"... - последнее слово Блейд произнес на английском. - Ну, попробуй повторить.
- В-валз... - с трудом, запинаясь, произнесла Лейн.
- Мягче, детка, мягче: вальс, вальс, вальс...
- Валс-с...
- Уже лучше! Еще несколько раз, и ты будешь произносить правильно!
Красные стены комнаты, освещенные багровым светом заходящего солнца, сливались перед глазами странника в сплошной поток, который нес, кружил их, прижимая друг к другу, заставляя чувствовать дыхание, ощущать на лице волосы партнера... Под тонкой тканью, скорее подчеркивавшей, а не скрывавшей, Блейд ощущал покорное тело женщины, и то, что не могли рассмотреть глаза, услужливо дорисовывала фантазия. Да, он не забыл, что она шпионила за ним! Даже эту встречу, она, возможно организовала по заданию Департамента, чтобы под вино и постельные утехи вытащить побольше информации о его родном мире... Все это он помнил и сознавал, не собираясь, однако, лишать себя удовольствия.
Дыхание Лейн становилось все более учащенным, голос - хриплым; она что-то говорила, но Блейд не пытался понять смысла ее слов.
Как всегда, когда он давал ей уроки, Лейн училась чрезвычайно быстро. Она уже не путала движения, и, как оказалось, прекрасно подчинялась музыкальному ритму. Опасаясь, как бы усталость не помешала им продолжить так отлично начавшийся вечер, Блейд попытался ее остановить, но куда там! Она продолжала кружить и кружить его по комнате, незаметно перехватив инициативу,
Вдруг музыка без всякого предупреждения сменилась; теперь вместо аналога классического вальса звучало нечто совсем уж непонятное, и Блейд взбунтовался:
- Если это ваш рок-н-ролл, детка, то это не для меня!
Он несильно оттолкнул женщину. Она, впрочем, и не думала сопротивляться, сразу повалившись на диван. Секунду помедлив, странник оказался рядом. Чувствуя возле своего уха частое дыхание Лейн, он понял, что пора ковать железо - ибо горячее, чем сейчас, оно уже быть не могло.
Падая, Лейн подмяла под себя коротенькую юбочку, и теперь она не скрывала ни стройных бедер, ни округлых ягодиц. Блейд быстро перекатился так, чтобы лицо молодой женщины оказалось прямо перед ним, и осторожно провел языком по ее губам. Алый бутон тут же раскрылся, колечком охватывая рот странника, пока его язык проникал все глубже и глубже, щекоча небо, лаская ее язычок, сплетаясь с ним. Руки Блейда при этом тоже не оставались без дела - под аккомпанемент адской музыки он раздвинул женщине бедра, поглаживая нежную кожу. Вскоре пришел сигнал, что его усилия достигли цели: тело Лейн прогнулось дугой, дыхание стало горячим и влажным. Пора было переходить к завершающей стадии.
Он сбросил одежду, чувствуя разворачивающийся стержень жаждущей плоти; потом руки его двинулись по телу женщины вверх. Он слышал треск рвущейся ткани, но не обратил на него внимания. Под платьем, как и следовало ожидать, Лейн была совершенно нагой: только бархатная кожа, покрытая терпким потом страсти.
Блейд вошел - резко, уже не сдерживая всей своей грубой силы. Впрочем, стоны его партнерши свидетельствовали скорее об удовольствии, нежели о боли; он обучил ее весьма многому.
Платье, запутавшись, обмотало их головы, но не помешало сражению: ноги Лейн намертво сплелись на спине Блейда, пальцы гладили жесткие волосы, она стонала так, что варварского подобия рок-н-ролла уже не было слышно. Странник погружался во влажное тепло, в теплую влагу, захватившую его в плен, окружившую непроницаемой багровой мглой.
В тот момент, когда село солнце, Лейн достигла высшей точки наслаждения - почти одновременно с Блейдом. Она изогнулась всем телом, вскрикнула, потом задрожала и обмякла. Но странник этого уже не почувствовал; как только наступило облегчение в его чреслах, черная пелена небытия окутала его с головой.
* * *
Пришел он в себя от острого ощущения чужого взгляда. Интуиция и долгий опыт полномочного посланца лорда Лейтона в иных мирах заставляли его чутко реагировать на подобные раздражители, хотя, пожалуй, физиологический механизм такого явления не смог бы объяснить ни один врач. Впрочем, Блейд никогда и не пытался добиться таких объяснений; он просто следовал не только здравому велению рассудка, но и туманным намекам инстинкта.
И сейчас, чуть приоткрыв глаза, странник внимательно, но незаметно осмотрел окрестности. Память, на которую он уже не мог пожаловаться, услужливо напомнила обо всем случившемся до потери сознания; внутренние часы сразу же подсказали, что по другую сторону яви он пребывал не более десяти минут.
Под ним по-прежнему находилось смятое покрывало. Солнце село; по небу разливался стынущий розовый кисель закатной зари. Лейн в комнате вроде бы не было.
Теперь предстояло прислушаться к собственным ощущениям, весьма неприятным, если не сказать больше. У него адски болела голова! Бригада усердных тружеников под черепом взламывала асфальт пневматическими молотками и тут же укладывала новый. Сколько будут продолжаться эти дорожные работы и что послужило их причиной? Слишком близкое общение с Лейн? Это его не порадовало. Если такое будет продолжаться каждый раз, то можно лезть головой в петлю... Правильно говорил доктор Хэмпсфорд - пора бросать!
Боковым зрением он внезапно уловил что-то движущееся и, скосив глаза, увидел Лейн. Она сидела на постели, попрежнему нагая, кожа ее лоснилась от пота. Напряжение в глазах и головная боль заставили его застонать; этого было достаточно, чтобы женщина поняла - гость приходит в себя.
Голова Блейда тотчас оказалась у нее на коленях, пальцы нежно зарылись в его волосы. Странник готов был уже, расслабившись, полностью отдаться во власть этих рук, как вдруг что-то заставило его насторожиться.
Снова предчувствие опасности, древний звериный инстинкт, спас ему жизнь.
В угасающем свете что-то блеснуло металлом в руке женщины - тонкая стальная игла приближалась к шее Блейда. Превозмогая боль в голове и ломоту в суставах, он поднялся - резко, рывком. Не ожидавшая этого Лейн почти не сопротивлялась. Как и две недели назад, сильные пальцы странника стиснули ее шею, другой рукой он перехватил тонкое запястье; после недолгой борьбы кусочек острой стали оказался у него на ладони.
Чтобы удержать вырывающуюся женщину, он придавил ей коленом живот, нисколько не заботясь об ощущениях Лейн и проклиная только вновь поднимавшееся желание; оно заставляло рабочих греметь молотками еще ожесточеннее, застилало взор багровой пеленой. Пальцы левой руки сжали подбородок женщины, правая приблизила иглу к ее шее - точно туда, где она должна была бы проткнуть его собственную кожу. Лейн в ужасе выгнулась дугой.
- Не нравится? - сквозь зубы выдавил Блейд. - Что это? Ну, говори!
- Лекарство... снотворное...
- Не лги, если хочешь остаться живой!
Игла придвинулась ближе.
- Это... яд... сильнодействующий яд... - еле выговорила она.
Лейн, похоже, отказалась от сопротивления, и странник слегка ослабил хватку, чтобы дать ей вздохнуть.
- Меня... меня заставили...
- Кто?
- Меня заставили, - повторила она.
- Кто? Кто, я спрашиваю?
И в этот момент Блейд почувствовал шаги - именно почувствовал, а не услышал. Еще не до конца понимая, в чем дело, он скатился с женского тела, нырнув за диван. Портьеры, скрывающие дверь, раздвинулись, Лейн приподнялась на локтях, и тут он услышал знакомый свист.
Когда тот прекратился, Блейд выглянул из своего укрытия.
Все было кончено. Лейн медленно оседала на кровать; вместо живота и груди у нее было кровавое месиво. Кровь заливала все вокруг, но была почти незаметна - красная на красном...
- Кто велел меня убить? - он приблизил ухо к ее губам.
Женщина застонала.
- Нет... не могу... нет...
- Кто велел меня убить? - медленно и раздельно повторил Блейд.
Бледные губы Эрлин Лейн шевельнулись:
- Я так больше не могу... Власть... Эгван... Не могу...
Заря погасла.
День кончился.
* * *
Стараясь не испачкаться в крови, Блейд сорвал с карниза тяжелую гардину и укрыл ею нагое тело женщины. Он не удержался и провел рукой по ее щеке: жизнь вместе с кровью покинула плоть, сделав кожу восковой и нечеловечески бледной; Лейн ухе начала холодеть. Рядом с ее растрепавшимися короткими волосами странник нашел и иглу - маленький кусочек стали с тяжелой головкой на конце. Подумав немного, он решил забрать ее с собой. Пригодится.
Потом он кое-как добрался до ванной и, смывая кровь, начал прикидывать, чью же дорогу перебежал на сей раз.
Эрлин Лейн не скрывала, что работает на ведомство Джеббела; кроме того, этот факт самое подтвердил журналист, Гаген Торн. Плохо, что она так и не смогла ответить, кто же распорядился разделаться с гостем из иного мира... кому он помешал. Но Лейн, собираясь лишить его жизни, пусть и нечаянно, но спасла его, защитив своим телом от смертоносного оружия. Странник почти не сомневался, что неведомый убийца приходил именно по его душу, и только полутьма в комнате заставила его выстрелить по первому попавшемуся телу. Удивительно, что он даже не подошел проверить результаты своей работы! Да, прав Дайн Джеббел: профессиональное искусство тайных агентов Эрде оставляет желать лучшего...
Еще Блейд думал о том, что если бы ему удалось захватить убийцу, появился бы дальнейший след, но... Но что предаваться пустым сожалениям? Он не мог преследовать таинственного преступника - не только без оружия, но и без одежды. Риск был слишком велик.
Постепенно вода смыла с его кожи кровь, потом пот; наконец, ушло и напряжение. Вытеревшись найденным халатом Лейн, он вернулся в комнату, где разыгралась кровавая драма, и осмотрел свою одежду.
Она, вроде, была не испачкана. Стараясь оставить ее чистой, Блейд осторожно вышел в коридор и там натянул рубаху, брюки и башмаки. Оглядев пол, он не обнаружил следов; хотя покушение оказалось неудачным, о собственной безопасности убийца побеспокоился.
Вероятно, решил Блейд, все произошедшее - дело рук Джеббела либо агентов с Юго-Запада. Удобный повод исчезнуть, скрыться и от одного, и от других! Сейчас он гораздо лучше ориентировался в местных условиях, чем две недели назад, так что побег не грозил скорым провалом. Кроме того, он полагал, что, возвратившись в Столицу, просто подпишет себе смертный приговор без отсрочки исполнения.
Обдумав несколько вариантов, странник спустился в гараж, оставил там свой персональный коммуникатор, потом выпустил из бака машины побольше горючего, намочил в нем тряпку, отошел подальше и поджег. В дальнейших результатах он мог не сомневаться - поскольку, в отличие от местных агентов, был настоящим профессионалом.
Затем Ричард Блейд покинул усадьбу своей мертвой возлюбленной и, под затянутым осенними тучами небом Эрде, отправился в путь. Ветер бил ему в лицо, за спиной разгоралось зарево пожара, грунтовая дорога тянулась на север, петляя среди невысоких холмов.
По дороге, впрочем, он шел недолго - до первой тропинки, змеившейся не то в сторону моря, не то неведомо куда. Именно такая неопределенность и нужна была сейчас Блейду, чтобы собраться с мыслями. Как будто специально, ветер тоже изменил направление, по-прежнему охлаждая разгоряченное лицо путника. Сейчас он нес с собой запахи моря, столь родные и привычные по Дорсету; терпкий, пропитанный йодом аромат гниющих водорослей и горьковатый - мокрых известняковых скал.
На тропу стал медленно опускаться туман. А может, что облака, приблизившись к самой земле, решили укрыть ее своим саваном?.. Неожиданно стало значительно теплее. Блейд брел как будто в сером молоке, озаряемом неясными огнями вдали и пожаром, что бушевал на вилле - в прибежище любви, едва не обернувшемся смертельной ловушкой.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги