Осень Мендосы (СИ)

Осень Мендосы

1.

Роман Августович Колчев-Мендоса-младший устраивал вечеринку по случаю удачного завершения очередной экспедиции.

На сей раз он пригласил не добрую половину городка, а всего лишь нескольких давних и хороших приятелей и приятельниц. Женщины одинокие и женщины, у которых подросли дочери, были сильно разочарованы…

Он не без удовольствия покосился в зеркальную дверцу настоящего, древнего, земного серванта – редчайшего раритета, приобретённого с огромным трудом, благодаря многочисленным связям. Темноватое натуральное стекло отразило импозантного мужчину, моложавого, подтянутого. Мендоса по праву гордился не только своими достижениями в науке, но и своим внешним видом. Без генного модифицирования, без омолаживающих процедур на клеточном уровне, даже без пластических операций в свои годы он выглядел не более, чем на тридцать.

Он неторопливо обозревал малую гостиную цвета фуксии. Всё ли устроено, как нужно? Общий стол убрали, вместо него, на первый взгляд, небрежно – расставили столики на тонких ножках и мягкие шёлковые пуфы. Цветы, свечи, недорогая прозрачная посуда из разноцветного пластика, светлые скатерти и занавеси. Всё, как она любит.

За окном весь день хмурилось небо, поднимался ветер. Возможно, начнётся буря. Ничего страшного, гравимобили непогоды не боятся, так что гости соберутся вовремя.

Мендоса поймал себя на том, что снова посмотрелся в тёмное грозовое стекло. Он что, нервничает? Ну да, нервничает, уж себе-то можно признаться. Решающая встреча.

Диана Павловна вошла так неслышно, что даже заставила его вздрогнуть. Мендоса оглянулся и поймал её взгляд, тяжёлый и мрачный, в отличие от обычного насмешливого выражения. Она быстро опустила ресницы, а когда через мгновение их подняла, то уже снова улыбалась. И глазами – тоже. Она умела вот этак, актриса по жизни.

-Всё готово. А ты мог бы и прислугу нанять, деньги позволяют. Чем мне тут с кухонными роботами прыгать, я бы лучше лишний раз в салон красоты слетала.

-Ты и так прекрасно выглядишь, безо всяких процедур. А мне нужен женский взгляд на интерьер.

-Ну да, ну да. Весь город судачит, на какую женщину на этот раз нацелился знаменитый экзо-археолог.

Диана хихикнула, на миг делаясь похожей на ту юную первокурсницу, которую он хорошо помнил.

-Если бы женщину… - буркнул он. – Женщину я бы давно уже уговорил на что угодно.

-О-о-о! Да тут, оказывается, всё серьёзно! Впрочем, как я и думала, когда первый раз увидела рядом с тобой эту девочку…

Диана Павловна снова одарила его странным взглядом, усмехнулась уголком изящного рта и рассеянно посмотрела на улицу.

Золотые волосы женщины, к сожалению, уже не раз подновлённые, сливались с фоном яркой осенней листвы за высокими просторными окнами. Мендоса в очередной раз покосился на зеркальную створку. Он волосы не красил, так и носил кудри пышной шапкой цвета «соли с перцем».

2.

-Мама, мне двадцать один! А он старый! Меня блевать от него тянет!

Кадна выбирала самые сильные выражения, чтобы убедить мать.

-Раз он тебе так нравится, вот и забирай его себе! Сколько можно плакать над портретом отца?

-Если бы он ещё на зрелых женщин внимание обращал… - вздохнула Нинианна.

-Мама! Я не хочу на эту вечеринку! Если я отвергла его предложение, зачем я пойду в дом человека, от которого отказалась?! Если я не собираюсь за него замуж, зачем мне к нему в гости? Ничего хорошего из этого не выйдет!

-Может, узнаешь его ещё чуть получше и всё-таки передумаешь… А вот это уже звучит по-детски! Не съест он тебя там, при народе! Игнорировать приглашение невежливо, нас никто не поймёт!

Девушка тяжко вздохнула. Придётся уступить. Мать будет настаивать до тех пор, пока дочь не сдастся. Но уступит эта самая дочь только насчёт всяких мелочей, а замуж за Мендосу – ни за что!

Зеркало отразило тонкую фигурку в лёгком платье и большие тревожные глаза на узком лице. Мама всегда говорила, что у её крошки очи цвета тёмного чая. Чирринешское имя Кадна и означало «чай», точнее, похожий на него местный напиток.

Нинианна сделала два шага от дивана, на котором сидела, и распахнула дверцу гардероба. Женщина порылась на одной из полочек, напевая земной, воинственный марш, достала полупрозрачный, нежно мерцающий палантин в тон к платью дочери и повязала большим бантом сзади на пояс.

-Я придумала для тебя новый фасон, вот. Как бабочка!

Нинианна довольно улыбалась. Её мотылёк будет самым красивым на вечеринке. Пусть Мендоса ещё раз сделает предложение, уж она как-нибудь уговорит дочь. И будет спокойна за будущее своей девочки, поздней, единственной. А если Мендоса обидит крошку, он поплатится, уж на это её связей хватит…

-Не хочу быть бабочкой, - проворчала Кадна, глядя в зеркало. – Они хрупкие.

Но пояс с бантом оставила на себе, чтобы порадовать мать.

Насекомые часто летят на живое пламя. Но кто когда-либо видел, как одна бабочка тащит с собой другую, чтобы вместе сгореть в огне?

Кадна взяла тёплую накидку и сумочку. Оглядела шкаф, полный старинных книг и современных кристаллов, кресло, торшер, альбом с графикой на столе, маленький синтезатор. Мать подтолкнула её к выходу. В коридоре девушка снова остановилась.

Женщина заперла на все замки тонкую дверь квартирки и повела дочь к остановке аэробуса.

3.

Остановка была пуста – ни народа, ни транспорта.

Над посадочной площадкой собирались тучи, солнце скрылось, ветер усилился. Он гнул вершины деревьев и свистел в тонких металлических рейках подъёмника и лесенки.

Женщина и девушка быстро шагали к маленькому павильону. Они спорили всю дорогу до остановки. Нинианна повысила голос, Кадна почти кричала, всё ещё надеясь убедить мать.

-Мама! Давай повернём назад, пока не поздно, пока за аэробус не заплатили! Давай вернёмся домой! Мы отлично проведём этот вечер вдвоём, как всегда!

-Не глупи! Тебе нужно устроить своё будущее! Твоя мать не вечна!

-Мама, ты же знаешь, я говорила тебе, что у меня вызывают отвращение все мужчины, кто старше меня хотя бы на два-три года! Я просто физически не смогу допустить его до себя! С таким, как он, я могу разговаривать, дружить, работать вместе, но не ложиться в постель! Мне нравятся только сверстники, остальные категорически и невообразимо противны!

Нинианна сжала губы, удерживая себя от резких слов.

-Молокососы без денег и профессии?!.. Ну, хорошо. И кто же из сверстников тебе нравится?

-Здесь – никто!

Кадна энергично взмахнула рукой, словно очерчивая защитный круг.

-Может, ещё где-нибудь кто-то найдётся, кто мне станет приятен… - она сама не верила в то, что говорила.

-А может, тебе стоит сходить к врачу? И посоветоваться?

-К какому врачу? – удивилась девушка.

-К психиатру! – неожиданно взорвалась мать. – Потому что то, что ты говоришь – ненормально! Что значит, испытываешь отвращение?! Мендоса отлично выглядит и чувствует себя! Он прочно стоит на ногах, у него карьера, деньги, репутация в научных кругах, имущество! Не то, что у нас! Если я завтра умру, с чем ты останешься?! Ни образования, ни средств на жизнь, ни защиты!

Девушка встала, как вкопанная. Это её мама, которая всегда единственная защищала и понимала всё-превсё?! Она теперь готова сдать свою бесценную крошку в дом для умалишённых? Она перестала быть на её стороне и вступила в заговор с отвратным Мендосой?

-Что застыла?! Идём!

Нинианна дёрнула дочь за руку, и та двинулась вперёд, как под гипнозом.

Только сейчас она заметила, что аэробус уже завис перед лесенкой и лифтом, на остановке полно народа, и они с мамой рискуют остаться без сидячих мест.

Щёки у Кадны стали горячими. Ей показалось, что все на них оглядываются и слушают этот ужасный спор. Здесь были не только люди, но и другие сапиенсы, в основном гуманоиды. Две девушки-маурки лукаво стреляли по сторонам кошачьими глазами, разговаривали и смеялись, протискиваясь в общественный гравимобиль. Маленький лемур-тави отодвинулся в сторону, чтобы его не затолкали, и выжидал. Рослый красавец-тайрианин тоже не торопился на посадку. Этот-то что тут делает? Обычно их разве что в столице можно увидеть.

Нинианна продолжала говорить.

-Мама! Народ слушает!

Тихий и ломкий, словно от боли, голос дочери не заставил женщину замолчать.

-Пусть слушает! Пусть все знают, какая у меня глупая и вздорная дочь! Мне плевать, что они слушают, главное, чтобы ты услышала! Такой мужчина тебя выбрал! Шанс упустишь – потом не вернёшь!

Что случилось? Мама словно помешалась. Раньше она жёстко соблюдала принцип «сор из избы не выносить» и никогда ничего не обсуждала прилюдно. Что же произошло теперь?

Женщина втащила девушку за руку в салон аэробуса, двери закрылись, и только тогда Нинианна отпустила дочь и умолкла.

Кадна выбрала место в самом хвосте салона и забилась в угол. Мать не возразила, присела рядом, словно загораживая её собой.

И все вот эти, все до одного, слышали их ругань. Стыдно-то как…

Блестящая остроносая сигара с прозрачным верхом, похожая на древний автобус, только без колёс, плавно поднялась в воздух на небольшую высоту.

Внизу замелькали рощи, дороги и домики пригородных посёлков.

Нинианна смотрела наружу поверх головы дочери, сжимала тонкие губы и молчала. Кадна сутулилась, упрямо нагнув голову, ни на кого и ни на что не смотрела и тоже молчала.

4.

Дом, похожий на древнегреческий храм, сиял огнями среди бела дня.

Для Кадны, впрочем, он выглядел, как тортик с кремом, светлый, будто облачко, украшенный лепниной и колоннами.

Высокие, ажурные, кованые ворота были распахнуты настежь. Округлые тумбы генераторов защитного поля, установленные строем вдоль ограды, не светились.

Нинианна посмотрела прямо в кроваво-красные вампирские глаза видео-камер и устремилась вперёд по дорожке из мелкой мозаичной плитки, широко печатая шаг. Следящими устройствами был усеян весь путь следования напоказ.

Низко нависающие тучи, казалось, вот-вот придавят вершины цветущих деревьев и тугой узел волос на макушке маленькой коренастой женщины. Кадна всё больше отставала.

-Ну, мама!..

Нинианна на миг приостановилась, резко обернулась.

-Даже и не думай! Иди!

И зашагала дальше, ворча на ходу:

-Отвратительно ей, видите ли… Вот доживёшь до моих лет… Да от него все женщины без ума, пачками на шею вешаются! Цени, кто тебе предложение сделал!

«Я ценю», - подумала Кадна. – «Но принимать не хочу!»

Девушка мрачно посмотрела в спину матери. Потом тряхнула распущенными волосами, пошла быстрее и даже улыбнулась. Мать всегда говорила, что надо быть сильной. Ну что ж. Она, Кадна, будет сильной. Если не удастся избавиться от кошмарного замужества, об этом пожалеют все…

Ступени перед входом засветились. Массивные, сбитые из тёмного дерева, окованные металлическими полосами, двери дома сами собой распахнулись.

Ковры, узорчатые вазоны, широкая мраморная лестница. Гостей никто не встречал внизу, но мать это не смутило, она решительно шествовала вперёд и только вперёд. Девушка, спеша за ней, споткнулась на верхней ступеньке.

Через арочный проём, увитый гирляндами цветов, доносилась негромкая музыка и приглушённый гул голосов.

-Нинианна и Кадна Михайловы!

Механический голос из динамика под потолком заставил Диану слегка поморщиться. Заиграла торжественная мелодия, в гостиную вошла женщина и подтолкнула вперёд хрупкую девушку.

Диана хмыкнула себе под нос. Ох, уж эти новомодные имена из внеземных колоний! У большинства людей нет вкуса, они не понимают, как звучат подобные сочетания. Кадна Михайлова, м-да.

Дама-археолог критически прищурилась.

На девушке не видно никаких современных украшений, светящихся, цветомузыкальных, голографических, которые то появляются, то пропадают, изменяя свой вид. Но она лишь выигрывает от этого, потому что Мендоса-младший – консерватор. Из вещей только всё натуральное, только подлинное, ещё лучше, если старинное. Не обязательно людское, но непременно древнее. Экзо-археолог, что вы хотите. Они, конечно, разные бывают, но этот вот именно таков.

Мендоса выпрямился и зорко взглянул из-за столика. Девушка улыбалась, это обнадёживало. Она посмотрела на него и торопливо потупилась, узкие плечи поникли.

Кривоватая, хулиганская, сияющая улыбка расцвела на лице у хозяина вечеринки. Женщины дружно вздохнули. Роман Августович легко вскочил на ноги и пошёл навстречу новым гостям.

Ну что ж.

Это будет ещё одна проверка.

Последняя.

5.

-Всех благ, уважаемая Нинианна! Приветствую, прекрасная Кади!

Женщина кивнула, величественно, благосклонно и невесело. Девушка скопировала этот наклон головы, улыбка у неё увяла. Она ведь говорила, что ей не нравится уменьшительное, которое он изобрёл, она любит своё полное имя. Как мама, которую даже подруги называют по имени-отчеству.

-Прошу за стол. Ждали только вас.

Напряжение немного отпустило Кадну. Решающий разговор откладывался, хотя, к сожалению, ненадолго. Ну да, только их и ждали, как же. Никто внимания не обратил, кроме хозяина и светловолосой женщины, самой молодой среди приглашённых. Светский этикет раздражает, если не сказать, бесит.

Мендоса присел рядом и вполголоса представлял девушке присутствующих. Кадна не запоминала ни лиц, ни имён.

Перед ней поставили блюдо – фруктовый салат в шампанском. Она возмутилась. Её намереваются споить? Мать шикнула на неё, Мендоса успокаивающе улыбнулся, подмигнул матери и собственноручно заменил дочери салат на другой, политый йогуртом.

Кадна придвинула к себе тарелочку, а Мендоса налил для неё в высокий бокал сок гуайявы и принялся развлекать девушку беседой.

Начал со светских новостей.

Виордан снял очередной фильм и завёл очередную близкую подругу. Угумс. Она, Кадна, редко ходит в кино, но всем подряд об этом знать необязательно.

У Ланы Старлайт вышел новый альбом песен, половина – ремейки старых. М-м-м. Ланины баллады грустны, хотя и мелодичны, часто прослушивать неохота. Говорить о них – тоже.

Вида нагрезила весьма оригинальный, который там по счёту, роман о любви в космосе, многие подобный сюжет уже где-то читали. Кхм. Не надо о ней так, романы симпатичные. Но спорить ни к чему.

Хади куда-то пропал, или снова надоедливый рекламный ход. У-у-у. А вот это действительно неизвестная инфа, неприятная к тому же. Значит, новых лемурских песен больше не будет? Но не здесь об этом спрашивать.

Легенды Вселенной, у которых в большинстве своём короткие собачьи клички. Как будто поклонники не запомнят имена посложнее… К чему ей, Кадне, знать подробности чужих биографий? Разнообразное творчество гораздо интересней.

У Мендосы иссякли сплетни, и он перешёл на космические легенды.

Руины предтеч, вакуумные аномалии, блуждающие планеты… В этой теме он шарил куда меньше.

Кадна старалась зевать незаметно. Реальные события, как правило, скучны, а выдуманные сенсации – тем более. Она подавленно вздыхала, кивала, благо ответов пока что не требовалось, и ела, ела, ела – всё, что предложат.

Жаркое с инопланетными травами, золотистый бульон из черепах с Тауады, экзотические фрукты с Фамуагразы, рыба с Марины. Когда ещё доведётся попробовать столь же дорогие и редкие продукты. Кадне и её маме вряд ли светит накопить деньги на космические путешествия. Впрочем, всю гастрономическую экзотику просто разово вывезли с тех планет, а затем разводили уже здесь.

Диана с ехидной улыбкой наблюдала. Каким образом горы еды влезают в тощую девицу? А главное, каким образом девица при этом не толстеет?

6.

Потом Мендоса повёл Кадну, Нинианну и Диану Павловну на экскурсию по дому. Кадна охотно пошла – в компании не страшно, это не наедине с мужчиной, и надо ещё раз посмотреть напоследок на всякое интересное. У Мендосы не просто жилой особняк, а целый музей, чего тут только нет. Старинные бумажные книги, древние свитки из пергамента, статуэтки, посуда, украшения с раскопок в разных мирах.

Некоторые комнаты были пусты. Кадна невольно прикинула, что могла бы устроить в них. Вот эта подходит для художественной студии, светлая, с огромными окнами. А вот те для танц-класса, швейной мастерской… Девушка мысленно одёрнула себя. Что за неуместные расчёты?!

Гостиные и кабинеты обильно украшали растения в кадках, подвесных горшках, карнизах. Интересно, кто за ними ухаживает? Люди? Роботы?

Подсветка аквариумов бросала разноцветные блики на древние гобелены и новые пушистые ковры, стеллажи и сейфы, похожие на саркофаги.

-Ой! А где..?

Аквариум, в котором жили гигантские улитки, опустел.

-Улитки как-то раз выбрались наружу, съели антикварную бумажную газету, заснули и не проснулись, - с беззаботной улыбкой ответил Мендоса.

Кадна сердито глянула на него и чуть не заплакала.

Во время предыдущего визита девушка пожаловалась на жирную кожу лица, думая вызвать отвращение у хозяина особняка. А он с озорным блеском в глазах предложил попробовать пилинг улиткой. Археологические дамы заахали, Кадна захотела шокировать всех и согласилась.

Девушка с размаху плюхнулась в кресло, похожее на трон. Мендоса посадил ей на лицо улитку размером с кулак, и та принялась ползать по лбу, по щекам, по подбородку. Кадна сидела, прикрыв глаза, улитка прохладной мягкой подошвой щекотала кожу, оставляя на ней влажный след.

Девушка сидела бы так долго, но, в конце концов, с неё сняли улитку. Никакого косметического эффекта не обнаружилось, зато было забавно ловить на себе изумлённые взгляды...

Мендоса развлекал своих экскурсантов рассказами из экспедиций и, улыбаясь, смотрел на Кадну.

Та внимала неизменно с горящими глазами, часто не отличая, где реальные истории, а где археологические байки.

-…Это была деревня заклинателей муравьёв, и я получил приглашение на обряд. Шаман надел костюм, сплетённый из растительных волокон и укрывающий тело целиком, с головы до пят. Этакий скафандр из травы. Музыканты заиграли, мелодия оказалась неожиданно сложной, с переливами и переходами по октавам…

Кадна вздохнула. Если бы можно было просто дружить! Просто разговаривать и вместе заниматься делом, но не лезть при этом в постель… Девушка снова одёрнула себя. С Мендосой явно так уже не получится.

Диана хмыкнула. Из них вышла бы неплохая пара. Оба любят археологию, оба легки на подъём. Если бы не одно «но». У девочки не тот характер, чтобы справиться с таким, как Мендоса-младший. Если ей не хватит интуиции, то можно и помочь…

-А почему вы не копаете Чирринеш? – внезапно спросила Кадна. - Интересно же, по какой причине бросили землеподобную планету!

Мендоса нахмурился.

-Её не бросили, её уступили земной федерации.

Девушка нетерпеливо дёрнула плечом.

-Я не об этом! Почему её бросили когда-то давно, до колонизации землянами?

-Нашей планетой занимаются специалисты из Галактического Центра, с Хинн-Тайра. Рассказывать об этом скучно и неинтересно. Пойдём, послушаем шаманскую музыку, новые записи у меня в кабинете.

Он подмигнул Диане, та послушно взяла под руку мать Кадны и повлекла её прочь.

Девушка поняла, что наступило время решающего разговора. Эх, не досмотрела она новые экспонаты…

7.

Нинианна не позволила увести себя далеко, решительно остановилась в коридоре, словно вросла в пол, и наблюдала с самым суровым видом.

Мендоса усмехнулся и оставил дверь в кабинет распахнутой. Он не торопился начать разговор, молчал, хмурился и пристально смотрел.

Необходимость уговаривать бесила. Жаль, что сейчас не древние века. А то перекинул бы через седло да увёз, и никаких проблем. Так нет же, полиция бдит, и ещё эти хреновы тайрианские наблюдатели…

Кадна задрожала под тяжёлым взглядом выразительных тёмных глаз. Ей стало холодно, словно откуда-то внезапно повеяло зимним ветром.

Пока Мендоса ворковал за обильно накрытым столом, пересказывая какие-то общеизвестные благоглупости, пока безумно увлекательно повествовал о своих экспедициях, он не выглядел опасным, но теперь… Жёсткий взгляд, с прищуром и странным выражением, накачанные мышцы, которые не скрывает расшнурованный ворот и высоко закатанные рукава рубашки… Девушка подспудно ощущала жестокость. Она не любила таких мужчин, более того, она их боялась.

Он огляделся, словно подыскивал нейтральную тему, и начал издалека.

-Тебе подошло бы платье, как у Дианки, только насыщенней и ярче. Тёмная охра, подобно пещерным фрескам Алитавы.

Кадна вздрогнула от неожиданно прерванной паузы.

-Тёмная охра?

И вдруг просияла.

-Я не вижу цветов! У меня «лошадиное» зрение. Я различаю только чёрное, серое разных оттенков и белое.

Вот. Если он надеялся приобрести боевую подругу, которая сможет помогать с раскопками, то пусть обломится. Такая операция на глазах даже ему не по карману.

Мендоса на мгновение застыл. Нинианна в прошлые визиты на все лады расхваливала дочь, а про зрение девушки не сказала…

-Она очень хозяйственная, домовитая и домашняя, любит сидеть в уголке и тихо заниматься чем-нибудь полезным для уюта и комфорта! Она творческая натура, но семья для неё важнее, она знает всякое старинное рукоделие, умеет готовить сама, без помощи роботов!

-А на походной плите, на горелке и на костре? – забавляясь, спросил тогда Мендоса.

Женщина вспомнила, с кем разговаривает, и спохватилась.

-Надо будет – научится! А путешествовать она тоже очень любит, как и вы!

Мендоса заулыбался шире, но больше не прерывал, чтобы указать на противоречия. Для него главным было то, что девочка верная, привлекательная и сильно увлечённая тем же, что и он – археологией. Выросла в небогатой семье, следовательно, неприхотлива. А что она там умеет или не умеет… Действительно, надо будет – научится.

Нинианна воодушевлённо продолжала:

-Моя дочь – однолюбка, как я! Верная, порядочная, чистая! Сильная личность, но ею легко руководить! Может поддержать разговор на любую научную тему, умеет слушать, не вмешиваясь в чужую беседу…

И после всех дифирамбов родительницы вот что выяснилось. Ладно, это не важно, потому что поправимо. Важно другое.

Роман Августович умел тонко чувствовать. И сейчас он явственно ощущал отвращение девушки. Почему так? Он молодо выглядит, и это безо всяких новейших ухищрений. Он отлично себя чувствует, соответственно внешнему виду. Он не понимал и раздражался, как всегда, когда чего-то не понимал и потому не знал, что с этим делать.

Мрачное, холодное, брезгливое выражение лица Кадны далеко не каждый сможет прочесть. Многим оно показалось бы непроницаемым либо просто нейтральным. Почти со стопроцентной уверенностью он уже понял, что она ответит. Но всё же спросил:

-Итак, прелестная Кади! Каков твой окончательный ответ на моё предложение?

Она бросила снизу вверх испуганный взгляд и попятилась бы, если бы за спиной не высился стеллаж с экспонатами.

-Мой ответ – нет!

И оцепенела, как кролик перед удавом. Сердце неистово заколотилось. Он вспылит, как в прошлый раз? Разнесёт ценный кабинет?

Но мужчина остался спокойным, только взгляд зажёгся пугающим огнём.

-Вот записи, послушаешь потом. Подарок не на помолвку, а просто так, назад его не потребую.

Он сунул ей в руки кристалл на цепочке. Она испуганно оглянулась на входной проём. Диана поймала этот взгляд и тут же ринулась вперёд, опередив даже мать девушки.

-Мендоса-младший, ты обнаглел! Похитил у меня интересную собеседницу и присвоил! Верни немедленно, вспомни о приличиях!

Мужчина хмыкнул.

-А ты зарвалась… Ладно, хорошего понемножку. Вы не видели новую экспозицию, но досмотрите её без меня, пожалуй, а после этого вам всем уже и по домам пора.

Он ловко направил их к дальнему залу и ушёл.

8.

-Что – утомил вас наш ретивый Роман Авгиевич?

Кадна засмеялась, тщетно пытаясь унять бешеное сердцебиение.

-Ну почему же Авгиевич? Дом ухожен и чист, залежей хлама я не вижу, а тем более – грязи.

Диана подняла тонкие брови. А девушка-то на удивление эрудированная. Мало кто из местной молодёжи смог бы оценить эту остроту.

-Что ты ему ответила?

Кадна не обратила внимания на тон, словно при допросе, на резкий переход на «ты», как и на то, что археологиня бесцеремонно подхватила её под руку и почти бегом повела вперёд.

-Нет.

Диана Павловна улыбнулась.

-Снова? Не боишься поплатиться? Мендоса-младший мстителен, и у него обширные связи. В один не прекрасный день ты можешь обнаружить, что тебя не берут ни на одну работу и ни в одно учебное заведение. А замуж ты вообще собираешься?

Кадна посмотрела на женщину с решимостью, какой вовсе не ощущала в кабинете.

-Только по любви!

Диана невесело усмехнулась.

-Или никак. Мендоса-младший может постараться, что ни один молодой человек на тебя не взглянет.

Кадна упрямо блеснула глазами.

-Или никак, - легко согласилась она. - Или за того, за кого хочу я, или никак. Навязанного не потерплю.

Женщина вздохнула. Эх, романтический максимализм юности, который затем жизнь чаще всего ломает. Жаль.

-Ну что ж, давай-ка смотреть экспозицию, пока наш гостеприимный хозяин не потерял терпение и не выгнал всех вон... Ого, что-то новенькое! Материалы из личного архива Мендоса ещё не выставлял!

Стерео-кадры из экспедиций и лекций в вузах, с курортов, светских мероприятий, интервью…

-Да-а, выглядит он отлично. Говорят, добыл что-то вроде эликсира молодости, на Алитаве либо ещё где.

Кадна пожала плечами, обсуждать Мендосу ей не хотелось.

-Он не боится, что кто-нибудь что-нибудь украдёт?

Археологическая дама неприлично фыркнула.

-Святая наивность! Начнём с того, что весь дом под видеонаблюдением и сигнализацией. Далее, большинство экспонатов – это копии, а оригиналы хранятся в недоступном месте. И малознакомых, непроверенных лиц хозяин сюда не приглашает. Это в городской его квартире толпами маячат и коллеги все подряд, и племянники, и учащиеся…

Кадна остановилась перед портретами. Молодые мужчины, один другого красивее, словно нарочно, на все вкусы. Брюнеты, блондины, рыжие…

-Диана Павловна, вы знаете тех, кто тут изображён? Это родственники Романа Августовича? Или его студенты? Они в этом доме бывают?

С одного стерео-портрета внимательно смотрел молодой человек, похожий на отца Кадны, такой же светловолосый и светлоглазый. Серьёзное лицо, без жестокости и цинизма. Глубокий и в то же время открытый взгляд. Тонкие черты одухотворённого лица удивляют изысканной, прямо-таки античной, вневременной красотой.

-Нет, милочка, что ты! Никого из них я не знаю. Родственники, коллеги, студенты, рабочие из составов экспедиций, это может быть кто угодно. А что, тебя кто-то заинтересовал?

Кадна умела тонко чувствовать. Она не ощущала в Диане Павловне враждебности. Соперница? Пфе! Да ни разу, ни капли, ни грамма! Пусть заберёт себе Мендосу и радуется.

-Да. Вон тот блондин с утончённым лицом. Мендоса ведь не скажет, кто это, и уж тем более не познакомит нас!

Женщина лукаво прищурилась.

-Я могу узнать для тебя. Мой двоюродный брат работает в полиции.

Они заговорщически посмотрели друг на друга и заулыбались.

В зале приёма усилился шум.

-О! Кажется, все уже расходятся, и нам тоже пора!

Кадна чуть не подскочила в нетерпении убраться отсюда подальше. Забыв попрощаться, она устремилась к двери, где ожидала мать, которой были неинтересны археологические диковинки.

Камеры наблюдения повернулись, провожая девушку пристальными взглядами багровых глазков.

Диана посмотрела вверх, ехидно сморщила нос и вышла следом за матерью и дочерью. Дверь зала автоматически закрылась.

9.

«Молодым везде у нас дорога,

Старикам везде у нас почёт…»

Почтенные гости, видимо, решили, что дорога для молодых может подождать, и столпились у крыльца. Или Мендоса специально так подстроил. Он улыбался, неспешно и церемонно прощаясь по очереди со своими степенными гостями.

Нинианна и Кадна остановились в дверях, потому что никак не могли пройти к дорожке, которая вела через сад за ворота и дальше, до остановки аэробуса. Мать нервничала и крепко держала за руку дочь, готовую наплевать на правила приличия и ринуться вперёд, расталкивая людей.

Наконец, почти все разошлись и погрузились в машины. Мендоса с непроницаемым лицом обернулся к двум оставшимся.

Женщина задвинула дочь себе за спину, пошла вперёд и вниз, по тёмным ступеням, заговорила на ходу.

-Простите мою девочку, Роман Августович! Дайте ей время, она молода и не всегда полностью осознаёт последствия своих поступков! Она просто пока не готова, я поговорю с ней снова, ещё ничего не решено, она переменит…

Кадна дёрнула мать за локоть, получила в ответ грозный взгляд, вырвала свою руку из захвата и побежала через сад со всех ног.

-Я подумаю над этой ситуацией, - холодно перебил женщину Мендоса. – До свидания.

Нинианне ничего не оставалось, кроме как уйти.

Мужчина застыл перед входом в дом, словно памятник самому себе. Он смотрел вслед разлетающимся гравимобилям и кипел от гнева.

Его не задевало равнодушие высокомерных чиновников, к которым приходилось идти на поклон, чтобы выбить финансирование для очередной экспедиции. Его не задевало снисхождение некоторых светских львиц. Почему же так сильно зацепило неприятие именно этой девочки? Что такое особенное она из себя представляет?

Может, потому, что из-за её отторжения он разом ощутил себя старым? Не знаменитым учёным на гребне успеха, не полным сил элегантным мужчиной, который пользуется бешеной популярностью у женщин, а никчёмным стариком, болтовню которого даже послушать толком не хотят, потому, что он повторяет одни и те же мемуарные байки, как антикварная заезженная грампластинка.

Да ещё Дианка. Умеет бить по больным местам, нечего сказать.

Он для развития экзо-археологии сделал многое, но превзойти отца не сумел и, несмотря на все свои достижения, в научных кругах оставался Мендосой-младшим.

Дианка, конечно, умеет не только насмехаться, но и сочувствовать по-настоящему. Она наверняка выдаст целую тираду о том, что не всё потеряно, что он не мужчина, раз проявил так мало настойчивости, что девочку можно со временем влюбить в себя, если достанет изобретательности и упорства.

Но его чутьё подсказывало, что больше ничего сделать нельзя. То самое чутьё, которое помогало избежать опасности в экспедициях, отыскать подход к власть имущим, обаять женщин. Нынче что-то категорически не совпало. Девушка не переменит решение, это ощущается в ней чётко и однозначно.

Обманутые надежды…

Что ж, не в первый раз. Он переживёт.

Кое-каким интересным образом.

10.

Несколько дней прошли тихо и мрачно, мать с Кадной почти не разговаривала.

Девушка целыми днями просиживала возле унибука, ожидая вестей от Дианы Павловны, слушала в наушниках шаманские песни, улыбалась, занавесив лицо волосами от взгляда матери, и вспоминала стерео-портрет.

Дама-археолог на связь не выходила. Кадна беспокоилась, но не сильно, понимая, что на поиск нужно время.

И вот однажды утром раздался сигнал. Девушка глянула на экран, где высветилось имя, и отскочила от унибука, словно от ядовитого насекомого.

Звонил Мендоса.

Мать, наоборот, опрометью бросилась к электронному устройству, выхватила у дочери наушники, о чём-то защебетала. По бессвязным междометиям ничего понять было нельзя, и Кадна в нетерпении ёрзала, ожидая, когда закончится разговор.

-Роман Августович просит нас посторожить дом во время очередной его поездки! – радостно сообщила Нинианна, нажав на кнопку «отбой». – Ему нужно, чтобы в доме кто-то присутствовал, и это было заметно со стороны. Разумеется, он разрешил пользоваться всем, что не заперто, удобствами, бассейном, спортзалом, библиотекой и прочим. Можно есть продукты, какие найдём в холодильниках, ночевать в любой свободной комнате…

Кадна оцепенела от изумления.

-Решено, ты немедленно едешь туда! Собирайся и не вздумай отказываться, капризов я больше не потерплю!

Девушка отмерла и спокойно посмотрела на мать.

-Хочешь сказать – м ы едем туда?

Нинианна бросила ей рюкзачок.

-Нет. Туда едешь т ы.

Девушка громко фыркнула.

-Ни за что не поверю, что посторожить дом больше никого не нашлось!

Женщина засмеялась.

– Ну, разумеется, это предлог, дурында ты! Вероятно, он хочет, чтобы для начала ты привыкла к его жилищу, а затем уже и к нему самому.

Кадна исподлобья посмотрела на мать.

– Если он подкараулит меня там и изнасилует, если даже он поймает меня и запрёт в подвале, я всё равно за него не выйду!

Нинианна принялась укладывать в рюкзак самые кокетливые платья дочери. Кадна демонстративно прибавила к ним газовый баллончик.

– Не ударяйся в параноидальные фантазии, Мендоса не монстр. Он звонил из космопорта и уже улетел с Чирринеша. Так ты едешь или мне тебя… сопроводить?

«Отконвоировать», наверное, ты хотела сказать, подумала Кадна.

– Еду. Я с превеликим удовольствием покопаюсь в его библиотеке.

Это была почти правда.

Если брат Дианы Павловны не добудет нужную информацию, вполне возможно, что она, Кадна, разыщет её сама.

11.

Дневной аэробус был наполовину пуст. Те, кто спешил на работу, уже разъехались, те, кто отдыхал, в основном оставались дома.

Кадна нервничала и, чтобы как-то занять себя, принялась разглядывать немногочисленных попутчиков. Они ей не нравились. То ли усталые, то ли не в настроении, то ли, в самом деле, некрасивые. И это при современном уровне коррекции внешности! Наверное, у них нет достаточно денег. Прямо как у неё – школу закончила, в вуз пока не поступила, хоть стипендия была бы…

Впрочем, вон там виднеется исключение – мужчина, выше толпы на целую голову, статный, с выразительными, чёткими чертами лица. Тайрианин. Генетически жители Хинн-Тайра подобны людям, только выше ростом и гораздо красивее. А цивилизация их намного старше…

Нет, так нельзя, осадила девушка сама себя. Нельзя заглядываться на других мужчин, когда уже полюбила одного, вполне конкретного.

Аэробус приземлился неожиданно. Оказывается, Кадна уже приехала.

Девушка подхватила рюкзачок, не оглядываясь, выбежала из салона гравимобиля и пошла по дорожке, замощённой пружинистым металлобетоном.

Свежий ветер качал ветви деревьев под высоким ослепительным небом, нёс одуряющие ароматы цветов. Кадна не замечала окружающей красоты. Она шагала всё медленней и, наконец, остановилась перед высокими массивными воротами ограды, окружающей сад и знакомый особняк.

Ворота среагировали на облик или на глазную сетчатку, торжественно открылись автоматически.

Кадна взяла наизготовку газовый баллончик и вошла. Жаль, что на оборонительное оружие посерьёзней надо получать разрешение. Например, на парализатор. Да и стоит он дорого.

Сад под силовым куполом, без птиц и насекомых, с недвижными кустами и деревьями, вызывал опасения, но, в то же время, царящая тут полная тишина позволяла легко улавливать подозрительные звуки.

Девушка пошла вдоль дорожки, по траве, прячась за кустами. Она держала баллончик на вытянутой руке перед собой, то и дело поворачивалась во все стороны и, не моргая, до рези в глазах и слёз ручьём, вглядывалась в заросли. Как в кино.

За деревьями никто не поджидал, чтобы внезапно наброситься.

Невозможно вечно бродить на цыпочках по саду, да и глупо, в конце концов. Кадна приблизилась к ступеням входной лестницы, хоть и далеко не сразу. Некоторое время стояла, приглядываясь и прислушиваясь. Потом устало вздохнула, решилась и поднялась к дверям особняка.

Двери мигнули бледным глазком видео-камеры, пискнули и распахнулись.

Холл внизу был пуст, спрятаться тут особо негде. Однако, это ведь ничего не значит, правда? Укрытие может быть за раздвижной панелью. Но из стен, к удивлению девушки, тоже никто не выскочил…

Она обошла весь огромный дом, не обнаружила ни единой живой души, устала, точно ездовая собака, и даже задыхаться начала, оттого, что нервничала. Мимоходом выбрала комнату, самую маленькую, привычного размера, вещи раскладывать не стала. Ощутила, что зверски хочет есть, и так и пошла разыскивать кухню, с рюкзаком за плечами и баллончиком наготове.

Кухня обнаружилась на первом этаже, огромная, по меркам Кадны, с отдельной дверью для выгрузки подвезённых продуктов, с мини-лифтами, с помощью которых доставляют приготовленные блюда на верхние этажи, с несколькими плитами и холодильниками, множеством шкафов, шкафчиков, полочек…

Кадна бегло осмотрелась и вздохнула, не зная, хотелось бы ей распоряжаться таким обширным хозяйством, с которым наверняка много возни, или не хотелось бы. Девушка открыла ближайший холодильник, высмотрела прозрачный пластиковый контейнер с роллами, взяла его подмышку.

Дверь подсобного помещения открылась, и кто-то сделал шаг в кухню.

Кадна высунулась из-за дверцы холодильника и нажала на кнопку баллончика, целясь в лицо. Она жала на кнопку до тех пор, пока не закончился заряд газа, и яростно кричала на весь дом.

А потом увидела, что это робот-официант.

И тут же, кашляя, была вынуждена со всех ног сбежать из кухни.

Хорошо, что хоть какую-то еду успела взять.

Взвыл сигнал тревоги, засвистели воздушные насосы. Мендоса богач, и у него так называемый «умный» дом. Хорошо хоть, автоматики по минимуму, и роботы на каждом шагу под ногами не путаются.

Кадна вихрем пронеслась по коридорам, влетела в выбранную получасом ранее комнату, бегом подтащила к двери массивный комод, проверила запоры окна, уселась на кровати. Тяжёлое дыхание девушки было единственным звуком, который нарушал мёртвую тишину.

Она не знала, сколько времени просидела, замерев и насторожённо прислушиваясь. Сигнал тревоги давно смолк, должно быть, газ из баллончика рассеялся.

Кадна захотела пить, сообразила, что забыла взять на кухне воду. Осмотрела комнату, обнаружила мини-бар, нашла в нём минералку и обрадовалась. Потом поняла, что чувствует себя глупо. В дверь комнаты никто не ломился. Похоже, в доме и в самом деле никого, кроме неё, нет. Сколько можно сидеть за дурацкой баррикадой и бесполезно тратить драгоценное время вместо того, чтобы искать информацию?

Девушка с трудом отодвинула от двери комод и вышла.

Призрачно-бледные глаза следящей автоматики провожали её по всем полутёмным коридорам, стук каблучков звучал, словно кастаньеты в неуверенных руках.

Кабинет Мендосы оказался заперт. Как и некоторые комнаты. Сердце будто окатило холодной волной. Ну, разумеется, этого следовало ожидать, а ты что думала?

Списки работников экспедиций, студентов, слушателей лекций – насколько это личная информация?

Кадна побежала в библиотеку.

Книги, которыми были заполнены несколько залов, сейчас её не интересовали. Материалы располагались не так, как в городских библиотеках, а по системе, удобной хозяину. Девушка бродила между стеллажей и шкафов, пытаясь понять эту систему.

Вскоре Кадне стало дурно от духоты, она сдалась и побрела в зал с портретами, а там уселась на пол и принялась смотреть. Взгляд молодого человека со стереоскопического овала, казалось, проникал в самую душу. Где же искать тебя?

Портрет, конечно, можно заснять на унибук и вбить в поисковик галактической сети. Ага, и выдаст оный поисковик несколько миллиардов результатов среди населения всех земных планет-колоний…

Растерянная Кадна вернулась в комнату и всю ночь просидела на кровати, боясь заснуть, чтобы её не застали врасплох.

А если за одной из запертых дверей всё-таки прячется… кто-то?

12.

Утром Кадна поднялась в одну из башенок проветриться. Голова кружилась с непривычки после бессонной ночи, девушка чувствовала себя как-то… потусторонне, что ли. Но напрасно она понадеялась освежиться на ветру, купол силового поля накрывал всё имение, и в круглой беседке с колоннами на вершине башенки был такой же спёртый, неподвижный воздух, как в доме.

Кадна с усилием вздохнула, повертелась во все стороны, осматривая сад и лесопарк с высоты. Неожиданно девушка почувствовала себя лучше. Тёмное море древесных крон со светлыми пятнами осенней седины и нежные переливы утреннего неба словно придали ей сил для дальнейших поисков, внушили надежду.

Надо было сразу подумать, как следует, а не метаться по дому безо всякого плана. Кадна сначала засмеялась, а потом принялась ругаться на себя вслух. И так, ворча, побежала вниз по лестнице.

Вот курица! Воистину от любви глупеют! Сначала потратила уйму времени на научную библиотеку, потом зависла в ступоре перед портретом, тьфу… А между прочим, к каждой секции мендосовской выставки примыкает комната с материалами, подобранными по соответствующей теме или периоду. Нужные сведения должны быть рядом с залом, где висят портреты!

Сфотографированную картинку можно вбить в локальную, домашнюю сеть, во всех помещениях выставки есть компьютеры.

Это же элементарно! Почему ей сразу в голову не пришло? Дура, столько времени потеряла! А если прямо сейчас явится Мендоса? А она ещё ничего не нашла и даже близко к следу инфы не подобралась!..

Трясущиеся пальцы не попадали по виртуальным кнопкам голографической клавиатуры. Перед глазами мелькали кадры, схемы, цифры.

Забавно, насколько переменчива судьба. Не увидела бы она, Кадна, этот портрет, так сейчас бы размышляла, как удрать вообще от всех, и от матери, и от Мендосы, прямо на улицу, в никуда. С большой вероятностью, что попросту пропадёт, потому, что выживать не умеет…

Нашла. Рассмотрела номер ящичка и номер носителя. Деревянный короб выпал из рук, кристаллы рассыпались. Кадна опустилась на колени и поползла по полу, собирая блестящие горошины, которые разлетелись по всему залу.

Вот она, нужная. Девушка вставила кристалл в гнездо проектора и застыла перед экраном.

Это был стереоскопический, объёмный фильм. Отрывочный, темноватый, без звука. Снимал кто-то не очень умелый.

Руины, палатки, разгрузка имущества. Видео-отчёт какой-то экспедиции. Пейзажа мало, нельзя понять, что за планета. Великий Космос, вот и Он! Готовит что-то на походной плитке, помогает разгружать вещи… Как движется! Плавно, легко, грациозно! Пока что держится спиной или вполоборота, но это точно Он!

У Кадны сладко забилось сердце, в груди разлилось ощущение тепла, радость заполонила сознание. Нашла! Сама нашла, без посторонней помощи!

На экране тем временем развели костёр, ветер трепал языки пламени, искры летели в ночное небо. Бородач с гитарой присел на рюкзак, тронул струны. Как жаль, что видео без звука!

К Нему подошла девушка, пригласила на танец. Ревность кольнула сердце, Кадна придвинулась к экрану вплотную. Блондин галантно подал девушке руку, они закружились на фоне летящих искр, словно под фейерверком, переходя из света во тьму и обратно. Ветер развевал платье девушки и длинные, ниже плеч, волосы статного мужчины.

Кадна только теперь заметила значки в углу экрана – видео было заснято в нескольких вариантах. Дома у Кадны самый дешёвый проектор, фильмы можно смотреть только стереоскопические или очень старые, плоские. Но здесь…

Кадна поколебалась и включила голографический режим, развернув трансляцию на весь зал.

Стены исчезли, вместо потолка появилось высокое тёмное небо с незнакомыми созвездиями, огромный костёр был совсем рядом. Только не грел. Пару раз девушка посетила голографический кинотеатр и тогда не увидела в подобных фильмах смысла. Ну, можно оказаться внутри кадра, проходить сквозь движущиеся фигуры. И что?

Сейчас смысл был. Кадна вскочила, побежала вперёд, забыв о мебели в зале, но, как ни странно, ни на что не налетела. Заглянула в лицо, испытала отчаяние. Прекрасный мужчина был совсем близко, смотрел, казалось, ей прямо в глаза и в то же время сквозь неё. Можно протянуть руку, но нельзя коснуться, можно сказать что-нибудь, но это бесполезно. Он не услышит, не ответит.

Она дождалась начала танца, встала на место девушки, заслонив собой светящуюся стройную фигурку. Он подал руку ей, Кадне, обнял за талию её, а вовсе не ту, призрачную. Кадна закружилась внутри голограммы. Движения не совпадали, объятия не ощущались. Грудь словно стиснули металлические обручи, воздух стало слишком мало.

Попасть в такт помогла бы музыка. Та шаманская мелодия с переливами, в ритме вальса. Нет, не надо её включать, потому что больно. Потому что иллюзия…

Кадна нетерпеливо досмотрела до конца. Там ещё была шутливая драка на старинных мечах, победил, разумеется, Он. Почему разумеется? Потому что Кадна была уверена в этом. Он победил и подал руку противнику, помогая подняться с земли. Он добрый. В отличие от Мендосы.

Потом Он читал в палатке книгу, язычок свечи плясал на сквозняке, по тонкому задумчивому лицу скользили отблески и тени. Голова у Кадны кружилась от кажущейся близости и одновременной недоступности. Бешеное нетерпение кипело в крови.

Где Он?!! Как Его отыскать?!

В конце фильма неожиданно не оказалось титров. Текстовый файл на кристалле тоже отсутствовал. Кто снимал, кого снимали? Видео Кадна нашла, а о самом человеке снова ничего не узнала.

С чего она взяла, что это человек? Конечно, известно, что Мендоса брал в экспедиции только людей. Но даже если это инопланетянин-антропоморф, он ведь слишком красив и тем самым больше похож на тайрианина, чем на земного мужчину… Что с того? Он лучше всех.

В Галактике сотни земных колоний, их населяют миллиарды. Ещё больше планет с антропоморфными цивилизациями. Найти кого-то по сети просто так, без точных сведений, без имени, только по фотографии – нереально.

Где же Диана с информацией от брата-полицейского?

Девушка выключила проектор, положила кристалл в карман, с тоской посмотрела на портрет и побрела вон из зала. Мертвенные глаза видео-камер проводили её до дверей тяжёлыми взглядами. Домашняя автоматика бдит. Ну и пусть, всё равно.

Болели глаза, к ним подступали слёзы. Болело сердце. Голова кружилась от усталости, силы иссякли. Кадна, чувствуя себя невменяемой, поплелась наверх, к спальне. Воспалённые глаза видео-камер провожали неудачливую шпионку по всем коридорам.

В комнате она присела на кровать, плотно закуталась в одеяло, включила музыку, чтобы отдохнуть и подумать.

Мягкий, низкий, мужской голос запел в наушниках, выводя трели под ритмичный, глухой бой барабанов и струнный звон. Кадна ни разу не слышала, как поёт Мендоса, и не знала, умеет ли он вообще петь. Но голос шамана почему-то показался ей очень похожим на голос хозяина особняка.

13.

Кадна вырубила древний напев, спрыгнула с кровати.

Надо позвонить домой. И, кстати о птичках, попавших в силки, она делает ещё одну глупость. Особняк в отсутствие хозяина накрыт силовым куполом. Так какого же звонка она ждёт, если связи тут нет?

С рюкзаком в охапке, спотыкаясь от волнения, Кадна выбежала наружу. Мир покачивался перед глазами. Девушка сбавила шаг, чтобы не упасть, прошла за ворота, побрела по аллее, присела на скамейку. Открыла унибук. Диана Павловна не звонила и письменных сообщений не посылала.

Когда же, когда?! У археологини больше шансов, брат-полицейский может узнать все составы экспедиций и моментально сузить поиск…

Девушка поколебалась, глядя в сторону аэробусной остановки.

Съездить домой к матери и рассказать ей всё?

Слишком важный вопрос, чтобы можно было действовать наобум: получится – хорошо, не получится – тоже ладно. Тут непременно надо, чтобы получилось…

Мама крепко обняла её, потом бросилась ставить чайник и доставать из холодильника пирожные.

– Ну, как ты там, привыкаешь?

Кадна засмеялась.

– Да вообще полный кайф! Наслаждаюсь жизнью! Куча дорогой еды, бассейн, тренажёры, цветущий сад, все дела! А если по правде, то я – внезапно – нашла мужчину, который мне очень понравился! Он хороший, посмотри, какой у него взгляд, посмотри, он похож на отца, такой же красивый! Диана Павловна поможет найти его!!!

Мать вскочила из-за стола, уронив прозрачный бокал, звон стекла заглушил яростный вскрик.

– Ты разочаровала меня своей глупостью! Ты разрушила все мои надежды на твоё благополучное будущее! Приличному человеку предпочла неизвестного голодранца! Ибо кем ещё может оказаться студент или рабочий экспедиции…

Нинианна немного остыла и сбавила тон.

– Впрочем, если он родственник Мендосы, то всё может оказаться не так уж плохо. Вот когда найдёшь его, тогда и рассуждать будем. А пока нужен запасной вариант, нельзя отшивать богача, это неразумно – ставить всё на «тёмную лошадку». И не полагайся на Диану Павловну, она твой враг, запомни. А ты – наивный ребёнок, раз не хочешь понять это. Короче, возвращайся обратно и жди Романа Августовича, а там видно будет!

Переутомление сказывается на выдержке. Кадна закричала в ответ:

– Мама!!! Даже если я не найду этого человека! Даже если я всю жизнь буду искать его! За. Мендосу. Я. Не. Выйду.

Нинианна поморщилась.

– Не кричи, у меня давление подскакивает. Что-то ты чем дальше, тем глупее. Ещё пару лет назад мечтать мечтала, но вовсе не возражала против брака по расчёту. А как исполнился двадцать один, так словно с цепи сорвалась… Я на твоей стороне, ты же знаешь. Этот парень действительно силён, я допускаю мысль, что он и в жизни так же хорош, как на портрете, но…

Кадна открыла глаза, прижимая ладонь к сильно бьющемуся сердцу. Нарисованная воображением сцена ей не понравилась. Мать, по её же собственным, давним признаниям, вышла замуж по расчёту. Она уважала мужа, отца Кадны, но не любила его. Значит, рассказывать ей о портрете и Диане Павловне нельзя. Вот когда этот человек найдётся…

Девушка развернула унибук таким образом, чтобы матери был виден особняк у неё за спиной, и набрала адрес. Экран тут же засветился, Нинианна ждала звонка.

-Мам, привет. Ты как?

-Да что – я? Вот ты почему не в доме?

-Вышла позвонить, в доме нет связи, купол же.

-Выглядишь переутомлённой. Снова всю ночь читала и снова не по делу, фантазии всякие? Выбери, наконец, солидный вуз, поищи материалы для поступления, воспользуйся моментом. И не мечтай попусту, знаешь ведь, что с таким зрением на исторический и на многие другие не примут.

-Да знаю я, знаю.

-Вот и давай, потрать время с пользой, потом не до того будет.

-И сколько у меня времени? Когда вернётся Мендоса?

-Роман Августович вернётся через две недели, считая со дня своего звонка.

Обе помолчали. Кадна с облегчением вздохнула, она узнала, что хотела.

-Мне заехать домой?

-Не стоит. Не беспокойся… Ну ладно, крошка моя, будь умницей, займись делом. Питайся, высыпайся, учи билеты к экзаменам, про бассейн и тренажёры не забывай.

Нинианна помедлила и добавила строго, с нажимом:

-По-моему, тебе пора обратно. Надеюсь, ты не сбежала оттуда совсем? Какова бы ни была настоящая причина, а мы обещали не оставлять дом без присмотра.

Кадна рассеянно огляделась.

-Да-да, сейчас иду.

Значит, у неё есть максимум шестнадцать дней. Если, конечно, Мендоса не соврал. Надо успеть.

Девушка встала со скамейки.

Нинианна, одобрительно улыбаясь, смотрела с экрана, пока её дочь не захлопнула унибук…

14.

После разговора с матерью, воображаемого и действительного, Кадна так обессилела, что легла спать среди бела дня. Она вдруг поняла, что устала стеречься, устала бояться, устала искать и не находить информацию, да просто устала вообще. Она с размаху плюхнулась в широкую, мягкую, тёплую постель, не раздеваясь, даже не сняв рюкзак с плеч, и тут же отрубилась. Как будто её выключили.

И приснился ей эротический сон.

Она снова смотрела в прекрасные, светлые, почти серебряные глаза. Сильные, нежные руки ласково скользили по её обнажённой коже, сверху вниз, с головы до ног. Он двигался над ней, и это было похоже на танец, медленный, томительный, великолепный. Голова кружилась, тело словно бы наполнялось немыслимо сладостным сиропом из сахара и лепестков роз, а душа – ошеломительно-яркой радостью. Ощущения нарастали, захлёстывали, будто океанской волной, вот-вот что-то должно было произойти, невероятное, доселе неиспытанное, пугающее и восхитительное. И тут…

Она проснулась.

В забытых наушниках рядом, на подушке, пел тягучий, медовый, солнечный голос.

Кадна заплакала от избытка чувств, от внезапной оборванности, от иллюзорности того прекрасного, что переживала только что.

Поднялась, чувствуя себя разбитой, и побрела в зал с портретами. Тупые взгляды автоматических надзирателей сопровождали её на протяжении всего пути, она не обращала на них внимания.

В зале девушка остановилась перед портретом, готовая упасть на колени и поклоняться, словно неведомому божеству.

За спиной загорелся большой настенный экран.

Кадна вздрогнула и развернулась всем телом.

С экрана смотрел Мендоса. Он улыбался. Девушке внезапно показалось, что она стоит голая под этим снисходительным и отчего-то сожалеющим взглядом.

-Любуешься? Видео нашла?

Кадна похолодела. Ей подумалось, что старый экзо-археолог знает про неё нечто постыдное. Она очнулась в сбитой постели, наверное, извивалась во сне от страсти. А ведь в её комнате, скорей всего, тоже есть видео-камеры. Мендоса подглядывал? Сейчас будет насмехаться?

Да не страшно. Теперь ей ничто не страшно. Диана Павловна поможет, мать не станет препятствовать, и всё будет хорошо.

Девушка выпрямилась, гордо и спокойно.

-А хочешь посмотреть ещё кое на что?

Он преподнесёт собранный компромат? Такие люди, как Мендоса, постоянно выискивают сплетни обо всех окружающих. Только он просчитался. Она, Кадна, не поверит никакой, даже самой убедительной лжи.

-Иди за путеводным знаком. Это хранится в подвале, там у меня тоже есть материалы.

На полу засветился треугольник с чёрточкой. Кадна по-взрослому усмехнулась и сделала шаг. Сияющая стрелка заскользила по мраморным плитам, указывая дорогу. Девушка быстро вышла из зала.

Стрелка неслась понизу, голографический живой портрет, нависая над головой, следовал по пятам.

Лестница. Холл первого этажа. Спуск в подвал. Неизменные камеры с бледными, потусторонними глазами – по всем углам. Тяжёлая дверь распахнулась сама собой. Никаких стеллажей и шкафов, пустая комната, ни компьютера, ни унибука. У дальней стены стол или комод.

Кадна подошла вплотную. Подвальный мрак рассеивала только голограмма да слабые узкие лучи от видео-камер. Стол оказался саркофагом. Девушка остановилась, сердце пропустило удар.

-Ну-у? Что же ты застыла? Загляни, крышка прозрачная.

В саркофаге лежала мумия. Черты мёртвого лица были вполне узнаваемы. Ветхая одежда еле прикрывала почерневшее сморщенное тело, прекрасные светлые волосы сохранились лучше всего.

Со стены звучал спокойно-издевательский голос:

-Человек, который тебе так понравился, далеко не молод. Он умер несколько тысяч лет назад, за несколько тысяч парсеков отсюда. А портрет и видео – это реконструкция по останкам, по методу профессора Герасимова, усовершенствованному при помощи современной техники.

Кадна стояла перед каменным гробом, тупо молчала и смотрела на иссохшие останки, которыми обернулась её мечта. Не было мыслей, не было слов, не было слёз.

Потом она попятилась и, как в тумане, пошла обратно.

-Ты куда? В парк, поплакать наедине с собой? Правильно, никто не должен видеть твоё горе. Люди не умеют сочувствовать, только посмеются.

Точно, в парк, надо идти в парк.

-Будешь возвращаться, прихвати цветочки. На могилу полагается приносить цветочки.

Она больше не слушала, шла, словно сомнамбула. Забрела в гущу зарослей, рухнула на землю и завыла, как смертельно раненный зверь, раздирая криком горло. Она корчилась и каталась по земле, царапала её ногтями, выдирала пучки травы, разбивала кулаки в кровь о камни и сучья, и кричала, кричала, кричала… Пока не затихла в изнеможении.

Ей хотелось умереть. Исчезнуть из мира прямо сейчас. Она здесь одна, её никто не видит, можно спокойно покончить с собой и с этой убийственной, режущей болью в груди. Никто не помешает. Никто не будет по ней страдать.

А как же мама? Её суровая, авторитарная, вроде бы сильная мама. Она не перенесёт.

Говорят, что надо жить, несмотря ни на что. Но зачем? Где найти причину, опору, надежду? Жить просто так, из упрямства? Кто подскажет?

В отчаянных ситуациях ты рискуешь остаться одна, поэтому сначала спаси себя сама. И тогда потом тебя спасут другие. Может быть. Но она же, непонятно зачем, убежала ото всех. Даже к матери не поехала.

Надо подумать. Надо вернуться куда-нибудь.

Она поднялась и пошла назад, сама не понимая, что и зачем теперь делает.

Возле аллеи пошатнулась, оступилась, чуть не упала на клумбу.

Цветы?

Да, на могилу полагается приносить цветы.

Она наклонилась, деревянным движением, словно старинная заводная кукла. Оглядела приземистый вазон, судорожно вырвала пучок стеблей вместе с корнями, прижала к груди. И пошла дальше, спотыкаясь.

За её спиной приземлился аэробус.

15.

Аяр Алгхад, тайрианский наблюдатель, шагал вдоль неровного ряда окружённых садами домов и поглядывал по сторонам.

Ветер затих, недвижные деревья подпирали вершинами клубящиеся тучи, мир потемнел.

Улицы на окраине городка опустели в предчувствии грозы. Все попрятались, вот и хорошо. Никто не глазеет, женщины не пытаются любыми, даже агрессивными способами познакомиться, а мужчины – подраться. Несколько сотен лет назад ещё и толпы зевак сбегались, теперь хотя бы такое не происходит.

Аяр кидал сканирующий луч и ловил, кидал и ловил – как бумеранг, который возвращается к охотнику, не зацепив никакой добычи. На окраинной планете всё спокойно, без особых общественных подвижек.

Одна аура поблизости привлекла внимание тайрианина. Тусклая, чахлая, рваная, как у существа, которое скоро умрёт. Из-за деревьев лесопарка вышла девушка с букетом в руках. Красивая по местным меркам. Открытая, совершенно без защиты. Тем лучше. Можно незаметно вмешаться и притушить эмоции. Чтобы она перестала убивать себя.

Что случилось?

История, которую он прочёл в памяти девушки по имени Кадна, заинтересовала. Многовато совпадений.

Аяр нашарил на поясе аппаратный комплекс, включил режим невидимости и двинулся следом за молодой чиррианкой. Девушка не заметила его, как и местная охранная техника.

Кадна прошла через ворота, пересекла сад, поднялась в дом и побрела по сумрачным коридорам. На её затылке скрещивались тонкие багровые лучики выставленных напоказ следящих видео-автоматов. За её спиной бесшумно скользила тень, незаметная, даже если посмотреть в упор. Контур, очерченный паутинкой, слабая рябь, подобно нагретому воздуху над костром.

Аяр спустился вслед за девушкой в подвал, увидел саркофаг с мумией. Удивился. Каменное основание гроба древнее, а прозрачная крышка новая.

Кадна возложила на край вечного ложа цветы и долго сидела, вглядываясь в иссохшие черты.

Аяр терпеливо ждал.

Девушка молчала, застыв, даже не моргала. Потом тяжело поднялась и побрела на автопилоте наверх. Мужчина проводил её мысленным взором, подождал, пока она доберётся до спальни и уляжется в постель. После этого можно было пока о ней не беспокоиться и заняться расследованием.

Он поднял крышку саркофага, присмотрелся. И понял, что над мумией не так давно кто-то своеобразно поработал. Можно сказать, сделал ей пластическую операцию. Подновил черты лица, подогнал их под галактический канон антропоморфной красоты, приклеил волосы, брови и ресницы. Зачем? Зачем этот поддельный экспонат показали девочке? Случайно? Отчего она приняла его настолько близко к сердцу?

Аяр методично обследовал дом. Нашёл кабинет хозяина. Подавить излучение запоров и сигнализации с помощью тайрианской аппаратуры не составило труда.

В кабинете мало кто бывал. Тем лучше, здесь остались энергетические следы в основном только владельца дома. Аяр перешёл на «второе зрение», выловил клочки биополя, рассмотрел психометрические записи мимолётных соображений, тщательных раздумий, далеко идущих планов. Прочёл весь замысел от начала и до конца.

Это не трагическая случайность.

Мендоса выспросил у матери, что нравится девочке, составил несколько портретов, фактически, фото-роботов. По видео-устройству проследил, какой из них выберет жертва. Взял первую попавшуюся мумию, из тех, что хранились у него дома. Подправил ей лицо, чтобы было похоже на портрет. Сунул мумию в саркофаг, приладил прозрачную крышку. Подождал, пока девочка влюбится в мужчину, который никогда не существовал. Усилил эффект незаметным влиянием, вроде особых песен. Потому что телепатическое воздействие обнаружат полицейские спецотдела или наблюдатели.

А потом сразил наповал – дескать, посмотри, крошка, твой возлюбленный давно умер, а здесь лежит его красивый труп, любуйся, сколько влезет…

И всё это – только из-за того, что девочка ему отказала.

Аяр знал, что имеет право не вмешиваться. Он – Наблюдатель. Но его не на шутку обуял гнев.

Способ мести, выбранный этим индивидуумом… С первой попытки даже и эпитет не подберёшь. Больная фантазия.

Установил видеокамеры, да? Наслаждался слезами наивной девочки, которая приходит рыдать у саркофага? Ну, Мендоса, держись. Порву я тебе один из шаблонов. Так, кажется, у вас выражаются. Хотя охотно порвал бы табло. Вот так у вас точно выражаются. Одичал я тут немного…

Ну что ж, приступим. Какова месть, таково и возмездие.

Аяр весело усмехнулся.

Он ещё раз оглядел подвал. Прыгая через несколько ступенек, взлетел по лестнице в холл первого этажа, выбежал из дома, пронёсся через сад и выскочил за ворота. Девочка не проснётся до его возвращения, но всё равно надо спешить. Чтобы кто-нибудь не помешал.

Остановившись на аллее, он отправил сигнал с браслета-инфора, вызывая свой гравимобиль. Машина прибыла на автопилоте через пару минут.

Когда Аяр стартовал, началась буря. Мчаться сквозь вихри и клубящиеся тучи – очень весело, он любил так летать. Стихия бушевала совсем близко, за тонким, прозрачным металлопластиком кабины. Ураган был созвучен Аяру и вообще, и особенно – сейчас.

Дома тайрианин в темпе занялся подготовкой.

Небольшая пластическая операция, и он стал временно похож на тот портрет. Хорошо, что волосы перекрашивать и наращивать не пришлось.

Грим-«мумия». Баллон со светящимся газом. Праздничная гирлянда. Прихватив эти вещи с собой, наблюдатель вернулся в особняк Мендосы.

Спустился в подвал. Вырубил ненадолго камеры, да так, чтобы ложный сигнал поступал туда же, куда и раньше. Тщательно осмотрел сцену для будущего действа. Кадна кладёт цветы вот на это место, значит, лампочку сюда и по всему периметру саркофага. Мумию сжечь бластером, чтоб и следа не осталось, комбинезон спрятать, древние лохмотья нацепить на себя. Тьфу ты, гадость какая – не трухлявая тряпка, разумеется…

В спальне наверху всплеск ауры, девочка проснулась. Скорее.

Пристроить капсулу с газом, лечь в гроб, закрыть за собой крышку.

Видео-камеры включились снова.

Кадна пришла.

16.

Всю ночь бушевал ветер.

Деревья гнулись до земли, по дорожкам парка неслись отломленные ветки, листья, пучки травы. Потоки воды заливали светящиеся плиты, хлестали по скамейкам и прутьям ограды.

Но всё это происходило там, снаружи, вне защитного купола. До особняка Мендосы стихия добраться не могла.

Мама рассказывала, что Чирринеш тихой сапой захватили экологисты, давно, во время первой волны земной колонизации. С тех пор управление климатом – для любой другой планеты, кроме этой, и естественные ураганы тут – обычное дело…

Под утро буря стихла.

Неожиданно между туч выглянуло солнце, и мир занавесила портьера из хрустального, светящегося бисера. Засверкала мокрая железная ограда, заискрилась тёмная густая трава, засияло всё вокруг. И, словно в ответ, что-то не очень уверенно засветилось в душе у Кадны. Наверное, надежда.

Странно. На что можно надеяться теперь? Ей, которая потеряла всё… Словно кто-то ультимативно взял и распахнул дверь души, которую она тщательно запирала. И впустил в беспросветную тьму немного солнца.

Девушка побрела за цветами, машинально, уже привычно. Искала долго, и букет получился жалким, растрёпанным – все клумбы сильно побило ночным свирепым дождём.

Вернулась. Спустилась в подвал. Спихнула на пол предыдущую увядшую охапку, возложила новую. Возложила небрежно, и мокрый букет под собственной тяжестью пополз вниз. Она подхватила его, положила обратно.

Цветы засияли в полумраке, что-то просвечивало сквозь полупрозрачные лепестки. Кадна вздрогнула, схватила букет, ошеломлённо уставилась на край каменного короба. В изгибе одного из гранитных завитков мигала лампочка. И тут же, одна за другой, засверкали крошечные лампочки по всему периметру ставшего вдруг нарядным саркофага.

Бешено заколотилось сердце. Кадна замерла.

Прозрачная крышка затуманилась, саркофаг внутри стремительно заполнял светящийся газ, скрывая иссохшее тело.

Кадна забыла, как дышать, и вспомнила об этом только тогда, когда заболела грудь и сердце начало пропускать удары. Ноги не держали, девушка шаталась, почти теряя сознание. На её глазах происходило невероятное.

Газ клубился под толстым стеклом, никак не желая рассеиваться. Ей не терпелось увидеть, что происходит там, внутри. Она боялась приблизиться, чтобы ненароком не выключить чудо неосторожным прикосновением.

Стены подвала, и без того тёмные, стали быстро чернеть, в ушах возник тонкий, словно комариный, звон. Кадна потрясла головой, а когда это не помогло, инстинктивно села на пол. Тьма перед глазами рассеялась.

Девушка подождала немного, поднялась на трясущиеся ноги и подошла к саркофагу.

Светящийся газ исчез. И стало видно, что под прозрачной крышкой лежит уже не древний иссохший труп, а живой человек. Молодой красивый мужчина. Кожа разгладилась, под ней проступали налитые соками жизни, пропорционально развитые мышцы. Глаза мужчины были закрыты, грудь тихо и мерно вздымалась, он спал.

Крышка откроется, когда придёт время? Или он откроет её сам? Или ему надо помочь? Кадна готова была царапать толстое стекло, обдирая ногти, но сомневалась, не повредит ли тем самым ожившему.

Аяр подумал, что пора ему открыть глаза. Он не предусмотрел рычага для торжественного распахивания крышки. А она тугая. Как бы не задохнуться.

Веки медленно поднялись, и на Кадну взглянули очи, миндалевидные, опушённые длинными ресницами, сияющие, почти смеющиеся. Он рад, что очнулся. Мужчина приподнялся и толкнул крышку снизу, раз, другой, потом развернулся и упёрся в неё спиной изо всех сил. Кадна не успела испугаться, как прозрачная пластина откинулась.

Внезапно воскресший, древний, таинственный красавец поднялся в саркофаге во весь свой немаленький рост.

Девочка взирала с неверием и восторгом одновременно. Ей не пришла на ум неестественность происходящего. Потому что в их фильмах – едва герой вылез из криокамеры, как тут же встал на ноги и побежал.

Смотрела не только Кадна. На стене уже несколько минут горел большой экран. Выражение лица Мендосы было непередаваемым.

Настолько, что Аяр засмеялся.

17.

-Ты кто?

Чтобы сразу осознала – о её мечтаниях и чувствах он понятия не имеет и не разделяет их, по крайней мере, сейчас. И добавить хрипотцы в голос, который якобы давно не звучал.

-Я где? Это ведь не Хинн-Тайр?

Девочка отмерла, но с меньшим восхищением взирать не начала.

-Нет, это Чирринеш. Тайрианское посольство здесь есть.

Только бы не подошла, чтобы потрогать и убедиться. Он же тогда хохотать начнёт – не над ней, а при виде лица Мендосы. Как скоро этот горе-археолог догадается, что произошло? Пожалуй, уже догадался, потому и взбешён.

Два пристальных, исполненных силы, властных взгляда – виртуальный и реальный – скрестились, будто лазерные клинки. Молча, одними глазами, Аяр пообещал много чего, если сейчас Мендоса скажет девушке хоть слово. Тот понял. И исчез с экрана.

Кадна смотрела. Ещё вчера она думала, что не выдержит и умрёт от горя, если не прямо на месте, то в скором времени. Но что-то в ней словно сопротивлялось этому. Сегодня она испугалась, как бы от немыслимой радости не разорвалось сердце. И снова странный экран оградил его там, внутри, не допустил к нему бурю эмоций.

Эту бурю постепенно сменило тихое счастье. Он жив. Он определённо тайрианин. Заговорил на этом языке, и она всё поняла, только некоторые обороты речи, видимо, архаичны, потому их смысл ускользает.

-Туман местный, бессрочный, с привидениями, инфор подобен гвоздям и стёклам… Звони в посольство. Мне нужен врач, в остальном разберёмся потом. Я не помню, почему меня положили в консервационную капсулу. Не подходи! Возможно, была какая-то инфекция.

Она побежала за унибуком, чуть не вписалась головой в стену, потому что оглядывалась.

Принесла, повернула экран, чтобы тем, кто на связи, был виден подвал, саркофаг и полунагой мужчина, который сидит на полу, опираясь плечами о каменный бортик. Вывела список учреждений, ткнула в номер дрожащим пальцем. Экран засветился, лицо у посольского служащего сделалось чуть менее шедевральным, чем у Мендосы. Тайрианин всё-таки.

-Мне нужен врач, сюда, по этому адресу, немедленно, - быстро произнёс Аяр, упреждая вопросы.

Экран погас. Так же стремительно погасла радость на лице у Кадны.

-Я увижу тебя ещё?

Умная девочка. Да, странное у неё получилось обретение мечты.

-Разумеется, - мягко ответил мужчина. – Ты сможешь приходить в любое время, когда захочешь. Ты же спасла меня.

Она просияла, глаза вновь загорелись надеждой. Надо будет аккуратно отвести её от мечтаний, связанных с ним. Девочка деликатная и заслуживает такого же обращения.

Гравимобиль примчался быстрей урагана. К счастью, друг в полумраке разглядел предупреждающий жест и ничем не выдал изумления, только раскосые кошачьи глаза засветились от сдерживаемого смеха ещё ярче. В подвал проплыли носилки на антиграве. Аяр улёгся на них и мысленно передал пару фраз.

Работник посольства обратился к Кадне.

– Прошу тебя поехать с нами. Необходимо проверить насчёт инфекции. Это быстро. Вероятнее всего, уже завтра ты сможешь вернуться домой. Дом никто не тронет, он хорошо защищён.

Девушка энергично закивала. Завтра… Слишком быстро.

-Это не мой дом, и я не хочу сюда возвращаться. Разумеется, я поеду с вами.

Я могу поехать с вами хоть насовсем, но вы же не предложите. Главное, он жив, мечта сбылась. Наполовину.

Врач оказался мауром. Представителей кошачьей расы (или вида, или семейства разума) довольно много среди звёзд, и в тайрианском посольстве работают не только сами тайриане. Врач и воскресший посмотрели друг на друга. Кажется, они мысленно общались. Кадна не мешала. Жаль, что ей ничего не слышно.

«Что за представление ты тут устроил? Для чего?» - беззвучно спросил друг Уррах.

«Потом расскажу», - точно так же, ментально, ответил Аяр.

Носилки поплыли в полуметре над полом, врач пошёл рядом, Кадна поспешила вслед за ними.

Посреди двора ждала летучая машина. И купол не помешал, мельком подумала девушка. Ей было всё равно, что станет с особняком, пускай хоть сгорит.

Носилки вдвинулись в распахнутый люк, посольский врач подсадил Кадну на переднее сиденье и запрыгнул за пульт. Люки закрылись.

Гравимобиль поднялся в яркое небо.

Носилки с пассажирского места были не видны, смотреть сквозь фонарь кабины наружу Кадна не хотела. А потом землю внизу скрыли облака.

Девушка опустила голову и задумалась…

18.

Маур хохотал.

Безудержно, взахлёб, до слёз. Он катался по соседней кровати, свешивался вниз головой, распрямлялся, как тугая пружина, и снова свивался клубком. Это надо было видеть. Представители кошачьей расы эмоциональнее людей.

Аяр улыбался.

«Хоть картинку из памяти передай, изверг! Поделись прекрасным, не жадничай!.. А вот я бы заснять догадался, если уж не для истории, так хоть для друга, чтоб повеселиться вместе… Ах, какое выражение лица! Просто восторг! С-с-скотина… Нехило ты его наказал! И как же декорации обставил, а! Предусмотрел всё!»

-Да не всё, на самом деле. Про свою аппаратуру не подумал, её непременно надо было оставить при себе, а на мумии ничего похожего не оказалось. Пришлось спрятать под спину. Лежать на таком неудо-о-обно…

Уррах смеялся так, что не мог говорить вслух. Тем не менее, именно он ментально услышал, что Кадна приближается. Друг-тайрианин зазевался.

-Она идёт. Прикройся, не соблазняй лишний раз своими кубиками, девочка и так на тебя в подвале насмотрелась… Зачем ты имя-то ей сказал? Если не хочешь, чтобы она продолжала мечтать? С именем привязываются быстрее.

-В посольстве сказали. Когда ещё не знали подробностей происшествия. Но девочка умная, она всё поняла уже по первым словам. Так что история закончена.

Хитрый кот лукаво улыбнулся.

-Не-а. Вот сдаётся мне, что история вовсе не закончена. Кажется, попал ты, Аяри.

Тайрианин покачал головой, отрицательно и уверенно…

Кадна шла по коридору и размышляла.

Раньше ей было слишком хорошо дома для того, чтобы хотелось куда-то ещё. Теперь придётся покинуть родную планету.

Возвращение Мендосы из экспедиции откладывается на неопределённый срок, он сам об этом сообщил. Не Кадне, а её матери. О неудачной мести он будет молчать, для своей же пользы.

Но когда-нибудь он ведь прилетит обратно на Чирринеш?..

Нинианне о произошедшем в подвале мендосовского дома никто ничего не рассказал. Во избежание огласки и привлечения излишнего внимания к необычному случаю, так объяснили в посольстве. Кадна, разумеется, тоже будет молчать. Интересно, сколько ещё происходило и происходит необычных случаев, о которых мало кто знает?

Диана Павловна звонила. Её брат не сумел ничего узнать. Разумеется, ещё бы. И археологиня тоже теперь ничего не узнает.

Ей, Кадне, позволили навещать спасённого. На самом деле это он её спас – тем, что ожил. А дальше… А дальше придётся снова жить одной. Аяра то ли переводят на другую планету, то ли отправляют в отпуск, ей уже сообщили. И больше ничего не объяснили. Всё закономерно. Ведь это она любит, а он её впервые увидел, восстав из гроба. Но главное то, что он жив.

Ей предложили отправиться на Хинн-Тайр. Там она сможет поправить зрение и получить образование в одном из межпланетных вузов. Именно эту часть правды она рассказала матери…

Девушка тихонько постучала и вошла в палату посольского лазарета.

Уррах вскочил с кровати, галантно раскланялся и представился. С причёской попугая после урагана, в перекрученной водолазке и мятых брюках, невероятно пластичный и грациозный фелиноид всё равно смотрелся элегантно.

Некоторые звонкие согласные мауры приглушают, а некоторые глухие произносят с придыханием. У него её имя превратилось во что-то вроде «Кхатна». Прозвучало мягко, гортанно и мурлыкающе. Ей понравилось. От этих двоих ей понравилось бы даже «Кади».

Девушка посмотрела на Аяра.

Уррах тут же испарился из палаты.

19.

Они остались вдвоём.

Смотрели друг на друга и молчали.

Она не впервые пришла в эту палату.

Всякий раз взгляд мужчины оставался спокойным, не холодным, но и без особенного тепла.

Не нужна она ему. Как его обаять, Кадна не знала. Не умела она завлекать, так же, как её мать. Но матери достало ума и красоты, чтобы выйти замуж. Угу, за обычного человека. Нинианне в голову бы не пришло замахиваться на попытку поймать в свои сети мужчину из старшей цивилизации. У-у-у, выражения-то какие на ум приходят. Совершенно не подходящие к этой ситуации.

Бывшие одноклассницы Кадны наверняка посоветовали бы вести себя понахальнее. Но… Вот она, совершенно не умеющая привлекать. Вот они, которые не раз пытались взять нахрапом то, что считали своим. А результат одинаковый. Никакой.

Первое – с подобным человеком эти методы не пройдут. Второе – они ей глубоко противны. И третье, самое главное – именно он, Аяр, такого отношения не заслуживает. Вот что за мысли в голову приходят?..

До сегодняшнего дня она полагала, что ей надо подождать. Он только что познакомился с ней. Нельзя же всерьёз рассчитывать, что он сходу влюбится, лишь потому, что она его спасла?.. Она ждала. Но так ничего определённого и не дождалась. Во время коротких встреч он держался отстранённо, корректно, прохладно. Разговаривал предельно осторожно. Как с душевнобольной.

И всё же – какие у него планы насчёт них двоих? Другого момента спросить не представится, через час они разлетятся в разные концы Галактики. Как бы выразиться поаккуратней. Чтобы не выглядело, будто она навязывается.

Он слегка шевельнулся, и девушка вздрогнула.

-Постарайся понять. У нас не может быть общих планов. У меня свой путь. Ты не в состоянии разделить его, ты сожжёшь себя об меня, если попытаешься. Мы слишком разные. Забудь об этих мыслях, забудь о печали. Ты полюбила не меня, а мир, который тебе показали через меня, другой мир, более прекрасный и разнообразный, нежели тот, что у тебя есть. Теперь у тебя будет мир, который ты полюбила, и за это никаких обязательств передо мной не потребуется. А потом наверняка появится кто-то другой, гораздо лучше меня.

Плакать почему-то не хотелось, вообще ничего не хотелось. Она посмотрела на мужчину, который выглядел близким, но оказался совсем незнакомым. Немного подумала, ответила:

– Хорошо. Главное, что ты жив.

Он говорил ещё что-то.

Мягкий, низкий голос убаюкивал, окутывал прохладным пушистым одеялом, подобно снегу. Никаких чувств, кроме всеобъемлющей усталости и огромного спокойствия, больше не было.

В её жизни наступила зима.

Возможно, тайрианин прав, и когда-нибудь к ней придёт весна. Кто-то разделит с ней эту весну. Но точно не Аяр Алгхад.

Девушка опустила глаза и вышла, не оглядываясь.

Перед дверями посольского здания ожидал гравимобиль, чтобы отвезти Кадну в космопорт. Она подошла вплотную. Люк открылся, девушка забралась на переднее пассажирское сиденье. Люк закрылся.

Блестящая машина плавно стартовала и вскоре исчезла в серых, пушистых облаках.