2


Гвен потрясла головой и с трудом подавила стон. Незнакомец тем временем обменялся несколькими испанскими фразами со своим подельщиком, после чего тот погасил фонарь. На несколько секунд, в комнате воцарилась полная и непроглядная тьма, в течение этого времени Гвен судорожно взвешивала свои шансы быстро и незаметно добраться до двери и удрать. Что она, собственно, теряет?

Фотографии она теряет, вот что. Они все еще оставались в конверте, в кармане куртки Рауля, надо полагать, Гонсалеса. А может, все-таки, попробовать удрать?

— Даже не думай об этом!

Гвен подпрыгнула при звуке этого голоса. Четкий профиль говорившего был отчетливо виден на фоне окна — второй мужчина уже отдернул занавеску, и комнату слегка, но все же освещал лунный свет.

— Ты его ждешь?

— Я никогда не встречалась с вашим... Гонсалесом.

У Гвен уже появились серьезные подозрения, что она ввязалась в некий конфликт между враждующими группировками, и теперь ей хотелось оказаться от них подальше во всех смыслах.

Высокий темноволосый мужчина снисходительно — насколько можно было это разобрать в темноте — посмотрел на нее.

— То есть ты здесь совершенно случайно? И оделась в черное, потому что любишь черный цвет?

— Кто бы говорил!

Она старалась, чтобы ее голос звучал вызывающе, хотя получалось это плохо. Мужчины — они и в самом деле были одеты так же, как Гвен — переглянулись и воззрились на нее со снисходительным презрением. Неожиданно она громко фыркнула. Во всей этой сцене было нечто чересчур мелодраматическое. Впрочем, высокий мужчина не оценил юмора.

— Что смешного?

Гвен отчаянно затосковала. Второй парень молчал — очевидно, его взяли только для поддержки, хотя какая еще поддержка: высокий брюнет был слеплен из одних мускулов!

Стоп, Гвендолен Ричвуд! Если ты хочешь выбраться отсюда живой и невредимой, тебе придется взять себя в руки и начать разговаривать. Не с тем молчуном, а с этим потрясающим красавцем, чьи губы так жестоко изогнуты, а в глазах горит синий огонь. Этому первым делом обучают на курсах в полиции: не можете взять силой или убежать, начинайте разговаривать. Убить собеседника гораздо труднее, чем просто случайного свидетеля.

Она набрала воздуха в грудь и довольно сурово заявила:

— Я вообще вся дрожу, и мне не до смеха! Я, знаете ли, не привыкла, чтобы на меня набрасывались из темноты. Завтра я буду вся в синяках, синих и черных, а для бикини это не лучшие оттенки...

Вообще-то, она с детства не носила раздельные купальники, но пиратам и бандитам этого знать необязательно.

— Если уж вам приспичило набрасываться на меня из темноты, то могли бы сделать это повежливее.

— На вашем месте я не стал бы привередничать!

— Это что, угроза?

— Считайте это чем угодно, хотя... когда я стану вам угрожать, вы об этом сразу догадаетесь.

— Отлично, договорились. Значит так: вы — обычные грабители, так и запишем, и не обращайте внимания на мою болтовню. Обычно жертве нападения лучше помалкивать, но я в стрессовой ситуации всегда ужасно много болтаю.

— Непохоже, что у вас стресс. Вы неплохо строите глазки и надуваете губки, но под этим прячется стальной характер, это видно. Отвечайте лучше на мои вопросы. Где Гонсалес? У вас с ним назначена встреча? Он знает, что мы его ищем? Вы что-то ему принесли?

— Не надо на меня давить! Тем более, что я понятия не имею, о чем вы говорите.

Гвен пожала плечами, и капюшон свалился на плечи. Волна серебристых локонов хлынула из-под него, и в глазах незнакомца появилось какое-то странное выражение. Еще более странным было то, что сама Гвен под взглядом этих синих глаз совершенно потеряла голову. Ее обдало жаром, кровь быстрее побежала по жилам, руки и ноги внезапно ослабели... Почему-то ей захотелось прикрыться от этого взгляда руками.

— Значит, вы сюда пришли, потому что знали, что Гонсалеса нет дома? Морис, а ну-ка, взгляни, что у барышни в карманах.

С этими словами незнакомец хладнокровно схватил Гвен за запястья. Девушка попыталась вырваться и инстинктивно обратилась ко второму, молчаливому участнику событий, пытаясь заручиться его поддержкой:

— Я действительно оказалась здесь не случайно, но... Я здесь, чтобы забрать одну вещь, которая не принадлежит мистеру Гонсалесу. Это... мое.

Теперь она снова смотрела в безжалостные синие глаза — и тонула в их холодной глубине. Неужели ее, как и Лиззи, возбуждает опасность? Потому что ничем иным, кроме возбуждения, не назовешь то чувство, от которого у нее горят щеки — спасибо, темнота! — и подгибаются ноги.

Тем временем молчаливый обшарил ее карманы, а затем и карманы висевшей на стуле куртки. Мурашки побежали по спине Гвен.

— Родриго, взгляни. Полагаю, она искала это...

Молчаливый сообщник протягивал синеглазому разбойнику конверт. Гвен рванулась вперед.

— Это мое!

С тем же успехом она могла бы бороться с Кинг Конгом. С Годзиллой. С великанами из сказок. Со скалами на побережье. Стальные пальцы стиснули ее запястья так, что слезы навернулись Гвен на глаза. Она успела только прошептать обреченно:

— Вы не имеете права...

Тот, которого назвали Родриго, достал снимки из конверта. Через пару секунд он перевел взгляд на лицо Гвен, и нестерпимый румянец стыда залил щеки девушки. Родриго достал негативы и внимательно изучил их, держа перед фонариком. Его губы искривила презрительная и слегка брезгливая усмешка. Его товарищ что-то сказал по-испански, Родриго ответил, и Морис изумленно хмыкнул и воззрился на Гвен. Ее пальцы непроизвольно сжались в кулаки.

Очевидно было, что оба мужчины приняли Лиззи на снимках за Гвен, присутствующую здесь. Плевать! Гвен, готова, к такому унижению, лишь бы спасти Лиззи.

— Это ваш образ жизни, барышня, или просто хобби?

Вообще-то даже лестно, что ее перепутали с куколкой Лиззи. Только вот ужасно больно руке.

— Отпустите меня!

Она рванулась изо всех сил, но в результате оказалась окончательно во власти железных объятий синеглазого. Легкий запах одеколона... холодный и свежий... и запах зверя... сильного здорового хищника... век бы лежать в этих руках...

— Вот теперь ты показала себя во всей красе. Остынь, киска, меня не интересуют твои грязные фотографии, можешь их забрать... Но сначала я кое-что выясню, и ты мне в этом поможешь.

Он смотрел на нее уже с нескрываемым презрением, и Гвен изо всех сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться от стыда и ужаса. Пережить, пережить все это, не выйти из себя, не зареветь. Все проходит, пройдет и это, только бы он отдал фотографии и дал ей уйти восвояси.

— Я ничего не знаю и вряд ли смогу вам помочь...

— Перестань прикидываться невинной овечкой, барышня. Ты его определенно знаешь — не станешь же ты утверждать, что рассылаешь свои порноснимки незнакомцам?

— Никакие это не порноснимки, это... это даже красиво!

— Хорошо, давай назовем это произведениями искусства. Что дальше? Он твой любовник? Сутенер? Поставщик наркоты?

— Что?! Наркоты?!

Во что ты вляпалась, Гвендолен Ричвуд? Значит, этот самый Рауль Гонсалес перешел дорогу большим мальчикам Родриго и Морису, а они явились, чтобы проучить его, а может быть и... Только не это.

— Здесь какая-то ошибка... Я понятия не имею, ни о каких наркотиках...

— О, конечно!

Как бы ей сейчас пригодилось гениальное умение Лиззи рыдать по заказу, по любому поводу и в любой момент. Кроме того, Лиззи в слезах, представляла из себя сногсшибательное зрелище — фея, потерявшая волшебную палочку, а не девушка. В то время, как сама Гвен если и плакала, то только в полном одиночестве. Красный нос, маленькие глазки, сопли ручьем — к феям это не имело никакого отношения. Вряд ли синеглазого разбойника можно тронуть подобным зрелищем.

— Почему вы мне не верите? Я что, похожа на наркоманку?

— А на что похожи наркоманки?

В голосе Родриго звучала не только издевка, но и ярость. Он снова вспомнил личико Клариты. Пустые глаза, полуоткрытые губы, струйка слюны...

— Я не знаю. Это ваш бизнес, так что вы и должны знать.

Гвен поперхнулась, наткнувшись на его взгляд. Родриго медленно и страшно процедил сквозь зубы:

— Ненавижу таких, как вы! Почему вы его защищаете? Это страх? Страсть? Боязнь ввязаться не в свое дело? Этот человек погубит вас. Выжмет, словно мокрую тряпку, и бросит на дороге. Век таких, как вы, недолог...

Он неожиданно схватил Гвен за руку и резко засучил ее рукав. Направив луч фонарика на нежную кожу, он искал следы от уколов. Гвен почувствовала слабость. Не только от прикосновения этих смуглых пальцев.

Дыхание вернулось, только когда он отпустил ее руку.

— Довольны?

— Не совсем.

Она презрительно усмехнулась ему в лицо и сама засучила второй рукав, ожидая реакции.

Она видела достаточно много реакций на это зрелище — шок, смущение, преувеличенное равнодушие — и частенько думала, что сравнительно небольшой шрам не заслуживает такого пристального внимания. К тому же все случилось слишком давно. Теперь он уже никого не мог испугать по-настоящему, этот участок кожи, более розовый и неровный, чем вся остальная рука. Детский шрам, память о несчастном случае в доме Ричвудов...

Родриго не выглядел ни испуганным, ни шокированным. Не делал вид, что ничего не замечает. Не то, что Рик. Этот все время уверял, что совершенно не обращает внимания на ее шрам, но ни за что на свете не прикоснулся бы к нему пальцем.

Родриго осторожно провел пальцем по руке Гвен, и девушка задрожала. Прикосновение было приятным, удивительно сексуальным...

— Ожог?

— Вы всегда так любопытны?

— А вам не хочется об этом говорить?

— Только не с маньяками-убийцами.

— Вы со многими из них знакомы?

— А вы думаете, они сильно отличаются от нормальных людей? Большинство убийц вполне обычные граждане... до совершения преступления. Если вы уже насмотрелись, я, с вашего разрешения, опущу рукав.

Родриго заглянул Гвен в глаза, и девушка неожиданно подумала, что он прекрасно все понял. Понял и увидел за внешней хладнокровной бравадой хрупкую ранимую девочку-подростка, сжимающуюся после каждого бестактного замечания в комочек. Научившуюся закрываться. Прятаться.

Через миг это ощущение схлынуло, потому что на чувственных губах вновь вспыхнула издевательская ухмылка.

— Надеюсь... вернее, уверен, что вы не всегда так тщательно скрываете свое тело от посторонних глаз.

Гвен еще раз подумала о том, как хорошо, что она стала юристом, вопреки воплям и слезам мамы. Годы работы среди преступников закалили ее и приучили смотреть на жизнь куда более цинично, чем это можно было ожидать от девочки из аристократического английского семейства.

Гвен ответила Родриго иронической улыбкой, и это по-настоящему удивило его.

— Послушайте меня, упрямый кабальеро. Я действительно не знаю вашего дружка и не имею с ним никаких дел. Как насчет того, чтобы я просто ушла отсюда и предоставила вам самим разбираться с вашими делами? Клянусь забыть о том, что видела вас...

— Дружка? Нашими делами? О небо!

Гвен с недоумением смотрела в искаженное яростью лицо Родриго. Почему он так злится?

— Еще раз повторяю, я его не знаю! Я приехала сюда отдыхать, причем только сегодня...

Неожиданно вмешался второй, Морис. Гвен безошибочно распознала журчащий ирландский акцент.

— Если мы выпустим ее, она сможет его предупредить...

Гвен в тревоге подалась вперед.

— Что еще за «если»? Да знаете, какой я подниму шум, если вы попытаетесь тронуть меня...

— Барышня, будете визжать — охрана вызовет полицию. Не думаю, что вы будете счастливы этим обстоятельством.

Знал бы он, что это самая сокровенная мечта «барышни»!

— Да я сама вызову полицию!

Она шагнула к телефону, но в этот момент Родриго холодно заметил:

— Что ж, тогда я вынужден буду отдать им эти фотографии.

— Ну и что? Кому они скорее поверят, вам или мне? Конечно, мне!

Интересно, над чем они так хохочут?

— Ничего смешного не вижу. Просто вы еще не знаете, кто я!

— Барышня, у вас чудесные карие глазки, вы блондинка, и грудь... хм-м-м... судя по снимкам, у вас хоть куда, но полиции нужны более веские доказательства вашей порядочности.

— Доказательства? Отлично. Вот моя кредитка. Гвендолен Мойра Ричвуд. Я остановилась в отеле на том конце острова, вместе с сестрой.

— Вы вполне могли украсть у Гвендолен Мойры Ричвуд ее кредитку. Даже, скорее всего и украли.

Гвендолен Мойра Ричвуд была в ярости, однако проклятый синеглазый бандит этого не видел. Он с интересом смотрел на грудь Гвендолен Мойры Ричвуд, отлично и четко обрисованную влажной футболкой. Напряженные соски проступали сквозь тонкую ткань...

— Вот что я ненавижу больше всего, так это разговаривать с мужчиной, который не смотрит тебе в глаза.

Он медленно поднял свои синие очи и посмотрел ей прямо в лицо, затем усмехнулся, легким полупоклоном отдавая должное ее нахальству. Гвен закусила удила.

— Итак, продолжим. Карточку я не крала, она принадлежит мне. С собой я взяла ее на случай, если дверь будет закрыта...

Отличные навыки для честной девушки! В хозяйстве пригодится. Продолжайте, барышня. Я с интересом слушаю. Так что вы здесь делали?

— А с какой стати я должна вам это рассказывать? Вы же мне ничего не сказали. Кстати, вас самих тоже вряд ли приглашали сюда на чашку чая...

— Чш-ш-ш! Морис, что там?!

Адреналин мощной волной разлился по жилам Гвен. Разбойник был все-таки великолепен! Настоящий хищник. Гвен не раз приходилось встречать таких людей среди своих подопечных. Если бы они не стали бандитами, из них могли бы получиться удачливые бизнесмены и талантливые руководители.

Морис прошептал:

— Это, Наверное, Гонсалес...

Теперь и Гвен расслышала осторожные шаги по песку. Неважно, кто это. Это ее шанс на спасение. Она раскрыла рот, собираясь завопить во все горло.

В следующий момент широкая ладонь закрыла ей сразу половину лица, одновременно запрокинув голову назад. В таком положении хорошо получился бы только хрип, да и то предсмертный.

— Собралась предупредить своего любовника? Не выйдет.

В его шепоте звучала ненависть, его руки бесцеремонно обхватили ее тело, и Гвен не удержалась. Она прекрасно знала, что совершает безнадежную и непоправимую ошибку, но... ...но впилась зубами в теплую плоть.

Родриго не вскрикнул, хотя она почувствовала вкус его крови. Стальная хватка ослабла всего на миг, но Гвен оказалось этого достаточно. Изо всех своих сил девушка рванулась к двери.

Если бы у Гонсалеса в комнате был порядок!

Тогда бы Гвен Ричвуд не споткнулась на бегу — нет, на лету! — и не рухнула бы, ударившись головой обо что-то очень твердое.

Словно спринтер, из последних сил разрывающий финишную ленту и падающий без сил на гаревую дорожку стадиона...

Милосердная тьма обхватила ее, бережно убаюкала, и Гвен унеслась в мир грез и сновидений, туда, где синеглазые пираты не роняют девиц головой об шкаф, а нежно прижимают их груди, вглядываясь в бескрайние просторы океанов...


Загрузка...