Ошибка. Мозаика судеб

Злость, не всегда хороший советчик. Бывают, конечно, исключения, но для этого надо разозлиться на себя. Тогда ещё можно добиться хороших результатов. А когда начинаешь злиться на жизнь, или обстоятельства, или на другого человека, ни в чём не обвиняя себя, тогда начинаешь совершать глупейшие поступки. Как тогда... на тракте...

Геленика ждала, когда же он, наконец, решится? Гонять виконта по кругу она могла ещё долго, но не бесконечно. Противник был тренирован, но она на другое и не рассчитывала. Зато очень надеялась довести его да бешенства, чтобы мужчина потерял самоконтроль и сбросил с себя маску безобидного обывателя. Она помнила его глаза, когда он пытался отхлестать её плетью. В них жила смерть! И виконт прекрасно знал, кто захватил его душу.

Дождалась.

Рамвальд отработанным движением пальцев подцепил стек, спрятанный в шве левого рукава камзола и не конфискованный у него при аресте, быстро вытянул его из потайного шва. Теперь осталось только выждать удобный момент, подпустить к себе соперницу, и...

Геленика приняла его игру, только финал, задуманный Рамвальдом, её не устраивал. Совсем.

Девушка сбавила темп схватки, виконт сблизился с ней на минимально безопасное расстояние, намереваясь почти одновременно с силой отбить её меч правой рукой и нанести левой удар стеком по голове. Его яростные движения неожиданно рубанули лишь воздух. Геленика красивым, почти танцевальным движением, развернулась вокруг самой себя, уходя из-под удара, и оказалась прямо за спиной Бизеля. Короткое движение рукой... и всё кончено.

Он так удивился результату тщательно подготовленного контрудара, который вдруг пришёлся в пустоту, что не сразу понял, что повторить попытку ему уже не суждено. Даже тогда, когда ноги подломились в коленях, и он рухнул на землю, виконт думал, что сейчас встанет и продолжит поединок. Он сможет! Обязательно... Вот сейчас...

Метака дышала так тяжело, будто сама только что закончила бой. Счастливая улыбка на её лице смутила Геленику. Девушка не ожидала, что царевна будет так за неё переживать. Она потупилась, стараясь не смотреть на людей, поздравлявших её с победой. Такое внимание было для девушки, выросшей в глухом лесу, непривычным. Выручил Ронг. Учитель молча забрал у неё меч, передал его офицеру, и отгородил воспитанницу от других своим телом.

- Молодец, Ниу. Это был тяжёлый бой, но ты справилась, - сказал он ей на родном языке. - Я горжусь тобой!

- Вы, великолепный учитель, - ответил за неё хранитель трона, словно понял, о чём говорил ситаец, - господин Ван Ронг! - Геленика испуганно посмотрела на наставника, но выдержка снова не изменила старому воину. А барон Глазенап даже не обратил внимания на шок, вызванный его словами. Он наклонился и выдернул из руки Рамвальда металлический стек. - Какая примечательная вещица! Ваши высочества, - он обернулся к принцам и царевне, - обратите внимание на уникальное творение рук человеческих. Гибкий... хм... тонкий... с небольшой шишечкой на конце. Безжалостное орудие убийства! Стража с ног сбилась, разыскивая главаря банды душегубов, что орудует на тракте, а он, видите ли... аристократ. Кто бы мог подумать?!

- В каземат! - Брезгливо приказал кронпринц, взял Метаку под локоток и решительно удалился с площадки.

Стражники подхватили виконта под руки и потащили к входу во дворец.

- Перевяжите его, олухи! - Прикрикнул один из офицеров. - Сейчас весь паркет кровью заляпаете! Уборщицы тоже люди...

Гадриан, оставшийся без моральной поддержки кузины и старшего брата, нерешительно топтался рядом с победительницей и её учителем. Ему очень хотелось поговорить с девушкой, но вся его решительность куда-то делась. Вот если бы Метака...

- Чего я, в самом деле... - проворчал принц себе под нос и бесстрашно шагнул к Геленике. - Г-госпожа Се-эймур, раз-зре-эшите выразить с-своё вос-с-схищение!

Девушка захлопала ресницами, не зная, что в подобных случаях надо отвечать кавалеру. Кроме того, она не знала, кто этот юноша? Он был очень похож на царевну Метаку, с которой Геленика уже успела познакомиться, и даже воспользоваться её гардеробом. Кажется, царевна говорила, что у неё есть кузен... Вальрах. Но об этом юноше шла речь, или о другом, она не знала. Обратишься к нему чужим именем и нанесёшь оскорбление.

На помощь молодым людям пришёл барон Глазенап.

- Принц Гадриан, - торжественно представил он юношу, чем умудрился смутить обоих.

- Геленика... - пролепетала обескураженная девушка и опустила глаза.

Её смущение благотворно подействовало на состояние принца, он взбодрился и, уже не заикаясь, продолжил разговор, уводя собеседницу в сторонку.

- У вас необычная техника боя. Я изучаю разные стили и приёмы, но такой, как у вас, увидел первый раз. Почему вы его не убили, Геленика?

- У меня не было такой цели, - девушка тоже успокоилась и уже не опасалась сказать что-нибудь не то.

- Но он бы вас убил!

- У него тоже не было такой цели, - уверенно возразила Ника. - Покалечить, изуродовать - да, но не убить!

- Почему? Почему вы так уверенны в его... хэ, благородстве?!

- Дело тут не в благородстве виконта, ваше высочество... - девушка отвела глаза. Она защитила себя. Не дала случиться тому, на что надеялся Бизель. Провидение спасло её от участи стать марионеткой в жестоких руках. - Он хотел жениться на мне...

Что угодно был готов услышать Гадриан, но только не такое объяснение.

- Жениться?!

Плаут отошёл от окна.

Странный у него сегодня выдался день. Тяжёлый и трудный, как все дни аудиенций. Но сколько хороших переживаний он принёс. Утром доставили депешу из Порт-Марина от командующего. Раненые солдаты там идут на поправку, никто больше не умирает. Но самое главное, среди почти безнадёжных обнаружился граф Саубер. К нему добрались какие-то родственники, ухаживали за ним, и граф быстро пошёл на поправку. В настоящее время уже отбыл домой.

Такой хорошей новости император давно не получал. Только чудесное спасение Ущельска от ежегодного селя могло соперничать с этой вестью. Плаут решил дать графу отдохнуть дома недельку, а потом вызвать в столицу. Хватит страдать дурью. Такими людьми, как бывший статс-советник, мудрые монархи не разбрасываются. И Дамаска в последнем письме пропесочила его за то решение. Так и написала: недальновидное, не достойное императора... и обругала последними словами.

Вторым событием стало появление во дворце дочери Аррианы. Никто из придворных даже не догадывался, как волновался император перед этой встречей. Почему-то принято считать, что монархам чужды многие человеческие качества. Например: смущение, или душевное беспокойство, словно короли, императоры или эмиры сделаны из другого теста. Именно поэтому Плаут и выскочил в коридор, хвала богам, что этого никто не увидел, когда понял, что за стенами кабинета происходит что-то необычное.

Как хороша дочка Аррианы. И пусть у неё на щеке этот страшный шрам. Лекари помогут... Но, какой у девушки характер! Была бы парнем, сделал бы из неё офицера, а потом - полководца. Все задатки есть.

Плаут грустно улыбнулся, вспомнив вторую воинственную девицу, которая полководцем была, кажется, с рождения. А теперь строит его сыновей во дворце.

Дуэль, как ни странно, тоже доставила удовольствие, хоть Плаут и волновался не меньше старой маркизы. Никто не решился попроситься в покои барона, чтобы посмотреть на поединок. Но хранитель трона сам предложил императору всё увидеть своими глазами, не привлекая к себе внимания. А посмотреть было на что!

Размышления Плаута прервал хозяин покоев.

- Ваше величество, виконт Бизель оказался предводителем банды душегубов, которую мы ловим уже несколько лет, - он протянул императору конфискованный у Рамвальда стек. - Уникальная вещь. А мы всё гадали, чем наносятся смертельные удары?

Плаут посмотрел на стек прямо из рук барона. Орудие убийства вызывало в нём омерзение, даже такое изящное и уникальное.

- Повесить, мерзавца! А что его братья? Он ведь, кажется, младший из трёх? Тоже состоят в его банде?

- Выясняют, ваше величество. Средний не так давно приезжал в столицу просить за маркизу Сеймур.

Плаут удивлённо вскинул брови.

- За какую из трёх?

- За среднюю. Назывался другом погибшего маркиза.

- Лжец... Этого тоже наказать. За враньё! Девон, а хорошие новости есть?

- Да, ваше величество. Доставлено голубиной почтой, что из Ситау везут заказанный вами артефакт. На днях прибудут в столицу.

- Наконец-то...

Секретарь затягивал оформление документов, как только мог. Медленно, аккуратно, тщательно выписывая буквы, заполнял закрепительные грамоты и свидетельства на имя новой хозяйки земли Сеймур. Старая маркиза терпеливо ждала, вежливо отвечала на повторяющиеся вопросы, про себя поругивая невнимательно молодого человека, который не удосуживался запоминать информацию. А тот усердно исполнял приказ императора, задержать госпожу Салли часа на полтора, что бы она ничего не заподозрила. В другой ситуации за такую 'спорую' работу его выгнили бы взашей, но теперь надо было тянуть время, пока не поступит иного распоряжения.

Наконец, мучения секретаря закончились. В кабинет вернулся император Плаут, в сопровождении молодой маркизы, пожилого ситайца и барона Глазенапа.

Старшая маркиза резко встала навстречу императору, но тот жестом попросил её не тревожиться. Церемонии его, если честно, раздражали. Секретарь, хорошо знакомый с привычками своего шефа, даже не попытался встать. Зато сложил в аккуратную стопочку все документы и протянул Плаут на подпись.

- Всё готово, ваше величество.

Пока император подписывал бумаги и ставил на них свои именные печати, Салли потихоньку приблизилась к внучке и вопросительно уставилась на её костюм.

- Сатисфакция состоялась, - шепнул ей на ухо хранитель трона.

Маркиза пошатнулась и схватилась за сердце.

- Госпожа Салли, - Плаут закончил подписывать последний документ, поднял глаза на женщину, - ваша невестка справится с управлением в ваших землях, - очередное потрясение снова заставило маркизу занервничать, - или стоит нанять управляющего?

- Ваше величество... - Салли ничего не поняла, и потому не знала, как и что надо ответить императору. - А разве Геленика... Все эти бумаги... Они что?..

- Успокойтесь, госпожа Сеймур, - Плаут прекрасно понял все опасения женщины, и следующую фразу тщательно обдумал, прежде чем озвучить. Ведь скажи ей, что внучка остаётся жить во дворце, как тут же получишь яростный протест. Мало ему Аррианы? Дочь теперь решил со свету извести? И это было бы справедливо... но только не по отношению к нему сегодняшнему. Поэтому слова он подбирал очень осторожно: - Геленика является единственной полноправной владелицей и титула, и земель рода Сеймур. Сегодня она продемонстрировала, что более чем достойна этой фамилии! Её качества очень понравились царевне Метаке, будущей жене кронпринца Ассандра, и она поже... попросила юную маркизу стать её фрейлиной.

- Да... - Салли задумалась. С одной стороны, захочет ли девочка жить во дворце, где так несчастна была её мать? С другой стороны, должность фрейлины оградит её от посягательств мужчин, подобных наглому виконту. Хватило же смелости явиться во дворец со своим фальшивым договором! - Ника?

- Как ты скажешь, бабушка, - девушка тоже не знала, какое решение следует принять. Что будет правильным?

Неожиданно, внёс предложение хранитель трона.

- Господин Ван Ронг тоже может остаться во дворце со своей воспитанницей. Такой учитель может многое дать не только госпоже Геленике.

- Ван Ронг?! - одновременно произнесли Салли и Плаут. Фамилию Ван в Ситау носили очень высокопоставленные вельможи. Простой воин не мог принадлежать к роду Ван.

Ронг чуть заметно вздохнул. Ника знала, что столь скупое проявление чувств соответствует крайней степени волнения учителя.

- Моя не предполагать, сто господина Глазенап узнать меня... Он быль совсем мальсик, когда моя слузила Су-анди.

- Господин Ван Ронг, я буду очень рад, если вы примите предложение стать тренером для моих сыновей и... дочерей, - чуть запнулся Плаут. - Тогда у нас с вами будет время спокойно поговорить. Даю вам сутки на принятие решения. Жду завтра в пятнадцать часов.

Часть 11

Развод - дело малоприятное, муторное, требующее большого терпения и нервного напряжения. Развод с Расой обещал Гедеону все эти удовольствия в удесятерённом количестве. Но графа это ни сколько не угнетало.

- Скажи мне, друг любезный, почему ты такой спокойный? - Фанагор напросился на поездку в Крежич, главный город земли Саубер, находившийся в нескольких часах пути от замка графа по столичному тракту. Там, в городской ратуше, должно было состояться третейское заседание по вопросу расторжения брака между графом и графиней. По мнению колдуна, заносчивая дамочка так просто не согласится на развод. А Гедеон безмятежно дремлет, вместо того, чтобы готовить обличительную речь.

- Радуюсь, что Эйнар оказался прав в выборе жены, - меланхолично сообщил граф, рассматривая пейзаж, проплывающий за окном кареты.

Он с удовольствием поехал бы в Крежич верхом, но спутники, а точнее, спутница, такой вид транспорта не очень жаловала.

- Какой жены? - опешил Фанагор. - Ребёнку десять лет!

- Моей жены, - вяло буркнул Гедеон. - Если бы я женился на какой-нибудь честной женщине, что бы сейчас делал?

- Да-а... - протянул колдун. - Об этом я как-то не подумал.

- Умишко скудный, вот и не видишь дальше собственного носа, - ехидно заметила Эль.

- Не скудный, - оскорбился Фанагор, он не мог понять, почему женщина нет-нет, да и начинала его пощипывать своим острым язычком. Вроде, не дети уже, а вот раздирает её... Влюбилась, что ли?

Насмешливая улыбка Эль ввела его в замешательство. Он нахмурился, поджал губы и отвернулся к окну.

- Пряха, ну что ты его достаёшь? - Сонно, из дремоты, отозвался Гедеон. - Не хорошо это...

- А хорошо, что он к тебе присосался? - С неким вызовом осведомилась женщина. - Что я, не вижу, что ли, как его сила рядом с тобой растёт? Ещё в Порт-Морине это поняла!

- Да как ты?.. - Возмутился Фанагор. Ничего подобного он не делал, хотя знал, что такое в принципе возможно.

- А-а... вот ты о чём... Так это я сам... Пусть пользуется... от него толка больше, чем от меня...

Гедеон задремал, едва договорив фразу. Спутники смотрели на него с жалостью и... немного с завистью. Десять лет он ждал свою жену. Десять лет сохранял ей верность. Верилось в такое с трудом, но кому, как не судьбе знать, что это - правда. И вот теперь он нагонял упущенное. Они вместе с Й'олой нагоняли.

- Объясни мне, что он сейчас сказал, - прошептал Фанагор, стараясь не разбудить графа.

- Ты это... прости, - виновато пробормотала Эль, - я не поняла, что он сам...

- Чего, сам? - Рассердился колдун.

- А ты простил?

- Женщины... И не важно из какого вы мира! Вы всё равно остаётесь женщинами! Коварными... Вредными...

- Простил?

- Язвительными... Злопамятными...

- Значит, не простил...

- Нудными...

- А так?

Мягкая ладонь легла на широкую руку Фанагора. Давно забытое чувство нежности ошеломило мужчину. Он не ожидал, что способен ещё так чувствовать.

- Лукавыми... Не убирай руку!

- А что ты чувствуешь?

- Маму вспомнил... Она часто так держала меня за руку... в детстве...

- У-у-у - Эль разочарованно надула губы.

- А ты чего хотела услышать? - Чуть насмешливо толкнул её в бок Фанагор. - Про ночки тёмные, да ласки томные? - Пряха молчала. - Тёмными у меня, знаешь ли, были не только ночки... Где ты тогда была?

- А причём тут я?! - Возмутилась Эль. Её всегда удивляла способность людей перекладывать всё с больной головы на здоровую.

- Как это - причём? - Вытаращил на неё глаза Фанагор. - Кто из нас двоих богиня судьбы?

- Это вы, люди, так меня называете... - женщина задумалась, надо ли объяснять что-то этому незаурядному, но, всё-таки человеку, который воспринимает археев, как богов, или пусть живёт со своими заблуждениями и дальше?

- А как тебя называют там? - Фанагор закатил очи горе.

- Ты слышал...

- Пряха?

- Да. Пряха Яэль. И я не делаю ничью судьбу, а просто переплетаю нити жизни. А уж кто как поступит, что скажет, сто сделает, каждый из вас решает сам. В моей власти развести двух людей, идущих по одной дороге навстречу друг другу, или, наоборот, заставить кого-то сделать ненужный ему крюк, чтобы встретиться с другим человеком. Вы говорите - судьба... А потом разрушаете всё своими собственными руками, и проклинаете меня!

- То есть, выбор всегда за нами?

- Разумеется. С чего бы это мне решать за кого-то, как он желает распорядиться своей жизнью? Неужели это по моей воле нахалка Раса завела себе любовника? Или по моей прихоти император Плаут женился на змеюке Фарсавии? И уж точно ты сам решил, на чьей стороне будешь, когда Квинт предложил тебе участвовать в покушении на императора!

- Ты всё это знала?

- Заранее? Нет, конечно... - Она замолчала, думая о чём-то, о своём. Потом снова заговорила. - Некоторые нити жизни я даже не трогаю. Настолько люди скучные и безынициативные, что наблюдать за ними, у меня нет никакого интереса. Рождаются, тихо и незаметно живут, так, что даже вспомнить нечего, и благочинно умирают, считая, что прожили хорошую жизнь. Скукотища!

- Надо же... я как-то иначе представлял твою работу.

- Не ты один...

- И ты не знаешь, как решится дело с разводом графа?

- Знаю, - лукавая улыбка заиграла на лице Эль. - Просто, я поспособствую этому делу, так сказать, лично.

- Хм... посмотрим...

***

По случаю того, что намечалось расторжение брака главы земли Саубер, третейская коллегия собралась из самых уважаемых и высокопоставленных людей Крежича. Обер-прокурор господин Ирвин, мэр города господин Папс, и сам вице-наместник - господин Натон, не преминули самолично поучаствовать в процессе. В кои-то веки подобное дело рассматривалось на местном уровне, а не было передано в столицу.

Графиня Саубер решила бороться за своё 'счастье' до конца. И даже больше. Она намеревалась выставить своего муженька в таком невыгодном свете, чтобы его потом ни в один приличный дом не пустили, здороваться перестали и пугали его именем непослушных детей. На заседание третейской комиссии Раса оделась строго, неброско, даже скромно. Сделала гладкую прическу, полностью проигнорировала макияж, из украшений оставила только обручальное кольцо и простенькие серьги. Пусть все видят, в каком чёрном теле держал её муж! Члены третейской комиссии сначала даже не узнали преобразившуюся графиню. На торжества, либо другие мероприятия, проходившие в Крежиче, она приезжала в совершенно других нарядах.

Если бы граф не придерживался довольно аскетичного стиля в одежде, то графине, быть может, и удалось бы таким нехитрым способом вызвать у комиссии жалость к себе. Но Гедеон явился на заседание в тёмно-сером дорожном костюме, и его титул и местоположение в обществе можно было опознать лишь по родовому знаку: семилучевой золотой звезде с сапфировой серединой, символизирующей землю Саубер в составе Семиземья. К слову сказать, у императорской звезды каждый из семи лучей был из драгоценного камня: изумруд, сапфир, рубин, аметист, топаз, турмалин, и, разумеется, алмаз.

Процесс, к великому удовольствию пока ещё графини Саубер, проводился открыто, зал заседаний оказался набитым до отказа. Так что зрителей и свидетелей предстоящего позора графа было несколько сотен человек, что не могло не радовать Рассу.

Вице-наместник, председательствующий на данном заседании объявил процесс открытым и стал зачитывать прошение графа:

- Я, Гедеон Саубер, наместник земли Саубер, истинный приемник основателя рода... бла-бла-бла... - господин Натон не стал заморачиваться с перечислением всех титулов и регалий графа, занимавших целую страницу рукописного текста, которые все присутствующие и так знали наизусть с младенчества, и сразу перешёл к существу вопроса. - Прошу расторгнуть брак с графиней Расой Саубер, урождённой Онрю, по причине её недостойного поведения во время моего отсутствия, - вице-наместник вопросительно посмотрел на означенную графиню. - Госпожа Саубер, имеете ли вы что-нибудь сказать по данному вопросу?

- Имею, - с вызовом ответила женщина, вставая со своего места, чего делать было совершенно не обязательно. Но у Расы были на то свои причины. Абсолютно все зрители в зале должны были увидеть её скромность и добродетельность. - Я не понимаю, в чём заключается моё недостойное поведение?! - Фанагор недоумённо хмыкнул и обернулся к Эль. Но Пряха лишь улыбалась предвкушающе, и с интересом следила за разыгрываемым спектаклем. - В отсутствии мужа я взвалила на свои плечи всю тяжесть управления имением! Трудилась не покладая рук!

- И ног! - раздался из зала ехидный мужской голос.

Председательствующий грозно постучал по металлическому колокольцу, призывая слушателей к порядку.

- Не выкрикивайте с места! Графиня, продолжайте.

- За время моего управления многое поменялось. Да, люди стали работать больше, но результаты говорят сами за себя!

- Какие результаты? - Поинтересовался господин Натон.

Раса не была готова отвечать на конкретные вопросы. Она считала, что будет достаточно лишь её слова, и все примут это заявление на веру. Разве должна она отчитываться перед этими... людишками, что и как делала в собственном имении?

- Что вы имеете в виду?

- Ничего особенного, - немного растерялся вице-наместник, - просто думал, что ваше новаторское управление может пригодиться и другим... Распространить, так сказать, передовой опыт.

- Результаты так быстро не сказываются! - Гордо заявила графиня. - И считаю, что теперь, когда все мои старания сведены на нет, результатов и не будет! Ведь граф, как вернулся, сразу отменил все мои распоряжения, а лентяи - слуги и рады стараться!

- То есть, вы, графиня, считаете, что без вашего руководства имение разорится? - Раса не удосужилась ответить, а лишь недовольно повела плечиком. Пусть думают, что хотят. - Ладно. Оставим хозяйственные вопросы и вернёмся к формулировке прошения. Отрицаете ли вы своё недостойное поведение?

- Отрицаю!

- Вы настаиваете на том, что ничего предосудительного в отсутствие графа не совершали?

- Настаиваю!

- А как же... - господин Натон запнулся, не решаясь сказать вслух то, о чём в последнее время сплетничали во всех домах Крежича и его окрестностей. - Лицо мужского пола, проживающее с вами в замке на правах... кхм... хозяина?

- Что в этом неприличного? - Цинично осведомилась Раса, не моргая глядя на председателя комиссии.

Зал возмущённо загудел. Но женщину это нисколько не смутило. Граф тоже выглядел спокойным и невозмутимым.

- ??? Простите... - напряжённо сглотнул господин Натон, мельком взглянул на графа, и упёр возмущённый взгляд в Расу. - При живом муже?!

- Я не знала, что он живой, - ядовито поведала оскорблённая женщина. - В официальном письме написано, что граф Саубер пропал без вести после битвы при Порт-Марине, - она поднесла к носу вице-наместника означенное письмо. - После магической атаки, которая была применена джахской армией, все, кого не нашли среди раненых и убитых, были причислены к пропавшим без вести! Что это значит, вы, господин Натон, как мужчина, должны понимать лучше, чем любая женщина!

- Откуда такие познания, госпожа графиня? - Обер-прокурор, молчавший до этого, озаботился столь специфичными сведениями, известными Расе.

- Мне объяснил... один человек, - небольшая заминка произошла лишь потому, что графиня не хотела называть имя своего источника информации вслух.

За неё это сделал господин Ирвин.

- У виконта Бизеля хорошие осведомители, но он вам солгал!

- Как?! - Бурно и ненатурально воскликнула Раса, мгновенно сообразив, как можно использовать слова обер-прокурора в свою пользу. Она тут же изобразила на лице глубокое раскаяние и посмотрела на мужа. - Меня обманули?!

Зал снова загудел. Людей возмущала наглость, с какой графиня отстаивала свою правоту. Вице-наместнику снова пришлось постучать по колокольцу. Но народ не унимался.

- Я бы вам, Раса, поверил... - негромко произнёс Гедеон, и люди мгновенно притихли, - если бы этот мужчина появился в моём замке после, а не до той битвы.

- Откуда вы знаете, когда он появился?! - Разъярилась Раса.

- У меня тоже есть письма... Это легко проверить. Да и слуги подтвердят.

- Слуги подтвердят всё, что вы им прикажете!

- Отчего бы им не подтвердить то, что прикажете вы? - Гедеон улыбнулся, предлагая жене проявить себя, как полноправная хозяйка имения. Старый Викар присутствовал в зале, и мог засвидетельствовать её слова.

Раса поджала губы, припомнив, что сделала, когда получила это злополучное письмо.

- Значит, виконт Бизель поселился в замке Саубер ещё до того, как пришло известие из Порт-Марина? - Прошёлся по больному вице-наместник.

Графиня демонстративно молчала. Зал начал роптать.

- И как вы собирались объяснять его присутствие мужу?! - Не выдержал мэр. До этого момента он даже немного сочувствовал несчастной женщине, но после всех открывшихся обстоятельств решительно перешёл на сторону графа. - Мерзость какая!

- Падение нравов, - поддержал его обер-прокурор.

- Вы достойны порицания! - Выразил общее мнение вице-наместник. - Прошение графа будет удовлетворено!

- А как же ребёнок?! - Возмущённо воскликнула графиня. - Вы лишите его титула, привилегий, семьи?

- Ребёнок?!

Это слово громко произнесли человек двадцать, тихо - больше сотни, подумали - все остальные.

- О каком ребёнке идёт речь? - Гедеон даже встал со своего места и подошёл ближе к Расе, так заинтриговала его эта информация.

- О нашем... - насупилась графиня и, на всякий случай, отступила на пару шагов от, пока ещё, мужа. Хоть граф Саубер и слыл человеком сдержанным, кто знает, как повлияло на него участие в войне?

- О вашем с кем? - Снова сократил дистанцию Гедеон.

- А вы, граф, не допускаете, что это ваш ребёнок? - Снова разжалобился господин Папс.

- Не допускаю! И графиня это прекрасно знает! Вывод об отце напрашивается сам собой, не так ли, мадам?

Раса торжествующе вскинула голову, обвела глазами зал, и громко, чётко произнесла:

- Это ребёнок графа!

На мгновение воцарилась гнетущая тишина, которую прервал спокойный, чуть насмешливый женский голос:

- Ты сама это сказала, голубушка!

Все обернулись к говорившей, не совсем понимая смысл произнесённой фразы. Раса не знала этой женщины, но нехорошее предчувствие сжало её сердце.

- Сказала. И что?

- Ничего, - Эль поднялась со своего места и подошла к ней, внимательно разглядывая щуплую фигуру графини, утянутую в строгое тёмное платье. - А ты, голубушка, в курсе, сколько женщина вынашивает ребёночка? - Раса недоумённо рассматривала странную женщину неопределённого вида деятельности, суетящуюся вокруг неё. - Знаешь, что младенцы при рождении очень похожи на своих отцов? Понимаешь, что девятимесячный ребёночек весит гораздо больше, чем шестимесячный? Да и выживают шестимесячные редко, если должного ухода нет.

- Кто это?! - Раса брезгливо дёрнула рукой в сторону Пряхи. - Чего ей от меня надо? Кто её сюда вообще допустил?!

- А я та, голубушка, кто твоего пасынка, которого ты из дома выгнала, к родному отцу отвела, чтоб не сгинул мальчик! Ведь именно он, а не ты, должен был наследовать и титул, и всё остальное. Но ты, милая, решила извести мальчонку, родить своего ребёнка, да и заполучить то, что тебе не принадлежало. Да только не вышло бы у тебя ничего! Граф сколько месяцев назад на войну ушёл? Чего молчишь? Все знают... Три месяца назад конфликт тот был. Следовательно, срок твой не меньше должен быть, а то и больше. Люди, скажите мне, - Эль обернулась к залу, - может быть такой плоский животик у женщины на четвёртом месяце беременности?

- Была бы упитанной, сошло бы, - расхохотался кто-то на задних рядах. - У бабы в теле завсегда животик есть! А у худосочных... -

- И я о том, голубушка, - Пряха снова повернулась к Расе. - Вижу, ты и впрямь, тяжёлая. Да вот только срок твой не велик! И через шесть месяцев полноценного ребёночка никак не родишь. Только недоноска.

- Это ребёнок графа! - Упрямо повторила Раса.

Она говорила так уверенно, что некоторые зрители даже начали сомневаться в очевидных выводах. А вдруг, женщина не врёт? В жизни, подчас, и не такие чудеса встречаются.

Дело об отцовстве разрешилось абсолютно неожиданно и чуточку водевильно.

С задних рядов вперёд протиснулся несколько помятый, явно, с глубокого похмелья, молодой человек в костюме с чужого плеча, обвёл всех тяжёлым взглядом, сфокусировался на графе Саубере, и громко заявил:

- Я требую, чтобы граф признал моего ребёнка!

Небольшая оговорка, но с какими последствиями!

Гробовую тишину, повисшую в зале, нарушило злое шипение Расы.

- Идиот...

Пряха Яэль и Гедеон выходили из зала заседаний одними из последних. Прошение графа третейская комиссия удовлетворила, оставив за графиней право обжаловать это решение в столице. Гедеон был доволен. Раса изрыгала проклятия и чуть ли не брызгала ядовитой слюной. Виконт Бизель сбежал сразу же после своего триумфального выступления, не дожидаясь побоев от разгневанной любовницы. Всё закончилось так, как и должно было закончиться.

Фанагор, ожидавший их на улице, помог женщине сесть в карету, не удержался, и шепнул ей на ухо:

- Лихо ты сегодня переплела нити! Как только сумела ТАК поспособствовать?

Эль довольно хмыкнула.

- Дармовое вино ещё никому не шло на пользу...

***

Она знала! Она сразу была уверена, что этот мужчина не так прост, как казалось сестре. И выправка, и стать, и манеры! Всё выдавало в нём знатное происхождение. Да и ученицу свою он воспитал совсем не как деревенскую девчонку. Речь правильная, знает много. Даже больше, чем положено знать девице её возраста и её круга.

Кимма следила за утренней тренировкой Ронга и Ники, незаметно, как она считала, выглядывая из-за портьеры. А старый воин нещадно гонял строптивую воспитанницу, не желавшую принимать приглашение царевны Метаки. И причины выдвигала одну абсурднее другой. Шрам, который и так стал уже почти незаметным. Опасение за жизнь и здоровье бабушки, которой, по её мнению, жить в имении будет гораздо лучше, чем в столице, а она не может её бросить. Даже управление этим самым имением, которое без её чуткого надзора разорится уже в ближайшую пятницу. И только главную причину она не озвучивала.

Страх.

Да. Его смелая, порой, отчаянная девочка безумно боялась дворца, его законов, правил, обычаев. И обитателей. Если говорить совсем честно: одного обитателя. Словно он только того и ждал, когда Ника поселится во дворце, чтобы начать её третировать и доставлять неприятности.

- Он тебе сказал что-то нехорошее? - Наседал на ученицу наставник, заставляя отбиваться с бешеной скоростью.

- Нет!

- Смотрел с угрозой или намёком?

- Нет!

- Он тебе понравился?

- Д... НЕТ!!

- Ложь - недостойное занятие!

- Я не лгу!

- Себе или мне?

- Не знаю!

- Трусишь!

- Нет!

- Тогда, почему?

Геленика резко остановилась, опустила руку с тренировочным мечом, склонила голову и всхлипнула. Ронг хотел её хорошенько шлёпнуть по мягкому месту за остановку без команды, но удручённый вид девушки не позволил ему поступить столь жестоко. Да и Кимма, торчащая в окне, осудит, да ещё возмущаться начнёт, чего это деревенщина руки распускает?

- Простите, учитель, - девушка шмыгнула носом и исподлобья взглянула на Ронга. - Я не знаю, что со мной творится?

- Ты взрослеешь, Ниу.

- Мне страшно... но я не боюсь! - Она подняла голову, и воин увидел в её глазах такую решимость, словно его девочка собралась идти на смертный бой.

- Я не могу дать тебе совет, Ниу. Потому что сам не знаю, что лучше: испытать это, или сделать так, чтобы чувство, не успев разгореться, угасло. Возможно, в твоей жизни встретится другой человек, который заставит вспыхнуть новой искре, но может быть и так... - Ронг вздохнул. Что-то в последнее время эти воспоминания стали посещать его слишком часто. - Я не хочу, что бы ты мучилась всю жизнь... - 'как я...'

Два последних слова Геленика не услышала, но прекрасно поняла, о чём промолчал учитель. Она знала печальную историю Ван Ронга. Знала от Киа, но никогда не обсуждала её с учителем.

Больше тридцати лет назад молодой и очень перспективный офицер ситайской армии Ван Ронг полюбил дочь своего командира. Девушка своих чувств никак не проявляла, но от её подруги Ронг узнал, что далеко не безразличен юной красавице. Командир дал согласие на брак дочери и своего подчинённого. В день помолвки, когда были произнесены слова предварительной клятвы и с законной невесты сняли ритуальный покров, несчастный юноша увидел, что его жестоко обманули. Вместо возлюбленной, коварный отец подсунул ему свою старшую дочь, девушку красивую, но вздорную и самовлюблённую.

Командир надеялся, что Ронг не станет устраивать скандала и женится на той, с кем обручился. Но гордый нрав рода Ван не позволил стерпеть такой грубой насмешки. Ронг тут же отрёкся от невесты. Коварный отец ещё мог исправить ситуацию, ведь своим решением он сделал несчастной вторую дочь, но тут уж он посчитал себя оскорблённым. До смертоубийства дело не дошло. Но Ронг прилюдно принял обет безбрачия, отменить который не смог бы даже сам император. Как оказалось, у правителя Ситау были свои планы на молодого офицера, в которые его безбрачие никак не вписывалось. В одночасье Ван Ронг потерял любимую, хорошую должность и радужные перспективы продвижения по карьерной лестнице. С тех пор в столице и других крупных городах его никто никогда не видел...

- Я посоветуюсь с бабушкой...

- Правильно, - Ронг взбодрился. Он постоянно забывал, что теперь у Ниу появились и другие советчики, и ему не надо мучительно решать, что лучше для его воспитанницы. А уж тем более в таком деликатном вопросе.

Маркиза, не спавшая всю ночь из-за тяжёлых размышлений, старалась выглядеть бодрой, уверенной и воодушевлённой. Она уже приняла решение увезти внучку подальше от столицы, от ненужных соблазнов, от наглых женихов, и собиралась сказать ей об этом за завтраком. Но Геленика опередила её, разрушив все планы одним вопросом.

- Бабушка, скажи, мой папа любил маму?

Салли захлопала ресницами, разгоняя, таким образом, набежавшие слёзы.

- Маму? Конечно, детка! Он очень любил твою маму!

- А когда она умерла, сколько он был в трауре?

- Зачем это тебе?

- Хочу понять, сколько времени нужно человеку, чтобы забыть прежнюю любовь...

Салли с недоумением посмотрела на Ронга, но тот только пожал плечами.

- У всех по-разному, - осторожно сказала маркиза, не понимая, куда клонит внучка.

- Но второй раз он женился по любви?

Геленика не хотела мучить бабушку, но для принятия окончательного решения она должна была кое-что для себя прояснить. А пример родных людей был для неё самым значимым.

- Я думаю, - Салли не знала, что ответить. Сказать, что Дьярви всю жизнь любил только Арриану, то тогда, почему он женился на Лилиане? А если смирился с потерей, разлюбил, встретив другую женщину, то чего стоила та его любовь, ради которой погибла Аррриана? Она ведь тоже могла смириться. Забыть. В конце концов, у неё была не самая худшая доля - жена наследника престола, в перспективе - императица. И что надо сказать девушке? Дилемма была просто невыносима. Маркиза долго молчала, но ответить внучке на вопрос так и не смогла. - Ему было очень трудно... Тогда он потерял вас обеих.

- Значит, это у нас семейное, - как-то мрачно произнесла Геленика. - Справляться с трудностями. Я принимаю приглашение царевны Метаки! - Сказала девушка, высоко подняв голову, словно произносила слова клятвы.

- Ника... - горестно простонала Салли и уронила голову в ладони.

- Молодец, девочка! - Тихо обрадовалась Кимма, гордая тем, что её родственница будет служить во дворце императора.

- Я в тебе не сомневался, - подытожил Ронг.

- Я знаю, - облегчённо выдохнула Ника, хоть это решение далось ей не легко.

***

- Девон, о чём гудит весь дворец? - Плаут недовольно посмотрел на хранителя трона, который не соизволил доложить ему важную новость. Иначе не стали бы все придворные шушукаться по углам.

Барон удивлённо вытаращил на него глаза, пытаясь остаться серьёзным, но глупая улыбка сама собой растягивалась на его лице. Новость, о которой спрашивал император, была абсолютно не важной, но настолько курьёзной, что весь дворец действительно обсуждал её с самого утра.

- Ваше величество... это не новость, а, скорее, городской анекдот... - барон постарался быть убедительным. Пересказывать подобные истории императору ему не доводилось. Обычно это делал статс-советник, быстрее бы он что ли возвратился во дворец, и как Плаут реагирует на подобные сообщения, хранитель понятия не имел.

- Хорошо, - упорствовал Плаут, - рассказывай анекдот. Да не томи, барон! Я что, последний человек в государстве, что не могу этого знать? Он, что, пошлый?

- Не совсем... - сдавленно проговорил Девон, набираясь смелости. - Но есть в нём некоторая непристойность...

- Заинтриговал! Слушаю, господин барон!

- Ваше величество, тут есть предыстория. В последнее время фамилия Бизель всплывает в различных делах так часто, словно этих виконтов целая рота. На этот раз в историю попал старший из братьев: Огнус Бизель. В общем, он был застигнут моим порученцем, господином Форго, в замке графа Саубера, пока хозяин был ещё в Порт-Марине. Виконт в замке вёл себя как полноправный хозяин, не пустил Форго даже на порог, разговаривал высокомерно. Порученец поклялся отомстить непочтительному господину. Ведь он выполнял задание вашего Императорского величества. Через какое-то время граф вернулся домой, застал там любовников в самый...э-э... пикантный момент, - Плаут недовольно поморщился, но промолчал. - Виконт был выгнан с позором в той одежде, в которой его застал граф.

'И что он его не прирезал на месте? Я бы его даже не осудил... И Раса... Курейская шлюха... Зачем он только на ней женился? Мне на зло, не иначе!'

Барон мыслей императора не знал и продолжал свой занимательный рассказ.

- Граф, как благородный человек, приказал своим слугам вернуть виконту его пожитки в целости и сохранности. Вот сегодня его люди и пригнали телегу с движимым имуществом господина Бизеля к дому на улице Ключевой. А Форго как раз проезжал мимо и сказал слугам графа, что в этом доме проживал не Огнус Бизель, а Рамвальд, и что дом старшего брата находится в совершенно другом районе Тронберга. Он даже предложил проводить их... Но с одним условием. По всей телеге они развесили портки господина Бизеля, а одни, особо примечательные, с родовым гербом, водрузили по типу штандарта! - Барон не выдержал и прикрыл рот кулаком, дабы не рассмеяться в голос. - Вот такой парадный выгул штанов господина Бизеля и наблюдали сегодня многие жители столицы.

- Оригинальное применение, - буркнул Плаут, - но что так веселит придворных? Я не совсем понял.

- Это были нижние портки, ваше величество. И герб рода по какой-то причине был вышит на заднице...

- Достойное место... судя по тому, как братья опозорили свой род. Только, что твой Форго так вцепился в эти... портки?

- Дело в том, ваше величество, что Огнус был изгнан из замка Саубер как раз без этого важного элемента одежды!

Его императорское величество посетила мысль, что не так уж был не прав статс-советник, когда между убийством в состоянии аффекта и позором соперника выбрал второе.

- Действительно, забавный анекдот. Барон, а хорошие новости есть? Граф Саубер оповещён, что я его жду?

- Да, ваше величество. Господин граф прибудет в столицу послезавтра. Артефакт уже на подъезде к Тронбергу. Не позднее семнадцати - восемнадцати часов доставят. Таинственную незнакомку, к сожалению, обнаружить так и не удалось.

Плаут нахмурился. Отчего-то розыск в последние время работал из рук вон плохо. Надо было что-то менять в этом департаменте. Фанагора, который ушёл буквально из-под носа, не нашли. Женщину не нашли. Разбойника Рамвальда Бизеля арестовали по чистой случайности и то, благодаря смелости девушки.

- Барон, пригласите на завтра ко мне министра безопасности и начальника стражи. Будем их реформировать... под корень!

***

Когда, в одно прекрасное утро, из замка исчез осточертевший Рамвальд, Лилиана не знала, как отпраздновать это замечательное событие. Она даже собиралась, на радостях, окончательно помириться со Стирсом. Но виконт испортил ей столь прекрасное настроение.

- Ты что, велела слугам убить моего брата? - Равнодушно поинтересовался он за завтраком. - Где его закопали?

Подобное мнение любовника о её нравственных качествах маркизе было крайне неприятно, но она сдержала свои эмоции.

- А я думала, - также безразлично ответила хозяйка, - что это ты из любви ко мне избавился от этого недоразумения. Я тебя опять переоценила.

Примирение отодвинулось на неопределённый срок. Сатирс сделал вид, что смертельно обиделся. Лилиана изобразила поддельную радость. Лицедейство лицедейством, но думали они в этот момент об одном и том же: куда делся хитромудрый Рамвальд? Раз его никто не убивал, следовательно, из замка он убрался по собственной воле. А что его заставило так спешно покинуть дом, который он считал почти своим, было загадкой. И разгадывать её можно было долго.

Лилиана не стала ломать голову, и решила расспросить слуг. У Сатирса такой возможности не было. Как он не старался, ни один из людей маркизы не признавал его за человека, имеющего право отдавать в этом доме приказы или задавать вопросы. По этой причине виконту пришлось до всего доходить своим умом. Разными путями они пришли к одному и тому же выводу: Рамвальд что-то узнал. Что именно, не удалось выяснить даже Лилиане. Но сведения были настолько выжными, что младший Бизель ускакал из замка ночью. Куда? Вариантов было много. Но, как известно, все дороги ведут в Тронберг.

- Дорогая, я думаю, стоит ещё раз попытаться решить твой вопрос в столице, - Сатирс, облачённый в дорожный костюм, зашёл в будуар Лилианы. По понятной причине ему хотелось как можно правдоподобнее объяснить свой поспешный отъезд. Мало ли как повернуться дела дальше. Зачем же окончательно ругаться с маркизой?

Лилианы в комнате не было, хотя по укоренившейся привычке в это время женщина предпочитала отдыхать. Конечно, это ещё ничего не значило, но Сатирс слегка обеспокоился. Поймав в коридоре одного из слуг, виконт схватил того за шиворот, и с угрозой спросил:

- Где маркиза? Отвечай, или я тебя покалечу!

- Изволит кататься! - Язвительно выпалил парень, извернулся и выскользнул из захвата. Только его виконт и видел.

- Кататься... Так-так... Ха! Похоже, она меня опередила.

Маркиза понимала, что рано или поздно Сатирс её догонит, даже если она будет скакать без остановок, пока хватит сил. А вот сил, как раз, хватит ненадолго. Разнежилась за последнее время барынька, мягкотелой стала. Раньше-то, бывало, с мужем и на охоту ездила, де не в карете. И просто так прокатиться верхом любила. Потом забросила скачки, когда лекарь запретил. Да только не помогло это. Всё равно не смогла дитя выносить. А теперь уж и возраст не позволяет. В тридцать два года нормальные женщины уже не рожают.

Какая у неё была фора по времени, маркиза не знала. Единственное, что было в её власти, это приказать слугам, угнать всех хороших коней на дальнее пастбище, оставив на конюшне только старых кляч. Но в ближайшем селении виконт мог купить себе более прыткого скакуна. Следовательно, отрыв сразу начнёт сокращаться, а путь до столицы не близок.

Но Сатирс не догнал Лилиану ни на вторые сутки пути, ни на третьи. Маркиза даже стала сомневаться в своих выводах: правильно ли она сделала, что покинула замок? А вдруг, исчезновение Рамвальда, только трюк, направленный на то, чтобы выманить доверчивую хозяйку из дома? Легковерная Лилиана мчится в столицу, в то время, как братья Бизели празднуют лёгкую победу, получив замок без боя.

От подобных размышлений у маркизы Сеймур обострилось и без того нервное состояние. Она уже не знала, что правильно: всё-таки ехать в Тронберг, или возвращаться в замок? Объединяться со свекровью, или таки довериться Сатирсу? А, может, стоит плюнуть на всех союзников, и отстаивать свои права самостоятельно? В этом случае её уж точно никто не предаст, не перебежит на сторону противника, не подставит в самый трудный момент.

До Тронберга остался ещё, как минимум, день пути, а силы Лилианы уже были на исходе. Сидя в придорожной таверне, маркиза нехотя ковырялась в неаппетитном вареве, всё больше сомневаясь в правильности принятого решения. Чего, спрашивается, дома не сиделось? Ради чего такие жертвы и лишения?

За соседним столом обедали стражники. Они негромко о чём-то переговаривались, и Лилиана не обратила бы на их разговор никакого внимания, если бы не знакомая фамилия, ставшая в последнее время для неё ненавистной.

- Говорю тебе, этот Бизель и был главарём банды, а не тот, за которым мы едем!

- Погодь, который главарь? Тот, чьи порты на телеге возили?

- Не-ет. На телеге возили порты другого Бизеля. Того, что голым из дома выставили!

- Это его девчонка словила?

- Девчонка словила главаря банды!

- А за кем мы сейчас едем?

- Господа, - маркиза ничего не поняла из их разговора, но дело касалось братьев Бизелей, и парни обсуждали такие интересные подробности, что женщина не выдержала и решила выяснить всё немедленно, - простите, что вторгаюсь в вашу беседу. Всё дело в том, что я знакома с виконтами, и не с очень приглядной стороны. Не могли бы вы мне объяснить? - Стражники смотрели на неё с подозрением. Мало ли кто и с какой целью интересуется деталями их задания? Лилиана решила развеять их сомнения. - Рамвальд Бизель, младший из братьев, пытался доказать мне, что скоро станет полноправным хозяином земли Сеймур. Извините, я не представилась: маркиза Лилиана Сеймур.

Парни дружно поднялись со своих мест и поклонились маркизе.

- Лейтенант Рэйд! - Отрекомендовался старший по званию страж. - Мои подчинённые: Тит, Эффри, Арси, Ламес.

- Скажите, лейтенант, кто из братьев оказался главарём разбойников? Хотя, если судить по наглости и бесцеремонному поведению, это как раз очень похоже на Рамвальда.

- Так и есть, сударыня, - подтвердил её выводы Рэйд.

- Следовательно, из дома был изгнан Огнус, старший из братьев... А что за девушка поймала Рамвальда?

- Молодая маркиза... - нехотя произнёс лейтенант, понявший, что женщине не очень приятно слышать имя той, из-за которой она лишилась титула. Ведь с того момента, когда император подписал бумаги, госпожа Лилиана потеряла все права на землю, имение и всё остальное.

- Вот как? - Лилиана поразилась такому странному стечению обстоятельств. Но огромный камень упал с её души. Наглый захватчик теперь ей не страшен! - Значит, он даже успел с ней встретиться?.. Прыток, мерзавец! Погодите... - она встрепенулась, так как до неё, наконец, дошло понимание того, зачем и куда едут столичные стражи. - Так вы должны арестовать Сатирса Бизеля?

- Да. Таков приказ императора Плаута.

- А за какие проступки? Если это не секретная информация, конечно.

- Этого мы не знаем, госпожа Лилиана, - Рэйд выглядел очень правдивым. - Приказ дан, мы выполняем. По сему, нам следует добраться до замка Сеймур и арестовать виконта.

Лилиана думала всего пару секунд. Чёрт с ней, со свекровью, с её внучкой! Потом во всём разберётся! Тем более что император уже подписал бумаги. А вот лично присутствовать при аресте Сатирса, - это ли не удовольствие?

- Лейтенант, я спешно покинула замок, пытаясь выяснить, что задумал Рамвальд Бизель! Наша с вами встреча поистине счастливая. Мне теперь не надо торопиться в столицу. Я поеду с вами! Думаю, интересующая вас личность, встретится нам гораздо раньше, чем мы доберёмся до земли Сеймур!

- У вас есть основания так считать, сударыня?

- Есть. Полагаю, виконт пытается меня догнать. Только не понимаю, почему до сих пор не догнал?

Причина такой нерасторопности Сатирса обнаружилась на второй день обратного пути. Его окоченевший труп, как минимум, двухдневной давности, обнаружился в придорожной канаве. Череп виконта был раскроен характерным ударом, не оставляющим жертве ни одного шанса на выживание.

Лилиана содрогнулась от страха и ужаса, когда представила, что на месте Сатирса могла быть она.

- Чтобы я... ещё хоть раз... одна...

Часть 12

Ждать.

Кто из людей любит ждать? Вряд ли найдётся хоть один такой человек. Ожидание - худшая из пыток.

Когда до назначенного срока ещё далеко, то ждать легче. Можно отвлечься, занять себя интересным делом, иногда - даже забыть, ненадолго. Но когда время ожидания подходит к концу, все мысли, кроме одной, отступают на задний план. Мозг начинает свербеть от нетерпения: 'Когда? Когда? Когда, когда...' И единственным занятием в этот момент становится ежеминутная проверка времени: 'Сколько осталось? Час? Четверть часа? Пять минут? Ещё немного...'

Плаут очень старался не думать о том, какую возможность получит сейчас в свои руки. Ведь можно сойти с ума, только предполагая, что способен изменить свою, и не только свою, жизнь. Разумеется, изменить к лучшему! И всё будет по-другому. Все останутся живы, горе и неудачи минуют, счастье прольётся дождём...

Нельзя об этом думать.

Лучше вспомнить сегодняшнюю ночь. Как мало таких ночей в его жизни, как бесценны они. Дамаска решила родить дочку... Разве может он ей отказать в такой малости? Да хоть три дочки! И три сыночка... Всё-таки у них замечательный, умный, а иногда и мудрый мальчик. Из него получился бы великолепный правитель. Жаль, что он не наследник. Хотя, Ассандр тоже не плох, но во многом ещё инфантилен. Рассуждает порой, как подросток. Надо бы побольше с ним беседовать.

Сколько раз он давал себе такие обещания? Но часто уделять время сыновьям не получалось. А уж про дочерей и вспоминал лишь по дням рождений. Отправил с матерью в ссылку. Правильно ли? Принцессы всё-таки. Старшей Палене уже семнадцать. Жениха искать надо... Вот на помолвке Ассандра с Метакой и посмотрим, что там за девица выросла? И Леокадия через пару лет жениха потребует. Ох, нарожала Урсина дочек! Что с ними делать?

- Ваше величество, - в кабинет императора заглянул секретарь, - прибыли.

Плаут на миг растерялся.

Уже?!

Боги! Какое 'уже'? Наконец-то!

- Принеси вина!

- Слушаюсь!

Император вдруг понял, что его трясёт мелкой дрожью. И, если он не справится со своим волнением, то будет выглядеть недостойно.

В дверь постучали.

Зачем?

Барон и так знает, что император ждёт артефакт в любое время суток, так что за церемонии? Или он не один?

- Да!

Голос хриплый, чужой.

Дверь отворилась, и в кабинет вошёл барон Глазенап, за ним молодая ещё женщина, с невероятными белыми волосами, равнодушным, безжизненным взглядом, держащая в руках свёрток. За ней в помещение плавно... вплыл молодой ситаец в одежде монаха, и замер рядом с женщиной, словно охранял её.

Плаут вопросительно посмотрел на хранителя трона, требуя взглядом объяснений.

- Ваше Императорское величество, - торжественно начал Девон, - разрешите представить вам легендарную мадам Тиссар! - Питта даже не попыталась поприветствовать монарха. В мужском костюме делать приседания было, по меньшей мере, смешно. Но Плауту показалось, что будь она в платье, всё равно не шелохнулась бы. Уж слишком странный был у неё взгляд... то ли в себя, то ли что интересное увидела за его спиной. - И представителя монастыря Ксуекин, господина Сянзяна, - а вот монашек поклонился с почтительностью и мягкой улыбкой на круглом лице, - сопровождающего артефакт... э-э...

- Эсделик, - вежливо подсказал барону Сянзян.

- Артефакт Эсделик!

После такого представления вожделенного артефакта Питта должна была, по идее, красивым жестом развернуть Эсделик и продемонстрировать его заказчику во всей красе. Но она по-прежнему стояла не двигаясь, только взгляд из никуда перевела на императора.

- Я могу его увидеть? - довольно жёстко поинтересовался Плаут. Он не совсем понимал, что сейчас происходит в его кабинете, и совершенно не так представлял себе встречу с артефактом.

- Да, васа велисества, - всё так же улыбаясь, сказал Сянзян.

Плаут не заметил, как монашек положил руку на лопатку женщины, но Питта после этого зашевелилась.

Наконец, взору императора предстал таинственный артефакт.

Вздох разочарования монарх даже не попытался сдержать. Тёсаный серый камень с небольшими боковыми отверстиями никак не ассоциировался у него с вещью, способной изменять историю. Где благородные металлы, аккумулирующие магическую силу? Где драгоценные камни, преломляющие не только свет, но и само время? Где заклинания, выгравированные на его гранях? Не эти же пара значков у боковых отверстий?

- Вы пытаетесь меня обмануть? - тихо, но зловеще, произнёс Плаут. Теперь он понял, зачем барон привёл с собой эту колоритную парочку. Иначе, этот кирпич уже давно валялся бы в мусорной корзине. А с этими ряжеными может и сойдёт за артефакт.

Питту Тиссар император никогда не видел, не знал её точного возраста, но сведения, которыми он располагал, гласили, что прославленная аферистка была брюнеткой. А стоящая перед ним женщина была явно натуральной блондинкой. И этот циркач, изображающий из себя благословенного Ки, никак не тянул на мудрого святого. Даром, что ли, император изучил все документы лазутчиков из Замурии.

Оставалось только понять: барон обманывает или обманывается сам?

Девон по изменению выражения лица императора понял, что сейчас произойдёт выплеск гнева, после которого можно и головы лишиться.

- Ваше величество, это действительно - Эсделик! А эта женщина - Питта Тиссар.

Плаут силой воли укротил закипающий гнев, решив чуть отсрочить наказание для мерзавцев, осмелившихся водить за нос самого императора.

- Барон, я приказывал найти для этого дела двух людей. Второй - это он? - Кивок в сторону Сянзяна был лишним, но Плаут скупыми движениями показывал подчинённому всю глубину своей ярости.

- Нет, ваше величество. Вторым был Шерх Бойе.

- Фарт? - Этого господина император даже видел как-то раз. Высокий, крепкий парень с фигурой и лицом древнего бога и обезоруживающей улыбкой. - И где он?

- Он погиб...

От сухого, надтреснутого голоса женщины Плаут покрылся неприятными мурашками. Крохотное сомнение зародилось в его душе. А может, эта женщина не врёт? Какой бы гениальной не была актриса, так натурально сыграть горе не могла ни одна из них.

- Человек, прозванный Фартом за своё невероятное везение, погиб? - Женщина болезненно поморщилась, но отвечать не стала. - Почему? - Настаивал Плаут.

- Эсделик... - ответил вместо неё Сянзян. - Нельзя трогать... Смерть.

Плаут непроизвольно отшатнулся, хоть стоял довольно далеко от Питты, всё ещё держащей в руках злополучный артефакт.

- Но она... жива, - император внимательно разглядывал женщину. Теперь её странный взгляд показался ему зловещим. И он понял, наконец, что волосы у мадам Тиссар не светлые, а абсолютно седые. Что же ей пришлось пережить там, в Ситау, что она стала похожа на оживший труп?

Вторя его мыслям, Питта произнесла своим деревянным голосом:

- Я хуже, чем мертва...

- И что мне со всем этим теперь делать? - Император уставился на монаха. Если уж выдаёт себя за благословенного Ки, пусть до конца отыгрывает свою роль. - Как он работает?!

- Не работать, - теперь Сянзян улыбался печально. - Селовек не знать... не мозет вклюсять...

- А кто мозе... тьфу, может? - Глаза Плаута налились кровью. Мечта всё исправить рушилась на глазах. Он даже не принимал в расчёт то, что с самого начала не поверил в подлинность артефакта. Разумеется, подделка не может работать! Но, так нагло обманывать императора?!

- Архей, - спокойно ответил монах, словно гнев Плаута его не касался.

- !!! ??? ...

Если бы он мог, испепелил бы эту парочку на месте. Да и хранителя, заодно!

Мерзавцы! Подлецы! Твари!!

- Ваше величество! - голос барона Глазенапа звучал как из густого тумана. Пелена, застилавшая глаза, развеялась. Плаут вдруг осознал, что в кабинете находится только Девон. Женщина и монах исчезли, как по мановению руки колдуна. Только злополучный артефакт стоял на столе секретаря, как подтверждение того, что всё произошедшее ему не привиделось.

- Ну...

- Прошу, ваше величество, не спешите наказывать и казнить! Дождитесь завтрашнего дня!

- Дождусь... И что? - Гнев и злость схлынули, оставив в душе императора гнетущую пустоту. Там, где недавно цвела надежда, пылились горькие развалины. Он испытывал это чувство прежде... Когда умерла Сиггрид. Потом, когда уехала Дамаска. Эта чернота всегда влекла за собой нервный срыв и душевное помутнение. Он не хотел повторения этого кошмара. Но его снова подвели к опасной черте...

- Завтра в столицу прибудет граф Саубер. Покажите ему артефакт, - 'он меня убьёт...'

Император с недоумением уставился на хранителя трона. Он ещё ни о чём не начал догадываться. Просто бывший статс-советник был человеком не только умным, но и сообразительным. На то и была надежда.

- Хорошо... Но, только да завтра!

***

Кормилица Таната сложила руки на груди и требовательно повторила:

- Скажи правду! Только ты знаешь, что тогда произошло! Ну?!

Викар очень не хотел отвечать. Но упрямая женщина заперла дверь из кухни на ключ, подсунула его под дверь, и для пущей надёжности, сама перегородила проход. Драться с ней, что ли? Возраст уже не тот, а то...

- Что ты ко мне прицепилась, как репей к собачьему хвосту? Я ничего не знаю!

- Слепой - глухой - недогадливый! - Язвительно пропела Таната. - Да всем видно, что Й'ола - родная мать Эйнара!

- Кому всем? - Прикинулся дурачком старый слуга, - Мне не видно!

- Тогда я у самого графа спрошу! - Смело пообещала женщина.

Договорить ей помешал звук открываемой двери.

- Спрашивай теперь... - буркнул Викар, виновато глядя на хозяина.

- Викар, Таната, соберите всех слуг в большом зале. Мне надо вам кое-что сказать.

- Слушаюсь, ваше сиятельство! - Мужчина шлёпнул Танату пониже поясницы на правах старшего, понукая ту быстрее выполнять приказ хозяина. - А то... расфазанилась тута, раскудахталась... курица-несушка!

Женщина недовольно содрогнулась все своим упитанным телом. Дёрнул же её кто за язык именно сейчас пытать старика Викара. Хозяин ещё подумает, что она не просто из любопытства, а с какой корыстью выспрашивала. Вот дурёха-то!

Гедеон посмотрел на всех слуг, собравшихся в большом зале. Их было не так много. Две горничные, кухарка, экономка, она же кормилица Таната, кузнец - её старший сын, старый Викар, два конюха, несколько дворовых работников, прачка. Всего человек пятнадцать. Тех, кто прожил с ним бок о бок эти долгие десять лет. Они помогли ему выжить в этом мире, стали его семьёй. Ни о чём не спрашивали... Но последние события заставили их задуматься. Недаром Таната так упорно расспрашивала Викара. А старый слуга, когда-то принёсший клятву верности, как мог, спасал ситуацию.

Но этому надо было положить конец. А там: что будет, то будет.

Гедеон ни секунды не раздумывал, как обратиться к своим людям.

- Друзья! Не смотрите на меня так удивлённо. Я действительно считаю вас всех своими друзьями, потому что вы не раз доказывали свою преданность и верность! Я вам за это благодарен. Прошу прощения за то, что скрывал от вас правду, - Таната одарила Викара победоносным взглядом, но мужчина лишь скептически ухмыльнулся, наверняка зная, как далека кормилица от настоящей правды. - Но я дал клятву... очень хорошему человеку, что буду вам добрым хозяином, - слуги одобрительно загудели. Им действительно не на что было жаловаться. Разве что последняя женитьба графа доставила немного неприятностей. Но, всё, слава богам, разрешилось! - Так получилось, что ваш прежний хозяин, граф Саубер, погиб.

- Так мы знаем, - сказал за всех конюх, самый старший из слуг после Викара.

- Гедеон Саубер, - поправился граф, - погиб десять лет назад на тракте, защищая свою беременную жену от разбойников.

Люди притихли. Такой правды услышать не ожидал ни кто. Они думали, что будет раскрыта тайна рождения Эйнара. Ведь всем было очевидно, что несколько дней назад в замке появилась его родная мать, на которую он был так похож. И эта женщина слугам очень понравилась. Спокойная, приветливая, такая же доброжелательная, как и сын. И почему её граф так долго скрывал? Из-за того, что мальчик тогда считался бы незаконнорожденным?

Но то, что в той давней поездке погиб сам граф?.. Тогда, кто этот мужчина, похожий на хозяина, как двуединый? Вроде не было у старого графа второго сына.

- Жена графа тогда на самом деле умерла от родов, а через несколько дней погиб ребёнок... - Эйрлу было тяжело вспоминать те события. Он снова переживал тот ужас, который испытывал десять лет назад. Страх за сына. Боль расставания с женой. Чувство собственного бессилия перед смертью.

Ему на выручку неожиданно пришёл Викар. Старый слуга встал рядом с ним и продолжил рассказ.

- Мы похоронили хозяйку и дитя. А потом отправились искать сына господина... - мужчина запнулся, но потом уверенно произнёс: - графа! По воле бо... случая заехали в обитель 'Скорбящих душ'. Там и нашёлся наш Эйнар. А потом... старец Некий, что гостит в нашем замке, уговорил графа стать нашим новым хозяином.

Пожилой конюх Кмол, тот самый, кто осмелился прервать речь господина, вышел вперёд, долго думал, как правильно выразить свою мысль, и, наконец, решился.

- Неки'й, так его все зовут. Или, правильно Не'кий? То бишь - безымянный?

- Ты очень догадлив, Кмол, - грустно улыбнулся граф.

- Выходит, гостит у нас сам... - конюх замолчал, лукаво поглядывая на Викара. Много лет прошло, очень много, но память хранила образ молодого правителя Септерри, как-то заночевавшего в замке Саубер. - И ты, старый пройдоха даже ни разу не намекнул!

- Слово дал, - развёл руками старик. - Вот и молчал.

- Так кто у нас гостит-то? - Таната ничего не поняла, и стала пихать Кмола в спину, чтобы он сказал уже всё без утайки.

Но конюх лишь усмехнулся в усы.

- Я, конечно, тогда слова не давал... Но, кумекаю, сейчас, самое время! Извиняй, Танатушка, но сказать тебе, кто такой наш старец Некий, не могу!

- А ты его сама поспрошай, - посоветовал вредный Викар. - Чего тебе стоит? Ты же смелая!

- Тьфу, на вас! - Обиделась Таната.

- Так, стало быть, оформили бумагами, что господин граф стал нашим новым хозяином, - продолжил рассказ Викар. - Законным.

- А раз, законным, какой тогда разговор? Да мы и не в обиде! - Радостно огласил общее мнение Кмол. - На такого хозяина грех жаловаться! И жена ваша тоже...

- Как понял, что жена? - Удивился Гедеон.

Кмол нахмурился, но быстро сообразил, о чём спрашивает хозяин.

- Что жена, а не полюбовница? Ну, сперва, так и подумал. Уж простите, хозяин. Потом вижу, законная она, богами венчанная. Не то, что Раска!

Гедеон поморщился, но пенять конюху не стал.

- Ты прав, Кмол. Й'ола моя жена, мать моего сына. Она лишь недавно пришла в наш... наши края. И это должно остаться тайной. Я очень надеюсь на вашу верность!

Люди загалдели, вразнобой обещая хозяину хранить его тайну, так же, как хранил её Викар. Только любопытная Таната всё никак не могла успокоиться.

- Господин граф, - женщина вздохнула глубоко, набираясь смелости, и всё-таки спросила: - так откуда пришла ваша жена?

Гедеон посмотрел на неё с сожалением. Вот чего ей так хочется доковыряться до самых дальних уголков их тайны. И так уже сказали с лишком.

- Много будешь знать, быстро состаришься! - Назидательно произнёс Викар.

- Земля большая, стран много, - поддержал его Кмол. - Может, она из Джахи пришла. Какая разница?

Мужчины попытались выпроводить Танату из зала. Граф им всё сказал, пора и за дела снова приниматься. Но в этот день в женщину вселился любопытный дух, который не собирался так просто сдаваться.

- Большая! - В голосе кормилицы слышалась обида. - Я думала, что она спустилась к нам из Элави!

Все, кто ещё оставались в зале, замерли после такого бредового заявления Танаты. Ну, дура - баба! Совсем с глузду двинулась!

- Почему ты так решила? - осторожно поинтересовался граф. Он-то как раз кормилицу сумасшедшей не посчитал.

- Красивая она... воздушная... необыкновенная! Как с той картины, что висела в вашем кабинете.

Гедеон понял, чем выдал себя. Он написал эту картину через год, после бегства из родного мира, вложив в портрет женщины всю свою любовь. Но все думали, что хозяин купил её у столичного мастера. Через полгода он перевёз картину в особняк в Тронберге, где её почти никто не видел. Удивительно, что Таната запомнила лицо, изображённое на портрете. Ведь не видела его больше восьми лет.

- Ты не забыла?..

- Как забыть? - Удивилась Таната. - Посланница же!

Посланница.

Именно так он назвал картину.

- Таната, теперь я вынужден взять с вас ещё одну клятву, - задумчиво произнёс Гедеон.

- Сколько угодно! - Расцвела радостной улыбкой кормилица. - Я для вас жизни... - и громко бухнулась на колени.

Остальные слуги тут же последовали её примеру. Даже старый Викар, кряхтя, опустился на пол и отбил земной поклон.

- Вот и поговорили... - пробормотал граф. - Теперь они на нас ещё и молиться станут.

***

После откровений, прозвучавших в большом зале, обитатели замка стали ощущать себя заговорщиками. Слуги, при встрече друг с другом перемигивались и многозначительно улыбались. А как видели хозяина или его гостей, то кланялись в пояс, и преданно заглядывали в глаза. Все терпели, кроме Фанагора.

- Чего они кланяются? - Бухтел колдун. - Что я им, царь-ампиратор? Граф, прикажи своим слугам относиться ко мне, как к человеку! Очень тебя прошу!

- Сам и прикажи, - отмахивался от него Гедеон. Тут в Тронберг к Плауту надо идти, но никто не хочет составлять ему компанию. Им, видите ли, тут замечательно. - Некогда мне!

Он натянул парадные сапоги, начищенные до зеркального блеска, одёрнул камзол и стал прилаживать перевязь с палашом.

- Один в столицу пойдёшь? - Тут же сменил тему Фанагор. - Уже не боишься разгневать нашего монарха магическими фокусами?

- Раз позвал, значит смирился. А время на дорогу тратить мне не недосуг.

- Ещё бы, - усмехнулся колдун. - Я бы на твоём месте тоже не тратил, - граф кинул на него осуждающий взгляд. - Не зыркай... завидно просто. Ты там... узнай, если сможешь...

- Про тебя, что ли? - Догадался Гедеон.

- Да.

- Хорошо, узнаю. А вы тут смотрите...

Попрощавшись с Фанагором, граф отправился в комнату сына, где Эйнар и Й'ола о чём-то оживлённо спорили. Но, едва он вошёл, оба вскочили с диванчика и бросились к нему. Гедеон прижал обоих к себе, понимая, как трудно разлучиться с любимыми людьми даже на час.

- Уже? - Немного печально спросила Й'ола.

- Папа, возвращайся быстрее! - Строго произнёс Эйнар.

- Конечно! Я быстро. Й'ола, попробуй ещё раз поговорить с Некием. Нужен он сыну!

- Попробую... - она поцеловала его в висок. - Возвращайся, Эйрл.

Граф с трудом разомкнул объятия.

- Уже возвращаюсь!

- Ваше величество, разрешите?

Как же давно он не слышал этот тихий, уверенный голос. Плаут даже не подозревал, что его может успокоить просто голос графа. Дать почувствовать надёжное плечо, поддержку, защиту. Сколько их, верных ему людей, преданных до конца? Барон. Сигизмунд. Граф... Пальцев одной руки много.

- Входите, Гедеон!

Мужчина вошёл в кабинет уверенным, чётким шагом, но на полпути сбился, остановившись у стола секретаря. Лицо его резко побледнело, он пошатнулся, рванул воротник камзола, словно ему нечем стало дышать. Плауту показалось, что статс-советник сейчас умрёт прямо у него в кабинете.

- Стража! - Император с неожиданной прытью подскочил к графу, схватил его в охапку и усадил в кресло секретаря. - Лекаря!

Гедеон потёр ладонью лицо.

- Не надо лекаря... Всё хорошо.

- Что, хорошо?! Ты только что чуть не отправился к праотцам, и говоришь, что обойдёшься без лекаря! Эх, рано я тебя вызвал! Думал, уже оправился от ранения, да вижу, поторопился!

- Нет, ваше величество, от ранений я излечился полностью.

- Что случилось? - Вопль лекаря опередил его самого на несколько секунд. Запыхавшийся господин Шаурман ввалился в кабинет в таком состоянии, что ему самому не помешала бы помощь собрата по профессии. - Ваше... величество... кому плохо?..

- Кажется, хуже всех сейчас именно вам, - Плаут с сомнением посмотрел на своего лекаря. Вид у него был ничем не лучше, чем у графа. Кроме того, Гедеон и в самом деле, вроде оправился. - Идите-ка, дружище, полежите. Отвар какой успокоительный примите. Зачем же так бегать? В вашем-то возрасте... - Шаурман тяжко вздохнул и, шаркая, отправился выполнять предписания императора. - Так что с тобой случилось, граф?

Гедеон решал для себя непростую задачу: признаваться или нет? Второй путь простой, и очень обидный. Упустить из-под носа то, что разыскивает уже не одно поколение его рода, было малодушно. А признаться...

Не слишком ли много признаний за последнее время? Но зато, какова цена за правду! Это же просто дар небес!

'Не знаю, поучаствовала ли ты и в этом, Пряха, но, упускать такую возможность я не буду!'

- Артефакт, - Гедеон указал на злосчастный камень, со вчерашнего дня так и лежащий на столе секретаря. - Откуда он у вас?

- Значит, это всё-таки не обман, - Плаут протянул руку к камню, но тут же её отдёрнул, вспомнив, что говорил монах. - Это и есть Эсделик?

- Да, ваше величество, это Эсделик. Вы мне скажете, откуда он у вас?

- Вчера привезли из ситайского монастыря Ксуекин. Женщина и монах... А я им не поверил.

- Почему?

- Невзрачный он какой-то. Даже не подумаешь, что этот... камушек может изменять реальность.

Гедеон всё мгновенно понял. Плаут задумал с помощью Эсделика изменить историю. Как наивно.

- Вы знаете, как он работает?

- Нет, - Плаут вернулся к своему столу, уселся в кресло, достал из тумбочки бутылку вина, которой вчера так и не воспользовался, плеснул себе в бокал, предложил Гедеону, но тот жестом отказался. - Мне посоветовали показать артефакт тебе, - император напряжённо уставился на графа. Если Гедеон тоже не знает, как включается эта штука, то почему вчера барон его обнадёживал? - Ты тоже не знаешь?

Граф промолчал, что было крайне невежливо. Но ситуация диктовала свои условия. Тут надо было крепко подумать. Он думал, император пил вино. После длительной паузы, Гедеон решился.

- Ваше величество, повторите мне, пожалуйста, дословно, что вам вчера сказал барон.

- Только то, чтобы я показал тебе артефакт.

- И всё?

- И всё.

- А почему барон сказал, что артефакт нужно показать именно мне?

- Не знаю. Я сильно разозлился из-за того, что этот ситаец говорил загадками! Возможно, он просто так меня успокаивал, - Плаут уже не знал, что ему и думать. Кто говорил вчера правду? Да и говорил ли вообще?

- Что же сказал вам ситаец? - Допытывался граф.

- Что люди не знают, как работает артефакт. Только археи... Глупо, граф, было надеяться, что ты сможешь... - Плаут снова налил себе вина и выпил, чуть ли не залпом.

- Ну, почему же... - медленно пробормотал Гедеон.

Хорошо, что последний глоток император уже сделал, а то подавился бы. Пришлось бы опять звать несчастного Шаурмана, который, наверняка, ещё до своих покоев добраться не успел.

- Что?! Ты знаешь? Граф, не томи!

- Ваше величество, я должен вам сказать... объяснить про Эсделик. Но...

- Но? Есть какие-то ограничения?

- Хм... Ограничения есть. Но я сейчас не о том. Ваше величество, расскажу вам всё, что могу, но у меня есть просьба.

'Разумеется... просьба, - с некоторым огорчением подумал Плаут, - изменить что-нибудь для себя! Но, на его месте кто бы поступил иначе?'

- Я выполню твою просьбу.

- Не спешите давать обещания, ваше величество. Я бы мог ухватиться сейчас за ваше слово, но это было бы не справедливо.

- Вот как? - Поразился император. Граф не изменил свой привычке удивлять его своими суждениями. - Хорошо. Рассказывай.

- Эсделик - это некий прибор, накопитель событий. Память, одним словом.

- Память? - Плаут ошеломлённо воззрился на булыжник. У людей памятными считались медальоны с вправленными в них портретами, или локонами любимых. А тут, каменюка здоровенная, с дырочками по бокам. Шнурок в них продевать, что ли? Так шею же отпилит!

- Да, память. Он хранит в себе огромное количество событий... в хронологическом порядке по каждому конкретному человеку. Эту память можно... извлечь, - Плаут напрягся, - и ознакомиться с событием.

'Извлечь память... Узнать, что произошло на самом деле? Узнать правду! - Император чуть не задохнулся от нахлынувших эмоций. - Боги, неужели это возможно? Так, спокойно! Правду узнаем потом... Сейчас нужно просто исправить. Да!'

- А исправить можно? - Глаза Плаута просто пылали от волнения.

Граф понимал, что его ответ разочарует монарха.

- Только один раз...

Император не знал, радоваться этой информации или огорчаться? Исправить можно, да! Но лишь что-то одно.

- Всего один? - На всякий случай уточнил Плаут, хотя граф высказался предельно понятно. Гедеон кивнул. - Даже императорам? - Сделал он последнюю попытку выторговать у судьбы ещё один шанс.

- Даже не всем императорам, - обрадовал его граф.

- Тут надо думать... - Плаут плеснул себе очередную порцию вина, но пить не стал. Поднял бокал за ножку, и стал рассматривать рубиновую жидкость на свет.

- Согласен. Думайте, ваше величество.

- А как это происходит? Как его включить? Я смогу всё сделать сам? - Император отставил бокал.

- Нет. Без моей помощи, не сможете.

- Хм... без твоей... Но монах сказал, что только археи... - повисла напряжённая пауза. Мужчины пристально смотрели друг на друга. Один ожидал эмоционально взрыва с неясными последствиями. Второй пытался осознать то, что простой смертный осознать не мог. - Нет... этого не может быть... Нет!!! - Услужливая память выудила из своих недр фразы и слова, когда-то сказанные ему разными людьми. В тот момент Плаут не обратил на них никакого внимания, посчитав несущественными. Как оказалось, некоторые из его окружения знали то, о чём император предпочитал не думать. Напрасно... - И что мне теперь прикажешь... прикажете делать?

Гедеон скривился. Именно этого он и опасался. Не хватало ещё того, что сам император начнёт кланяться ему в пояс и возносить молитвы.

- Ваше величество, если вы действительно хотите что-то исправить в своей жизни, то я вам помогу. Только взвесьте всё хорошенько. Это ведь не пуговицы на камзоле сменить. Последствия могут быть непредсказуемыми.

- Я понимаю, господин... А как вас зовут по-настоящему?

- Ох... Ваше Императорское величество, я очень вас прошу, обращайтесь ко мне по прежнему! Иначе, я откажу вам в помощи!

- Хорошо. Но имя-то я могу узнать?

- Эйрл.

- Хм... Эйрл. Граф... надо же, - Плаут по-детски улыбнулся. - Я могу рассказать о вас... о тебе Дамаске?

- Можете. Но она и так знает, - выражение лица императора стало обиженным, и граф поспешил оправдать царицу. - А молчала, потому что клятву давала, как верховная жрица.

С таким аргументом не мог поспорить даже император. Клятвопреступницей Дамаска стать не могла.

- Утешил... Граф, я что тебя звал-то... Хотел место статс-советника опять предложить, только вот как теперь быть, не знаю.

- Давайте всё решим после, - предложил Гедеон. - активируем Эсделик, а дальше видно будет.

***

С Гадрианом творилось что-то неладное. Весёлый, бесшабашный парень превратился в мрачную личность, боящуюся сказать лишнее слово. Он опять впал в то состояние, которое было у него после покушения на отца. Даже Метака не могла его расшевелить. Да и как можно повлиять на человека, если он тебя избегает, старательно и целенаправленно.

Кузина не выдержала подобного игнорирования и потребовала от жениха, чтобы тот поговорил, наконец, с братом! По-мужски.

Ассандр знал, что происходит с младшим, но считал, что не вправе вмешиваться. Лишь слово, данное Метаке, которое она, кстати, выудила из него не совсем честным, но весьма приятным, путём, подвигло его на решительные действия. Кронпринц в наглую вторгся в покои Гадриана, запер дверь на ключ, который засунул в потайной карман камзола. Все его приготовления к бурному отпору со стороны младшего оказались бессмысленными, так как младший принц даже не пошевелился. Он лишь взглядом следил за действиями брата, равнодушно и, даже, отстранённо.

- Поговорим?! - Не теряя решительного настроя, Ассандр уселся в кресло.

Гадриан, как лежал ничком на кровати, так и продолжал лежать. Только тёмные выразительные глаза с тоскою смотрели на незваного гостя.

- М-м-м...

- Влюбился?! - Излишне жизнерадостно произнес кронпринц и стащил виноградину из вазочки. - Понимаю...

- М-м... - явно неодобрительно отозвался Гадриан.

- Дурак!

Это вырвалось как-то нечаянно. Ассандр собирался сказать совершенно другое, а Гадриан приготовился слушать излияния старшего про свою любовь, и всё, что было с ней связано. Но оскорблений никак не ожидал.

- Почему это я дурак? - Младший стремительно сел и с обидой уставился на старшего.

Кронпринц в душе расхохотался. Он понял, что надо сказать брату, чтобы тот пришёл в себя. А то кручинится, как сказочная царевна, смотреть противно.

- А чего ты в ней нашел? Непочтительная! Злопамятная! Воинственная! Чуть что, сразу за меч хватается. А рубится так, что страшно становится! Вот скажешь ей что-нибудь не то, или посмотришь искоса. Всё! Убьёт!

- Да как ты!.. - Взревел Гадриан, вскакивая с кровати и... замер, недоумённо глядя на хохочущего брата. - Чего ржёшь?

- Радуюсь твоему возвращению из плена хандры и уныния. Скажи мне, Гадриан, что тебя ТАК напугало в этой девушке, что ты уже который день не ешь? Вон, виноград уже в изюм почти превратился. Ни с кем не разговариваешь? Неужели, её шрам?

Гадриан вздрогнул.

Он сам себе боялся признаться в том, что именно это увечье на милом лице пугало его больше всего. Ведь там, в зыбком видении она была безупречна, но жизнь горько посмеялась над его чувствами.

- Это так больно... - выдавил из себя признание младший.

- Больнее, чем ей? - Жёстко спросил Ассандр.

Гадриан хотел что-то возразить, оправдать свои мучения, но, неожиданно осознал, что просто испугался. Потому что реальность оказалась совсем не такой, как виделось в мечтах: нежная, трепетная, самая прекрасная из женщин оказалась бесстрашной, смелой, умеющей постоять за себя девушкой. Она и жива-то осталось только благодаря этим качествам. И только этот злополучный шрам!

- Нет...

- Тогда, почему ей хватает мужества жить с этим, а ты пасуешь? Потому что кто-то осудит твой выбор?

- Нет.

- Потому что рядом с ней ты будешь выглядеть жалко?

- Нет!!

- Потому что она не примет твоих чувств?..

- Нет!!!

- ...посчитав их за жалость.

- Да...

- Хм... Так не спеши. Докажи ей, что она не вызывает в тебе жалости, а интересна, как человек.

- Как?

- Прими предложение Метаки, - Ассандр улыбался, как профессиональный искуситель. - Тренируйся с ними.

- А ты? - Гадриан умоляюще посмотрел на брата. Ему нужна была его поддержка. Хотя бы первое время.

- Раз уж вызвался помогать, - наигранно вздохнул кронпринц, - придётся расплачиваться по полной! А уж как Метака обрадуется погонять меня по площадке...

- Спасибо...

Плаут так и не решился войти в комнату младшего сына, но очень внимательно прослушал весь разговор. Подслушивать, конечно, недостойно, но очень полезно. Сколь всего узнаёшь за несколько минут. Младший влюбился в Геленику Сеймур. Что ж, не удивительно. Когда-то её мать пленила сердце самого Плаута. Значит, у мальчика такой же вкус, как и у отца. Что справедливо и по отношению к Ассандру, который любит Метаку. Но кронпринц удивил отца ещё и тем, что нашёл верную нить разговора со страдающим братом, помог ему разобраться с чувствами. И сделал это буквально несколькими фразами.

- Пожалуй, сын умнее, чем я в его годы... - пробормотал себе под нос император и направился по своим делам.

Часть 13

Смешанные чувства владели графом Саубером.

Радость от того, утерянный много лет тому назад Эсделик наконец, найден. Никто и предположить не мог, что накопитель памяти находится в Экумине, нижнем мире. Теперь их род 'Временных отрезков' возродится! Эйнар входит в силу. Но, пока ещё рано возвращаться в Элави. Мальчик должен вырасти. А за это время, что они вынуждены будут находиться здесь, можно родить ещё детишек... Й'ола уже говорила об этом.

Сколько же ей пришлось перенести?! И те долгие десять лет ожидания неизвестно чего. И трудный путь в Экумин, когда она чуть не погибла. Опережающие опять нарушили клятву. Не остановились даже перед могуществом клана 'Стечений обстоятельств', считая, что покушение на Й'олу останется тайной. Мёртвые же молчат.

Ничего! Эсделик восстановит справедливость. Пряха передаст его Эвридис, и совет кланов разберётся с той давней историей: кто был прав, кто виноват.

А вот от того, что пришлось признаться Плауту, Гедеон испытывал растерянность. Сможет ли император, как прежде, воспринимать его как подчинённого? Не выдаст ли своим поведением? Кто знает, кто ещё из археев проживает в этом мире, или посещает его время от времени? Только конфликта с опережающими в Экумине ему не хватало! Втягивать в свои разборки людей было бы просто преступно.

Й'ола сразу поняла, что визит мужа к императору закончился совсем не так, как того ожидал Эйрл.

- Что случилось?

- Эсделик нашёлся, - граф даже не пытался сдержать радостной улыбки.

- Что?! Ты не шутишь?

- Нет, милая. Император Плаут добыл его в каком-то монастыре. И теперь хочет изменить историю.

- Вот как... И ты согласился ему помочь, - Й'ола поняла всё мгновенно.

- Да. Но, для того, чтобы он не наделал новых ошибок, ему сейчас нужны очень хорошие советчики. Парочка таких людей у него во дворце имеется, но я думаю, что совет отца не помешает. Он согласился?

- Он думает.

- Хм... Он думает. Его сын думает. Весь дворец думает!

- О чём думает дворец? - полюбопытствовала Й'ола.

- О том, что крыша в правом крыле протекает, и о том, что мыши опять испортили паркет в парадном зале, - женщина рассмеялась, радуясь, что муж не растерял своего чувства юмора. - Я вот тоже думаю, что надо всем рассказать, что обстоятельства изменились.

Выслушав графа, Некий понял, что на этот раз не сможет придумать отговорок, для того, чтобы избежать встречи с сыном. Клятвы, обеты, обещания... всё потеряло смысл перед появившейся у Плаута возможностью изменить историю. Что он выберет? Какую ошибку решит исправить? Что больше всего захочет изменить? Не будет ли это ещё большей ошибкой?

Фанагор просто сидел ошеломлённый тем, что существует такая возможность - изменить свою судьбу. Он прекрасно понимал, что ради него граф не будет активировать артефакт. Колдун по отдельным фразам понял, что процесс это трудный, длительный и небезопасный. А кто он такой, чтобы просить архея изменить и его жизнь? Правильно сказала Яэль: каждый выбирает свою дорогу сам, и никто не принимает за тебя решения.

Сама Пряха лишь загадочно улыбалась, переводя взгляд с одного мужчины на другого. Знала ли она, каким занимательным будет это путешествие, когда отправилась разыскивать в Экумин пропавшую подругу? Даже она не могла предположить, что так замысловато переплетутся судьбы. Такие неожиданные события произойдут. Столь удивительные люди встретятся ей на пути.

- Ты прав, Эйрл, - Некий всё взвесил, и решил открыться сыну. - Мне надо повидаться с Плаутом.

- Хорошо. Завтра отправимся в Тронберг.

- А почему не сегодня? - Лукаво поинтересовалась Пряха. - Ещё совсем не поздно.

Й'ола посмотрела на подругу укоризненно. Вот насмешница, всё никак не может перестать поддразнивать их с Эйрлом. Да, они соскучились друг без друга. Чего завидовать-то? Лучше бы перестала потешаться над Фанагором, скинула с себя рабочий облик, предстала бы во всей красе, да осчастливила бы мужчину. Нравятся ведь друг другу, а ведут себя как глупые подростки!

Яэль прекрасно поняла мысли подруги, поджала губки, чтобы не рассмеяться в столь неподходящий момент, подмигнула Й'оле, и повернулась к Фанагору. Но высказаться ей помешал граф.

- Надо Плауту дать время осмыслить ту информацию, а то он с ума сойдёт от такого количества событий.

- Конечно, конечно...

***

Император заперся в своём рабочем кабинете, приказав не тревожить его.

Он обсудил последние новости с Дамаской, опустив только влюблённость Гадриана. Сознаваться в том, что подслушал разговор сыновей, Плаут не стал. Пусть и вышло это случайно, всё равно поступок не очень красивый. А она мать, вот пусть сама и разговаривает с сыном. Всё узнаёт, советует. У него же сейчас задача посложнее. Выбрать одно-единственное событие из собственной жизни, которое нужно будет изменить. И не просто изменить, а так, чтобы после исправления всё сложилось лучше, чем было в жизни.

Граф сказал, что исправить можно только собственное действие. То, которое зависело только от собственного выбора и решения.

Плаут стал вспоминать свою жизнь, анализируя события, поступки и их последствия.

Исправлять что-то в детстве было бессмысленно. Тогда он сам ничего не решал, собственно, как и в юности. Императрица Супи-Авгуда просто не позволяла ему быть самостоятельным. Вплоть да женитьбы. Свою невесту он выбрал сам.

Сиггрид.

Его нежность, его свет, его светлая печаль.

Может быть, стоило тогда последовать её совету и не ездить на охоту? Что бы изменилось?

Избежал бы первого покушения. Пожалуй, и всё. За первым последовали бы другие. И неизвестно, чем бы они закончились. Жизнь Сиггрид тоже не изменить, не спасти любимую женщину. От него тогда абсолютно ничего не зависело, как не горько это осознавать.

Но, даже если найти такой момент, то, как же Дамаска? А Гадриан? Смелый, бесшабашный шутник. Отрада отцовского сердца. Он же спас его при последнем покушении! Но, тогда бы этого покушения, возможно, не было бы. Ведь, не было бы и Фарсавии. Но остался бы Квинт. А братец нашёл бы другой способ избавиться от законного правителя.

Может, надо было жениться на Дамаске чуть позже? Хотя бы на пару лет. Тогда осталась бы жива царица Ка-Драмида, и никто не отнимал бы у кронпринца Плаута его радужный вихрь, его жизнерадостную Дамаску. И тогда он не поступил бы так жестоко с молодой семьёй маркиза Сеймура. Арриана не погибла от тоски. Геленика выросла бы в родном доме, и ей не пришлось бы отбиваться от ублюдка Рамвальда. И, как следствие, сейчас не страдал бы Гадриан от любви к мужественной, но изуродованной девушке.

Урсина.

Просто глупая ошибка, допущенная депрессивным мужчиной. Снова пошёл на поводу у матери. Позволил управлять своей судьбой, как безвольный слизняк. Согласился на красивую картинку. Это было не достойно.

Тем более не стоило жениться на Фарсавии. Даже во дворец её пускать не надо было. Сколько бед принесла эта самовлюблённая, капризная красавица!

Измена.

Предательство.

Покушение.

Война.

Бессмысленная, беспощадная, совершенно ненужная.

Плаут с ужасом понял, что выбрать в своей жизни тот ключевой момент, который бы позволил ему исправить жизнь к лучшему, он не может. Многое надо бы было изменить, но после плохого, неизменно было хорошее. Не всегда равноценное, но было же!

Боги! Как тяжёл выбор... Как трудно, оказывается, принять решение. Всего одно. Но... сам ведь этого хотел.

Неожиданно вспомнился тот жаркий день, когда он вдруг стал думать об ошибках. Не отголоском ли тех рассуждений стало желание что-то изменить, исправить. Почему он тогда подумал об этом? Кто нашёптывал мысли? Неужели сам?..

Рассвет застал Плаута в рабочем кабинете. Разбитый, измученный, не выспавшийся и не принявший никакого решения император, встал из-за стола, распахнул окно и вдохнул свежий, ещё прохладный воздух. С гимнастической площадки донеслись звуки тренировочного боя. Судя по частоте ударов, тренировалась Геленика с Метакой. Или Ван Ронг гонял свою ученицу. Дворец, не дворец, а занятий никто не отменял. Удивительный человек.

Сделав ещё пару глубоких вдохов, император решил прогуляться по парку. Заодно и узнать, кто же всё-таки тренируется в такую рань? Выйдя на улицу, Плаут понял, что зря не накинул камзол. В одной рубахе было прохладно. Он уже было повернул обратно, но странная фигура, появившаяся на дальнем конце парковой дорожки, привлекла его внимание. Человек словно выплыл из предрассветных сумерек. Шёл медленно, никуда не торопился, значит, не был слугой. Придворные в такую рань не вставали. Вот поспать до обеда, это они могли. Но встать на рассвете, чтобы прогуляться по парку...

Плаут так и стоял, наблюдая, как незнакомец не спеша приближается к нему. Мужчина тоже заметил, что гуляет по парку не один. Он чуть прибавил шаг, потом остановился, вглядываясь в императора, и, вдруг побежал. Плаут с удивлением понял, что бежит человек очень медленно, он даже шёл быстрее. Это было так странно. Так бежать мог только очень пожилой человек...

Понимание того, кто так торопиться ему навстречу, пришло от сердца. Мозг, привыкший оперировать фактами, отказывался даже думать об этом. Но чуткое человеческое сердце не задумывалось.

- Отец?..

- Плаут... - Питрос остановился в метре от сына, не в силах сделать больше ни шага, - я и не предполагал, что ты гуляешь в такую рань...

- Как ты тут оказался? Погоди... Ты жив... Ты гуляешь по дворцовому парку... Где ты был все эти годы?!

- Ты не хочешь меня обнять, сынок?

- О, боги! Отец! - Плаут обнял своего старика. Слёзы навернулись на глаза.

- Я же говорил тебе, твоё величество, что жив твой папаня, - из кустов жасмина вышел улыбающийся Фанагор. - И не зыркай так на меня. Ушёл тогда, потому что не верил, что отпустишь!

- Ушёл, и ушёл, - добродушно буркнул Плаут. - За отца я тебе всё готов простить.

- Ха! Нужно мне твоё прощение, как кнут кобыле! Я сам готов тебя простить, между прочим... Давайте, делитесь последними новостями, а я пошёл!

- Куда? - Плауту хотелось задать колдуну много, очень много вопросов, но отец подцепил его под локоть и повёл в сторону летнего павильона.

- Успеешь ещё. Идём, Плаут, разговор нам предстоит серьёзный.

- Ты всё знаешь?

- Конечно! Это я послал к тебе десять лет назад графа Саубера.

- Ты?! И ты знаешь, кто он такой?

- Знаю. И именно по его просьбе пришёл к тебе.

- А раньше не хотел?

- Хотел. Но, ты справлялся без меня.

***

Когда граф Саубер объяснил все подробности предстоящего ритуала, Плаут готов был даже отказаться от задуманного. Он никак не предполагал, что исправление его ошибки потребует столь сложных действий. А насколько это опасно для самого графа, не мог знать никто. Ведь Эсделик не активировался уже более двухсот лет. И как артефакт поведёт себя после столь длительного бездействия, можно было только предполагать.

Плаут ощущал себя без вины виноватым. Он был готов отдать графу Эсделик без проведения ритуала. Он боялся. Последствий. Того, что сделает хуже, чем есть. Неправильного выбора.

- Ваше величество, вы не будете против, если участников ритуала будет несколько больше? - Гедеон говорил спокойно и уверенно, без дрожи в голосе и фальшивой смелости.

- Пусть будет больше, - а вот Плаут нервничал, и даже не пытался этого скрыть.

- Тогда я всех позову, - граф открыл дверь, приглашая в кабинет императора тех, кого посчитал нужными для участия в сложной процедуре. Или просто поприсутствовать.

В кабинет вошла Дамаска.

- Верховная жрица культа археев, - представил её Гедеон. Следом за царицей появилась незнакомка, которую так тщетно искал порученец Форго. - Покровительница случайностей, Й'ола. Хранительница рода Румов, Пряха Яэль, - женщины встали у окна, и император поразился, насколько разными они были, и в то же время прекрасными. Каждая по-своему. А все вместе были похожи на богинь с полотен старых мастеров. Собственно, две из них и были богинями в людском понимании. Вслед за женщинами вошли трое мужчин. - Василеопатер Питрос третий, маг четырёх стихий Фанагор, благословенный Ки.

В присутствии этих людей Плаут вдруг почувствовал себя маленькой песчинкой, гонимой ветром по дороге судьбы, а не монархом огромного государства.

- Да уж... Скажи мне кто раньше, не поверил бы!

- Просто, надо верить в чудеса, - назидательно произнёс Фанагор.

- Цудеся... - мягко повторил за ним Сянзян и сложил из пальцев замысловатую мудру.

- Ваше величество, вы не изменили своего решения? - Гедеон пристально посмотрел в глаза императору. Тот отрицательно мотнул головой. - Приступим!

Граф сел в приготовленное кресло, поставил на колени Эсделик, снял с запястья родовой браслет и стал его распутывать. Плаут всего пару раз замечал это странное украшение на левой руке своего статс-советника. Побрякушек, даже очень дорогих, граф не носил, а этот дешёвый, как тогда казалось, браслет был ему чем-то дорог. Теперь император понял назначение этого невзрачного предмета.

После распутывания браслет трансформировался в два небольших шнура с иглами на одном конце и прямоугольными разъёмами на другом, совпадающими по размерам с отверстиями в артефакте. Граф сверил надписи на Эсделике, вставил разъёмы в артефакт и нажал на известный только ему потайной рычажок. На верхней поверхности камня появилось небольшое углубление.

- Яэль...

Пряха подошла к Плауту и протянула к нему руку. Император подставил своё левое запястье, для ритуала нужно было немного его крови. К ворожбе на крови это не имело никакого отношения. Как объяснил Гедеон, просто человеческая кровь является носителем информации о конкретном человеке, и эта информация нужна артефакту, чтобы выбрать из своей памяти сведение о той личности, судьбу которой и будут менять.

Быстрый взмах руки, и тонкая струйка горячей крови потекла в отверстие Эсделика. Прибор впитал в себя нужное количество человеческого материала и закрылся. Поверхность снова стала абсолютно ровной. Й'ола подошла к графу, закатала рукава на его рубахе, нащупала вены на руках мужа и воткнула в них иглы. Левый шнур тут же окрасился в красный цвет, в артефакте что-то щёлкнуло, после чего покраснел и правый. Эсделик, питаемый кровью потомка своего создателя, заработал, воплощая надежды императора Плаута в жизнь.

- А что же будет с нами? - тихо спросил Фанагор Яэль.

- С нами всё будет хорошо, зря, что ли я тут присутствую! - Хитро улыбнулась Пряха.

- А что, без тебя было бы плохо?

- Без меня было бы то, что было... - неясно выразилась женщина.

Й'ола недоумённо покосилась на подругу. Она помнила про тот спор Яэль с Уль-Дианом, в котором Пряха выиграла у оракула щелбаны.

- Ты что, тогда совсем Плаута бросила? - Поразилась она легкомыслию хранительницы рода Румов.

- Не совсем... Как я могла? Но волю ему дала изрядную. Вот он и наворотил... Зато, опыта набрался, - оправдала сама себя Яэль.

- Думаешь, теперь ему это пригодится?

- Я очень постараюсь, Й'ола... Тихо! Началось!

Эпилог

338 год от объединения Септерри и правления династии Румов

Императорскую регату, которая ежегодно проходила в порту Белого рога на Ладонь-озере в этом году было решено провести в Порт-Марине. Прошлогоднее землетрясение, что освободило Ущельск от последствий селя, дало возможность переправить на морское побережье яхты постоянных участников регаты. Но самые умные яхтсмены успели построить себе новые суда на возрождённой верфи Порт-Марина. Нерасторопные участники регаты пытались жаловаться в организационный комитет на то, что новые морские яхты имеют явное преимущество перед речными, но их никто не слушал, объясняя это тем, что расторопные соперники специально распространяют такие слухи, чтобы деморализовать их ещё до начала соревнований.

Принц Гадриан, как попечитель и главный участник императорской регаты, прибыл в Порт-Марин за две недели до начала соревнований, чтобы лично проверить, как идёт подготовка. Его клипер 'Афротида' бороздил бухту Триа вдоль и поперёк, проверяя фарватер, рифы и прочие особенности морского дна, дабы избежать несчастий на соревнованиях. Ладонь-озеро почти не имеет каверзных участков. Песчаные отмели, да пара скальных обломков, известны всем капитанам. А тут надо будет раздать всем проверенные лоции. Ничто не должно омрачить праздник.

- Ваше высочество, - господин Пикар, капитан клипера, заглянул в каюту Гадриана, - у нас риф пропал. Уже третий.

- Что? - Принц оторвался от письма к отцу. - Как, третий? - Выбежав на палубу, Гадриан увидел, как матросы наращивают лотлинь. - Сколько?

- Двадцати мало, - ответил один из моряков. Гадриан присвистнул. - Если здесь будет хотя бы двадцать пять...

- Ваше высочество, - старик-картограф не дал высказаться матросу, спеша поделиться своими наблюдениями. Он развернул перед носом принца очень старую карту бухты и, тыча в неё пальцем, торжественно заявил: - Эта лоция сейчас более правильная, чем более поздние! Вы понимаете, что это значит, ваше высочество? Какие перспективы открываются перед Порт-Марином? Да что там, Порт-Марин! Перед всем Семиземьем! А?!

- Понимаю, профессор. Но, чтобы не радоваться понапрасну и не делать поспешных выводов, надо всё очень тщательно проверить и перепроверить! Императора вводить в заблуждение я не позволю! - Картограф понимающе закивал. - Кстати, профессор, а как вы объясните эти изменения рельефа?

- Думаю, ваше высочество, прошлогоднее землетрясение затронуло не только Ущельск... эм... я бы, даже сказал, не столько Ущельск, сколько именно дно этой бухты! Ведь когда-то донный пласт был сдвинут, напряжение в коре возросло... Э-э... Наверное, вам это не интересно... Но, на сегодняшний момент всё пришло в изначальное состояние. Вот. Считаю, что бухта Триа снова стала судоходной! - Довольным тоном закончил свой спич профессор.

- Надеюсь, ваши выводы верны, - Гадриану очень хотелось, чтобы дела обстояли именно так, как рассказал картограф.

- Тридцать восемь! - Крикнул матрос, опустивший в этот момент лот за борт.

Профессор победоносно вскинул правую руку с оттопыренным указательным пальцем.

Принцу хотелось расхохотаться, но он сдержался.

- Капитан! Прикажите спустить ялик! Мне надо на берег!

- Ваше высочество, а яхта 'Эвридис' вам не подойдёт?

- Граф Саубер уже тут? - Обрадовался Гедеон. Ему всегда было приятно общаться с советником отца. Умный, деликатный человек. И постоянный соперник на соревнованиях. Именно он в прошлом году предложил Гадриану провести регату в Порт-Марине. И ведь не прогадал! - А кто за штурвалом?

Новая, изящная яхта класса 'Солнечный ветер' подходила к правому борту 'Афротиды'. За штурвалом действительно стоял не граф. Фигура человека была более щуплой и не такой высокой. Это был и не Эйнар. Сын графа хоть и был мальчиком рослым, всё равно за два месяца, что Гадриан его не видел, не успел бы так подрасти. Кому же Гедеон доверил столь сложный манёвр?

Принц не верил своим глазам. Яхту к борту клипера швартовала девушка. Высокая, худенькая, загорелая, словно жительница южной Ка-Рфы, с золотистыми волосами, заплетёнными в простую косу, она была похожа на дух моря, ласкового, игривого, но и могучего одновременно. Она радостно помахала ему рукой, и принц тут же ответил, желая немедленно познакомиться с морской девой.

Граф Саубер уже поднялся на борт 'Афротиды', а Гадриан даже не заметил, когда он это сделал. Принц вообще никого не видел, кроме девушки. Когда она поднималась на борт клипера, Гадриан растолкал всех матросов и сам подал ей руку.

- Ваше высочество, разрешите вам представить дочь моего друга и дальнего родственника маркиза Дьярви Сеумура! - Официальным тоном, за которым явно слышались весёлые нотки, сообщил регалии девушки граф Саубер.

- Геленика, - лучезарно улыбнулась юная маркиза и протянула принцу руку, но так, чтобы он пожал её по-мужски, а не припал трепетно к запястью.

Гадриан ощутил жёсткие бугорки на ладонях девушки, её крепкое пожатие и понял, что ни за что на свете не хочет отпускать эту руку. Он готов прожить остаток своих дней, держась за сильную, надёжную, и, в то же время, нежную ладонь Геленики... если, конечно, она не возражает.

- Дриан, - представился именем, которым его называли очень немногие люди. Самые родные, самые близкие. Принцу очень хотелось, чтобы Геленика стала одной из них. Он тоже улыбнулся и, всё-таки, поцеловал её руку.

- Ника, - ответила она ему взаимной вежливостью.

Граф Саубер чуть склонился к принцу и, заинтересованно глядя вдаль, сообщил тому на ухо:

- На время регаты - Ника МОЙ матрос! Договорились?

- Я бы конечно мог... - задумчиво пробормотал Гадриан, глядя на предмет раздора, - приказать... но... правила запрещают переманивать членов команд. Эх... Зачем мы приняли такие правила?

- Вот и замечательно! - Граф почтительно поклонился принцу и направился к профессору. Ему было, что обсудить со стариком-картографом.

- Ника, вы хотите победить, или предпочитаете быть побеждённой? - Осведомился принц, лукаво поглядывая на девушку.

- Смотря, как эта победа достанется, - достойно парировала Ника.

- А уж я-то постараюсь! - Раздался рядом звонкий мальчишеский голос.

Гадриан понял, что не заметил не только, как на клипер поднялся граф, но и как на судне оказался Эйнар. Вот она... магия... волшебство любви. Главное, чтобы девушке он хоть немного нравился.

Высадившись на берег, принц заметил на балконе здания порта яркое пятно.

- Метака? Похоже, гости собираются в Порт-Марине гораздо раньше, чем я на это рассчитывал.

Царевна тоже увидела кузена, приветливо помахала ему рукой и скрылась в здании. А через минуту неугомонный радужный вихрь уже обнимал Гадриана, засыпая кучей новостей, выжных и не очень.

- Дриан, я еле уговорила Фанагора перекинуть меня сюда! Он встретил какую-то старую знакомую, выпросил у матери отпуск, и ни в какую не соглашался помогать мне! А я получила письмо от Ассандра! Помолвка с этой стервой Катринуцей назначена уже через месяц! Что мне делать?

- Почему тебе? Ассандр мужчина, он и должен решать такие вопросы!

Метака вытаращила на кузена удивлённые глаза.

- Он делает! Но я тоже не хочу оставаться в стороне! Или ты хочешь жениться на мне? Запомни, братец, я люблю тебя только как сестра! А как жена я буду для тебя невыносима! Понял?

Гадриан ехидно ухмыльнулся.

- Я с тобой категорически согласен! Ты мне тоже в качестве жены не больно-то нужна! И у меня есть план!

- Да?! - Обрадовалась царевна. Такой подход ей нравился больше. - Поделишься?

- Разумеется... Только тебе придётся забыть, что ты умеешь плавать.

Даже в законном отпуске ему не дают покоя! То царевна требует отправить её в Порт-Марин, то Питрос зачем-то собрался в Ситау. И всё это несмотря на то, что он почти ежедневно сопровождает Плаута из Тронберга в Кар-фу и обратно!

Вот уж не знаешь, что лучше: тихо и беззаботно сидеть на цепи в казематах дворца, или работать на износ, поставив на собственной жизни крест?

Ну, положим, с казематом он погорячился, но такая жестокая эксплуатация со стороны двух царствующих особ и их родственников очень утомляет. Никакой личной жизни! Почти... И любимая женщина навещает его не часто.

Мог ли он предположить, когда депрессивный, едва стоящий на ногах кронпринц Плаут, неизвестно какими путями забредший во дворцовую тюрьму, предлагал ему выпить за помин своей любви, что это обернётся дерзким побегом из каземата прямиком в Ка-Рфу к новоиспечённой царице Ка-Дамас? Что рыдающая Дамаска вцепится в любимого мужа, как голодная пиявка, и придумает коварный план тайной жизни для кронпринца Септерри.

До самой смерти императрицы Супи-Авгуды непосвящённые гадали, кто же является любовником царицы, от которого у неё народилось три дочери? А так как посвящённых было всего ничего, то тайна хранилась свято. Правда, были те, кто догадывался, но они молчали. Кому же охота встречаться с ассасинами ка-рфийской царицы? Но после коронации Плаута завеса тайны была снята. Император официально признал своих дочерей, предоставив им право жить с матерью. Тогда и Питрос вышел из подполья, став статс-советником у собственного сына.

Собственно, жизнь сложилась не так уж и плохо, как казалось ему в мрачном дворцовом подземелье, но отдых нужен даже людям, наделённым магическими способностями!

Всё! У него отпуск! Забудьте про Фанагора на две недели!

Опробовав новую яхту, довольный граф Саубер сначала заглянул в особняк маркиза Сеймура. Во-первых, надо было проводить Геленику, на которую засматривались кавалеры всех мастей, уже наводнившие город. Во-вторых, необходимо было поделиться с Дьярви последними новостями. Порт в скором времени должен возродиться, так что не мешало бы присмотреть тут недвижимость. В- третьих, Ника сказала, что крестник Дьярви - младший сделал первые шаги. А это следовало бы отметить.

Как оказалось, Й'ола тоже была тут. Она тютюшкала малыша Дьярви, а тот норовил запихать себе в рот медальон женщины. Но золотое солнце было слишком велико для ротика младенца, хотя он очень старался.

- Приветствую вас!

Малыш радостно заулыбался, обернувшись на знакомый голос. Впрочем, своей добычи изо рта не выпустил, так что Йоле пришлось немного наклониться.

- Как яхта? - Женщина попыталась освободить своё украшение, но Дьярви-младший сцепил восемь, имеющихся у него зубов, и сердито захныкал.

- Отлично! Ника лучше расскажет. Как ты себя чувствуешь?

- Хорошо, милый. Не беспокойся.

А как можно не беспокоиться за жену в её-то положении?

Пусть, она смелая, самостоятельная, мужественная, но такая нежная и ранимая. Как он прожил без неё столько лет? Спасибо Пряхе. Спустилась в Экумин, нашла их тут с Эйнаром. И Фанагору спасибо, помог ей в поисках. Отплатил добром за добро. А ведь тогда в Ущельске сам чуть не погиб, спасая людей. Сель сошёл неожиданно. Жители не успели уйти на верхнее плато. Под завалом даже оказались император с младшим принцем. Хорошо, что у Плаута парень такой замечательный. Фанагор сказал, что девять кругов не каждый пройти может. Но, всё обошлось. А год назад к ним пришла Й'ола.

- Гедеон, Й'ола, идёмте обедать! - Арриана выглянула из столовой. Если не знать, что эта молодая женщина мать Геленики, её легко можно было бы принять за старшую сестру девушки. Такая же высокая и стройная. Только глаза более светлые. Нике же достались глаза отца. - Дьярви, а ты можешь уже сам ходить ножками! Иди к маме, малыш!

Отпустив, наконец, недожёванное солнце, карапуз сполз на пол и покосолапил к матери, протянув к ней пухлые ручёнки.

- Дяви ходи... - сообщил он со всей серьёзностью Арриане, уткнувшись в её колени.

- Да. Дьярви уже большой мальчик... Он ходит, как взрослый... - маркиза повела сынишку в столовую

- Арриана - замечательная мама, - мечтательная улыбка осветила лицо Й'олы.

- Ты тоже, - Гедеон обнял жену и повёл её в соседнюю комнату, где их уже с нетерпением ждали голодные родственники.

Киа торопилась в монастырь. Письмо от высокопоставленного чиновника из Септерри она получила вчера вечером, и, если бы могла, сразу же отправилась бы в Ксуекин. Но возраст уже не позволял легко, как бывало, взбираться в гору. Новость была долгожданная и очень важная. Такие не приходят часто. Да и редко почти не приходят. Статс-советник императора Плаута сообщал, что ему действительно знаком тот, кого люди называют археем. Значит, пришло время, выполнить древнюю клятву.

- Киаохуи, ты веришь тому, что написано в этом письме? - Настоятель монастыря Фенгдж мог сомневаться. Даже должен был сомневаться. А её задача состояла в том, чтобы убедить монаха, что Питросу можно верить. Не тот он человек, кто станет шутить в подобном деле. - Веришь?

- Верю!

- И он не воспользуется артефактом в своих личных целях?

- А многие до него смогли воспользоваться? - Чуть язвительно осведомилась знахарка. - Никто не предлагает отдавать Эсделик! Тот человек придёт к тебе сам! Убедишься, что он архей - отдашь артефакт. Нет - извинишься за беспокойство!

- Как у тебя всё легко получается! Да, нет...

- Благословенного Ки спроси, коли сомневаешься.

- Спрошу! Обязательно... Сянзян!

- Да, учитель?

- Что скажешь про письмо, что принесла твоя приемница?

Монашек подплыл к Киа, несколько секунд смотрел на письмо, радостно улыбнулся и с поклоном ответил настоятелю:

- Хозяин нашёлся!

- Будь посему! Приглашай этого чело... архея.

- Исполню, господин Фенгдж.

Регата подходила к концу.

На последнем этапе лидировали две яхты: "Стремительная" - принца Гадриана, и "Эвридис" - графа Саубера. Оба судна шли киль в киль, не уступая друг другу ни метра. Оба рулевых мастерски проходили повороты, лихо заходили на виражи и, опасно сближаясь, пытались подрезать друг друга. Азарт яхтсменов передавался зрителям. Так что трибуны, установленные на всей набережной, и заполненные до отказа, ревели и гудели на все лады.

За призовое третье место тоже шла нешуточная борьба. Сразу три яхты пытались вырвать победу у соперников. "Морская ласточка" - яхта кронпринца, чуть уступала "Чаире", на которой командовала царевна Метака. За ними по пятам шла "Сапфировая стрела". Эта яхта принадлежала джахской принцессе Катринуце. Но сама наследница короля Ууно сидела в императорской ложе, напряжённо следя за гонкой. Море принцесса не любила, как и ненужные физические упражнения. Её холёное, пышное тело привыкло к неге и покою. А уж натирать нежные ручки грубыми канатами, или крутить тяжеленный штурвал, было для неё кошмаром! Девушек, принимавших участие регате, Катринуца не понимала и осуждала. Но подобная точка зрения не мешала ей азартно болеть за свою яхту и страстно желать победы! Хотя бы над "Морской ласточкой".

Две яхты - победительницы пересекли финишную черту почти одновременно. Причём, кто в конечном итоге стал победителем, определить было очень трудно. В зависимости от местонахождения зрителей, мнения разделились. Одним казалось, что в последний момент вперёд вырвалась "Эвридис". Но другие оспаривали этот очевидный факт, настаивая, что "Стремительная" сделала рывок и финишировала чуть раньше.

Гадриан радостно отсалютовал Геленике, считая, что, кого бы ни сочли победителем судьи, он без награды не останется! Зря, что ли поспорил с девушкой? На ужин, если выиграет он. И... на ужин, если победит она. Вся интрига заключается лишь в месте проведения этого ужина.

Победители определились, но гонка ещё не закончилась. В борьбе за третье место на финише разыгралась целая трагедия. "Чаира" чуть уступала "Морской ласточке" и Метака предприняла рискованный манёвр. Яхта опасно накренилась, девушка не удержалась и полетела за борт. Почти мгновенно с "Морской ласточки" в воду нырнул мужчина, и оба исчезли в глубине. Яхты застопорили ход, и "Сапфировая стрела" в гордом одиночестве пошла к финишу.

Трибуны ахнули. Люди повскакивали со своих мест, пытаясь разглядеть, что же там случилось?

Царица Ка-Дамас нахмурилась, пытаясь понять, что именно она сейчас увидела, и на что ей прозрачно намекала Метака. Повернулась к Плауту, который находился в таком же состоянии непонимания.

- Ты что-нибудь об этом знаешь?

- Нет... Но, надеюсь узнать!

Высокопоставленные гости, которым было разрешено спускаться на причал, направились поздравлять победителей и утешать проигравших. Первыми, по праву, шли император Плаут и царица Ка- Дамас. Им навстречу вышли две команды победителей, за ними - экипаж джахской яхты. Получив свои поздравления, яхтсмены уступили место тем, кто так неожиданно сошёл с дистанции.

Кронпринц Ассандр, мокрый, но счастливый, нёс на руках вполне живую, но немного бледную Метаку. Подойдя к чете правителей, Ассандр бережно опустил девушку на землю, получив от неё благодарственный поцелуй.