Осколки тебя

Глава 3

Картер

Старшая школа

– Хорошая тренировка, ребята, но расслабляться рано! Цель – превыше всего! Я хочу, чтобы к моменту матча со школой Джеферсона каждый из вас знал, ради чего он вышел на поле, и был готов вырвать победу у «Бульдогов» зубами! Все ясно?

– Да, сэр!

– Лукас, ты по-прежнему продолжаешь раскачивать стик при попадании мяча в сетку. Сколько можно повторять: используй импульс, а не глуши его! Ослабляй верхнюю руку. Все понял?

– Да, сэр!

– Николас, обрати внимание на подачу и скорость. Помни, что на тебе, как на нападающем, лежит ответственность за осуществление быстрых прорывов и перемещения мяча на половине соперника. Я уже молчу о забивании голов. Включай не только силу, но и мозги! Работай на зону атаки с оправданной агрессией. У тебя снова два предупреждения за игру, парень! Какого черта, Холт?! Во время игры с «Бульдогами» ты мне нужен на поле, а не на штраф-площадке!

– Исправлюсь, сэр!

– Картер Райт…

– Слушаю, сэр.

Голос тренера понижается и в раздевалке становится тише. Я снимаю шлем и сдергиваю с себя футболку. Вытираю ею взмокшую шею. Кое у кого из парней вырывается сочувствующий вздох – тренер Херли жесткий человек, и все об этом знают. Как знают и то, что я не люблю подчиняться правилам. Но я все еще здесь, в команде «Беркуты» старшей школы Эллисона по лакроссу, и всем интересно, почему. Думаю, узнай они причину – это бы их удивило. Многие здесь только затем, чтобы поступить в колледж.

Мне, правда, пока об этом думать рано.

– Иногда мне кажется, Райт, – говорит тренер Херли, сцепив руки за спиной и поджимая губы после каждого произнесённого им слова, – что ты сделан из неизвестного мне волокна, с иным запасом прочности. Отличная игра, парень!

– Спасибо, сэр.

– Если ты продолжишь играть в том же духе, у нас у всех уже в этом году появится шанс надрать задницы «Бульдогам». Оставляю тебя атакующим полузащитником и очень на тебя рассчитываю. Саймон Адамс?

– Слушаю, сэр!

– Парень, твои длинные руки нужны в защите! Ты встаешь в игру на место Райта! Всем всё понятно? Через две тренировки утверждаем состав команды!

В раздевалке находятся две дюжины человек, но все отвечают в унисон:

– Да, сэр!

Я захожу в душевую одним из первых, смываю с кожи пот, пропитанный адреналином, но на выходе из кабинки меня поджидает Саймон Адамс – черный, как ночь, и такой же предсказуемый тип. Он учится классом старше, он меня крупнее и выше, и после слов тренера считает себя вправе выместить на мне злость.

Не скажу, что все происходит неожиданно. После последнего решения Херли поменять нас местами я был уверен, что мы схлестнемся – слишком высок авторитет Саймона в старшей команде, в которую мы только перешли с Ником и Лукасом, чтобы оставить без внимания мои четыре очка. Но раз уж тренер решил оставить за нами право выяснить всё между собой, я отвечаю на атаку.

Мы обмениваемся ударами почти беззвучно – мои удары быстрее и резче, и скоро переходят в серию. В шуме тугих струй, бьющих о кафель, наши дыхания смазываются и рваные выдохи глохнут. Даже жаль, что он просчитался – все заканчивается слишком быстро.

Когда я выхожу в раздевалку, обмотав полотенце вокруг бедер, Саймон остается стоять на четвереньках, сплевывая кровь на пол и пытаясь подняться. Удивленный и разочарованный в своей силе, которая его подвела.

Ничего, уже очень скоро он захочет реванша, и он обойдется ему еще дороже.

Ребята постарше косятся на меня, а Ник ржет, привалившись к шкафчику:

– Ну, как, парни? Я же предупреждал Адамса, что лучше не нарываться. Спорим, он не выйдет из душевой раньше, чем через три минуты?.. Эй, Адамс! – орет Ник. – Мамочку позвать? Или лучше сразу твою девчонку, чтобы зализала раны?.. Кто знает, может, тебе еще кое-что перепадет из жалости? О, черт, парни, а я бы на это посмотрел!

– Заткнись, Холт! – я подхожу к своему шкафчику и надеваю боксеры. Следом натягиваю джинсы, кроссовки и, наконец, толстовку. Напряжение после игры и драки держит тело в приятном тонусе – люблю такие моменты, а вот трепать языком – не очень. Но Нику нравится, и он продолжает насмехаться над Адамсом, пока того нет в раздевалке.

Черт с ним! Я не переживаю за Холта, в конце концов, он почти такой же отмороженный придурок, как я. Если ему хочется получить по роже, то это его дело.

В раздевалке стоит плотный запах потных тел. Я заталкиваю грязную одежду в спортивную сумку, щелкаю молнией и направляюсь к выходу. Предупреждаю друзей, толкая дверь в коридор:

– Жду вас на улице!

– Окей, Райт!

Я прохожу мимо спортзала, следую дальше по коридору и выхожу на школьный двор со стороны парковки. Октябрь в этом году выдался теплый и на деревянных скамейках все еще сидят школьники – кто в ожидании родителей, а кто просто треплется, составив друг другу компанию. В этой большой школе хватает спортивных секций и глупых занятий вроде тех, какими увлечен мой брат, чтобы занять каждого. Так что обычно здесь до самого вечера довольно шумно.

Заметив меня, с ближней лавочки сдергивается парочка сопляков и убирается подальше – в сторону трибун открытого стадиона. Отлично!

Я подхожу к лавочке, бросаю на нее сумку и сажусь, тяжело откинув плечи на спинку. В голове вновь долбится знакомая мысль: скорей бы получить права, а не сидеть здесь, как идиот, в ожидании школьного автобуса. Но, черт, я уже предчувствую, что этот год станет для меня самым длинным, и драка с Саймоном не кажется приятной.

– Привет, Картер! Ты уже закончил? Я боялся, что снова опоздаешь. Как прошла тренировка?

Я поворачиваю голову (хотя могу этого не делать, голос парня знаком мне едва ли не лучше, чем мой собственный), и вижу Алекса. Он подходит ближе, снимает с плеча рюкзак и ставит рядом с моей сумкой. Хлопнув меня по плечу, садится на скамейку и вытягивает ноги. Вздыхает устало, проводя ладонью по лицу:

– Ну и денек! Две статьи, и обе срочно. Похоже, ты был прав насчет нашего секретаря – мисс Моран. Ей нравится меня эксплуатировать, теперь я и сам это вижу.

– И что на этот раз понадобилось хитрой жабе?

Алекс хмурится при моих словах, поджимает губы, но отвечает:

– Да чушь для городских новостей Сэндфилд-Рока! Обычная благодарность спонсорам от имени учеников и дирекции. Красочный отчет, чем живет наша школа в новом учебном году, и как мы поддерживаем нашего доброго мэра Болтона. Ничего нового, Картер, поверь. Год назад мы с Кевином писали о том же самом!

– Отстой.

– Точно. Но главное не это. Она не дает мне писать, о чем я хочу, понимаешь? Мои статьи называет недостаточно толерантными и собирается обсудить их на собрании школьного комитета!

Алекс вздыхает, и теперь уже я хлопаю его по плечу.

– Забей, Ал! Моран старая прожженная феминистка, которой не насрать на тебя. Она не хочет, чтобы ты споткнулся. Ты просто пока этого не понимаешь.

– Я пытаюсь, Картер…

– Но?

– Но несправедливость меня убивает! Мне нравится работать в школьной газете, однако я не соглашался молчать! И если в семьях с приёмными подростками есть проблемы, то кому, как не подросткам об этом говорить?.. Ты знаешь, что Тильда Стронг из десятого класса только этим летом дважды сбегала из дома?

– И?

– У этого должна быть причина! Я не верю, что все дело в ее характере и плохой наследственности, как уверяют родители. Чушь!

Я смотрю на Алекса и смеюсь. Вот уж кому наплевать на лакросс и на все драки в школьной душевой. Моего брата интересует журналистика и литература. Ах, да, еще гребаные судьбы несчастных людей, которым по большому счету нет до Алекса никакого дела.

Как всегда его волосы взлохмачены и, в отличие от моих, выглядят так, словно он весь день запускал в них пальцы. Сухие губы обкусаны, а на ладонях следы от маркеров.

– Чувак, ты можешь хоть один день прожить для себя? – говорю я в который раз. – Не думая о других? Какого черта ты рвешь задницу, Алекс?!

Но я и сам знаю ответ – не может. В этом его суть – верить в лучшее и давать людям шанс. Провидение еще в утробе матери, отвесив поровну общих генов, разделило нас на светлое и темное. Именно поэтому я вижу то, что никогда не увидит он. И, надо полагать, наоборот. Потому что, глядя на милую блондиночку Тильду Стронг, я вижу лишь лживую стерву и умелую манипуляторшу, готовую навесить петлю на любого, кто не позволит ей сосать из него кровь. И да, ее приемные родители правы, нет никаких чертовых причин, она просто такой родилась!

Мимо к парковке идут девчонки-старшеклассницы, и моя кривая улыбка притягивает их внимание.

– Привет, мальчики! Как дела? – здоровается одна, но я выбираю другую – у которой больше грудь, а в глазах есть то, что мне нужно – интерес, и отвечаю:

– Привет, Хлоя. Отлично выглядишь!

– Вас подбросить домой, Картер? У нас есть лишние полчаса!

Хорошее предложение, мне нравится. Я делаю вид, что размышляю, а Алекс поспешно мотает головой – так решительно, словно вообще боится оказаться возле девчонок:

– Нет, спасибо! Я остаюсь. Хочу дождаться Лену, у нее скоро закончится музыкальное занятие. Я обещал ей, что мы зайдем в кафетерий к Бобби. У нас… у нас есть повод, – вдруг смущается он.

Как предсказуемо, мы с девчонками озадачено переглядываемся. Но сегодня пятница, спешить некуда, и эти чертовы несколько минут наедине с братом для меня кое-что, да значат.

– Увы, девочки, – пожимаю я плечами, – в другой раз. Сегодня я хочу посмотреть, как мой брат, наконец-то, поцелует свою девчонку. Вы слышали: у него есть повод!

Старшеклассницы, хохоча, уходят, Алекс краснеет, а я вскидываю брови:

– Ну, что не так, Ал? Я же не виноват, что ты никак на это не решишься? И да, мне смешно! Никогда не понимал, что ты нашел в своем худом Трескунке, когда вокруг так много симпатичных Хлой!

Я поворачиваю голову и задумчиво провожаю девчонок взглядом. Размышляю вслух:

– Конечно, переспать с ними вряд ли получится, но целоваться они тебя точно научат. М-м, Ал? Я знаю, о чем говорю. Еще не поздно их догнать!

Конечно, Алекс сердится, вскакивает со скамейки и сердито бросает сквозь зубы:

– Придурок! Даже не начинай! Это не твое дело!

– От придурка слышу! – легко возвращаю я. – Конечно, не мое. Мне хватает и нашей малохольной сестры, чтобы я позволил вынести мне мозг еще одной зануде-малолетке! Что, Алекс, будешь ждать, когда ей исполнится восемнадцать, чтобы стать мужиком? Не смеши! Тебе скоро семнадцать, через год ты сам от скуки ее бросишь, потому что устанешь спускать вручную!

– У «нее» есть имя – Лена. И ты это знаешь!

– И что? Предлагаешь с ней подружиться?

Угол воротника рубашки Алекса снова загнут внутрь – старая привычка мальчишки-мечтателя, в детстве рассказывающего нам с сестрой выдуманные истории. Сколько себя помню, меня всегда в людях раздражала подобная небрежность, но странное дело, это раздражение никогда не распространялось на брата.

– Думаю, было бы неплохо! Во всяком случае, Лена хотя бы приходила в наш дом! Не понимаю, Картер, – Алекс хмурит лоб, рассматривая меня. – Почему ты всегда хочешь казаться хуже, чем есть на самом деле? Я же знаю тебя лучше всех. Ты не такой!

Снова он за свое. Я качаю головой и лениво его поправляю:

– Это немного не так звучит, Ал. Я для тебя не такой – есть разница. Это ты хочешь видеть меня лучше, чем я есть. Но это не так.

Я знаю, что он возразит, он никогда не устанет перетаскивать меня на светлую сторону, чего бы ему это ни стоило.

– Это так!

Выдохнуть получается сипло.

– Вот только не включай режим «зануды», Ал, а то я пожалею, что не ушел с Хлоей.

– Даже не думал, – слышу упрямый ответ. – И я тебя не держу!

Окей. Я берусь за ручку сумки и встаю. Закидываю ее на плечо. Ссориться мы оба не любим, но если очень хочется, то почему бы и нет?

– А что же тогда ты делаешь? – замечаю ему не без раздражения. – Мы уже пять минут говорим о тебе, а ты так и не спросил, как прошла моя тренировка. Но забей, паинька, я ухожу!

– Стой!

Алекс меняется в лице и ловит меня за локоть. Останавливает, поворачивая к себе.

– Извини, Картер, я не хотел тебя обидеть. Просто ты строишь из себя злодея, а я устал искать этому объяснение. Если тебе самому плевать на то, каким тебя видят другие, то мне – нет! Каждый раз, получая грамоту за отличную учебу, я продолжаю себя спрашивать: почему я, а не ты? Ведь мы с тобой знаем, кто из нас двоих не только сильнее, но и умнее. Так всегда было, Картер!

– И будет! – не выдерживаю я. – И лучше держи язык за зубами!

– Но почему?! – искренне недоумевает Алекс.

– Потому что злодеи всегда хитрее и умнее, ты разве не знал? В их темных закоулках души прячется то, что пугает и заставляет с ними считаться. Чувствуешь, разницу?.. Меня не волнует чужое мнение и признание в глазах других. Я никому не позволю убедить себя в том, что на мне лежит супер-миссия спасти этот гребанный мир. Даже тебе, Ал!

Я снова бросаю сумку на скамейку и развожу руки в стороны.

– Посмотри на меня! – не прошу брата – требую. – Я свободен! Я волен делать, что хочу! Тогда как ты – продолжаешь второй год строчить дурацкие статейки по указке Моран! Надеешься, что она оценит твои старания? Не отрицай! Наверняка старая жаба всякий раз довольно хлопает тебя по плечу, повторяя, что ты – гордость школы Эллисона и будущее Сэндфилд-Рока! И смеется в спину, зная, что ты продолжишь строчить эти говенные статейки и дальше, даже понимая, что увяз в дерьме! Вместо того, чтобы писать свои истории, как всегда хотел!

Алекс смотрит на меня опешившим взглядом, а я не останавливаюсь. Не сейчас.

– Хочешь узнать, как прошла моя тренировка? Отлично! Я теперь атакующий полузащитник, и через неделю буду в основном составе. Но только если сам захочу! Тренер Херли – серьезный мужик, и пока мне нравится лакросс, я готов играть по его правилам. Вопрос в другом: готов ли Херли в ответ сыграть по моим? – зло ухмыляюсь. – И если нет, то я пошлю его нахер вместе с его командой, школьным комитетом и годовой премией! Потому что я действительно лучший, Ал, и он это знает. А на принципы мне чихать! Я не приемлю все, что связывает руки! Ты говоришь, что Моран считает твои статьи недостаточно толерантными? Алекс, тебя реально расстраивает мнение старой полоумной стервы, не способной мыслить вне системы? – я смеюсь. – Серьезно? Но если так, то заставь ее сожрать свое мнение. Любой ценой! Я бы заставил!

Брат стоит бледнее обычного и уже не пытается мне что-то доказать. Говорит, словно только что догадавшись, хотя давно бы пора.

– Так вот зачем тебе нужны темные закоулки, Картер? Не чтобы прятать, а чтобы извлекать из них подобные аргументы?!

Ну, наконец-то!

– В том числе. Так что не рассказывай мне, каким ты меня видишь. Я никогда – слышишь! – никогда не задам себе вопрос: почему не я!

Сзади подходят Ник с Лукасом и, заметив между мной и братом напряжение, коротко приветствуют Алекса. Он тоже не остается в долгу и сухо кивает парням, сразу теряя к ним интерес. Разговор не окончен, но при Николасе Алекс точно не станет его продолжать. Эти двое еще с детства недолюбливают друг друга, а после того, как Марк Холт привез в Сэндфилд-Рок жену с дочерью, между ними словно черная кошка пробежала.

Я давно догадался, что Ник с трудом переносит сестру, но это не мешает ему каждый раз, встречая ее с Алексом, хмуро оглядываться им вслед и задавать мне тупые вопросы, что у моего брата с его принцессой-бродяжкой. Словно мне есть до этого дело. Правда, свяжись Ник с нашей Викторией, я бы вел себя точно так же, зная, что у него на уме.

В общем, так уж вышло, что даже друзья у нас с Алексом у каждого свои.

Брат продолжает смотреть на меня – одновременно растерянно и сердито, и я сдаюсь. Даю ему понять, что разговор не окончен. Черт! Да и разве можно закончить разговор практически с самим собой?!

– Ладно, остынь, Ал! – хлопаю его по плечу. – Все не так плохо. Хочешь, я помогу тебе справиться с Моран? Только о Тильде забудь, она того не стоит, поверь, здесь старуха права.

– Алекс! – доносится издалека девичий голос, и брат тут же оглядывается. Из-за угла школьного здания выходит группа девчонок, и две из них сворачивают на аллейку, ведущую к нам.

Я сразу замечаю сестру. Сегодня Виктория в короткой юбке и высоких ботинках. Подражая старшеклассницам, с которыми вышла, она жует жвачку и виляет плоской задницей, но окликает и машет брату рукой не она, а ее подруга – наша девчонка-соседка. – Эй, Алекс, я уже освободилась!

Она улыбается, делает в нашу сторону несколько быстрых шагов, но вдруг замечает сначала меня, а затем и Ника с Лукасом, и это ее останавливает. Улыбка тут же исчезает с лица, и она поспешно отводит взгляд. На ней юбка длиной чуть выше острых коленок, и туфли-лодочки без каблуков. Длинные волосы, не такие темные, как у Вик, заплетены в косу и лежат на плече. Невысокая, и в свои почти пятнадцать едва начавшая развиваться угловатая девчонка, она ничем не притягивает взгляд. Странно, что мать считает ее точной копией Адели Холт. По мне, так ей даже до Хлои с подругами далеко, не то что до своей красавицы-матери.

Не дожидаясь, пока кто-то из нас бросит вслух какую-нибудь гадость, Алекс разворачивается, подхватывает со скамейки рюкзак и уходит. Всего на мгновение задержавшись возле Вик, пробежавшей мимо, он как последний придурок замирает напротив Лены Холт. И даже не видя его лица, я могу поклясться, что он глупо улыбается.

Но наконец берет ее за руку и уводит, так и не оглянувшись, а я слышу звонкий голос:

– Привет, Николас! Это я! Эй, Ник, ты чего застыл, как ледышка! Да отомри же! Это же Алекс, он хороший! – Вик смеется, думая, что это весело – вертеться возле старших парней, даже если один из них твой брат, а другой – сосед. – И не надо так смотреть, а то я подумаю, что ты ревнуешь! А такого просто не может быть! Правда, Картер? Ты ведь не ревнуешь меня к Нику?

– Что? – мы одновременно с Холтом поворачиваем голову к моей сестре, и она тут же моргает, как тупая кукла.

– Ну, теоретически! – находит способ выкрутиться, строя глазки моему другу. – Мы с тобой соседи, Ник, и ты всегда к нам приходишь. А там я! И, ну-у, мы тоже могли бы куда-нибудь сходить. Вместе! В кафе к Бобби, например, как Лена и Ал!

Только в четырнадцать лет можно нести подобную чушь в лицо озабоченному подростку, который только и мечтает, чтобы с кем-нибудь перепихнуться. И точно не с такой глупой соплячкой, решившей вдруг, что присутствие старшего брата – это повод развязать язык.

– А вы сейчас домой? – острый нос Вик приподнимается. – Можно с вами?!

Мы и так почти всегда возвращаемся домой вместе, правда, с поправкой – в одном автобусе и с дистанцией в пять метров. Что взбрело в голову сестре сегодня навязаться в компанию, я спрашивать не собираюсь. Вместо этого, сомкнув челюсти, бросаю сердито, вставая между ней и Николасом.

– Вон отсюда, Вик! Стой у остановки и жди автобус!

– Но, Картер…

– Я кому сказал! Нельзя!

– Ты не имеешь права меня прогонять… – начинает она уже не так бойко, но я не Алекс, спорить со мной не выйдет, и голос сестры вздрагивает.

– Вон, я сказал!

– Дурак! – однако Вик уходит, уже не виляя задницей, и пока этого достаточно.

– Холт, только попробуй с этой дурой что-то закрутить… – холодно предупреждаю я Ника, но тот и сам со смешком фыркает:

– Да нужна она мне!

А Лукас, завалившись на скамейку, ржет:

– Твою мать! Как же хорошо, что у меня два брата и ни одной сестры! Не завидую я вам, парни! А что же будет через пару лет, когда они вырастут? Каждому все равно член на узел не завяжешь!