Осколок Нави

Глава 4 Купец из Мрежи

Ярмарка встретила меня шумной толпой, яркими нарядами и громкими возгласами торговцев. Каждый норовил заманить людей к своему прилавку. Те, что понаглее, хватали самых богато одетых девиц и молодцев под руки и приводили поближе к товару. Кто-то и вовсе таскал все свои платки, бусы и другие изделия с собой, собирая как можно больше внимания. Ну а прочие старались перекричать своих соперников.

– Покупайте лучшие ткани! – возглашал низкорослый мужичок справа.

– Девицы! Поглядите на самые красивые бусы в Воронецке! – орала во все горло его соседка.

Пробираясь через цветастые юбки болтливых баб, ко мне уже спешил мальчишка с подносом пирожков. Я резко свернула налево, ускорила шаг. Путь преграждали назойливые торговцы, скоморохи и простые зеваки. Лишь когда площадь оказалась позади, и гомон голосов стих, я позволила себе остановиться. От шумной толпы по дороге отдалялись еще две фигуры. Я узнала их сразу. Это шла Заряна со своей бабкой Ярославой.

Каждый в стольном граде, да и за его пределами знал Ярославу. Ее боялись, но почитали и бежали за спасением от разных недугов, будь то целебная мазь, снадобье от кашля или заговор на рождение здорового дитя. Батюшка не поощрял ведовство, но даже он не осмеливался изгнать Ярославу. По правде говоря, вреда она никому не причиняла. Жила на окраине, ни с кем дружбы не вела, собирала в лесу грибы, ягоды да травки всякие. На базар ходила редко, не за тем, чтобы посплетничать, а по нужде. Вот и сейчас Заряна несла в избу целых две корзины. Я оказалась в западне. Позади гудела ярмарка, по бокам путь преграждали людские дворы, а впереди медленно шагала, опираясь на клюку, бабка Ярослава. Меня она отчего-то не любила. Провожала колючим взглядом, ежели замечала издали, а ближе подходить я не решалась.

В далеком детстве Заряна позвала меня в гости к своей бабушке поглядеть на разные колдовские диковинки. Конечно, жуткий интерес просто не позволил мне отказаться. Другие дети рассказывали о Ярославе, будто по ночам она превращается в волчицу, рыщет по граду в поисках непослушных мальчиков и девочек, а потом волочет их в лес. Заряна называла их сказки бреднями и лупила всякого, кто отзывался непочтительно о ее бабке. Однажды мы сбежали от нянюшки за ворота и, довольные своим коварством, добрались до избы Ярославы. Дверь оказалась заперта, но Заряна вытащила ключ из под неприметного камня, что лежал справа от порога. При желании любой мог бы отыскать ключ от избы. Но Ярослава не боялась, ведь никто не осмеливался даже ступить на двор старой ведьмы без ее позволения. Кроме нас.

Мое детское любопытство затрепетало, когда мы, наконец, вошли внутрь. Я жадно оглядывалась вокруг в ожидании каких-нибудь чудес. Заряна усадила меня за стол, на котором сушились ромашки, тысячелистник, череда и прочие совершенно обычные цветы, которые росли на лугу у реки. Вдруг мое внимание привлек большой бронзовый сундук.

– Что внутри? – спросила я, скользнув любопытным взором по искусным завиткам на необычном тройном замке.

– Не знаю, – пожала плечами Заряна. – Бабушка сказала, что ключи от него найдутся, когда придет время. А пока он заперт.

Скука одолела меня. Я уже было разочаровалась, что никакая Ярослава не ведьма, а простая бабушка. Но Заряна выдвинула из под лавки сундучок поменьше, укрытый большим черным платком. Вдвоем мы схватились за колечки и водрузили его на стол прямо поверх сухоцветов. Заряна откинула тяжеленькую крышку, и я едва не закричала от обуявшего меня ужаса и омерзения. Пузырьки с темно-алой жижей, когти, перья, клювы – разного рода останки животных заполняли сундук до самого верха. Заряна предложила сварить из всего этого зелье. Она спокойно набрала большую горсть сушеных мух, будто зачерпнула какие-нибудь ягоды и бросила в миску. Щурясь от отвращения, я повторила за ней: окунула ладонь и схватила свою порцию мелких зубов и острых когтей. Они неприятно утыкались в кожу, и я обтерла ладонь о сарафан, как только высыпала из руки останки гадов. Мы добавили воды из ведра, большой деревянной ложкой перемешали содержимое миски.

Как только Заряна предложила разжечь печку, неожиданно вернулась ее бабка. Лицо хозяйки перекосило от гнева, когда она увидела бардак, который мы навели в горнице. Она выставила меня за дверь, строго наказав никогда больше не приходить в ее избу и не водить дружбу с ее внучкой. Я так сильно испугалась, что даже не заплакала. Прибежала обратно на княжеский двор, где меня уже обыскалась Светана. О том, где была, я ей не рассказала. Соврала, что бегала к реке ловить стрекоз. Еще пару седмиц Заряна у нас не появлялась. У ее матушки я спрашивать не решалась, опасаясь навлечь на себя еще больше злобы. А когда наконец подруга вернулась, то вела себя как ни в чем не бывало. Поначалу я старалась не играть с ней, осторожничала, но вскоре все страхи забылись, и мы стали дружны как прежде, а еще больше сблизились, когда Заряна сама нанялась чернавкой в наш терем. Однако с тех пор я старалась не попадаться на глаза грозной Ярославе, а всякий раз, когда такое случалось – обходить ее стороной.

Вот и теперь я стояла на месте, не решаясь двинуться дальше. Но ради чего? В той стороне града, где жила бабка ведьма, не было ничего интересного кроме ее собственной избы. Оставалось лишь одно – вернуться на площадь. На этот раз я не сунулась в самое пекло, а держалась с краю, там, где торговали яблоками, молоком, яйцами – тем, что всегда разлеталось в первую очередь. У одного из навесов мое внимание привлекла странная, даже дикая картина: рослый, крепкий молодец, у которого уже пробились на подбородке грубые светлые волоски, глазел по сторонам, пока его старушка-мать еле волочила за собой тяжелую корзину. В один миг, заметив, как народ стягивается поглядеть на представление скоморохов, он и вовсе бросил ее одну, крикнув что-то короткое на прощанье. У растерянной старушки на глаза навернулись слезы. Она беспомощно смотрела вслед равнодушному к ее мучениям сыну, протягивая к нему руку.

Подобного возмущения я не испытывала прежде. Легко протискиваясь между желающими взглянуть на представление, я догнала негодяя, вцепилась в его плечо и развернула к себе. Он уже занес кулак, но быстро признал во мне княжну и почтительно поклонился. Я сложила руки на груди и принялась отчитывать его, словно неразумное дитя:

– Что же ты обижаешь свою матушку? Она одна тащит тяжелую корзину, а ты, вернувшись в избу, будешь уплетать за обе щеки. Так не годится.

Люди, стоявшие вокруг нас, позабыли о представлении. Наша маленькая перепалка вызывала у них куда больше интереса. Они перешептывались, с осуждением тыкали в ленивого детину пальцами.

– Как можно, княжна! Я только одним глазком на скоморохов, а потом сразу… – забормотал он в свое оправдание.

Но я безжалостно остановила поток его лжи:

– Чем быстрее поможешь ей, тем быстрее вернешься обратно.

Молодец насупился, но моему приказу повиновался: зашагал прочь от веселой толпы, неохотно волоча ноги. Я последовала за ним, дабы убедиться, что он не сбежит, как только пропадет из виду. Но вернувшись к тому навесу, где стояла печальная старушка, молодец не нашел ее. Радость промелькнула на его широком лице, но быстро погасла, когда я подошла ближе.

– В какой стороне ваша изба? – вновь обратилась я к нему.

– Там, – со вздохом махнул рукой детина.

– Веди.

Он совсем не обрадовался такой компании и наверняка желал послать меня к лешему, но я не расстраивалась. Приходилось чуть ли не бежать, чтобы поспеть за молодцем, ведь один его шаг равнялся двум моим. Он торопился, ему хотелось успеть обернуться до конца ярмарочного веселья. Мы быстро нагнали старушку, все же шла она медленно. Однако помощник для нее уже сыскался. Детина быстро нагнал молодца, который нес корзину, и преградил ему путь, расправив широкие плечи. Вид он напустил на себя грозный, и даже пугающий. Я ускорила шаг.

– Кто ты такой? Чего пристал к моей матушке? А ну отдавай сюда харчи!

Он выдернул корзину из рук молодца, отчего тот пошатнулся. Старушка ахнула, испуганно схватилась за голову, не в силах вымолвить и слова. Однако прилично, и даже богато, одетый молодец точно не стал бы воровать у прохожих, особенно такую мелочь.

– Постыдился бы, – упрекнула я детину. – Поблагодари доброго молодца за помощь и ступай.

Старушка закивала головой и взяла под руку своего бестолкового сына, который лишь невнятно что-то буркнул себе под нос на прощание. Они ушли, не оборачиваясь, но я успела заметить, как озарилось счастьем морщинистое лицо старушки.

– Какая ты храбрая девица! – восхищенно, без тени насмешки похвалил молодец, – спасла меня от кулаков этого здоровяка.

Я подняла на него голову и подвинулась в сторону, чтобы солнце оказалось за его спиной и не слепило мне глаза. Златокудрый худощавый незнакомец возвышался надо мной на три головы. По-детски наивные глаза с любопытством оглядывали меня с ног до головы. Тяжелый меч, белая как снег рубаха и начищенные до блеска сапоги указывали на его высокое положение. Однако молодец не принадлежал ни к одной знатной семье в нашем княжестве.

– Я не видела тебя здесь раньше.

– Меня зовут Озар, – поспешил представиться он. – Я купец, приехал сюда из Мрежи на ярмарку. А ты кто такова будешь?

По привычке я чуть не произнесла свое имя, но вовремя осеклась. Даже те, кто никогда не видели меня в лицо, знали, что княжну Воронецкую зовут Радмилой. В стольный град стянулось много приезжих на большую ярмарку. Среди них были как и хорошие, честные люди, так и замыслившие недоброе.

– Я Заряна, – уверенно солгала я. – Служу холопкой у княжны. А про Мрежу ты брешешь. Князь не ведет с ними дел и купцов не принимает.

Светлые брови Озара подскочили в удивлении. Он царапнул ногтем по шероховатой ткани кошеля, висевшего у него на поясе, и казавшегося слишком простеньким для дорогого одеяния купца.

– Не слишком ли много ты знаешь для простой холопки, Заряна? Да и платье твое очень нарядное.

Молодец глянул так, будто узнал во мне княжну. Я почувствовала, как запылали щеки, но поборов ненужную растерянность, произнесла как можно увереннее:

– Княжна Радмила ни одного боярского Совета не пропускает. А как после в свою светлицу возвращается – бывает, мне рассказывает. И платье она мне подарила за работу прилежную.

– ЧуднО, – усмехнулся молодец, и на его щеке пролегла маленькая обаятельная ямочка.

Я поспешила перейти в нападение, заставить его защищаться и заодно разоблачить лгуна:

– Что же ваш князь? Только и делает, что строит козни своим соседям?

– Куда уж мне до холопки самой Радмилы Воронецкой. Я – обычный купец, в делах княжеских не смыслю. А ты, как я погляжу, Мрежу не сильно жалуешь. Верно, даже не бывала ни разу в наших землях?

В ответ я только задумчиво покачала головой. В мыслях крутились слова батюшки о сплетнях про мрежского князя, что гуляют среди народа. Он либо врал, либо в самом деле отважился перейти границу. Молодец задумчиво молчал, разглядывая меня, и вдруг в его глазах промелькнул озорной огонек.

– Хочешь поехать со мной? – нежданно выпалил он. – На людей посмотришь, да себя покажешь. А я помогу тебе холопкой в княжеский терем устроиться.

Меня словно обухом оглушили. Я едва не разинула рот от удивления, но, придя в себя, расхохоталась. Купец не мог предлагать такое всерьез. Он пошутил про Мрежу а, чтобы напугать меня, решил позвать с собой в стан врага.

– Много ли девок ты уже с собой увез? – выдавила я сквозь смех.

– Да только чернавок княжеских, – улыбнулся в ответ Озар. – Но ты не спеши, поразмысли до завтрашнего вечера. Как небо звездной росой покроется, так я в путь тронусь. А до той поры буду тебя на площади дожидаться. Решишься – и узнаешь, что Мрежа не так уж и плоха.

Живот сжало от смеха, и затянувшаяся шутка уже не казалась такой смешной, а больше напоминала назойливый бред безумца. Заправив выбившуюся из косы прядь за ухо, я посмотрела вдаль, туда, где виднелась крыша княжеского терема.

– Не жди меня купец, не приду.

Весь народ собрался на площади, и рядом с нами не оказалось ни одного человека. Развернувшись спиной к Озару, я вдруг испугалась, что он набросится на меня. Краем глаза я поглядывала по сторонам, прислушивалась к шагам, и лишь когда отошла достаточно далеко, осмелилась оглянуться. Купца на дороге уже не было. Он скрылся на базарной площади, где условился ждать меня.

Во дворе я встретила настоящую Заряну. Мы тайком, словно мыши, прокрались во двор и уселись прямо на траве за баней. Заряна лишь притворялась, что ей неинтересен наш со Светаной разговор. На самом деле, взбивая подушки, она навострила уши. И хотя она ничего не расслышала, но лукавое выражение лица нянюшки говорило само за себя.

– Рассказывай скорее, о чем шептались со Светаной? Давно она так не сияла.

Вытянув стебелёк ежи и, прочертив что-то в воздухе, Заряна уставилась на меня. Иногда меня тревожил ее пристальный взгляд. Я точно знала, что она поймет, если вдруг попытаюсь солгать. Будто Заряна видела меня насквозь. Связано ли это с тем, что бабка Заряны была ведьмой, держащей в страхе весь стольный град – неизвестно. Но в тереме все остерегались ее. Чернавки избегали Заряну, шептались у нее за спиной, а она и не искала их дружбы. Я без утайки рассказала ей о сватовстве Мстислава, и не смогла промолчать о главном. Подробности встречи с мрежским купцом сами лились из моих уст плавным потоком, заставляя округлое лицо Заряны вытянуться, а брови – подскочить вверх от изумления.

– Чур тебя! – воскликнула она, крепко вцепившись в мои плечи. – Ведь не думаешь ты бежать с ним?

– Даже ежели и попробую, нянюшка нагонит меня уже у моста через Цветынь, да в батюшкин терем за косу приволочет, – нервно хохотнула я, кивая головой в сторону терема.

– Впервые я с ней согласна. Пусть купец возвращается в Мрежу.

Не замечая моих тревог, Заряна выбросила травинку в сторону и поднялась на ноги. Светана уже наверняка всучила всем чернавкам в руки метлы, да тряпки, а Заряна своим долгим отсутствием рисковала навлечь на себя гнев безобидной с виду, но очень строгой старушки.