Остаюсь твоей

Глава 20

Спустя 3 года

Ясмина

Ясмина раскатывала тесто на бешбармак. На ней был фартук и платок, чтобы волосы не мешали готовке. Напротив нее за столом сидела девочка. Волосы у нее были русые, глаза карие, а кожа - белая и нежная. Это была дочь Яси – Малика. У казахов таких детей называли «сары бала» и «сары кыз», то есть «светлый мальчик», «светлая девочка». В три года малышка уже во всю болтала, рассказывала стихи и пела песенки. При этом малышка росла билингвом: говорила и на родном, и на русском языке. Вот только часто болела, постоянно подхватывала вирусы и даже лежала в инфекционной больнице с пневмонией. И вот сейчас она только оправилась после очередного вируса, и Яся, наконец, могла вздохнуть спокойно. Непоседа играла с кусочком теста и подбрасывала муку, радостно вопя: «Снег!»

- Давай еще раз. Муха-муха…

- Цокотуха! - отчеканила Малика

- Позолоченное…

- Блюхо!

- Муха по полю…

- Посла.

- Муха денежку…

- Насёл.

Ясмина рассмеялась. Ее всегда умиляло, что дочь прибавляет к этому слову мужское окончание.

- Молодец! Умница! – Яся похлопала в ладоши и Малика радостно повторила за ней.

- Что, мешает тебе? – на кухню зашел свекор. – Пойдем, дочка, посмотрим с тобой мультики, не будем мешать маме.

Он протянул руки и девочка перебралась к деду.

- Иди с аташкой (каз. Дедуля – прим.автора) – Ясмина закрыла дверь кухни, подошла к плите и поставила на нее кастрюлю. По телевизору на стене шли новости. Яся взяла пульт и прибавила звук.

Журналистка рассказывала о скандале, связанном с сыном женщины-депутата. Мужчина избил жену в лифте. Никто бы не узнал, если бы не камеры видеозаписи. Поднялась шумиха, домашнего тирана задержали. Выяснилось, что он постоянно поднимает руку на жену, а его мать знала, но закрывала на это глаза. На экране появилась красивая женщина-адвокат, которая комментировала инцидент. У нее был такой спокойный и обволакивающий голос, что Яся заслушалась. Но говорила она о важном - о бытовом насилии.

- Уят (позор) – это когда традиционное общество боится осуждения других и в угоду этому, к сожалению, женские судьбы ставят на кон. То есть люди, боясь осуждения соседей, родственников, просто общества, скрывают то, что их дочь забеременела, то что их дочь является жертвой абьюзера. И, к сожалению, все эти традиционные ценности выносятся на какой-то алтарь, чтоб невинность какую-то показать, что это обычаи, традиции, что женщина должна быть святой. *

Ясмина больше никого не слушала. Перед глазами один за другим вспыхивали кадры из прошлого – воспоминания, которые ранили и мучили. Она давно бы уже что-нибудь с собой сделала, если бы не рождение дочери, ради которой Яся решила жить.

Девушка очень быстро поняла, за кого вышла замуж. Нурлан был младшим сыном и любимчиком матери. С него с детства сдували пылинки и многое позволяли. Поэтому он вырос эгоистом, который верил, что мир крутится вокруг него. Когда он увидел Ясмину у кафе, понял, что хочет ее. Но она на него не смотрела, а ее тетка только подливала масла в огонь: мол, не смотрит, потому что стесняется. Так-то она по тебе сохнет! Тогда Нурлан задумал ее украсть, но не сказал об этом родителям и старшему брату. Дамир всегда упрекал родителей в том, что они слишком много позволяют Нурику. И вот получив свое – с помощью денег, шантажа и принуждения – он вскоре понял, что ему неинтересно. Ясмина не проявляла никаких чувств, разговаривала с ним через силу и постоянно отказывался от близости. Но Нурлану нельзя отказывать, потому что тогда он превращается в монстра. В одну из тех ужасных ночей Ясмина забеременела.

Большого торжества у них не было. Дело в том, что бабушка Нурлана – та самая, которая легла у порога в день похищения, умерла во сне. После смерти близкого человека той (большое мероприятие по случаю свадьбы или юбилея – прим.автора) переносят на неопределенное время, либо вообще не делают. Итак, вместо свадьбы в семье проводили похороны. Яся горько усмехалось: «Хорошее начало семейной жизни! Просто многообещающее!» Пока все плакали по усопшей, девушка стояла с каменным лицом. Ей почему-то вообще не было жаль старушку. Наверное, она и правда была хорошей, как многие говорили на поминальном обеде. Но Яся видела эту бабушку другой – безжалостной блюстительницей традиций.

Однажды Яся попросила Карину приехать с фотографией Артема. Ей было очень важно иметь хотя бы частичку него. Она уже смирилась со своей судьбой, но его отпустить не могла. Она понимала, что теперь у него своя жизнь, а у нее – своя. Они идут по двум параллельным дорогам, которые никогда не пересекутся. И все же, какая жестокая судьба - любить вне времени, скрывать свои настоящие чувства и коротать длинные ночи с нелюбимым.

И когда подруги сидели в комнате, Яся не удержалась и бросилась к подруге со слезами. Карина тоже всхлипывала, гладила Ясмину по спине и утешала: «Все будет хорошо!»

Когда Ясмина успокоилась, она сказала, что Тёма после дембеля позвонит Карине. Как в воду глядела. Нет, Яся просто хорошо знала Артёма. Держа фотографию на коленях, она вдруг сказала:

- Как я хотела, чтобы у нас был сын. И чтобы у него были такие же светлые волосы, как у него. И зеленые глаза.

- Яська, - Карина не удержалась и вытерла слезу ладонью, - Не рви душу. Так себе только хуже сделаешь.

- Знаю, - тяжело вздохнула Ясмина. – Я даже не могу выплакаться, потому что сразу начнутся вопросы. А теперь...Знаешь, теперь осталось только утешение, что он просто есть. Что жив, что у него все хорошо.

Через несколько дней фотографию, на которой Артём обнимает Ясмину, нашел Нурлан. А ведь она думала, что хорошо ее спрятала. Когда она вошла в комнату, муж сидел на краю кровати и сжимал в кулаке снимок.

- Это он? – спросил он, бросив фото к ногам жены.

Ясмина молча подняла скомканную бумагу и разгладила ее.

- Ты же знаешь, что да. Зачем спрашиваешь?

Нурлан в одно мгновение вышел из себя, вскочил с дивана, схватил Ясю за руку и прижал к стене.

- Если я узнаю, что вы встречаетесь, убью обоих!

- Отпусти меня! – процедила девушка сквозь зубы.

Нурлан выхватил из ее пальцев фото.

- Смотри, что я с ним сделаю! – он порвал снимок на десятки кусочков и бросил их Ясе в лицо. Она зажмурилась, но не заплакала.

- Какая же ты тварь! Ненавижу тебя! – бросила она.

Красная тряпка для быка сработала. Нурлан занес руку и ударил ее по щеке.

- Ночью будь готова! – кинув эту унизительную фразу, он развернулся и вышел из комнаты.

К вечеру на щеке проступил синяк. Когда свекровь спросила, что случилось, Яся честно ответила:

- Нурлан меня ударил.

Она надеялась на понимание, на то, что свекровь поговорит с сыном и попросит не поднимать на нее руку. Но к ужасу, тетя Айман сказала:

- Не провоцируй его и будете жить спокойно.

Единственными членами семьи, с которыми было приятно общаться, были старший брат Нурлана – Дамир и его жена Эля. Они тоже все видели и понимали, но не лезли. Ясмина удивлялась, как в одной семье выросли совершенно два разных человек. Нурлан был импульсивным и эгоистичным. Его старший брат – серьезным и разумным. Он обожал свою жену, сдувал с нее пылинки и не позволял матери и теткам делать ей замечания. А Дамира, который успешно занимался семейным бизнесом, все побаивались. Поэтому и Элю лишний раз не трогали. С ней было легко общаться, и на всех семейных мероприятиях Яся старалась держаться рядом с ней. Так хоть и ей не прилетало пару ласковых от тёть, которым всё было не так.

Своего папу Ясмина простила. Максат признался, что ничего не знал о планах жены. Наоборот, он хотел ее забрать. А кредит...он что-нибудь бы придумал. Несмотря на то, что ему нельзя было волноваться, он искренне плакал и винил себя в поломанной судьбе дочери. У него больше не было долгов благодаря ее жертве. Но эта жертва оказалась слишком дорогой. С Гулей он не развелся ради детей. Да и вообще после инфаркта он охладел к жене и все, что его держало с ней - Ермек и Енлик.

Через два месяца после свадьбы Ясмина узнала, что беременна. К своему ужасу и стыду она поняла, что не хочет этого ребенка. И даже, когда девушка услышала на УЗИ сердцебиение, она ничего не почувствовала. На 15 неделе у нее резко заболел низ живота. Оказалось, что шейка матки истончилась, и вот-вот могло произойти раскрытие. А это значило бы одно - выкидыш. Ее положили в больницу и зашили И только тогда Ясмина по-настоящему испугалась. Она подумала, что это кара Всевышнего - она не любила дитя, которое он послал ей, поэтому решил забрать. Но Яся начала молить небеса оставить ей малыша. И как показало УЗИ, она ждала девочку. В ней проснулось отчаянное желание сохранить малышку. В университете она взяла академ, но так туда и не вернулась, о чём потом много раз пожалела.

Интимная жизнь была строго-настрого запрещена. Это не могло не радовать. Ясмина вздохнула с облегчением, зная, что муж к ней не полезет все шесть месяцев до родов. Какое счастье. С другой стороны она стала замечать, что Нурлан находит утешение у других женщин и плохо шифруется. От него пахло женскими духами, на воротнике рубашки красовался след от помады, а на шее - засос. Ясмину злили вовсе не измены Нурика, сколько его нежелание дать ей развод, раз уж они живут как кошка с собакой. А теперь их связывал ребенок.

Дочь Ясмины родилась чуть раньше срока, на 36 неделе. Родилась здоровенькой и светленькой. Врач во время обхода спросила:

- Ой какая блондиночка. Папа русский, наверное?

Ясмина опешила. Как бы она хотела сказать "Да". Но увы.

-Нет, мы казахи. Моя мама - наполовину татарка. Тоже была светлой, - ответила она.

Ясмина еще до родов знала, как назовёт дочь. Однажды дядя Ильшат забрал ее детской консультации. Они гуляли в парке рядом с поликлинникой и он спросил, придумала ли она имя.

- Пока не знаю. Хочу что-то красивое.

- Когда мы с Нагимой поженились, то решили, что сына назовем Димашем, а девочку Маликой.

- Малика...- задумчиво протянула Яся. - Красиво. А что оно значит?

- С арабского "царица".

- Надо посмотреть в интернете. Но мне нравится, - улыбаясь, она погладила себя по животу. - Малышка, тебе нравится это имя? Ма-ли-ка. Ой!

- Что такое? - испугался дядя. - Где болит?

- Неет,- засмеялась Яся. - просто она толкается. Хотите послушать?

Ильшат кивнул. Яся взяла его большую ладонь и положила на живот. Девочка, будто почувствовала прикосновение и начала пинаться пуще прежнего.

- Вот это да! Она признала дедушку! - с восторгом воскликнул Ильшат.

- Да! И кажется, ей понравилось имя! Я костьми лягу, но отстою его.

И ведь отстояла. А когда Малика родилась, то оправдала свое имя. Царица до и только. Дала жару маме. Еще в роддоме много плакала, постоянно висела на груди. На второй день пожелтела - оказалось желтушка. Ее положили под синюю лампу, и Яся весь день и всю ночь сидела рядом с дочкой, несмотря на то, что болел шов после кесарева. Она спрашивала Аллаха: "Почему у неё всё так наперекосяк? Не кажется ли Всевышнему, что пора заканчивать её проверять на прочность?"

Еще до родов тётя Нагима попросила свекровь Яси отпустить племянницу к ней на 40 дней. Нагима хорошо знала уйгурские традиции, так как Ильшат был уйгуром. А у них положено сразу после роддома увозить женщину с первенцем к ее матери. Считается, что первые 40 дней - самые важные в жизни младенца и роженицы. Женщине нужен покой, забота, полное освобождение от домашних дел. И мама способна все это ей дать. Нагима сказала Айман, что Ясмина ей как дочь, поэтому она хочет на полтора месяца обеспечить ей должный уход, а рядом с Нурланом ей будет тяжело. Свекровь хоть и всегда защищала сына, но прекрасно знала об их скандалах.

Эти 40 дней были самыми спокойными за последний год. Стоял жаркий июль и Яся много гуляла с дочкой. Ей так не хотелось уезжать от тети и дяди, ее совсем не тянуло в дом мужа. Но пришлось вернуться.

- Сары кыз, - недовольно отметила свекровь, склонившись над люлькой. – Странно, вы оба черноволосые, а она родилась совсем светлой.

- Она в мою маму. У нее были такие же волосы и глаза, - ответила Ясмина, стараясь не закипать.

- Ну хорошо, если так.

Нурлан боялся брать на руки крошечную Малику. Отцовский инстинкт в нем проявился не сразу, а лишь тогда, когда дочь начала сидеть, потом ползать и ходить. А до того момента он раздражался от ее вечного плача и считал, что Яся не справляется, раз ребенок постоянно надрывается.

- Ну что она опять ревёт? Сделай что-нибудь, - повысил голос Нурлан.

За окном глубокая ночь, а Малика орёт дурниной.

- Это колики. Я не могу их просто остановить, - прошипела на мужа Яся, укачивая малышку у окна.

- Здесь же невозможно спать. Когда это закончится?

- Невозможно – иди в гостевую и спи там, - процедила жена

- А я так и сделаю, потому что это все меня достало.

Нурлан так и остался в гостевой комнате, потому что просто уже не хотел слышать вечный рёв. А Ясе это было только на руку. Одна мысль о том, что они снова будут делать это, пугало.

Пролетело три года. Ясмина и Нурлан жили как вечно воющие соседи - с постоянными придирками, недовольством, ссорами. Жена знала, что муж гуляет, хотела развода, но он не давал. Мол, стыдно. Видите ли, он ее украл, а теперь что – развод. Иногда в порыве ярости он распускал руки. Пощечина – самое просто, что мог сделать. А потом говорил:

- Ты сама виновата. Ты меня спровоцировала.

Она жила в аду, на который сама подписалась. И не видела выхода из него. Ее единственной радостью была Малика, которая стала ее светом, смыслом жизни и надеждой. Всю себя Ясмина посвящала дочери.

***

Яся сидела на кухне, оглушенная простыми, но такими важными словами женщины-адвоката. Они все еще звучали в ее голове: «женские судьбы ставят на кон», «традиционные ценности выносятся на алтарь», «женщина должна быть святой». А еще удобной, кроткой, милой. И самое главное – терпеть жизнь с нелюбимым человеком, его постоянные угрозы и абьюз. И все потому что некуда идти, стыдно, страшно, что не сможешь прокормить ребенка. Яся будто проснулась из глубокого коматозного сна. На плите кипела вода, пахло мясом и бульоном, на столе лежало тонко раскатанное тесто. А она сидела и понимала, что устала от всего этого. Больше она не хочет быть вечно страдающей женой и послушной келин (невесткой). Надо что-то менять. Пора брать свою судьбу в свои руки!

***

Ясмина накрывала на стол к ужину, когда в дверь позвонили. Она вышла во двор, открыла калитку и тут же встретилась с взглядом с миловидной девушкой. Яся опустила глаза и увидела внушительный живот. Сразу подумала, что незваная гостья, скорее всего, на седьмом или восьмом месяце беременности.

- Да? – спросила Ясмина.

- Вы Ясмина? – с вызовом спросила она.

- Допустим. Что такое?

- Меня зовут Зарина. Я жду ребенка от вашего мужа. И…-замялась она. – Я люблю Нурлана.

Ясмина горько усмехнулась и подумала: «Любит. Ну надо же, этого подонка еще можно за что-то любить?»

*В главе приведен фрагмент реального интервью казахстанского адвоката Жанны Мухамади.