Осторожно, женское фэнтези!

Глава 5

Удивительно, но после явления Сибил в образе моего персонального кошмара спала я крепко и даже сон видела. Хотя видела – не то слово. Что можно видеть в полной темноте? Только слышать: музыку, приглушенные голоса вокруг, дыхание партнера. Чувствовать, как он прижимает меня к себе, как его руки гладят спину и плечи, и нескромность жадных касаний заставляет раз за разом сбиваться с ритма. Как его губы, мазнув по щеке, находят мои, и сердце перестает биться на время долгого, умопомрачительно нежного поцелуя… А затем вспыхнул свет, и я увидела прямо перед собой жгучие очи милорда Райхона…

И проснулась с осознанием того, что мне срочно нужно в ванную, еще пустырника и замуж за Оливера.

Романтическое настроение улетучилось, стоило вспомнить, что сегодня четверг, день практических занятий, а практические занятия в памяти Элси больше всего походили на попытку самоубийства, если только можно самоубиваться по принципу упражнений в спортзале – в три подхода по двадцать повторений.

Но, что странно, и мысли не возникло прогулять.

Я нашла в шкафу тренировочный костюм, а вместо пальто и сапожек надела теплую куртку и высокие ботинки на толстой подошве. Поняв, что чего-то не хватает, отыскала вязаную шапку. Кто-то внутри меня категорически возражал против головного убора, но я не пошла на поводу у двадцатилетней фифы: хочет уши отморозить – пожалуйста, но не тогда, когда это и мои уши тоже.

Перед выходом Мэг все-таки напоила меня чаем от простуды. Хотя тут не помешало бы что-нибудь для храбрости. Коньяк, например. Но чего не было, того не было, и чем ближе я подходила к полигону, где проходила практика, тем страшнее мне было. А когда взору открылись присыпанные снегом лестницы, рвы и веревочные переходы полосы препятствий, сердце трусливо сжалось и живот свело от страха.

У стартовой черты собралось около трех десятков студентов. За два с половиной года Элси ни с кем из них не сдружилась: все-таки она была аристократкой, а в боевики шли в основном выходцы из крестьянских семей и мещанства, те, для кого карьера военного или полицейского – единственный шанс пробиться в жизни. Но своеобразным авторитетом она в группе пользовалась.

– Элизабет! Иди к нам! – махнул рукой отделившийся от компании парней рыжеволосый здоровяк, идентифицированный Элси как Мартин Кинкин.

– Нечестно! – заорал с другой стороны блондин в черном плаще. – Снова набираешь в команду самых сильных, Март!

– Все честно, Брюс, – ответил рыжий. – Две девушки на курсе, по одной в каждой команде. У вас уже есть Шанна. Но если вам нужна Элизабет, пусть Шанна переходит к нам.

На третьем курсе факультета боевой магии стараниями автора, моими то бишь, училось всего две девушки: красавица и умница Элизабет Аштон и Шанна Раскес – тоже умница, тоже красавица и главная соперница Элси на полигоне. Она и внешне выглядела полной противоположностью Элизабет (не без авторского умысла, естественно). Вглядевшись в студентов, столпившихся за спиной Брюса, я отыскала взглядом смуглую брюнетку с раскосыми карими глазами. Длинные волосы девушки развевались на ветру, и моя шапочка ее, кажется, позабавила. Потому как иных причин улыбаться у мисс Раскес не было: Мартин сманил почти всех, кто на прошлой практике получил высший балл, и поскольку в этот раз оценивать будут работу всей команды, у Брюса Дилейна и его ребят не осталось шансов на победу.

Все это я поняла благодаря воспоминаниям Элизабет. Мартин давно пытался сместить Дилейна с поста старосты. Элси его методов не одобряла, но в команду Брюса все равно не пошла бы – из-за Шанны. И рыжий это знал. Вот только он не знал, что Элси здесь нет.

– С каких пор девушек делят как реквизит? – спросила я и, задрав покрасневший нос, прошествовала мимо опешившего верзилы к не менее удивленному блондину.

Сильнее всех удивилась Шанна, но к рыжему не перебежала.

Я отдавала себе отчет в том, что оказываю Брюсу медвежью услугу. Как только начнется состязание, я, скорее всего, застыну на старте, а если куда и побегу, то в противоположную от устрашающих снарядов сторону. Но несколько минут справедливость в моем лице торжествовала. Ровно до появления мистера Саймона Вульфа – куратора нашей группы, оказавшегося возмутительно молодым для такой ответственной должности и довольно симпатичным. Мне никогда не нравились мужчины с усами, но платиновая шевелюра, ярко-зеленые глаза и улыбка кинозвезды компенсировали этот недостаток.

– Некроманты отказались от совместной практики, – сообщил мистер Вульф. – Побегать наперегонки с зомби не получится.

Вырвавшийся у меня вздох облегчения потонул в недовольном гуле.

– Но! – куратор поднял руку, призывая к тишине. – Я договорился с иллюзионистами. Будет вам кое-что поинтереснее ходячих трупов. Только учтите, использовать универсальные плетения не получится. Уничтожить имитацию можно лишь тем заклинанием, которым уничтожается скопированная сущность.

Заклинания, плетения, фигуры… Угу, а как же!

Я посмотрела на однокурсников Элси, разминающихся перед тренировкой, на огненные шары и молнии, вспыхивающие и гаснущие в их руках, и поняла, что у меня два варианта. Первый – притвориться трупом, все равно некромантов не будет. Второй – бежать без оглядки, оставив другим разбираться с иллюзорным противником.

На третий вариант – чудо божье – я и не рассчитывала. Мэйтин не объявлялся с разговора в столовой, и нельзя было исключить, что после ознакомительной экскурсии божество полностью сбросило дела мирские на меня.

Я посмотрела на полосу препятствий. Сразу от старта – ровное пространство шириной не больше десяти метров. Пролечу ураганом. Дальше – бревна, переброшенные через ров с вязкой мешаниной из грязи и снега. Потом стену перелезть…

– Готовы? – спросил куратор.

Нет!

– Готовы, – ответил за всех староста. – Только что-то я иллюзионистов не вижу.

– На то они и иллюзионисты, – хмыкнул в усы Вульф.

Начиналось классически: все побежали, и я побежала. Рванула за Брюсом, который сбросил плащ и остался в легкой безрукавке, обнажавшей жилистые руки, от запястий до плеч украшенные цветной татуировкой. Но когда староста запрыгнул на бревно, между нами неожиданно возник гигантский паук.

– Убу! – крикнули мне в спину. – Развей его!

То, что я с первого взгляда приняла за паука, оказалось жутким сочленением двух человеческих скелетов, еще не избавившихся от остатков плоти. Горизонтально распластавшись над землей, сросшиеся тазовыми костями, они таращились в разные стороны пустыми глазницами, быстро передвигаясь с помощью четырех пар конечностей, вывернутых в суставах на манер паучьих лап.

Я знала об этих тварях все, включая то, как их убить, но…

– Элизабет!

Стиснув зубы, я ринулась вперед, прямо в гущу костей. Главное, не угодить под лапы-руки с длинными ядовитыми когтями, и посильнее ударить в место «спайки». От такого удара убу рассыпаются. Правда, после быстро собираются, но я к тому времени буду уже на бревне.

Скелетопаук не успел увернуться и, как я и надеялась, развалился на несколько анатомических пособий. Пнув подвернувшуюся под ногу руку, я влезла на бревно и на четвереньках поползла на противоположную сторону рва. Сзади кричали: видимо, убу сросся быстрее, чем другие успели пробраться за мной. Затем послышался громкий хлопок, и спину обдало жаром.

– Молодец, Аштон, – догнала меня на другой стороне раскрасневшаяся от бега и злости Шанна. – Прорвалась, а убу оставила задержать остальных? Не забыла, что сегодня мы играем в команде? Или ты и играешь в команде, только не в нашей?

Незаслуженное обвинение хлестнуло пощечиной, но оправдываться было некогда.

– Дерево, – я указала пальцем за спину разгневанной девушки. – Одушевленное.

Недружелюбно настроенная коряга надвигалась на нас, перебирая по земле толстыми корнями и раззявив пасть-дупло.

– Так сожги его, – предложила Шанна и побежала к стене.

Я кинулась за ней. Вскарабкалась по вертикальной преграде с едва выступающими кирпичиками и, тяжело сопя, ухватилась за край. Подтянулась и чуть не слетела, получив пониже спины тяжелой веткой.

– Я же сказала, сожги! – заорала мне сверху Шанна. – Что с тобой такое?

Что-что… Котик у меня не вовремя на крышу вылез…

Раскес махнула рукой в сторону приставучего дерева, и оно вспыхнуло.

– Давай, – всем видом демонстрируя, насколько ей это неприятно, Шанна помогла мне влезть на стену, соскочила с другой стороны и побежала дальше.

Отдышавшись, я прыгнула следом, но не удержалась на ногах и упала лицом в снег. Полежала немного и поднялась, как герой одного из любимых фильмов повторяя про себя, что слишком стара для этого дерьма.

Следующие десять минут я проклинала тот час, когда отправила Элси учиться боевой магии. Полоса препятствий казалась бесконечной, фантазия иллюзионистов – неиссякаемой. Я ползла, бежала, падала, снова вставала, ползла, бежала и снова падала, ежеминутно шарахаясь от какой-нибудь твари. Время от времени ловила на себе взгляды Шанны, Брюса или еще кого-нибудь из нашей команды. Сначала злые и укоризненные, затем – удивленные. Оно и понятно: Элизабет Аштон, лучшая из лучших, трусливо жмурится при появлении очередного монстра и прячется за спины тех, кто сам надеялся добраться до финиша с ее помощью.

Чем дальше, тем больше одногруппники Элси убеждались, что держаться рядом с нею не только невыгодно, но и опасно, и в конце концов я осталась одна в окружении иллюзорной, но оттого не менее пугающей нечисти. Чудом увернулась от объятий зловонного зомби, перелезла через забор и на четвереньках проползла под раскачивающимися на цепях бревнами – плевать, что переходить их полагалось поверху, балансируя на неустойчивых качелях. На этом везение закончилось. Неизвестно откуда налетела стая варгов, с другой стороны подтянулись гигантские саблезубые крысы, из-под ближайшего куста выполз еще один убу, а впереди маячило что-то темное и жуткое.

Выросшая на романах Дюма и Сабатини, я не придумала ничего лучше, чем встать в полный рост и гордо встретить всю эту компанию…

Мощная воздушная волна, слегка задев меня, смела варгов. Вторая не оставила и следа от убу и крыс, но и меня зацепила. Однако упасть я не успела: кто-то подхватил меня у самой земли и поставил на ноги. Подняв глаза на своего спасителя, я с удивлением узнала Оливера Райхона и, забыв обо всем, несколько секунд смотрела на него с восторгом и обожанием, пока нас обоих не всосало в вихрь портала.

В следующий миг мы уже стояли рядом с куратором Вульфом. Еще через секунду к стартовой черте вынесло остальных студентов.

– Простите, Саймон, – извинился ректор перед руководителем группы, – я решил прервать соревнование. Не думаю, что результаты справедливы, с учетом состояния мисс Аштон.

– О чем вы? – спросила я.

Судя по лицам однокурсников, их тоже интересовал этот вопрос.

– О том, что вы отстранены от занятий, – отчеканил Оливер. – По состоянию здоровья.

Шанна зашептала что-то Брюсу. Староста сочувственно покачал головой.

– Что с моим здоровьем? – поинтересовалась я с тревогой.

– Предлагаю обсудить это без свидетелей.

Мы отошли подальше от обступивших куратора студентов.

– Вы отстранены от практики, – сказал Оливер, когда никто, кроме меня, не мог его слышать. – Можете взять отсрочку, но не более чем на два года, после чего продолжите обучение на факультете боевой магии, подтвердив контрольными экзаменами, что не забыли пройденный курс. Либо можете не прерывать учебу и перевестись на факультет с меньшими физическими нагрузками и рисками. Я просмотрел ваше дело: при поступлении у вас выявили способности к зоомагии и целительству. Если желаете, пишите прошение о переводе на одну из этих специальностей. Или попробуйте себя в чем-нибудь еще, правда, выбор в вашем положении невелик.

– В каком положении? – продолжала недоумевать я.

– В вашем положении, – с нажимом повторил ректор. – В вашем, как говорят, интересном положении.

Несколько секунд я могла лишь беззвучно открывать рот, как выброшенная на берег рыба. Это не мешало Оливеру Райхону говорить.

– Я подумал, что до поры вы не захотите огласки, поэтому решил никого не посвящать и побеседовать с вами лично. Я не могу не учитывать интересы лорда Арчибальда. Ваш отец – уважаемый, мною в том числе, человек, скандал ему ни к чему.

– Вы ему сообщили? – выдавила я.

– Не считаю себя вправе вмешиваться в ваши семейные дела, мисс Аштон. Моя роль ограничивается соблюдением общепринятых мер безопасности. Предписание мистеру Вульфу я оставил. Без указания реальных причин, естественно. Засим позвольте откланяться.

– Не позволю. Вчера вы обвиняли меня в склонности к фантазиям, а сегодня сами нафантазировали мне беременность? Откуда вы это взяли?

Я догадывалась откуда, но обязана была отыграть роль оскорбленной невинности до конца.

– Доктор Грин крайне серьезно относится к обязанностям, – подтвердил мою догадку Оливер. – Мне хватило бы проверки на содержание в вашей крови запрещенных веществ, но он провел полный анализ. Следов наркотиков или чрезмерного потребления алкоголя, кстати, не выявилось. И это хорошо, учитывая ваше положение.

– Да нет у меня никакого положения! Я… я вообще еще девица!

Выпалила и покраснела. Иногда «эффект Марибет» проявлялся весьма вовремя.

– Хотите сказать, доктор ошибся? – судя по тону, Оливер скорее поверил бы в мое непорочное зачатие, чем в то, что Эдвард Грин – чтоб ему икалось! – может ошибаться.

Однако далеко у них тут медицина шагнула. Даже в нашем мире анализ на ХГЧ начали делать относительно недавно.

– Да, ошибся, – произнесла я уверенно.

– Давайте разберемся, – невозмутимо предложил ректор.

Снова объятия без намека на нежность, снова головокружительный нырок в портал, и вот мы уже в кабинете дотошного доктора, которого хлебом не корми – дай чего-нибудь в студенческой крови обнаружить.

Хотя нет, хлеб Грин уминал за милую душу. Еще и с маслом. При нашем появлении он спокойно, будто порталы перед ним открываются по расписанию с интервалом в пять минут, отложил бутерброд и вытер рот салфеткой.

– Что случилось? – спросил обеспокоенно, но без паники. – Травма на практике?

– Нет, ничего такого, – махнул рукой ректор, отступив от меня на шаг. – Простите за вторжение, доктор. Это мисс Аштон, она приходила к вам вчера.

– Да-да, помню. Но с повторным визитом можно было так не торопиться.

Тонкие губы целителя насмешливо дрогнули, и я со злостью сжала кулаки: нашел повод для шуток – грязная девушка! Мог бы посочувствовать. Травмы, не травмы, но с десяток синяков я получила.

– К тому же я не занимаюсь подобными случаями, – доктор поглядел на оставленный бутерброд. – Пусть мисс Аштон подойдет на неделе. Миссис Томсон или леди Райс ее примут.

– Настоящая леди? – спросила я, на миг забыв, зачем я здесь. Понятно, что мир далек от нашего девятнадцатого века: равноправие, магия, работающие женщины. Но леди-то что забыла в больнице?

– Самая настоящая, – подтвердил целитель, но выражение лица у него стало такое, что я заподозрила подвох. Впрочем, лицо у него само по себе приятностью не отличалось, хотя сегодня мистер Грин был свеж и гладко выбрит.

– Мисс Аштон уверяет, будто вы ошиблись, – отвлек от посторонних тем ректор, – и она вовсе не в положении. Более того, еще девица.

– Что же, – протянул Грин с мерзкой ухмылкой, – осмотр легко подтвердит или опровергнет слова мисс Аштон.

«Осматривайте!» – хотела предложить я, но неожиданно онемела, чувствуя, как отхлынула от щек кровь. Ох, Элси!

– Аж настолько девица? – хмыкнул доктор, от которого не укрылся стыдливый испуг моего альтер эго. – Не бойтесь, я не собирался заниматься этим лично. Но если вы в принципе против осмотра, могу провести повторный анализ. Правда, это даст ответ лишь на вопрос о беременности; определять невинность по крови пока не научились.

Хам. Независимо от того, грубит ли он открыто, как вчера, или, как сегодня, маскируя гадости вежливостью.

– Но есть способ ответить на все вопросы разом, – закончил Грин. Приблизился к ректору и зашептал ему что-то.

Оливер с сомнением взглянул в мою сторону. С сомнением, жалостью и разочарованием. А мне так не хотелось его разочаровывать! Сейчас, глядя на него, я понимала свою ошибку. Я написала его идеальным: умным, серьезным, уравновешенным. А как он красив! А манеры? А безупречные костюмы? Разве этот Мистер Совершенство обратит на меня внимание? Точнее, на Элси. Это ведь она о нем грезит. А я Марина, и я не влюбляюсь в книжных героев со времен капитана Блада.

Но Оливер нереально хорош!

– Пойдем, – решился он. – Доктор, покажите мисс Аштон, где она может привести себя в порядок.

Куда мы пойдем, он не сказал.

В уборной я отмыла от грязи лицо, кое-как очистила одежду, пригладила волосы и выкинула в мусорную корзину уродскую шапочку. Вернулась в кабинет, и Оливер переместил нас троих к высокой кованой ограде, за которой на некотором отдалении от ворот виднелся большой трехэтажный особняк. Высокие стрельчатые окна, остроконечные арки и резные вимперги создавали впечатление, что здание тянется ввысь. Черепица, похожая на подтаявшую плитку шоколада, выкрашенные в темно-коричневый декоративные балкончики и оконные рамы темного дерева контрастировали с песочного цвета стенами, а там, где своды кровли, соединяясь, образовывали острые углы, сидели химеры, и дай-то бог, чтобы каменные.

Милорд Райхон не вошел по-хозяйски в калитку, а позвонил и стал дожидаться ответа. Доктор, к моей недоброй радости забывший надеть верхнюю одежду, топтался по снегу в облепивших худые ноги брючках и куцем пиджачке, безуспешно делая вид, что ему не холодно.

Через минуту к ограде подошел эльф. Уже не первый эльф, которого я видела, но все равно трудно было удержаться от разглядывания этого прекрасного, но до того чуждого существа, что его инаковость, казалось, стоит между ним и нами, людьми, непробиваемой стеной. Ректор сказал ему несколько слов на эльфийском. Элси знала его на «отлично», но сейчас я поняла только, что мы прийти видеть какой-то кэллапиа, и сделала вывод, что академический минимум далек от полноценного владения языком.

Эльф распахнул калитку, которая даже не была заперта, и до меня наконец дошло, что мы пришли в эльфийское посольство, на территорию соседней державы. Но какого кэллапиа мы здесь забыли, я все еще не понимала.

Повели нас не к особняку, а к маленькому домику с округлыми оконцами. Цветом стен и черепицы он гармонировал с основным зданием, но в остальном походил скорее на крестьянскую избу, а не на жилище эльфов. Или даже на амбар, поскольку вместо дверей тут были раздвижные ворота. Сопровождавший нас нелюдь потянул вниз рычаг на стене, и деревянные створки разъехались, открывая вход в небольшое помещение, где вдоль стен стояли ящики с зерном и сеном. Далее шли еще одни «ворота», но в этих была дверца.

– Прошу, мисс Аштон, – ректор пропустил меня вперед.

Я решительно вошла в просторный и светлый… загон? Стойло? И застыла с идиотской улыбкой, прилипшей к губам вместе с детским тягучим: «Лошадка-а-а-а».

– Восхитительно, – сказали рядом со мной дрогнувшим от волнения голосом.

Доктор? Вот уж не думала, что он способен чем-то восторгаться.

Но единорог – это вам не что-то. Сказочно прекрасное существо с белоснежной шерстью, длинной гривой и касающимся серебряных копыт хвостом отличалось от самой породистой лошади не только витым рогом на лбу. Можно сказать, оно отличалось от лошадей так же, как эльфы отличались от людей. Но в случае с единорогом у меня не возникло внутреннего неприятия его непохожести на обычного коня, словно я всегда знала, что он и должен быть таким – невероятным, нереальным, волшебным. Правда, судя по лепешкам на полу, какало дивное создание отнюдь не радугами.

– Недавно наши эльфийские друзья сделали воистину королевский подарок академии, – сказал Оливер, заметно померкший для меня рядом с единорогом. – Нет, само животное они нам не подарили, но поселили тут, дав нам возможность приобщиться к его магии.

Сами вы животное, милорд! Примат. А это – чудо!

– Рискнете погладить? – спросил ректор.

Любуясь единорогом, я не сразу вспомнила, что эти существа безошибочно распознают девственниц и лишь их подпускают к себе.

– Поглажу, – заявила с вызовом.

Протянула руку, но единорог с фырканьем шарахнулся в сторону.

– Что и требовалось доказать, – глумливо констатировал Грин.

– Ничего не доказано, – не сдалась я. – Не могли бы вы отойти подальше? Оба. Простите, но вы не слишком похожи на невинных девиц.

Ну, иди же сюда, чудо чудное, не выставляй меня лгуньей. Хотя я лгунья, конечно. Но не беременная же! И девственница… в этом теле.

Единорог повел ухом, втянул широко раздувшимися ноздрями воздух и пошел ко мне. Шаг, второй, третий, и вот уже влажная морда уткнулась в мою ладонь. От этого прикосновения мурашки пошли по телу, а внутри разлилось такое тепло и умиротворение, что я позабыла, зачем все это, и, лишь когда единорогу наскучило тереться о мою руку и он отошел к кормушке, обернулась к Оливеру.

– Что и требовалось доказать.

Ректор поглядел на доктора.

– Единороги не ошибаются, – пожал плечами тот. – Видимо, я поторопился с выводами. Во время беременности организм женщины интенсивно вырабатывает особый белок, но в редких случаях его высокая концентрация в крови может быть вызвана иными причинами. Тут, очевидно, тот самый исключительный случай.

Грин врал так складно, что даже я почти поверила.

– Мисс Аштон, – поклонился мне милорд Райхон, – примите мои искренние извинения. Надеюсь, ничем не оскорбил вас в ходе разбирательства этого недоразумения.

– Нет, милорд. Я понимаю, что вы стали жертвой чужой ошибки, – я бросила на доктора уничижительный взгляд и вслед за ректором покинула жилище единорога, пообещав себе любым способом вернуться сюда.

За оградой Оливер еще раз учтиво поклонился.

– Всего доброго, – лицо его не выдавало ни досады, ни неловкости, которую он обязан был испытывать. – Завтра можете возвращаться к занятиям, я отзову предписание.

Ректор исчез в портале, а я еще несколько минут смотрела в пустоту, с отчаянием осознавая, какая огромная пропасть между нами.

– До свидания, – буркнул, проходя мимо, Грин.

Его тон и враждебный взгляд раздражали, и я не удержалась:

– Не хотите извиниться, доктор? Благодаря вам я едва не стала объектом сплетен и насмешек.

Целитель развернулся и быстро приблизился ко мне.

– Поразительная наглость, – будучи всего на полголовы выше, он смотрел на меня сверху вниз с гадливым любопытством, как на редкую, но отвратительную на вид рептилию. – Вам же известно, что диагноз я поставил верный. Только не вам. И при желании мог раскрыть обман.

– Почему же не раскрыли? – спросила я дерзко, поборов нарастающую в душе панику. – Неужели пожалели?

– Вас? Плевать я на вас хотел, мисс. Но в подмене участвовали двое, и мне не хотелось бы, чтобы Анабель пострадала за свою доброту. Не у всех, знаете ли, отцы состоят в совете попечителей, и работа в лечебнице академии ей нужна. Особенно сейчас, как вы понимаете. Точнее, если понимаете.

Пристыженная такой отповедью, я только и смогла, что спросить дрожащим шепотом:

– А отец ребенка?

Если он порядочный человек, должен взять на себя заботы об Анабель…

– Не ваше дело, – резко бросил Грин и пошел прочь.

Вместе с ним уходили неприятные ощущения и смутный подсознательный страх. Хорошо бы не встречаться больше с этим господином.