Остров Чаек

Frances Hardinge

Gullstruck Island

© Frances Hardinge 2009

© Illustrations copyright Tomislav Tomic 2009

© ООО «Клевер-Медиа-Групп», 2018

Пролог

Стоял ясный безоблачный день, дул переменчивый ветер – отличная погода для полета. Реглан Скейн покинул тело, оставив его лежать в кровати – дыхание сделалось едва заметным, как зыбь на море, – и воспарил.

С собой он взял только слух и зрение. Какой смысл брать чувства, которые позволят ощутить холод сапфирового неба и головокружение от быстрого взлета? Как и у всех Скитальцев, они с рождения держались в теле свободно, будто крючок на леске удилища. Реглан мог отпустить их в полет, а потом вернуть и при этом помнить те места, в которых побывал разумом. Почти все Скитальцы умели освобождаться от чувств, оставляя их за пределами тела, как за пределами раковины на стебельках-щупальцах остаются глаза улиток. Способный Скиталец встанет где-нибудь в траве и кожей чувствует, как она щекочет ему колени, а сам пробует на вкус персик у тебя в руке, подслушивает разговоры в соседней деревне, ловит носом ароматы стряпни в ближайшем городке и при этом умудряется заглядывать в глубины моря миль за десять от берега, где пятнистые барракуды снуют меж обломков затонувшего корабля.

Однако эти причуды совершенно не занимали Реглана Скейна. Завтра его телу предстоял трудный и, возможно, опасный путь, и поэтому накануне он решил осмотреть дорогу. Скейн с облегчением наблюдал за тем, как уносится вниз земля и все становится крошечным и уже не таким сложным. Или не таким опасным.

В это же время в воздухе над одиноким Островом Чаек наверняка носились десятки других разумов. Свободных разумов, спешащих по делам острова, помогающих ему жить. Они искали разбойников в джунглях, пропавших детей на склонах, акул в море, читали далекие объявления и послания для торговцев. Прямо сейчас рядом мог парить разум другого Скитальца, но Скейн бы его не заметил – как и другой разум не заметил бы его.

Он свернул к горному кряжу, вытянувшемся вдоль западного побережья: несколько вершин выглядывало из-за барашков облаков. Одна из них возвышалась над остальными и была чуть бледнее цветом. Это Скорбелла – белый вулкан, красивый, чистый и обманчивый, как снег. Скейн облетел его по широкой дуге, поворачивая ближе к ее супругу, Повелителю Облаков – высочайшему из расположенных в центре пиков. Его усеянная кратерами голова скрывалась за шапкой облаков. Тихий, окруженный жарким маревом Повелитель все же был вулканом с капризным характером. Над склонами в дрожащем воздухе, словно огромные хлопья, кружили орлы. Нередко их несчастными жертвами становились младенцы – птицам ничего не стоило схватить их и унести в мощных лапах. Так продолжалось из года в год. Но до поселений, раскинувшихся ниже, им дела не было. Орлам казалось, что это огромные и ленивые животные, покрытые сланцевой чешуей и оперением из пальмовых листьев. Раскисшие дороги были их жилами, а бронзовые колокола на белых башнях гудели медленным, равнодушным сердцебиением.

На мгновение Скейн пожалел, что знает всю правду об этих городах. Каждый из них – улей, кишащий злобными и кусачими двуногими тварями, исполненный интриг, злобы и коварства. Страх предательства снова обжег его ум.

«Мы поговорим с этими людьми, – объявил Совет Скитальцев. – Мы слишком могущественны, от нас им так просто не отмахнуться. Все можно уладить миром». Скейн в это не верил. Пройдет еще три дня, и он узнает, так ли беспочвенны его опасения.

Пролетая над дорогой, по которой ему предстояло ехать следующие несколько дней, Скейн тщательно осмотрел ее. Пусть он и отправился в путь тайно и спешно, нельзя исключать вероятность того, что новость о его прибытии полетит вперед и в засаде могут подстерегать враги.

Искать места, где можно было бы устроить ловушку, на этом побережье всех побережий – задачка непростая. Здесь буквально все кричало о скрытой опасности. В бухте под водой таились рифы, и выдавали их только пенистые волны. Сам горный склон напоминал лабиринт. Веками природа подтачивала и вымывала мягкий известняк, превращая его в скопление острых камней, пещер и гребней. Склон тянулся вдоль всего западного побережья, благодаря чему Обманный Берег и получил свое имя.

Те, кто обитал здесь, звались хитроплетами. Эти люди были совсем не просты: у них имелись свои потайные лазейки, повороты, извивы и спящие львы, что притворялись камнями. Изгои, они худо-бедно жили в лачугах окраинных городков или в пыльных рыбацких деревушках вроде той, что показалась впереди, – угнездившейся между скалой и берегом в неприметной каменистой бухточке.

Скейн прибыл на место и нашел деревню Плетеных Зверей.

Это оказалось поселение хитроплетов. Скейн понял это с первого взгляда, хотя и парил слишком высоко, чтобы разглядеть тюрбаны бабушек, браслеты из акульих зубов на ногах юношей, самоцветы и металл, украшающие зубы у всех жителей. Он сразу догадался обо всем по скрытному положению поселения, по скоплению маленьких каноэ у кромки воды, принадлежавших ловцам жемчуга.

Скейн спускался до тех пор, пока двуногие точки на берегу не обрели привычные очертания человеческих фигур. Его взгляд остановился на двух девочках, одна из них поддерживала другую. Та, что повыше, была одета в белую тунику, и Скейн сразу догадался, кто она. Арилоу.

Арилоу – единственная из Плетеных Зверей, чье имя он знал, а никого больше ему знать и не требовалось. Она одна из всех жителей была важна, и, наверное, благодаря ей деревня до сих пор выживала. Скейн задержался еще ненадолго, разглядывая девочку, и снова взмыл вверх, готовый вернуться в тело.

Наверное, имя есть и у той девочки, которая вела Арилоу под руку. Оно должно звучать, как оседающий пепел, быть незаметным. Да и сама девочка казалась такой безликой, что Скейн не обратил на нее внимание.

Не обратили бы и вы. Даже если бы встретили, то сразу же позабыли бы.