Остров для белых

Глава 16. Семья Баррет ^{семейная сага}

Это книга о том, как Алистер Баррет пришел с Великой Войны. Если точнее, со Второй Мировой. Награжденный боевой ленточкой и похвальной медалью. Он был морским пехотинцем и дрался с японцами на островах. Там были две главы про высадки десантов на Тарава и на Маджуро – сражения, в которых участвовал Алистер. Военные главы изобиловали яркими эпизодами: как перед строем зачитывали приказ об окончании войны, как качало в трюме судна (теснота, карты, фронтовые истории), как ликовала огромная толпа в порту.

Он вернулся домой и для начала устроился на бензоколонку. То ли в Филморе это было, то ли в Ричфилде, в общем где-то в Юте. Возвращение фронтовиков к мирной жизни вообще было сложной перестройкой, особенно у мальчишек: простые решения о жизни и смерти сменились кучей неясных и медленных проблем. И как водится, прошвыриваясь однажды вечерком с приятелем по городку, Алистер познакомился с Брендой. Свидания, мороженое и все такое. Честно говоря, в Филморе особо пешком не разгуляешься, и Алистер купил по своим возможностям «понтиак» 36-го года. И они катались. Ну там запах кожи и бензина, шелест ветра у щеки, вечерние звезды и прочее в этом роде.

А потом они поженились, сняли крошечную квартирку, мечтали о будущем и строили планы. Алистер на паях с приятелем открыл свою автомастерскую. Шел послевоенный бум, страна поднималась, как на дрожжах, дела кругом налаживались.

Когда родилась Шерил, Барреты уже могли взять кредит для первого взноса за дом, и переехали в собственное жилье.

И пошли годы в трудах, мире и счастье. Дочка начала ходить, родился Рой, за ним Стэнли. Мастерская Алистера превратилась в скромную фирму с устойчивой репутацией. Он сменил «плимут» на «додж», они завели золотистого ретривера, хотя сначала мечтали о колли, но они слишком активные.

…Не знаю, имеет ли смысл говорить об их внешности и мелких привычках. Алистер был худой и жилистый, и с годами его костистый подбородок вылезал все дальше вперед. А Бренда походила бы на куклу Барби, если бы дизайнеры соблаговолили придать Барби более скромный вид и не растягивали ее по вертикали, как резиновый столбик. Ну, а дети росли, шалили не больше обычного, учились не хуже других и в свой срок болели чем положено. Шерил как старшая сестра заботливо снисходила до братьев, а Стэнли часто оспаривал у Роя право мужского первородства.

Там еще было написано, что «семья Баррет росла и поднималась вместе со страной, но вернее сказать (или это надо понять, не помню точно), что Америка и росла тем, что росла их семья».

Еще там фигурировал чудаковатый проповедник местной церкви, который иногда отвлекался в проповедях на сомнительные примеры, небиблейские, как бы это передать, не христианского происхождения, и проповедник им часто повторял, что то, что хорошо для улья, хорошо и для пчелы. А иногда наоборот: что хорошо для пчелы, должно быть хорошо для улья. Когда Рой поступит в колледж, он узнает, что это фраза древнегреческого философа Платона. Ни разу не христианина, язычника.

На самом деле, это из нашего времени далекие пятидесятые годы ХХ века выглядят раем, счастливым до неправдоподобия. А в жизни все было прозаичнее, так сказать: хлопот и тревог хватало. Причем не только личных, но и мирового масштаба, а любая семья своими переживаниями и судьбами отзывается в резонанс событиям мира и страны.

В пятьдесят втором Рой заболел полиомиелитом, та известная эпидемия. Его пришлось положить в госпиталь в Прово, и почти месяц он пролежал в «железном легком». К счастью, мальчик выздоровел и восстановился полностью, но конечно это были тяжелые переживания. Когда они ездили его навещать, и видели в палате этот инкубатор, металлический контейнер, из которого торчали пять детских головок, а Рой лежал в нижнем ряду, справа, на уровне колен, места наверху не было, когда его клали, да какая разница, но все-таки на высоте груди как-то лучше быть, они ж головками своими крутили осторожно в стороны на своих этих полочках-подставках подголовных, дети быстро ко всему привыкают, и глотать жидкую пищу через трубочку, причем обязательно на выдохе, чтоб в трахею брызги не вдохнуть, и Бренда каждый раз говорила, что ему уже лучше, но доктор просил еще потерпеть, а плакала она уже в машине на обратном пути.

Обстановка вообще была беспокойная. В Госдепе окопались две сотни коммунистов, Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности находила все новых агентов Сталина, газеты писали о тысячах уволенных с работы. Коммунистом оказался Пит Сигер, его заставили распустить свою группу “The Weavers”, потом чуть не посадили, а у Барретов были его пластинки, он им нравился. Чарли Чаплину запретили въезд в Америку, он оказался не американцем, вот кто бы мог подумать, тоже красный. Да что говорить, в «Солт Лейк Трибун» с шумом уволили Филипа Лоусона, передавали, что свои статьи в поддержку профсоюзов он писал по заданию Компартии США, все руководство которой уже посадили. Стенли Крейг, он работал у них в мастерской, рассказывал, что в школе учился вместе с братом Лоусона, и совершенно был нормальный парень.

МакКарти был прав насчет запрета компартии, конечно. Супруги Розенберг, которых посадили на электрический стул, передали Советам секрет Атомной Бомбы, все чертежи, шпионская сеть коммунистов. Тогда и началась эта вибрация насчет атомной войны, и всех агитировали покупать бомбоубежища или строить самим. Они с Брендой по вечерам листали эту брошюрку «Заройся вглубь» – их много где раздавали: как вырыть и оборудовать семейное убежище у себя на заднем дворе, с перечнем материалов и чертежами. Можно было купить готовое, но самое дешевое стоило под три тысячи, тут подумаешь. Некоторые покупали. А по телевизору показали фильм «Лечь и прикрыться», эту десятиминутку гражданской обороны регулярно крутили в кинотеатрах перед сеансом и в школах. Но потом все стали говорить, что убежище не убежище, а если начнется – все равно эти подвальчики не спасут. И одновременно успокаивали, что общественных убежищ достаточно, чтобы укрыть две трети населения всей страны.

Но все это напоминало драмы в театре теней, на фоне которых проходит твоя собственная жизнь – может, состоящая из житейских мелочей, зато реальная. Стэнли с малолетства был забиякой, а когда пошел в школу, дрался чуть не каждый день, приходилось как-то улаживать дела с родителями; в конце концов они пригласили в субботу на барбекю Ларри Мортона и попросили обязательно быть в его полицейской форме. Ларри продолжительно посмотрел на Стэнли, отвернулся, сунул в рот кусок мяса и как бы между прочим спросил у Алистера, жуя, приходилось ли уже мальчику жить не дома и без родителей. Стэнли побледнел. Ему было семь лет. Вечером в спальне Бренда устроила сцену и отправила Алистера спать вниз на диван.

Не то чтобы Стэнли резко изменился, но все-таки, пожалуй, изменился. А Бренда приревновала мужа к официантке из кафе, и год, наверно, прошел в мелких скандалах. В результате Алистер заподозрил, что это неспроста, и стал перебирать в уме знакомых: что-то она хорошо выглядела и как-то старалась не смотреть в глаза, казалось ему.

А Шерил пошел пятнадцатый год, появились мальчики, один постарше иногда привозил ее домой на… (тут пришлось вспоминать и рыться в обрывках каталогов, какой это шел год – и какой автомобиль мог быть моден и слишком дорог для тинейджера в то время) – то есть возникал мотив грядущего удачного замужества.

…Нет, жизнь была не сахар: еле удавалось расплачиваться по кредитам, Алистер дважды неожиданно заставал дома какого-то там члена попечительского совета, ревновал Бренду и однажды, выпив, поставил жене синяк; Бренда, в свою очередь, рисовала себе разнузданные картины тайных разгулов Алистера в деловых поездках; то есть супруги были неравнодушны друг к другу, а нервы не становились крепче с годами.

А выбор колледжей для детей, а деньги, деньги, а здоровье, которое начинает давать сбои…

…Много лет спустя одинокий старик Мелвин Баррет, младший сын Стэнли, вспоминая ежегодные визиты в дом деда, обнаружит в памяти и уже не забудет рассказ Рэя Брэдбери (а на самом деле Роберта Шекли) о человеке, который мечтал накопить денег на сеанс настоящего, максимального счастья: его можно было получить в салоне одного владельца уникальной установки. Но сеанс был очень дорог, и скопленные было деньги уходили то на колледж для сына, то на доктора для жены, то на ремонт дома или новую машину взамен изношенной – так вечно настоящее счастье и откладывалось, и не удавалось стареющему обычному человеку испытать хоть раз в жизни это волшебное чувство, о котором мечтает каждый. …А потом сеанс окончился, владелец установки отсоединил проводки от его головы и запястий, помог выбраться из кресла, и посетитель отдал ему гонорар: упаковку галет и две банки мясных консервов. И пошел, пробираясь между обугленных после атомной бомбардировки руин, к землянке, где жила его семья.

Еще Мелвин Баррет любил перечитывать все четыре романа Томаса Вулфа, которые у него были, и размышлять о связи всего на свете. И размышляя о том, как ухудшились отношения постаревших Барретов, когда дети разъехались из дома, а старый Алистер охромел от последствий военной раны и впал в раздражительность, он задумался о печальном конце его жизни, боли и увечье, о том, какого черта вообще должна была произойти эта война, и почему все вышло как вышло, и о своих дальних предках из английских квакеров, и об упадке Британской Империи – и оказался мыслями в том знаменательном дне 14 августа 1941 года, когда на борту британского линкора «Принц Уэльский» сэр Уинстон Черчилль, герцог Мальборо, премьер-министр правительства Его Величества Георга VI, поставил свою подпись рядом с подписью Президента Соединенных Штатов Америки Франклином Делано Рузвельтом на листе с крупной надписью по верху: «АТЛАНТИЧЕСКАЯ ХАРТИЯ».

С тех пор, как первый король Англии Альфред Великий воевал с викингами и разделил страну между данами и англосаксами, военная напряженность между Островом и материком не прекращалась, периодически слабея и вновь вспыхивая войнами. Вильгельм Нормандский – это завоевание Англии; Аквитания как приданое Элеоноры Генриху Плантагенету – это присоединение Англией огромной территории материка; Столетняя Война – это изгнание Англии с материка. Но со времен великой Елизаветы экспансия Англии обратилась на бескрайние моря и земли всех сторон света, и обросшая колониями Великобритания превратилась в величайшую империю планеты.

Во внешней политике Великобритании навсегда воцарилась «доктрина европейского равновесия». Поскольку Остров мал и сухопутная британская армия невелика – военная мощь европейских держав должна нейтрализовываться во внутриматериковых противостояниях и войнах. Проще говоря: натравливай друг на друга потенциальных врагов, чтобы они существовали в латентном конфликтном состоянии – и не смогли обратить свою мощь на тебя: ни по отдельности, ни тем более вместе.

В Тридцатилетней войне Англия не столько помогала материковым протестантам против католических держав, сколько просчитывала свою выгоду от взаимного ослабления сторон и сосредоточивала усилия на разгроме Испании, своего извечного и главного соперника в захватах колоний и рынков, в мировом влиянии. Не успела кончиться эта война – Англия заключила договор со вчерашним врагом, католической Францией, и трижды развязывала войны с протестантской Голландией, флот которой и торговый оборот в разы превосходил английские.

В Семилетней войне, воюя с Францией за американские и азиатские колонии, Англия финансировала и вооружала Пруссию, поощряя и натравливая ее на Францию (и одновременно страхуя принадлежавший Англии Ганновер от захвата). В результате этой «самой первой мировой войны» (по выражению Черчилля) все участники вышли из нее истощенными, Англии же никто уже угрожать не мог: она завладела всеми спорными колониями Франции (в Америке и Азии) и Испании.

И в бытность короля Георга III и его премьер-министра Уильяма Питта-Старшего Великобритания стала Номером Первым – ведущей мировой державой.

С 1792 по 1815 гг. Великобритания неустанно организовывала, финансировала и возглавляла войны всех семи европейских антифранцузских коалиций, пока не добилась ликвидации республиканского, а затем наполеоновского режима: угроза объединения и усиления Европы была устранена.

Объединенная Бисмарком Германия после 1870 года стремительно превратилась в передовую страну мира. Германские наука, техника, производство, образование, социальное обеспечение – опережали прочие страны. Английские товары качественно и морально проигрывали немецким, производительность труда уступала немецкой; Германия захватывала рынки. Франция к рубежу ХХ века стала мировой столицей искусств, мод и либерализма. Россия проснулась от спячки и в бешеном темпе строила железные дороги, заводы, фабрики (беря огромные кредиты у Франции); расширяя экспансию в Азии, Россия стала серьезно угрожать британским интересам в Китае, приближалась к Индии.

Европейская война с вовлечением Германии, Франции и России, которая ослабила бы их, позволяла Англии сохранить лидерство: главное – беречь силы собственные, задействуя войска колоний и доминионов и деньгами поддерживая боевые действия союзников. На бомбардировки Лондона немецкими цеппелинами, отравляющие газы и насыщенность пулеметным огнем Англия не рассчитывала…

После Версальского мира, унизившего и ограбившего Германию сверх всякой меры, целый ряд умных людей – от Ллойд-Джорджа до Ленина – сказал: «В этом несправедливом мире я вижу все причины и истоки будущей мировой войны».

Великая Война, продлившаяся четыре года, чего никто не ожидал, и разрушившая четыре империи, чего ожидали еще менее – Российскую, Османскую, Австро-Венгерскую и Османскую, завершилась революциями в России, Германии, Венгрии. И привела к возникновению социализма в России, фашизма в Италии и национал-социализма в Германии; а также к созданию всемирной паутины «Коммунистического Интернационала», Коминтерна, руководимого и финансируемого Москвой.

Русские коммунисты взялись за дело так рьяно, что ввели в эйфорию друзей и вогнали в ужас врагов. Они не только развалили экономику и уничтожили миллионы собственных граждан, разорив всех, но чуть не наладили Мировую Революцию в Германии, Венгрии и создали Советские республики чуть не по всей Европе (к счастью, ненадолго; пока). Потом поддержали великую забастовку 26-го года в Англии так, что дрогнули устои. Но что всего ужаснее – СССР плюс появление мутантов социализма в Италии и Германии вызвали бурную поддержку гуманитарно-творческой интеллигенции всего Запада! Гениальные идиоты калибра Бернарда Шоу и Герберта Уэллса приветствовали «новый порядок» как светлое будущее всего человечества – мир справедливости, равенства и счастья! Даже антиеврейские «нюрнбергские законы» Третьего Рейха не охладили их пыл.

Лавина Великой Войны-2 сдвинулась в 1936 году – Гражданская война в Испании. Что характерно: германский национал-социализм и итальянский фашизм приняли сторону традиционалиста и консерватора Франко – против социалистов и коммунистов всех мастей плюс анархисты. Это была гениальная попытка западных демократий: расколоть и стравить коммунистов и фашистов. Либеральная интеллигенция отошла от симпатий фашизму и склонилась к коммунизму – против «тирана и фашиста» Франко.

Коммунизм вооружался до зубов и открыто декларировал захват всего мира. Склонная к опереточности Италия увязла в абиссинской войне. Германия готовилась к реваншу – вернуть себе исконно немецкие земли; главным врагом объявляя Францию.

Мюнхенский договор был гениальным, но рискованным шагом: позволить Германии укрепиться, в надежде на будущее ее столкновение с СССР, который воинственно проповедовал антифашизм, надеясь также на союз с коммунистически (еще недавно) настроенным немецким пролетариатом. А также Англия могла рассчитывать на сильнейшую в Европе французскую армию как сдерживающую антигерманскую силу. Как всегда: ведущие державы Европы должны были ослабить друг друга – чтобы Англия (заметно потесненная Америкой после Великой Войны) упрочила свое могущество.

Московский пакт «Молотов – Риббентроп» был страшным ударом: если русские коммунисты и немецкие национал-социалисты поделят мир, и к ним присоединятся Италия и Япония – положение Британской Империи станет чревато катастрофой. Германский гений, русские ресурсы и японский фанатизм способны совершить немыслимое. Надежда оставалась на испытанное коварство Сталина против наивной наглости Гитлера. Однако Москва была осведомлена и о принципах английской политики с ее дальнобойными комбинациями, что всегда кончалось войнами между конкурентами Англии.

Объявив войну Германии после ее нападения на Польшу, Англия с Францией, практически не ведя никаких действий на суше, тем самым как бы приглашали Сталина: «Если ты ударишь сейчас по Германии – мы на твоей стороне». Учитывая сталинские планы покорения Европы и мира – это была очень вкусная и жирная начинка.

Прошел год, Советский Союз и Третий Рейх пылко обменивались любовными нотами, к взаимной пользе наращивали товарообмен сырья и продовольствия на технологии и станки – а немецкая авиация бомбила Англию, Франция же была разбита и покорена за каких-то пять недель; 200 000 английских и 140 000 французских солдат бежали из Дюнкерка через пролив в Англию на любых лодках и судах, 100 судов были потоплены, 110 000 английских солдат были убиты, ранены, попали в плен.

10 мая 1940 года Невилл Чемберлен, объявивший восемью месяцами ранее войну Гитлеру, но оставаясь приверженцем политики компромиссов и комбинаций, покинул свой пост. Премьер-министром Великобритании стал Уинстон Черчилль, сторонник войны с Германией до конца.

Личная роль Черчилля, великого британца, бронзовый памятник которому высится в сердце Лондона напротив Парламента, настолько грандиозна, что необходимо сказать о нем несколько слов. Старинного знатного рода. С детства непослушный, недисциплинированный и слабый здоровьем. Хэрроу, Сандерхерст, отличный фехтовальщик, гусарский полк. Военный корреспондент на Кубе, испанская медаль, привычка к кубинским сигарам. Служба в Индии, игрок в поло, афганская кампания, репутация храбреца. Его письма с войны публикуются в газетах, изданы отдельной книгой. Судан, подавление восстания, конные атаки. Военный корреспондент на англо-бурской войне, плен, побег, действующая армия, лейтенант кавалерии, сражения.

Отставка. Консерватор. Член Палаты общин в 26 лет. Переход в Либеральную партию. Заместитель министра по делам колоний в 30 лет. В 33 года – министр торговли и промышленности. Сторонник прогрессивных социальных реформ. В 35 лет – министр внутренних дел. При подавлении национальной забастовки моряков, докеров и железнодорожников Черчилль мобилизует 50 000 солдат, морские пехотинцы стреляют по толпе. Решителен и агрессивен. Ему не было 37, когда он стал Первым лордом Адмиралтейства. Форсированное строительство линкоров дредноутного типа, перевод флота с угля на жидкое топливо: нефтеносный район Персидского залива стал зоной стратегического интереса Англии.

С началом I Мировой выдвигает флот к береговой линии военных действий; участвует в разработке первого танка и создании танковых войск. Далее – инициатор катастрофической Дарданелльской операции, когда турки в Галлиполи разгромили и вышвырнули полумиллионную британскую группировку плюс 120 000 французов. Черчилль подает в отставку и на Западном фронте в чине подполковника командует батальоном. В конце войны принял предложение стать министром вооружений, после войны – военный министр и министр авиации.

Говорит о серьезной опасности русского большевизма. Становится министром по делам колоний. Возвращается из Либеральной партии в Консервативную – и вновь ее покидает. Становится Канцлером Казначейства – бездарным и неудачливым: его действия привели к кризису, безработице и всеобщей грандиозной стачке 1926 г. Далее вплоть до начала II Мировой – глава мелкой фракции Палаты общин, жесткие антигерманские взгляды, занятия литературой.

В день объявления войны Черчиллю предложили пост Первого Лорда Адмиралтейства. В отличие от «странной войны» на суше – морские действия сразу приняли активный характер.

После проигрыша Битвы за Норвегию Чемберлен подал в отставку. Выбор нового премьера между Галифаксом и Черчиллем решился в пользу последнего. Черчилль, в отличие от склонного к заключению мира Галифакса, был настроен самым решительным образом на войну до победы. Он стал одновременно и министром обороны. Вскоре началась Воздушная Битва за Англию, с бомбардировками городов и жертвами среди населения. Немецкие подлодки топили английские корабли – продовольствия стало не хватать. Не было металла – срезали на переплавку все чугунные ограды страны.

Черчилль произносил речи. Его поддерживали 85 % англичан.

Ах, эта часть в формате твиттера заставляет сжиматься сердце и наполняет тоской. Потому что один только этот сюжет – материал для великого, огромного, социального и психологического, исторического и политического романа, романа философского и приключенческого.

Рудольф Гесс, боевой летчик I Мировой, преданнейший друг и фанат Гитлера, заместитель фюрера, второе лицо в партии… В форме капитана люфтваффе под летным комбинезоном, на истребителе Ме-110, он в сумерках 10 мая 1941 года достиг Англии и над поместьем лорда Гамильтона выпрыгнул с парашютом. Почему Гамильтона? А там была единственная в Англии частная взлетно-посадочная полоса. А чего прыгать? А уже стемнело, а подсветки не было – не сесть.

Гесс привез предложение о мире, история эта писана-переписана – но есть нюансы. Если более 80 % «простых англичан» поддерживали военную непримиримость Черчилля – то среди элиты было множество сторонников компромисса и мира с Германией. Например:

Бывший король Великобритании Эдуард VIII, старший брат короля Георга VI, отрекшийся от престола в 1936 году ради женитьбы на разведенной американке Уоллис Симпсон, ныне герцог Виндзорский, очень популярный в народе.

Лорд Галифакс, бывший лидер Палаты лордов, министр иностранных дел в кабинете Чемберлена, наряду с Черчиллем рассматривался в мае 1940 на пост премьер-министра, до декабря 1940 – также министр иностранных дел и член Военного кабинета.

Сэмюэл Хор, в недавнем прошлом – Лорд-хранитель печати, Первый лорд Адмиралтейства, министр иностранных дел.

Брюс Локхарт, в прошлом глава специальной британской миссии при Советском правительстве в 1918 году, сейчас – директор Комитета по делам политической войны, ведавший пропагандой и разведкой.

Ллойд-Джордж! Великий премьер-министр победившей Англии в 1916–1922 гг., при этом либерал, пользовавшийся огромным доверием либералов также, меньше доверявших кабинету консерваторов – и личный близкий друг Черчилля! Полагал многие требования ограбленной Германии справедливыми – и считался широкими политическими кругами единственным, кто мог бы вывести Англию из нынешнего тяжелого кризиса.

Ну, а почему Гесс прилетел к Гамильтону? Предшествующий камергер Его Величества герцог Бакклейч, один из столпов консервативной партии, был убран из политики Черчиллем за лоббирование мира с Германией. Лорд Гамильтон, получивший эту номинальную должность, был кратко знаком с Гессом на Берлинской Олимпиаде 1936 г., у них были общие знакомые: знаменитый социолог и теоретик геополитики Карл Хаусхоффер и его сын Алберт; наконец, Гамильтон был военным летчиком, как и раньше Гесс. Ошибок Гесс сделал две: он полагал, что шотландец Гамильтон находится в оппозиции к английскому правительству, и что звание камергера означает влиятельность в политике (ведь Бакклейч, его предшественник, был влиятельной фигурой!)

Командир эскадрильи подполковник герцог Гамильтон отрекся от знакомства с Гессом раньше, чем запел первый петух в Англии.

Таким образом, переговоры Гитлера с Черчиллем шли с германской стороны через Гесса, которому фюрер всецело доверял, с британской же, после Гамильтона – через Айвона Киркпатрика, директора иностранного отдела министерства информации, Александра Кадогана, зам. министра иностранных дел, и собственно Энтони Идена, иностранных дел министра.

Что разъяснял и предлагал Гесс:

Германия рассматривает войну с Англией и ее братским арийским народом как большое несчастье и неоднократно предлагала мир.

Германские интересы ограничиваются свободой действий в континентальной Европе без вмешательства Англии и возвратом колоний, принадлежавших Германии до I Мировой войны.

Великобритании гарантируется полная и всесторонняя неприкосновенность ее Империи.

Мировая коммунистическая угроза, распространяющаяся из Советского Союза и давно ощутимая в Англии, не может быть остановлена без противостояния ей Германии. В случае возникновения германо-советского конфликта Англия никак не вмешивается.

Необходимость такого подхода подтверждается тем, что:

Польская и французская кампании показали мощь вермахта и превосходство германской стратегии.

Беспрепятственная эвакуация Дюнкерка продемонстрировала добрую волю фюрера.

Немецкие подлодки строятся с небывалой скоростью в огромных масштабах, они массово топят британские суда, которых становится все меньше, почти блокированную Англию ждут скорый голод и отсутствие сырья для заводов.

В эту же ночь, с субботы на воскресенье с 10 на 11 мая, состоялся самый страшный и массированный (и последний!) воздушный налет на Лондон, уступавший по количеству бомбардировщиков, сброшенных бомб, разрушениям и жертвам лишь скорбно знаменитому 7 сентября 1940: 600 самолетов, 1 000 тонн фугасок, 100 000 зажигалок, возникли 2 000 пожаров, пострадал Парламент, 3 000 человек погибли.

Продолжение войны – гибель для Англии, резюмировал Гесс. В одиночку она бесспорно будет побеждена Германией, которая тогда продиктует иные условия. Если Англия заключит военный союз с Америкой и, представим себе невозможное, они победят – Америка поглотит Великобританию своей экономической мощью и превратит во второразрядную зависимую державу. В случае же поражения Германии, хотя этого и не может быть, Европа будет советизирована красной Россией, и дни свободно Англии будут сочтены.

Реакция Черчилля на эти доводы была реакцией бульдога, сомкнувшего челюсти на теле врага: мы будем воевать и победим, и катитесь к черту!

Хотя. Все знали. О том же говорил мудрый, гибкий, но уже покойный Невилл Чемберлен: война – это неизбежная зависимость от США, и тем большая зависимость, чем дольше и тяжелее война продлится; Англии необходимо здравая, умеренная германская политика, противостоящая русской коммунистической экспансии.

Гесс: Вы должны знать. Если мы не заключим такой мирный договор, то в случае возникновения войны между Германией и СССР, чего нельзя исключать, принимая во внимание коварство Сталина, идеологию коммунизма и милитаризацию СССР, Германия безусловно разгромит Россию. И вот тут Англия, зная ее извечную политику в европейских войнах: помогать слабому против сильного, затягивая войну и максимально ослабляя обе стороны – вот тут Англия, с ее огромными заморскими территориями и их экономическими и людскими ресурсами, помогая России, фактически раздует новую мировую войну.

Война примет исключительно упорный и жестокий характер, все союзники Германии будут противостоять всем колониям, доминионам и союзникам Англии. Разумеется, Америка не упустит случая ввязаться в удобный момент и максимально упрочить свое положение – как в Европе, так и на Тихом океане. Япония отберет у Великобритании все владения в юго-восточной Азии. Это разорение мира и десятки миллионов погибших, это во много раз превзойдет несчастья Великой Войны, которая всем нам памятна.

Вы полагаете, что война Германии с Россией спасет вас? Наивные! Не надо больше стравливать Германию и Россию! Не пытайтесь нажиться на чужой крови и чужой беде. Но если этому, не приведи Бог, суждено случиться, если Англия вновь решит зажать Германию в клещи, чтобы истощить и ее, и Россию – вы очень дорого поплатитесь за свой эгоизм и неразумность!..

Англия будет виновником превращения войны в мировую, в небывалую трагедию – и Англия потеряет свою Великую Империю и впадет во второсортность в результате такой войны.

Так что замените вашего бешеного Черчилля на разумного человека. Предпочесть его реалистичному политику Галифаксу было большой ошибкой. Но эту ошибку вы можете еще исправить.

Черчилль: Я вас уничтожу. Вобью твои доводы тебе в глотку. Мы победим, и вы горько раскаетесь в своей наглости, глупости и агрессии.

Допустим даже, что мы договорились. Увы: немецкая наука, техника, немецкие организованность, дисциплина и трудолюбие, армия и оружие – еще через семь лет не оставят нам шансов. Семь лет назад нищая голодная Германия еле дышала – а сегодня клятый Третий Рейх диктует миру свою хамскую волю! Если они объединят континентальную Европу – на глобусе останутся две сверхдержавы: Америка и Германия. Кровожадных бестолковых большевиков они уничтожат; это-то хорошо. Но Англия окажется на обочине – вот этому не бывать!

Ты решил переиграть меня, подстилка своего фюрера? Нет, милый: будет именно так, как вы ужасно не хотите. Вы сцепитесь с Россией, а мы ей поможем, чтоб не рухнула сразу. Руками фанатичных большевиков мы повыдергаем вам ноги – а вы им переломаете руки; что и требовалось доказать. Англия будет лидером Европы, как и все последние триста лет. Не хочется тебе? Еще бы. А придется!

А то, что такое решение означает мировую войну – которой, в принципе, можно избежать – ты прав, разумеется. Не дай бог, чтоб все эти записи когда-нибудь всплыли. Ничего. Не всплывут. Мы позаботимся.

…Так можно резюмировать суть произошедших переговоров и их итог.

Сталин был весьма взволнован и заинтригован прилетом Гесса. Советская разведка работала достаточно хорошо, чтобы Кремль имел представление о влиятельности сепаратистских кругов Англии. К весне 1940 года, когда проигрывающей неравную войну Финляндии грозила советская аннексия, английская авиация была уже готова бомбить бакинские нефтепромыслы. Сепаратный мир Германии с Англией (не говоря уже об их оборонительном союзе) означал вероятное поражение СССР в готовящейся войне.

Черчилль, справедливо видя в советско-германском столкновении спасение Англии и тонко ему подыгрывая, до конца войны держал Гесса в плену под абсолютной секретностью. Пусть Сталин нервничает. Пусть подозревает, что в любой миг Англия может заключить мир с Германией – и это резко подорвет положение СССР. Пусть Сталин будет с Англией осторожнее, покладистее, пусть больше дорожит союзом с ней.

Итак, 14 августа 1941 года, на борту линкора «Принц Уэльский» Черчилль и Рузвельт подписали «Атлантическую Хартию». Ее 4-я и 5-я статьи провозглашали «доступ на равных основаниях к торговле и к мировым сырьевым источникам» для всех стран и «полное сотрудничество между всеми странами в экономической области». В частности это означало открытость рынка Британской Империи для беспошлинной торговли любыми американскими товарами в любом количестве по любым ценам, которые определят США.

Это был конец. Английские товары были неконкурентоспособны против мощнейшей американской промышленности и финансовых ресурсов. Ценовой политике, на которой держалось могущество Империи, пришел конец. Штаты могли дешевле Британской метрополии продавать товары в ее колонии и доминионы и дороже платить за покупаемую там продукцию. Колонии делались убыточны.

В предшествующие подписанию дни Рузвельт разминал и прессовал Черчилля, добиваясь принятия этих условий. Черчилль приходил в ярость, но выхода не было. «Мы знаем, что Англии не выстоять в этой войне без США, и вы знаете, что я это знаю», – мрачно заявил он.

Осенью 1940 задыхающаяся в морской блокаде Англия уже получила от США для борьбы с немецкими 50 старых эсминцев – в обмен на 99-летнюю аренду многих морских и авиабаз.

По ленд-лизу Англия получила от США военных и стратегических грузов на сумму 31,4 млрд долл. (ок. 0,5 триллиона в ценах 2020 г.) – 66 % всех поставок из США, в том числе в СССР, Францию и Китай. Это были бесконечные караваны судов с боевой техникой, оружием и боеприпасами, продовольствием и одеждой, горючим и сырьем. После войны Англия осталась с полуразрушенной экономикой, истощенными финансами и огромными военными долгами. Банкротства избежали благодаря американскому займу в 3,5 млрд долл.

25 июля 1945 на Потсдамской конференции, где лидеры «Большой Тройки» обсуждали послевоенное устройство мира, премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль, самый несгибаемый и последовательный противник гитлеровской Германии, чья роль в Победе была столь велика, возможно – решающа, – волею народа Англии покинул свой пост, уступив место новому премьеру – лейбористу Клементу Эттли. На прошедших 5 июля парламентских выборах лейбористы одержали сокрушительную победу. Избиратели были недовольны внутренней политикой и экономикой консерваторов.

Сказать, что это был сильный удар для Черчилля, стоявшего во главе нации в самое тяжкое время, включая тот страшный год, когда слабеющая, но несгибаемая Англия в одиночку противостояла Третьему Рейху (с завоеванной Европой и дружественным СССР) – сказать, что это был сильный удар – значит не сказать ничего.

Лейбористы приступили к построению английского социализма. (Тогда Оруэлл и написал «1984».) Мы не касаемся сейчас разрушительных процессов в экономике. О другом:

В 1946 году большая часть Британской Подмандатной территории Палестины становится независимым княжеством Трансиорданией.

В 1947 году стала независимой Индия и созданный Пакистан.

1948 – независимость Бирмы и Цейлона. Британия уходит из Палестины, образовано государство Израиль.

1955 – независимость Судана.

1956 – вывод британских войск из Египта, национализация Египтом Суэцкого канала; после разгрома Англией Египта в Суэцкой войне США и СССР заставили ее вновь убрать войска и отказаться от всех претензий.

Нет смысла продолжать. Деколонизация всей Африки, Содружество вместо Империи и так далее. Все кончилось.

Черчилль прожил еще 20 лет. Он еще произнес Фултонскую речь, призывая Запад не допустить Третьей мировой войны, обуздывая агрессию и экспансию коммунистического лагеря. Еще были книги, Нобелевская премия по литературе; были инсульты и спазмы мозговых сосудов; он еще вновь стал премьер-министром! – и подал в отставку в 80 лет…

Он умер девяноста лет от роду. Похороны его были грандиозны.

Последние 10 лет жизни он пребывал в уединении и тяжелой депрессии.

Он принял Великобританию великой империей и сдал в результате небольшим островным государством, сателлитом когдатошней американской колонии.

И все-таки он – феноменально работоспособный и энергичный, талантливый и храбрый, харизматичный и предприимчивый! – он был тем человеком, который не дал миру стать фашистским. Ибо Третий Рейх, победив Советский Союз и утвердив свою гегемонию на континенте, создав ракеты и реактивные самолеты, подводные лодки будущего и, чуть раньше или позже, атомную бомбу – Третий Рейх повернул бы историю мира в ином направлении. И если бы победившая Россию Германия помогла еще Японии в войне против США – неизвестно, чем бы все кончилось.

А вероятнее – мир поделили бы две сверхдержавы: Германия и США.

Сложилась иная пара владык: США и СССР. На противоположном демократии полюсе – красный тоталитаризм вместо коричневого. Но у России не было немецкой организованности и производительности, немецкой науки и технологий – через сорок лет она съела себя сама и рухнула. Коммунизм не прошел по причине собственных пороков! А фашизм не пустил Черчилль.

Британская Империя была обречена в любом случае: она не выдерживала конкуренции с экономикой свободных США, тоталитарной концентрацией мощи Советского Союза и фантастической организацией, технологиями и производительностью Третьего Рейха.

Цена победы была огромна: Вторая Мировая война, 50 миллионов жертв – и гибель Империи. Но! Мир был спасен…

«И когда я вижу, как какие-то поганые дикари, неблагодарные твари, иждивенцы и паразиты, не вложившие в нашу цивилизацию ни капли труда, беснуются на Парламентской площади и вопят, что памятник Черчиллю надо снести, он же был расист – я жалею на миг, что фашизм не победил: он бы указал грязным мразям их место рабов в африканских шахтах, при нацистских господах.»

«Найдено в лесу неподалеку от сгоревшей когда-то хижины. Автор неизвестен.»

обнаруженное совсем в другом месте и при других обстоятельствах.

«…вин Баррет явно вознамерился написать эдакий супер-роман, который вряд ли сохранился.

Начать он решил со Второй Мировой Войны (хотя ее нельзя рассматривать в отрыве от Первой, это две части одной и той же междоусобной и самоуничтожительной войны Белой Цивилизации, как поняли историки и политики еще в ХХ веке).

Рассматривая МВ-2 как начало гибели цивилизации, он намеревался перейти к начавшейся после нее Холодной Войне между социалистическим Востоком и капиталистическим Западом. Свободный мир победил, социализм пал.

После чего потребовалось написать третью книгу: о том, как красная чума, коммунистическая зараза, уже распространилась в Америке и привела к крушению государства. Можно сказать: погибший Советский Союз взял посмертный реванш, уничтожив США своей живучей и разрушительной идеологией.

И далее Мелвин Баррет полагал необходимым посвятить по отдельной книге, великому роману в супер-великом романе, так сказать, каждой проблеме, каждой мощной силе, которые совместно и уничтожили нашу (и свою!) великую родину. То есть меньшинствам всех родов, но прежде всего расовым и сексуальным, а также совмещению социализма и национальности в небольшом, но крайне энергичном народе.

На протяжении всех последних лет жизни, судя по письменным артефактам, впадающий в безумие автор переходил от трагических картин с их безвыходным пессимизмом к агрессивным призывам не просто бороться за традиционные ценности, но беспощадно уничтожать врагов всеми способами.

Отщепенец и маргинал Мелвин Баррет славил свою историю, культуру и расу – и однако был не лишен справедливости и милосердия к тем, кого природа обошла своими милостями. Можно было бы сказать, что он просто родился не в свое время, если бы он не родился в конце времен.

Ему не суждено было узнать, что некоторые из задуманных им книг были написаны другими людьми, пусть чуть иначе; а кое-что из придуманного им произошло на самом деле. Как и нам не доведется узнать, какие еще книги, канувшие в исчезнувшем времени, он написал.

Глава 17. Время правде и время вымыслу

– Писать, блять?! Литературу, художественную, на хер?! А тебе в окно видно – что там делается? У тебя память не отшибло? Глаза есть? Мозг не отоспал?

А ты не заметил, что писатель давным-давно перестал быть «властителем дум»? Ты вспомни XIX век – кто там «гремел над миром, подобно урагану»? Виктор Гюго! И был Диккенс в Англии, и Марк Твен в Америке, и Толстой в России!.. И даже еще в ХХ – считай: Хемингуэй, Ремарк у немцев, Ромен Роллан во Франции, и Бернард Шоу с Гербертом Уэллсом еще живы. И что сейчас? Говна пирога! Грязные извращенцы и графоманы!..

Властителем дум стал – ученый! Уже не физик-ядерщик, как в эпоху создания Бомбы. А – астроном! математик! изобретатель! А еще – философ! политолог! компьютный гений! биржевой спекулянт, миллиардер! На хуй никому не нужны твои любовные переживания и пейзажи под луной!

А еще – о! да: артисты! герои сериалов! педерастические музыканты! тупые безголосые реперы – гибрид рваной записи и укушенной обезьяны.

Быдлу нужно жрать, пить, ебать и балдеть. Отродясь они ничего не читали, кроме рекламы. Дурам с дипломами нужен роман, чтоб роковые страсти и благородный хуй, а мудаки с дипломами читают исключительно хит сезона «Как всех наебать и разбогатеть». Плюс биографии тех, кто уже всех наебал и разбогател. И только самые образованные, гуманитарии, блять, читают «художественную литературу». А там давно прописались лузеры, педерасты, наркоманы и психопаты; причем написано это все принципиально говенным языком, писать-то эти уроды не умеют, и вот свое неумение, спотыкач из словаря имбецила, выдают за «сладостный новый стиль», ближе к жизни, сука.

Народу нужен сейчас – приказ выжить. Инструкция по спасению. Краткий анализ обстановки, объяснение причин – и руководство к действию.

Литература сегодня – это прозрение, помощь уму и поддержка духу; это беспощадная правда, необходимая цель, путь к цели – и вера в победу. А свои зеленые листики, голубые небеса, невинные слезы и глубины измученной души – можешь засунуть себе в жопу. Вместе с сюжетом, портретом, характерами и деталями.

У нас на глазах погиб мир – мир погиб! – ты это понимаешь? Вся наша цивилизация! – вся культура наша! весь народ – пиздой накрылись! И эта гибель еще не кончилась, она еще продолжается, она каждый день, каждую минуту она продолжается!

Люди еще живут, и семьи есть, и кормятся как-то, но это – уже как гниение клеток умирающего организма. И людей уже все меньше, и дел все меньше, и культуры своей все меньше. И каждый день ты все меньше остаешься собой!!!

Что людям надо? Людям надо понять: как же все это вышло? Как же они, такие умные, такие сильные, такие культурные – вдруг стали ничем? Почему ими помыкают, почему их гоняют и унижают, почему они не смеют голос подать, пикнуть против! Почему!!! – у себя дома!!! – они вдруг оказались рабами, плебеями, кругом во всем виноватыми, ничем!!!

Боже мой, каким же надо быть сейчас идиотом, чтобы выдумать неких условных людей, литературных персонажей так называемых, и придумывать им судьбы, чувства, трагедии… Пойми ты: когда человек тонет – ему нужен только воздух, только чтоб держать голову над водой, только твердая бы опора под ногами – а небо там голубое, ах чайки парят, и что костюм старый, и с женой поругался – этого сейчас вообще не существует! Умирающий больной на койке жаждет жизни и здоровья, выздороветь он мечтает и пытается, и новостройка в столице или процент незаконнорожденных для него вообще не существуют! В горящем доме приличные манеры не проповедуют.

– Послушай, ты же образованный, мыслящий человек. Когда спартанцы однажды попросили военную помощь у Афин, те в ответ им прислали двух флейтистов. И они играли перед идущим в сражение строем так, что под впечатлением этой музыки, укреплявшей мужество и решимость, спартанцы победили. Вот так родилась военная музыка. Так что, прости за банальность, когда говорят пушки – музы все-таки не молчат!

– Ты боевой барабан, хоть тамтам дикарей, особо-то с искусством не равняй! Пламенные статьи и патриотические стихи – вот вся военная литература! Лозунг «Родина или смерть!» – вот литературы войны.

Видите ли, уважаемый мой друг, независимо от того, подошли вы к моему столику в этом кафе как поклонник или как критик. Существует обширный круг любителей настоящей литературы, которые убеждены в необходимости соблюдать условленный эстетический канон. Богатый словарный запас, владение метафорой, умение изящно и даже прихотливо строить фразу, отсутствие вульгаризмов, а также приветствуются аллитерации, интонационное разнообразие – все это полагается обычно стилистическим мастерством. Умение работать с деталью, создавать выпуклые характеры и запоминающиеся портреты, эмоциональный эстетический эффект крайне одобряется и производит впечатление, осмелился бы я так это сформулировать. А еще любят легкую и элегически-печальную – совершенно бесконечную, как веревка изо рта факира! – фразу на несколько страниц: чтоб все через запятую, никаких точек, и обязательно с ниспадающей интонацией, такое живописно-историческое перечисление подробностей и сцен минувшей жизни. Но ведь это все техника, друг мой, это всего лишь техника! Которой писатель обязан владеть, коли уж взялся за литературное ремесло, но техника эта ни в коем случае не должна подменять глубинной сути, смысла произведения!

Вот круглый столик, за которым мы сидим, прессованный мрамор крышки серый и пестрый, как голубиное яйцо, две кофейные чашки на блюдцах и два бокала заняли всю поверхность: хозяин использует площадь заведения, люди протискиваются к месту боком. Пузатый мсье задел соседей, там шатко задребезжало, железные ножки стульев проскребли по каменному полу, дождевая пыль влетела в открывшиеся двери, пожилая пара отряхнула и сложила зонты, в зеркале за стойкой отразилась синяя вспышка молнии, зашипела кофеварка и тут же огромными и круглыми жестяными орехами рассыпался над крышами гром.

Но прекрасный Париж, бульвары и площади, памятники и каштаны, грифельный чертеж в фиолетовой дымке, еще никаких мигрантов, был вчера, а сегодня «Боинг», срезая южную оконечность Гренландии, томительно тянется на юго-запад, на юг вдоль канадского побережья, зеленая зубчатая кромка граничит с синью вод, солнце перемещается в иллюминаторах, поднимите шторки, и вот мы заходим наконец на посадку в ДжиЭфКей, а лица у пассажиров небрежные и спокойные ровно настолько, чтоб всем была заметна эта небрежность и спокойствие, а на самом деле каждый второй представляет себе командира корабля за штурвалом, мужественное лицо, уверенный взгляд, свежая сорочка с галстуком, все под контролем; наивные души не знают, что самолет сажает компьютер, но колеса уже стукнули и покатились под полом, теперь пора перейти к отдельным лицам, к отдельным судьбам и характерам: гладкое личико шатенки в шестом ряду, не протрезвевшие после победы хоккеисты в конце хвостового салона, а вот и полные надежд глаза юноши, закрывшего компьютер, и вся его судьба впереди, полная падений и побед, да я напишу тебе роман о любом человеке, его детской дружбе и первом дне в школе, и как старели его родители, время первых любовей и время свадеб, время рождения детей и окончания ими школ, время похорон родителей, но до этого – деньги и образование, внешность и фигура, сомнения в себе и безграничная юношеская самоуверенность – и каждый день, каждая минута, и чем пахнет в мак-дональде и в гараже, дорогой парфюм на день Благодарения жене и бурбон в баре, чем отличается шелест листвы в парке от шелеста шин на шоссе, и твой первый миллион, и твоя первая ночь на улице, и каждая минута полна мыслей и чувств, и каждый миг происходит общее движение мира вперед, это общее движение складывается из каждого мига каждого человека, я напишу тебе тысячу романов о людях и судьбах, драмах и комедиях, успехах и провалах, тысячу романов, брат, как не хрен делать! Но насчет вперед: куда движется мир? Я тебя спрашиваю: куда мы пришли?! КУДА МЫ ПРИШЛИ???!!! Вот на хуй главный роман.

Человек сейчас хочет понять: если он был за все хорошее и следовал призывам – почему же получилось так плохо? Ему надо разобраться: где его обманули? Что пошло не так? Почему снова – как всегда! как всегда! – добродетель повержена, а торжествует порок? Почему ложь снова надсмехается над правдой? Почему кто работает – тот же еще и виноват перед нахлебником? Почему собственные дети плюют ему в лицо, за что? Почему здравый смысл и безумие поменялись местами? Почему извращение возведено в норму – и теперь преследует эту норму? В чем же смысл и логика всей этой страшной катастрофы?..

– Это все Шестьдесят Шестой Сонет Шекспира, милый… «И истина, презираемая как наивность, и зло, повелевающее добром…» Ничто не ново под луной.

– Кроме одного. Никогда еще – никогда в истории! – не было так плохо, так ужасно! так безнадежно, как сейчас… Никогда еще не сбывалось в действительности: что пиздец всему.

Надежда умирает последней, вы говорите? Вот о смерти надежды, надежды! – сейчас и речь…

Тому, кто умирает от подлой раны в спину, факт банальности смерти участь не облегчает. Он хочет только двух вещей: выжить – и найти и покарать подлого убийцу. Философская лирика ему сейчас не нужна. Вот если он выживет, и придет в себя, и покарает гада, и все дела его наладятся – то в свободное время, сытый и спокойный, он может погрузиться в философские размышления и насладиться шедеврами мировой лирики. Но сейчас ему не до этого!

Вот поэтому я часто вспоминаю давно забытого Воннегута: «Я никогда не мог понять, как люди играют в придуманные игры, когда на свете столько настоящих игр». Я вспоминаю Киплинга: «Ты играешь большую игру». На кону – не только жизнь расы и цивилизации. Но больше того: наша история, память о нас. Смысл жизни тысячи поколений предков. И будущее потомков: быть ли им вообще.

И еще одно главное – это уже второе: человеку нужны силы, чтобы не сломаться и выжить. Ему нужна сила, нужна гордость, нужна вера в победу. В свою личную победу в жизни! Но вера в нашу общую победу ему тоже нужна.

Человеку потребно знать, что он – прав! Что он – трудяга, боец, соль земли и столп мира! Что есть у него много мелких и разных грехов и грешков – но нет на нем вины за неправильность этой жизни. Если человек знает, что он – сын великой расы и великого народа, великой страны, великой культуры, что за ним славная история его предков, что его земля полита их потом и их кровью, и в этой земле покоятся их кости – этот человек непобедим, и этот народ непобедим.

А для этого не нужны книги. В смысле беллетристика. Не нужны Фолкнер и Хемингуэй, и даже Марк Твен с Юджином О, Нилом тоже не нужны. О дерьме вроде Миллера или Буковски я вообще не говорю, это понос больного времени. Для этого, брат, нужны проповедники! И нужны вожди! Нужны сильные и храбрые. Люди от этой жизни. А не от вымышленной в книгах.

Нужен вождь и пророк, который соберет миллион человек на площади, а еще сто миллионов затаят дыхание перед телевизорами или с телефонами в руках. И тот, кто силен их силой и горит их жаждой, скажет им, прокричит им громовым и сорванным голосом, и слезы ярости и любви будут звенеть в его голосе: этот избранник истории и народа выразит все то, что жжет и томит их души. Он прокричит им об их гордости и об их унижениях. О трудах, плоды которых у них украли. О родной земле, которую завещали им отцы и деды. И о враге, который поработил их ум и забрал их силу. И тогда каждый станет бойцом, и каждый станет кровным братом ближнему своему. Ближнему! – а не всякой швали, паразитам и кровососам.

Вот поэтому, брат мой, я пишу, как могу и насколько Всевышний дал мне сил, о нашей трагедии и наших врагах. Как умею – я раскрываю людям глаза на происходящее. Насколько хватает моего ума – я пытаюсь освободить их ум от паутины лжи и фальши, которой опутали нас негодяи. Всемирные негодяи, желающие владеть всем и превратить нас в покорных животных.

Я напоминаю людям, что они – хозяева мира, и любой, кто хочет унизить их, должен быть уничтожен. Пусть не сегодня, пусть не здесь и сейчас, но необходимо хотя бы понимать, что поработители наших умов и душ заслуживают уничтожения и позора. Я призываю людей жить своим умом и не верить сладкоголосым сиренам «Нового Мирового Порядка». Я утверждаю вечные истины: хороший работяга должен жить хорошо, плохой – плохо, а паразит не должен жить вообще. Я приговариваю: вор должен сидеть, а убийца – висеть. И пусть каждый живет в своем доме и не идет жить в чужой.

«Никто, кроме нас!» Нынешний Римский Поп – левацкая мразь, продажная тварь неосоциалистов. И тогда напоминаю я: Мы создали великую иудеохристианскую, евроатлантическую, белую цивилизацию – и никто не смеет отменять Десять Заповедей Господних! На том стоим и стоять будем! Не воруй, не убий, не лжесвидетельствуй, почитай отца своего и мать свою, не мужеложествуй!

Настало время сильных людей, брат. Настало время оружия. Победят и оставят семя свое храбрые, и сгинут слабые. И самый страшный грех в такие дни – это слабость. Слабость, нерешительность, неуверенность в себе. Время думать – и время действовать, время сомневаться – и время принимать решение. Барабаны грохочут в моем мозгу, боевые флейты поют в моей душе! Дерись и побеждай, будь сильным и не умри!

Да пойми ты: вот и настал Армагеддон! Свет и Тьма вступили в последнюю борьбу. Или победит человек – или мрази, дети Сатаны в человеческом облике соединятся с машинами, компьютерами, электронными устройствами – и киборги придут в наши дома, отнимут наш воздух и наш хлеб, и кончится история Человечества, и начнется история Постчеловечества, цифровых программ в чипах, породненных с генетически модифицированным сверхчеловеческим существом.

…Вот поэтому беллетристка кончилась, брат. Она возродится. Когда мы победим – и если победим. И я пишу о том, что нам приказано выжить. Судьбою и Богом, историей и нашей гордостью – нам приказано выжить! Все остальное не стоит выеденного яйца.