Остров радужных надежд

Глава 1

Медленно, словно по волшебству, из тумана проступали неясные очертания острова. Катер плавно приближался к небесно-бирюзовым водам залива. Пенни стояла на палубе, облокотившись о перила, и с нетерпением вглядывалась в манящую неизвестностью даль.

— Вот он, остров стремящихся в небо горных вершин и бушующих водопадов. Умиротворенный шелест пальм и пьянящее благоухание ночных цветов… Просто рай на земле!

К ней подошел красивый молодой мужчина. Пенни приветливо улыбнулась попутчику. Всего на голландском грузовом катере, перевозящем бананы, путешествовало восемь человек, включая Пенни и ее босса. Молодого человека звали Грэм Прайс. Он работал учителем математики в средней школе в Доминиканской Республике и сейчас возвращался из Англии, куда ездил к родителям на рождественские каникулы. Конечно, быстрей и проще преодолеть огромное расстояние самолетом, но так как спешить было некуда и Прайс очень любил море, он решил насладиться путешествием по волнам.

— Просто дух захватывает, — восторженно пробормотала Пенни, глядя на сказочный остров. Девушка невольно поймала себя на мысли, что радуется не столько тому, что ей предстоит несколько месяцев провести в этом красивейшем уголке земли, сколько от предвкушения знакомства со своим будущим сводным братом Максом Редферном.

Недавно ее отец и мать Макса обвенчались. Родная мать Пенни умерла, когда девочке было только восемь лет. Казалось, отец никогда не оправится от удара, и последующие двенадцать лет их совместного существования напоминали грустное продолжение похорон. Пенни ощущала себя ненужной и очень одинокой. Еще сильнее, чем когда-либо, она жалела, что у нее нет брата или сестры. И вот сейчас появилась надежда, что отец вновь будет счастлив, они заживут одной дружной семьей и Пенни обретет брата.

Макс тоже был единственным ребенком в семье, и Пенни не переставала задавать себе вопрос, рад ли он, как она, предстоящей встрече.

— Ты только посмотри на небо! — воскликнул Грэм. — Солнце как будто позолотило дождь.

Небесный свод над островом сиял от света косых переливающихся лучей, и все это разноцветное великолепие отражалось на водной глади моря, словно в огромном зеркале. Теплый ливень, позолоченный солнечным светом, был здесь обычным делом. Радужный остров — так ласково называли Доминиканскую Республику. Но было уже пять часов пополудни, время близилось к закату, и разноцветные лучи постепенно бледнели и растворялись в небе.

— Точно будет туман, — тряхнула головой Пенни. — Неужели он здесь всегда?

Прайс покачал головой:

— Не забывай — ты в тропиках. Хотя на вершинах гор постоянное скопление облаков, они не всегда вызывают туман. В любом случае, думаю, это не так страшно, ведь правда, Пенни? — Он придвинулся еще ближе, почти касаясь ее руки. — А потом, ты скоро увидишь своего брата. Надеюсь, не разочаруешься.

Пенни нахмурилась. Изящные брови сошлись, образуя вертикальную морщинку. Всякий раз, когда Грэм упоминал о Максе, в его голосе слышалась неприязнь. Но может быть, это ей только кажется? Обсуждать за глаза незнакомого человека — заведомое вероломство. И потом, зная мать Макса, Пенни была уверена, что он ей понравится.

Чтобы не показаться невежливой, девушка неохотно произнесла:

— Он мне не брат. Пока. Свадьба намечается, только когда отец уйдет на пенсию. То есть не раньше чем через несколько месяцев.

Грэм хотел было возразить, но неожиданно сменил тему:

— Ведь мы будем поддерживать знакомство, когда сойдем на берег? Ты не против?

Заметив, с какой тревогой он ожидает ответа, Пенни поспешила успокоить молодого человека:

— Конечно нет.

— Мы знакомы только девять дней, но… В общем, я хочу, чтобы мы стали друзьями, настоящими друзьями…

Она улыбнулась:

— Конечно.

Грэм просветлел лицом. Воодушевившись, он торопливо заговорил:

— Я покажу тебе здешние красоты. Но для этого надо использовать выходной, поскольку темнеет очень рано. Мы сможем погулять вечером, сходить куда-нибудь потанцевать.

Пенни слегка улыбнулась, Наблюдая, как искренне он радуется. За то время, что девушка работала у Норы Редферн, она научилась останавливать себя, если рождались по-детски оптимистические, грандиозные планы на будущее. Почему-то в таких случаях последующее разочарование было обычным делом.

— А может, тебе так здесь понравится, что ты решишь обосноваться в этих местах, — не унимался Прайс.

— Об этом не может быть и речи.

Пенни не сводила глаз с острова. Ветер гнал облака, и они свободно плыли над равнинами, но застревали и собирались в тучи на пиках доминиканских гор, чтобы потом обрушиться на остров долгими проливными дождями. Природа мудра и все предусмотрела. И тропическим лесам, словно густой мех покрывающим мизерный в бесконечном океане кусочек суши, и сплетающимся в огромную бесконечную, словно живую сеть многочисленным венам и артериям пресноводных речушек обильные дожди просто необходимы.

— Я приехала сюда работать. И как только миссис Редферн решит возвращаться, я должна буду ехать с ней.

— Но ведь ясно, что, когда она выйдет замуж, все изменится. У нее не будет столько свободы для продолжения карьеры, как сейчас. Разве нет?

Пенни многозначительно покачала головой:

— Нет, такая работа предполагает постоянные поездки. Поэтому-то они и не женятся, пока папа не на пенсии. Только тогда он сможет путешествовать с нами. Так что, Грэм, даже если бы я захотела остаться здесь навсегда, вряд ли смогла…

Грэм печально вздохнул:

— Понимаю… жаль, конечно… — Внезапно он оживился. — А может, это не твое? Я имею в виду, вдруг ты найдешь что-нибудь более интересное? Например, замечательную работу и чтобы не было нескончаемых переездов, а?

— Именно путешествия мне и нравятся больше всего. Я знала, что меня ждет, когда нанималась.

Она вспомнила первое собеседование с будущей начальницей. Пенни вошла в кабинет и увидела хрупкую на вид женщину со снежно-белыми волосами и выразительным взглядом голубых глаз. Она сидела за столом, погруженная в размышления, и, казалось, не догадывалась о присутствии Пенни. В одной руке Нора держала кусок какой-то горной породы, в другой — странно блестящее стекло. Наконец, она оторвала взгляд от драгоценных предметов и вздрогнула от неожиданности. Удивленно, словно спросонья разглядывая Пенни, Нора спросила:

— Вы кто?

Пенни растерялась и произнесла хрипловато:

— Мисс Дэвидсон… Мне назначено…

— Ах да, да! Как глупо с моей стороны! Вы насчет работы, да, да, точно. По объявлению. И давно вы стоите? Присаживайтесь, пожалуйста, дорогая. Надо было кашлянуть или что-нибудь в этом роде… — машинально, словно продолжая думать о чем-то своем, произнесла женщина.

— Вообще-то я кашлянула несколько раз, но… — Пенни придвинула стул к столу и присела. — Но вы были так поглощены изучением вот…

— А, вот этого? — Миссис Редферн постучала стеклом по булыжнику. — Да, это интересно. Очень любопытный минерал. — Наконец, она отложила оба предмета в сторону. — У вас есть опыт такого рода работы?

— Нет, но я уверена, что…

— А, значит, нет, — нахмурилась миссис Редферн. — А как насчет остальных характеристик, которые меня интересуют? Минутку, у меня, кажется, была где-то здесь газета… Нет, не найду… А, точно, я же завернула в нее те породы.

— Вы упоминали о геологии, — с надеждой подхватила Пенни. — Так вот, я всегда интересовалась этим. Еще в школе пристрастилась и до сих пор читаю специальную литературу.

— Хм… — Миссис Редферн недоверчиво посмотрела на девушку, но потом, словно окончательно очнувшись, произнесла: — А, хорошо, хорошо. Кажется, вы нам подходите. Жаль только, что я не могу отыскать объявление. Тогда бы я сказала наверняка. Однако видно, что вы способная девушка и в любом случае быстро всему научитесь. К тому же вы довольно красивы. Вот, честно, когда рядом с тобой какой-нибудь синий чулок вместо секретарши, даже писать не хочется. Никакого вдохновения, поймите меня правильно.

— Да, да. Я понимаю, — соврала Пенни, недоумевая, о каком вдохновении может идти речь при изложении результатов проведения научных исследований.

— Что ж, тогда, думаю, можно вас поздравить с новой работой. — Она облегченно вздохнула и добавила, не сводя с Пенни своих проницательных голубых глаз: — Когда вы сможете приступить? В следующий понедельник? — И, уверенная, что услышит положительный ответ, миссис Редферн начала увлеченно рассказывать о своих планах. Сначала они поедут во Францию и Югославию, чтобы изучить местные залежи известняка. Потом их ждет Западная Индия. — В своей книге я уделила большое внимание вулканической активности в этой местности, — продолжала объяснять Нора. — И я смогу совместить приятное с полезным: мой сын сейчас живет в Доминиканской Республике. Занимается банановым бизнесом. У него в тех местах плантации. Мы организуем там нечто вроде штаб-квартиры. Будем жить у Макса. У него превосходная фазенда. Вам понравится, я уверена.

Шесть месяцев спустя Пенни познакомила миссис Редферн с отцом. Между ними на удивление быстро завязались теплые, дружеские отношения. Пенни не могла даже представить, что отец захочет жениться второй раз, и уж тем более на такой женщине. Кто угодно, но не столь противоречивая леди-босс. Мягкая и податливая, миссис Редферн в то же время была абсолютно непредсказуемой и порой совершала довольно странные поступки. Как, например, будучи невообразимо богатой женщиной, в основном за счет состояния, полученного в наследство от мужа, выбрала в мужья отца Пенни. К тому же она была признанным в своей области ученым. Ее книги пользовались огромным спросом в учебных заведениях по всему миру. Отец же Пенни был по сравнению с новоявленной невестой бедняком, как говорится, получал свой пусть небольшой, но честно заработанный кусок хлеба, который с уходом на пенсию должен был стать еще меньше. Однако будущие супруги никогда не говорили о деньгах. А Пенни искренне радовалась за отца, что на склоне лет ему не грозит одиночество, а мысль о скором знакомстве с будущим братом доставляла девушке еще большее удовольствие.

— Сколько вы собираетесь пробыть на острове?

Пенни вздрогнула. Голос Грэма вернул ее в реальность.

— Зависит от площади территории исследования. Но вообще, миссис Редферн предполагает остаться здесь на четыре-пять месяцев.

— А как же твой отец? Ты же сказала, что они собираются пожениться, как только он выйдет на пенсию?

— Он сразу приедет, и свадьба состоится здесь.

— Тогда, вероятно, твое пребывание на острове может затянуться на неопределенный срок, — не скрывая радостного нетерпения, перебил ее Грэм. — Ведь наверняка миссис Редферн захочет подольше насладиться идиллией семейной жизни. Наверное, нелегко будет покидать только что обретенное семейное гнездышко?

— Может быть, ты и прав. Я тоже думала об этом, — призналась Пенни. В ее красивых темных глазах застыла тоска при мысли, что независимо от того, как долго она пробудет на острове, рано или поздно все равно придется расстаться с Максом. Боль разлуки уже пугала ее. — Раздел по вулканизации — последний в книге. С таким же успехом работу можно закончить и в этих местах. Если миссис Редферн такого же мнения, мы пробудем здесь как минимум год, — рассуждала Пенни, думая, что попытается убедить миссис Редферн остаться на острове до тех пор, пока работа над книгой не будет завершена. Конечно, даже когда они уедут, семья останется семьей. Они будут постоянно писать друг другу. Макс, несомненно, приедет в Англию навестить их… но все-таки это будет уже не то. Совсем не то.

— Целый год! Было бы здорово! — В голосе Грэма прозвучал такой неподдельный восторг, что Пенни резко и как будто даже испуганно обернулась к нему. Молодой человек явно не собирался довольствоваться только дружбой.

— Вообще-то я сомневаюсь, что она согласится остаться, — смущенно произнесла девушка, но в тот же миг на ее лице отобразилось изумление. В небе происходили какие-то невероятные изменения. Солнце почти мгновенно скрылось за островом, и черная бездна воды и небес озарилась красноватым свечением его последних угасающих лучей. — Как жаль, что так быстро. Даже закатом не полюбоваться, — расстроилась Пенни.

— Такое лишь с этой стороны острова. Здесь, к сожалению, виден только отсвет.

Через несколько минут к ним присоединились молодожены Пауль и Фелисити. Они собирались отдохнуть на острове три недели. Родители Пауля содержали там лимонную плантацию.

— Извините, я вас покину, — вздохнула Пенни отходя от молодых людей. — Пойду посмотрю, как там миссис Редферн.

Она спустилась в каюту. Женщина сидела на койке и делала наброски карты Виндворского острова.

— А, вот и ты.

— Мы уже входим в док?

— Нет, но уже скоро. Заходя в гавань Розау, мы всегда тралим. — Она не отрывала взгляда от карты. — Это уже своего рода обычай.

— «Тралить» — что за странное слово? — нахмурилась Пенни.

— Это когда суда исследуют дно с помощью тралов, то есть только с помощью навигационных огней. Так принято. — Миссис Редферн отложила карту в сторону и взглянула на Пенни. — Пенни… дорогая… Я… Понимаешь ли…

— Да?

— Я о помолвке…

— А что не так? — озадаченно спросила Пенни.

— Я бы не хотела, чтобы ты упоминала об этом некоторое время…

— Не упоминала? — Сердце девушки учащенно забилось. — Вы хотите сказать, что ваш сын еще ничего не знает?

— Конечно, я должна была сообщить ему, но, понимаешь… Макс такой непредсказуемый. О боже, надеюсь, ты не подумаешь ничего плохого, но ведь, ты знаешь, сыновья иногда не совсем нормально реагируют, когда матери повторно выходят замуж.

Пенни покачала головой, выражая искренне недоумение:

— Нет, не понимаю. Я была на седьмом небе от счастья, когда узнала, что отец женится на вас. Уверена, Макс отреагирует так же. Абсолютно уверена. — Раньше ей не приходило в голову, что Макс может быть против этого брака, поскольку не станет сомневаться в будущем счастье своей матери с отцом Пенни. — Нет, мы должны сказать ему. Как можно скрывать такие вещи?! — горячо запротестовала девушка, но осеклась, увидев, как спокойно и уверенно качает головой миссис Редферн. — Ну а когда же вы собираетесь открыться ему?

— Позже. Как только представится возможность. — Женщина заметно смутилась.

Вдруг страшная мысль закралась в душу девушки. Срывающимся голосом она спросила:

— Но ведь вы любите моего отца?

— Да, очень. — Миссис Редферн смело встретила взгляд девушки. — Я очень люблю твоего папу и хочу выйти за него. Но позволь мне самой решить, когда сообщить об этом Максу, хорошо? Как только подвернется удобный случай — я это сделаю.

Несмотря на горькое разочарование, Пенни ничего не оставалось, как повиноваться. Но как же Макс сможет быть ей братом, если не знает самого главного?

— И пожалуйста, Пенни, обращайся ко мне опять миссис Редферн, как и раньше.

Пенни машинально кивнула. Со дня помолвки будущая мачеха сама просила называть ее по имени. Теперь она будто жалела о той мимолетной слабости.

— Я постараюсь не забыть, — сухо отозвалась девушка и вышла из каюты.

Пенни открыла глаза. Комната утопала в золотистом рассветном сиянии. Девушка подошла к окну и выглянула в сад. Взору открылось чудесное зрелище. Огненно-алые цветы на деревьях переливались в ослепительных лучах тропического солнца. В воздухе витало чарующее благоухание распустившихся красных и розовых бутонов. То там, то здесь с ветвей сказочным сверкающим дождем ниспадали величественные гирлянды лепестков цвета охры. Орхидеи, гибискусы, олеандры и другие экзотические растения — все сливалось в прекрасную картину гармонии природного изобилия.

Вокруг садов на огромных площадях раскинулись банановые плантации Макса Редферна. Вдали виднелись горы с водопадами и ручьями, которые впадали в бесчисленные реки и речушки, теряющиеся в непролазных бамбуковых, кедровых и пальмовых джунглях.

Грэм заверил, что она не разочаруется, и оказался прав. Ведь это настоящий рай на земле! Вот только Макс… Она тоже, как и Грэм, надеялась, что Макс ей понравится…

Пенни вздохнула и направилась в ванную. Через полчаса она вышла в сад, где на низкой террасе, обвитой цветущими растениями, был накрыт завтрак. Почти одновременно с ней на веранду поднялся Макс. Он сообщил, что мать завтракает у себя, и пригласил Пенни за стол.

Макс сразу погрузился в чтение какого-то письма, и они принялись за еду в полном молчании. Взглянув на него, Пенни грустно вздохнула. Наверное, она с самого начала рисовала себе слишком радужную картину, и теперь настало время спуститься с небес на землю. С каким нетерпением ожидала девушка знакомства с человеком, который должен занять такое важное место в ее жизни и судьбе — стать братом! Когда Пенни узнала, что Нора Редферн не хочет посвящать Макса в свои планы насчет замужества, она была уверена, что та преувеличивает серьезность ситуации и Макс вряд ли станет препятствовать счастью своей матери. Но сейчас Пенни все больше убеждалась, что у миссис Редферн были веские причины скрыть от сына правду.

Девушка сидела напротив и, не поднимая головы, изредка из-под ресниц взглядывала на Макса — на его неподвижные, напряженные губы, жесткую линию подбородка… Казалось, он читает что-то очень неприятное. Пенни догадывалась, что эта устрашающая гримаса не объясняется тем, что Макс читает. Видимо, он всегда такой. Вчера вечером, когда их познакомили, девушка была, мягко говоря, неприятно поражена. Прямые черные как смоль брови добавляли суровости его и без того неприветливому смуглому лицу. Даже густые жесткие волосы не смягчали злой усмешки, несмотря на их волнистость и очаровательные кудряшки.

Наверное, он похож на отца, размышляла Пенни, задумчиво ковыряя ложкой грейпфрут. Совсем не похож на мать — светловолосую женщину с тонкими чертами лица и подвижной мимикой.

Макс поднял на нее глаза, и их взгляды встретились. Как завороженная, Пенни смотрела в черную бездну, и ей казалось, что он видит ее насквозь.

— Я правильно понял, мама сказала, что вы приступаете к работе прямо сейчас? — Глубокий, бархатистый голос абсолютно не соответствовал внешности и будто существовал сам по себе. Приятный тембр, словно музыка, ласкал слух.

— Нора… — «Боже мой, — в панике подумала девушка. — Оговорилась!» Она испуганно уставилась на Макса, пытаясь понять, заметил ли он оплошность. Но лицо молодого человека было непроницаемо. Пенни поспешила продолжить: — Миссис Редферн пока ничего не говорила, но, думаю, она захочет начать исследования как можно быстрее.

— Ваш офис или лаборатория, или как вы там это называете, — все будет подготовлено сегодня. Вчера я упомянул, что Тереза больна, и это объясняет непредвиденные неудобства. Я отвел вам комнату в другом крыле дома, с видом на море.

С экономкой Терезой Пенни познакомилась накануне вечером. Та приветливо улыбалась гостям, сверкая великолепными белоснежными зубами. Макс рассказал, что, когда нанимал Терезу, та не умела ни готовить, ни вести хозяйство. Но теперь он постоянно твердил матери, что такие хозяйки, как Тереза, — на вес золота. Ее муж, Мэттью, гораздо старше супруги, работал садовником. Его Макс тоже очень ценил, ведь, кроме блестящего выполнения своих прямых обязанностей, то есть работы в саду, Мэттью удавалось находить время и силы выращивать овощи и заниматься пчеловодством.

— Как у вас уютно и красиво! Я очень рада, что буду работать здесь. — Пенни улыбнулась.

Макс посмотрел на нее и с неподдельным интересом спросил:

— Вам нравится работать с моей матерью, мисс Дэвидсон?

Пенни даже вздрогнула, услышав, как он называет ее по фамилии. Она и представить не могла, что их отношения будут такими официально-холодными.

— Да, мне ужасно нравится. Работа очень интересная, да и о таком боссе, как миссис Редферн, можно только мечтать.

Наступило неловкое молчание. Макс не сводил с Пенни проницательного взгляда, будто хотел прочесть ее мысли.

— Как давно вы работаете на мою мать?

— Чуть больше года.

Девушка сделала вид, будто любуется цветущими гибискусами за его спиной. Из цветов вынырнула колибри и замельтешила над головой Макса, словно желая получше рассмотреть его.

— Значит, год, — задумчиво произнес Макс. — Просто она как-то слишком тепло к вам относится.

Пенни отвела взгляд от птички и вопросительно взглянула на молодого человека:

— Да, вы так думаете?

— Вчера вечером я заметил, что она относится к вам с большой симпатией и вроде бы даже с глубокой привязанностью.

Немудрено, ведь они с Норой уже почти одна семья. Но сказать об этом Максу — ни в коем случае!

— Да, мы неплохо относимся друг к другу.

Положив себе на тарелку тост, Макс продолжал:

— И все-таки вы всего лишь работаете на нее, выполняете обязанности секретаря… и мне кажется, по крайней мере это довольно странно, что между вами установились такие доверительные отношения. — Не спуская с Пенни подозрительного взгляда, он принялся намазывать тост маслом. — Только что вы сказали, будто очень довольны миссис Редферн как начальницей. И вы не находите, что она, скажем, слишком щедра к подчиненным?

Пенни переменилась в лице. По скулам разлился густой румянец, придавая чертам еще большую живость и выразительность. Широко открытые карие глаза смотрели с упреком и обидой. Какой же дурой она была, думая все это время, что, как минимум, товарищеские отношения с Максом ей обеспечены. Интересно, как бы он вел себя, узнав о предстоящей свадьбе? Пенни боялась даже представить.

— У меня фиксированный оклад, мистер Редферн, — отчеканила девушка и сама поразилась тому, как грубо прозвучал голос. — Зарплата, конечно, не маленькая, но я добросовестно выполняю свои обязанности и думаю, что заслужила эти деньги.

Макс явно не ожидал столь резкого ответа. Не скрывая удивления, он одарил Пенни надменным взглядом. Она потупилась, будто ее внимание привлекла колибри, которая, собираясь полакомиться нектаром, вертелась над экзотическим цветком. Солнечные лучи, проникающие сквозь заросли гигантских папоротников, всеми цветами радуги расцвечивали блестящую головку птички.

— Мисс Дэвидсон, — не спеша, взвешивая каждое слово, заговорил Макс, — вы меня очень обяжете, если впредь не будете забывать, что вы служащая и вас с матерью связывают только деловые отношения. Надеюсь, я четко выразил свою мысль?

Пенни вспыхнула от гнева. Однако ей хватило благоразумия не высказать всего, что накопилось на душе. Ведь все-таки он сын начальницы. Конечно, знай Макс о предстоящей свадьбе, не стал бы говорить с ней таким тоном. Но Пенни уже не хотелось оправдывать его. Восторг от того, что Макс будет ее братом, постепенно утихал, сменяясь глубоким чувством разочарования.

— Не совсем ясно, мистер Редферн, — нарочито тихо произнесла Пенни. — Я работаю на вашу мать, а не на вас, так что не обязана следовать вашим предписаниям.

Мужчина скривили губы в презрительной усмешке:

— По-моему, я не давал вам никаких предписаний, мисс Дэвидсон.

— Вы сказали, что я не должна забывать свое место. И мне показалось, это прозвучало как приказ.

— Скорее просьба.

— Тогда, может, вы потрудитесь объяснить, чем вызвана эта просьба.

Моментально потеряв интерес к еде, Макс откинулся на спинку кресла и вперился в Пенни вызывающим взглядом. Глаза светились ледяным блеском.

— Не имею ничего против, если вас не пугает откровенный разговор.

— Откровенный разговор — единственное, на что я согласна, — резким тоном отозвалась девушка.

— Только что вы назвали мать по имени. Из этого я могу сделать вывод, что ваши отношения далеко не деловые. К сожалению, у моей матери слишком доброе сердце, и этим часто злоупотребляют, в том числе и люди, которые работают на нее.

Пенни гневно воскликнула:

— Я никогда не злоупотребляю чьей-нибудь добротой! А уж тем более никогда бы не смогла обидеть такого прекрасного человека, как миссис Редферн. — С трудом сдерживая гнев, она почти закричала: — Как вы смеете обвинять меня?

— Держите себя в руках, — последовал хладнокровный ответ. — Против вас лично я ничего не имею. Я просто предупреждаю. До вас секретарши позволяли себе фамильярность, пользовались ее доверием. Я лично увольнял их. Например, девушка, которая работала до вас, выпросила у матери большую сумму в долг. Время от времени я приезжаю в Англию удостовериться, все ли у мамы в порядке, и вот, по счастливой случайности я появился, когда она уже готова была выписать чек этой деловитой особе, которая, как вы понимаете, вряд ли вернула бы деньги.

Макс замолчал, наблюдая за колибри, вертящейся теперь над его рукой. Легкий бриз принес острый запах моря и расшевелил тяжелые, негнущиеся, словно пластмассовые листья на растущих вдоль берега кокосовых пальмах. А рядом с верандой, ярко выделяясь на фоне лазурного карибского неба, грациозно закачались королевские пальмы. К шуршанию листвы примешивался гул насекомых, вылетающих из бесчисленных посаженных по бордюру цветов. Пенни, забывшись на миг, томно вздохнула. Невероятная красота превосходила все ее ожидания. Вот только Макс занудствовал, вспоминая очередной случай, когда только благодаря его своевременному вмешательству миссис Редферн не была одурачена. Пенни слушала и размышляла: несмотря на то что Нора Редферн действительно отличалась слишком мягким характером, она не была простушкой, как пытался представить ее Макс. Погрузившись в грустные мысли, Пенни почти не вдумывалась в его слова. Но Макс упомянул, что матери уже не раз предлагали выйти замуж и ему успешно удавалось уберечь ее от мужской эксплуатации. Сердце Пенни учащенно забилось. Она вся напряглась и, вытянувшись в струнку, жадно ловила каждое слово.

— Эти мошенники ни за что не упустят возможности жениться на богатой вдове, — презрительно усмехнулся Макс. — Им лишь бы получить деньги и…

— Но почему вы так уверены? — пылко возмутилась Пенни. Макс замолчал и удивленно взглянул на нее. В попытке хоть как-то сгладить ситуацию, девушка быстро добавила: — Не все же такие. Почему мужчина не может заинтересоваться вашей матерью как женщиной? Разве не может быть так, чтобы он не думал о деньгах?

— Может. Но не в этой жизни.

— Если вы скептик, мистер Редферн, это не значит, что жизнь такая, какой вы ее себе представляете.

— Что касается брака — именно такая. Как я уже сказал, богатая вдова — лакомый кусочек для проходимцев. К счастью, я рядом, и пока маму никто не обидел.

— Но… но… — Пенни чуть не плакала. Неужели мнение Макса может повлиять на отношение миссис Редферн к ее отцу? В том, что Нора любит его, не было сомнения, но если она скрывает свои чувства от сына, значит, действительно есть чего бояться. Может, Нора боится попасть под влияние Макса? — А если предположить, что кто-то по-настоящему любит ее, вы и тогда были бы против брака?

Неприкрытая тревога в голосе девушки насторожила Макса. Он нахмурился и подозрительно уставился на Пенни. Не выдержав тяжелого взгляда, девушка потупилась. Чувство, будто он читает ее мысли, не покидало Пенни.

— Я не был бы против при одном условии: этот человек должен быть богат. В противном случае я решу и, кстати, буду прав, что он заинтересован в деньгах матери.

— Значит, вы так решите? А как же сама миссис Редферн?

— Мама очень сентиментальна. И восприимчива. Она прекрасно сознает свои слабости и знает, что любой, кто предлагает ей руку и сердце, в первую очередь заинтересован в ее материальном положении. Поэтому она пообещала не выходить замуж без моего одобрения. Или благословения, если хотите.

Напыщенный индюк! Думает, что земля вращается вокруг него. Все мужчины такие! Пенни негодовала и еле сдерживалась, чтобы не высказать Максу все, что о нем думает. Похоже, ее надежды рушатся. Свадьбе не бывать. По крайней мере, не теперь. Бедный отец! Он просто светился счастьем и сейчас с нетерпением ждет, когда, наконец, он и Нора воссоединятся. Пенни глянула на Макса. Тот, как ни в чем не бывало, намазывал маслом тост. Бросив на девушку равнодушный взгляд, он взял письмо и вновь погрузился в чтение, больше не проронив ни слова.

Закончив завтрак, он извинился и пошел к низкому серому зданию, где, как подозревала Пенни, располагался его офис. Девушка осталась одна. Она хотела уже встать из-за стола, но, как вкопанная, застыла на месте. Легко ступая по цветущему ковру сада, к ней приближалось очаровательное существо.

— О, а где Макс?

Пенни вгляделась. Девушке было лет семнадцать.

— Он пошел к тому дому. — Пенни указала в том направлении, куда ушел Макс.

Но девушка, не отрываясь, смотрела на нее. Стройная, изящная фигурка, великолепные светлые волосы, выразительно оттеняющие красивый цвет лица, глаза нежно-голубого цвета… На губах незнакомки играла прелестная улыбка.

— Вы, наверное, мисс Дэвидсон. Макс говорил, что вы приедете. Как миссис Редферн? — Гостья легко приземлилась в кресло, где только что сидел Макс. — Честно говоря, я боюсь с ней встречаться, поэтому и притворилась, что плохо себя чувствую и легла пораньше спать. Макс присылал ко мне Терезу, но я притворилась спящей. Как она себя чувствует?

— Вы знаете, как меня зовут, — проигнорировала Пенни ее вопрос. — Могу я узнать ваше имя?

— Ширли, — немного удивившись, ответила девушка. — Я же воспитанница Макса. Я думала, ты знаешь.

— У Макса есть воспитанница? — «Никогда бы не подумала, — призналась про себя Пенни, — что такой человек, как Макс, может быть чьим-то опекуном». — Нет, я не знала. Миссис Редферн никогда не говорила об этом.

— Забыла, наверное. Это в ее духе, не правда ли? Иногда она очень рассеянная. Все так говорят. Несколько раз она приезжала навестить Макса. Странно, что она не говорила обо мне. Я здесь уже почти полгода. Однажды мой отец помог ему, и вот, когда папы не стало, Макс стал меня опекать. — Не переставая улыбаться, девушка изящно отхватила зубками маленький кусочек тоста. — Я собираюсь за него замуж, — спокойно добавила она. — Передай, пожалуйста, мармелад.

Пенни автоматически повиновалась. Макс хочет жениться? На этой малышке? Да ведь она почти ребенок. Странно, мечтая о брате, ей даже в голову не приходило, что он может быть женат или помолвлен. Все с самого начала пошло не так. Задумчиво вздохнув, Пенни поинтересовалась:

— И когда же свадьба? — а сама продолжала недоумевать, как это Нора могла забыть о таком важном событии.

— А, — беззаботно махнула рукой Ширли, — пока не известно. — И весело подмигнула: — Только не говори ничего Максу, хорошо?

— Не говорить о чем?

— О том, что мы поженимся. Он еще не знает.

— Не знает?

Ширли кивнула и откусила еще кусочек.

— Да, дело решенное, просто, сама понимаешь, все делается не в один день.

— Да, конечно, — согласилась немного сбитая с толку Пенни.

Ширли наливала кофе с каким-то наигранным детским изяществом. Казалось, она пародирует чопорную светскую даму. Несомненно, девушка — из любительниц находиться в центре внимания и сейчас наслаждалась неожиданной возможностью поиграть на публику.

— Макс оказался более сложным человеком, чем я думала. Хотя они ведь все такие, правда?

— Не совсем понимаю, о чем вы, — вздохнула Пенни. — Если можно, говорите яснее.

— Да я читала, опекуны всегда строги и суровы к своим подопечным. И ведь они не сразу попадаются?

— Попадаются? — Пенни недоумевала, как у Макса хватает терпения разговаривать с ней, не говоря уже о якобы влюбленности. Какой вздор несет эта девчонка!

— В книгах, — не унималась Ширли, — опекуны всегда женятся на своих воспитанницах. Но конечно, это происходит не сразу. Им всегда нужно много времени, чтобы понять, как сильно они любят друг друга, а?

— Боюсь, я не очень хорошо разбираюсь в этом.

— Да? — Ширли положила в чашку сахар и принялась его размешивать. — Сначала он очень долго не осознает, насколько привлекательна его воспитанница, а в итоге дело заканчивается свадьбой.

— Значит, вы думаете, опекун полюбит вас? — Пенни изо всех сил старалась не рассмеяться.

— Он уже меня любит, — со спокойной уверенностью ответила девушка. — Может быть, сам этого не осознает, но я-то знаю. Женщина всегда чувствует, когда ее любят, разве нет?

— Опять-таки затрудняюсь ответить, — подыграла Пенни. — Понимаете, у меня никогда не было опекуна.

То ли с сочувствием, то ли с недоверием Ширли посмотрела на нее и снова пригубила кофе.

— У тебя что, никогда не было романов?

— Достойных внимания, думаю, не было.

— Как мне тебя жаль! У меня их было просто несчетное количество. Когда я ходила в школу в Англии, у каждой девочки была куча поклонников. — Она глубоко вздохнула. — Однако закончились счастливые денечки. Макс ни за что не потерпел бы иметь столько соперников. Он очень ревнив и хочет быть единственным и неповторимым.

Глава 2

Первые две недели Пенни и миссис Редферн каждый день бродили по горам и ущельям. Пенни вела бесчисленные записи, отчеты по изучению горных и почвенных пород. Миссис Редферн неустанно собирала образцы и почти из каждого похода тащила домой огромный, набитый до отказа рюкзак. Сначала Пенни искренне поражалась ее физической силе и невероятной выносливости. Казалось, она могла работать сутки напролет, и Пенни не раз приходилось напоминать, что уже давно наступил вечер и пора возвращаться домой, в имение Корал-Риф.

— Скоро стемнеет, — увещевала она миссис Редферн, стоя на коленях и самозабвенно отскабливая почвенный слой или рассматривая в лупу образец горной породы. — Надо возвращаться, а то заблудимся.

Впрочем, однажды так и случилось. Непроглядная тьма застала их в джунглях, и как раз во время сезона тропических дождей.

— Что ж такое? — раздражительно бормотала миссис Редферн, озираясь по сторонам с таким возмущенным видом, будто ожидая, что из мрака вот-вот появится опаздывающий автобус. — И как же нам теперь добраться до дома? — Она согнулась под тяжестью громадного рюкзака.

Пенни предложила помочь и тревожно вздохнула:

— Нам остается идти вперед и попытаться найти хоть какую-нибудь тропинку. Мы, наверное, забрели в самую чащу.

— Почему ты не остановила меня, Пенни? Ты же знаешь, у меня абсолютно нет чувства времени.

— Я говорила вам, миссис Редферн, но…

— Пожалуйста, не называй меня так, — грубо перебила ее женщина. — Называй меня Нора, как раньше.

— Но вы же сами попросили…

— Я имела в виду — только в присутствии Макса. Но когда мы одни, я не могу терпеть, когда ты так обращаешься ко мне. Слишком официально.

— Но я боюсь, что могу запутаться и проговориться.

— Не запутаешься. Постарайся привыкнуть. Не вечно же мне скрывать правду.

Пенни промолчала. Обе пробирались по болотистой почве, с трудом продираясь сквозь густые заросли кустарника. Вдруг Пенни почувствовала, что наступила на что-то скользкое, а потом получила, словно жгутом, шлепок по ноге.

— Боже, змея! — в ужасе завизжала девушка, дрожа всем телом и каждую секунду ожидая укуса. — Здесь что, водятся змеи?

— Змеи? Дай-ка подумать… Нет, дорогая, я уверена, это исключено. Хотя, постой… Ну, конечно… Есть констрикторский удав…

— Констрикторский удав?! Мне от этого не легче! — чуть дыша, проскулила Пенни, представляя, что сейчас огромное тело обовьется вокруг нее и начнет душить. Но ничего не происходило. Макс предупреждал о всякого рода опасностях, подстерегающих человека в джунглях, но о змеях не упоминал. Это придавало уверенности. Инстинктивно Пенни чувствовала, что, раз он ничего не сказал, бояться не надо.

— Да, да, определенно здесь водятся констрикторские удавы, но я уверена, что они абсолютно безвредны. Пенни, посмотри, куда мы идем. Вместо того чтобы выбираться, заходим все глубже в джунгли. Может, пойти в противоположном направлении?

— Не имею представления, где мы и куда идти. А они точно не опасны?

— Они не любят людей. Да, точно. Успокойся. Никто тебя не съест.

Нора сказала это с таким безразличием, что Пенни не смогла сдержать улыбку.

Они продолжали свой путь. С каждым шагом пробираться сквозь густые сети тропических растений становилось все трудней. Казалось, джунгли заманивают их в свои непроходимые сети.

— Все. Теперь мы точно потерялись, — с отчаянием в голосе сообщила Пенни. Из-за тяжелого рюкзака плечи одеревенели. Нора совсем забыла про него, а предложить поменяться Пенни стеснялась.

— Знаешь, голубушка, я начинаю волноваться. В принципе мне-то все равно, но вот ты… Я имею в виду, по-моему, нам придется здесь ночевать.

— О нет! Только не это! Надо во что бы то ни стало выбраться отсюда.

Но непроглядно черный подлесок хитросплетений из бамбука, пальм, кедра и тика окружал женщин глухой стеной.

— Что же нам делать? — в отчаянии воскликнула Пенни. — Я не выдержу здесь до утра! — Она валилась с ног от усталости, голова раскалывалась, да еще рюкзак своим весом тянул к земле, не давая разогнуться. — Может, все-таки отдохнем?

— Ни в коем случае, Пенни. Надо идти. Уверена, мы на правильном пути. Главное — выйти на тропинку, даже если придется обойти весь остров, чтобы найти ее.

— Я больше не могу! — Чуть не плача, Пенни бросила рюкзак на землю прямо в грязь. Она вспотела, так что лицо даже блестело в темноте. Вся одежда промокла. Девушка дрожала от холода. — Интересно, сколько мы уже здесь?

— Часа три, я думаю, — задумчиво ответила Нора. — Эх, Пенни. Если бы ты напомнила мне о времени… Если бы только… Сейчас мы были бы уже дома. Да… Жаль, что ты прозевала момент. — Она будто не слышала, как девушка сказала, что это не ее вина.

Пенни стоило огромного труда сдержаться. Тем более сейчас уже не важно, кто прав, а кто виноват. Они потерялись в ночных тропиках и понимали, что выбраться отсюда возможно только с рассветом.

— Можно я выкину камни? — простонала Пенни, когда Нора все-таки решила пройти еще немного. — В следующий раз наберем.

— Да ты что?! С ума сошла. Такое сокровище! Боже мой! Такие экземпляры?!

— Вы потом еще найдете.

— Конечно. Я-то найду, но это будет уже совсем не то. Нет, мы не можем их выбросить. А потом, думаю, в следующем месяце мы вряд ли вернемся сюда. Я займусь тезисами и лабораторным анализом, а ты будешь набирать текст. Так что, дорогая…

Ей даже не приходило в голову, что уже давно ее очередь нести рюкзак. Тяжело вздохнув, Пенни вновь взвалила на плечи ненавистную ношу. Промокшая насквозь одежда липла к телу. Узкие, неудобные лямки рюкзака натирали плечи до крови.

В конце концов, заблудившись окончательно в непроходимых зарослях, они сдались и уселись на поваленное дерево. Пенни с великим облегчением бросила рюкзак на землю.

Вскоре Нору начало клонить ко сну.

— Попытайся вздремнуть, Пенни, — пробормотала она. — Конечно, прохладно и сыро, но можно попытаться не обращать на это внимания. — Она как будто рассуждала сама с собой.

— Не думаю, что смогу уснуть. Как вы думаете, Макс, то есть мистер Редферн, пошлет кого-нибудь на поиски? Он каждое утро спрашивает меня, куда мы идем, так что…

— Да?.. — зевнула Нора. — Не называй его мистер Редферн, Пенни, — слишком официально.

— Но он обращается со мной именно так. — У Пенни уже начинало першить в горле.

— Может, тогда он пошлет кого-нибудь на поиски. Не могу поверить — ты говоришь, каждый день?

— Да, словно взял себе за правило. Так что, может, еще не все потеряно.

Воцарилась тишина. Вскоре послышалось легкое похрапывание: Нора заснула. Пенни попыталась устроиться поудобней, но заснуть не смогла. С завистью прислушиваясь к мирному сопению Норы, Пенни дивилась ее способности легко приспосабливаться к любым условиям.

Около двух часов ночи девушка услышала крики. Она закричала в ответ. Нора проснулась и с недоумевающим видом оглядывалась по сторонам.

— Надо же, как повезло! — почти без эмоций, будто рассуждая вслух, бормотала она. — Как думаешь, Пенни, кто это?

— По-моему, голос Джина Баптисты. Наверное, и другие рабочие с плантации тоже с ним. Да, да, а вот сейчас — Феликс.

Она вновь подала голос, и немного погодя сквозь черноту подлеска стали пробиваться лучи фонариков. Огромные лианы закачались, и появился Макс.

— Слава богу! — задыхаясь от волнения, закричала Пенни. — Боже, как я рада вас видеть!

Словно не заметив ее, Макс сразу же кинулся к матери и с тревогой спросил, как она себя чувствует.

— Я в полном порядке, Макс, — весело отозвалась Нора. — Вот только Пенни чертовски устала, правда, милая?

Макс повернулся к девушке, направляя свет ей прямо в лицо. Пенни заморгала и закрыла глаза. Она не могла видеть его лица, но почему-то была уверена, что Макс зол на нее. Разве можно злиться на человека в такую минуту? Конечно, они заставили его понервничать, но что теперь толку злиться?.. Нет, это, должно быть, всего лишь ее воображение.

— Если не считать усталости, все нормально? — резко спросил он.

— Да… Да, конечно. Я в порядке.

— Как же вас угораздило?

— Мы увлеклись, а потом было уже поздно, и мы заблудились. — Подул ветер, и Пенни задрожала от пронизывающей насквозь сырости. — Надо было вовремя заканчивать и идти домой, но…

— Ведь я предупреждал вас, разве нет? — грубо перебил ее Макс. Ну, теперь начнется, подумала Пенни, слыша в голосе нервные нотки раздражения, переходящего в ярость. — Я же ясно сказал вам — основное, что от вас требуется, постоянно напоминать маме о времени. Я же знаю, она увлекается так, что забывает обо всем на свете. И я заострил внимание именно на этом. Неужели не понятно?

— Скорей всего, я сама во всем виновата, — послышался отрешенный голос Норы. — Ты ведь не раз говорила мне о времени? Не так ли, Пенни?

— Да какая теперь разница…

— Нет, дорогая, разница есть. Я не хочу, чтобы Макс напрасно обвинял тебя, если виновата я.

— Давайте отложим дознание, — взяв мать под руку, вновь бесцеремонно встрял в разговор Макс. — Джин, позаботься о мисс Дэвидсон.

— Слушаюсь, сэр.

— Вот сумка, Джин…

— Да, да, мисс, давайте. Какая тяжеленная.

При этих словах Макс обернулся и глянул на Пенни.

Они довольно долго брели, пока не вышли на дорогу, где стояли автомобили. В Корал-Риф вся компания прибыла только в четыре утра. Тереза уже приготовила для них горячее питье.

— Я выпью у себя, — зевая, сказала Нора. — Спокойной ночи, Макс. Спокойной ночи, Пенни, милая.

Когда она ушла, Макс отпустил Терезу. С неизменной широкой улыбкой женщина удалилась.

— Пейте, — сухо, словно отдавая команду, произнес Макс.

Пенни поднесла к губам чашку с дымящимся какао и осторожно глотнула. Она была страшно измотана, плечи нестерпимо ныли. Девушке казалось, что, если Макс будет продолжать разговаривать с ней в таком тоне, она не выдержит и расплачется.

— Я лучше допью у себя в комнате, — осторожно произнесла она, поднимаясь с кресла. — И спасибо еще раз за все. Я действительно очень благодарна.

— Не за что. Не мог же я бросить вас там. Надеюсь, на будущее вы учтете все мои замечания.

— Спокойной ночи, — устало отозвалась она, не в силах выразить возмущение его высокомерным тоном. Заметив на полу рюкзак, который Джин оставил в комнате, Пенни пробормотала: — Наверное, нужно отнести его в лабораторию.

Поставив чашку на стол, она наклонилась, чтобы поднять рюкзак, но в тот же миг Макс подскочил и все с тем же недовольным выражением лица опередил девушку.

— Зачем вы таскали эту тяжесть? — строго спросил он. — Надо было выкинуть все.

— Они нужны миссис Редферн. Это очень важные образцы.

Макс пожал плечами и снова опустил рюкзак на пол.

— Позже отнесу. А вы идите спать… — Вдруг его взгляд остановился на плечах девушки. Пропитанная кровью рубашка прилипла к телу, и при каждом движении Пенни вздрагивала и морщилась от боли. Еще больше нахмурившись, Макс шагнул к ней. — Вам очень больно? Откуда это? — В голосе не слышалось сочувствия. Напротив, слова были произнесены так строго, будто он делал выговор.

— Это я лямками от рюкзака натерла. Сейчас приму душ, и все будет в порядке.

— Дайте-ка я посмотрю, — спокойно потребовал Макс, забирая чашку из рук девушки.

Пенни недоверчиво уставилась на него:

— Вы? Посмотрите?

— А кто же еще? Раны довольно серьезные.

— Но… — Неужели он ждет, что она разденется при нем? — Я пойду наверх, приму душ, переоденусь…

— Не суетитесь, — не дал договорить ей Макс. — Расстегните блузку и дайте мне осмотреть раны.

Пенни покачала головой. Но в словах Макса, как и во всей его фигуре, было что-то угрожающе властное, не терпящее возражений. Пенни поняла — в случае отказа он сам расстегнет ей блузку.

— Я же сказала: все будет в порядке, надо только промыть… — Она не договорила, застыв под безжалостным и нетерпеливым взглядом темных глаз.

— Мисс Дэвидсон, — Макс был явно раздражен. Черты лица, казалось, стали еще грубее, — нет смысла перечить мне. Я знаю лучше. Так что по-хорошему сделайте, как я прошу!

Пенни застыла на месте, испуганно глядя на него. Потом отвернулась и принялась неохотно расстегивать рубашку. Напрягшись от боли, она отдирала материю. Было очень больно. Пенни даже вскрикнула.

— Боже мой! Кто же заставлял вас так издеваться над собой? Вы что, совсем ничего не соображаете?

Нисколько не церемонясь, Макс резким движением спустил бретельки бюстгальтера с ее плеч. Девушка дернулась. Слезы навернулись на глаза.

— Ай, больно же!

— Было бы еще больней, если бы вы сами медленно отрывали их, — буркнул мужчина. Пенни разозлилась и хотела уже нагрубить, но он, как ни в чем не бывало, продолжал покровительственно давать наставления: — Надо обработать антисептиком. Присядьте, я сейчас принесу.

Макс вышел. Пенни устало опустилась на кресло. Кровообращение восстановилось, и по спине распространялось приятное тепло. Голова была словно чугунная, глаза слипались, и, если бы не пронзительная боль, Пенни уснула бы на месте.

Услышав шаги, девушка обернулась. Вошел Макс с кувшином теплой воды в одной руке и с аптечкой — в другой. Такое лицо напугало бы кого угодно: плотно сжатые губы, сдвинутые брови и сердитый, осуждающий взгляд. Наверное, он сердится на то, что Пенни доставляет ему лишние хлопоты.

Макс промыл и начал обрабатывать раны, не обращая внимания на Пенни. И даже когда боль стала невыносимой и девушка с криком дернулась, он лишь резко вздохнул и раздраженно посмотрел на нее. Казалось, ему незнакомы чувство жалости и сострадание.

— Завтра вам сделают перевязку. — Он с силой натянул бинт. — Тереза позаботится об этом. У нее есть кое-какие навыки.

Макс принялся накладывать вторую повязку. Внезапно по телу девушки пробежала странно-томительная дрожь, и она с ужасом заметила, что Макс почувствовал это. Он резко отдернул руки и процедил сквозь зубы, чтобы она одевалась. Немного ослабив туго натянутые бинты, Пенни застегнула рубашку.

— Спасибо. — Она почувствовала, что краснеет, и боялась взглянуть на Макса. Да, несомненно, он заметил эту дрожь — столько презрения было в его взгляде. — Ну, я пойду. Спокойной ночи, мистер Редферн.

Но то ли из-за боли, то ли еще из-за чего-то девушка еще долго не могла уснуть. Странная мысль не давала ей покоя: это невыразимое ощущение от прикосновения рук Макса. Такое невозможно между братом и сестрой. Невозможно!

Как и говорила миссис Редферн, в следующие две недели они никуда не выходили. Теперь Пенни, можно сказать, отдыхала, так как работа была несложной, распорядок дня не строгий, а в выходные девушка была абсолютно свободна. Порой она забредала далеко от поместья, находила уединенное местечко на берегу и нежилась на солнышке. Иногда поднималась в горы, в романтический край бурных водопадов и девственных лесов, утопающих в экзотическом цветении орхидей.

— Куда ты отправишься сегодня, дорогая? — спросила Нора. Была суббота, и они завтракали все вместе. — За это время ты, наверное, уже досконально изучила остров.

Пенни, улыбаясь, покачала головой:

— Да что вы! Вот сейчас я подумываю пойти посмотреть Кипящее озеро. Вернусь, скорей всего, завтра, так что не волнуйтесь. — Она улыбнулась Норе.

Но та не успела и слова сказать, как в разговор вступила Ширли:

— Возьми меня с собой. Я никогда еще не была там. Но говорят, это просто незабываемо.

— Давайте пойдем все вместе. — Нора искоса взглянула на сына. — Мне все равно рано или поздно придется исследовать там почву. Почему бы не организовать своего рода уик-энд?

— В эти выходные я занят, — деловито ответил Макс. — Без сопровождения вас отпускать ни в коем случае нельзя, а за такой короткий срок вам вряд ли удастся найти хорошего гида. Поэтому разумнее всего отложить поход до лучших времен. — Он говорил коротко и монотонно, тоном, не допускающим возражений.

Пенни уже начинало надоедать, что он постоянно распоряжается. Уж кто-кто, а она не обязана ему подчиняться. Девушка упрямо тряхнула головой и, глядя Максу прямо в глаза, спокойно, но твердо произнесла:

— Я много читала об этой местности, к тому же хорошо знаю дорогу. Я возьму с собой что-нибудь перекусить и переночую в Лаудате. — Было ясно, что на этот раз она не намерена уступать.

Макс зло прищурился, скривившись в усмешке:

— Не сомневаюсь, что вы много читали, мисс Дэвидсон. Но что касается дороги, вы ошибаетесь. Вам придется идти сквозь самую гущу тропиков, при этом необходима недюжинная физическая сила, чтобы убирать с пути непроходимые заросли. А у меня, поверьте, нет ни малейшего желания потом искать вас в джунглях. Так что ничего не поделаешь, придется отложить путешествие, пока вы не найдете подходящего сопровождающего.

— Может, и правда стоит прислушаться к словам Макса, — торопливо произнесла Нора, заметив, что в глазах Пенни сверкнуло дерзкое неповиновение.

— Не может быть, а точно. Я не собираюсь потом отвечать за человека, который глупо рискует своей жизнью.

— Но, Макс… — плаксиво протянула Ширли и одарила его одной из своих неотразимых улыбочек. — С нами все будет в порядке. Я уверена, с Пенни я в полной безопасности.

— Ты остаешься дома, — безапелляционно отрезал он и с невозмутимым видом стал накладывать себе на тарелку яичницу.

— Я пойду одна. — Пенни дерзко посмотрела ему прямо в глаза.

На мгновение Макс опешил. Когда, наконец, он нашелся что сказать, голос его прозвучал неожиданно ласково и мягко:

— Пока вы живете в моем доме, мисс Дэвидсон, вы обязаны идти навстречу моим просьбам. А я прошу вас не предпринимать столь опасных прогулок без сопровождения. А теперь, если не возражаете, сменим тему.

Пенни покраснела до кончиков ушей. Никто никогда не разговаривал с ней так пренебрежительно. Она посмотрела на Нору в поисках поддержки, но та, казалось, смущена не меньше девушки. Дабы не затягивать неловкую ситуацию, Пенни решила молча проглотить горькое оскорбление, хотя всей душой негодовала от несправедливого обращения. Вспоминая, с каким нетерпением мечтала познакомиться с Максом, Пенни казалась себе жалкой и нелепой, словно ее обманули. Ну и братца же она обрела в лице этого домостроя! Таких самонадеянных, надменных и сварливых людей она еще не встречала. К тому же никто не относился к ней столь враждебно.

Стараясь привлечь внимание своего опекуна, Ширли обиженно поджала губки. Но Макс игнорировал жалкие потуги девушки. В комнате воцарилось неловкое молчание. Наконец, Макс неожиданно встал и вышел из комнаты. Нора сразу повернулась к Пенни:

— Прости, дорогая, но Макс действительно знает лучше. Мы решим вопрос с проводником, и, может быть, на следующей неделе…

— Да, конечно, я понимаю. — Пенни с трудом сдерживалась, чтобы не высказать возмущения.

— Возьмите и меня с собой, — по-детски закапризничала Ширли. — Возьмете?

— Конечно, возьмем. Это даже пошло бы тебе на пользу, — улыбнулась Нора. — Если мы пойдем с проводником, не думаю, что у Макса возникнут возражения.

Ширли вошла в комнату и уселась на кровать Пенни. Наблюдая, как девушка расчесывает волосы, она спросила:

— Ты куда-нибудь собираешься?

— Да, хочу прогуляться. — Пенни мельком взглянула на Ширли и подумала, что она и правда очень хорошенькая. Странно, но Макс не проявлял к ней особого интереса. По крайней мере, никаких признаков влюбленности, как того хотела Ширли. Только постоянный, строгий надзор. Когда он читал своей подопечной нотации, она часто, передразнивая его, очаровательно паясничала, изображая надутого солдафона, но никогда не перечила. Если когда-нибудь Макс решит жениться, послушная Ширли будет ему идеальной парой. Но вдруг опять вспомнилось странное ощущение от прикосновения его руки, и предательская дрожь пробежала по телу.

— Почему вы с Максом так не любите друг друга? — неожиданно спросила Ширли, словно читая ее, мысли.

Пенни вздрогнула и чуть не выронила расческу.

— Как это?

— Да это же ясно как божий день. Вы даже говорить нормально друг с другом не можете, все время пререкаетесь. И Макс явно не очень доволен, что ты здесь живешь.

— Как можно быть такой прямолинейной? — Пенни покачала головой. — У тебя есть хоть немного чувства такта?

Едва заметный румянец появился на щеках девушки.

— Извини. Наверное, мне не следовало так говорить. Но я правда не могу взять в толк, почему Макс постоянно грубит тебе. Ведь ты такая милая. С рабочими, например, он очень добр, и меня он сразу взял к себе, когда папа умер. Ведь это очень хороший поступок, не так ли?

— Да, действительно, очень благородно с его стороны, — кивнула Пенни.

— Я давно уже пытаюсь понять, почему он так нелюбезен… — Девушка задумчиво покачала головой. — Может, он никак не может привыкнуть?

— Привыкнуть к чему?

— Я имею в виду все: домашнее хозяйство, управление имением… Холостяки — такие ужасные собственники. Ненавидят, когда кто-то нарушает их покой.

— Может быть.

Ширли встала и подошла к зеркалу:

— Правда, я красивая? — Любуясь своим отражением, она завертелась, разглядывая себя.

— Очень, — улыбнулась Пенни. — Думаю, ты сама это прекрасно знаешь.

Она поймала в зеркале взгляд Ширли, и вновь очаровательный румянец разлился по щекам девушки.

— Ты думаешь, я пустышка?

— Я думаю, каждый человек сам знает плюсы и минусы своей внешности.

— И ты? — Ширли мигом повернулась и пристально посмотрела на Пенни. — У тебя есть минусы?

От неожиданности Пенни смутилась. Потом искренне рассмеялась:

— Ну, предположим, я знаю, что я не уродина. А с другой стороны, думаю, что не отличаюсь сверхъестественной красотой.

— Я думаю, что ты красивая. — Ширли не сводила с нее глаз, будто изучала. — Если честно, когда ты появилась, я не на шутку испугалась.

— Почему это? — нахмурилась Пенни. В глазах ее светилось искреннее удивление.

— Я подумала, что теперь Макс… — Ширли осеклась, и к ней вновь вернулась былая беспечность. — А, ладно, забудь. — Она опять повернулась к зеркалу и какое-то время молча созерцала свое отражение. — Почему до Макса так медленно доходит?

— Ты о чем?

Ширли недоверчиво посмотрела на нее. И вновь скривила выразительные губки в плаксивой гримаске.

— Ты смеешься надо мной? Наверное, думаешь, что я глупая девчонка?

— Вовсе нет. Я просто не поняла, что ты имела в виду, говоря, будто Макс медленно соображает.

— Ну, что он никак не может признаться себе, что любит меня… — со страдальческим выражением лица проговорила Ширли. — Жду не дождусь, когда же он сделает мне предложение.

— А почему ты уверена, что он хочет сделать тебе предложение?

— Ну, я ведь уже рассказывала тебе — опекуны всегда женятся на своих воспитанницах. Рано или поздно это произойдет. Но, честно говоря, уже так надоело ждать!

— Но ты такая молоденькая. Зачем так рано выходить замуж?

— Социальное положение. Замужних женщин уважают, с ними считаются, ты чувствуешь себя важной персоной.

— Неужели только из-за этого?

Ширли пожала плечами:

— Ну, конечно, я люблю Макса, если ты это имеешь в виду. — Слова прозвучали как-то слишком равнодушно, даже фальшиво, словно зазубренная фраза. — Мне пора. Надо зайти к Розари, купить кое-что.

Она выпорхнула из комнаты, тихонько притворив за собой дверь. Пенни не сдвинулась с места. Слова Ширли заставили ее глубоко задуматься. Внезапно она вспомнила о скором приезде отца. Надо что-то предпринять. Решительным шагом она вышла из комнаты и направилась к Норе. Подойдя к двери, девушка тихо постучала.

— Войдите, — донеслось из комнаты.

Пенни вошла и увидела, что Нора, обложившись со всех сторон подушками, читает в кровати. Она мельком взглянула на Пенни и заметила вполголоса, что та хорошо выглядит, но так тихо, что Пенни не расслышала. Она была настолько встревожена, что сразу перешла к делу:

— Нора, ты не думаешь, что все-таки следует рассказать сыну о помолвке?

— Я же сказала: когда наступит подходящий момент, я расскажу.

— Но ведь отец приедет сюда уже через месяц. Я не знаю, что написать ему. Пишу все про остров да про работу, а про Макса — ни слова.

— Вы с ним не ладите, ведь правда? — Нора отложила книгу и приподнялась на подушке. — Он тебе не нравится?

— Скорее, я — ему. Даже Ширли это заметила. Буквально несколько минут назад она сказала то же самое.

— Ширли? Вот как? Думаю, дорогая, то, что вы на ножах, — просто очевидно. — И немного помолчав, как-то неохотно добавила: — Ты постоянно споришь с ним, а он этого терпеть не может.

— Я не его подчиненная и не собираюсь выполнять его приказы.

Внимание Пенни привлекло какое-то движение за окном, в зарослях кокосовых пальм, усеянных цветущими орхидеями и другими растениями, для которых они служили своего рода подпоркой. На ветке сидел большой ярко-зеленый попугай. Он с любопытством разглядывал Пенни. Попугай часто прилетал на эту ветку и часами неподвижно просиживал здесь. И лишь изредка, заметив в саду какое-то движение, птица словно оживала и оглядывалась по сторонам. При этом ее золотистая голова всеми цветами радуги переливалась на солнце.

— Пойми, все-таки мы гости в этом доме, — осторожно напомнила Нора. Пенни очнулась от своих мыслей и посмотрела на женщину. Ласковый взгляд действовал успокаивающе. — Я понимаю тебя, но попробуй и ты понять Макса. Он привык всем здесь распоряжаться. И я уверена, — добавила Нора, заметив, как Пенни недовольно поджала губы, — я уверена, что он не посоветует ничего плохого. Например, эта история с бурлящим озером — он абсолютно прав, мы не можем идти туда без провожатого.

Проигнорировав последнее замечание, Пенни вновь завела разговор об отце:

— Но как вы не понимаете? Чем дольше мы откладываем, тем больше будет неприятностей, когда наконец Макс все узнает. Я больше чем уверена: если бы мы сказали ему прямо сейчас, он был бы очень раздражен, что мы скрывали правду.

Нора вздохнула:

— Да, наверное, нужно было сразу во всем признаться, и будь что будет. Но ты ведь знаешь, что Макс вбил себе в голову о браках?

— Но ведь это ваша жизнь! — Возмущенно перебила ее Пенни и сразу пожалела об этом, так как начальнице явно не понравилось такое бурное проявление эмоций. Впервые Пенни стала причиной ее недовольства.

— Конечно, это моя жизнь. Но из-за брака я не собираюсь ссориться с сыном.

— То есть может дойти до того, что вы с папой расстанетесь?! — не веря своим ушам, воскликнула Пенни. В голове не укладывалось, как Макс может так упорно противиться счастью своей матери. — Неужели Макс этого добивается?

— Маловероятно. В любом случае он всех подозревает. Думает, что мужчинам нужны только мои деньги. Все сыновья такие, Пенни. Муж умер, когда Макс был еще совсем маленьким. Он чувствует, что теперь должен оберегать меня.

— Но почему он так уверен, что вас надо оберегать от моего отца?

Нора остро ощутила горечь в словах Пенни и снова нахмурила брови:

— Я уверена: когда Макс узнает Джеймса поближе, он не будет возражать.

— Тогда давайте скажем ему прямо сейчас, — умоляла Пенни. В ответ Нора покачала головой. — Но когда?

— Скоро, Пенни. Я обещаю. Я просто жду подходящего случая.

Пенни ничего не оставалось, как удовлетвориться ответом.

Она решила хоть что-то сделать и подготовить Макса к тому, что у него скоро появится отчим. Может, тогда он не слишком категорично воспримет это известие. Несколько дней Пенни намеренно была с ним очень любезна, подавляя свое неприятие и обиду и стараясь не замечать бесцеремонно презрительного обхождения в надежде хоть немного задобрить неумолимого деспота. Страшнее всего было представить на его лице искреннее отвращение в тот момент, когда он узнает, что Пенни — его сестра. Девушка ясно видела, что Макс недоумевает из-за столь неожиданной перемены в ее поведении. Иногда ей даже казалось, будто он думает, что она с ним флиртует. С абсолютно невинным видом Пенни вежливо поддерживала разговор, ревностно ловя каждое его слово и не переставая улыбаться. Однажды, когда Макс вышел на веранду почитать, Пенни осмелилась присоединиться к нему и, тоже взяв книгу, удобно устроилась в кресле у перил. Макс посмотрел на нее удивленно, беззвучно усмехнулся и снова уткнулся в книгу. Спустя некоторое время Пенни отложила чтение и предприняла несмелую попытку начать разговор. Но Макс либо кивал, либо бросал односложные «да» и «нет», так что вскоре Пенни сдалась и тихо сидела, наслаждаясь великолепным вечером.

Небо чудесно преображалось. Солнечные лучи сливались в фантастическом, гигантском фейерверке голубых, розовых, зеленых и ярко-оранжевых лучей. Пенни с открытым ртом, как завороженная, глядела в небесную бездну, которую вот-вот должно было озарить сверкающее великолепие изумрудных россыпей. Это невиданное, чудное сияние можно наблюдать на безоблачном горизонте. По мере приближения к его четко очерченной линии солнце приобретало насыщенный ярко-оранжевый цвет. И в тот момент, когда оно совсем скрылось из вида, небо озарилось мерцающим зеленым светом, ярко контрастирующим с пурпурным теплым сиянием. Закат — непередаваемое, невероятное единение земли и неба. Пенни восторженно вздохнула. Забывшись, она взглянула на Макса и вздрогнула, натолкнувшись на его взгляд. Раскрытая книга лежала на коленях, а мужчина с самозабвенным восторгом смотрел на девушку. Пенни покраснела и отвернулась. В воздухе повисла напряженная тишина. Обоим стало неловко. Вечер был такой ласковый, романтичный. Вокруг все цвело и пело. Терраса утопала в цветах, легкий бриз разбавлял благоухание цветущих виноградных лоз солоноватой морской свежестью.

Пенни овладело необъяснимое смущение. Не выдержав напряжения, девушка поднялась с кресла и хотела что-то сказать, но не смогла подобрать слов. Сейчас она искренне жалела, что вообще пришла сюда. Все зря. Никаких улучшений, никакого сближения. Все усилия оказались напрасными.

— Ну, я, пожалуй, пойду в дом, — наконец выдавила Пенни. Она сделала шаг, но почувствовала нестерпимую боль в ноге и, вскрикнув, подогнула ногу и застыла в позе цапли.

Макс встрепенулся:

— Что случилось? — Хотя вопрос прозвучал довольно резко, приятный глубокий баритон ласкал слух. — Вы ушиблись?

— Ничего, бывает. — Пенни пыталась удержаться на одной ноге. — У меня там какая-то маленькая опухоль. Даже не знаю, откуда она взялась. — Подумав, что это не очень удачная тема для беседы, девушка решила исчезнуть как можно скорей и заковыляла к открытой стеклянной двери, ведущей в гостиную.

— Опухоль? — Макс потянулся к выключателю над головой, и веранду озарил яркий свет. — Я же только недавно говорил вам, что опасно ходить босиком. Но вы, как всегда, проигнорировали мои слова.

— Ну… я только два или три раза выходила без обуви…

— Постоянно делаете мне назло. Неужели вы не понимаете, что поступаете глупо, причиняя себе вред? — продолжал укорять он, направляясь к ней.

Пенни уже почти доковыляла до двери, но властный голос остановил ее:

— Дайте-ка посмотрю, что у вас там. Снимите туфлю.

Пенни хотела было возразить, но вспомнила, что в прошлый раз это не подействовало, снова села на кресло и сняла сандалию. Макс наклонился, взял ее за ступню и внимательно осмотрел.

— Так я и думал, — зло процедил он. — Когда вы поймете, что я не желаю вам зла?

— А что там? — нерешительно спросила девушка, испуганно вглядываясь в его мрачное лицо. — Что-нибудь серьезное?

— Надо вырезать… Ну-ка дайте-ка подумать. Да, без Баптисты нам не обойтись: он у нас эксперт в этих… — Макс замолчал. Было видно, что он не на шутку обеспокоен. — У него сегодня выходной. Даже не знаю, где его теперь найти. И все-таки надо попытаться, — решительно произнес мужчина, выпуская из рук ее стопу.

— Но все-таки что там? — Надевая сандалию, девушка опять поморщилась от боли.

— Я же не просто так, из собственной прихоти, сказал вам не ходить босиком. Результат — вы подцепили чигу.

— Вы ничего не говорили про чигу, — не выдержала Пенни. Она начинала злиться. Если бы Макс объяснил сразу, неужели она бы ослушалась? Но он, увидев, как Пенни бежит босиком к бассейну, удосужился только грубо отдать команду, чтобы она обулась.

— Если я сказал, значит, так надо. Не вижу надобности каждый раз убеждать кого бы то ни было в том, что я плохого не советую. У вас под кожей клещ, чига. Они проникают под кожу и откладывают там яйца. Непросто удалить клеща, не повредив кожу. На это способен только специалист. Это вам наука на будущее, чтобы не манкировали больше моими замечаниями.

С гордо поднятой головой Макс удалился, оставив Пенни содрогаться от отвращения при мысли, что личинки могут размножаться у нее под кожей. Вскоре гордый зануда снова появился. В его руках была чашка с теплой водой, средство для дезинфекции, бинты и игла.

— Приготовьтесь, будет больно. — Пенни показалось, что он даже лязгнул зубами от удовольствия. — Необходимо потерпеть.

Ух и натерпелась же она! Когда Макс закончил, бледная Пенни была даже не в состоянии вытереть пот со лба. Но операция прошла удачно.

— Поймите, я даю советы не для собственного развлечения, — бубнил он, накладывая повязку. — Пожалуйста, на будущее не создавайте лишних проблем себе и другим, хорошо?

— Да, конечно. Спасибо. — Пенни попробовала встать, но в то же мгновение пронизывающая боль заставила ее инстинктивно искать опору. В панике она схватилась за Макса. — Ой, я…

Макс неловко стиснул ее в объятиях. От толчка голова запрокинулась назад, и в тот же миг Пенни почувствовала на своих губах неистовый поцелуй. Опешив, девушка даже не сообразила, что делать, а Макс продолжал целовать ее в губы, лицо, шею. Когда первый шок прошел, Пенни начала отбиваться. В конце концов, он отпустил ее. Девушка отшатнулась, не скрывая презрения, возмущенно выкрикнула:

— Вы отвратительны! — Она вперила в наглеца испепеляющий взгляд и еле удерживала себя, чтобы не броситься на него с кулаками. — Что вы себе позволяете?

— Успокойтесь. Что за яростные протесты? — улыбнулся он. — Вы же сами вот уже неделю только и ждете этого.

— Я? Жду? — Пенни не находила слов. — Не понимаю. — Ее трясло от обиды и бессилия. Что, если рассказать Норе, как ведет себя ее сыночек?

Макс нетерпеливо пожал плечами, словно тоже испытывал к ней непреодолимое отвращение. Он стал вспоминать случаи, когда Пенни якобы флиртовала с ним, и в итоге ее терпению пришел конец. Вне себя от ярости она бросилась на Макса с кулаками.

— Вы что, думали, я хотела вас соблазнить?! Ах ты!.. Напыщенный, самовлюбленный осел! — Пенни не сводила с него гневного взгляда. — Я вела себя так, потому что хотела, чтобы вы полюбили меня как сестру, как сестру, понятно? Как сестру, потому что, когда мой отец женится на вашей матери… — Она осеклась, непроизвольно прикрывая рот дрожащей рукой.

Теперь наступила очередь Макса изливать свой гнев.

Долгое время он не сводил с девушки недоверчивого взгляда. А когда, наконец, заговорил, его голос прозвучал пугающе нежно:

— Ваш отец собирается жениться на моей матери?

Пенни не могла унять дрожь. Что она теперь скажет Норе?

— Я не должна была говорить вам этого. — Все еще влажные от поцелуя губы дрожали. — Пожалуйста, не говорите Норе. Пожалуйста, не выдавайте меня. Она не хотела, чтобы вы узнали раньше времени.

— Ваш отец… — Смуглое лицо перекосилось от ярости и отвращения. — И когда же свадьба?

— Примерно через три недели отец уходит на пенсию и приезжает сюда…

— Значит, на пенсию. То есть он собирается жить за счет моей матери?

На какое-то время стало тихо-тихо, потом Пенни, словно убедившись, что не ослышалась, безнадежно всплеснула руками и завопила:

— По-вашему, он виноват, что уже не молод, мистер… — Она не смогла выговорить его фамилии, так нелепо прозвучала бы она сейчас, а назвать Макса по имени, не осмеливалась. — Представьте себе, у отца есть кое-какие сбережения, и он не собирается жить за счет миссис Редферн.

— Во всяком случае, скорей всего, он не исключает такого варианта. Чем же он занимается сейчас? — Услышав ответ, Макс ехидно прищурился. — Так я и думал — очередной донжуан.

— Не смейте говорить так об отце! Он любит Нору, и она любит его!

— Как же их угораздило встретиться?

— Я их познакомила.

— Ясно. — Макс надолго задумался, потом спокойно произнес, взвешивая каждое слово: — Что ж, мисс Дэвидсон. Не хочется огорчать вас, но, боюсь, ваш план провалился. Можете быть уверены, свадьбы не будет.

Глава 3

После их разговора Пенни и не надеялась на спокойный сон. Уже в шесть часов утра ее разбудил пронзительный вопль пароходного колокола, висящего на манговом дереве. Это был сигнал для рабочих, отправляющихся на банановые и недавно приобретенные Максом лимонные плантации. Но звон предвещал и приближение урагана. Пенни, стоя у окна, смотрела, как толпы рабочих потянулись к полям. Поток соломенных шляп, блестящих в ярком свете солнечных утренних лучей. Так начинался каждый день. Рабочие пели песню. Песня была грустная, но несмотря на это, на душе было хорошо.

Что же теперь делать? Она решила искупаться в бассейне. Мрачные мысли вновь овладели ею. Макс с такой уверенностью сказал, что свадьбы не будет… Да, у него действительно огромная сила воли, думала Пенни, вспоминая, как, невзирая на ее мольбы ничего не говорить Норе, Макс даже не изменился в лице. В глубине души Пенни понимала его. Но не могла смириться. Пусть Нора много раз обжигалась, обманывалась — всю жизнь мы учимся на ошибках, — но ведь нельзя всех мужчин стричь под одну гребенку. Отец действительно любит Нору, и ему наплевать на ее деньги. Вчера Макс был неумолим. Все попытки Пенни хоть как-то сгладить ситуацию пошли прахом. Удрученная, она пожелала ему спокойной ночи и пошла к себе.

Бассейн располагался прямо в тропическом саду, недалеко от дома, и казался диким водоемом в джунглях. Пенни любила приходить сюда. Повсюду пестрые цветы источали волшебный аромат. Немного подальше заросли высоких пальм, нежно покачивающих на ветру веерообразными листьями, создавали уединенную атмосферу. По одну сторону бассейна был посажен ряд деревьев. Они утопали в ярко-алых цветах, по форме напоминающих орхидеи. Это великолепие, пылающее на фоне светло-голубого Карибского неба, никого не могло оставить равнодушным. С другой стороны красовались клумбы бессмертника, перемежающегося неизвестными ей растениями с восхитительными фиолетовыми бутонами.

Пенни искупалась и уже безмятежно нежилась на солнце, как вдруг за деревьями мелькнула фигура Макса. С полотенцем в руках, он спешно приближался к бассейну. Пенни не на шутку испугалась. Не заметив девушку за кустами, Макс с разбегу нырнул в воду.

Вскоре пришла Ширли и в нерешительности остановилась на берегу. Стройная, в бикини, девушка держала в руках цветастое полотенце и выжидающе наблюдала за Максом.

Трогая воду маленькой, изящной ножкой, она ангельским голоском игриво обратилась к опекуну:

— Я пришла на урок. Мне прямо сейчас заходить в воду?

— Ты что-то рановато.

Интересно, это кажется, или он действительно не очень рад видеть свою подопечную, подумала Пенни.

Очевидно, Макс каждое утро учил Ширли плавать. Но Пенни никогда не приходила купаться так рано, поэтому ничего не знала об этих уроках. Макс уверенно плыл к противоположному краю бассейна. Ширли не спускала глаз с его гибкого тела. Может, стоит обнаружить себя? Но прежде чем она успела на что-то решиться, вновь послышался голос Ширли:

— Может, чуть раньше, чем обычно. Я просто увидела, как ты пошел сюда, и решила составить тебе компанию. — Никакого ответа, словно ее и не было. — Так мне заходить? — спросила она, когда Макс развернулся и поплыл назад.

Подплыв к девушке, он протянул ей руку:

— Ну что ж, давай.

В то же мгновение Ширли очутилась в воде, держась на плаву только благодаря Максу, одной рукой поддерживающему ее. Он объяснял, что нужно делать, но девушка, казалось, абсолютно ничего не понимала, так как делала все с точностью до наоборот. Наблюдая за ними, Пенни отметила, что они как муж и жена никогда не ужились бы. По всему было видно, что Макс не разделял оптимизма своей воспитанницы по поводу возможной свадьбы, точнее, даже не думал об этом. То, как он обращался с девушкой, не походило на ухаживание влюбленного мужчины.

Они находились на дальнем краю бассейна. Пенни немного привстала и хотела уйти незамеченной, но в эту минуту Макс повернулся, и ей пришлось скрыться в пышной растительности.

— Ну, как у меня получается? — донесся голос Ширли.

Пенни выглянула из кустов. Макс отчего-то нахмурился.

— Нет, это не плавание!

— Ну, Макс. Я же все делаю, как ты говоришь. Вот видишь, болтаю ногами…

— Я же показывал тебе вчера, как нужно работать ногами, но ты ничего не поняла. Попробуй сконцентрироваться.

— Я не могу, когда ты сердишься, — жалобным голоском простонала Ширли, и Пенни ясно представила себе, как она по привычке обиженно выпятила губки. — Я ведь так стараюсь!

— Значит, надо стараться еще больше, а то я перестану с тобой заниматься, — строго, даже грубо отозвался Макс.

Пенни не удивилась, когда через несколько минут он вдруг объявил, что на сегодня достаточно. Ширли попыталась возразить, но учитель был непреклонен, и девушка неохотно удалилась, волоча по земле цветастое полотенце.

Как только она исчезла из вида, Макс повернулся к кустам, где пряталась Пенни, и крикнул:

— Выходите, мисс Дэвидсон. Или вы уже искупались?

Пенни замерла в изумлении. Макс медленно подплывал к ней. Девушка покраснела от стыда, но в глазах Макса не было и тени презрения. Он вылез из воды и сел рядом. Борясь с охватившим ее смущением, Пенни произнесла:

— Я уже искупалась. Я встала в шесть.

— Плохо спали? — непринужденно поинтересовался мужчина. Казалось, он напрочь забыл, как отвратительно поступил с ней накануне вечером.

— Да уж, могло бы быть и лучше.

Макс усмехнулся:

— Видимо, расстроились, когда я сказал, что против свадьбы? Конечно, я понимаю, трудно смириться, но ничего не поделаешь. Ваш отец непременно найдет себе другую женщину, которая будет заботиться о нем.

Пенни резко повернулась к нему. Щеки пылали от гнева.

— Я же сказала вам вчера: отец любит вашу мать, — и, почти не контролируя себя, неистово воскликнула: — С тех пор, как умерла моя мама, прошло уже двенадцать лет! И все это время отец был один, даже ни с кем не встречался. Так что наплевать, что вы там себе думаете!

— Вы такая темпераментная, мисс Дэвидсон, — издевательски отреагировал Макс.

— С тех пор как общаюсь с вами! — перебила его девушка.

— Значит, это я во всем виноват?

Его самоуверенность бесила Пенни. Макс всегда умел сохранять присутствие духа, что давало ему преимущество в любой ситуации. Необъяснимая уверенность в своем бесспорном превосходстве над другими. Рядом с ним Пенни чувствовала себя визгливой моськой, лающей на слона. Девушка сделала глубокий вдох и медленно заговорила. Ровным негромким голосом. Только чуть заметная хрипота выдавала волнение.

— С самого начала ваше отношение ко мне трудно назвать дружелюбным, мистер Редферн. Несколько раз своим вызывающим поведением вы даже намеренно доводили меня до бешенства.

Макс в изумлении уставился на девушку темными, широко раскрытыми глазами.

— Вы слишком впечатлительны, мисс Дэвидсон. Нельзя же настолько давать волю воображению.

— Скорее наоборот, это вы почему-то не хотите осознать свое враждебное отношение ко мне. — Раз уж разговор зашел так далеко, надо сразу расставить все точки над «i» и высказать все, что наболело. — Вы с самого начала меня недолюбливали, и совершенно незаслуженно. Потому что тогда вам ничего не было известно о моем отце. Никогда бы не подумала, что у такой прекрасной женщины, как миссис Редферн, может быть такой сын.

Пенни перевела дыхание. Да, сильно сказано. Даже, наверное, слегка переборщила. С замиранием сердца девушка ожидала ответной реакции, но Макс обескуражил ее:

— Вы непозволительно грубы, мисс Дэвидсон. Но вас можно понять, и, может быть, я даже сочувствую, понимая ваше негодование по поводу сорвавшейся свадьбы. Так что, думаю, я закрою глаза на эту грубость…

— Вы просто омерзительны! — Пенни вскочила. Сверкая темными глазами и не помня себя от злости, она завопила: — А вам бы понравилось, если бы кто-то попытался расстроить вашу свадьбу с девушкой, которую бы вы по-настоящему любили?

Глаза Макса округлились в легком удивлении, на губах появилась саркастическая усмешка.

— Вы что, всерьез считаете, что я буду способен на такую глупость, как влюбиться в кого-нибудь по уши?

Да, тогда все вопросы отпадают. Бедная Ширли… Мысли путались. В замешательстве Пенни безмолвно стояла перед ним, не находя что ответить. В голову почему-то лезли воспоминания о заботливых прикосновениях Макса, когда он возился с ее израненными Плечами и вчера вечером — с ногой. И, несмотря ни на что, она не могла злиться на него, потому что впечатления от тех прикосновений затмевали все остальное, были сильнее и глубже, чем обида на неуважение и жестокость с его стороны.

Макс, не отрываясь, рассматривал Пенни. Девушке было неуютно, словно она стояла перед ним обнаженной, но чувствовала, что не может не подчиниться странной гипнотической силе его взгляда. Хотя на губах его все еще играла ироническая улыбка, лицо чудесным образом преобразилось. Сейчас Макс созерцал девушку скорее с добродушным интересом, нежели с мрачной суровостью. Пенни недоверчиво нахмурилась, не веря своим глазам. Все то же — безупречные в своей правильности черты лица, высокие скулы, смуглая кожа, выдающийся вперед волевой подбородок. Что же изменилось? Ведь что-то изменилось? Пенни почувствовала, как теряет самообладание. Какое-то доселе неизвестное, необъяснимое беспокойство овладело ее телом, сердцем и душой.

Макс продолжал открыто рассматривать ее. Щеки девушки покрылись румянцем. По насмешливому выражению его глаз Пенни поняла, что Макс тоже заметил ее смущение. Он явно наслаждался зрелищем. Неужели он все еще думает, что она флиртует? Неужели не поверил, что Пенни относится к нему только как к потенциальному брату? Девушка вспомнила, как назвала его самовлюбленным ослом, и подумала, что, если бы он не был так решительно настроен против свадьбы, он бы, наверное, отшлепал ее по-братски за такие слова.

Пауза затянулась. Наконец Пенни встрепенулась и, собрав всю силу воли, сдвинулась с места, словно собираясь уходить:

— Думаю, пора завтракать.

Тотчас Макс встал и преградил ей дорогу:

— В шесть тридцать? Разве мы когда-нибудь завтракали так рано?

Конечно, его забавляет, что она так смущена. Хотела бы она отомстить ему и тоже довести до такого состояния. Но как? Ей ничего не приходило в голову. Вдруг Макс резко протянул ей руку. Пенни вздрогнула.

— Давайте заключим перемирие. Хотя бы на полчаса. И искупаемся вместе, — неожиданно сказал он.

Мускулистое тело, покрытое бронзовыми загаром, вблизи казалось таким огромным. Позади Макса в своем ярко-красном и золотом цветении возвышалась гордость Бурмы, великолепное, фантастической красоты дерево, монарх Карибских островов. Дорогая и пользующаяся огромным спросом отделочная порода. Макс прислонился к нему, все еще протягивая руку. С необъяснимым, тревожным чувством Пенни шагнула навстречу и подчинилась.

— Я наблюдал за вами. Вы отлично плаваете.

Еще больше сбитая с толку, Пенни только и смогла, что пробормотать:

— Спасибо.

Смешно было сознавать, что все ее недельные усилия закончились неприятной сценой, после которой они вот так непринужденно и неожиданно идут вместе купаться.

Макс отпустил ее руку, только когда они дошли до искусственного берега и ступили в воду. Плавая, он продолжал болтать. Они довольно долго не выходили из воды. Наконец, наплававшись вдоволь, усталые и довольные, уселись на краю бассейна.

— Надо условиться встречаться здесь каждый день в шесть и плавать вместе. Несмотря на все ссоры и глупости, — постановил Макс, даже не взглянув на Пенни, словно был уверен, что она согласится.

— Я так поняла, что каждое утро в шесть вы учите плавать Ширли, — смущаясь, пробормотала Пенни.

— Она почти всегда опаздывает. Сегодняшнее утро — исключение. — Макс в упор посмотрел на Пенни. — Надеюсь, вы не ходите больше босиком?

— Нет, вон мои сандалии, — кивнула девушка. — Не волнуйтесь. Я не горю желанием снова подцепить эту мерзость.

Макс одобрительно кивнул. Он обулся, как только вышел из воды.

Молодые люди завтракали в саду, за столом на лужайке, в тени мощных ветвей эвкалиптового дерева.

— Наверное, мама завтракает в постели. — Щурясь от солнца, Макс посмотрел наверх, где были окна Норы. Об отсутствии Ширли он промолчал. — Что ж, давайте завтракать.

Макс кивнул Терезе, стоящей чуть поодаль и ожидающей распоряжений. Она поставила перед ним грейпфрут. Почти все овощи и фрукты выращивались здесь же, в поместье. Может, поэтому они были необычайно вкусными. Но сегодня Пенни лишь мельком взглянула на грейпфрут и даже не притронулась к ложке. Она выжидающе следила за Максом, словно ждала подходящего момента сказать хоть что-нибудь.

Наконец Пенни собралась с духом:

— Ведь вы не собираетесь рассказывать матери о том… о том, что произошло вчера вечером?

— Что я знаю о помолвке? Не вижу причин секретничать.

— О, прошу вас… Она сама скоро все расскажет. Очень скоро.

Пенни немного подождала, что он скажет на это. Но Макс молчал.

— Вы не представляете, как она разозлится на меня, когда узнает. Понимаете, я с самого начала хотела все рассказать, но Нора боялась и… — Пенни снова затихла, понимая, что говорит не то. Макс удивленно уставился на нее. Губы снова стали тонкими, придавая лицу привычное строгое выражение.

— Хотите сказать, будто моя мать меня боится?

— Вы сами утверждали, что она прислушивается к вашим советам. — Голос Пенни прозвучал неуверенно и сипловато. — Она с самого начала не спешила ставить вас в известность, так как была не уверена, что вы одобрите ее выбор.

— Скорее, она была уверена, что я не одобрю.

Услышав знакомые резкие нотки, Пенни ощетинилась, но благоразумие взяло верх. Любое возражение могло возобновить вражду между ними. Единственное замечание, на которое решилась девушка, — Макс все-таки не должен выносить вердикт до тех пор, пока не познакомится с ее отцом. Макс улыбнулся, и его смуглое неприветливое лицо снова преобразилось. Пенни обрадовалась перемене и, решив не упускать счастливой возможности, вновь попросила:

— Пожалуйста, дождитесь, пока она сама вам все расскажет.

Но Макс покачал головой:

— Я намерен обсудить с ней ситуацию, и чем раньше, тем лучше. В любом случае вам нечего волноваться. Я скажу, что вы нечаянно проговорились.

Пенни ничего не оставалось, как согласиться. Да и разговор все равно не удалось бы продолжить, поскольку именно в этот момент из-за дома показались Нора и Ширли. Последние несколько дней Ширли не упускала возможности побыть в компании женщины, не скрывая, что хочет произвести хорошее впечатление на будущую свекровь.

— Мы не очень поздно? — спросила Нора, садясь и рассеянно оглядываясь по сторонам. — Прости, Макс. Не надо было дожидаться нас.

— Да мы и не ждали. Куда ты пропала? — строго обратился он к своей подопечной.

— Мы болтали с твоей мамой. — Мило улыбаясь, девушка бесстрашно посмотрела ему прямо в глаза. Взмахом руки она подозвала Терезу: — Я не хочу фруктов. Только яичницу с беконом, пожалуйста.

— Да, мисс. Сейчас принесу.

— Мне то же самое, Тереза, только ветчины поменьше.

— Я принесу блюдо, а вы уж разберетесь, — улыбнулась Тереза.

Сразу после завтрака Нора и Пенни направились в офис, где провели все утро. Пенни не переставала думать о том, что случилось. И когда гонг пробил время обеда, девушка решилась опередить Макса и самой признаться в своей промашке. Сначала Нора испугалась и даже приуныла:

— Значит, он все знает? — но потом, к удивлению и облегчению Пенни, равнодушно пожала плечами: — Что ж, ты избавила меня от неприятного разговора.

— Я не нарочно. Случайно вырвалось, — извинялась Пенни. — Макс категорически против свадьбы.

— А я и не сомневалась. Понимаешь, за мной и раньше ухаживали, и, должна признать, все они были проходимцы.

— Но ведь ни за одного из них вы не хотели выйти замуж, правда?

— Точно, Пенни. Но, зная о моей мягкосердечности, Макс, естественно, волновался. Полагаю, не надо ожидать, что он испытает огромный восторг при встрече с Джеймсом. Скорее, он даже не будет скрывать своих подозрений. Но думаю, все наладится, когда они познакомятся поближе.

— То есть… — Пенни уставилась на женщину, все еще не веря своим ушам, — вы не позволите Максу помешать свадьбе?

— Я собираюсь выйти за твоего отца, — решительно ответила Нора. — И не важно, что об этом думает Макс.

Пенни в изумлении покачала головой. Как Максу удалось легко смутить ее и заставить поверить, что его слово действительно непреложный закон?!

— Вы не шутите?

— Почему я должна шутить? Я люблю Джеймса и уверена, что и он меня любит. — Нора вопросительно посмотрела на Пенни. — А почему, собственно, ты решила, что я настолько безвольна, чтобы позволить сыну полностью управлять собой?

— Вы так долго откладывали разговор с ним…

— Но ведь я объяснила, что жду первой удобной возможности. На самом деле так оно и есть. Но знаешь… С первого дня я заметила странное противостояние, даже вражду между тобой и Максом. И никак не могла понять, с чего бы это. — Она вновь с любопытством взглянула на девушку.

Пенни с минуту колебалась, но потом все-таки решила, что не стоит упоминать о первом разговоре с Максом. Она только рассказала, как однажды в его присутствии нечаянно назвала ее Норой, а Макс этого не одобрил и заметил, что такая фамильярность между работником и работодателем недопустима.

— Ну понятно. Он ведь не знал, что ты моя будущая падчерица, и воспринял это как знак неуважения с твоей стороны.

Пенни промолчала. Это было не единственное объяснение, но для девушки все еще недостаточно прояснилось, поэтому она решила не докучать Норе своими домыслами.

— Значит, вы медлили именно из-за того, что я и Макс не питаем друг к другу, мягко говоря, симпатии?

Нора задумчиво кивнула:

— В какой-то степени… Я думала, что и без этих дополнительных трудностей разговор предстоит нелегкий. И каждый раз откладывала его, надеясь, что вы станете терпимее друг к другу. То, что вы до сих пор обращаетесь друг к другу на «вы», честно говоря, бесит меня больше всего. «Мисс Дэвидсон» и «мистер Редферн» — ха, просто смешно.

— Это не моя вина, — возмущенно начала Пенни, но Нора перебила ее:

— Макс очень похож на своего отца. Тот тоже был таким же своевольным и очень сильным человеком. С ним порой бывает ужасно трудно… — Она пожала плечами. — Ты, наверное, скажешь, что здесь не армия и не место солдафонским замашкам, но для Макса очень важно сознавать, что его слушаются. Он всегда ожидает выполнения своих инструкций, и, уж конечно, никто не должен манкировать его советами. — Она многозначительно посмотрела на Пенни. Девушка поджала губы и промолчала. Проблема в том, что так называемые «советы» Макса очень похожи на приказы. А миссис Редферн, не дождавшись ответа, продолжала: — Ты знаешь, здесь его очень уважают. Макс хорошо относится к рабочим, он отличный хозяин. И все знают, что здесь, на плантациях, его слово — закон. Такой характер, как у моего сына, невозможно подавить, Пенни. И если вдруг тебе придется общаться с такими людьми, нужно научиться приспосабливаться.

— Вы имеете в виду подчиняться? — язвительно уточнила девушка, несмотря на огромное желание оставаться тактичной.

— Ну, это сильно сказано, — мягко возразила Нора. — На самом деле я сомневаюсь, что Макс действительно может каким-то образом заставить тебя подчиняться ему. Тем не менее, думаю, иногда ты могла быть более сговорчивой, вот и все. И тогда, я уверена, вы стали бы относиться друг к другу более дружелюбно.

— Но… — в замешательстве покачала головой Пенни. — Я ведь и не противоречу ему, Нора. Да, действительно, у меня на все свои соображения, это нормально. Но Макс… он просто испытывает мое терпение! И мне стоит огромного труда сдерживать себя.

— Неужели, Пенни? Значит, ты считаешь, что ваше примирение невозможно? Да ты и правда очень строптива. Взять хотя бы ту историю с Кипящим озером. Ты ведь отправилась бы туда одна, только чтобы досадить Максу, не так ли?

Пенни закусила губу. Нора говорила правду, но девушке было стыдно признаться, что она действительно вела себя глупо.

— То есть вы клоните к тому, что в наших разногласиях виновата я одна?

— Нет, дорогая. Я вообще ничего не могу утверждать, так как сама ничего еще не понимаю. Ты явно что-то скрываешь от меня, а просить Макса объяснить ситуацию, я уверена, бесполезно. Так что я его даже не спрашивала. — Вновь зазвучал гонг. Нора подошла к двери. — Жаль, что вы не ладите. Ведь вы почти родственники.

— А что, родственники всегда ладят между собой? — равнодушно, словно обращаясь сама к себе, промолвила Пенни. Но через мгновение ее глаза вновь вспыхнули возмущением. — Это не моя вина. Вы же знаете, с каким нетерпением я ждала момента, когда наконец познакомлюсь со своим братом. Я просто не помнила себя от счастья и была уверена, что ваш сын будет так же рад мне, как я…

— Думаю, он не такой сентиментальный, — пожала плечами Нора. Уж кто-кто, а Пенни давно это заметила. Девушка в первый же день знакомства поняла, что, даже если бы она понравилась Максу, он никогда бы не относился к ней как к сестре. Пенни осталась бы для него дочерью отчима, поэтому и речи не могло идти о близких отношениях между ними. — В любом случае неплохо, если бы вы попытались быть немного терпимее друг к другу. Только представь, как было бы здорово! В какой дружной семейной атмосфере мы бы жили еще целый год!

— Год?! — Пенни подумала, что ослышалась. — Мы что, останемся здесь еще на целый год?

— Да, мне ведь нужно закончить работу над книгой. Конечно, я могу писать ее где угодно. Но раз уж у нас есть великолепная возможность подольше пожить в этом раю, почему бы нет? Солнце, море, прекрасный климат… разве тебе здесь не нравится?

— Да… нет… очень нравится. — На самом деле Пенни даже мечтала об этом. Ведь тогда у них с Максом будет возможность получше узнать друг друга и, может быть, наладить отношения. — Это просто рай на земле.

— Точно. Я не прочь поселиться здесь, когда уйду на пенсию. Но это случится только через несколько лет, если, конечно, Джеймс не будет возражать.

Они подошли к двери, и Пенни немного посторонилась, чтобы пропустить Нору вперед, но, услышав последнюю фразу, застыла на месте.

— Вы сделаете, как скажет папа? Я имею в виду, если он попросит, вы уйдете на пенсию?

— Жена должна по возможности угождать мужу, — серьезно ответила Нора. — И я оставлю работу, если Джеймс попросит.

Проснувшись утром, Пенни поспешила к бассейну, чтобы окунуться в приятную прохладу воды. Макс уже поджидал ее. Девушка присела на бортик и стала снимать сандалии. Макс подошел, потянулся и опустился рядом.

— Значит, вы решили сами добровольно покаяться? — без лишних вступлений начал он своим бархатистым голосом, в котором, однако, слышались резкие, неприятные нотки.

— Да, я решила сама все рассказать Норе. — Услышав, что Пенни назвала его мать по имени, Макс бросил на девушку гневный взгляд. Но Пенни не обратила на это внимания. — Я побоялась, что вы неправильно все объясните и представите меня каким-нибудь извергом.

Как ни в чем не бывало, она медленно снимала сандалии. Макс внимательно наблюдал за ней.

— Хотели подстраховаться, да?

— Нора твердо решила выйти за моего отца. — Пенни намеренно направила разговор в наиболее опасное, по ее мнению, русло. — Глупо, но я не на шутку испугалась, что вы действительно можете как-то помешать их свадьбе.

Девушка в задумчивости положила сандалию на землю и, наконец, как бы нехотя, вопросительно глядя на Макса, кивнула в сторону воды. Тот не шелохнулся.

— Если память мне не изменяет, я уже говорил вам, что мама считается с моим мнением и никогда не выйдет замуж без моего разрешения.

— Вы сказали «разрешения»? Я не ослышалась?

— Если хотите — одобрения.

— Да? И какая разница?

— Может быть, небольшая, но все же… — Его внимание привлекла изумрудно-зеленая ящерица, которая вынырнула из травы и застыла прямо у ног Пенни. Через мгновение она, сверкнув молнией, метнулась вверх по стволу дерева и схватила разноцветного мотылька.

— О нет… — Пенни инстинктивно бросилась к дереву, словно хотела спасти несчастную бабочку. Но ящерица уже вовсю работала проворными челюстями. В красивых глазах Пенни отразилась скорбь. Она повернулась к Максу: — Просто ужасно! Такая красивая бабочка!

Макс грациозно поднялся на ноги.

— Ящерицам тоже надо жить, — не совсем уверенным тоном заявил он.

Пенни возмущенно воскликнула:

— Неужели вам все равно? Такая красивая бабочка!

— Моя дорогая, если так переживать из-за каждого пустяка, уж лучше сразу лечь в могилу. Такое происходит сплошь и рядом. Такова жизнь.

— Почему, чтобы выжить, обязательно надо кого-то убивать… — бормотала девушка, наблюдая за ящерицей, которая грелась на солнце, развалившись на корнях дерева. Какое изящное существо, нахмурившись, размышляла Пенни. — Ее, наверное, тоже кто-нибудь съест, — задумчиво произнесла она. — Какая-нибудь змея…

— Ну вот, теперь тебе жаль ящерицу. — Макс едва сдерживал улыбку. — Не волнуйся, доминиканские змеи их не едят.

Он нырнул в воду, и вскоре Пенни последовала за ним.

Ласковая вода рождала в душе необыкновенное чувство умиротворения. Если бы не ящерица, они опять начали бы препираться друг с другом. А сейчас Макс был само дружелюбие. И даже довольно улыбался.

Неожиданно вынырнув рядом, Макс насмешливо крикнул:

— Слабо наперегонки до того берега?

— Вы сильнее. Мне нужна фора, — запротестовала Пенни.

— Да-да. Давай начинай, а потом крикни, когда достаточно отплывешь.

Бассейн был неправильной формы, и Пенни, отплыв недалеко, крикнула через плечо:

— А что вы имели в виду под тем берегом?

— Вон, где огромные цветы…

— Понятно. Догоняйте! — только и успела крикнуть она, как Макс оказался рядом. Он специально замедлил ход, и они достигли берега одновременно.

— Давай немного отдохнем, — предложил он, выходя из воды.

Молодые люди уселись рядом. Пенни стало как-то не по себе. Странная ситуация: природа, казалось, делала все, чтобы создать романтическую атмосферу. Прозрачное, серебристое зеркало бассейна в уютных тропических зарослях, чистое лазурное небо, словно припудренное легкой дымкой, — признак ясного солнечного дня. Изобилие всевозможных цветов, наполняющих воздух пьянящими ароматами. И Макс, соблюдающий условия временного перемирия…

Окончательно смутившись, Пенни дернулась, будто собираясь подняться, но Макс сразу спросил:

— Вам нравится на острове?

Впервые он проявил интерес к ее персоне. Не задумываясь, Пенни ответила:

— Просто сказочное место.

— Я спрашиваю не о месте, а о людях.

— В общем, мне здесь очень нравится. — Грустные нотки все же прозвучали в ее словах.

Макс резко повернулся и пристально посмотрел на девушку:

— Хуже, чем вы ожидали?

Пенни не ответила. Только покачала головой. Да и как она могла признаться, что он и только он не оправдал ее ожиданий? Будто прочитав мысли девушки, Макс улыбнулся:

— Помнишь, вчера ты сказала, будто хотела, чтобы я относился к тебе как к сестре? Расскажи, Пенни, каким ты меня представляла?

— Ты назвал меня по имени… — чуть дыша, прошептала девушка. Она не верила ни ушам, ни глазам. С Максом что-то определенно происходило. Это был совсем не тот надутый, самоуверенный ханжа. Может быть, природа так действовала на него?

— Уппс… Оговорился! Извиняюсь!

— Нет, пожалуйста! — вырвалось у взволнованной Пенни. — Я была бы счастлива, если бы ты называл меня так все время. — Она чувствовала, что краснеет, но все равно продолжала неотрывно смотреть ему в глаза.

Хотя Макс ничего не ответил на столь искреннюю просьбу, странный восторг читался в его глазах. Затем он скользнул взглядом по волосам, плечам, груди, длинным стройным ножкам…

— Я спросил, как ты меня себе представляла, — вдруг рассмеялся он, — но вижу, ты все равно не ответишь честно, поскольку я, по всей видимости, не оправдал твоих надежд.

— Хотите честно? Ну хорошо! — вызывающе выпрямилась Пенни. — Я думала, что вы похожи на Нору, такой же дружелюбный, добрый…

— И такой же мягкосердечный? Да? Понятно, почему ты разочаровалась. Слава богу, что я в отца!

— Но ваша мать — прекрасная женщина!

— Она очень доверчивая! Ее ничего не стоит одурачить!

— Опять начинаете?

Макс сразу притих, а Пенни разъяренно продолжала: — Отец любит ее по-настоящему, и Нора прекрасно это знает. Они точно будут очень счастливы.

— Значит, ты уверена, что они все-таки поженятся.

— Ну, вы же разговаривали с Норой, признайтесь. Она наверняка сказала о своем решении?

— Да, она была на редкость резка вчера, — изумленно, словно только что осознав это, признался Макс. — И все же я уверен — мама не примет окончательного решения без моего согласия.

— А мне она сказала, что этот вопрос решенный, — как можно мягче отозвалась Пенни, боясь нарушить хрупкую гармонию, установившуюся между ними.

— Значит, возвращаясь к нашему разговору, ты находишь меня злым, грубым и заносчивым? Это все или что-нибудь еще тебе не нравится?

В глубине улыбающихся глаз можно было различить искреннюю серьезность. Неужели он действительно переживает, что разочаровал ее?! Вряд ли… Но вопрос задан, и нужно отвечать.

— Я надеялась, вы будете относиться ко мне как к сестре, — промолвила Пенни. — Почему-то была уверена, что вы тоже обрадуетесь предстоящей свадьбе. И тому, что ваша мама нашла человека, мечтающего заботиться о ней.

Пенни замолчала и взглянула на Макса. Увидев, что он не сводит с нее восхищенного взгляда, девушка не смогла скрыть, что ей это ужасно приятно. Представляя, как ее глаза заблестели в эту минуту, Пенни, смущаясь, затараторила:

— Я, конечно, понимаю, что мужчины иначе относятся к этим вопросам… Но понимаете, отец и я, мы двенадцать лет жили одни, и когда я узнала, что у нас снова будет дружная семья, я была вне себя от радости и с нетерпением ждала встречи…

«Как странно он на меня смотрит», — думала Пенни, замечая, что его взгляд становится все серьезней. Даже не верится, что она так разоткровенничалась. Наверное, обстановка располагает. Уединенный рай. В тени мириад экзотических цветов и деревьев прохладой и свежестью поблескивает водная гладь. Повсюду виднеются стволы бамбука, словно декоративные подставки для бесчисленного количества всевозможных орхидей. С цветка на цветок, будто разноцветные искры, порхают колибри. На ветвях огромного старого дерева, мерцая на солнце шелком желто-зеленого оперения, сидят два попугая…

Неожиданно для самой себя, словно под воздействием неведомой силы, Пенни обернулась к Максу. Их взгляды встретились. Вздох изумления сорвался с губ девушки: столько нежности излучали его глаза. Сердце, казалось, вырвется из груди.

— Пенни, ты уверена, что хочешь именно этого? Чтобы мы были братом и…

— Макс! — послышался издалека голосок Ширли, и между стволов замелькал яркий купальник. Через мгновение девушка стояла перед ними, запыхавшаяся и очаровательная, с разметавшимися от быстрого бега светлыми волосами. — Я что, опоздала? Почему ты не послал кого-нибудь разбудить меня? — Она улыбнулась, переводя дыхание: — Сегодня я порадую тебя своими успехами! Вот увидишь!

Глава 4

Как обычно по субботам, все, кому надо было что-либо купить, шли в город. На этот раз на рынок в Розине отправились Пенни и Ширли. Пенни накупила сувениров для друзей в Англии — декоративные корзинки и изделия из ракушек, сделанные местными умельцами.

На рынке девушкам в основном встречались темнокожие женщины, и почти у всех на головах были широкие соломенные шляпы, защищающие от солнца. Подбежав к продавцу шляп, в огромном количестве лежащих прямо на земле, Ширли схватила одну:

— Как думаешь, мне пойдет?

— Я думаю, такие шляпы всем идут, — равнодушно ответила Пенни.

Шляпы предназначались для практических целей, их нельзя было назвать эталоном элегантности. Ширли примерила шляпу и, достав из сумочки зеркальце, не без удовольствия улыбнулась своему отражению.

— Ага, вот мы и встретились. А я уже начал беспокоиться, что никогда тебя не увижу.

Пенни обернулась и расплылась в улыбке:

— Грэм! Как я рада тебя видеть!

Она представила его Ширли, которая с нескрываемым восхищением уставилась на молодого человека. Грэм выглядел великолепно в летнем белом костюме. Махагоновый загар красиво оттенял ткань, густые волнистые волосы спереди почти выцвели и ярко контрастировали с черными бровями.

— Пенни, почему ты никогда не рассказывала про Грэма? — Ширли не сводила глаз с молодого человека. — Когда вы познакомились?

— Когда вместе плыли сюда… — машинально ответил Грэм, даже не взглянув в ее сторону. Все его внимание было сосредоточено на Пенни. — Я звонил несколько раз, но тебя никогда не бывает дома.

— Как это? Я никуда надолго не отлучалась. Кто тебе отвечал? — озадачилась Пенни.

— Прислуга. По-моему, он представился как Мэттью. И что, он никогда не упоминал о моих звонках?

— Он очень забывчивый.

— Вы здесь за покупками, да? А это тебе зачем? — Он указал на две корзинки.

— Подарки. Отошлю домой.

— А как вам нравится моя шляпа? — Ширли надоело, что на нее так долго не обращают внимания. Она бесцеремонно шагнула вперед, встав между Грэмом и Пенни.

Не скрывая удивления, Грэм небрежно отвесил комплимент шляпе и вновь повернулся к Пенни:

— Как насчет чашечки кофе? У меня есть приятель. Он остановился здесь недалеко, в отеле «Форт" Янг». Он постоянный гость и владеет там несколькими комнатами. Так что мы могли бы немного потревожить его.

— Я с удовольствием. Вот только твой приятель не будет против? — улыбнулась Пенни.

— Думаю, скорее наоборот. Он очень общительный.

— Ну, что скажешь? — Пенни обратилась к обиженно надувшейся Ширли.

— Было бы здорово, — восторженно отозвалась та.

— Тогда идем. Ведь вы уже закончили с покупками?

— Я — да. А ты, Пенни?

— В принципе я тоже, хотя еще не всем купила подарки. Но лучше я как-нибудь зайду в сувенирный магазин в Портсмаузе.

— А, я слышал, неплохой магазинчик, — согласился Грэм, предлагая девушкам руки. И троица стала через толпу пробираться к выходу. — Лучше всего плыть туда на лодке. Конечно, дольше, чем на машине, но зато гораздо приятнее.

— Жаль, что здесь так мало магазинов, — жалостливо вздохнула Ширли. — Невозможно найти то, что хочешь. Мне совсем нечего надеть.

— Нечего надеть?! — Пенни строго посмотрела на девушку. — Да у тебя вещей — пруд пруди!

— Может быть, для тебя — да. А я не привыкла к такому. Раньше у меня было гораздо больше и одежды и вообще…

Грэм с недоумевающим видом посмотрел на нее.

— Ширли — воспитанница Макса, — тихо пояснила Пенни.

Грэм, казалось, еще больше изумился:

— Воспитанница? Никогда бы не подумал, что Макс Редферн способен на такое.

— Макс был другом моего папочки. Семь месяцев назад папа умер, и Макс оформил опекунство. Но раньше я жила в Англии и ужасно привыкла к тамошним магазинам.

Они вышли с рынка и двигались по главной, довольно узкой улице.

— А вам нравится у мистера Редферна? — спросил Грэм.

— У Макса? Да, наверное.

— Как это «наверное»?

— Ну, он, конечно, добр ко мне… По крайней мере, относится ко мне лучше, чем к бедняжке Пенни.

— А что же плохого ему сделала Пенни?

— Ничего, ровным счетом. Просто он ее не переваривает. Ведь правда, Пенни?

Почувствовав на себе вопросительный взгляд Грэма, Пенни залилась краской. Вспомнилось, как Грэм говорил, что недолюбливает Макса и надеется, что Пенни не разочаруется в будущем брате.

— Ну, Ширли немного преувеличивает…

— Ничего подобного. — Ширли ловко обежала Пенни и пошла рядом с Грэмом. — Но здесь виноват не только Макс. Пенни тоже его не очень-то любит. Так что ничего удивительного, что они вечно как кошка с собакой.

— А почему? — обратился Грэм к Пенни. — Он что, против свадьбы? Другого объяснения я не вижу. Или я не прав?

— Что за свадьба?.. — остолбенела Ширли. — Пенни, ты не говорила ни о какой свадьбе.

— Тебя это не касается, Ширли.

Расстроенный Грэм извинился:

— Я был уверен, что все в курсе. — Ему явно было не по себе. — Ведь твой отец уже скоро приедет, не правда ли?

— Да, через две недели.

— Через две недели приезжает твой отец, а мне никто до сих пор не рассказал, что он собирается жениться на матери Макса?! — с укором захныкала Ширли. Но не прошло и минуты, как ее голосок снова зазвучал беззаботно и весело: — Так, значит, у меня теперь будет свекор!

— Свекор? Вы что, помолвлены? — Грэм, казалось, не верил своим ушам.

— Пока нет. Но я собираюсь выйти за Макса, так ведь, Пенни?

— Только об этом и твердишь.

Как же Грэма угораздило заговорить о ее отце?! Пенни уже поняла, что Ширли опасно доверять секреты, потому что рано или поздно она обязательно проболтается Максу. А это не приведет ни к чему, кроме очередных упреков и споров, и их с Максом и без того непростые отношения могут еще больше осложниться. Может, стоит попросить ничего не рассказывать Максу? Пенни решила сделать это при первом удобном случае.

Отель находился недалеко от пристани, и из комнат Трэвера открывался великолепный вид на море. Молодой человек был несказанно рад нежданным гостьям и сразу проявил явный интерес к Ширли.

— Мы с Трэвером коллеги. Работаем в одной школе, только он преподает физику, и делает это довольно успешно.

— Спасибо за рекламу, — ухмыльнулся Трэвер, не сводя сияющего взгляда серых глаз с Ширли. — Какой кофе дамы предпочитают? Черный, с молоком, с сахаром или без?

— Давайте я помогу вам, — серьезным тоном предложила Ширли. — У меня кофе получается обалденный.

— У меня тоже неплохой, но все равно пойдемте, буду рад.

Как только они удалились на кухню, Грэм заботливо спросил:

— Значит, твои надежды не оправдались? Я имею в виду Макса Редферна. Честно говоря, я так и думал. Не сказал бы, что хорошо его знаю, скорее заочно. Но одно можно сказать с уверенностью: люди побаиваются его. Да, бесспорно, рабочие в нем души не чают, но боже упаси хоть чем-то разгневать повелителя. А что, собственно, произошло? Неужели весь сыр-бор из-за предстоящей свадьбы?

Пенни молчала в нерешительности. Такой фамильярный интерес к ее личной жизни был не совсем приятен, но и обидеть Грэма она не хотела.

— Сначала Макс даже не подозревал о свадьбе.

— То есть мать скрыла от него?

— Нет. Просто не хотела спешить, постоянно откладывала разговор на потом, поскольку выяснилось; до этого было несколько мужчин, которые хотели жениться на ней из-за денег.

— Хочешь сказать, что она боится собственного сына?

Пенни покачала головой, но Грэм продолжал:

— Если это не твой отец, тогда почему вы не поладили?

— Просто я ему не понравилась как человек, — грустно констатировала Пенни. — Все случилось совсем не так, как я ожидала, Грэм… Он просто неадекватно воспринял меня с самого начала.

— Но если он ничего не знал о твоем отце, с чего бы он относился к тебе как к сестре? В любом случае, я надеюсь, он не позволял себе грубостей?

— Нет, он всегда очень вежлив, даже дружелюбен.

Совсем сбитый с толку, Грэм уставился на нее. Пенни смутилась, но потом рассказала все как было, опустив эпизод с поцелуем.

— А ты, наверное, всерьез думала, что он похож на свою мать?

— Представь себе, — с горечью отозвалась Пенни, вспоминая иронию Макса по этому поводу. — Теперь я понимаю, какой дурочкой была. Ведь Макс намного старше меня. Он зрелый мужчина, опытный бизнесмен. Конечно, глупо было ожидать, что он обрадуется как ребенок, узнав, что скоро у него появится сестричка. — Осознавая собственное ничтожество, Пенни покачала головой. — Я как ненормальная радовалась, нет чтобы подумать. — Пенни смотрела на огромное лазурное пространство за окном, сливающееся на горизонте с безоблачным небом. — Сколько помню, всегда чувствовала себя одинокой. Страдала, что я единственный ребенок в семье, особенно после смерти мамы. Наверное, поэтому так получилось.

— Да, детские мечты — самые заветные.

Они сидели за столом друг против друга. Грэм протянул руку, и маленькая кисть девушки почти скрылась под его ладонью.

— Ты знаешь, я, честно говоря, чувствую себя виноватым, потому что мог объяснить тебе, как-то предупредить, дать хотя бы намек, кто такой Макс.

— Ты ни в чем не виноват. Просто я слишком размечталась. Думала, счастье теперь — это что-то само собой разумеющееся.

— Скорей всего, это так, как ни печально… — Из кухни послышался взрыв хохота. Ширли и Трэвер явно не скучали. — И что ты думаешь делать? Думаешь, Максу не удастся заставить миссис Редферн передумать?

— Думаю, нет. Она настроена очень решительно. Но все равно дело не в этом. Плохо, что Макс и она могут из-за этого отдалиться друг от друга.

— А ваши утренние заплывы? Может, все-таки дело идет к примирению?

— Это будто два разных человека: когда мы одни утром — одно, в остальное время — другое, и никакой надежды, что он изменит свое мнение о свадьбе.

— Странно. Что, как только вы поплавали, он резко меняется?

— Мы встречаемся только несколько дней, а потом целый день я его почти не вижу. Я работаю в лаборатории, а он занимается своими лимоновыми плантациями.

— У него еще и лимоновые есть?

— Да, и банановые, и лимоновые. Они продавались, и Макс сразу купил, так как они прилегают к нашей территории. Плантации были в ужасном запустении, поэтому у него много дел, и он редко бывает дома.

— То есть вы встречаетесь только за столом?

Пенни кивнула:

— И по утрам.

Вновь раздался смех, и Грэм недовольно покосился в сторону кухни:

— Забавная девчушка… Кто такая?

— Деталей не знаю, но, как она уже рассказала Макс и ее отец были друзьями. Очевидно, он помог Максу начать свое дело; так что тот чувствовал потом что-то вроде долга.

— Но он действительно ее официальный опекун?

— Сомневаюсь. Но Ширли утверждает, что да.

— И он правда собирается на ней жениться? Не могу представить эту стрекозу в роли жены Макса Редферна.

— Мне всегда казалось, что она не так проста, как хочет казаться. Что касается их свадьбы, Ширли постоянно твердит об этом, но не думаю, будто Макс воспринимает ее всерьез, хотя могу и ошибаться.

— Так почему же она так уверена?

— Книжек начиталась, — рассмеялась Пенни заметив живой интерес в глазах Грэма. — Там опекуны якобы обязательно женятся на своих подопечных. К тому же, как я поняла, Ширли весьма романтичная натура.

— Да уж, — презрительно ухмыльнулся Грэм. — Навыдумывала себе от нечего делать. И что, она думает, Макс полюбит ее?

— Да. И ужасно разочаруется, если этого не произойдет.

— Но ведь они совершенно не подходят друг другу.

— Макс как-то сказал, что вряд ли вообще влюбится, — вспомнила Пенни. — Но думаю, он преувеличивает.

— Вы настолько откровенны друг с другом? — В голосе Грэма послышались нотки раздражения.

Пенни немного удивилась:

— Нет, я просто спросила, что бы он делал, если бы кто-то вмешивался в его личную жизнь, как он вмешивается в дела своей матери.

— Здесь за ним давно закрепилась репутация закоренелого холостяка. — Грэм на секунду задумался и добавил: — Не могу представить, что какая-нибудь женщина смирится с этим домостроем и пойдет за него.

— Кто это домострой? — вдруг раздался голосок Ширли. Она неслышно вошла в комнату и стояла за спинкой стула, на котором сидел Грэм. — О ком вы говорите? Я пропустила что-то интересное?

— А над чем вы там так громко хохотали? — Грэм попытался сменить тему разговора.

— Да Трэвер как скажет! — ответила она, ставя поднос. — А потом, представляете, поцеловал меня! Ужасный тип, правда?

— Поцеловал? Да, он у нас еще тот сердцеед! Будьте начеку, леди, не позволяйте себе влюбиться в него.

В комнату вошел Трэвер с тарелкой пирожных в руке. Грэм обернулся к нему:

— И не стыдно тебе, старый развратник?

— А все-таки о ком вы тут говорили? Кто это домострой? — не сдавалась Ширли.

— Забудь. Ничего интересного.

Но Ширли перебила ее:

— А мне кажется, вы говорили о Максе. — Она разливала кофе, и хотя Пенни не могла видеть ее лицо, была уверена, что Ширли злится. Когда же девушка повернулась к Пенни, на ее лице вновь сияла знакомая очаровательная улыбка.

— Ну, даже если и о Максе, — не обращая внимания на предупреждающие взгляды Пенни, заговорил Грэм. — Ты ведь не станешь спорить, что у него есть деспотические замашки?

— Ну да… он любит командовать, — согласилась Ширли, пристально глядя на Пенни. — А если вы считаете, что никто не захочет выходить за него замуж, так вот я, например, собираюсь это сделать. Я уже говорила.

— Вообще-то подслушивать нехорошо, — погрозил пальцем Грэм.

— Да о чем вы вообще тут говорите? — наконец вмешался Трэвер, с недоумением смотря то на Грэма, то на Ширли. — Разве ты выходишь замуж, Ширли? И кто же этот счастливчик?

— Макс, мой опекун, — с достоинством ответила девушка, подавая чашку Пенни. — И я приглашаю вас обоих на свадьбу.

— Спасибо, — насмешливо отозвался Грэм. — И когда же свадьба?

— Это не мне решать. Все зависит от Макса.

«Да уж, в этом я не сомневаюсь», — подумала Пенни. Однако Ширли продолжала откровенно флиртовать с Трэвером. Он тоже явно был в ударе и, когда девушки уходили, даже назначил Ширли свидание, а та с радостью согласилась.

— Потанцуем. Здесь внизу дискотека, а потом, если устанем, поднимемся ко мне.

— Здорово! — Девчушка одарила Трэвера обезоруживающим взглядом из-под длинных ресниц. Грэм подмигнул Пенни.

Ширли и Трэвер шли немного впереди. Щурясь от солнечного света, Грэм спросил Пенни, выходя из отеля, какие у нее планы на следующие выходные.

— Да ничего особенного… — немного удивилась Пенни. — А что…

— Может, тоже назначим свидание? Можно пойти куда-нибудь. Ты ведь еще не была, например, на Кипящем озере?

Она покачала головой:

— Макс сказал, что туда нельзя идти без гида.

— Ерунда. Я хорошо знаю те места. Пойдешь со мной?

— С удовольствием. Нам точно не нужен провожатый?

Хотя Нора была достаточно убедительна, говоря, что Макс прав, за время работы на острове Пенни уже столько исходила, так хорошо изучила особенности местности, что с самого начала была уверена, что вполне может отправиться на озеро одна. А с Грэмом было бы еще надежней.

— Может, кому-то и нужен гид, а мне нет.

— Но ты гарантируешь, что мы не потеряемся?

— Абсолютно, — уверенно заявил он.

Поход назначили на следующую субботу, договорились встретиться утром.

Домой Пенни и Ширли решили ехать на такси. Путь лежал по крутому каменистому склону гигантской горы, вздымающейся прямо из моря. Первое впечатление Пенни о доминиканских дорогах было, мягко говоря, не из лучших. Каждая поездка становилась своего рода опасным приключением — бешеная тряска, крутые виражи… Одним словом, огромные дозы адреналина. Но постепенно человек ко всему привыкает.

— Может, поменяемся? — Ширли сидела, удобно откинувшись в кресле. Глаза светились озорным весельем.

— Поменяемся?

— Мне Грэм больше нравится. Тебе нравится Трэвер?

Пенни рассмеялась, качая головой:

— Никаких обменов, Ширли. Меня вполне устраивает Грэм.

— Ну, так, шутки ради, а?

— Ты очень нравишься Трэверу, и он очень милый молодой человек.

— Не такой милый, как Грэм. — Ширли замолчала, потом хитро заглянула Пенни в глаза. — А чем вы занимались на пароходе?

— Ширли! — Пенни с укором посмотрела на девушку.

— Но вы флиртовали, да?

— Конечно нет.

— Но ведь вы как-то общались друг с другом.

— Не только друг с другом, но и с другими пассажирами. Нас всего было девять человек.

— Значит, на обмен ты не согласна? — надулась Ширли. — Но ведь тебе не нравится Грэм. Я вижу.

Пенни нетерпеливо фыркнула, с трудом сдерживая улыбку. Ширли все-таки очень забавная.

— Ты не думаешь, что сначала надо посоветоваться с молодыми людьми?

— Не вижу смысла.

Пенни промолчала, и Ширли пожала плечами и через некоторое время притихла, о чем-то задумавшись.

Пока они ехали, Пенни все не могла решить, попросить ли Ширли не упоминать при Максе, что она знает об ее отце. Но просьба казалась нелепой. Когда наконец она подобрала нужные слова, из-за густых зарослей уже показался красивый бело-розовый фасад виллы.

— Но зачем? — запротестовала Ширли. — Я не хочу ничего скрывать от Макса. Тем более, если твой отец скоро станет моим свекром. К тому же, — в голосе послышался легкий упрек, — я не люблю, когда от меня что-то скрывают. А от тебя я вообще не ожидала. Ведь ты же будешь моей золовкой.

— Ширли, не слишком ли ты форсируешь события? — вырвалось у Пенни. На самом деле она стала побаиваться, как Ширли среагирует, когда поймет, что ее мечты рассыпались, как карточный домик. — Ты так уверена, что Макс женится на тебе, и даже не допускаешь мысли, что вдруг все сложится по-другому. Разве не понимаешь, что ты можешь и ошибаться? Ты ведь знаешь, за ним давно закрепилась репутация убежденного холостяка.

Ширли ничего не говорила. Лишь вопросительно смотрела на Пенни, В глазах отражались глубокое страдание и боль, и Пенни еще раз убедилась, что девушка совсем не так глупа, как хочет казаться.

— А ты? Почему ты уверена, что он не жениться на мне? — Вопрос прозвучал резко и холодно и вместе с тем жутко, потому что на губах Ширли все еще продолжала играть наивная улыбка. — Мы отлично ладим, как ты могла заметить.

— Но он не влюблен, хотя, извини, Ширли, это не мое дело. Я не должна была так говорить. Прости, пожалуйста.

— Значит, поэтому ты думаешь, что Макс не женится на мне? — И прежде чем Пенни придумала, что ответить, Ширли выпалила: — Или ты надеешься, что он влюбится в тебя?

— Ширли! — Пенни с ужасом поняла, что ее щеки предательски покраснели. — Не говори глупости! Ты сама столько раз удивлялась, как мы с Максом не можем найти общий язык, отчего он меня не любит. И ты права! Он терпеть меня не может!

— Да, ты ему не нравишься…

Такси резко затормозило перед огромным грузовиком с бананами. Водители начали пререкаться, пока наконец фургон не сдал назад.

— Но вот ваше плавание по утрам, — опять заговорила Ширли, когда машина тронулась. — Вы выглядите такими счастливыми…

— Но мы не можем ругаться и плавать одновременно, — неуверенно пошутила Пенни. Хотелось разрядить обстановку. Пенни была потрясена до глубины души, но не только словами Ширли. Постепенно воспоминания тех недолгих, проведенных с Максом наедине минут стали складываться в весьма непривлекательную картину. Страшная мысль, которую она неосознанно гнала от себя все это время, на этот раз завладела ее разумом.

— Когда ты встречаешься с Грэмом? — Ширли неожиданно сменила тему разговора. — Он ведь назначил тебе свидание?

— На выходных мы собираемся на Кипящее озеро.

— Но мы же договорились, что пойдем все вместе: миссис Редферн, я…

— Мы обязательно скоро пойдем туда. Миссис Редферн нужно проводить там исследования. А с Грэмом — просто так, ради удовольствия. Может, заодно удастся посмотреть еще какие-нибудь достопримечательности. Но никто не будет против, если ты тоже пойдешь с нами.

— Правда? — Глаза Ширли радостно заблестели, как в ту минуту, когда она впервые увидела Грэма. — Я буду рада, если вы возьмете меня с собой.

— Конечно, возьмем. Почему бы нет. Но ты должна предупредить Макса, потому что мы останемся там ночевать.

— Макс сказал, что с гидом можно. Вы ведь наняли кого-нибудь?

Пенни покачала головой:

— Нам не нужен гид. Грэм отлично знает дорогу.

У Ширли задрожали губы.

— Макс ни за что не отпустит меня, если у нас не будет гида.

— Жаль, — расстроилась Пенни, но тут же лицо ее просветлело. — Ну и ладно. Поедешь со мной и миссис Редферн через неделю.

По вымощенной дорожке такси подъехало к дому. Машина едва остановилась, как водитель подбежал к дверце и, обнажив в широкой улыбке белоснежные зубы, подал Пенни руку. Девушка поблагодарила его и расплатилась.

— Спасибо, мисс. — Шофер мельком взглянул на деньги. — Вы очень добры, мисс.

Пенни сразу после завтрака отправилась в уютную бухточку, которую облюбовала еще в первые дни своего пребывания в Доминике. Путь лежал через труднопроходимые джунгли, но результат стоил потраченных усилий. Бухточка с побережьем из темного вулканического мелкого, словно пудра, песка выглядела мило и уютно. С одной стороны в подлеске виднелась покрытая тростником рыбацкая хижина. Она обычно пустовала, и Пенни без спроса заходила туда, чтобы переодеться и передохнуть.

Солнце стояло в зените на ярко-синем небе. Пенни надела купальник, темные очки и развалилась на песке, закрыв лицо широкой разноцветной шляпой. Через какое-то время, разморенная жаром и нежным шелестом набегающих волн, она задремала.

Вдруг сквозь пелену сна девушка услышала, как совсем близко кто-то вежливо, но в то же время настойчиво кашлянул. Испугавшись, что это может быть хозяин хижины, она вскочила, испуганно озираясь вокруг. Перед ней стоял Макс. На нем не было ничего, кроме плавок и сандалей. Пенни так растерялась, что не могла вымолвить ни слова. Потом зачем-то извинилась и, кивнув в сторону хижины, спросила:

— Это ваша хижина?

Он кивнул и уселся напротив нее.

— Кажется, ты часто сюда приходишь?

— Я не знала, что хижина принадлежит вам, — смутилась девушка, вспомнив, что оставила свою одежду на спинке стула.

— А что, ты бы не зашла туда, если б знала? — Холодный блеск черных глаз был так хорошо знаком Пенни! Почему-то она стала вспоминать, видела ли когда-нибудь человека с более безжалостным и суровым выражением лица. Казалось, в его взгляде нет ничего человеческого. Будто в детстве Максу сделали прививку от лишних эмоций, и теперь ему жилось легко и спокойно. Он не страдал и не знал, что другим иногда свойственно это чувство. На этого человека можно было положиться в любой ситуации, но не дай бог проявить малейшую слабость — тогда пощады не жди.

— Я бы сначала спросила разрешения, — выдавила Пенни, опасаясь, вдруг бухта тоже его собственность и он выгонит ее из своих частных владений. — Я приметила это место почти сразу как приехала. И как только появляется возможность, прихожу сюда. — Со стороны леса подул ветер, наполняя воздух приторным, пряным ароматом. Пенни смущенно поправила растрепавшиеся волосы, взяла шляпу, но передумала надевать и положила ее обратно на песок. Было так неловко, словно она сидела перед Максом абсолютно голая. Никогда еще девушка не чувствовала себя такой уязвимой. Наконец она решилась: — А бухта тоже ваша?

— Да, это часть моих владений. — Растянувшись на спине, Макс приподнялся на локтях, чтобы видеть море. Он долго задумчиво любовался серебристыми волнами, потом повернулся к Пенни. — Ты ведь еще не купалась? Или, может, сегодня нельзя?

— Я хотела сначала позагорать немного.

Минуту или две он словно собирался с мыслями. Потом вдруг ни с того ни с сего спросил, зачем она рассказала Ширли о свадьбе.

— Значит, вы уже знаете. — Пенни виновато посмотрела на Макса. — Все получилось совершенно случайно. Один молодой человек, с которым я познакомилась на корабле, заговорил об этом в ее присутствии.

— Значит, это не ты сказала?

— Я бы не стала, зная, что вам не понравится. Грэм не хотел, но он просто был не в курсе наших дел.

— А, Грэм… Ширли говорила о нем. А как он узнал о свадьбе?

— Я рассказала, еще на пароходе.

Макс хитро прищурился. Невозможно понять, о чем он думает. А что такого? Да, она общительная, а что ей скрывать? Она может первому встречному рассказать всю свою биографию. Да и какая разница, что о ней подумает Макс? Но в глубине души Пенни понимала, что ей далеко не все равно.

— Ширли рассказала, что вы вчера развлекались с этим Грэмом. Там она познакомилась с какой-то девушкой, и завтра они идут в кино. Что за девушка? Знакомая Грэма?

— Девушка? — Пенни чуть не поперхнулась, но потом сообразила и быстро добавила: — А, девушка! Да, да, знакомая… — Как зовут? Пенни не сомневалась, что он спросит. Она лихорадочно соображала, придумывая более-менее достоверное имя.

— Мериель Фербанкс… Странно, никогда не слышал о такой.

— А вы что, знаете всех на острове?

— По именам — очень многих. Но эта девушка, должно быть, приезжая. Люди постоянно приезжают и уезжают. То туристы, то рабочие… А что ты еще о ней знаешь?

— Ничего.

— Ну а что ты о ней думаешь? Ничего, что Ширли будет с ней общаться?

— Я… ну… — Да, влипла в историю! Ширли заслуживает порядочной встряски. — Думаю, ничего страшного не будет, если они сходят куда-нибудь вместе.

— Думаю, надо познакомиться с этой девушкой, — решительно заявил Макс. — Ширли еще совсем ребенок, не разбирается в людях. А двусмысленное знакомство может подпортить репутацию.

— Но уверяю вас, не стоит волноваться, — резко запротестовала Пенни. — Можете поверить мне на слово, мистер… мистер…

Слова повисли в воздухе. Щеки покрылись густым румянцем. Макс пристально взглянул на нее:

— Вот уже несколько дней я обращаюсь к тебе по имени, так что, думаю, и ты можешь перейти на «ты».

Пенни не верила своим глазам. Улыбка Макса казалась искренней.

— Избавимся от ненужных формальностей. Тогда, я думаю, мы могли бы неплохо ладить.

Пенни показалось, что она сейчас упадет в обморок.

Неужели Макс хочет покончить с враждой? Неужели после разговора с матерью он покорился и не будет противиться свадьбе? В таком случае попытка установить доверительные отношения вполне понятна. Пенни радостно улыбалась, словно купаясь в теплых лучах его взгляда. Но вдруг, непонятно почему, в памяти всплыли события позапрошлого утра. Как нежно звучал тогда его голос! С замиранием сердца Пенни ждала, что он скажет, но тут появилась Ширли. Пенни было так досадно, что Макс не успел договорить.

— Пойду окунусь, — раздосадованно сказала она, снимая очки. Макс тоже поднялся, и они вместе направились к воде.

— Думаю, ты уже видела коралловый сад? — спросил он, когда они отплыли от берега.

— Нет. А это далеко?

— Прямо за этим крошечным полуостровом. Поплыли, я покажу.

Пенни послушно последовала за ним. Раньше она боялась заплывать сюда. В таких местах могли быть сильные подводные течения. Но сейчас спокойное море ровно поблескивало в солнечных лучах. Макс уверил, что здесь безопасно.

Коралловый сад оказался просто чудом. Пенни еще не видела ничего подобного. Стараясь вздохнуть поглубже, она ныряла, чтобы вновь и вновь насладиться необыкновенным видом фантастической мозаики изящных коралловых хитросплетений.

Вынырнув, Пенни нос к носу столкнулась с Максом.

— Ну как? Понравилось?

— Просто чудо! — воскликнула девушка и опять скрылась под водой. Макс последовал за ней. Их гибкие тела скользили в безмолвном покое дремлющей водной прохлады. Пенни восхищенно рассматривала кораллы. Вот необыкновенной красоты мозговой коралл, а вот — лосиные рога, а вот сверкающая, остроконечная звезда…

Словно яркий сказочный детский сон стал явью. Гигантское море дышало теплыми волнами, нежно подталкивая к берегу дрожащий зефир пены. А кораллы, реагируя на малейшее движение водной стихии, становились то пурпурными, то лиловыми, а иногда невероятного бирюзового оттенка. Мириады серебристых рыбок всех цветов радуги шныряли в зарослях живого лабиринта. Они не обращали внимания на Пенни, и девушка даже пробовала дотронуться до них. Но рыбки, словно бестелесные видения, ускользали, заставляя ее еще больше сомневаться в реальности происходящего.

Они ныряли до изнеможения. Наконец, оба выбрались на раскаленный песок. Непонятное смущение завладело Пенни, когда она стояла и смотрела, как Макс вытирается махровым полотенцем. Захотелось вернуться в воду и снова с головой погрузиться в сказочное великолепие морских глубин. Но Макс окликнул ее:

— Хватит на сегодня, Пенни.

Словно послушная девочка, она молча вернулась.

— Как же ты раньше не заметила этой красоты? — спросил Макс, внимательно наблюдая, как она вытирается. — Ты ведь знала, что в море много кораллов?

— Да, знала, читала. Но почему-то раньше не заплывала сюда. Я вообще мало где была. На острове еще столько интересного, а посмотреть — времени не хватит. А сюда очень трудно добираться.

— Да, надо бы прорубить тропинку к этой бухточке, — размышлял он. — Так, Мэттью не сможет, он очень занят в саду, а вот Моисей — да. Он, кстати, специалист по делам такого рода.

Макс откинулся на спину, щурясь от солнечных лучей. Пенни заметила, как крохотные морщинки вокруг его глаз углубились. Какой же он загорелый! А тело — стройное, мускулистое, дышащее здоровьем… Такие долго остаются молодыми, почему-то подумала Пенни. Она почувствовала на себе его пристальный взгляд и смутилась. Несмотря на все его слова о том, что надо наладить отношения, взгляд его ничуть не смягчился. Все то же напряженное, словно высеченное из камня лицо, заставляющее невольно думать, что вот он — эталон непоколебимой мужественности. Пенни перевела взгляд на море:

— Спасибо, что показал мне коралловый сад. Незабываемое впечатление.

— У нас где-то есть прозрачная лодка. Можешь попросить кого-нибудь достать ее, и тогда мы рассмотрим все получше. А еще есть водолазные маски…

— Было бы чудесно! — радостно воскликнула Пенни. — А ты тоже буде… — Она смутилась и, заметив, что это ужасно забавляет Макса, покраснела до кончиков ушей. — Я хочу сказать, ты уже нырял с водолазной маской? Ты, наверное, постоянно ныряешь здесь?

— Раньше и дня не было, чтобы я не приходил сюда. А сейчас совершенно нет времени. Поэтому и снаряжение убрали. Во всяком случае, если хочешь, чтобы я составил тебе компанию, не откажусь.

Пенни улыбнулась, и на душе сразу стало спокойно и весело. Она присела на песке, удивляясь столь внезапной перемене, и вдруг подумала, что для счастья ей бы хватило, если бы они вот так, как сейчас, просто, по-дружески относились другу к другу. Макс улыбнулся ей в ответ, и, сама того не ожидая, Пенни сказала:

— Насчет свадьбы, Макс… Ты все еще против?

К ее великому удивлению, всю его доброжелательность как ветром сдуло. Нахмурившись, мужчина резко произнес:

— Да, Пенни, против. Я считаю, маме незачем второй раз выходить замуж.

Пенни всплеснула руками:

— Но почему? Неужели ты не понимаешь? Она хочет быть счастливой рядом с человеком, который любит ее…

— Любит, любит… — повторял он изумленно, будто впервые услышал это слово. — Почему ты так уверена?

Пенни хотела было возразить, но Макс перебил ее:

— Ты успела достаточно хорошо узнать мою маму, чтобы понять: ее невозможно любить.

— Да как ты можешь говорить такое? — разъярилась Пенни. — О своей собственной матери?!

— Именно поэтому я и уверен. Она такая зануда, что я сомневаюсь, сможет ли хоть один мужчина всерьез заинтересоваться ею. Деньгами — да, но не ею самой.

— И в чем же, интересно, проявляется ее занудство? Ну и сыночка же воспитала Нора!

— Я же объективно говорю. Будь реалисткой, Пенни. Ты же сама видишь, какая она рассеянная. Вечно витает в облаках. Для нее не существует никого и ничего, кроме образцов и пород. Ни один мужчина не стал бы терпеть такое отношение.

— Я так не думаю. Если любишь человека, то уважаешь и его интересы.

— Моя дорогая, я не приемлю этих феминистических сентенций на все случаи жизни. Они неубедительны и совсем не оправдывают твоего отца. То, о чем говорю, я хорошо знаю и убедился на собственном опыте. И как мужчина, могу сказать: я сам бы никогда не женился на такой женщине, как моя мать. — Макс говорил уверенно и четко. Он пристально смотрел на Пенни, словно пытался загипнотизировать ее. — Никогда ни один мужчина так просто, бескорыстно не женился бы на маме.

— Мой отец — честный человек!

— Конечно, ты будешь защищать его, ведь он твой отец. Но до него было много других, которые даже не скрывали своих намерений. — Макс обреченно вздохнул. — Давай не будем спорить. Ничего из этого не выйдет, только опять поссоримся.

— Но твои обвинения необоснованны. Как ты можешь быть таким бессердечным. Ты презираешь моего отца, хотя не знаешь его! — умоляюще вскрикнула Пенни. Но по лицу было понятно, что Макс не изменит своей точки зрения. Пенни захотелось позлить его, напомнив, что в конечном итоге его все равно никто не спросит. — Вообще-то какая разница, что ты вбил себе в голову. Нора решила выйти за папу, независимо от того, одобряешь ты ее выбор или нет.

Смуглые скулы стали еще темнее, глаза сузились в злобной ухмылке.

— Я сказал, что свадьбы не будет, значит, не будет. Говорю серьезно: я сделаю все, чтобы уберечь ее от обмана.

— Ничего не выйдет!

— Посмотрим.

Пенни кипела от возмущения, но старалась сохранять хотя бы видимость спокойствия:

— Интересно, как ты собираешься помешать свадьбе?

— Скоро увидишь. Мой долг — защищать маму от всяких проходимцев, и я сделаю все, чтобы они не причинили ей страданий.

Глава 5

На обратном пути они не проронили ни слова. Шагая рядом с Максом, Пенни с изумлением размышляла: как это может быть — только что люди радовались вместе, смеялись, души друг в друге не чаяли, и вдруг — раз, и все изменилось. Хрупкая гармония нарушена, и они почти враги. Не надо было вообще заводить разговор о помолвке. И ведь она прекрасно знала, к чему это приведет, и все равно затронула опасную тему. Так что сама виновата.

Молодые люди молча приближались к дому. На веранде сидели Нора и Ширли. У Ширли были заплаканные глаза, в руках она мяла мокрый платок.

— Что случилось, девочка моя? — В голосе Макса послышалось искреннее участие, и Пенни сначала не поняла, к кому он обращается. Девушке не доводилось слышать, чтобы он так переживал за свою воспитанницу. — У тебя что-то болит?

— И ты еще спрашиваешь, что случилось?! — начала выговаривать миссис Редферн. — Ширли, бедная девочка, сидит здесь целый день одна-одинешенька. Где ты… — Заметив мокрое полотенце и плавки, она изменилась в лице.

Проследив за ее взглядом, Ширли словно остолбенела. Несколько секунд она, не мигая, словно не веря своим глазам, смотрела на влажные волосы Пенни. Красивые губки нервно задрожали.

— Вы купались вместе? — спросила все еще не пришедшая в себя Нора.

— Мы встретились случайно на берегу, — объяснил Макс. — И решили посмотреть вместе коралловые заросли.

— А меня ты никогда не брал туда! — завопила Ширли.

— Но ты ведь плохо плаваешь. Как я могу подвергать тебя опасности? Глупенькая ты еще… — произнес Макс с невероятной нежностью. В ответ послышалось обиженное всхлипывание. Макс сел с Ширли рядом и обнял девушку за плечи. — Нашла бы какую-нибудь интересную книгу, почитала, а?

— Ты же знаешь, я не люблю читать. Целый день я просидела здесь совсем одна. Твоя мама спит до обеда. Вот только недавно вышла. А то бы я совсем умерла от тоски.

— Я не сплю до обеда, Ширли, — поправила ее Нора. — Я просто отдыхала. Жара невыносимая, сама понимаешь, для моего возраста. — Она посмотрела на небо. — Слава богу, кажется, будет дождь.

Кратковременные ливни были обычным делом на острове. Западная часть Индии известна невыносимо влажным климатом. Внезапно небо заволакивают тучи, и начинает лить, как во времена Всемирного потопа. Но дождь длится недолго, и вскоре земля опять становится сухой, словно забывая о ливне.

— Хотя бы немного прохлады.

— Как минимум через два часа. Раньше не жди, — со знанием дела заметил Макс, успокаивающе похлопывая Ширли по плечу. — Давайте перекусим здесь на веранде. Выпьем чаю, а потом прогуляемся немного. Согласна, принцесса?

Ширли кивнула и улыбнулась сквозь слезы:

— Только вдвоем, ты и я, да?

— Да, и никого больше, — с серьезным видом пообещал Макс.

Пенни понимала, что не смогла скрыть удивления. Может, Ширли не ошибается? И Макс действительно влюбился в нее? Но, внимательно всмотревшись в его лицо, она не увидела ничего, кроме жалости и осознания собственного превосходства. Никакой любви, даже симпатии.

Вскоре Ширли ушла привести себя в порядок. Пенни последовала ее примеру. Она причесывалась в ванной, когда в дверь постучали и перед ней возникла Ширли. Пенни вопросительно посмотрела на девушку. Та молча подошла к окну и села на подоконник. На личике, хоть и с обновленным макияжем, были заметны следы недавней истерики. Придав лицу насколько возможно суровое выражение, она спросила:

— Так чем вы занимались целый день?

Озадаченная ее тоном, Пенни нахмурилась, соображая, что же ответить.

— Что ты имеешь в виду, Ширли?

— Ты и Макс… — Голос девушки дрогнул, и она снова чуть не заплакала.

Пенни еще больше нахмурилась:

— Мы просто плавали, рассматривали кораллы. Успокойся, Ширли.

— Да, я понимаю… это очень романтичное место.

— Не спорю, — согласилась Пенни, боясь даже предположить, какая реакция последует. Ширли сложила руки, как для молитвы, и, глотая слезы, пролепетала: — Пенни, ты ведь не уведешь его у меня, правда?

— Уведу? — Пенни не верила своим ушам. — Что ты вбила себе в голову?

— Прошу, скажи правду.

— Да мне нечего скрывать.

— Но тебе ведь нравится Макс… ну, как мужчина?.. — Пристальный взгляд голубых глаз, казалось, пронизывал Пенни насквозь. Она отвернулась к зеркалу и вновь принялась расчесывать волосы.

— Боюсь, ты что-то путаешь. Или я тебя не понимаю, — наконец тихо произнесла она. Голос едва заметно дрогнул. — Ты же сама постоянно твердишь, что мы с Максом терпеть друг друга не можем.

— Он тебе нравится, я вижу.

— Чушь!

— А, покраснела! Он чертовски привлекателен. В него просто невозможно не влюбиться. Я так и знала. Я боялась, что он заметит, как ты красива…

— Ширли, прекрати истерику! Я далеко не красавица, и Макс не обращает на меня абсолютно никакого внимания. Тебе не о чем волноваться. — Голос у Пенни дрожал. Сердце, казалось, выпрыгнет из груди. Слова Ширли вывели ее из равновесия, хотя смешно было даже подумать, что она может относиться к Максу как-то иначе, нежели как к брату…

— Нет, ты красивая, — не унималась Ширли, — такие глазищи, темные, словно смородины. А волосы… никогда не видела такого золотистого оттенка.

— Ширли, хватит! — Слушать этот детский лепет становилось все неприятнее.

— А кожа, а фигура… Да ты настоящий эталон красоты. Вот и Грэм — ты ему больше нравишься…

— Мы познакомились совсем недавно. Он даже не знает меня толком.

— За все время он ни разу не обратил на меня внимания.

— Зато Трэвер не сводил с тебя глаз.

— Да, ладно. Трэвер еще тот бабник. Он со всеми так себя ведет.

— С тобой бесполезно спорить, — вздохнула Пенни и попыталась сменить тему разговора.

— Но я правда страдаю, Пенни. Я боюсь потерять Макса, — скулила Ширли. — Я правда без него не могу.

— И в то же время флиртуешь с другим?

— Но это просто чтобы убедиться, что я… что я привлекательна. Но нужен мне только Макс. — Ширли уткнулась в колени и заревела.

Растерявшись, Пенни с ужасом смотрела на нее. Она понимала, что сцена на веранде была разыграна только для того, чтобы привлечь внимание Макса, разжалобить его. Но сейчас в рыданиях Ширли слышалось неподдельное страдание. Да, она ведь еще совсем ребенок. Маленькая девочка, недавно потерявшая отца. Наивная, Ширли думала, что, изображая из себя беззаботную манерную вертихвостку, может понравиться Максу. Пенни увидела совсем другую Ширли. Она чувствовала себя виноватой.

Пенни подошла к девушке, осторожно положила ей руку на плечо, дала носовой платок.

— Ну, все, все, Ширли. Успокойся, дорогая.

— Ты ведь моя подруга, да? — всхлипывала Ширли, повернувшись и умоляюще смотря ей прямо в глаза. — Пожалуйста, будь моей подругой.

— Конечно, мы подруги. — Ее не покидала мысль, что именно она довела девушку до такого состояния. Если бы догадалась раньше… Но Ширли так ловко скрывала свои чувства за показной поверхностностью и пустотой! Пенни мысленно дала себе обещание относиться к Ширли с большим уважением.

— Ты ведь не будешь отбивать у меня Макса? — Ширли вытерла слезы и вернула платок. — Обещаешь?

— Можешь быть спокойна, — заверила ее Пенни. — Однако если ты настаиваешь — обещаю.

— Как ты думаешь, он женится на мне? — спросила Ширли с таким отчаянием, что Пенни поморщилась, как от боли.

— Ты уверена в своих чувствах к Максу? Уверена, что действительно хочешь этого? — Пенни понимала, что не такой ответ нужен Ширли сейчас. — Ты потеряла отца и очень по нему скучаешь, я понимаю. Но не стремишься ли ты подсознательно заменить его Максом?

— Нет, Макса я люблю по-другому, — с жаром возразила девушка. Она будто даже не пыталась понять, что хочет сказать Пенни.

Вспоминая слова Макса о своей способности влюбиться, она осторожно добавила:

— Ты ведь знаешь, что его считают неисправимым холостяком?

— Это только слова. На самом деле все мужчины мечтают найти хороших жен, — упрямо твердила Ширли.

— Далеко не все, дорогая. Некоторые просто не созданы для супружеской жизни.

На глаза Ширли вновь навернулись слезы.

— Значит, ты уверена, что он никогда не женится на мне? Никогда?

Пенни крепче обняла ее.

— Рано тебе думать об этом. Ты еще совсем девчонка, и в жизни столько интересного.

— Но, Пенни! — Ширли словно в мольбе протянула к ней руки. — Что же мне делать? Я одинока! Я чувствую себя одинокой здесь с самого первого дня!

— Немудрено. Место довольно безлюдное для молоденькой девушки. Но пока я здесь, нам будет весело. Я с тобой, и ты не будешь скучать, обещаю.

— Не врешь? — Ширли глубоко прерывисто вздохнула. — И всегда будешь брать меня с собой?

— Конечно. Через несколько недель приедет мой папа. Ты с ним познакомишься, он тебе понравится. Когда я буду занята, вы с ним вместе будете гулять. Ты покажешь ему местные достопримечательности. Ведь правда?

— Ты хочешь, чтобы я развлекала его? — Пенни кивнула. — А если я ему не понравлюсь?

— Твоя главная ошибка в том, что ты всегда стремишься понравиться людям. Это глупо и дает скорее обратный эффект. Я уверена, отец тебя полюбит и обрадуется твоей компании. — Она обняла Ширли, и та наконец улыбнулась. — Пойдем пить чай, а то Макс сделает нам выговор, что заставили его и Нору ждать.

Как и предполагала Ширли, Макс не пустил ее на Кипящее озеро с Пенни и Грэмом. Он сделал несколько язвительных замечаний и в адрес Пенни, но та сказала, что давно собиралась побывать на озере и отказывать себе в этом не собирается.

— Тогда не надейся, что я отправлю за вами спасательную экспедицию, если вы поступите вопреки моему совету и потеряетесь, — предупредил он.

— Если бы это был совет в нормальном смысле этого слова, я бы, может, и прислушалась к нему, — язвительно ответила Пенни. — Но ведь ты считаешь нас своими подчиненными и отдаешь приказы.

— Какая разница что, ведь для вашего же блага, — фыркнул он. — Однако ты решила, что знаешь всё лучше меня. Но помни: не жди от меня помощи.

— Не буду. Я ведь не одна, с Грэмом.

На этом споры прекратились, но атмосфера вражды витала в воздухе почти всю неделю. Макс больше не приходил к бассейну, и Пенни, к собственному ужасу, поняла, что уже готова отменить поход. Однако до этого не дошло. В субботу, сразу после завтрака, Грэм зашел за ней.

— Трэвер решил составить нам компанию. Он должен появиться с минуты на минуту. У него не было никаких планов, и я предложил пойти с нами. Надеюсь, ты не будешь возражать?

— Конечно нет.

Незадолго до этого Максу срочно нужно было ехать по делам на остров Мартинкве, поэтому Грэм застал Ширли в плохом настроении. Миссис Редферн пыталась утешить ее:

— Скоро мы тоже пойдем на это озеро, и Макса заставим. Так что не дуйся, ладно?

— Я хотела пойти сегодня. Почему Макс такой злой? Я-то думала, что он любит меня.

— Конечно, любит, поэтому и не пустил.

— Да? Вы правда так думаете? — оживилась Пенни. Грэм удивленно улыбнулся. — И все-таки я хочу пойти.

— Но это опасно. По крайней мере, Макс так думает.

— Ничего опасного, — запротестовал Грэм. — Я прекрасно могу обойтись и без гида. — Он мельком взглянул на Пенни. Она уже упоминала, что очень переживает за Ширли, и просила Грэма быть полюбезней с девчушкой и уделять ей побольше внимания. И сейчас, заметив, что Пенни смотрит на него, Грэм поддался порыву: — А почему Ширли не может пойти? Она достаточно взрослая, чтобы решать самой.

— И правда. — В тот же миг Ширли встала и гордо произнесла: — Вот пойду, и пусть Макс злится.

— Нет, злостью тут не обойдется. Он будет взбешен, и прежде всего это отразится на мне. — Пенни почувствовала, как мурашки пробежали по спине. Да, он не станет церемониться, все выскажет.

— На тебе? — Ширли удивленно заморгала и посмотрела на Пенни. — Почему?

— Потому что это путешествие — моя идея. И потому что мы идем без гида.

Ширли высокомерно пожала плечами. Пенни не сводила с нее осуждающего взгляда. Смешно, но что-то в поведении Ширли заставляло Пенни чувствовать себя неловко.

— Мне жаль, Ширли, но ты не пойдешь, а то мне потом несдобровать.

— Это точно, — отрешенно кивнула Нора, на самом деле уже давно не слушая, о чем идет речь. Ее внимание было устремлено на вулканическую массу, появляющуюся вдали по мере того, как рассеивался туман. За горами можно было различить плотную стену дождя, и через минуту в небе непременно должна была возникнуть радуга. — Пенни, думаю, на следующей неделе надо обязательно идти, с этой породой многое неясно. В понедельник или вторник.

— Что вы опять про работу, миссис Редферн? — плаксивым голосом вмешалась Ширли. — Я пойду с Пенни и Грэмом.

— Не пойдешь, — твердо осадила ее Пенни, размышляя, как Грэм отреагирует на предложение отложить поход.

— А сама сказала, что будешь всегда брать меня с собой. И уже нарушила обещание, — упрекнула ее Ширли.

Пенни покачала головой.

— Но почему она не может пойти? — встрял в их перебранку Грэм. — Какая разница? Ведь ты сама сказала, что Макса не будет до понедельника. Так что он все равно ничего не узнает.

— Узнает, — не сдавалась Пенни. — Она не может пойти с нами. Тем более миссис Редферн сказала, что в следующее воскресенье мы пойдем все вместе. Недолго осталось. Потерпи.

— А что мне делать всю неделю, — вновь запричитала Ширли и, видя, что слушающие не остались равнодушными, решила воспользоваться ситуацией. — Я так одинока! Даже не с кем поговорить. Миссис Редферн постоянно в лаборатории.

— Но что я могу поделать, Ширли? — пробормотала Нора, как зачарованная глядя на горы. — У меня правда много работы.

Пенни закусила губу. Она предлагала миссис Редферн помочь, но получила твердый отказ: мол, у нее тоже должны быть выходные, чтобы погулять и насладиться красотами острова.

— Все. Тогда я иду с Пенни и Грэмом. Что, я не могу доставить себе удовольствие?

— Конечно, можешь, дорогая… — Нора уже совсем потеряла нить беседы. — Мне надо сходить записать кое-что. — Она встала, словно лунатик. — А то все вылетит из головы.

Через несколько минут подоспел Трэвер, и Ширли не преминула испытать силу убеждения на нем. Трэвер даже представить не мог, что они отправятся без Ширли. Точнее, он и пошел только из-за нее. Последовал жаркий спор между ним и Пенни, и, в конце концов, Трэвер предложил вынести вопрос на голосование.

— Извини, Пенни, но ты в меньшинстве, — засмеялся он нервно, заметив, что Пенни расстроилась.

— Лучше отложить поход, чем идти с Ширли против воли Макса. Давайте сходим как-нибудь в другой раз?

— Но почему мы должны откладывать? Ширли взрослая и может сама решить, что ей делать. Раз уж договорились, пойдем сегодня.

Пока Ширли собиралась, Пенни пошла к Норе в офис. Женщина сидела за столом, разглядывая какой-то камень через увеличительное стекло, и была явно недовольна, что пришлось прервать это занятие.

— Нора, я насчет Ширли. Если бы вы не работали…

— Но я работаю, Пенни.

— Она идет с нами против воли Макса. Она переманила на свою сторону Трэвера и…

— Да? — Нора сразу оторвала взгляд от стекла. — Мне показалось, что молодого человека зовут Грэм. О, дорогая, не знаю, что и думать. Скоро совсем перестану соображать.

— Трэвер — это другой, друг Грэма. Он тоже с нами.

— Другой? Значит, всего их двое? — машинально отозвалась Нора, вновь уставившись в лупу. — Слюда? Нет, не слюда… значит, их двое… Не думаю, что он будет против, — покачала она головой. — Идите и развлекайтесь.

Пенни замерла в нерешительности. Но для Норы уже ничего не существовало, кроме кусочка породы, и девушке ничего не оставалось, как уйти.

Хотя Пенни очень переживала, как Макс отреагирует, узнав, но все-таки заставила себя не думать о плохом хотя бы в выходные. Ведь Макс приедет только в понедельник.

Путь лежал на северо-восток, через величественные, необыкновенной красоты горы. До Лаудата добраться было сравнительно легко, поэтому они решили остановиться там на ночлег, чтобы с утра в воскресенье сделать последний рывок и достигнуть озера. Затем компания планировала вернуться в Лаудат, нанять там машину и приехать домой. Чтобы попасть в Лаудат, нужно было преодолеть горы высотой три тысячи футов. Затем огромные пространства гейзерных долин и напоследок почти непроходимые джунгли. Земля, как назло, была скользкой, и иногда тропинка вовсе пропадала в жутких зарослях. Приходилось перелезать через высоченные кустарники, иногда рубить их. Пенни пришло в голову, что путешествие намного опаснее, чем убеждал Грэм. Однако в конце концов молодые люди достигли заброшенной долины, где находилось Кипящее озеро.

— Да, подходящее название, — воскликнула Ширли, судорожно передернув плечами, — ни одного зеленого листочка!

Место действительно выглядело пустынным. Иногда попадались островки выгоревшей травы и чахлые кусты, упорно борющиеся за существование рядом с горячими, бурлящими источниками. Серные потоки, вздымаясь пеной, кипели, словно отвратительное зелье.

— Надеюсь, здесь нет вулканов? — взволнованно спросил Трэвер.

— Да здесь все острова вулканического происхождения, — угрожающе заметила Пенни. Она представила себе Карибы миллион лет назад, когда в результате невероятного извержения произошло грандиозное смещение земной коры и из океана возникли эти волшебные острова. — Какая красота! — с тихим восхищением произнесла она.

— Красота? — Ширли глянула на нее как на сумасшедшую.

— Кто не разбирается в геологии, тому не понять.

Они продолжали идти. Бурлящие фонтаны били прямо из горной породы. Наконец, вдали показалось озеро, клокочущее и ревущее, испускающее в воздух огромные столпы пара.

— Ну что, стоило ведь ради этого проделать такой путь? — с гордым видом высказался Грэм.

— Еще бы! — Пенни, как загипнотизированная, рассматривала под ногами яростно бурлящую почву. Каждый остров был не чем иным, как вершиной горы, извергающей из подземных горнил бесконечные потоки раскаленного белого пепла и расплавленной горной породы.

— Слушайте, а оно не взорвется? — испуганно спросила Ширли. — Представьте, что с нами тогда будет!

— Ничего особенного. Просто навсегда останешься здесь, под толстым слоем лавы, — ухмыльнулся Грэм.

— Грэм, прекрати, — засмеялась Пенни. — Ширли сейчас в обморок упадет от страха.

— Не обращай внимания, Ширли. Я тоже до смерти боюсь, — признался Трэвер. — Честно говоря, я не раз задумывался о том, что жить на этом острове — сплошной риск. В любой момент может произойти извержение.

— Это случается не часто, — возбужденно заметила Пенни. Ей не терпелось скорей вернуться сюда с Норой и начать исследования.

— А как же Мартинкве?

— Ты имеешь в виду гору Пеле? — Она вспомнила старую карибскую легенду, по которой бог горы отомстил белым людям за кровавую расправу над индейцами, послав страшное извержение вулкана. Стихия обрушилась в начале века на жителей Святого Пеле. Весь город был погребен под потоками раскаленной лавы. За считаные минуты никого не осталось в живых. — Ничего не происходит без предупреждения. Просто люди не всегда могут понять это. Вот и тогда на вулкане целых три месяца происходили незначительные извержения, а люди не обращали внимания. Они продолжали жить как ни в чем не бывало, даже когда солнечный свет потускнел из-за выбросов пепла. Все могли бы спастись. И я не могу понять, почему только половина жителей решила уехать из города.

— Во всем виноваты власти. Они не верили, когда их предупреждали об опасности. — Грэм не спускал глаз с Ширли, а та стояла бледная как смерть, словно умоляя о защите. Грэм воспользовался возможностью, подошел и взял девушку за руку. — Не пугайся так. Это было очень давно.

— Да… а вдруг повторится? — Ширли повернулась к Пенни: — Может, пойдем домой?

— Да, наверное, — неожиданно согласилась Пенни, чувствуя, что дышать становится все труднее из-за серных паров, поднимающихся в небо в виде огромных столбов серой пыли. Считалось, что они смертельны и могут убить взрослого мужчину.

Они шли уже два часа, когда Пенни стала замечать неуверенность Грэма. Ширли от усталости еле волочила ноги.

— Мы вообще правильно идем? — зудела она. — Что-то я не узнаю дорогу.

— Наверное, мы пошли по другой дороге. — Грэм остановился и огляделся по сторонам. — Я тоже не узнаю. Здесь такие непролазные джунгли.

— Макс говорит, что если на пути куст, надо его вырубить.

— Да не бойтесь. Выберемся.

— Только не говори, что мы потерялись, — заныла Ширли, жалостливо глядя на него снизу вверх. — Я устала, больше не могу идти.

— Значит, тебе не повезло, потому что нам еще шагать и шагать.

— Так что давайте не будем тратить время на разговоры и пойдем, — вмешалась не на шутку встревоженная Пенни. — А то скоро стемнеет. — Девушка с ужасом вспомнила, как они с Норой остались одни ночью в джунглях.

— А вот, наверное, дорога. Я уверен, это точно она. — Но голос звучал неуверенно. Все это заметили, и стало еще страшней. — По крайней мере, мы идем в правильном направлении, — попытался подбодрить друзей Грэм, указывая на закатное солнце.

— Ну давайте отдохнем немного, — застонала Пенни. — Я ужасно устала.

— Давай руку. — Грэм подошел к ней. — Теперь, когда мы на правильном пути, останавливаться ни в коем случае нельзя. Если не успеем до темноты, у нас будут серьезные проблемы.

Пенни посмотрела на него с любопытством. С самого начала их путешествия она заметила, что Грэм как-то слишком внимателен к Ширли.

— Значит, во что бы то ни стало мы должны попасть в Лаудат до захода солнца! — воскликнула Ширли, хватая Грэма за руку. — О, лучше бы я осталась дома!

Однако Ширли не удалось скрыть своих истинных чувств. Было ясно, что она очень рада неожиданному вниманию Грэма.

— Ох, сомневаюсь я, что мы идем правильно! — воскликнул Трэвер. — Я очень удивлюсь, если нам удастся дойти до города к ночи.

— Мы должны! — К неприятным воспоминаниям добавилась мысль, что в итоге Макс снова оказался прав. И на этот раз он вряд ли пойдет их искать. Пенни стало стыдно за свою заносчивость и гордое заявление, что они обойдутся без гида. Она с горечью закусила губу. — Нам, кровь из носу, нужно добраться до Лаудата до наступления темноты, Грэм, или придется ночевать в джунглях!

— Представь, как разозлится Макс, когда узнает, — будто назло выпалила Ширли. — Он с самого начала был против того, чтобы я пошла с вами. А теперь, когда узнает, что мы потерялись, будет просто в ярости. Да, Пенни?

— Ты словно рада, что Пенни достанется… — Трэвер озадаченно глянул на Ширли.

— Точно, — в замешательстве поддакнул Грэм.

Ширли только невинно заморгала, за длинными ресницами невозможно было разглядеть выражение ее глаз. Пенни хмуро смотрела на девушку, удивляясь ее странному поведению.

— Ты так говоришь, будто я заставляла тебя идти с нами, — спокойно начала Пенни. — По-моему, ты утверждала, что не хочешь ни в чем себе отказывать.

— Да-да. А я еще сказал: она достаточно взрослая, чтобы решать самой, — вставил Трэвер.

— Но я бы не пошла, если бы ты сказала «нет», Пенни. Так что это твоя идея, признай.

— Неправда. — Голос Пенни прозвучал твердо, с ледяным спокойствием, хотя ее трясло от возмущения. Она начала понимать, что Ширли специально разыграла весь этот спектакль. Хотела подчеркнуть, что Пенни якобы специально не повиновалась Максу. — Я сделала все, что в моих силах, пытаясь отговорить тебя, но ты настояла на своем.

— Пенни права. Ты не можешь винить ее в том, что произошло, — вмешался Трэвер.

— А что произошло? — обрушилась на него Пенни. — Ты уже сдался? Думаешь, мы застряли здесь на ночь?

— Я просто говорю как оно есть, Пенни, — серьезно ответил тот. — Признаюсь, я совсем не знаю этой местности. Кстати, Грэм тоже не очень хорошо ее знает. И мы потерялись. Надо смириться, это факт. Даже если бы вышли на правильную дорогу, мы все равно не успели бы дойти до Лаудата сегодня.

— Нет, смогли бы, — твердо заявил Грэм, хотя по голосу было понятно, что он чувствует себя виноватым. Он так хвастался, что знает местность лучше всякого гида! Пенни прекрасно понимала, как ему неловко сейчас. — Ну, я не обещаю, что мы дойдем туда засветло, но, может, к ночи и успеем, если найдем тропинку.

Но кругом были непролазные, бесконечные джунгли, и только сейчас Пенни поняла, почему Макс так настаивал на гиде из местных жителей. Для них джунгли — открытая книга, плюс к тому они уже интуитивно ориентируются в болотистых лабиринтах тропического леса. Пенни чувствовала себя уязвленной, но не могла не признать, что и на этот раз Макс действительно оказался прав.

К счастью, они взяли в дорогу много съестных припасов и, когда наконец Грэм признал поражение уселись поудобнее и перекусили. Все, кроме Пенни сразу развеселились, стали громко разговаривать. Но вскоре, словно осознав всю серьезность ситуации молодые люди притихли.

— Отдохнула? — заботливо обратился Грэм к Ширли. С той минуты, как Пенни попросила его уделять девушке больше внимания, он казался полностью поглощенным своей новой подопечной.

— Да, немного лучше.

Он предложил ей сандвич.

— Трэвер, пожалуйста, посвети сюда. — Фонарик был зажат между двумя большими камнями, и Тревэр повернул его так, чтобы осветить Грэма. — Так тебе ветчину? Сыр будешь?

Ширли покачала головой:

— Только ветчину… Грэм, нам что, придется ночевать здесь?

— Боюсь, что да.

Пенни еле-еле проглотила кусок. В горле пересохло. Она вытащила флягу. Каждый глоток доставлял боль, которая, казалось, как-то странно сочеталась с тревожными мыслями о Максе.

Почему она его так боится? Кто он такой, чтобы указывать ей, как поступать? Если захочет излить на кого-то свой гнев, пусть отыгрывается на своей воспитаннице. Ширли умышленно не послушалась его, пыталась успокоить себя Пенни. Но доводы казались вялыми, неубедительными. Больше всего она боялась испортить отношения с Максом из-за предстоящей свадьбы. Нет, неправда. Очень скоро девушка поняла, что это не так. Рано или поздно истину придется признать.

Этот страх не имеет никакого отношения к свадьбе их родителей. А о том, чтобы стать его сестрой… Странно, но теперь даже не хотелось и думать…

Глава 6

Хотя Макс твердо обещал ни за что не искать «гуляк», если те заблудятся, в конце концов именно его люди, прорвавшись сквозь густую, подернутую мглой паутину джунглей, добрались до Пенни и остальных. Когда на джунгли опустилась кромешная тьма, четверо бедолаг уселись потеснее, ожидая появления луны. С ее восходом стало достаточно светло, и Пенни настояла на том, чтобы продолжать поиск дороги. Однако все попытки закончились тем, что они несколько раз возвращались на то же место и в конце концов неимоверно устали. Тогда-то послышались крики спасателей. Ширли потеряла сознание и упала в кучу сухих листьев.

— Ширли, дорогая… — Пенни чуть не рухнула рядом с ней. Нервы были напряжены до предела. Крики становились все отчетливее, а перспектива, что Макс застанет Ширли в таком состоянии, представлялась Пенни просто ужасной. — Трэвер! Грэм! Посмотрите же, что с ней! Быстрее!

Но Ширли действительно была без сознания, и мужчины подняли ее на руки, ожидая спасателей.

— Джин! — выпалила Пенни. — Слава богу! Как ты нашел нас так быстро?

— Мистер Редферн вернулся домой сегодня днем. Он очень переживал за вас, прождал весь вечер, а потом приказал мне собрать мужчин и идти на поиски. Он был просто вне себя от злости, когда узнал, что мисс Ширли пошла с вами. Просто как ненормальный. Видели бы вы его! Бледный как полотно. — В этот миг его фонарик выхватил из темноты фигуры Грэма и Трэвера, держащего на руках Ширли. Послышался резкий вздох, будто Джину от изумления и возмущения не хватало воздуха. — Что с мисс Ширли? Она ранена? Теперь мистер Редферн будет рвать и метать. — Даже в потемках был виден лихорадочный блеск его глаз. — Что будет!

И, словно по волшебству, из-за кустов с фонариком в руках появился Макс, сопровождаемый Феликсом и двумя дородными мужчинами, Моисеем и Вильсоном. Оба служили управляющими в поместье Макса и прекрасно знали местность.

— Что случилось? Что с Ширли?

Не обращая внимания на Пенни, он бросился к воспитаннице. Свет всех фонарей был направлен на девушку. Вдруг Пенни заметила, что Ширли моргает. Послышался прерывистый вздох.

— Макс, ты все-таки пришел, чтобы спасти меня. Я знала, ты не бросишь меня, — едва слышно пробормотала она, дрожа всем телом и вцепившись маленькими пальчиками в его сильную руку. — Я не должна была идти. Должна была послушаться тебя. Но Пенни сказала, что ничего страшного не произойдет… — Она замолчала, увидев, как Пенни выступила из темноты.

— Я ничего подобного не говорила! — выпалила она. — Не стыдно тебе, Ширли?

— Джин, Моисей, осторожно, возьмите Ширли!

— Хорошо, сэр.

— Может, я даже смогла бы идти, — изможденно простонала Ширли. — Попробуйте поставьте меня на землю… Ай!

— Что такое? — Макс тотчас склонился над девушкой. В голосе слышалась неподдельная тревога. — Где болит?

— Спина…

— Но как ты могла повредить спину? — озадаченно спросил Трэвер.

— Откуда я знаю, Трэвер. Болит ужасно.

Грэм посмотрел на Ширли и зло произнес:

— Ты ничего не говорила про спину. Или ты только что придумала?..

— Какая разница, когда и где она ударилась, говорила или нет? — резко оборвал его Макс. Низкий голос чуть дрогнул, словно он пытался сдержать гнев. — Джин, Моисей, возьмите Ширли. Передайте ее осторожно, если вам не трудно.

Моисей, с Ширли на руках, и Джин развернулись и исчезли в лесу.

— Ну а с вами-то все в порядке, я надеюсь? — обратился Макс ко всем и ни к кому в частности, но получил утвердительный ответ только от Трэвера и Грэма. Пенни молчала. Макс повернулся к девушке, направляя на нее луч фонарика: — Я, кажется, спросил, все ли нормально? — Он изо всех сил сдерживал ярость, и Пенни вдруг захотелось проверить, что будет, если она тоже скажет, что у нее что-нибудь болит.

— Спасибо, все хорошо. — Она не узнала своего голоса, какой-то резкий, удушливый хрип.

— Тогда пошли. Джип у дороги.

— У дороги? — Грэм изумленно уставился на него. — А что, дорога недалеко?

— Около полмили отсюда тропа.

Уже почти рассвело, когда они прибыли в поместье. Макс собственноручно понес Ширли в дом. При виде почти безжизненного тела девушки, Тереза чуть не упала в обморок.

— Что с ней? Несчастный случай?

— Все будет в порядке. Пожалуйста, принесите бренди и теплой воды. Умойте ее. — Он положил Ширли на диван.

Девушка открыла глаза и слабо улыбнулась:

— Макс, ты так добр ко мне. Такой нежный, внимательный. Я уже почти не чувствую боли.

— По тебе не скажешь! — сердито перебил он.

— Ну, не будь злым, а то я заплачу. Мне было так холодно и так страшно! Я думала, мы умрем там и никто никогда нас не найдет!

— Не придумывай, — сухо возразила Пенни. — Утром мы бы нашли дорогу.

Тереза вышла принести все необходимое. Макс взял Ширли за запястье, чтобы послушать пульс. Пенни направилась к двери. Надо было хорошенько выспаться и набраться сил для защиты, когда Макс начнет экзекуцию.

— Спокойной ночи, — уныло пробормотала она. — Надеюсь… со спиной все будет в порядке.

Они встретились взглядами, и Ширли стыдливо опустила глаза и зарделась. Теперь Пенни уверилась, что Ширли специально разыграла фарс, и явно с одной единственной целью — вновь поссорить ее и Макса. С самого начала Ширли только об этом и думала, и даже если бы они не потерялись, она бы изобрела что-нибудь еще.

Макс выпрямился и смерил Пенни холодным, почти презрительным взглядом:

— Мне нужно поговорить с тобой.

— Может, завтра?

— Откладывать нет смысла. Будь добра, задержись ненадолго, пока я закончу с Ширли.

— Но я с ног валюсь от усталости.

— Это займет всего минуту, не больше. — Слова были сказаны таким безапелляционным тоном, что Пенни ничего не оставалось, как покорно присесть на кресло и ждать. Ширли избегала смотреть на нее, однако было видно, что она довольна исходом комедии.

Тереза умыла Ширли, и Пенни пришло в голову, что ей тоже не мешало бы освежиться. Она даже не успела посмотреться в зеркало. А может, она чумазая, как черт? Ну да ладно, какая теперь разница? После умывания последовало бренди, и Ширли отнесли в ее комнату и поручили Терезе. Пенни размышляла, поверил ли Макс жалобам Ширли, ведь он ни разу не упомянул о ее спине.

Несмотря на смертельную усталость, Пенни не переставала удивляться Ширли. Как она могла так бессовестно вести себя! Ведь только недавно с такой искренностью говорила о дружбе. Пенни даже было стыдно, что она приняла слова лгуньи всерьез и уверила Ширли в своей готовности стать ее подругой. Но чего Пенни не могла понять — почему она не чувствует к Ширли презрения. Даже не осуждает ее. Девушка поймала себя на мысли, что отчаянно ищет объяснение произошедшему.

Как только они с Максом остались вдвоем, он повернулся и несколько томительных минут молча созерцал ее, стоя в такой угрожающей позе, с таким грозным лицом, что всю напускную уверенность Пенни как ветром сдуло. Сознавая, насколько смешна и нелепа в своем страхе, Пенни еще больше засмущалась. И почему она, собственно, позволяет ему с таким осуждением смотреть на нее? Откуда это чувство вины? Нет, надо прервать безмолвную пытку.

— Я знаю, что ты хочешь сказать. Признаю, мы сглупили, отправившись туда без проводника. Но с другой стороны, я сама себе хозяйка и делаю что хочу. И если собираешься читать мне мораль, можешь не трудиться.

Но устрашающе застывшая фигура мужчины не шелохнулась. Макс не сводил с девушки надменного и в то же время злого взгляда. Пенни почему-то пришло в голову, что она любуется этим рослым, сильным мужчиной. Более того, она почувствовала, как же он очарователен и притягателен, сколько в нем шарма… Может, поэтому последнее время она постоянно думает о нем?

— Нет, просто моралью тут не отделаешься. — Всегда такой бархатистый, его голос звучал сейчас резко и противно, словно железом по стеклу. — Ты продолжаешь упрямо противоречить мне во всем, и я вынужден принять меры. Как долго еще продлится ваша работа здесь?

— Моя… — Пенни побледнела. Макс, казалось, был удовлетворен первым результатом, но Пенни, сдержав возмущение, спокойно ответила: — Не возьму в толк, что ты пытаешься сказать.

В глазах мужчины появилось насмешливое выражение, и по едва заметной улыбке можно было обо всем догадаться.

— Не юли. Ты все прекрасно «берешь в толк». — Он помолчал. — Поскольку ты отказываешься следовать моим инструкциям и тем самым подвергаешь опасности жизни других людей, я хочу, чтобы ты покинула мой дом. Так когда вы закончите свои исследования?

— То есть ты хочешь сказать… выгоняешь меня? — Почему-то только сейчас Пенни поняла, что ее одежда насквозь промокла. Неприятная дрожь пробежала по телу. Казалось, холод проник до самых костей. — Но твоя мама сказала, что мы останемся здесь минимум на год.

— Она, как всегда, погорячилась. Я не смогу целый год терпеть намеренное неуважение к себе. Несмотря на то что каждый совет я повторяю не один раз, и каждый раз только для твоей безопасности, ты продолжаешь думать, что все-таки лучше меня знаешь, как следует поступать. Однако я так понимаю — ты забыла, что всего лишь гостья в этом доме и с твоей стороны было бы гораздо уместней больше прислушиваться к моим словам. Ну а мне, как ты понимаешь, лишние неприятности ни к чему. Ты меня очень обяжешь, если подыщешь себе жилье где-нибудь в другом месте.

Пенни онемела. Она была готова ко всему, но к такому! Однако в глубине души девушка признавала правоту Макса. Ведь не важно по своей воле или случайно, но она заставила его изрядно поволноваться. К тому же Макс все еще считал, что именно по ее вине они заблудились с Норой. Если бы Нора не была такой рассеянной, она бы подтвердила, что Пенни несколько раз напоминала ей о времени, и тогда репутация девушки в глазах Макса не была бы столь уязвимой. Однако реакция Макса вполне объяснима. Шутка ли ночью собрать целую группу людей на поиски легкомысленных путешественников в джунглях? Все пошло не так с самого начала, и с первых же дней их знакомства у Макса сложилось нелестное мнение о Пенни. Они стали на тропу холодной войны, и перемирие наступало только по утрам, когда они вместе купались.

Пенни с горечью исподлобья взглянула на Макса, словно ей было стыдно за произнесенные слова. Наверное, стоило покорно выслушать обличительные речи и не доводить его до такого состояния.

— Нора… то есть твоя мама, я ей нужна здесь…

Несмелая попытка защититься вызвала только удивление:

— А что, в Англии вы жили в одном доме?

Пенни закусила губу.

— Конечно нет.

— Естественно. Ты, как все нормальные люди, каждый день ходила на работу. — Стальные нотки в его чарующем голосе с болью отозвались в ее сердце. Пенни кивнула. — Тогда не вижу ничего страшного в том, что ты будешь жить где-нибудь в другом месте. Например, в Розау или в пригороде есть множество неплохих отелей.

Пенни судорожно вздохнула. Ледяная дрожь пронизала все тело. Казалось, от усталости она вот-вот грохнется в обморок. Не было сил даже подняться и дойти до своей комнаты.

— Но папа… — вяло пробормотала девушка. — Он надеется остановиться здесь. — Она хотела добавить «в доме своего будущего приемного сына», но здравый смысл возобладал.

— Что ж, будете вместе в отеле.

Пенни с удрученным видом медленно провела пальцами по волосам. С ней что-то происходило. Как будто тело погрузилось в ледяную прорубь. Начался сильный озноб.

— Если это все, что ты хотел сказать, я пойду прилягу. — Она встала и пошатнулась, словно пьяная. Ноги отказывали, и, чтобы не упасть, ей пришлось схватиться за спинку стула. — Мне правда очень жаль, что так получилось. Я уверена, с Ширли все будет в полном порядке.

— С ней и так все в порядке, — последовал резкий ответ. — Но если бы произошло что-то серьезное, ты отвечала бы.

Пенни скривилась в горькой гримасе:

— Да знаю я!..

— Ты же старше и должна понимать, что нельзя брать девчонку в такое опасное место. Почему ты не послушалась меня? — Его губы дрогнули, и Пенни поняла, что Максу стоит больших усилий контролировать себя. Где-то на дне души тлели угли неутихающего гнева, а Пенни чувствовала себя такой разбитой и изможденной, слабой и незащищенной, что единственным ее желанием было поскорее скрыться, пока не налетел ветер гнева и не раздул пламя ссоры.

— Может, завтра утром Ширли сама все объяснит… — Девушка замерла, наблюдая, как из-за гор величественно выкатывается солнце. — Я имею в виду, когда она проснется. — Несмотря на усталость, Пенни залюбовалась золотым чудом. Небесная лазурь светилась в филигранных кружевах облаков. Горные вершины мирно дремали под воздушным тюлем утренней дымки. Бескрайние сонные Карибы нежились в золотистом солнечном тепле. Неужели она скоро лишится этого великолепия? А их утренние заплывы? А коралловый сад? Значит, уже не доведется поплавать на лодке с прозрачным дном и понырять с аквалангом. Неужели теперь всего этого не будет? Пенни почувствовала, что на глаза навернулись горячие слезы. Она растерялась и, стараясь не смотреть на Макса, протараторила: — Я пошла спать.

Но тот остановил ее:

— Мне не нужны объяснения Ширли. Я хочу послушать тебя. Ты подстрекала ее к непослушанию. Хотела отплатить мне за то, что я вмешивался в ваши дела?

— В наши дела?

— Ну, то, что я настаивал не ходить без проводника. Ты ведь восприняла именно так, если не ошибаюсь? — Макс все еще демонстрировал завидную выдержку.

Пенни повернулась было к двери, но, к своему изумлению, почувствовала, что без опоры не удержится на ногах. Она вновь схватилась за спинку стула. Как же теперь добраться до комнаты?

— Прошу прощения, что проигнорировала твой совет. Нам действительно нужно было нанять гида. — Пенни снова попыталась сделать шаг, но ноги не слушались. Она отвернулась, чтобы Макс не видел ее слез. — Что касается подстрекательства Ширли, ничего подобного не было. Но ведь ты все равно не поверишь мне.

— Да, не поверю. Ведь я знаю, что именно так ты пытаешься досадить мне. — Макс наконец заметил, в каком она состоянии. — Что такое? Ты плохо себя чувствуешь?

— Я… я… — Пенни повернулась и почувствовала, как пол плывет под ногами. В глазах потемнело, руки ослабли, и Пенни отпустила спинку стула. Макс быстро среагировал, подскочил и взял Пенни на руки. Он отнес ее в комнату, усадил на кровать и только тогда дал волю гневу:

— Когда-нибудь, Пенни, ты выйдешь замуж… знаешь, что бы я сделал, прежде чем жениться на тебе? Хорошенько промыл бы тебе мозги! — Макс словно с цепи сорвался. Пенни показалось, что он даже почернел от злости. — Я не перестаю поражаться твоей глупости. Ты же такая чувствительная и уравновешенная, а ведешь себя так опрометчиво! И дружки твои не лучше! Ты же сказала, что он знает дорогу? — Не переставая говорить, он развязал ей кроссовки и уложил на постель. — Почему ты меня не послушалась? Вот, довела себя до такого состояния! Как ты себя чувствуешь? Ты больна или это просто усталость?

Пенни взглянула на Макса сквозь слезы, и ей показалось, что в его глазах появилась нежность. Но резкий голос вернул девушку к реальности:

— Болит где-нибудь?

Пенни глубоко вздохнула:

— Я просто до смерти устала. — Она и не думала жалеть себя, но слова прозвучали жалостливо и плаксиво. — Устала и так несчастна! — Слезы хлынули ручьем.

Макс нетерпеливо хмыкнул.

— Хватит. Не начинай. Сама виновата. Твоя бунтарская натура до добра не доведет.

— Макс… не надо так. — Пенни чувствовала, что контролирует себя все труднее. — Если… если… бы ты только относился ко мне как к сестре, я не ослушалась бы тебя. — Пенни поразилась. Что она мелет? Только этого не хватало: в такой момент напоминать Максу, что скоро они станут родственниками. Интересно, он все еще злится? Из-за слез его лицо превратилось в какое-то размытое пятно…

— Радуйся, что я тебе не брат, — возмущенно отрезал он. — А то задал бы тебе такую взбучку, век бы не забыла!

Пенни стала красной как рак и уткнулась лицом в подушку.

— Ты не мог бы позвать Терезу? — Она понимала, что не сможет раздеться сама, а хотелось как можно быстрее избавиться от мокрой одежды.

— Тереза уже отдыхает. Она всю ночь не спала. Точнее, мы все не спали. Из-за тебя!

— Из-за меня?! — А почему не из-за Ширли, мелькнула мысль. Пенни не могла подумать, что Макс беспокоился о ней. Нет, конечно, из-за Ширли он решил вернуться домой раньше, чем планировал. Пенни повернулась и пристально взглянула на мужчину. Но в его глазах невозможно было что-то прочесть. — Ты решил вернуться, но не знал, что Ширли отправилась с нами? Джин сказал, что ты волновался, поэтому спешил домой. Но если ты волновался не из-за Ширли, тогда… тогда, значит, из-за?..

Что она о себе возомнила? Не стал бы Макс возвращаться ради нее. Он же ясно сказал, что даже и не подумает отправлять кого-то на поиски, если они потеряются. Макс смотрел на Пенни все тем же неподвижным, ничего не выражающим взглядом. Вопрос повис в воздухе.

— Ложись и укройся! Я принесу бренди и теплую воду. Кажется, у тебя лихорадка.

Он вышел и вскоре принес обещанное. Пенни все так же лежала на постели. Слабая попытка подняться, чтобы раздеться, закончилась неудачно. Девушка упала на покрывало и застыла в том же положении, в каком Макс оставил ее.

— Почему ты не в постели? — жестко спросил мужчина, поняв, что она даже не попыталась сдвинуться с места. — Ты же не можешь лежать так всю ночь.

Голос звучал еще более грубо и отрывисто, чем раньше. Пенни невольно подумала о Ширли. О том, что с ней он не был таким резким и поручил ее Терезе.

— Он даже не смотрит на меня, — словно в забытьи шептала девушка. — Наверное, он бы и глазом не моргнул, если бы узнал, что я утонула в Кипящем озере. — Из глаз опять хлынули слезы.

Как будто сквозь туман, она снова услышала Макса. Он еще громче спросил, почему Пенни не раздевается, но на этот раз в голосе появились нотки жалости.

— Я не мо-гу! — застонала Пенни. — У меня нет си-и-ил! — Она уже не соображала, что говорит. Не слышала своих слов. В голове было одно желание: пристыдить его, заставить почувствовать себя виноватым. — С Ширли ты отправил Терезу, а я, значит, должна сама разбираться?!

Сквозь слезы она увидела, как он улыбнулся, но выражение глаз оставалось серьезным и, пожалуй, даже мрачным. Макс решительным жестом поставил бренди и воду на столик и спокойно сказал:

— Садись. Я помогу тебе.

Словно под гипнозом, удивляясь самой себе, Пенни приподнялась и села. По-детски вытирая тыльной стороной ладони мокрые от слез щеки, она не сводила с него доверчивого взгляда. Макс протянул носовой платок.

— Спасибо. Ты иди, я сама справлюсь, наверное… — В доказательство своих слов, Пенни попыталась шевельнуться, но снова без сил повалилась на кровать.

— Не думаю, Пенни. — Низкий голос прозвучал с откровенной заботой, как будто от злости не осталось и следа. Она удивленно посмотрела на Макса и заметила в его глазах, всегда таких колючих, нежность и доброту. — Ты не просто устала. Ты еще перенервничала из-за Ширли. — Он осторожно прикоснулся к руке девушки. — Сказывается нервное напряжение. Давай, тебе надо лечь под одеяло. — И как ни в чем не бывало, он стал снимать с нее свитер.

— Не надо… я сама, — вяло забормотала Пенни, чувствуя, что не в состоянии даже шелохнуться. Протест, естественно, остался без внимания, Макс уже хладнокровно расстегивал юбку. Пенни через силу взбунтовалась.

— Моя дорогая Пенни, — назидательно заговорил Макс. — Если я правильно помню, твоя заветная мечта — видеть меня своим братом. Но ведь ты бы не стала противиться, если бы я был твоим братом? — Он легко толкнул ее на кровать и сдернул юбку. Пенни осталась в розовой сорочке, подчеркивающей свежесть ее лица.

— Конечно, но ведь ты мне не…

— Хорошо. Все, хватит спорить. — Заметив, что она дрожит, Макс нахмурился. — Да у тебя одежда насквозь промокла!

— Да, еще там в лесу… там так сыро…

— То есть… — Макс окинул ее суровым взглядом. — Что, у тебя даже не хватило ума одеться как следует? Пенни, ты действительно заслуживаешь хорошей порки! — Он склонился к ней. Пенни с ужасом смотрела на сжатые губы и горящие гневом глаза. — Давай же раздевайся!

Пенни сообразила, что спорить опасно, и уже через минуту лежала в постели с грелкой под боком. Макс поднес к ее губам стакан с бренди. Морщась от отвращения, она выпила все до капли, понимая, что в случае сопротивления он вольет в нее жгучую жидкость силой. В то же время приятно было чувствовать на спине его руку, поддерживающую Пенни в сидячем положении.

— Так-то лучше. — Макс забрал стакан и осторожно опустил девушку на подушку. — Ну что, лучше?

Пенни кивнула. Глаза слипались, она не удержалась и широко зевнула.

— Намного лучше, Макс, — улыбнулась девушка и чуть не прослезилась, когда он улыбнулся в ответ. — Спасибо огромное за… за все, что ты для меня делаешь.

Проигнорировав сентиментальность, он строго приказал ей весь день не вставать с постели.

— А утром я посмотрю, как дела. Возможно, придется полежать еще денек. Это для твоего же блага, так что…

Макс просто не может не руководить, подумала Пенни. Однако на этот раз совсем не обиделась.

— Я высплюсь, и все будет в порядке. Кроме того, у меня много работы. Твоей маме надо срочно заканчивать книгу, я не хочу причинять ей неудобства.

— Ничего, переживет как-нибудь, — спокойно отозвался он. — Пока я не разрешу, работать не будешь.

— Но…

Это была последняя капля, переполнившая чашу терпения. Макс взорвался:

— Хотя бы раз ты можешь сделать, как тебе говорят? — Он наклонился над ней и натянул одеяло до подбородка. — Теперь спи и не смей вставать, пока я не разрешу! — Он опустил жалюзи, и комнату окутал густой мрак. Еще через несколько секунд дверь захлопнулась, и Пенни осталась одна.

«Спи»! Да она может неделю проспать. Но мысли лихорадочно сменяли одна другую, не давая покоя. Почему все-таки он вернулся раньше? Из-за кого он так переживал? Неужели… Как Макс сказал, она гость в его доме, и, значит, он чувствует ответственность за нее. Дело не в Пенни. Будь на ее месте кто-нибудь другой, Макс переживал бы не меньше. От этой мысли настроение девушки испортилось сразу. Однако, вспомнив, как Макс был внимателен к ней, Пенни невольно улыбнулась. Интересно, действительно ли ей придется искать новое жилье? Размышляя об этом, Пенни заснула…

Пробудилась она после полудня от нестерпимой боли, пронизывающей все тело. Пенни застонала и закрыла глаза. Голова раскалывалась, словно внутри кто-то звонил в огромный колокол. Все, на что хватило сил, — это позвать прислугу. Тереза появилась почти сразу. Наверное, Макс велел ей быть наготове.

— Вы больны, — заявила она, едва взглянув на девушку. — Мистер Редферн сказал, что вы пролежите несколько дней. Я должна сказать ему, что вы проснулись.

— Как мисс Ширли? — взволнованно спросила Пенни.

В ответ Тереза улыбнулась своей белоснежной улыбкой:

— Проспала все утро. А сейчас в саду.

— Стало быть, с ней все нормально?

— Вообще-то… да. Но мистер Редферн очень сердит на нее, и она дуется. Пойду скажу мистеру Редферну, что вы проснулись.

Войдя в комнату, Макс поднял жалюзи и, остановившись около кровати, с непроницаемым выражением лица оглядел Пенни.

— Тереза сказала, что ты считаешь для меня необходимым оставаться в постели еще несколько дней, — в смятении пробормотала Пенни.

— Я заходил сразу после ленча, послушал, как ты дышишь. Ты сильно простудилась.

Пенни почувствовала на лбу холодное прикосновение его ладони. Лицо Макса стало мрачным.

— Похоже, ты встанешь не раньше чем через неделю.

— Но через неделю приезжает папа, — чуть не закричала от досады Пенни. — Я не могу встретить его в таком состоянии.

— Пока ты в моем доме, будешь делать, как я сказал, — бесстрастно заметил он. — Врача вызывать не будем, нет необходимости. Все, что нужно, — это поддерживать в комнате равномерную температуру. — Его лицо, словно маска, абсолютно ничего не выражало. Пенни спрашивала себя, продолжает ли он злиться на нее.

Неожиданно для себя Пенни надменно произнесла:

— Если есть возможность, переправь меня в отель…

— Не будь дурой!

Девушка вздрогнула, но упрямо продолжала:

— Ведь я причиняю тебе одни неудобства. Ты же сам сказал, что не потерпишь больше меня в своем доме.

Макс молча смотрел на нее целую вечность. В прищуренных темных глазах читались порицание и упрек.

— Видимо, у тебя начался припадок жалости к себе. Так что, думаю, можно простить этот тон!

— Ничего у меня не началось! — дрожащим голосом возразила Пенни.

— А, извините, ошибочка вышла! Это, наверное, приступ злости! — съязвил он.

Лицо Пенни стало пунцовым. Все, что угодно, но быть посмешищем — это слишком. Она уже решила дать отпор, как Макс неожиданно спросил:

— Сильно болит?

— Все тело ломит. — Наверное, думает, так ей и надо.

— Есть хочешь? — Он прохладной ладонью снова дотронулся до лба Пенни. Девушка вздрогнула. Максу, казалось, было неинтересно, голодна она или нет. Он продолжал рассуждать: — Голова горячая. Должно быть, болит ужасно. Да, да, точно. Но у меня есть кое-что, чтобы снять боль. Как все-таки насчет перекусить?

Пенни покачала головой. Макс убрал руку, и она удивилась, насколько успокаивающим было его прикосновение.

— Я очень пить хочу, и побольше. В горле пересохло. — Девушка недоверчиво посмотрела на него, ожидая отказа.

Однако, к ее удивлению, Макс улыбнулся:

— Хорошо, побольше так побольше. Апельсиновый или лимонный?

— Лимонный, пожалуйста.

Изумление Пенни стало еще больше, когда Макс собственноручно внес в комнату серебряный поднос, на котором поблескивали высокие стаканы с соком и водой.

— Сначала таблетки. — Он помог ей приподняться и взбил подушки. Не каждая женщина сумеет проявить такую заботу, подумала Пенни. Неужели он и с Ширли так внимателен и любезен. — Запивай.

Пенни проглотила лекарство.

— Когда они начнут действовать? — Боль в голове становилась невыносимой.

— Через несколько минут станет легче.

Пока она жадно пила, Макс не сводил с нее глаз. Затем настойчиво уложил Пенни в постель.

— Можно хотя бы почитать? — раздраженно спросила девушка. — Ненавижу лежать и ничего не делать.

— А кто любит? Придется потерпеть несколько дней. Потом, может быть, я разрешу тебе садиться ненадолго. Посмотрим.

— Но мне надо работать…

Макс сделал нетерпеливый жест, и Пенни умолкла.

— Мама прекрасно справляется сама. Она зайдет через несколько минут проведать тебя. Пойду позову ее.

— А можешь позвать Ширли тоже?

— Слишком много визитов для одного дня, — строго заметил Макс. — Когда мама уйдет, ты должна опять лечь и не вставать до ужина. Надеюсь, к тому времени у тебя появится аппетит. — Он вновь занавесил окна.

Пенни взмолилась:

— Пожалуйста, не надо. Скоро и так стемнеет.

Макс колебался, потом пожал плечами:

— Ладно. Но только не читать, слышишь?

Боль немного утихла, но тело было словно ватное, ныла каждая косточка.

— Вряд ли я в состоянии читать, — едва слышно промолвила Пенни. — Когда твоя мама уйдет, я буду спать.

— Умница. Поправить подушки?

Пенни уставилась на него, надеясь понять, как за такое короткое время Макс сменил гнев на милость. Буквально несколько часов назад он холодным, казенным тоном отказал ей в гостеприимстве, а сейчас… Сам, лично заботится о ней, когда в доме полно народу, кому можно это поручить. Для Макса такое проявление доброты было просто неестественно и настораживало. Он всегда вел себя словно король. Слуги готовы были по первому слову прибежать и исполнить любое его желание. А теперь сам ведет себя словно слуга по отношению к девушке, которую невзлюбил с первой минуты, как увидел.

— Я сама, когда твоя мама уйдет.

Макс пристально смотрел на Пенни, не понимая, почему она так долго думала, прежде чем ответить:

— Но все равно большое спасибо.

Макс усмехнулся, и Пенни стало вдруг нестерпимо стыдно. Словно она проявила непростительную бестактность. Он возвышался над ней, такой самоуверенный, надменный, словно ни на секунду не сомневался в своем превосходстве, уме, образованности. Строгое выражение смуглого лица внушало трепет и заставляло чувствовать себя маленькой и беззащитной. Неожиданно Пенни вспомнила о том оскорбительном поцелуе, и на щеках снова проявилась краска стыда. Макс, казалось, прочел ее мысли:

— О чем ты думаешь?

— Нет, нет, так, ничего интересного…

— Просто ты покраснела как помидор, вот я и спросил.

— Покраснела? — еще больше смутилась девушка.

— Не кокетничай. Прекрасно знаешь, что покраснела.

Пенни хотела возмутиться, но сил не было даже на это. Она промолчала, ожидая, когда он уйдет. Макс вдруг наклонился, схватил ее за руку и крепко пожал.

— Ты устала. — Он поправил подушки. — Скажу маме, чтоб лучше зашла к тебе после ужина. Все, ложись, — нежно пробормотал он, и Пенни с облегчением опустила голову на подушку. — Спи. Приятных снов, Пенни. Я зайду проведать тебя через час-другой. — Мягкими движениями он разгладил одеяло и встал.

Пенни проводила стройную, величественную фигуру взглядом. Неожиданно комок подступил к горлу. Лучше бы он оставался тем напыщенным, заносчивым Максом. А теперь, когда она узнала заботливого и нежного мужчину, как ей жить дальше?

Глава 7

Следующие четыре дня Пенни болела. Она почти не вставала. В основном лежала с книжкой в руках. Однако Макс считал, что болезнь несерьезная, и говорил, что врача вызывать необязательно. Он лично давал Пенни лекарства, и через пять дней наступило чудесное выздоровление.

— Можно мне встать? — спросила Пенни после обеда. — Я прекрасно себя чувствую, честно-честно.

— Через пять минут устанешь. Завтра — может быть, а пока набирайся сил.

Пенни подавила в себе желание поспорить. За последние несколько дней они с Максом очень сблизились, и девушка не переставала тешить себя надеждой, что он передумает выселять ее. И чтобы случайно не навредить себе, она решила быть предельно послушной и вежливой. Несколько раз порывалась спросить, не передумал ли он, но не осмеливалась. И в глубине души продолжала надеяться, что не разочаруется.

— Ну, тогда можно мне хотя бы почитать? — Пенни улыбнулась Максу. Тот стоял возле кровати, словно статуя, и никак не отреагировал на улыбку, хотя глаза светились добротой.

— Конечно, читай. Но как только почувствуешь малейшую усталость, сразу ложись. Ты на пути к выздоровлению, а любое нарушение режима может привести к нехорошим последствиям. — Макс продолжал улыбаться одними глазами, что придавало лицу насмешливо-ироническое выражение. — До сих пор мне не в чем тебя упрекнуть. Ты ведешь себя как примерная пациентка. За четыре дня ни разу не восстала.

Конечно, если бы он знал почему… Но Пенни пошла еще дальше — заявила, что теперь так будет всегда, потому что она решила начать новую жизнь.

— Да никогда не поверю, — возразил Макс. — У тебя просто сил не было.

— Не скажи.

— А что, разве не так? — Он хитро посмотрел на девушку. — Но есть же какое-то объяснение. Просто так в жизни ничего не бывает.

— Не хотелось спорить с тобой, вот и все.

На губах Макса появилась едва заметная улыбка.

— Я не сомневался, что настанет день, когда у тебя отпадет всякое желание мне противоречить.

— А, то есть ты думал, что это мне доставляет огромное удовольствие?

Пенни в голубой пижаме сидела в постели. Темные густые волосы рассыпались по плечам. Несколько минут назад она под бесстрастным взглядом Макса выпила очередную порцию снадобья. Макс взял у нее стакан и остался стоять, словно не хотел уходить.

— Несомненно, иначе ты вряд ли прошла бы столько километров, да еще и с риском остаться ночевать в джунглях.

— Ну вот, опять ты за свое! Сколько можно винить во всем меня? — Как ни старалась Пенни изобразить оскорбленный вид, глаза ее светились счастьем. — Надеюсь, ты не станешь отрицать, что первый начал?

— Ага, улучшение налицо. — Макс уселся на край кровати и искоса глянул на Пенни. — Теперь я уверен, что тебе лучше. Ладно уж, завтра можешь встать, но ненадолго.

Пенни засмеялась. Макс тоже рассмеялся, что бывало очень редко. Он взял ее за руку и с отсутствующим видом стал легко постукивать по тыльной стороне ее ладони. Пенни не удивилась, так как за последние четыре дня уже успела привыкнуть к такому проявлению чувств.

— Макс, — нерешительно начала она.

— Да, Пенни?

— Пусть наши отношения всегда будут такими…

— Какими? Всегда сидеть на этой кровати, взявшись за руки?

— Макс! Прекрати! Конечно, я не это имела в виду! — Но как она ни старалась сохранять спокойствие, щеки предательски покраснели. Он даже не догадывается, насколько эти слова важны для нее. — Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Я… Я хотела бы, чтобы мы были… ну…

— Как брат и сестра? — Макс даже не собирался скрыть саркастической усмешки.

Пенни еще больше покраснела. Неужели он догадывается? Нет, невозможно. Никогда! Она незаметно попыталась перевести разговор на другую тему.

— А папа? Ему все-таки жить в отеле? — Слова сорвались с губ как-то сами собой, и уже через несколько секунд напряженного молчания Пенни пожалела об этом. Каков же будет вердикт?

— В доме достаточно комнат. Думаю, проблем не возникнет, — последовал, наконец, негромкий ответ.

Не помня себя от радости, Пенни с силой сжала его пальцы.

— Спасибо, Макс! — выдохнула она, не сводя с него восхищенно-благодарного взгляда. — Просто камень с души.

Но эйфории не суждено было длиться долго. По натянутой улыбке Пенни быстро поняла, что Макс сказал только то, что сказал. Не больше. Он все так же настроен против свадьбы. Однако решил воспользоваться возможностью лучше узнать кандидата в мужья своей матери. В сердце девушки зародилась робкая надежда, что Макс не выгонит ее из дома, но спросить об этом напрямую Пенни не решалась. Наконец, взгляд его просветлел, и глаза вновь стали ласковыми и добрыми. Пенни словно громом поразило. Девушка даже изменилась в лице. Почему он так смотрит на нее? Пенни помнила, что у него был точно такой же взгляд в понедельник, в первый день ее болезни, когда он успокаивал ее, плачущую от боли и усталости.

— Что случилось, Пенни? — тревожно спросил Макс. — У тебя что-нибудь болит?

— Да все… — дрожащим голосом ответила она. В глазах Макса светилась прежняя нежность. Набравшись смелости, Пенни выпалила: — Я насчет… То есть ты все еще хочешь, чтобы я переехала в гостиницу? — Она уставилась на пальцы его руки, сжимающие ее ладонь, и вопрос показался ей верхом нелепости. И все-таки с мольбою во взгляде она смиренно ожидала приговора.

— Можешь остаться, Пенни. Но с одним условием — ты должна следовать всем моим советам. Беспрекословно, независимо ни от чего. Обещаешь?

Последовал вздох облегчения, и Пенни с готовностью кивнула.

— Обещаю, — серьезно ответила она. — Признаю, я была не права, что пошла в поход без проводника. Теперь понимаю: ты слов на ветер не бросаешь и хочешь мне только добра. — Макс выглядел вполне довольным таким признанием и с минуту неподвижно сидел, не говоря ни слова. Пенни вновь почудилось, что мужчине не хочется уходить. Неужели ему так приятно ее общество? Он так часто заходил к ней и всегда приносил лекарство. Потом ей пришло в голову, что, наверное, препарат очень сильный и даже малейшая ошибка в дозировке может причинить вред, поэтому-то Макс и не доверяет это действо никому.

Когда Макс собрался уже уходить, в комнату вошла Нора. При виде держащихся за руки молодых людей она чуть улыбнулась. Но, видимо из опасения смутить их, Нора тактично промолчала.

— Как самочувствие больной?

Макс усадил мать возле кровати и собрался уходить.

— Намного лучше, спасибо. — Пенни улыбнулась, исподлобья глянув на Макса. — У меня превосходный врач.

— Да, у Макса прямо призвание к этому, — гордо заметила Нора. — Я скорее доверюсь ему, чем какому-нибудь профессионалу. Ну, конечно, если не требуется операция. — Она как-то неуверенно посмотрела на сына. Макс двинулся к выходу. — Задержись на минутку, Макс. Мне надо тебе кое-что сказать.

Сердце Пенни забилось неровно. Девушка посмотрела на Макса, но по его лицу нельзя было угадать, о чем он думает. Макс оставался спокойным и серьезным, будто знал наперед все, что хотела сказать Нора. Но то, что они услышали, явилось для обоих полной неожиданностью.

— Макс, я правильно поняла — Пенни остается в этом доме, или ты уже передумал? — Женщина невольно бросила взгляд на руку Пенни, которую только что Макс так нежно держал в своей.

— Пенни моя гостья и может оставаться здесь сколь угодно долго, — быстро ответил он, стараясь не выказать удивления. — А откуда ты знаешь, что я хотел ее отъезда?

— А, значит, вы все уладили? Почему-то я так и думала, — с довольным видом продолжала она. — В таком случае то, что я скажу, не будет для вас большой неожиданностью. — Нора с тревогой посмотрела на девушку: — Ты бредила вчера, Пенни.

— Я? Бредила? — Пенни недоверчиво покачала головой. — Я слышала, как вы вошли, и поздоровалась с вами, разве вы не помните?

— Какое-то время я стояла за дверью и слышала обрывки фраз, Пенни.

Девушка не знала, что и думать, поскольку Нора не стала бы врать. Вчера, когда Макс ушел, Пенни заснула и проснулась, услышав, что в комнату вошла Нора.

— Неужели я разговаривала во сне?

— Называй как хочешь, но ты была очень расстроена. — Нора с упреком взглянула на сына: — Должно быть, в том, что они заблудились тогда, ты винишь одну Пенни? Ну, так я тебе скажу — виновата не она, а я. Она мне дважды напоминала о времени, но я так увлеклась. Забыла обо всем на свете. К тому же почему-то была уверена, что мы недалеко ушли — не разглядела в темноте. Но мы заблудились, и ты обвинил бедную Пенни. Как ты мог так жестоко отнестись к ней?

— Да особой жестокости не было, — не смогла удержаться Пенни. Она с опаской взглянула на Макса, который оставался все таким же невозмутимым. Что, интересно, она говорила во сне о нем? — Надеюсь, я не наговорила каких-нибудь гадостей? — пролепетала девушка. — Я не хотела…

— Ничего не бывает просто так, — настойчиво заявила Нора.

— Почему же ты не сказала, что Пенни напоминала тебе о времени?

Голос прозвучал так нежно, что по спине у Пенни словно побежали мурашки. На мгновение Нора смутилась, но уже через секунду осознание собственной правоты вернулось к ней. Пенни вдруг поняла, что женщина абсолютно не боится сына. Просто она всегда избегала конфликтов.

— Макс, я прекрасно знаю свои недостатки, и тебе бы не помешало. Да, я рассеянна, может быть, даже беспечна. Помню, как сама упрекала Пенни, что она не напомнила мне о времени. Но вчера… бедная девочка, она так бредила! Она действительно ни в чем не виновата!

В комнате стало тихо. Потом Макс повернулся к Пенни:

— Почему ты не сказала мне сразу, что я не прав? — Ему явно не нравилось осознавать, что все это время он был несправедлив к девушке. — Специально, да? Чего ты хотела этим добиться?

Пенни молча качала головой. Конечно, хорошо, что Нора все-таки рассказала Максу правду, но надо было сделать это как-то иначе. Теперь выходило, будто Пенни молча порицала Макса за его предвзятое отношение к ней, пусть даже и несознательно. Но больше всего Пенни боялась, что это разногласие испортит столь непрочные еще доброжелательные отношения.

Нора будто читала ее мысли:

— Естественно, Пенни ничего не говорила. В противном случае ты бы подумал, что она хочет свалить вину на меня. Да ты и сам прекрасно знаешь, что все равно не поверил бы ей. — Видно было, что Макс немного смягчился, но явно не хотел признавать этого. — Из бреда бедняжки я поняла… ты ясно дал ей понять, будто не потерпишь больше ее непослушания. Ты упрекал девушку в том, что она не придает значения твоим советам, и грозился выгнать ее. Конечно, я всполошилась, и хотя в конечном счете решать тебе, я все-таки подумала: ты должен знать, что в прошлый раз мы заблудились не из-за Пенни. И не по ее вине тебе пришлось ночью искать нас.

Макс задумался, словно подбирал нужные слова. Потом осуждающе посмотрел Пенни прямо в глаза. Сердце подсказывало девушке — это далеко не конец, как только они останутся наедине, воспитательные мероприятия продолжатся. Но с другой стороны, это означало, что мирным отношениям ничего не угрожает.

— Я, конечно, понимаю. Но все равно ты могла поставить меня в известность, — резко прекратил он затянувшийся разговор.

Как только Макс вышел, Нора радостно воскликнула:

— Болеть, конечно, плохо, но ведь именно болезнь поспособствовала вашему сближению! Как ты думаешь, может быть, теперь Макс не будет так противиться свадьбе?

— Сомневаюсь, — обескуражила ее Пенни. — Он все еще уверен, что отец хочет жениться на вас только из-за денег.

Нора грустно вздохнула и задумалась.

— Макс боится, что я наступлю на те же грабли, — вяло заметила она. — Пенни, я так надеюсь, что мы не поссоримся с ним из-за этого.

Поссоримся…

Пенни нервно сглотнула. Даже когда они с Максом вели себя как заклятые враги, страшнее всего было представить себе, что так будет всегда. Но теперь, когда все хорошо, мысль о размолвке причиняла Пенни почти физическую боль. И что странно, перспектива видеть Макса в качестве брата навевала тоску. Но сейчас Пенни готова была на все, лишь бы они не поссорились.

— Может, Макс полюбит папу? — несмело предположила она.

— Я тоже надеюсь, хотя не все в жизни происходит так, как нам хочется, — печально заметила Нора. — В тридцать два года совсем не легко примириться с мыслью, что у тебя появится отчим. Естественно, Макс не бросится к нему с распростертыми объятиями. Хотя я не перестаю надеяться, что он изменит свое отношение, поскольку твердо решила выйти за Джеймса.

У Пенни отлегло от сердца, хотя она не переставала думать о том, что было бы, если бы Нора во всем слушалась сына. Тогда бы помолвку расторгли, и это стало бы непоправимым ударом для отца, Пенни потеряла бы работу, так как она ни за что бы не осталась с Норой, откажи та отцу. Но самое невыносимое было то, что она с Максом больше никогда бы не увиделась. Однако теперь стало ясно, что от самого страшного Пенни застрахована, и она решила больше не думать об этом.

На следующий вечер к ней зашла Ширли. С самого первого дня хитрюга ходила с виноватым видом, не скрывая враждебного настроя к Пенни. Поэтому неожиданный приход Ширли немало удивил девушку.

Ширли вошла и села возле кровати. Пенни озадаченно нахмурилась.

— Ну как, тебе лучше? — равнодушно спросила Ширли.

— Спасибо, намного лучше. — Возникла неловкая пауза. — А как ты? Надеюсь, без серьезных последствий?

— У меня так болела спина, но Макс не поверил мне. — В подтверждение перенесенных страданий на лице Ширли немедленно появилась плаксивая гримаса. Но, несмотря на комичность ситуации, Пенни почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. — Он так рассердился, что я пошла с тобой.

— Я тебя предупреждала, Ширли.

— Я думала, что он разозлится на тебя за то, что ты разрешила мне пойти с вами.

Пенни обомлела от такой неслыханной наглости. Ее темные глаза удивленно округлились.

— Ты хотела, чтобы Макс разозлился на меня?

Ширли неохотно кивнула:

— Только для того, чтобы ты перестала ему нравиться.

В еще почти детском голоске звучали нотки неподдельного страдания. На нее невозможно было злиться. Ширли действительно просто-напросто одинокий, заброшенный ребенок, которому катастрофически не хватает внимания. Неужели Макс не понимает этого? Пенни вспомнила, как он был внимателен и даже нежен с девушкой, когда узнал, что она целый день скучала одна, пока они с Пенни исследовали коралловый сад.

— Я уже устала повторять, Ширли, что не могу нравиться Максу, как ты себе это представляешь. — Пенни так хотела, чтобы Ширли поверила, что ей с трудом удавалось говорить спокойно.

— Наверное, ты меня теперь ненавидишь? — избегая смотреть на Пенни, с судорожным вздохом спросила Ширли. — Я понимаю, мне должно быть стыдно, но я все еще хочу, чтобы Макс возненавидел тебя.

Несмотря ни на что, Пенни искренне сочувствовала девушке.

— Да? И чего ты этим добьешься? — ласково поинтересовалась она.

Ширли резко повернулась и уставилась на нее глазами, полными ярости.

— Он мой! Я, по-моему, уже не раз говорила тебе: опекуны всегда женятся на своих воспитанницах! Он никогда не женится ни на ком другом!

— А что, он женится на какой-то другой девушке? — Внешне Пенни сохраняла спокойствие. — Макс, мне кажется, вообще не собирается жениться. Он заядлый холостяк.

— Последнее время он много обращает внимания на тебя. Я думала, после того похода он возненавидит тебя, будет винить в том, что ты взяла меня с собой и я повредила спину.

— Ничего ты не повредила, и в обморок не падала. Ведь так, Ширли?

— Ну и что, если и так, — к великому удивлению Пенни, согласилась девушка. — Все с самого начала пошло не так, как надо. Макс догадался, что я придуриваюсь, хотя и не понимал зачем.

— И он не спросил?

— Макс думает, я хотела тем самым вызвать его любовь к себе.

— Значит, он догадывается, что ты хочешь стать его женой?

— Мужчины всегда это чувствуют, разве нет?

— Тогда бы он… — Пенни вовремя опомнилась и остановилась.

Словно молния промелькнуло воспоминание об оскорбительном поцелуе, о язвительном смехе, когда она попыталась оттолкнуть его, и презрительном заявлении, что она сама дала красноречивый повод для этого.

— Ты меня ненавидишь, да? Да, Пенни? Ненавидишь?

— Нет, Ширли.

— Но почему!? Ты должна меня ненавидеть!

— Я понимаю, что ты переживаешь, Ширли. Ты влюблена…

— Нет… — вскипела Ширли, судорожно сжимая маленькие кулачки. — Я люблю его! Я… я умру, если он на мне не женится!

Слезы брызнули из глаз бедняжки. Пенни молча смотрела на нее, вспоминая, с какой уверенностью Ширли всегда заявляла, что Макс женится на ней, что он любит ее, в то время как объект ее пристального внимания ни о чем не догадывался. И тогда Пенни стало ясно, что сейчас в первую очередь Ширли пытается вернуть себе уверенность, снова убедить себя в том, во что она так пылко верила.

— Отрицай — не отрицай, я все-таки думаю, что для тебя это всего лишь увлечение. Просто тебе одиноко. Ты уже давно чувствуешь себя ненужной. Но как я уже говорила, я твоя подруга, и ты мне нужна. Ты никогда не будешь одинокой, я всегда буду с гобой.

— Да не нужна мне твоя дружба, — злобно закричала Ширли. — Я чувствую себя гадиной, потому что не могу не желать тебе зла! Постоянно думаю, что же сделать, чтобы он возненавидел тебя! — Пенни онемела, а Ширли, уже не помня себя от ярости, все вопила: — А он, наоборот, ухаживает за тобой, потому что ты якобы болеешь! Почему, собственно, он не прикажет делать это кому-нибудь другому?

— Он приносит мне лекарства. Вся его забота ограничивается этим.

— Все равно, он слишком уж о тебе печется.

Она права, подумала Пенни, но ничего не сказала. А Ширли продолжала бубнить:

— Он даже еду тебе сам приносит.

— Не всегда. Иногда это делаешь ты?

— Давай это будет теперь моей обязанностью а?! — пылко, словно от этого зависела вся ее дальнейшая судьба, воскликнула Ширли.

— Конечно, я буду только рада.

— А вообще, ты ведь не против моей компании правда?

Пенни поощрительно улыбнулась:

— Я уже сто раз говорила: я рада быть твоей по другой.

Ширли радостно закивала:

— А когда тебе можно будет встать?

— Завтра, наверное, но только ненадолго.

— Я посижу с тобой в саду, хорошо?

— Угу.

Сострадание к несчастной девушке переполняло ее. Только недавно Ширли пережила смерть отца, а теперь болезненная влюбленность в Макса. Хоть бы она нашла кого-нибудь помоложе.

Невольно Пенни вспомнила, с какой нежностью во время их путешествия заботился о девушке Грэм. Стоило ей намекнуть на усталость, как он тут же поддерживал ее за руку. И сердце подсказывало Пенни что дело здесь не только в его жалости к юной особе. Может, это ничего и не значит, ведь недавно Грэм не скрывал интереса к Пенни. Стараясь сохранять непринужденность, она спросила:

— Ты виделась с Грэмом или с Трэвером в эти дни.

— Вчера в городе я встретила Грэма. Мы прогулялись немного. А с Трэвером я еще до похода ходила на свидание. Мы танцевали… — Глаза девушки восторженно заблестели. — О, знаешь, как здорово мы потанцевали тогда! Я просто выдохлась!

— Ты сказала Максу, что идешь гулять с подружкой, а он устроил мне допрос.

— Да? — чуть не поперхнулась Ширли. — И что ты сказала?

— О ком, о Мериель? Вообще-то я впервые услышала о ее существовании именно от Макса. Что я могла сказать?

Обе рассмеялись, потом Ширли вдруг резко покраснела:

— Да, подставила я тебя…

— Хотела тебя побить, — с напускной мрачностью произнесла Пенни, — потому что Макс решил лично познакомиться с этой девушкой. Еле отговорила. Сказала, что Мериель можно доверять и с ней ты в полной безопасности.

— Спасибо тебе огромное. Представь, в какую заварушку я бы попала, если бы он захотел встретиться с ним, то есть с ней, — захихикала Ширли. — Честно говоря, хотя нам было здорово, но я бы предпочла Грэма, а не Трэвера. Он мне больше нравится. А каким милашкой он был, когда мы ходили на это злосчастное озеро, а?

— Да, он был необыкновенно любезным. Даже я заметила.

— А разве он не зайдет навестить тебя? Я сказала, что скоро тебе можно будет вставать. Давай позвоню и скажу, чтобы он пришел?

Пенни недоверчиво глянула на нее:

— Давай, я не против.

— Тогда прямо сейчас и позвоню, — пролепетала Ширли и выскользнула из комнаты.

Пенни осталась одна. Она откинулась на подушки и задумалась. Тревожные мысли сменяли одна другую. Ширли настоящая собственница, самка, способная до конца сражаться за то, что, как она думает, ей принадлежит. Конечно, она может рассчитывать на Макса, ведь он ее опекун, но Пенни не сомневалась, что Макс прекрасно понимает, как Ширли относится к нему. Он вовсе не хотел быть грубым и неучтивым по отношению к девушке. Просто боялся хоть как-то поощрить ее чувства к нему, боялся ранить детскую душу. Пенни вспомнила, как в первые дни своего приезда наблюдала за их отношениями, хотела получить подтверждение столь уверенным заявлениям Ширли, что они с Максом поженятся. Но вскоре стало ясно — для Макса не существует ничего, кроме работы. Плантации, рабочие, поместье — вот его жизнь. Ему больше ничего не надо. Наверное, и к своей жене он будет относиться как к части собственности, не приносящей дохода.

Пенни еще долго думала о Максе. Картины воспоминаний словно выплывали из-за ширмы памяти. Она помнила его прикосновения, когда он заботливо накладывал повязки на ее израненные плечи. И то приятное потрясение, которое испытала, услышав от Ширли: «Он чертовски привлекательный, и ты не можешь не влюбиться в него…» А как они плавали вместе в коралловых дебрях!.. «Ведь можем же мы жить мирно и даже наслаждаться обществом друг друга», — вздохнула Пенни. Но как только разговор заходит о свадьбе, гармония исчезает. Даже в самых розовых мечтах Пенни не могла представить, что Макс способен отступиться от своих принципов.

Неожиданно он появился в комнате с микстурой и градусником в руках. При виде стакана Пенни невольно поморщилась.

— Для твоей же пользы, — проворковал заботливо Макс. — Ты ведь не хочешь лежать здесь, когда приедет твой отец? — При этих словах Пенни замерла со стаканом, прижатым к губам, недоверчиво глядя на посетителя. — Не тяни. Выпей, и все.

— А ты когда-нибудь пил это? — Пенни сама удивилась своему вопросу.

— Не помню, когда в последний раз вообще принимал лекарство, — последовал спокойный ответ. Макс стоял рядом с градусником на изготовку. — Ну давай, детка, не трусь!

Пенни залпом осушила стакан и протянула его Максу.

— Тебе хорошо, ты никогда не пил эту гадость, — все еще возмущалась она. — А из чего это?

— Травы. — Макс посмотрел на градусник и остался доволен. — Завтра можешь встать. Но не переутомляйся. Тогда к выходным будешь как новенькая.

Пенни недоверчиво посмотрела на него, словно пытаясь прочесть его мысли. На спокойном лице играла легкая улыбка. Он явно пребывал в хорошем настроении, и Пенни решилась спросить, можно ли ей в воскресенье поехать с Норой встречать папу.

— Я так соскучилась по нему!

В напряженном ожидании девушка смотрела на повелителя. Губы дрожали от волнения.

Макс понимающе кивнул:

— Все зависит от тебя. Если будешь меня слушаться, то к тому времени совсем поправишься и сможешь ехать с нами.

— С нами? — Она решила, что ослышалась. — То есть ты… Но я думала, мы с Норой возьмем такси и…

«О боже, — запаниковала Пенни, — что я говорю. Зачем называю ее по имени? Так можно все испортить».

Но Макс будто и не заметил:

— Можешь обвинять меня в чем угодно, Пенни, но у тебя нет оснований сказать, что я плохо воспитан. Твой отец — мой гость, и мое личное отношение к нему здесь ни при чем. Как хозяин, я обязан быть с ним любезным.

Какая напыщенность! Пенни едва сдержала смешок. Девушка была уверена, что, рассмейся она сейчас, Макс бы тоже не удержался. Однако, решив не рисковать напрасно, она лишь вежливо поблагодарила:

— Как мило с твоей стороны. Папа будет очень рад.

— Он, наверное, еще не знает, что я не одобряю свадьбу?

— Если только твоя мама не сказала. Я намеренно ничего не говорила, чтобы его не огорчать.

— А может, ты рассчитывала, что я передумаю? — с легкой усмешкой спросил он. — Знай, это абсолютно невозможно, так что стоило предупредить…

Прежде чем заговорить, Пенни постаралась принять как можно спокойный вид и ровным голосом произнесла:

— Жаль, конечно, что ты так и не смирился, потому что твоя мама уже давно все решила. — В воздухе почувствовалось напряжение, и Пенни поспешила исправить ситуацию: — В любом случае ты не можешь судить о человеке за глаза.

— Да против него я ничего не имею, — отрешенно ответил мужчина, словно потеряв всякий интерес к разговору. — Давай сменим тему.

Пенни почему-то показалось, что Макс признал свое поражение. Как это отразится на ней? Ведь для такого человека, как Макс, поражение иногда хуже смерти. Пенни виновато посмотрела на него, но, к ее удивлению, морщинки раздражения в уголках губ исчезли, как будто их и не было.

— Давай как можно дольше не будем ссориться и спорить.

Пенни лукаво посмотрела на Макса. Наверное, дразнит? Но точно сказать невозможно: абсолютно непроницаемое лицо. Так хотелось воскликнуть: мол, она и не собиралась ссориться с ним. Но Пенни вдруг вспомнила, как Макс обвинил ее в том, что она пытается его соблазнить.

— Да, действительно, глупо тратить время на пустые пререкания, — равнодушно и устало заметила девушка.

Глава 8

На следующий день, сразу после обеда, к Пенни пришла Тереза и, как всегда широко улыбаясь, сообщила:

— Мистер Редферн сказал, что вам можно встать и, наверное, вам понадобится моя помощь. — Она обвела комнату взглядом своих больших глаз. — Вам, наверное, нужна какая-нибудь специальная одежда?

— Специальная? — Пенни покачала головой. — Нет, Тереза. Вон там, в среднем ящике, — белье, а в гардеробе возьмите, пожалуйста, легкое платье. Оно без рукавов — как раз то, что нужно.

— Мистер Редферн сказал, что вам нужно тепло одеться. И обязательно надеть куртку. Он также приказал приготовить плед и закутать вам ноги, чтобы вы снова не простудились, пока будете в саду.

— Тереза, вы, должно быть, что-то напутали. Это же смешно — на улице неимоверная жара. Пусть меня хоть ветерком обдует.

Тереза вдруг посерьезнела. Она стояла неподвижно, словно Пенни и не к ней обращалась.

— Думаю, мистеру Редферну очень не понравится, что вы ослушались его…

Но Пенни перебила женщину:

— Да нет, вы меня не поняли. Вы были сегодня на улице? Посмотрите, солнце печет. Как я могу простудиться в такую погоду?

Но Тереза неумолимо покачала головой:

— Он босс и лучше знает.

— В этом я не сомневаюсь, но я уверена, что вы неправильно его поняли.

Тереза пожала плечами и направилась к комоду. Вскоре Пенни лежала в шезлонге в тени деревьев. Рядом стояла явно недовольная Тереза:

— Ветерок прохладный.

— Нет, ветерок просто прелесть. — Для Карибов такой освежающий пассат не был обычным явлением. Изо дня в день он менял направление, принося холодные потоки воздуха со стороны Западной Индии. В безветренные дни зной был просто невыносим. — Тереза, не волнуйся, я прекрасно себя чувствую.

— Раз вы так уверены, мисс… — Она наклонилась и подняла с земли сандалии Пенни. — Пойду помою их. Сейчас вернусь. — И, погрозив девушке пальцем, добавила: — Держите ноги на полотенце, а то снова подхватите этих личинок.

— Да, да, конечно. Спасибо, Тереза. Можете не торопиться. Я посижу здесь.

— Тогда я принесу их позже, вместе с чаем, ладно?

— Конечно.

Пенни сладко потянулась и откинулась в шезлонге. Вокруг нее жизнь шла своим чередом. В листве деревьев слышался чарующий шепот. Бесчисленные цветы словно утопали в своем собственном великолепии. Высоко на изящной ветке кедра примостились два попугая, постоянные обитатели сада. Ярко-зеленая ящерка нежилась на солнышке неподалеку. Может, та самая, что проглотила чудесную бабочку тогда у бассейна? Сколько же беззащитных созданий она уже погубила? Над лужайкой неустанно крутились колибри, добывая из цветов нектар своими тонкими крючковатыми клювиками. Одна, самая любопытная, подлетела к Пенни совсем близко. Крохотная ярко-желтая головка была вся в золотистой пыльце. Пенни рассмеялась. Птичка еще быстрей замельтешила крылышками и, сверкнув на солнце всем своим блеском, молниеносно упорхнула в бамбуковые заросли.

Услышав шаги, Пенни обернулась и увидела Ширли. В коротком платьице с завышенной талией и белым воротничком она казалась совсем девчонкой.

— Чудесно выглядишь, — улыбнулась Пенни.

Ширли подошла и села рядом в плетеное кресло.

— Спасибо, Пенни, — простодушно и с подозрительным смирением ответила Ширли.

У обеих было хорошее настроение, и они мило проболтали всю первую половину дня. Вскоре к ним присоединилась Нора, но ненадолго, так как не умела сидеть без дела.

— Жить не может без своих камней, — ухмыльнулась Ширли, провожая взглядом хрупкую фигурку. — Я бы не смогла так много работать, даже если бы пришлось зарабатывать на жизнь.

— Смогла, если бы была таким же трудоголиком, как Нора.

— Но что интересного в этих булыжниках? Найдет какой-нибудь камушек и давай корпеть над ним день и ночь, — недоумевала Ширли. — Что там можно рассматривать?

— Представляю, как бы ты удивилась. — Пенни, смеясь, указала на ее палец. — Если бы узнала, откуда этот бриллиант.

— Я знаю, папа купил в ювелирном магазине. — Ширли повертела рукой, любуясь, как камень сияет на солнце. — На шестнадцатилетие. Нравится?

Пенни чуть слышно вздохнула и сменила тему:

— Ты говорила, сегодня Грэм зайдет после работы, да?

Ширли кивнула, все еще не сводя глаз с кольца:

— Я позвонила ему, как и обещала. Он сказал, что придет после обеда. Ты ведь ждешь его, правда? — с ослепительной улыбкой обернулась она к Пенни.

— Ну, мне будет жаль, если он забудет и не придет.

— Да придет он, я уверена. Грэм так обрадовался, когда узнал, что тебя можно навестить. — И, немного помолчав, добавила: — Пенни, не обижайся, но я пойду. Так жарко! Я вспотела. Приму прохладную ванну и переоденусь в шорты и топик.

— Иди, конечно, но тебе так идет это платье.

— Ну, тогда не буду переодеваться. Просто освежусь и прибегу обратно. Я быстро.

— Да, сегодня очень тепло.

— Тепло?! Да, просто смертельная жарища! За все время, пока я здесь, не помню такого пекла!

Пенни нахмурилась. Она действительно так не думала. Ветер иногда приносил такие прохладные потоки воздуха, что по телу пробегала дрожь. Ею овладело странное беспокойство. Она окликнула Ширли, но та уже вошла в дом. А Тереза? Почему она так долго не идет? Пенни вспомнила, что просила женщину не спешить. Придется идти домой босиком. А вдруг снова подцепит этих ужасных личинок?

Нет, лучше не рисковать, тем более что боишься не столько личинок, сколько реакции Макса. Но если остаться здесь, есть вероятность снова простудиться. Теперь Пенни ясно осознала, что Тереза ничего не перепутала. Макс и на этот раз оказался прав, а Пенни опять повела себя как идиотка.

— О боже, — прошептала она в ужасе. — Что же он теперь скажет?

В душе нарастало беспокойство по мере того, как холод становился все ощутимее. Руки были словно ледышки. Ветер становился все холоднее, и Пенни уже лихорадило, точно как неделю назад. Пенни крикнула, но она была слишком далеко от дома. Где же Мэттью? Наверное, спит, поскольку работает по вечерам. Пенни охватила паника, но тут из-за холма показалась машина Грэма, и через несколько минут он уже спешил по лужайке к Пенни.

— Ну и ну! — издалека крикнул он. — Не ожидал от тебя! Все переживали за Ширли, а заболела ты. — Грэм достал шоколадку и бросил ее Пенни на колени. — Ширли сказала, что тебе гораздо лучше. — Тут он заметил, что с девушкой неладно. — Пенни, с тобой все в порядке? Может, не стоило выходить сегодня? Ты бледная как смерть.

Пенни рассказала ему о своих опасениях. Грэм даже не стал успокаивать ее, сразу признав, что ее страхи о реакции Макса не напрасны.

— Принеси мне, пожалуйста, туфли и пальто. Я совсем заледенела.

Уже через десять минут Пенни лежала в постели. Тереза хлопотала возле девушки, то успокаивая, то попрекая.

— Не представляю, что скажет мистер Редферн. Наверное, убьет меня, — взволнованно повторяла женщина. — Он будет с минуты на минуту. Мужчины уже возвращаются с поля.

— Ты ни в чем не виновата, Тереза. — Пенни чуть не трясло при мысли, что Макс вот-вот появится. Он всегда приходил к чаю, даже если потом снова приходилось возвращаться на плантации. — Я не позволю ему наказывать тебя, не волнуйся.

— Нет, мисс, выговора мне не миновать. Он не терпит, когда его указания не выполняют.

Пенни не нашла что ответить. Ее бил сильный озноб. Тело было как ватное. Не помня себя от усталости, она откинулась на подушку и закрыла глаза.

— Может, не надо ничего говорить мистеру Редферну… — едва слышно произнесла Тереза.

Пенни открыла глаза. У нее не было сил спорить.

— Хорошо. Мы ничего не скажем ему, — равнодушно промямлила девушка.

— Неужели соврем, что вы были тепло одеты? — с воодушевлением подхватила Тереза.

— Давайте.

— И что вы были укутаны пледом?

Пенни нахмурилась. Что такое? Они с Терезой солгут Максу? Дрожащей рукой она дотронулась до лба. Он был совсем мокрый от пота.

— Да, плед.

Как только Тереза вышла, в комнате появился Грэм, а через несколько минут и Ширли.

— Пенни, что с тобой? — испуганно вскрикнула Ширли, увидев почти безжизненное тело. — Грэм, что случилось?

Словно сквозь туман до Пенни долетали обрывки фраз. Грэм объяснил Ширли, что произошло, потом она сказала, что сбегает за Норой.

— Попроси, пожалуйста, Терезу принести мне попить, — вяло произнесла Пенни ей вслед. — Я просто умираю хочу пить.

— Да, да, сейчас скажу ей. — Она выбежала, захлопнув дверь.

Грэм подошел к кровати.

— Пенни, может, вызвать врача? — В голосе звучала тревога. — Тебе очень плохо? — Грэм машинально взял ее за руку.

— Зачем врача? — послышался голос Макса. Он задержал взгляд на руке Грэма. Глаза вспыхнули таким злым, холодным блеском, что Грэм не только отпустил руку девушки, но и ретировался в дальний конец комнаты. Три огромных решительных шага — и Макс с озадаченным и взволнованным лицом склонился над кроватью. — Пенни, что случилось?

Неужели в его голосе звучит нежность или она бредит? Наверное, Макс просто еще не знает, что она сделала.

Собрав последние силы, Пенни чуть слышно залепетала:

— Ничего серьезного. Я просто очень замерзла в саду. Но все будет нормально. Я уже согрелась.

Макс в замешательстве покачал головой:

— Ничего не понимаю. Как ты могла опять простудиться? Ведь ты же была укутана… Ведь я же сказал Терезе… — Он даже представить не мог, что Пенни вновь ослушалась его. — Это невозможно. Ничего себе… — еще больше удивился мужчина, потрогав ее лоб.

— Ну, я пойду. Надеюсь, ты скоро поправишься, — неловко встрял Грэм.

— Спасибо. Подожди, Ширли тебя проводит. — Пенни выдавила из себя болезненную улыбку.

— Пойду лучше посмотрю, где она. Завтра позвоню и спрошу у нее, как ты.

Он кивнул Максу, но тот не обратил на него внимания. Грэм тихонько вышел.

— Пенни, ты уверена, что была достаточно тепло одета? — Девушке казалось, что она не слышала более ласкового голоса, чем этот беспокойный баритон. От прикосновения его ладони ко лбу по всему телу распространялась приятная прохлада. — Ведь ты была в куртке и ноги закутаны в плед? Да, дорогая?

«Дорогая»… Пенни наморщила лоб, пытаясь понять, не ослышалась ли. Голова болела так сильно, казалось, сознание вот-вот покинет ее. Он сказал «дорогая» или «моя дорогая»? Да он вообще не мог сказать такое! С чего бы вдруг он стал к ней так обращаться? Макс смотрел на нее, ожидая ответа. Пенни почувствовала, что не сможет соврать. Но она должна, нельзя подвести Терезу.

— Я… я… — Ничего убедительного на ум не приходило, и Пенни решила потянуть время. — Что ты спросил, Макс? Я не расслышала.

— Не важно, Пенни. Если тебе трудно, не надо говорить. Надо что-то делать… — растерянно повторял он. — Не знаю, как это могло случиться. Я во всем виноват, но я готов был поклясться, что это не причинит тебе вреда. — Он осторожно убрал с ее лба волосы. Почувствовав, какие они влажные, Макс еще больше нахмурился. — Сейчас принесу лекарство.

В комнату вошла Тереза.

— Вот ваше питье, мисс. — Избегая смотреть Максу в глаза, она поставила стакан на столик. — Апельсиновый сок подойдет?

Пенни закусила губу.

— Да, Тереза, спасибо. — Она взглянула на Макса, и сердце дрогнуло. У него было странное выражение лица.

— Тогда я пойду.

Она была уже у двери, когда Макс ласково окликнул ее:

— Тереза…

Женщина обернулась.

— Вы выполнили все мои инструкции? Ничего не забыли?

Тереза вздрогнула:

— Нет, сэр, все было так, как надо. Мы, мисс Пенни и я, теплая одежда, куртка, плед, все, как сказали.

— Понимаю. — Он поджал губы, и черты худощавого лица стали еще выразительней. По выражению широко открытых глаз невозможно было понять, о чем он думает. — Покажите мне одежду, Тереза, и куртку.

В комнате повисла мертвая тишина. Тереза дрожала. Пенни тяжело сглотнула и попыталась сказать, что во всем виновата только она, но… словно комок подступил к горлу. Никогда еще ей не было так страшно.

— Одежду и куртку, сэр?

— Именно, Тереза.

— Одежда… — в отчаянии забормотала женщина, бросая на Пенни умоляющие взгляды. — Одежда и куртка… — Она открыла гардероб и стала судорожно рыться там.

— Закройте гардероб! — Голос Макса прозвучал резко, как удар хлыста.

Дрожащая Тереза повиновалась. Абсолютно беззащитная, она замерла перед шкафом, нервно теребя передник.

— Макс… — начала Пенни.

Но тот перебил ее:

— Тереза, сегодня за все время, как работаете у меня, вы мне впервые солгали. Вы забыли передать мисс Пенни мои наставления. Из-за вас она опять заболела. Я должен рассердиться на вас за это. Но я бы простил вам оплошность. Чего я не могу простить — так это лжи. Идите в гостиную и ждите меня там. — Вместо строгости в голосе вновь появилась нежность, но теперь она пугала своей убийственной формальностью.

— Мистер Редферн… — Две огромных слезы покатились по щекам Терезы. Она опять с мольбой взглянула на Пенни, которая тщетно пыталась вставить слово. — Мисс, может, вы скажете мистеру Редферну, что надевали теплую одежду…

— Успокойтесь, Тереза. Вы ни в чем не виноваты. — Голос девушки заметно дрожал от страха, но все-таки она обнадеживающе улыбнулась Терезе. — Я все объясню мистеру Редферну.

— Спасибо, мисс.

Она вышла, и в комнате вновь воцарилась напряженная тишина. По сосредоточенному лицу Макса Пенни поняла, что он так ничего и не понял. Вскоре мужчина заговорил увещевательным тоном:

— Если собираешься защищать Терезу, то можешь не тратить напрасно время. Передай она тебе все, что я сказал, этого бы не случилось.

Пенни помолчала, наконец произнесла слабым голосом:

— Я не защищаю Терезу. Она все сделала, как ты сказал.

— Как это? — На миг он, казалось, потерял дар речи. Затем резко убрал руку с ее лба. С замиранием сердца Пенни наблюдала, как кровь приливает к щекам, делая загорелое лицо еще темнее. — Значит, ты снова ослушалась меня? Тереза сказала тебе, что ни в коем случае нельзя выходить раздетой?

Пенни кивнула. От страха и чувства вины девушка бессознательно все больше сползала под одеяло. Макс был так разъярен, что, казалось, вот-вот ударит ее.

— Она сказала, что я должна надеть теплую одежду и куртку, но на улице было такое пекло…

— Значит, ты снова сочла меня дураком! Решила, будто я не знаю, что говорю. Как всегда! Считаешь себя умнее всех. — Он грозно возвышался над кроватью. Глаза горели яростью. Макс не сомневался, что Пенни намеренно сделала по-своему. Наверное, сейчас он уже думает, как бы выпроводить ее из своего дома и как извиниться перед Терезой.

— Все было не совсем так… — заикаясь, проговорила Пенни. Она потупилась, чтобы не встретиться с ним взглядом. — Просто было очень жарко, и я надела легкое платье. Даже подумать было смешно, что я могу снова заболеть, поэтому я и не послушалась Терезу.

— А, значит, смешно, да? А теперь тебе, наверное, тоже смешно?

Пенни промолчала.

— Значит, то, что я забочусь о тебе, — смешно? В твоих глазах я глупец? Ну что же, ты сообразительнее нас всех. И теперь еще долго не встанешь, умная ты наша! — Он машинально махнул рукой. Пенни, украдкой следящая за ним, невольно вздрогнула. И тогда Макс словно с цепи сорвался. — Да, черт возьми! Если бы ты не была больна, я бы научил тебя уму-разуму! Но об этом надо было думать раньше, если уж твой папочка не втолковал тебе, что нужно слушаться старших! Мне плевать, хорошим он будет мужем для матери или нет, но как отец он полный профан!

Макс в два шага вылетел из комнаты. Только сейчас Пенни заметила Нору, которая все это время стояла возле дверей. Она посторонилась, давая Максу пройти, потом подошла к кровати. Женщина выглядела бледной и постаревшей.

— Ширли сказала, что ты снова заболела, дорогая.

Никогда не суетится. Пенни всегда восхищалась ее способностью владеть собой. Нора как будто принесла с собой спокойствие, которое было так необходимо после только что разыгравшегося шторма.

— Что произошло? Макс ведь разрешил тебе выйти сегодня? Неужели он ошибся?

— Нет, я сама виновата. Макс велел мне тепло одеться, а я не послушалась.

— Да? — Нора оглянулась на дверь и снова перевела беспокойный взгляд на бледное, осунувшееся лицо девушки. — А почему?

Пенни вздохнула и рассказала, как все было. Нора задумчиво слушала.

— И конечно, он думает, что я специально пренебрегаю его советами, — с несчастным видом закончила Пенни.

— А ты считаешь, у него мало для этого оснований? — упрекнула ее Нора. — Это же не первый раз.

Пенни молчала. Голова нестерпимо болела, озноб не проходил. Солнце садилось, наполняя комнату загадочным сумеречным светом, который странно гармонировал с подавленным настроением.

— А где Ширли? — спросила девушка в надежде избавиться от мрачных мыслей.

— На веранде с Грэмом. Кажется, он интересный молодой человек. Ты ведь очень сдружилась с ним на корабле, не так ли? Ширли сказала, что он пришел навестить тебя. Очень мило с его стороны.

— Да, — отрешенно ответила Пенни. В глубине души она надеялась, что на самом деле Грэм пришел повидаться с Ширли, но Норе не обязательно об этом знать.

— Жаль, что ты опять свалилась, Пенни. Джеймс очень расстроится.

— Я скоро поправлюсь. Ничего серьезного, хотя мне самой неприятно огорчать папу. Макс должен принести какие-то таблетки. Может, мне станет лучше.

— Так он за таблетками пошел? — удивилась Нора. — Он был просто в бешенстве.

— Да, он очень зол, — горестно вздохнула Пенни. — Думаю, он никогда не простит меня. А все было так хорошо в последнее время!

— Да, заметила и была рада. Но не думаю, что тебе стоит слишком беспокоиться об этом. — Нора снова взглянула на дверь, куда недавно вышел взбешенный сын. — Макс очень вспыльчив, но не злопамятен. Он скоро все забудет, вот увидишь.

Как подтверждение материнской правоты вошел Макс с таблетками и стаканом воды.

— Сядь, — скомандовал он, даже не наклоняясь, чтобы помочь ей.

Пенни с трудом уселась и покорно проглотила таблетки, смиренно поглядывая на него из-под длинных ресниц. В последних лучах закатного солнца Макс напоминал огромный темный призрак. И казался таким чужим и неприступным. Пенни поежилась. Макс забрал стакан и приказал ей ложиться. Он совсем не обращал внимания на мать. Как будто ее не было рядом.

— С этого момента я буду приказывать, а ты беспрекословно подчиняться! Да, да, приказывать! Будешь делать все так, как скажет Тереза. В случае непослушания ответишь.

— Макс, как ты разговариваешь с Пенни?! — Нора была шокирована. — Я ее не оправдываю, но ведь она больна!

— Видимо, она была слишком здорова сегодня днем, когда решила пойти прохладиться практически голая!

— Макс, не преувеличивай. На ней было платье. Ну, не кипятись, побереги нервы. Не надо этих напыщенных жестов! Ты же знаешь, я этого не переношу.

— Тогда и не вмешивайся, пожалуйста, — уже более спокойно попросил он и снова повернулся к Пенни: — Тебе холодно?

Она покачала головой. К горлу подступил комок, и девушка не могла произнести ни слова.

— Думаю, у тебя лихорадка. Я скажу Терезе, чтобы принесла грелку.

Пенни сразу вспомнила, что в тот раз он сделал это сам, и на глаза навернулись слезы. Сейчас Макс был груб с ней, как никогда раньше.

— Может, ты хочешь есть, дорогая, — тревожно спросила Нора, вставая с кресла. — Принести тебе суп или еще что-нибудь?

— Нет, спасибо. Я не хочу сейчас.

Нора постояла еще немного и вышла. Пенни подняла на Макса глаза, полные слез, и жалобно прошептала:

— Прости меня.

— Простить? Ах, как у тебя все просто! Моя мать вечно общалась с сумасшедшими, но ты самая ненормальная из всех. Если твой отец тоже такой, боюсь, хлопот у меня будет хоть отбавляй, пока вы, наконец, не уедете отсюда!

Это был перебор, и, несмотря на слабость, Пенни раздраженно парировала:

— Не смей так говорить о моем отце! Он совсем не такой, как я. Он добрый и хороший… — Она выкрикивала слова, словно в бреду. — Он намного лучше ко мне относится, не то что ты. Тебе вообще этого не понять!

Макс замер, пораженный ее внезапной вспышкой гнева.

— Ты бесчеловечный! — Пенни разразилась жгучими слезами.

— Значит, он добрее меня? — процедил Макс сквозь зубы. — Он просто не знает, какая ты на самом деле, потому что твое поведение может вывести из себя кого угодно!

Только спустя две недели Пенни полностью выздоровела. В субботу Макс и Нора встретили ее отца. Пенни искренне надеялась, что он понравится Максу. Сразу по приезде Джеймс пришел к ней в комнату. Хотя Пенни была еще очень слаба, она страшно разволновалась, увидев отца. Радости не было предела. Девушка с грустью заметила, что он постарел. Густые вьющиеся волосы стали совсем седыми.

— Что случилось с моей малышкой? — Все тот же любимый голос, немного грубоватый, но прекрасно гармонирующий с его твердым характером. — Нора рассказала, что ты уже второй раз болеешь.

— Сначала была обычная простуда, но я умудрилась заболеть тем же самым опять. Сейчас мне гораздо лучше, — уже не так уверенно добавила она, увидев Макса с лекарством.

— Да, состояние ее здоровья я оцениваю как удовлетворительное, — последовало лаконичное замечание. — По-моему, я сказал, чтобы ты накинула что-нибудь на плечи, когда сядешь.

— Я накинула. А… вот она, соскользнула. — Ссутулившись, Пенни стала натягивать на плечи кружевную розовую шаль, которую принесла ей Тереза.

Макс наклонился помочь. Его губы оказались прямо возле ее уха, и Пенни услышала, как он нежно вполголоса предупредил:

— Береги себя, Пенни! Будь умницей и делай, как я говорю.

Пенни не на что было жаловаться. С каждым днем она чувствовала себя лучше и в конце концов стала на часок выходить в сад. Потом процесс выздоровления пошел еще быстрее, и теперь девушка покидала комнату на целый день.

— Скоро можно будет пойти куда-нибудь на выходные, побродить по окрестностям, — предложила как-то Нора, когда они все вместе сидели вечером на веранде. — Теперь ведь ты здорова, Пенни.

Макс со скучающим видом сидел немного в стороне, вальяжно развалившись в кресле. Но Пенни чувствовала, что он постоянно наблюдает за ее отцом и Норой.

— Очень приятная молодая леди, — заметил Джеймс, кивая на Ширли, сидящую поодаль. Облокотившись о перила, девушка мечтательно глядела на бархатистое темно-синее море, мерцающее под необъятным звездным куполом, на котором красовалась огромная серебряная луна. — Я очень рад познакомиться с ней.

Видимо, отец полюбил Ширли. Пенни тоже была этому рада, предполагая, что такое отношение только на пользу.

— Мы собирались пойти в поход, посмотреть на поселения аборигенов, — сообщила Ширли, подсев поближе. — Но Макс сказал, что на это уйдет целый день и что нам нужен гид.

При слове «гид» Пенни невольно посмотрела в сторону Макса. В его прищуренных глазах мелькнули искорки раздражения.

— Давайте пойдем все вместе, — попыталась сгладить ситуацию Нора. — Макс, ты бы мог отвезти нас на машине.

— Было бы здорово, — обернулся к нему Джеймс. — Устроим семейное путешествие.

Пенни затаила дыхание. Что скажет Макс?

— Можно. Только надо позаботиться кое о чем заранее. — Его голос прозвучал бесстрастно, но, по крайней мере, подумала Пенни, он не против. — Мы можем ехать. Дороги только недавно отремонтировали.

— Прекрасная идея, — улыбнулся Джеймс дочери, потом повернулся к Норе: — Нора, ведь это одно из последних поселений карибских аборигенов? Подумать только, что осталось от такого могучего народа!

— Да, почти всех индейцев истребили во время войны, — грустно кивнула Пенни. — Такое впечатление, что англичане и французы только этого и добивались.

— А что подразумевается под так называемым карибским проклятием, кто-нибудь знает? — спросил Джеймс.

Женщины молча переглянулись.

— Макс, ты-то, наверное, знаешь, — обратилась к сыну Нора.

Макс, как ни странно, ответил сразу:

— Это понятие относится ко времени, когда здесь жили каннибалы. Одного из вождей загнали на скалу и уже хотели схватить, но он бросился вниз, проклиная всех белых людей. Потом европейцы еще долго со страхом вспоминали об этом, и англичане, и французы.

— А, теперь вспоминаю, — задумчиво произнесла Нора.

— Нужно что-то делать, пока они совсем не вымерли, — запротестовал Джеймс. — Ведь они защищены законодательством, не так ли?

— Да, они охраняются государством, — кивнул Макс. — Но надо будет помочь им. Как говорится, принести дары, когда отправимся туда. Это принято даже среди туристов.

Вскоре Макс покинул их. Пенни заметила, как в его кабинете зажегся свет. Нора и Джеймс пошли прогуляться, и на веранде остались только две девушки.

— Мне нравится твой отец, Пенни, — порывисто обернулась к ней Ширли. — Я ему тоже нравлюсь, ты ведь заметила?

Пенни ответила не сразу.

— Почему для тебя важно нравиться людям? — ласково спросила она. — Конечно, мы все этого хотим, но для тебя это…

— Из-за Макса, — призналась девушка. — Когда меня привезли сюда, я была так уверена, что он полюбит меня и мы поженимся.

— Макс любит тебя. Разве не видишь, как он относится к тебе? Ты же сама говорила, что он очень добр к тебе.

«По крайней мере, добрее, чем ко мне, — удрученно подумала Пенни. — Так и не отошел с того раза. Приносит лекарство, а в остальном — абсолютное равнодушие. Ко мне в комнату приходит редко и уж тем более не сидит со мной, как раньше, а хочет поскорее уйти. Конечно, я сама во всем виновата. Но все-таки можно было простить мою ошибку. Ведь на самом деле я всего лишь раз намеренно сделала ему назло, хотя он все равно не поверит. Не стоит даже пытаться. Сейчас мы все больше отдаляемся друг от друга. Как только я окончательно поправилась, каждое утро хожу купаться в бассейн, но то ли Макс специально избегает моего общества, то ли ему некогда, но он так ни разу не появился».

— Да, он добр ко мне, но знаешь почему? Просто ему жаль меня, вот и все… — тоскливо произнесла Ширли.

У Пенни защемило сердце. Как же одинока эта девушка! Она обещала быть ей настоящей подругой, но так ни разу не составила Ширли компанию, не попыталась по-настоящему понять. Но с другой стороны, она же не могла предугадать, что заболеет. Хотя Ширли проводила много времени возле ее постели, Пенни чувствовала, что той скучно. Неожиданно Ширли становилась беспокойной, уходила куда-то и, вернувшись через два-три часа, заявляла, что прогуливалась. Она так нуждается в настоящем друге. Эта мысль не давала Пенни покоя.

— Теперь я точно знаю, он никогда не женится на мне, — вздохнула Ширли.

Пенни улыбнулась ласково:

— В жизни все не так, как в книгах.

— Да не в книгах дело. Я думала, что он хочет жениться на мне.

— Он неисправимый холостяк.

— Он так любил тебя, когда ты в первый раз заболела.

— Да, тогда мы очень сблизились, это правда, — негромко вздохнула Пенни.

Ширли с любопытством взглянула на нее:

— Неужели тебе все равно, что он злится сейчас и совершенно не обращает на тебя внимания?

Наступила тишина. Было слышно только мелодичное кваканье огромных карибских лягушек.

— Как будто поют, — промолвила Пенни в надежде сменить тему. — Даже нельзя назвать это кваканьем.

— Жаль, что их едят, — заметила Ширли. — Но они действительно вкусные.

— Ты что, пробовала? — удивилась Пенни.

— Один раз, когда мы были в кафе в Портсмаузе с Максом. Из-за нежного мяса местные жители называют их «горные цыплята». Причем ты ешь всю лягушку целиком, а не только лапки, как французы. — Ширли прислушалась к доносящимся звукам и опять заговорила о Максе: — На самом деле я не его воспитанница. Он взял меня к себе просто потому, что мне некуда было деваться.

— Думаю, на его месте каждый поступил бы так же. — Пенни немного помолчала. — У тебя совсем никого нет?

— Никого. Иногда мне становится так страшно, Пенни!

— Тебе нечего бояться, — поспешила ободрить ее девушка. — У тебя есть Макс и я и… А как там Грэм?

На щеках девушки появился румянец, глаза радостно заблестели.

— Мы несколько раз встречались.

— Да? — Пенни подалась вперед и хитро прищурилась. — И куда же вы ходили?

— Просто гуляли, Грэм показал, где он живет. Дом не очень большой, но у него есть прислуга, его зовут Хайсинт. Такие чудные имена у них, правда?

— А Макс знает, что ты встречалась с ним?

Ширли испуганно покачала головой.

— Он думает, что я была с подружкой, — хихикнула юная лгунья. — А то бы ни за что не отпустил.

— А если он захочет познакомиться с ней? — угрожающим тоном предположила Пенни.

— Да уж, не знаю, что тогда делать. А ты, Пенни?

— Ты имеешь в виду, как бы я выбралась из такой ситуации?

Ширли пожала плечами:

— Ты ведь умная. Уж точно что-нибудь придумала бы.

— То есть соврала? — Пенни резко покачала головой. — Не рассчитывай на меня, Ширли. Я и так сильно пала в глазах Макса. Ни за что в жизни больше не совру ему!

— Да он не узнает.

— Нет, я не собираюсь рисковать. Здесь я тебе ничем не могу помочь. Да и не хочу. А, собственно, зачем скрывать, что ты встречаешься с Грэмом? Он порядочный молодой человек. Макс это сразу поймет и не будет иметь ничего против, я уверена.

— Не могу, Пенни. — В ответ на удивленный взгляд Ширли вздохнула. — Он точно подумает, что Грэм просто флиртует со мной.

— Почему?

— Потому что, когда ты второй раз простудилась, он был с тобой и держал тебя за руку. Макс видел. Сама понимаешь, о чем он подумал. — Ширли наморщила лоб, словно пыталась вспомнить что-то очень важное. — А, вот! Макс одарил его таким взглядом, что тот сразу отпустил твою руку.

— Каким взглядом?.. Что-то я не припомню… — Пенни нахмурилась.

Ширли не отвечала, будто специально тянула время.

— Макс был просто как ненормальный, когда застал вас, — наконец произнесла она намеренно безразличным тоном.

Как ненормальный… Но ведь Макс сам не раз держал ее точно так же за руку.

— Не понимаю, что могло вызвать такую реакцию. Грэм просто пытался поддержать меня, как друг. Просто успокоить.

— Но ведь Макс этого не знал, понимаешь? Он подумал, что вы с Грэмом любовники.

— Да, может быть, — уныло согласилась Пенни.

— А так как Макс теперь относится к тебе очень плохо, представь, что он думает о Грэме. Нелепо, конечно, но он сразу подумает, будто Грэм только лишь флиртует со мной. Нельзя, чтобы он узнал.

— Да уж, послушать тебя, ситуация действительно нелепее не придумаешь.

Позже, когда Пенни уже лежала в постели, ей в голову пришла странная мысль. Ширли вела себя как собака на сене. Раз Пенни смирилась с тем, что Макс не женится на ней, то почему девчонка скрывает, что встречается с Грэмом? Единственное объяснение — она все еще ревнует Пенни к Максу, словно боится, что они вновь сойдутся… Получается, Ширли на руку, чтобы Макс думал, будто Пенни и Грэм вместе.

Глава 9

В следующую субботу было решено отправиться в индейский поселок. Макс за рулем, рядом с ним Джеймс, а сзади Нора и обе девушки. Путь лежал вдоль побережья по почти вертикальному склону. Машина неумолимо мчалась вниз по скалистой дороге, и при каждом неожиданном скачке или крутом повороте у пассажиров волосы буквально вставали дыбом от страха. Но тем не менее, пейзажем они не забывали любоваться.

Наконец автомобиль достиг диких скал, и они увидели первых аборигенов. Население острова составляли в основном чернокожие, белых было гораздо меньше, но здесь, сохраняя строгий суверенитет и подчиняясь только своему вождю, жили люди особой расы.

— Настоящие индейцы! — то и дело восклицала Ширли.

— Конечно, настоящие, — строго ответил Макс. — А кого ты ожидала увидеть?

— Я думала, они похожи на негров.

— Я тоже, — призналась Пенни, глядя на молодого человека, стоящего на дороге. Кожа его была скорее желтоватая, нежели коричневая. Немного раскосые маленькие глаза на скуластом лице. Волосы, густые и черные как смоль, ниспадали прямыми шелковистыми прядями.

— Разве они постоянно здесь живут? — спросил Джеймс. — Я уверен, что видел некоторых из них в городе.

Макс кивнул и остановил машину на пустыре в центре деревни.

— Они ассимилируются. Часто можно видеть их на рынке. Аборигены продают сувениры туристам.

Деревня представляла собой скопление миниатюрных хижин, крытых тростником, совсем не изменившихся с тех пор, как нога белого человека впервые ступила на остров. Из хижин стали появляться люди. Женщины вели себя нерешительно, но мужчины и дети радостно обступили машину и рассматривали привезенные подарки. За свой табак Джеймс получил целых пять красиво выполненных сувенирных корзинок.

Вскоре городская компания приехала в деревню, не такую процветающую, как предыдущая. Хижины здесь напоминали полуразвалившиеся сараи, а в маленькой лавке было шаром покати. Но здесь туристам с гордостью показали каноэ для ныряния, которое до сих пор использовалось на Карибах.

Побывав еще в нескольких деревнях и раздав все подарки, путешественники решили возвращаться домой. Макс вел машину медленно, так что можно было в полной мере насладиться пейзажем. Иногда он переговаривался с Джеймсом. С первого дня знакомства Макс обращался с ним довольно холодно, хотя его манеры как хозяина были безупречны. Догадывался ли Джеймс о причине скрытой враждебности, Пенни не знала, но он тоже не стремился сблизиться с Максом. Путешествие могло положить начало более близкому знакомству. Уже то, что Макс согласился сопровождать их, было весьма обнадеживающе. Пенни давно хотела, чтобы представился случай, когда оба смогут провести вместе целый день. Теперь с большим оптимизмом она наблюдала, как Макс становится все дружелюбнее с ее отцом. В глубине души Пенни все-таки побаивалась, что он может повлиять на решение Норы, но, с другой стороны, все бы отдала, лишь бы между матерью и сыном не возникло неприязни из-за свадьбы.

Они остановились на окраине одной из деревушек и устроили пикник. Позже Нора предложила снова найти такое же красивое место, остановиться и выпить по чашечке чая.

— Я знаю одно такое местечко, — кивнул Макс, сворачивая в долину реки Лэйо.

— О, какая красота! — восторгалась Ширли. — Тормози, Макс!

— Дальше еще красивее. — После недолгого молчания Макс украдкой взглянул на Джеймса. — Вам нравится остров, мистер Дэвидсон?

Нора и Пенни удивленно переглянулись.

— Да, здесь очень красиво, — послышался спокойный мелодичный голос Джеймса. — Вам очень повезло, что вы постоянно живете здесь.

— Мы тоже можем поселиться в этих местах навсегда. Как тебе, Джеймс, а? — Нора не сводила глаз с отражения Макса в зеркальце заднего обзора. — Почему бы нет?

— Здесь очень дорогая недвижимость. Не каждому по карману, — резко ответил Макс.

— Конечно, такой особняк, как у вас, мы не можем себе позволить, но что-нибудь попроще… — мягко возразил Джеймс. — Зачем нам с Норой огромный дом? Мы купим какой-нибудь маленький коттедж, и все.

Пенни заметила, как Макс при этих словах чуть дернул плечом. Понятное дело, он не в восторге от перспективы, что его мать будет жить в коттедже.

— Да зачем нам вообще какой-то коттедж? — с вызовом вступила в разговор Нора. — У меня достаточно денег, чтобы купить второй Корал-Риф.

— Не сомневаюсь, — вновь прозвучал спокойный голос Джеймса. — Но к сожалению, у меня нет таких средств. У меня хватит только на коттедж, ну, можно сделать капитальный ремонт. Но на Корал-Риф точно не хватит.

Пенни стало не по себе. Отец всегда говорил то, что думал.

— Когда мы поженимся, деньги будут общие, а не мои. — Слова Норы были обращены скорее к Максу, нежели к жениху. — Если мы решим поселиться здесь навсегда, купим плантации и большой дом на холмах.

— Давай сейчас не будем об этом.

К своему изумлению, Пенни уловила нотки раздражения в голосе отца. Эта тема была ему явно неприятна, но девушка не ожидала, что до такой степени. Для ее уравновешенного и миролюбивого отца это было очень странно.

— Приехали. Вот это место. — Наконец-то Макс сменил тему, а то атмосфера уже начала накаляться. Это было заметно по неестественному блеску в глазах Норы. Такой Пенни видела ее впервые. — Пойдемте поищем, где бы нам поуютнее устроиться.

Все вышли из машины. Пенни онемела от изумления — так красиво было вокруг.

За сегодняшнюю поездку они увидели разные ландшафты острова: и холмистая местность, и овраги, ущелья, и зеленые долины в бассейнах быстрых рек. Проселочные дороги утопали в цветах. По обочинам росла дикая малина, а вековые стволы деревьев расцветали вьющимися по ним орхидеями. Но прекрасней этого места они еще не видели.

На фоне бледнеющего неба, прорывая легкий тюль тумана, возвышались величественные горы. Серебряные каскады водопадов, разбиваясь о скалы, разлетались на мириады ослепительных жемчужинок, навсегда исчезающих в неистово бурлящем потоке. Дух захватывало от такой неописуемой красоты. Восторг невозможно было выразить словами. Всем хотелось кричать, прыгать, словно дети.

— Макс, боже, невероятно! Как ты нашел это место? — Пенни закричала, забыв обо всем на свете. Однако тяжелый взгляд Макса быстро вернул ее на землю. Она неуверенно посмотрела на него, жалея, что дала волю чувствам.

Компания начала собираться домой уже в сумерках. Пенни решила побродить одна, чтобы еще немного насладиться великолепием земного рая. Она забралась на скалу и уселась над водопадом. Не прошло и нескольких минут, как ее одиночество нарушил Джеймс. Медленно ступая, он подошел и сел рядом. Пенни улыбнулась, и какое-то время оба задумчиво смотрели на ниспадающие потоки воды. Иногда сквозь мощные аккорды стихии с зеленых холмов доносилось мелодичное кваканье тропических лягушек.

Пенни поежилась. Становилось прохладно. Она украдкой взглянула на отца. Увидев его лицо, Пенни нахмурилась:

— Что-то не так?

Джеймс заметно нервничал:

— Проблемы. Проблемы, которые я должен был предвидеть, — горестно покачал он головой. — Даже не знаю, что и делать, малышка.

Пенни прижалась щекой к его руке. Стараясь скрыть волнение, она с нежностью произнесла:

— Да какие у тебя могут быть проблемы, папа?

— Нора… я должен был предвидеть, что ее сын может быть против.

Пенни вздохнула:

— Но у тебя с Норой все нормально? Вы сегодня даже обсуждали, какой дом будете покупать.

— Да уж… — Он задумчиво глядел вдаль. — Это все слова, Пенни. Я совсем о другом… — Наверное, он очень устал, и от этого казался постаревшим.

— Боишься, что Нора разорвет помолвку? Это глупо. — Пенни ободряюще взяла его за руку. — Она никогда этого не сделает. Нора мне постоянно твердит, что решила выйти за тебя, независимо от мнения Макса.

Джеймс никак не отреагировал, продолжая смотреть на водопад. Пенни терпеливо ждала. Наконец, он повернулся к ней. В печальных глазах появилась странная решимость. Пенни замерла от волнения.

— Ты права, Пенни. Нора никогда не расторгнет помолвку, но я…

— Ты?! — в отчаянии вскрикнула девушка. — Нет, нельзя! Ни в коем случае нельзя так просто сдаться. Это ваша с Норой жизнь, и вам жить, а не…

— Все дело в деньгах, дорогая. Если бы Нора не была так богата… А теперь в случае нашей женитьбы Макс теряет наследство.

— Наследство? — Так вот в чем дело, мелькнула страшная мысль. Значит, Макс просто боится, что его деньги перейдут к Джеймсу. — Но разве Нора хочет изменить завещание в твою пользу? Но зачем? Чего она решила этим добиться?

— Ничего подобного Нора мне не говорила. Но ведь Макс думает иначе. К тому же, — с горечью добавил отец, — он твердо уверен, что я промотаю все деньги Норы задолго до того, как мы умрем.

Пенни стало нестерпимо больно от этих слов, она чуть не расплакалась. Кроме отца, у нее никого нет на этом свете, и слышать о его смерти было просто невыносимо.

— Как он мог подумать такое? — возмущенно вскричала девушка. — Макс же совсем тебя не знает! Как он смеет так говорить о тебе?

Джеймс помолчал, затем нехотя произнес:

— Были другие мужчины, которые хотели жениться на Норе. Им хотелось только денег.

— Но ведь она не собиралась выходить ни за одного из них. Ты первый, кому Нора доверяет.

— Я понимаю, Макс не хочет наступить на те же грабли, но…

— Но ведь ты — совсем другое дело! Как он не понимает?! — вскипела Пенни. Вспомнились все обидные слова Макса, сказанные в ее адрес, и злость овладела ею.

Джеймс удивленно взглянул на дочь:

— Макс обсуждал это с тобой?

В приступе ярости Пенни не сразу нашлась как ответить. Жаль, что дала отцу лишний повод не доверять Максу.

— Да, мы говорили о вас, — призналась девушка со вздохом.

— Из-за этого вы постоянно на ножах?

Пенни кивнула.

— Я сразу заметил, что между вами постоянная вражда. И честно говоря, порой мне трудно сдерживаться, когда этот молодчик слишком вольно разговаривает с тобой.

— Я заслужила, — призналась Пенни и рассказала обо всем, что произошло между ней и Максом за это время. С каждым словом Джеймс становился озабоченнее. Не понимая, в чем дело, Пенни решила не продолжать и снова заговорила о нем и Норе: — Папа, нельзя предавать свою мечту. Ты потом не простишь себя. Не отступайся от Норы.

— Но у меня тоже есть гордость, Пенни.

— Гордость — не самое лучшее наше качество. Надо жить и радоваться жизни. Нужно стремиться к тому, чтобы быть счастливым, тем более если ты и Нору сделаешь счастливой.

— Легко рассуждать, но… Понимаешь, такие раны не сразу затягиваются. Нужно какое-то время… Со временем все забывается, Пенни, и хорошее, и плохое. Вот так, моя маленькая дочурка.

Пенни нахмурилась. Отец очень редко обращался к ней так. Это скорее всего от сильных душевных переживаний. Неужели все настолько серьезно?

— Время, конечно, лечит, я не спорю, но шрамы остаются навсегда. Ты полюбил Нору и уже никогда не станешь прежним…

Снова послышалось кваканье, диссонирующее с собственным эхом, где-то внизу, у подножия холма. Быстро темнело, над горами и долинами поднималась густая фиолетовая дымка. Все затихло, только слышались шум падающей воды и плеск неутомимых извилистых потоков, убегающих куда-то в неизвестность, чтобы навсегда слиться с бурной рекой.

— Слишком много проблем. Слишком многое против нашей свадьбы. Я не могу жениться на Норе.

Пенни не смогла сдержать слез.

— Кто бы мог подумать, что все так будет, — всхлипнула девушка. — А помнишь, как мы мечтали о будущем? Что у тебя будет жена, а у меня мама и брат…

— Брат? — Джеймс скривился, словно от сильной боли. Он стал мрачным и суровым. — Дитя мое, такое впечатление, что не только меня выставляют дураком.

Пенни будто лишилась дара речи. Теперь-то она понимала, почему отец обратился к ней «моя маленькая Пенни». Он по-своему понял все то, что она рассказала об их отношениях с Максом…

«Неужели папа думает, будто я влюблена в Макса? Тогда он, должно быть, презирает свою дочь. Еще бы — влюбиться в алчного человека, для которого деньги — смысл жизни и который извелся от страха, что может потерять наследство! И в самом деле, — подумала Пенни, — этот человек недостоин даже, чтобы о нем думали».

Послышался резкий, командный голос Макса. Он крикнул, что пора уезжать. Пенни сделала вид, что не слышала. Солнце, теряясь в изумрудном свете, исчезало за горизонтом. Джеймс взял Пенни за руку:

— Дорогая, думаю, самое время серьезно подумать о том, чтобы как можно скорее вернуться в Англию.

Она кивнула. По щекам продолжали катиться слезы. Макс снова позвал. Эхо его зычного голоса повисло в вечернем воздухе.

— Папа… иди, пожалуйста, вперед. Я сейчас успокоюсь. Не хочу, чтобы Макс видел…

— А если потеряешься? Я подожду.

Пенни покачала головой:

— Иди, а то Макс разозлится…

— Но что мне сказать ему?

— Придумай что-нибудь. Скажи, будто не видел меня. Он ведь не знает, что мы были вместе. Скажи… да что угодно!

Джеймс хотел было возразить, но Пенни повысила голос:

— Прошу тебя. Я только умоюсь и сразу приду к вам.

Отец поднялся и медленно побрел вниз. Пенни спрыгнула с камня и, наклонившись над водой, намочила платок и приложила к опухшим глазам. Вдруг послышался шорох. Девушка вздрогнула, выпрямилась и напряженно прислушалась.

— Кто здесь? — дрожащим голосом тихо проговорила она в темноту.

— Какого черта? Почему ты заставляешь всех ждать тебя? — Из синеватых сумерек вырос угрожающий силуэт Макса. — Ты что, не слышала, как я звал?

— Я… Слышала… — Пенни судорожно сжимала в пальцах мокрый носовой платок. Сердце забилось так быстро, что в груди закололо. Она была словно маленький ребенок, которому приснился кошмар. — Я… я как раз собиралась идти.

— А где твой отец? Тоже пошел прогуляться?

— Он должен был уже вернуться к машине, — сразу не сообразила соврать Пенни. — Он пошел по этой тропинке.

Макс с любопытством посмотрел на нее:

— Значит, он был с тобой?

— Да, мы разговаривали… — Тут она опомнилась.

— Тогда почему он оставил тебя здесь одну в темноте?

— Я… я просто хотела немного побыть одна…

— Ты что, совсем дурочка? Как он мог тебя бросить здесь одну?

— Я же сказала…

— А зачем ты так близко подошла к водопаду?

Можно ли сказать ему правду? Что она плакала из-за него. Что именно из-за него отец отказывается от счастья. Сказать ли ему, что они решили возвращаться домой? И что Джеймс решил расторгнуть помолвку? Но может быть, отец еще передумает? Пусть он лучше сам скажет.

— Я уронила платок в ручей, — наконец выговорила Пенни, стараясь подавить прерывистый вздох. — Мне жаль, что я заставила вас ждать. Все, я готова, можем идти. — Она резко развернулась и, остро ощутив, как эмоции переполняют ее, не выдержала и побежала вниз. Ноги заскользили по мелкой гальке, Пенни начала терять равновесие, но Макс вовремя подхватил ее.

— Идиотка! Что с тобой случилось? — Больно сжимая ее за локоть, он уставился в заплаканные глаза. — Ты что, плакала? Почему?

— Я не могу сказать. — Пенни попыталась высвободить руку, но только причинила себе еще больше боли.

— Почему ты плакала? — настаивал Макс. Пенни молчала. Макс легонько тряхнул ее. — Что, из-за Грэма?

— Грэма? — Пенни удивленно глянула на него. Несмотря на сумерки, она хорошо видела, как жестокая гримаса исказила любимое лицо. — С чего это я должна плакать из-за Грэма?

Макс ответил не сразу:

— Потому что он тебя бросил.

— Он что? — О чем он говорит? Неужели Ширли что-то наврала ему? — Почему ты так подумал? — Пенни все еще пыталась высвободить руку из его железной хватки, но Макс сжал ее еще сильней.

— Но ты же встречалась с ним какое-то время?

— Я? Нет.

— Да что тут такого? Ты свободна и можешь ходить с кем угодно и куда угодно. Когда я вошел тогда в комнату, он держал тебя за руку. По-моему, тут нечего понимать.

— Подожди-ка, — горячо запротестовала она. — Но это ничего не значит! — Наверно, кошмар никогда не прекратится. До той самой минуты, пока она не сядет в самолет, они будут препираться. — К твоему сведению, между нами ничего никогда не было! Грэм — просто друг, и я не знаю, кто наговорил тебе такой чепухи.

— Но теперь он встречается с Ширли!

— Откуда ты знаешь? — вырвалось у Пенни.

— Она проговорилась. Нечаянно, конечно. А потом я заставил ее во всем признаться.

— Да, это так похоже на тебя! — презрительно прищурилась Пенни.

— А зачем ты покрывала ее ложь о так называемой подружке?

— Тебе-то что? — Пенни поморщилась от боли. — Что мне еще оставалось?

— Хорошо. Если у тебя с Грэмом ничего не было, почему тогда ты плакала? Должна же быть какая-то причина. Пока не скажешь, я тебя не отпущу. Будем стоять здесь всю ночь.

— Ну хорошо. Предположим, из-за Грэма, — чтобы только отделаться от него, обронила Пенни. Бороться уже не было ни сил, ни желания. Но при этих словах Макс еще больней сжал ее запястье. — Да, да. Я расстроилась, потому что он бросил меня.

— Так я и знал! — взревел мужчина и, наверное, толкнул бы ее, если бы они не стояли на краю водопада. Может, он сумасшедший, с ужасом подумала Пенни. — А еще пыталась утверждать, будто между вами ничего не было! Мне только непонятно, зачем ты постоянно врешь.

Пенни была поражена до глубины души. Почему он не поверил, когда она сказала правду, а когда соврала — сразу принял все за чистую монету? А может, специально говорит гадости, чтобы оскорбить ее?

— А откуда ты знаешь… когда я вру, а когда — нет?

— Потому что Ширли мне давно все рассказала про тебя и Грэма. И теперь этот красавчик променял тебя на нее.

— А, понятно. — Ну хорошо, Ширли это не сойдет с рук. — Пойдем к машине? — как-то неожиданно кротко предложила Пенни.

Макс пристально посмотрел на нее.

— А что, она соврала? — негромко спросил он.

— Ты имеешь в виду, насчет Грэма?

— Да.

— А ты не веришь Ширли? — язвительно спросила Пенни.

Макс, не сводя с нее глаз, медленно отпустил ее руку.

— Я спросил, правда ли это. — В голосе вновь послышались повелительные нотки.

— Да, правда, — тихо ответила Пенни. — Абсолютная правда.

Глава 10

Всю неделю Пенни и Нора работали над книгой и порой выезжали за образцами породы. Наконец Пенни выдалась возможность высказать Ширли все, что она думает о ней. В понедельник утром девушка решила искупаться и застала возле бассейна Ширли.

— И зачем ты это сказала? — сердито поинтересовалась Пенни. — Чего ты добилась, рассказав Максу, что я и Грэм встречались?

Ширли сидела на берегу, бессмысленно водя пальчиками ног по воде.

— Я даже не думала, что это так важно, — с невинным видом произнесла она. — А что Макс? Какое ему дело?

У Пенни вырвался возмущенный вздох:

— Не важно? Ты не ответила на мой вопрос. Но мне и так все ясно.

— Да? — беспечно откликнулась Ширли. — И что же тебе ясно?

— Ширли, пойми, ты зря ревнуешь меня к Максу. Он меня ненавидит, терпеть не может. И думаю, это надолго. — Хотя Джеймс и Нора еще не объявили о разрыве, Пенни смирилась с мыслью, что скоро уедет отсюда.

— С чего ты взяла, будто я ревную?

— Это видно невооруженным глазом. Да ты сама не раз говорила мне. Просила, чтобы я была твоей подругой, а сама…

— Если он не женится на мне, пусть на всю жизнь останется холостяком, — мрачно отозвалась Ширли. — Тебе же все равно, как он относится к тебе?

— Абсолютно! — раздраженно отрезала Пенни. — Пусть думает что угодно! Хоть что у меня сотня любовников!

Ширли выпучила на нее свои красивые глаза, но Пенни продолжала, не контролируя себя от злости:

— А насчет того, чтобы он остался холостяком на всю жизнь, — это, я думаю, было бы лучше всего! Не завидую той, что станет его женой!

— Пенни, ты что? Я тебя никогда не видела такой взбешенной! Почему ты так говоришь? Ведь я хотела выйти за него, помнишь?

— Тебе повезло, что у него другие планы. Он самый бесчувственный человек на земле. Просто подлец! — Пенни вспомнила о причине, по которой он противился счастью собственной матери. — Возомнил себя невесть кем! Царь и бог! Такие чувства, как сострадание и симпатия, ему абсолютно не знакомы. Для него важны только деньги! Больше ничего — только деньги! — Пенни совсем выдохлась, но зато теперь чувствовала облегчение. Словно камень с плеч свалился.

— Спасибочки!

Девушки обернулись. Из-за кустов показался Макс.

— Макс! — закричала Ширли, делая глазами странные знаки в сторону Пенни. — Ты слышал?

Пенни почувствовала на себе тяжелый взгляд темных глаз. Не выдержав, она опустила голову.

— Давай начнем тренировку! — резко обратился Макс к своей воспитаннице.

Пенни вспыхнула, развернулась и зашагала к дому. В саду она встретила отца.

— Ну, хорошо поплавала?

— Нет, я передумала. А ты давно здесь?

— Да, я рано встал.

Он медленно направился к соломенному креслу-качалке. Пенни поплелась за ним. До завтрака оставалось еще много времени. Они уселись под тенью огромного кедра.

— Ну, что ты решил? — поинтересовалась Пенни, в очередной раз удивляясь, как отец постарел за последние несколько дней. И все из-за Макса, подумала она и гнев снова овладел ею. — Не передумал?

Он покачал головой:

— Я пытался поговорить с Норой, но, ты же знаешь, она постоянно занята. Мы почти не оставались вдвоем. Однако я уже все решил и сегодня вечером точно поговорю с ней.

— Когда… когда мы уезжаем? — Справится ли Нора без нее? Конечно, она с легкостью найдет другого секретаря. Кто не согласится побывать на таком райском острове?

— При первой возможности. — Джеймс пристально взглянул на нее из-под густых седых бровей. — Чем скорее, тем лучше.

— Да, ты прав. Чем скорее, тем лучше. Но надо оповестить Нору заранее. За месяц хотя бы.

— Месяц — при сложившихся обстоятельствах это слишком.

— Представь, как она воспримет наш отъезд.

— Пенни, это не важно, — тяжело вздохнул Джеймс. — Время лечит.

Да, время лечит. Но сколько времени потребуется, чтобы боль утихла. И во всем виноват только Макс…

На следующее утро не успела Пенни войти в офис, как Нора набросилась на нее:

— Ну и прекрасно. Убирайтесь оба! — Женщина была вне себя от ярости. Щеки пылали, тонкие ноздри гневно раздувались. Пенни отшатнулась, не веря своим глазам. — Только подумать! Потратить столько времени на мужчину, который ни в грош меня не ставит! Быть отвергнутой в таком возрасте! Я просто выбита из колеи! Не могу работать! Чтобы я не могла работать! Теперь я точно не закончу книгу в срок! И вообще, наверное, не закончу! Да и плевать! Больше к ней не притронусь!

Пенни смотрела на нее и дрожала. Неужели это Нора? Эта невозмутимая, сильная женщина?

— Вы должны закончить книгу, — заикаясь, произнесла девушка, понимая, что говорит не то.

— Книга? Это единственное, что тебя волнует сейчас? Убирайся! И чем раньше вас обоих здесь не будет, тем лучше!

— Но, Нора…

— И не смей называть меня по имени! Я твоя начальница. Знай свое место! — Она вдруг осеклась и схватилась за голову. — Боже! Что я говорю? Ты больше не работаешь на меня! Ты уволена!

— Но… миссис Редферн, не знаю, что вам сказал мой отец, но…

— Сказал?! Он предал меня!

— Но он ведь как-то объяснил свой поступок? — Пенни шагнула в комнату, но тотчас попятилась под яростным взглядом Норы.

— Он сказал, что не любит меня! И после всего, что говорил мне! Я просто старая, выжившая из ума романтичная дура! Теперь я понимаю, Макс был прав, говоря, что его интересовали только мои деньги. Он понял, что Макс не даст ему разгуляться, и решил бросить меня!

— Нора! Как вы можете говорить такие вещи?! Папе плевать на ваши деньги! — Тут до Пенни дошло. — Неужели он так и сказал, ну, что не любит вас? — прищурилась девушка.

Нора швырнула на стол авторучку. Она покатилась по гладкой поверхности и упала на пол. Пенни машинально нагнулась, чтобы поднять ее.

— Сколько раз тебе повторять? Да, он так сказал, черт побери!

Пенни судорожно поправила волосы. Какой же глупец!

— Он как-то объяснил свои слова?

Бледное лицо женщины пошло пятнами.

— Как ты смеешь задавать мне такие вопросы? Я же приказала тебе покинуть помещение.

Пенни всплеснула руками, но не сдвинулась с места.

— Здесь какая-то ошибка. Папа любит вас…

— Любовь! — презрительно усмехнулась Нора. — Даже не упоминай при мне этого слова! Да он просто старый бабник!

Пенни вспыхнула от негодования, но сделала над собой усилие:

— Я не верю, что отец это сказал!

— То есть, по-твоему, я вру?!

— Конечно нет, — попыталась исправиться Пенни. — Я просто… он любит вас… — Она замолчала, увидев, как Нора меняется в лице.

— Мисс Дэвидсон, — произнесла она с достоинством, — если еще раз вы упомянете слово «любовь», я за себя не ручаюсь.

Пенни чуть не рассмеялась. Куда уж дальше! Она и так вне себя от ярости.

— Если он сказал, что не любит вас, не верьте, — произнесла Пенни тихо. — Можете не сомневаться, у него на это есть свои причины, но он точно солгал, потому что я уверена — он любит вас.

Нора нахмурилась и отвела взгляд:

— А ты видела его сегодня?

— Когда завтракала, он еще не встал. Поэтому я сразу прошла в кабинет.

— Он же обычно завтракает с тобой…

— Обычно да.

— Но сегодня его не было?

— Нет. Я подумала, папа решил поспать подольше. Пойду посмотрю, может, он уже встал.

Но, как оказалось, Джеймс и Ширли с самого утра отправились в город, сказав, что приедут только после обеда. Пенни вернулась в офис и увидела, что Нора неподвижно сидит за столом, склонив голову на руки. Когда Пенни вошла, она подняла на нее заплаканные глаза:

— Пенни, дорогая. Мне так стыдно! Ведь ты не виновата, что Джеймс бросил меня. Я не должна была так обращаться с тобой. Ты простишь меня? Пенни, я хочу, чтобы ты осталась.

— Конечно, я останусь.

Нора выглядела такой несчастной. Как отец мог обидеть ее? Как мог сказать, что не любит?

— Нора, а как отец в первый раз объяснил, что хочет разорвать помолвку?

— Что ты имеешь в виду? — озадачилась Нора. — Вчера вечером, после ужина, когда мы остались наедине, он вдруг ни с того ни с сего сказал, что разрывает помолвку.

— Но чем он мотивировал?

— Заявил, будто не любит меня.

Пенни нетерпеливо покачала головой:

— А что он сказал еще?

— Ах да. Сначала — что расстается со мной из-за Макса. Сказал, что у него тоже есть гордость и он не хочет, чтобы Макс думал, будто ему нужны мои деньги.

— А вы что ответили?

— Я сказала, что это не причина бросать меня.

— И вы действительно так думаете?

— Я же сто раз тебе говорила, я не пойду на поводу у Макса.

Пенни задумалась. Если отговорка не сработала, а она не сработала, Джеймсу все равно придется жениться на Норе. Но он думает, будто я влюблена в Макса и мне невыносимо будет жить здесь целый год, если только Нора не захочет уехать с острова. Поэтому Джеймс твердо решил увезти дочь с Доминики, даже принеся в жертву собственное счастье.

Как ни пыталась Пенни сохранять спокойствие, но не смогла сдержать слез. Конечно, надо бы заставить отца признаться во всем, но это бессмысленно, ведь он непреклонен в своем решении. Ненависть к Максу переполнила ее сердце настолько, что она готова была его убить. Из-за него такие прекрасные люди вынуждены отказаться от счастья!

— Пенни, дорогая… Пенни, ты плачешь?!

— Как бы я хотела, чтобы все было иначе, — прошептала девушка.

Нора горестно покачала головой:

— Что поделать… Сердцу не прикажешь…

Пенни подумала о Максе. Интересно, способен он на такое чувство, как любовь. Возможно, если бы он когда-нибудь любил, не был бы таким жестоким.

— Да… — вздохнула Пенни. — Сердцу не прикажешь…

Из-за ливней неожиданно сошел оползень. Пенни и Нора были настолько увлечены исследованиями, что не придали этому должного значения. Из-за потопа они потеряли уйму времени, но Пенни обещала помочь Норе закончить работу до того, как они с отцом покинут остров. Оставалось лишь несколько дней, что и стало причиной их спешки.

— Нора! Осторожно! — в ужасе вскрикнула Пенни, увидев, как огромный пласт глины сползает с холма. Но было поздно… Последнее, что девушка увидела, — ужасная масса камней, а потом сплошной мрак. Она потеряла сознание.

Очнулась Пенни в своей постели в Корал-Риф от ужасной боли. Все тело было перебинтовано, из-за чего она совсем не могла шевелиться.

— Нора! — завизжала девушка, пытаясь сесть. — Она что, умерла?

— С мамой все в порядке, — послышался спокойный голос Макса.

Пенни почувствовала на лбу прохладное прикосновение его ладони и слабо улыбнулась:

— Как она? Наверное, сильно пострадала. — У Пенни дико болела голова, ей было трудно говорить. В лучах заката она увидела силуэт отца, его бледное лицо и белые как снег волосы. — Папа, ты не должен был говорить Норе, что не любишь ее. Она такая милая. Зачем ты ее обидел?

— Успокойся, дорогая, все нормально.

Пенни нахмурилась. Отец говорил так, словно извинялся.

— Ты помиришься с ней?

— Я уже попросил у нее прощения, — виновато и ласково отозвался Джеймс. — Как ты себя чувствуешь, девочка моя?

— Все болит. А так ничего.

— Придется потерпеть, Пенни.

Она не верила, что это говорит Макс, но он все еще держал руку на ее лбу, и от этого девушка почувствовала легкое головокружение. Пенни не смогла заставить себя думать и, судорожно вздохнув, снова потеряла сознание.

Наконец, Пенни начала приходить в себя, и сквозь полумрак в сознании до нее стали доноситься далекие, когда-то знакомые голоса:

— Мне так стыдно. Но что оставалось делать?

— Я бы поступил на твоем месте так же. Ты просто заботился о тех, кто тебе дорог.

— Какое право я вообще имел заставлять вас подчиняться своей воле? Пенни меня никогда не простит. Так мне и надо.

— Нет, Пенни поймет.

Какой нежный и ласковый голос. Пенни поморщилась, пытаясь понять, кто это говорит.

— Как нам повезло, что ты оказался в этот момент рядом! Маму бы не удалось спасти, если бы не ты. Она оказалась на еще большей глубине, чем Пенни.

— Да, и правда. Мне просто захотелось прогуляться. Я даже не мог себе представить, что Нора и Пенни так близко.

— Тебе надо немного отдохнуть. Ты работал как проклятый.

— Я недолго ждал помощи. Боже мой, Макс, я врагу не пожелал бы такое пережить! Пока откапывал Нору, сходил с ума, думая, что Пенни умирает!

Снова послышался тихий и нежный голос:

— Не думай об этом, Джеймс. Просто расслабься и постарайся отдохнуть. Мама проснется примерно через час и захочет увидеть тебя. Я тоже пойду посплю немного.

— Хорошо… А с Пенни все будет нормально?

— Можешь не беспокоиться за Пенни. Я о ней позабочусь. Доктор сказал, что она поправится через месяц.

Время шло, и хотя физически Пенни была еще очень слаба, характер проявляла вовсю — они с Максом снова ссорились, хотя и не так, как раньше. Однажды вечером Макс, сидя у ее кровати и глядя ей прямо в глаза с невыразимой нежностью, вдруг взволнованно произнес:

— Знаешь, если ты сможешь вынести такого тщеславного, самовлюбленного и бесчувственного типа, как я, выходи за меня замуж. Да, конечно, я полон самомнения…

— Макс, ну что ты…

— Да, да, я — человек, не способный на сочувствие, и ценю в жизни только деньги… Если ты можешь смириться со всеми этими и еще многими недостатками, то, может, ты скажешь «да»?

Пенни закрыла лицо руками. От радости она лишилась дара речи. Собравшись с мыслями, девушка взволнованно пролепетала:

— Ты обещаешь перевоспитаться?

— Любовь моя, я готов на все!

— Да-а-а?.. — хитро прищурилась Пенни. — То есть я могу поступать как хочу?

— Не сомневайся.

— И ты не будешь командовать?

— Никогда в жизни.

— В таком случае… — Она задумалась, словно решая что-то очень важное, и продолжила: — Да, Макс, я стану твоей женой!

— Любовь моя… — Он не мог сжать ее в объятиях, поэтому наклонился и нежно поцеловал в губы. — Как только поправишься, мы поженимся!

Они одновременно заметили Ширли. Она стояла в дверях и, должно быть, все видела. Но картина не омрачила выражение ее прекрасного личика. Даже наоборот, глаза девушки сияли радостью. Она медленно вошла в комнату.

— Как ты, Пенни?

— Уже лучше, спасибо. — Пенни улыбнулась. Теперь-то Ширли должна быть довольна. — А где Грэм?

— Он попозже подойдет, — объявила Ширли и исчезла за дверью.

Макс нахмурился:

— Я так переживал за нее.

— Она выглядит гораздо счастливее.

— Ты знаешь, что Ширли ревновала тебя ко мне? Поэтому и наврала про тебя и Грэма.

— Но, Макс, ей было так одиноко. Правда, теперь я думаю, все будет нормально.

Через полчаса пришел Грэм, и, немного поболтав с Пенни, влюбленные голубки удалились погулять при луне.

— А мы вот никогда так не гуляли… — пробубнила Пенни с завистью.

— У нас все еще впереди. — Макс поднялся и открыл настежь окно. — На Доминике есть такой обычай — открывать окно, чтобы впустить ночь.

Макс взял ее за руку, и они долго сидели молча при лунном свете. За верандой порхало множество светлячков, легкий бриз наполнял комнату ночными запахами, а откуда-то издалека доносился хор тысяч лягушек. Пенни вздохнула и пожала руку Макса.

— Ты счастлива? — Этот бесконечно нежный, бархатный голос…

Пенни кивнула. Счастье переполняло ее, и она не могла вымолвить ни слова. Да и так все было понятно.

Макс наклонился и поцеловал ее, единственную и любимую.