Остров сбывшейся мечты

Глава 2

Морин прислушивалась к знакомым щелчкам ключа в замке двери ее домика у побережья. Она думала о том, что будет скучать по этой яркой хижине, по этому удивительному месту в тропиках.

Однако пока дело до этого не дошло. Оставив эти мысли, Морин взяла свою большую сумку, полную всевозможных блокнотов и записных книжек, и стала собираться на работу. Дорога туда занимала минут пять неспешной пешей прогулки.

А сегодня, когда солнце ласкало своим теплом ее светлую кожу, она с удовольствием принялась осматривать окрестности по пути к жилищу семьи Лурдес, построенному на их частной территории, которую они приобрели на самой границе заповедника. Обходя главное здание – белый прибрежный особняк, всегда напоминавший ей пену волн в штормовую погоду, – она позволяла себе фантазировать.

Рассеянно, ни о чем не задумываясь, она наблюдала, как волонтеры собирались, а затем исчезали за оградами доков. Даже отсюда ей были слышны оживленные разговоры и шум, исходивший от толпы, что двигалась в направлении огороженной и находящейся под наблюдением территории возле белого особняка на сваях, характерного для Флорида-Кис.

Окидывая взглядом людей, пришедших к огороженным территориям, на которых содержались выздоравливающие животные, она надеялась увидеть Истона. Но его не было.

Не было и Ксандера. После прошлой ночи мысли ее вновь и вновь возвращались к тому танцу. У нее из головы не выходили его теплые прикосновения и то, как нежно и искренне он заботился о своей дочери. Она думала о его чертовски притягательных голубых глазах.

Большую часть ночи она провела в попытках объяснить свое влечение к Ксандеру, возникшее так неожиданно. Вместо того чтобы признать, что тот ночной танец нашел отголоски в ее снах, она старалась переключить собственное внимание на более приземленные и материальные события, вроде группы школьников, которую в ближайшее время ожидали в заповеднике.

Попасть в заповедник посетители могли исключительно в ходе заранее организованного тура. Такая политика очень нравилась Морин. Таким образом, заповедник живой природы превращался и для нее самой в своего рода неприкосновенное убежище.

Взглянув на часы, она отметила для себя, который час. Школьники должны были прибыть с минуты на минуту. А это означало, что нужно найти Истона как можно скорее.

Если же ей удастся увидеть и Ксандера, то это просто доставит ей радость.

Впрочем, откровенно говоря, от одной только мысли о намеренно подстроенной, якобы случайной встрече с ним у нее начинала кружиться голова. В ее воображении то и дело вспыхивали воспоминания о вчерашнем танце.

Что было бы, если бы она действительно вдруг столкнулась с ним? Морин провела рукой по своим непослушным кудрявым волосам и едва сдержала невольный возглас, заметив Ксандера.

Ксандер шел плавно, не торопясь и на ходу надевал пиджак.

Когда Терри, его жена, стала участвовать в волонтерской деятельности, он построил этот дополнительный офис здесь, в заповеднике. Терри всей душой полюбила Ки-Ларго и свою добровольческую работу. Три года назад, когда Морин только начала сотрудничать с заповедником, Ксандер постоянно курсировал между двумя точками, выполняя основную работу в Майами, а офис на территории заповедника используя как второстепенный. Когда Терри не стало, он окончательно перебрался сюда.

На мгновение мысли Морин сосредоточились на воспоминаниях о Терри. Она была спокойной, деликатной женщиной. Прошло немало времени, прежде чем Морин обнаружила, что сердце Терри больше и отзывчивее, чем у большинства людей, а ее доброта, сопереживание и участие исключительно искренние. Раненых животных порой успокаивало одно только ее присутствие. Даже когда Терри уже была беременна, она неохотно выполняла офисную работу и, судя по наблюдениям Морин, с удовольствием предпочла бы работу с животными.

После смерти жены Ксандер полностью погрузился во все, что связано с заповедником.

Ксандер не спеша спускался по деревянной лестнице, что вела вниз из дома, стоящего на сваях.

– Морин?

Он произнес это так, словно не узнал ее. Хм… что ж, может быть, сегодня она посвятила своей внешности немного больше времени, чем обычно. Ее привычной, повседневной одеждой были джинсы и свободная футболка. Минимум макияжа – возможно, лишь пара взмахов щеточкой с тушью для ресниц, неброский блеск для губ и собранные в высокий хвост вьющиеся волосы. Сегодня же она выглядела привлекательнее. Ее приталенная рубашка подчеркивала фигуру, а губы благодаря помаде были чуть ярче.

– Да, конечно. Я что, как-то иначе выгляжу? – Морин улыбнулась, робко и как будто немного натянуто.

Он не спускал с нее глаз, тщательно обводя взглядом. Медленно, словно пытался что-то рассмотреть или понять.

– По сравнению со вчерашней ночью, когда была вечеринка? Да.

– Сегодня утром к нам на экскурсию должна приехать группа школьников, – торопливо объяснила она. – Они должны прибыть с минуты на минуту, а нам не хватает рабочих рук. Разве вам не пора быть на службе?

Слегка наклонив голову, она украдкой взглянула на него. Уголки его рта дрогнули, и на губах заиграла едва заметная улыбка. Он лукаво приподнял брови, подошел на шаг ближе и подмигнул ей. В этот момент он выглядел беззаботным и даже веселым.

– А как насчет вас, Морин?

Она почувствовала, как по спине пробежала легкая волнующая дрожь, стоило ей только взглянуть на него. В этот момент все мысли вдруг точно исчезли. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она нашлась что ответить.

– Я ищу вашего брата.

– Истон сегодня будет поздно. Вчера мы не ложились до глубокой ночи, не отходили от Роуз.

– Вы оба заботились о ней?

– Вас это удивляет?

– Я просто предполагала, что вы скорее склонны полагаться на помощь няни или бабушек и дедушек.

– Мой отец умер, мать путешествует. А бывшие теща и тесть порой слишком настойчивы в требованиях. Няне Элеоноре необходим отдых, чтобы она могла как следует присматривать за Роуз, пока я на работе. Кроме того, мне помогает брат. – Ксандер жестом указал на дорожку, что вела к служебным помещениям. – Может быть, пойдем?

И они пошли.

– Чудесно, что вы оба так заботитесь о Роуз. Как она?

– Судя по тому, что сказал врач отделения экстренной помощи, у нее ушная инфекция. Сегодня я отвезу ее к педиатру, чтобы он назначил нам дальнейшее лечение.

– Может быть, я могу чем-нибудь помочь?

Морин видела фотографии маленькой дочки Ксандера и ее рисунки в его кабинете – свидетельства преданной отцовской любви. Морин приходилось общаться с малышкой. Роуз была милой, очаровательной, нежной, активной и жизнерадостной девочкой. Своими крохотными пальчиками она тянулась к руке Морин, чтобы поиграть ее кожаным браслетом. И неосознанно, по привычке, Морин дотронулась до браслета. Эта вещица всегда и повсюду была с ней. Своего рода знак, свидетельствующий о ее постоянстве и верности.

– Спасибо. Но я думаю, самое трудное время мы уже пережили. Впрочем, надо признать, есть определенная ирония в том, что нам с братом пришлось выполнять всю женскую работу.

– А где-то в это время вздыхали одинокие женщины.

Он рассмеялся. А Морин вдруг затрепетала. Его голубые глаза обезоруживали, делали ее совершенно беззащитной, особенно в тот момент, когда он перевел взгляд на ее губы.

К своему ужасу, она поняла, что краснеет. «Немедленно возьми себя в руки», – сурово приказал ей внутренний голос, и она сделала глубокий вдох.

– Вы нужны здесь, чтобы заботиться о животных.

– Безусловно. Она ведь ваша дочь, а меня она почти не знает. – Морин подняла руки, словно сдаваясь. – Я перешла границу и приношу свои извинения.

Он вздохнул.

– Нет, это я прошу прощения. Вы искренне предложили помощь, а я повел себя как кретин. Говорят, за мной даже закрепилась такая слава.

Она промолчала.

– Не собираетесь опровергнуть? – Уголки его губ чуть приподнялись.

– Я бы не осмелилась говорить о большом начальнике нечто столь оскорбительное.

Он засмеялся.

– Вы не перестаете меня удивлять. Вы совсем не такая, какой я представлял вас прежде.

– А вы думали обо мне? – Слова, точно сами собой, вырвались у нее прежде, чем она успела подумать.

– Как ваш работодатель.

– Ну да, конечно. У вас был очень тяжелый год.

– Четырнадцать месяцев. Четырнадцать месяцев и три дня. – Его голос вдруг как будто сорвался.

– Мне безмерно жаль, что вам пришлось пережить такую утрату. – В это мгновение в ее груди что-то до боли сжалось. Она видела, как беззаветно Ксандер и Терри любили друг друга.

Их взгляды встретились, и в тот же миг порыв ветра принес с острова легкий аромат диких цветов и отголоски моторов автомобилей, мчащихся где-то вдали.

– Роуз – все, что осталось у меня от Терри. Ради нее я живу, но иногда… – Он нервно провел рукой по взъерошенным волосам и, чуть откинув голову, устремил взгляд в небо. – Иногда я чувствую, что недодаю ей чего-то.

Она осторожно коснулась его руки.

– Вы устали, как устает любой родитель. И вы превосходный отец. Вы здесь, с ней и делаете все для нее, так же как и ваш брат. И няня у Роуз замечательная.

– Да, несомненно, они очень привязаны друг к другу. Я каждый день уделяю дочери время.

– Я знаю. Совершенно очевидно, что вы ее любите.

– Да. Люблю. Она вся моя жизнь.

– Этой малышке очень повезло.

Ксандер посмотрел на Морин. Его голубые глаза сияли, губы чуть приоткрылись, словно он хочет что-то сказать. И чем дольше его взгляд не отпускал ее, тем труднее ей становилось дышать.

– Спасибо вам за помощь в устройстве приема и представления прошлой ночью.

– Спасибо вам за танец, что подарили мне прошлой ночью.

Еще несколько мгновений они стояли вот так, не шевелясь и не произнося ни слова, пока не стали прибывать автобусы, которые наконец вернули их к реальности.

Проведя целый день в помещении офиса, Ксандер отчаянно жаждал свежего соленого воздуха и солнечного света. Он переделал массу работы, отвез Роуз к педиатру и только что уложил ее. Он даже успел прочесть ей сказку, прежде чем она уснула. Его сменила няня.

Сегодня они с братом решили взять пробу воды в одной из ближайших топей. Ксандер объяснил себе, что присутствие на борту Морин – всего лишь необходимость, рабочий момент.

Он с нетерпением ждал появления Морин, надеясь доказать себе, что это влечение к ней противоречит здравому смыслу.

Истон, его помощница Порша, Морин и Ксандер – все были в купальниках и плавках, и их низко посаженная лодка плавно прокладывала путь по воде. Ксандер честно старался не смотреть на загорелые ноги Морин и то, как ее слитный купальник цвета лаванды подчеркивает стройность ее талии и бедер.

Порша Сото тоже была в слитном купальнике, однако длинный саронг скрывал ее фигуру. Эта женщина буквально олицетворяла собой чопорность и нарочитую строгость. Она поправила свою шляпу с широкими полями и солнечные очки, жесты выдавали ее обеспокоенность.

Истон расположился рядом со своей ассистенткой, которая, застыв, сидела, прижавшись к нему спиной и с силой вцепившись пальцами в борт лодки. Бедняжка. Она выглядела совершенно несчастной и напуганной до предела. Ксандеру хотелось успокоить бедную, дрожащую от ужаса женщину, но его опередила Морин.

– Вы бы хотели вернуться на берег? Вам вовсе не обязательно каждый раз плыть с нами, – мягко произнесла Морин, коснувшись руки Порши.

– Но доктор полагается на мои записи. – Она кивнула в сторону сумки, что держала в руках, хотя сама то и дело с тревогой бросала взгляд на мутную воду вокруг и обитателей топей, встречавшихся по пути.

– Наверняка они имеют большую ценность, – рассеянно произнес Истон и наклонился за борт лодки. Вдруг налетел порыв ветра, прижав плотно к телу синие плавки и белую футболку Истона.

Морин щелкнула языком, глядя на Поршу.

– Однажды аллигатор все-таки откусит вам руку.

Цвет лица Порши внезапно стал бледно-зеленым.

– Я же просто пошутила.

Порша посмотрела вниз, с трудом решилась освободить одну руку, другой продолжая сжимать край борта, достала диктофон из своей водонепроницаемой сумки и начала едва слышно бормотать что-то в микрофон.

Морин наклонилась к Истону:

– По-моему, она записывает завещание на случай гибели во время сегодняшней поездки.

– Возможно. И все же между нами сложилось взаимопонимание. Мы оба нужны друг другу.

– Просто кажется странным, что она взялась за работу, которая так ее пугает.

– Я хорошо плачу. Не многим понравится такая работа. Я могу ей доверять, а это дорогого стоит. Кроме того, я убежден, что где-то в глубине, за всей этой чопорностью, можно отыскать дух приключений.

– Если только прежде у нее не случится сердечный приступ.

Порша неожиданно присоединилась к разговору:

– Или не умрет от заражения какими-нибудь плотоядными бактериями.

Истон рассмеялся, и отголоски его смеха еще долго разносились над водой, пока он снова не вернулся к работе.

Едва Ксандер поймал взгляд брата, как тот уже перевел его на Морин. Что-то лукавое было в выражении лица Истона. Он на мгновение вопросительно поднял бровь, взглянув на Ксандера, и тотчас полностью сосредоточился на Морин.

– Мне безумно жаль, что вам придется от нас уехать.

– Мне тоже. Это работа моей мечты. – Все ее внимание, казалось, сконцентрировано в какой-то воображаемой точке на линии горизонта, и Ксандер невольно последовал за ее взглядом, стараясь представить, о чем она может думать в эти минуты. Лицо ее было печальным, похоже, ей вовсе не хочется покидать этих мест. Ну конечно, она ведь просила его найти способ продлить ее визу, чтобы она могла продолжить свою работу здесь. Он не получил ответа, но потом новости дошли до нее, и результат, очевидно, был отрицательным.

И все же в лице ее читалась душевная мука, и он подумал, что виной тому не только работа.

Истон тихонько присвистнул.

– А вы уверены, что нет совершенно никакого способа продлить рабочую визу?

– Мне отказали в продлении. Ваш брат даже подключил к этому юридическую компанию, где изучили все мои документы, чтобы хоть чем-то помочь, но в условиях ужесточения правил, связанных с иммиграцией, мой запрос был отклонен… – Морин снова посмотрела на Ксандера.

Знала ли она, что он слышит их разговор?

Он прилагал все усилия, чтобы выглядеть абсолютно незаинтересованным и безразличным. Взгляд Истона обратился на брата, Истон даже чуть кивнул ему. Это был какой-то знак, чтобы привлечь к чему-то внимание? Что же задумал его брат?

– Ксандер отдал и продолжает отдавать этому месту огромное количество времени, сил и энергии, а также своей души.

– Да, это так. И я вчера очень удивилась, когда он решил потанцевать.

– Кто бы мог подумать, что он способен исполнить джигу. – Обернувшись назад, Истон подмигнул брату. – Кто бы мог подумать, что он вообще станет танцевать? С тех пор как не стало Терри, подобные вещи с ним не случались.

– Она была прекрасной женщиной.

Ксандер старался не подать виду, что он пытается расслышать продолжение разговора.

– Да. И нам всем ее не хватает. И всегда будет не хватать. И все же я не могу оставить надежды, что мой брат найдет способ и силы, чтобы двигаться дальше. – Губы Истона растянулись в деликатную улыбку. Он посмотрел на Морин заговорщическим взглядом.

Морин покачала головой:

– Вы придаете танцу слишком большое значение.

– А я ничего такого не говорил.

– Я не собираюсь делать какие-либо шаги в отношении вашего брата.

Ксандер заметил, как боль вдруг исказила черты Морин.

– И этого я не говорил. Это ваши слова.

– Я разведена.

– Я знаю.

– Это было ужасно.

– Что ж, мне жаль слышать это.

– Все в прошлом, я стараюсь сосредоточиться на настоящем и на своей работе.

– Именно по этой причине вы хотите остаться здесь? Потому что на родине вас ожидает ваш бывший муж?

Истон бросил взгляд в сторону Ксандера, который в очередной раз сделал вид, будто этого не заметил. На самом же деле его чрезвычайно интересовал этот разговор. Тяжелый развод? Ему оставалось только гадать, что же могло произойти.

– Безусловно, здесь мне было легче начать все с чистого листа.

– Но ведь еще не все потеряно.

– Я ценю ваш оптимизм.

– Эй, прошу вас, – вдруг раздался голос Порши, – пожалуйста, доктор…

– Да, мисс Сото? – Истон повернулся к ней.

– Кажется, у меня начинается морская болезнь. – Едва успев договорить это, Порша перегнулась через поручень, превратившись в тень на фоне алеющего заката, и содержимое ее желудка тотчас оказалось за бортом.

Ксандер мгновенно отреагировал, резко сменив курс и направив судно к докам.

Они были не очень далеко, и уже через несколько минут доки были в поле зрения.

Там же оказались и родители Терри. Если они вдруг прибывали из Майами без всякого предупреждения, это неизменно было дурным знаком.

Ксандер спрыгнул с лодки и помог Порше выбраться на берег. Она была мертвенно-бледной. Как только ее ноги ступили на твердую землю, Порша прикрыла ладонью рот, учтиво кивнула тестю и теще Ксандера и ринулась к дому, вероятно из последних сил сдерживая тошноту.

Родители Терри смотрели на окружающий пейзаж и все происходящее с нескрываемым отвращением. Теща Ксандера провожала взглядом Поршу, бежавшую к дому вверх по склону. Брови Делайлы озадаченно изогнулись, и казалось, между ней и Джейком, тестем Ксандера, состоялся какой-то безмолвный диалог.

Они всей душой ненавидели место, в котором оказались, и не пытались это скрыть.

Джейк проводил взглядом Поршу, а затем посмотрел на Ксандера. В его глазах читалось исключительное неодобрение.

Ксандер в душе негодовал: неужели они действительно могли подумать, что он проявляет к Порше какой-то особый интерес? К тому же какое они вообще имеют право лезть в его личную жизнь и тем более судить его? Безусловно, всем им чрезвычайно не хватает Терри, но ее нет уже больше года, и с этим придется смириться.

И тем не менее ему хотелось сказать им, что они все неверно поняли. Кстати, Порша не в его вкусе. Он уже готов был высказать свой протест, как вдруг его поразило сходство характеров двух женщин. Порша – утонченная, спокойная, сдержанная, она обладает множеством качеств, присущих Терри.

Однако Ксандер никогда даже не задумывался о ней. Ни разу. Для него в ней не было и намека на притягательность. Абсолютно ничего, похожего на то, что вызывала в нем Морин. Ксандер невольно посмотрел на нее. Она помогала Истону пришвартовать лодку.

Он снова посмотрел на тещу и тестя, пытаясь понять причину их визита.

Джейк и Делайла Гудвин были хорошими людьми, но у них был существенный недостаток: они окружали ребенка гиперопекой.

Ксандер всегда предполагал, что это их чрезмерное внимание и неотступный контроль связаны с обстоятельствами рождения Терри. На протяжении многих лет Джейк и Делайла пытались зачать ребенка, но безуспешно. И все же Делайле удалось зачать и выносить Терри. Это был для них ребенок-чудо. Их единственный, долгожданный ребенок.

На протяжении всей жизни Терри опекали и баловали. Родители обращались с ней так, словно она хрустальная. Сейчас Ксандер, будучи отцом, понимал их желание и стремление уберечь ее, но Джейк и Делайла определенно переходили все границы разумного в своей заботе и опеке.

Делайла поправила фамильное жемчужное ожерелье, которое было единственной драгоценностью, свидетельствовавшей об их огромном состоянии. Они были добрыми людьми, но слишком привыкли во всем отдавать приказания и диктовать свои условия. Они были не из тех, кто готов идти на компромисс.

– Мы слышали, наша внучка больна, а ты тем временем проводишь время здесь. Кто же заботится о ней? – сурово спросил Джейк.

– Сейчас она спит, а присматривает за ней Элеонора. У Роуз ушная инфекция. Вчера ночью мы обратились в отделение экстренной помощи, а сегодня были у педиатра.

Театрально приложив к груди ладонь с безупречным маникюром, Делайла нахмурилась.

– А ведь о ней могли бы заботиться ее родственники.

– Они и заботятся. Ее родной отец и дядя. – Ксандер что было сил старался не повышать тона.

– И оба они здесь, развлекаются катанием на лодке, – продолжала Делайла.

– Работают.

– Ну, хорошо. Работают. Но ведь с ней могла бы оставаться ее бабушка.

– Я очень ценю ваше предложение помочь. Кто рассказал вам о ее болезни?

Делайла пренебрежительно махнула рукой, словно это не имело значения.

– Кто-то из сотрудников, когда я позвонила, чтобы просто поздороваться.

Скорее, чтобы проверить. Родители его жены отнюдь не делали тайны из того, что хотят оформить опекунство над Роуз. Ему было бы гораздо уютнее в их обществе, и он был бы даже рад их визитам, если бы они не делали постоянно своих записей и пометок, бесконечно строя свои чертовы планы и козни.

Он старался сохранять благоразумие, насколько это вообще было возможно.

– Роуз проснется примерно через час. Если вы хотите остаться на обед, можете поиграть с ней, когда она проснется.

Он обернулся, чтобы посмотреть, чем заняты его брат и Морин. Истон привязывал лодку в доке, а Морин собирала взятые ими пробы. Однако совсем не это привлекло внимание Ксандера. Огромный аллигатор заплыл на территорию доков и натолкнулся на лодку. Низко посаженная лодка закачалась, и Ксандер мгновенно перевел взгляд на Морин, перегнувшуюся через ограничительный поручень.