Остров Сердце

Киллер "Мрак"

Погрузку Каленина в милицейский катер Марк Ручка наблюдал, находясь на островной пристани. Человек десять местных жителей ждали тут паром, чтобы отправиться "на землю". Они-то и стали свидетелями захватывающего зрелища: московского гостя, закованного в наручники, вели к катеру два вооруженных автоматами омоновца.

О кровавой драке с Морозовым знали уже практически все. Степке, разумеется, сочувствовали, а Беркаса решительно осуждали. Поэтому автоматчиков встретили одобрительным гулом, кто-то даже выкрикнул:

– Упеките его годов на десять! А Верка пусть ему передачи носит!…

Беркасу было, конечно же, не до зрителей, поэтому разглядеть среди них Марка, низко натянувшего на глаза бейсболку, он бы не смог. А и разглядел бы, что толку? Видел он его всего раз, тогда в подмосковном лесу… К тому же Марк был в темных очках и, заметив Каленина, на всякий случай отвернулся.

Провожая глазами прыгающий на волнах милицейский катер, Марк неожиданно для себя посочувствовал Каленину. Он дважды проверил его на прочность. От гранаты тот увернулся, а вот от подставы с Морозовым не ушел, и теперь ему придется ой как не просто. Ну, и будет с него! А дальше пусть Дибаев с ним сам разбирается. Если сможет, конечно…

…В нужное время паром не подошел. Кто-то сказал, что на сегодня его вообще отменили до следующего утра. Марка эта новость не обрадовала. На пароме можно было легко затеряться, а вот переправляться на частнике – значит точно засветиться. Скрипнув от досады зубами, он еще глубже натянул бейсболку и двинулся через весь остров к графской усадьбе, рядом с которой в маленьком флигеле, расположенном на пологом склоне, ведущем к воде, проживал Егорыч – школьный охранник и специалист по всем иным хозяйственным случаям.

…Кличку "Мрак" Ручка придумал себе сам. Совершив первое заказное убийство, он стал искать безопасный способ общения с потенциальными заказчиками, и первым шагом стало появление "говорящей" клички. Система была сложной и многоступенчатой, с длинной цепочкой посредников. Когда достигалось согласие о цене, по многоходовой схеме передавался платеж, который поступал на счет фирмы-однодневки. Дальше "Мрак" безукоризненно делал свое дело.

Следов не оставлял, свидетелей тоже. Брался только за серьезные и дорогие заказы, не распыляясь на всякую мелочевку. Поэтому в милиции на него не было ни одной сколько-нибудь внятной разработки. Его практически никто не видел, никто не знал, как он выглядит и сколько ему лет.

Так что кличка для киллера-невидимки была в самый раз.

И заказчики, и милиция знали о нем только одно: "Мрак" всегда стрелял из ТТ, но только не советского, а чешского, известного под названием "Модель 52". Пистолет, конечно, довольно громоздкий и не самый удобный для заказных убийств. Но у чешского ТТ были и явные плюсы, которые перевешивали все недостатки.

Главное – начальная скорость полета пули существенно выше, чем у всех традиционных пистолетов. Это позволяет произвести единственный прицельный выстрел даже с пятидесяти метров. Пятиграммовая чешская пуля на таком расстоянии запросто прошивает почти любой бронежилет, за исключением специальных спецназовских, третьего уровня защиты…

Марк был романтиком своего дела. Ему нравилось убивать и чувствовать себя хозяином чужих человеческих жизней. Он отнимал с профессиональной холодностью гурмана, который знает цену хорошему блюду и смакует его с уверенностью в правильности своего выбора.

Особенностью его почерка было еще то, что он никогда не бросал оружие на месте преступления, как принято среди людей его профессии. Марк резонно полагал, что любое оставленное оружие – это всегда след, который может вывести на исполнителя убийства. Он считал глупостью выбрасывать оружие только для того, чтобы в момент задержания его у тебя не было. Если поймали, значит, не обеспечил себе отход после выстрела, значит, плохой киллер, а раз так, какая разница, поймали с пистолетом или без! Если вляпался, то всегда докажут причастность к убийству. Тогда зачем выбрасывать оружие? Тем более эффективное и пристрелянное…

Он понимал, конечно, что таскать с собой пистолет, отправляясь за тысячи километров для выполнения очередного заказа, вовсе не безопасно. И придумал свой фирменный способ его доставки в другой город.

Марк шел на вокзал, выбирал наметанным глазом проводницу поезда, желательно без обручального кольца, возрастом хорошо за тридцать и чтобы уход за собой был виден – губы в помаде, глазки подведены, короче, еще ищет свой женский шанс. Он белозубо улыбался женщине и просил:

– Красавица, выручи! У друга день рождения, а я, как назло, выехать не могу – хозяин не отпускает, велит срочно фуру в Николаев перегнать. Вот даже билет взял, а придется сдавать…

Марк для убедительности показывал железнодорожный билет.

– Дальнобойщик, что ли? – уважительно интересовалась проводница, оглядывая ладную худощавую фигуру Марка.

– Ну да! Работа хорошая, денежная, но для семейной жизни трудная… Холостякую вот до сих пор! А уже к сорока!

– К сорока? – удивлялась проводница. – А не дашь!

– А мы, чернявые, всегда моложе своих лет выглядим.

– Ну и чего тебе надо?

– Да шахматист он, дружок мой. Вот я ему на сороковник и заказал шахматы. Ручной работы.

– Мужчины сорок лет не отмечают!

– Да глупости все это! Мы каждый год на его день рождения собираемся всей компанией… Выручи, а? Отвези презент!

– Не положено нам! А вдруг ты что запрещенное передать хочешь?

– Да ты что! На, гляди! – Марк охотно открывал коробку и демонстрировал необычную шахматную доску.

– Мне ее друзья-якуты сделали. В рейсе был, вот и заказал. Скажи, красивая?

– А тяжеленная-то! – с уважением замечала проводница. Тайник с оружием она бы не нашла при всем желании. Да и открыть его можно было только специальной хитрой отмычкой.

– Так из камня же, говорю. Возьми, красавица. К тебе подойдут на вокзале и скажут заветное слово – ждем, мол, презент от Григория, то есть от меня, а шахматы для Михаила. И все дела… На вот, возьми, здесь тысяча рублей, а вот это тебе к чаю в дорогу… – Марк доставал из сумки дорогую коробку конфет и маленький торт.

– Ой! – жмурилась проводница. – Торт лишним будет. За фигурой слежу!

– Знаешь что… как тебя звать?

– Тамара!

– …Тома! Лично я без ума от твоей увлекательной фигуры. – Марк понижал голос до намекающего полушепота. – Дай адресок. Вернусь из рейса, обсудим интимно ее детали…

Дальше Марк отправлялся в аэропорт, добирался до точки назначения и начинал готовиться к выполнению задачи: много раз промерял шагами маршрут отхода, хронометрируя каждое свое действие. Он знал, что в киллерском деле главное – не сам факт устранения объекта. Это, пожалуй, самое простое. Главное – придумать, как ты потом исчезнешь, не оставляя следов и шансов для потенциальных преследователей.

Когда наступало время, ехал на вокзал, находил какого-нибудь паренька, которого просил забрать у проводницы коробку, объясняя, что сам он не может к этой бабе подойти, так как она подруга его жены и не должна знать, что он находится здесь в городе, естественно, по интимным делам.

Этот номер у него всегда проходил без задоринки, только вот по дороге на Сердце случилась неприятность. Он добрался до Астрахани самолетом, как обычно, встретил поезд, но когда посыльный вернулся, то сообщил Марку неприятную весть: на подъезде к Астрахани вагон стал объектом нападения банды малолеток, которые обчистили пассажиров, а также купе проводников, после чего попрыгали из поезда в степь, где благополучно растворились.

…Каждое убийство Марк обставлял, как продуманный до мелочей спектакль. Особенно памятным был первый заказ, когда он расстрелял казанского авторитета Саню Даньшина. Марк воспользовался хрупкостью своего телосложения, поскольку к тогдашним семнадцати годам весил килограмм сорок, а ростом был едва ли выше полутора метров.

Все вышло в точности так, как он и рассчитывал.

Сначала в туалет ночного клуба вошли телохранители. Убедившись, что в помещении никого нет, они запустили туда подвыпившего шефа, который, покачиваясь, пристроился к писсуару. А телохранители, как полагается, деликатно вышли и встали у дверей снаружи.

Почти тут же раздался выстрел. Секьюрити обнаружили Даньшина с простреленной головой на полу, но понять, откуда прозвучал выстрел, смогли только через пару часов, когда, вместе с прибывшей милицией, обнаружили этажом выше, в техническом помещении, вскрытый воздуховод, в который Марк смог протиснуться и через решетку которого произвел смертельный выстрел…

Профессию киллера он выбрал совершенно осознанно. Оставшись в тринадцать лет круглым сиротой, он попал в детский дом, который находился в Тульской области, недалеко от того места, которое в народе именовалось "химией". Именно сюда ссылали из Москвы на вредное химическое производство всякий полууголовный сброд. Отсюда, кстати, и пошло ставшее позже общепринятым выражение "отправить на химию"…

А через год рухнула страна "с названьем гордым СССР". Вместе с ней стало рушиться все вокруг, включая тот самый детский дом, который закрыли под благовидным предлогом – мол, рядом вредное производство, а на самом деле из-за полного отсутствия финансирования и разбегающегося персонала. Детей рассовали кого куда. Марка отправили в Казань. Тут он еще с годик помыкался по детским домам, а потом сбежал…

Жил он у сердобольной старушки, которая приютила сироту. И поскольку та каждый день торговала на центральном рынке города, Марк стал ей помогать, а заодно осваивать трудную науку обмана покупателей, мелкого воровства и непростых взаимоотношений с бандитами, которые обкладывали всех торговцев данью.

Наблюдательный и битый жизнью пацан вскоре разобрался в хитросплетениях бандитских войн за контроль над рынком.

Время тогда наступило странное и поганое. Имена главарей банд, воров в законе, всяких махинаторов, обворовывающих доверчивых сограждан, были известны всей стране, а не только правоохранительным органам. Собственно говоря, они и не скрывались, поскольку милицию подмяли под себя, властей не боялись, а охрану держали только потому, что опасались конкурентов – таких же бандитов, какими были сами.

Марку не составило труда понять, кто с кем воюет и кто лидеры враждующих банд. Сначала в жертву Марк выбрал не Саню Даньшина, а его конкурента. Даньшин был молодой, веселый и красивый парень, который яростно прожигал свою жизнь в пьяном кураже и распутстве. А в его конкурентах ходил пожилой пятидесятилетний азербайджанец, страдающий запорами и штрафующий от жадности своих охранников за то, что они не вовремя подали ему тапочки.

Короче, веселый Саня нравился Марку больше, чем мрачный азербайджанец.

Но его попытки выйти на Даньшина и предложить свои услуги успехом не увенчались. Все решил случай: один из охранников авторитета, в ответ на просьбу передать Даньшину записку, пнул щуплого подростка под зад, обозвал "черножопым" и вышвырнул за двери ночного клуба.

Тогда смертельно обиженный Марк обратился к азербайджанцу с предложением "разрешить конфликт".

Тот пацану тоже не поверил, но выслушал внимательно. Его сомнения продолжались ровно до той поры, пока странный пацан не проник к нему на строго охраняемую дачу в элитном поселке Боровое Матюшино и не положил в постель пойманного в лесу ежа, который, запутавшись в простынях, грозно фыркал и шипел на ошалевшего хозяина спальни.

– Сколько возьмешь? – спросил азербайджанец, оценив ситуацию.

– Пять! – отрезал худосочный, но наглый подросток, заставив собеседника поморщиться. Пять тысяч "зеленых" были по тем временам огромными деньгами.

– А если не справишься?

– Тогда он убьет меня… а потом, скорее всего, и вас. Да вы не беспокойтесь: ровно через неделю рынок будет ваш…

Азербайджанец посмотрел в черные глаза подростка и ощутил настоящий холод где-то под сердцем. Он однажды ходил в тюрьме на заточку и тогда испытал очень похожие чувства. К тому же в углу комнаты валялся убитый еж, которому субтильный пацан безжалостно перебил позвоночник одним ударом ладони по колючей спине.

– Все будет, как я сказал! – твердо повторил паренек. – Скажите охране, чтобы выпустила меня… Не хочется опять через камин…

Так юный Ручка заработал свои первые пять тысяч долларов, а вскоре в криминальном мире пошла молва об удачливом и неуловимом киллере, который, правда, берет деньги наперед, но работает безупречно.

Выполнив заказ, "Мрак" обычно на несколько месяцев исчезал и тратил это время на самоподготовку: изнурял себя многочасовыми спортивными тренировками, оттачивая боевой стиль, который принято называть русским. По мере взросления он сильно переживал, что никогда не сможет на равных конкурировать в рукопашной со сверстниками. Природа наделила Марка узкими запястьями, по-девичьи тонкой талией и вообще – телосложением вечного подростка. Но однажды он увидел, как в жестокой уличной драке малорослый мужичок легко разбросал четверых амбалов.

При этом действия победителя напоминали нескладные пошатывания подвыпившего человека. Он то прилипал к противнику, то как бы падал вместе с ним, то странно раскачивался, делая абсолютно курьезные телодвижения, но все это вместе взятое приводило к тому, что в него никто толком не мог попасть серьезным ударом, а его противники, напротив, отлетали и падали так, что больше уже не подымались.

Марк познакомился с удивительным бойцом, и тот дал смышленому пареньку первые уроки.

– Вот смотри! – говорил он. – Если ты изо всех сил упрешься, а на тебя налетит человек, который вдвое тяжелее тебя, что будет?

– Он меня собьет с ног

– Верно. А если так: наоборот, не упирайся, а добавь к его весу свой и потяни на себя. Устоит?

– Вряд ли… Но он все равно меня свалит. Да еще подомнет.

– А вот чтобы этого не случилось, надо владеть приемами русской борьбы. Давай! Атакуй меня и представь, что ты весишь сто килограммов, а во мне сейчас шестьдесят. Давай!

Марк сделал решительный шаг вперед, обозначая одновременно удар в голову. Соперник же неожиданно как бы прилип к нему, схватил за локоть, потянул на себя, а в последнюю секунду, когда оба стали валиться на землю, немыслимо прогнулся в спине, вывернулся и остался на ногах, и тут же нажал коленом упавшему Марку на позвоночник и перехватил сзади за горло. Фокус был поразительный.

Овладев этим стилем, Марк добавил к нему ударную технику и настолько преуспел в этом, что смело мог конкурировать с самым сильным противником.

… В жизни у Марка была одна проблема – зато серьезная. Он знал, что иногда теряет контроль над собой, почти теряя сознание, и его действия становятся непредсказуемыми. Он мог ударить человека на улице только потому, что ему не понравилась его улыбка. Как-то раз он расстрелял в ресторане официанта, который, как ему показалось, был недостаточно вежлив.

Припадки с потерей сознания случались с ним все чаще, и он, идя на дело, каждый раз просил свою бандитскую фортуну сделать так, чтобы в самый решающий момент болезнь не свалила его в беспамятстве.

Однажды он получил заказ от абсолютно надежных людей, с которыми не раз и не два имел дело. Но клиент был уж больно заметной фигурой – начальник финуправления МВД РФ генерал-лейтенант Петр Анатольевич Удачник. Следовательно, искать убийцу будут серьезно, и Марк решил инсценировать смерть от сердечного приступа. Для этого он собирался нанести спящему клиенту так называемый энергетический удар. Этот удар, известный из техники карате, наносился раскрытой ладонью в область сердца, к которой в этот момент плотно прижималась другая ладонь. При правильном исполнении наступала мгновенная остановка сердца, а врачи потом диагностировали смерть от сердечной недостаточности.

Марк собрал информацию и в числе прочего выяснил, что по выходным Удачник регулярно выезжает в санаторий четвертого главного управления "Барвиха" – генерал не считал излишним раз в неделю снять кардиограмму, принять лечебные ванны, посидеть на лечебной диете…

Самое место для сердечного приступа.

Охраны не было, за исключением личного водителя, который по совместительству был телохранителем и, как правило, занимал палату рядом с шефом, появляясь только в том случае, если генерал нажимал тревожную кнопку.

Ночью Марк легко забрался на третий этаж и бесшумно проник в генеральскую палату, так как балконная дверь была не заперта. Удачник спал на животе, обхватив подушку волосатыми руками. Он был одет в полосатую пижаму, а лысину согревала шапочка, напоминающая татарскую тюбетейку. Генерал по-детски всхлипывал во сне и чмокал губами.

Марк слегка растерялся, так как не знал, сработает ли удар, если его наносить со спины. Он решил дождаться, когда генерал перевернется. И тут фортуна подвела: киллер-невидимка потерял контроль над собой. Сначала к горлу подкатила тошнота. Так бывало всегда, когда начинался приступ. Что произошло дальше, Марк точно не помнил. Вроде бы он, в припадке необъяснимой ярости, пару раз со всего маху пнул спящего, а дальше провалился в темноту…

Следующие дни он провел у генерала на даче. В пыточной… Его особенно не мучили. Пару раз приставили оголенные провода к половому члену, пару раз к вискам, потом сделали какой-то укол, и Марк выложил про себя все, что знал и даже то, что подзабыл, а тут сразу вспомнил… Генерал участвовал во всех допросах лично и особенно напирал на какого-то Дибаева – не он ли заказчик? Марк такой фамилии не знал, а поскольку всех прочих сдавал, как говорится, "на раз", стало ясно, что он говорит правду.

Заказчиков вскоре приволокли в тот же подвал. Мучили страшно. Но и они Дибаева не знали, а убийство генерала затеяли по просьбе неведомого им иностранца, которому милицейский начфин не вернул какие-то сумасшедшие деньги – то ли за яхту, то ли за дом в Ницце.

Короче говоря, пришлось Марку расстрелять обоих по просьбе Петра Анатольевича, который этот расстрел предусмотрительно заснял на видеокамеру, а пленку положил в сейф, пояснив, что Марк Ручка отныне становится его рабом, нужным для всяких грязных дел…

Ручке эта идея не понравилась. Он запомнил фамилию Дибаева, которого так боялся Удачник, а потом и отыскал, предложив свои услуги. Тот предложение принял, и вскоре милицейский генерал, причастный, как выяснилось, к покушению на президента России, был обнаружен мертвым в собственном автомобиле. Вроде бы покончил жизнь самоубийством, а именно застрелился… "Мрак" сработал, как всегда, хорошо. Он припер своего мучителя к сидению, пережал пальцем сонную артерию, а когда тот на пару секунд потерял сознание, вложил в его ватные пухлые пальцы пистолет и нажал генеральским пальцем на пусковую скобу…

Дибаев заплатил за расправу с Удачником щедро, разрешив вместе с компрометирующим видео забрать из генеральского сейфа все деньги, которые там обнаружатся. Сумма оказалась огромной – больше трехсот тысяч долларов. И Марк сразу понял, что это аванс на будущее, поскольку жизнь генерала столько явно не стоила.

Так и вышло: спешно улетая в Лондон, Дибаев позвонил Марку и сказал, что в эту цену входит жизнь некоего Беркаса Каленина. Чтобы отработать должок, Марк и прибыл на остров Сердце…

Впервые в жизни убивать ему не хотелось.

Он даже не мог толком объяснить самому себе, что поколебало его привычное равнодушие к судьбе будущей жертвы. Может быть, дело было в том, что пропал его любимый пистолет, и это Марк посчитал дурным знаком.

Скорее, впрочем, раздражало поведение Дибаева, который, сидя в Лондоне, вел себя как хозяин его судьбы. Ведь он отдал Марку генеральский сейф без всяких предварительных условий. Да и о сумме узнал только от самого Марка. А если бы Марк промолчал или просто назвал, скажем так, неточную цифру?… Тогда заказа на Каленина не было бы? Пусть живет?

Убить Каленина проще, чем курицу зарезать, это Марк понимал, как никто другой… А если дать ему шанс? Если сыграть с ним в "орла-решку": пусть сам выберет – жить ему или нет…

Со школьным сторожем и дворником он познакомился в два счета. Егорыч сразу оценил щедрость постояльца, который заранее припас несколько бутылок и денег на деревенский самогон давал исправно.

– Сколь хочешь, живи! – радовался нежданной удаче Егорыч. – Вход в мою келью персональный, мальцы ко мне не лазят. Рыбачь до белых мух, коль намерение имеется! Ираида у меня знашь где?… – Егорыч погрозил кулаком куда-то в потолок. -… Вот она у меня где! Как скажу, так и будет.

– А ты ей ничего не говори, – посоветовал Марк. – Женщина нервная, подумает, незнакомый мужик, дети тут, ну, и начнутся разговоры… Зачем нам помехи, – кивнул он на водку, – в деле истребления этих запасов?

– И то верно! – согласился Егорыч, с любовью разглядывая диковинную бутылку необычной формы с надписью "Nemiroff". – Это чья ж такая будет? Очки-то давно потерял, а буквы мелкие…

– Американская! – убедительно соврал Марк.

– Уважаю! – серьезно закивал Егорыч. – Эти говно не делают…

С помощью Егорыча Марк раздобыл гранату, объявив, что хочет малость побраконьерить. Нехитрым приспособлением он увеличил время срабатывания взрывателя примерно до минуты и предоставил Каленину смертельно опасную возможность испытать судьбу…

…Когда Каленин с гранатой разобрался, Марк, наблюдавший эту сцену от начала до конца, почувствовал странное удовлетворение. Перед этим он долго объяснял пацану, что не надо разжимать пальчики, пока гранату не возьмет дядя…

– Молодец! – хмыкнул Марк себе под нос – имея в виду то ли пацана, который все сделал правильно, то ли Каленина, который не спасовал…

Со Степкой вышло случайно, можно сказать, от скуки. Егорыч завел… Степка, говорит, в рукопашной – зверь! Хоть вдесятером на него выходи. Хоть с ножом! Хоть как! Покалечит он москвича, как два пальца об асфальт…

– Москвич против Степки, что овца против медведя, – согласился Марк. – Только зачем Степке его, горемычного, калечить?

– А куда он денется, Степка-то! – вздохнул Егорыч. – В деревне так: чо хошь делай, а честь свою мужскую прикрой! Потому должон он москвича энтого проучить: нос ему сломать для порядка, или какую иную важную часть организма изувечить! Только чтобы всем видать было, что Степка за честь свою поруганную открыто вступился…

"Ладно, дед! – подумал Марк, чувствуя прилив сил, который он всегда испытывал перед рукопашной. – Потрогаем твоего непобедимого. Заодно и клиенту испытание устроим… Пускай снова жребий тянет".

…Вернувшись с пристани несолоно хлебавши, Марк никуда больше не выходил. Он до вечера провалялся на раскладушке, читал старые газеты и смотрел телевизор, рассчитывая хотя бы завтра покинуть остров. Но ближе к ночи Егорыч принес дурную весть: парома в ближайшие дни ждать не следует, поскольку какие-то супостаты еще вчера сожгли его до полной непригодности.

– Не горюй! – ободрил Марка Егорыч, деловито расставляя на столе, покрытом газетой, нехитрую закуску. – Назавтра я к одиннадцати с работой управлюсь и доставлю тебя "на землю" самолично, как говорится, в лучшем виде.

– Ты же божился, что у тебя нет лодки! – рассердился Марк.

– Вчерась и не было, а теперя объявилась! – гордо ответил старик. – На мою старую "резинку" свояк нынче мотор обещал приладить. Потому транспорт назавтра будет. Давай выпьем…

Но утром, ближе к одиннадцати, на пристани началась неведомая суета. Марк еще на подходе разглядел несколько мощных катеров, с которых на берег высаживались крепкие мужики. Они вытаскивали на деревянную причальную платформу неподъемные ящики и аккуратно запакованные огромные баулы. Марк наметанным глазом оценил их отменную физическую подготовку и сходство в одежде: практически все были в легких комуфляжных штанах, заправленных в высокие армейские ботинки. Физиономии этих явно хорошо тренированных товарищей тоже заставили Марка задуматься: многовато было, как принято говорить, лиц неславянской наружности.

Русские, правда, тоже были. Несколько светлоглазых и светловолосых парней виртуозно ругались матом, подгоняя соратников. И вся эта интересная компания, с мешками на потных спинах, быстро и умело стала рассредотачиваться по острову.

– Это кто ж такие будут? – поинтересовался Егорыч у знакомого мужика, который шел от пристани.

– А бес их знает! – охотно откликнулся тот. – Говорят, какие-то соревнования… Триатлон, вроде…

– Триатлон, говоришь! – Марк поразмышлял еще минуту и решительно развернул Егорыча в сторону флигеля. – Давай-ка бегом, дед!

Когда Егорыч, запыхавшись, захлопнул за собой дверь, Марк неожиданно зло, причиняя старику боль, сгреб его за ворот и жестко спросил:

– Про графский подземный ход вчера наврал по пьянке? Ну?!

– Почему сразу "наврал"?! Имеется!

– И где он?

– Тут вот! Прямо подо мной! Подвал тут… Только это… туды никто годов сорок не лазил.

Марк зачем-то взглянул на часы. Было десять минут двенадцатого. В этот момент ударила первая автоматная очередь. Тут же за ней – вторая…