Остров внутри (Жизнь Бханте Ньянадипы) - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Бхикку Хирико (III Dipa Новый свет) #4

III Dipa Новый свет

Дитя войны, Франция

Вторая мировая война была глубоко личной для Бханте Ньянадипы. Юджин Жён, отец Бханте, был участником французского движения сопротивления в составе группы под названием “Combat”. После вторжения он был взят в плен и отправлен в Германию. Но он продолжал быть борцом за свободу Франции. Вернувшись из заключения в качестве французского солдата в начале войны, он завершил своё медицинское образование в 1942. После этого он сразу же присоединился к французскому сопротивлению как молодой врач в Лионе, сначала в “Comité Interfaculté de Résistance”, а затем в “Armée secrete”. В июне 1943 года он присоединился к сети “Service Pericles”, которая создала школы Маки (Maquis-Ecoles), и принял участие в организации и руководстве деятельностью центра этой сети в Лионе. Будучи молодым врачом в больнице “Отель-Дьё” в центре Лиона, он руководил связью и перемещением людей между Лионом, Маки-Эколь в Альпах и горами Юра. Таким же образом Юджин помогал евреям укрываться в разных местах.

Он женился на француженке Рене Дюльеж, и в 1943 году у них родился первый ребёнок, Бернар. И пока Рене была беременна вторым ребёнком, начальник гестапо в Лионе, печально известный “Лионский мясник”, Клаус Барби, лично арестовал Юджина в его доме 20 апреля 1944 года.

Сначала он содержался в печально известной тюрьме Монлюк, где многие бойцы французского сопротивления были заточены и подвергнуты пыткам Барби и его приспешниками. Никто не может точно сказать, пытали ли немцы Юджина, но было известно, что пытали других членов сети Перикла. За несколько недель до освобождения Лиона Юджин был перевезён в Компьень, а оттуда — в Нойенгамме с третьим эшелоном пленных 28 июля. Тем временем Рене осталась в Лионе и 12 ноября 1944 года родила их второго ребёнка, назвав его Денизом. Вскоре после этого он был крещён в католической церкви. Спустя годы его стали называть Ñāṇadīpa, “светоч знания”.

Все трое жили в квартире на первом этаже в Лионе, между старым вокзалом Бротто и парком Тет д’Ор, где, как вспоминает Бернар, они часто посещали маленький простенький зоопарк и смотрели “Гиньоль” (знаменитый французский кукольный театр).

Оставшись одна с двумя мальчиками, Рене продолжала изучать английский и итальянский языки в университете, одновременно работая на полставки школьным учителем. Нуждаясь в помощи, она вынуждена была иногда просить родственников позаботиться о мальчиках. Поэтому Бернар и Дениз проводили некоторые недели у своей тёти в Ницце. Бернар помнит эти дни:

«Я отлично помню, как мы с тётей стояли на каменистом пляже в Заливе Ангелов в Ницце — недалеко от знаменитого отеля Негреско. Несколько выходных мы провели в семье моего дяди. Мой дядя был старшим братом моего отца; он также был врачом, а позже профессором педиатрии. Я также помню, что мы останавливались на несколько недель у друзей нашей матери в маленьком городке в горном плато Овернь в центре Франции, и очень часто по выходным у её кузенов в Клермон-Ферране, столице Оверни. Мы пили козье молоко и ели так много вишни, что у нас начались проблемы с желудком. Мы также часто проводили выходные у друзей моей матери в районе Божоле к северу от Лиона. Когда нашей матери приходилось учиться в Англии, мы также провели по меньшей мере месяц в детском доме в Швейцарии, где научились немного говорить по-немецки. В те ранние годы члены семьи и друзья наших родителей были очень близки друг другу».

Но отец мальчиков, Юджин, остался в Нойенгамме, так и не увидев своего новорожденного ребёнка. Зимой 1944/45 года, будучи врачом-заключенным в одном из лазаретов (в Ревьере II), Юджин работал с другими врачами-заключенными из разных стран, включая датчанина Грегерса Йенсена, который превосходно говорил по-французски. В то время доктору Йенсену было пятьдесят семь лет. Несмотря на разницу в возрасте, они стали хорошими друзьями.

Грегерс был активным участником датского сопротивления на острове Альс в южной Дании. Гестапо арестовало его 6 октября 1944 года после диверсии против немецкой радарной станции на этом острове. Сначала он был заключён в тюрьму Фрёслевлейрен (датский Компьень) недалеко от границы, а 29 ноября его перевезли в Нойенгамме. В апреле 1945 года он вместе со всеми датскими и норвежскими заключёнными из различных концентрационных лагерей был перевезён на “белых автобусах” отчасти стараниями Бернадотта.

Юджин очень надеялся снова увидеть свою семью — любимую жену Рене, сына Бернара и маленького Дениза. Он верил, что всё закончится хорошо, и что они скоро будут освобождены.

После последней эвакуации датчан и норвежцев 20 апреля 10 000 пленных других национальностей, включая Юджина, были перевезены из Нойенгамме в Любекский залив, по большей части поездом. Оттуда их перевезли в Нойштадт, где посадили на корабли. Юджин вместе четырьмя тысячами других заключённых находился на самом большом из них, называемом “Кап Аркона” (также известном как “Немецкий Титаник”). К сожалению, произошёл трагический инцидент: “Кап Аркона” подвергся бомбардировке. Он был подожжён и почти потоплен Королевскими ВВС Великобритании, которые не знали, что на борту находились пленные. Большинство из них умерло в тот день. Его семья не знала, где в тот момент находился Юджин, надеясь, что он, возможно, был в корабельном лазарете. Однако Юджин, вероятно, был среди жертв, поскольку больше не было никаких признаков того, что он жив. Это событие произошло где-то в первых числах мая 1945 года.

После войны Грегерс переписывался с Рене и пригласил её в Данию, так как обещал Юджину позаботиться о ней в случае, если Юджин не выживет. Позднее он предложил ей выйти за него замуж, так как его жена умерла от рака в начале войны. В январе 1949 года вся новая семья Йенсен-Жён — Грегерс, Рене, Бернар и Дениз (которому было уже четыре года) — поселилась в маленьком городке Аугустенборг на острове Альс на юге Дании. Это был город, где Грегерс работал врачом общей практики.

Дениз так и не стал гражданином Дании; он путешествовал с французским паспортом. Тем не менее, всё его образование от детского сада до университета было датским.

Детство в Аугустенборге, Дания

Дениз и Бернар выросли в маленьком городке Аугустенборге — в 40 километрах к северу от границы с Германией. С отцом, которого они почти не знали, языком, на котором они не говорили, и родственниками, живущими далеко, им было трудно приспособиться к новой жизни. Они пошли в детский сад, где приоритетным направлением было изучение датского или чего-то вроде местного диалекта на острове Альс. Бернар помнит то время, когда они были детьми:

«Я помню, что в один из первых дней мы убежали через живую изгородь, возможно, потому что мы ещё не могли общаться с другими детьми, а может быть, потому что они нас дразнили. Но вскоре у нас появились хорошие товарищи, хотя нам не разрешали играть с детьми меньшинства немцев, которые во время войны были нацистами или симпатизировали им. Мы всё равно это делали, так как некоторые из них жили по соседству, и позже мы ходили с ними в школу. Позже наш отчим согласился с тем, чтобы мы виделись.

Аугустенборг и окрестности были прекрасным местом для детства: несколько лесов вокруг маленького городка, относительно большое озеро, соединённое с заливом. После школы мы играли у озера, которое находилось прямо перед нашим домом или дальше за входом, и в “Сторсковене”, самом большом из лесов. Мы делали луки из веток орешника, стрелы из камыша у озера, а мечи из дерева — в “Сторсковене”. Мы обычно мирно играли в Робина Гуда или что-то вроде того. Тем не менее, мы также часто дрались с другими бандами по соседству.

Мы принадлежали к банде, которая базировалась в “Лиллесковене” (маленьком лесу) у озера. Другая банда базировалась в “Сторсковене”, но они частенько были нашими хорошими товарищами по играм. Банды же из окрестных лесов и деревень такими не были; мы могли по-настоящему драться с ними. У моего брата было несколько товарищей по играм его возраста, и они засиживались допоздна. Он часто опаздывал на ужин и, как следствие, получал взбучку.

Зимой мы много катались на коньках на озере или в заливе, где можно было пробежать несколько километров. В пятидесятых крепкий лёд стоял несколько недель или даже месяцев каждую зиму. Летом мы купались в заливе у “Сторсковена”. Зимой нас учили плавать в крытой купальне в Сённерборге (главном городе Альса с населением в 25000 человек, расположенном примерно в 7 километрах от Аугустенборга). Мы добирались туда на велике. Мы оба участвовали в соревнованиях и завоевывали медали».

В своём раннем детстве Дениз проявил свои многочисленные таланты. Ему также нравилась классическая музыка и некоторые местные датские песни, которые он никогда не забудет. Как вспоминает Бернар:

«Мы также учились играть на пианино у учителя, который жил по другую сторону дороги. Мне удалось делать это только в течение двух или, может быть, трёх лет из-за моего отъезда в школу-интернат. Однако мой брат продолжал учиться, пока не закончил гимназию. Я научился играть лишь несколько самых простых прелюдий Баха. В то же время мой брат играл ноктюрны Шопена и играл их очень хорошо. Я думаю, он смог бы стать талантливым пианистом».

В 1955, когда Бернару исполнилось 11, его отправили в школу-интернат в Сорё, на большом острове Зеландия, который находится более чем в ста километрах от Аугустенборга и примерно в ста километрах от Копенгагена. Дениз вернулся домой и продолжил учиться ещё год. Затем, в 1956, он отправился в колледж в Сённерборг — изучать физику и математику. Это означало, что братья жили отдельно друг от друга и от семьи в течение следующих четырёх лет, в период их взросления. Бернар вспоминает:

«Даже если я приезжал домой на одни выходные в месяц, я всегда чувствовал, что эта разлука, возможно, была для меня положительной (Я был вдали от дома и научился своего рода независимости в порой грубой обстановке интерната), но, возможно, негативной для него, который внезапно стал единственным ребёнком в семье. С самого раннего детства я был защитником младшего брата в переменчивые годы после войны».

Юность в Сорё, Дания

Бернар вернулся домой в 1959 году и поступил в ту же гимназию, что и Дениз — на класс выше его. Теперь они жили вместе полтора года. У них были смежные комнаты в доме в Аугустенборге, общий балкон с видом на озеро.

«С этого балкона мы могли наблюдать за жизнью птиц. Здесь всегда были лебеди, утки, лысухи, чайки и горихвостки — наши любимые животные. На другой стороне озера часто бывали одна или две цапли, за которыми мы наблюдали в бинокль, пока они ели. Мальчишками мы часто ходили на другой берег озера, чтобы поиграть в камышах. Когда мы немного подросли, мы начали “курить” камыши».

Во время учёбы в гимназии духовные устремления Дениза начали расти, пересиливая его интерес к вольным физическим забавам детства у озера и в лесу. Бернар так пишет об этом периоде их жизни:

«На протяжении всей гимназии мы читали довольно много философских и литературных произведений, таких как стихи, романы и драмы (последнее в основном делал я). Дениз уже интересовался буддизмом, в основном Дзен, который появился в Европе в начале 1960-х годов. Мы читали дзен-буддийские произведения на французском языке, так как они ещё не были переведены на датский. В то время наши философские интересы несколько различались, поскольку Дениза в большей степени интересовали более духовные философы и мистики. С другой стороны, меня больше интересовали экзистенциализм и теория познания.

Но Денизу надоело изучать математику и физику, даже несмотря на то, что он был превосходен в них. Он начал больше замыкаться в себе и стал меньше интересоваться измерением мира средствами науки.

Он стал прогуливать и бродить по лесам, не говоря об этом нашим родителям. Конечно же, о его отсутствии было доложено родителям. Результатом этого стало то, что теперь именно его отправили в школу-интернат, где я учился раньше, в Сорё Академи. Там он перешёл на “классическое” направление, которого не было в Сённеборг Статсколле (гимназии). Он очень интересовался языками в целом и древними языками в частности.

Если в гимназии в Сённерборге он был успешен в математике и физике, то в академии Сорё он преуспел в латыни и греческом. Он даже стал писать поэмы на латинице ради забавы».

Дениз также читал учения Ламы Говинды и любил книгу “Основы тибетского буддизма” Калу Ринпоче. В то время школа буддизма Тхеравады не привлекала его, хотя некоторые материалы уже были ему доступны, например, “Дхаммапада” на датском языке.

Он также любил читать о культурах и цивилизациях Востока, включая Афганистан, Монголию и Тибет, и проявлял интерес к санскриту и пали.

Вместе с другими одноклассниками (среди них была девушка, в которую он был немного влюблён), он посещал кружок с их преподавателем по религиозным знаниям. Это очень сильно повлияло на его дальнейший жизненный выбор, ведь именно с этой группой он впервые поехал в Индию после выпускных экзаменов.

Бернар вспоминает:

«Это любопытство вначале побудило его отправиться в длительные путешествия по странам Ближнего Востока и Азии. Он никогда не был хиппи, хотя в своих путешествиях встречал много других хиппи и пробовал курить с ними гашиш. Он не отправился в Азию в поисках религии, хотя и интересовался восточными религиями».

В Сорё Дениз жил вместе с несколькими другими студентами в доме их учителя латыни, и из их окна была видна статуя короля Фредерика VII, одного из любимых королей Дании. Ища способ отпраздновать свой выпускной, они решили, что статуе не помешает свежий слой краски. И вот однажды утром, за несколько часов до рассвета, они собрались вокруг статуи толстопузого короля и начали красить её… в белый цвет.

«На следующий день, когда мы пришли праздновать его экзамены, мы осмотрели раскрашенную статую на площади вместе со многими зрителями, которые были глубоко потрясены случившимся. Я помню, что мой отчим, который родом из Сорё, пробормотал про себя: «Да, но его действительно нужно было покрасить». Местные жители, похоже, не оценили такого рода заявления.

В итоге мой брат и его друзья получили крупный штраф и множество комментариев в местной газете».

Первые путешествия

Будучи детьми, братья каждое лето ездили с родителями во Францию на встречу с родственниками как по линии матери, так и по отцовской. Но во время обучения в гимназии, когда Денизу было 16, им разрешили путешествовать самостоятельно. Они ездили в Париж и подолгу оставались в Сите-Юниверситер. Год спустя оба путешествовали автостопом через Германию, Францию и далее в Испанию. Они путешествовали, каждый сам по себе, целое лето. Таким же способом они посетили Италию.

После выпускного Дениз поехал в северную Индию вместе со своим учителем по религиозным знаниям и студенческой группой. В течение этой поездки он посетил некоторые священные буддийские места. Другие вернулись в Данию, но Дениз продолжил своё путешествие между севером и югом Индии. Затем он отправился на Ближний Восток перед тем, как вернулся домой.

Тогда он интересовался буддизмом Махаяны, и когда вернулся в Данию, то брал уроки тибетского в университете Копенгагена около года.

В последующие годы он возвращался в Азию несколько раз и во время одного из длительных путешествий добрался до Японии. Также он поехал в Монголию через Иркутск, но вернулся по Транссибирской магистрали, потому что заболел гепатитом и почти весь пожелтел. В другой раз он хотел попасть в провинцию Синьцзян в Китае через северо-восточный проход Афганистана, но у него развился случай спонтанного пневмоторакса, и ему пришлось вернуться в Кабул, где он был госпитализирован в американскую больницу для операции. После успешного лечения он поехал восстанавливаться домой.

В разных странах, в которых он останавливался на недели или даже месяцы, он зарабатывал себе на жизнь — платил за пищу, жильё, транспорт — выполнением любых работ, которыми он мог заниматься, например, работал в ресторанах или писал письма для людей. В частности так было в Турции, Афганистане, Иране, Лаосе, Индии, Японии. В тех местах он быстро схватывал местные языки, по крайней мере, в достаточной степени для повседневного пользования.

Денизу нравился Стамбул. Он восхищался архитектурой и был глубоко очарован восточной красотой города. Особенно ему нравились многие мечети с их впечатляющими минаретами и аккуратной каменной кладкой.

Также он был в юго-восточной Азии. Бернар вспоминает:

«Во время этих путешествий он очень тесно соприкасался с буддизмом не только в Индии, но и в Мьянме (тогда Бирме), Тайланде, Лаосе и Японии. Очень часто он оставался на ночь в буддийских монастырях бесплатно. Он сказал мне, что это сыграло большую роль в его обращении в буддизм».

В 1968, после некоторого пребывания в Индии, Дениз решил продолжить своё путешествие по Шри-Ланке. В Ашраме Шри Ауробиндо, духовной общине, расположенной в Пондичерри, Индия, он больше читал о буддизме и думал углубиться в него. Он уже был на юге Индии, а Шри-Ланка была совсем рядом. И когда он узнал, что именно в Шри-Ланке можно найти оригинальные священные писания и проповеди Будды, он тут же пришёл в восторг и решил отправиться туда. Там можно было найти традицию, сохранившую наследие Будды, где всё ещё можно было увидеть остатки монастырей и ступ, которые были построены и использовались более 2000 лет назад, и где можно было услышать множество легенд о лесных монахах, блуждающих по диким джунглям в своих усилиях по постижению Дхаммы.

Когда спустя годы его спросили, что он думает о Махаяне, он ответил: «Обычно люди так и начинают. Их больше интересуют красочные религии».

Когда он прибыл на Шри-Ланку, он узнал о месте, где жители Запада собирались послушать учения, и где они могли стать буддийскими монахами. Это возбудило его любопытство, поэтому он решил отправиться на юг, чтобы посетить Островную обитель (The Island Hermitage), лесной монастырь на западном побережье острова.

Расположенная в 65 милях южнее Коломбо, Островная обитель была основана в 1911 году немецким монахом дост. Ньянатилокой, первым европейцем, ординированным как буддийский бхиккху на Цейлоне. Островная обитель построена на двух островах в большом солёном озере Ратгама — на Полгасдуве и Метидуве. Оба острова расположены дальше прибрежного города Додандува, к ним идёт маленькая тропа.

Каждый остров составляет примерно 250 метров в длину и покрыт раскидистыми джунглями, изобилующими птицами и зверями. В то время это было спокойное место, хотя комаров и змей было полным-полно. Растительность состояла из кустов и терновника, ползучих растений, растущих на пальмах у кромки воды. Несколько тропинок, прорезавших лес, были увиты виноградными лозами. Монашеские кути — простые хижины, которых около пятидесяти, изолированные друг от друга — были построены из кирпича и известкового раствора, с небольшим крыльцом и прилегающей дорожкой для медитации на хорошо подметённой ровной площадке. Общинный центр, или dāna-sāla (дана-сала, зал для сбора милостыни), использовался для сбора подаяний. Также здесь была богатая библиотека палийских текстов, словарей, различных английских и немецких работ. Санитария была примитивной, жизнь — скромной, а одежды шили вручную, затем окрашивали с помощью кипяченого раствора древесной коры.

В прошлом многие хорошо известные монахи жили, учились и практиковались в Островной обители. Помимо её основателя, Бханте Ньянатилоки, с ней связаны имена Кхеминда, Сома, Ньянапоника, Ньянавира, Ньянамоли, Ньянавимала и другие. Но к тому времени, когда Дениз прибыл, почти все эти знаменитые монахи скончались, только Бханте Ньянавимала остался старшим монахом на острове.

Другие жители Запада на острове в то время были в основном младшими монахами, многие из которых до посвящения в сан вели образ жизни “хиппи”, путешественника, и теперь готовились в монахи под не слишком пристальным руководством нынешнего настоятеля, Бханте Ньяналоки.

Это место не вдохновило Дениза, но вскоре он проникся большим уважением к Бханте Ньянавимале, хотя и не столько за его учение о Дхамме. Вместо этого его вдохновляла приверженность практике и строгий образ жизни монаха. В течение десяти лет после своего посвящения Бханте Ньянавимала тихо жил в Островной обители, где он обычно держался особняком и мало общался с другими. Затем, в 1966 году, Бханте Ньянавимала решил покинуть обитель и отправиться в пеший поход (cārikā, чарика) по Шри-Ланке. Так он начал необыкновенный, а вскоре и легендарный период практики, который длился двадцать пять лет. Он обошёл весь остров, с юга на север и обратно, с запада на восток и обратно. Во время этих чарик он обычно оставался в монастырях и других тихих местах самое большее на несколько недель, но редко более трёх дней, а затем продолжал идти. Цель этой суровой практики состояла в том, чтобы избежать накопления имущества и умственных привязанностей к местам и людям. Он нёс только свою чашу для подаяний и небольшую сумку с некоторыми необходимыми принадлежностями. И он даже не носил сандалии. Только во время вассы (затворничества в сезон дождей) он должен был оставаться в определённом монастыре в течение трёх месяцев подряд, следуя Винайе (монашеским правилам). Бханте Ньянавимала продолжал эту практику вплоть до 1991.

Однако после 1987 года из-за травмы бедра он не мог ходить подолгу. Он скончался в 2005 году.

Дениз глубоко уважал Бханте Ньянавималу за его приверженность такому аскетичному образу практики и, как мы увидим позже, сам стал вести подобный образ жизни. Стесняясь или не желая приближаться к такому выдающемуся монаху, Дениз провёл несколько встреч с Бханте после того, как один dāyaka (мирской сторонник) помог сделать первый шаг.

«Ньянавимала останавливался на острове в кути, которое первоначально было построено для Ньянамоли. Он держался только у своего кути, и его можно было увидеть снаружи только тогда, когда он подметал, мылся или единожды в день принимал пищу в дана-сале (столовой). Редко бывало, что он разрешал к себе войти. Я не осмеливался подойти к нему. Но прежде, чем я уехал в 68-м, сингальский монах Ньянасанта получил для меня разрешение навестить его. Он спрашивал меня, почему я уезжаю. Я сказал, что ещё не до конца решил стать монахом. Он посоветовал мне не ехать, потому что я мог бы снова не получить таких хороших условий для посвящения, как сейчас. Однако он не стал настаивать, когда я сказал, что всегда найдётся место, где я смогу получить посвящение. О чем он говорил со мной, я не помню, но я был глубоко впечатлён».

Бханте призвал Дениза изучать сутты, а также предложил молодому человеку посвятиться в монахи, поскольку он проявил признаки того, что открыт для такой возможности. Дениз также получил настоятельный совет не возвращаться в Европу — ведь никогда не знаешь, какие соблазны отвлекут искателя пути освобождения. Однако Дениз подумывал о том, чтобы вернуться домой, практиковать Дхамму в Дании и, возможно, стать анагарикой (бездомным) там или, может быть, во Франции. Он также хотел исполнить одно из своих самых больших мечтаний: совершить поход в Гималаи и увидеть их красоту, почувствовать удалённость и простор. И он не был уверен, что монашеская жизнь — это для него.

Но прежде чем продолжить своё путешествие, Дениз решил посетить отдалённый регион Бундала, расположенный на южном побережье Шри-Ланки. Он слышал от монахов и послушников, что там, в уединении, живёт американский монах. Денизу было очень любопытно узнать о нём. «Значит, есть монах, который живёт один, в отшельничестве? Возможно ли это?» Встреча произошла вечером 2 октября 1968 года. Бханте Ньянасумана, который регулярно писал письма своим друзьям в США, позже упомянул в одном из них, что молодой датчанин пришёл в Бундалу пешком, “на небольшую экскурсию (чтобы немного развеяться)”. Он также написал, что Дениз провёл восемь месяцев в Островной обители, изучая пали, получил латинское/греческое образование и проявил блестящие способности к языкам, а также что он практиковал ānāpānasati и начал изучать книгу дост. Ньянавира Тхеры “Заметки о Дхамме”. «Замечательный парень», — писал Бханте Ньянасумана о Денизе, впечатлённый интеллектом молодого человека и его интересом к Дхамме.

После этой встречи Дениз решил уйти — но он вернёется. Покинув Шри-Ланку, он отправился в путешествие, чтобы исполнить свою оставшуюся мечту — Гималаи. Он отправился в Дхарамсалу, где у него был шанс лично встретиться с Далай-ламой. Затем он решил отправиться горным маршрутом в “Страну снегов”. Но хотя он был впечатлён красотой гор и гостеприимством местного населения, он был удивлён, насколько эти прекрасные горы и предгорья были переполнены туристами. Он поднялся к подножию Эвереста — трёхдневный поход на высоту четыре тысячи метров — и там размышлял, какой путь выбрать: стать монахом или остаться тем, кем он был. У подножия великих гор, откуда открываются захватывающие виды, он ощущал чувство лёгкости, простора, величия и свободы. Осознав свою склонность к монашеству, он понял, что хочет быть свободным.

Дениз не находил привязанности привлекательными — отнюдь нет. Он вспомнил один случай, когда он был в компании женщин, и одна из них очень страстно обняла его и не отпускала. Он почувствовал отвращение к такому акту страсти и увидел его уродливую сторону. Привязанности были безумием, и он не собирался играть с ними. Этого было достаточно, чтобы он начал размышлять о том, в каком направлении должна развиваться его жизнь: чувственности или свободы.

Он повернул назад, спустившись с этой духовной горы, и отправился на север, в Китай. Он продолжил путь на запад по длинной Транссибирской магистрали через Россию, затем в Мюнхен и, наконец, вернулся домой в Данию. Это было летом 1969 года.

Дениз вернулся домой как анагарика, соблюдая 8 обетов. Он хотел жить, как монах. Он также посетил своего брата Бернара в северной Дании, который тогда работал доктором в маленькой больнице. Позднее Бернар вспоминал это:

«Во время своего пребывания у нас он ходил спать ночью в близлежащий лес, отказавшись от кровати в нашей квартире. В то время он попросил наших родителей найти для него место для медитации на юге Франции. Но, как он рассказал нам позже, он уже решил вернуться на Шри-Ланку, чтобы прожить там монахом до конца своих дней. Это решение он принял ещё по дороге в Данию, когда ему пришлось стоять в очереди на центральном вокзале в Мюнхене. Тем не менее, он не сказал нашей матери, так как думал, что она будет очень расстроена. Она увидела его снова только в 1978 году, когда поехала навестить его. Я думаю, что для неё было большим облегчением видеть, как он, похоже, нашёл свой духовный путь, даже если она, возможно, хотела бы, чтобы он основал семью здесь, в Дании. Мы с женой впервые увидели его на Шри-Ланке в 2000 году, а затем в 2004/5 и в 2018 годах».

Дениз рассматривал возможность переезда во Францию, так как там у него были родственники, которые могли ему помочь. Он унаследовал некоторую сумму денег от французского правительства, поскольку его отец служил во время войны. Это была не очень большая сумма, но для начала достаточно, чтобы жить одному, в затворничестве. Он думал, что сможет выращивать овощи, практиковать Дхамму и жить там как анагарика. Хотя поначалу эта идея казалась многообещающей, вскоре он понял, что это не самый лучший способ. Ему нужна была структура, что-то, что поддерживало бы его дисциплину — ему нужна была Виная. Желания могут вспыхнуть в уме и стать слишком сильными, чтобы бороться с ними в одиночку. Это было очень важно, и в последующие годы он подчёркивал своим братьям в одеяниях, что они должны практиковать с опорой на Винаю — это было обязательным условием!

В конце 1969 года Дениз снова отправился в путешествие и покинул родной дом, чтобы больше никогда не вернуться. Имея мало денег, он отправился на Шри-Ланку кратчайшим путём: в Москву, на советском самолете в Дели, оттуда в Карачи и в Коломбо. С этого момента Шри-Ланка стала его домом.