Острые края

Глава 17

— Ничего, если мы поговорим, пока будем заниматься этим? — спросил час спустя Рик.

— Угу. — Сайрус прошел с рулеткой в дальний конец библиотеки и присел на корточки, собираясь замерить длину пола. — Ты собираешься пилить меня за то, что твой отец явился на выпускную церемонию?

— Нет.

— Рад слышать, — с облегчением вздохнул Колфакс. Ухватив другой конец металлической ленты, Рик прижал его к противоположной стене.

— Юджиния советовала мне быть с вами откровенным.

— При чем тут, черт возьми, Юджиния? — насторожился Сайрус.

— Перед вашим приездом мы с ней немного поговорили.

— Звучит угрожающе.

— Не-а. — Рик озорно улыбнулся. — Она помогла мне разобраться в моих мыслях.

— Двадцать четыре фута и шесть дюймов. Каких мыслях?

— Погодите, сейчас я запишу. — Рик нацарапал в блокноте названные цифры. — Я знаю, почему вы заставили отца приехать на мою выпускную церемонию.

— Я думал, мы собирались говорить не о твоем отце.

— Я больше не сержусь на вас. — Рик поморщился. — У меня такое ощущение, что это был не первый раз, когда вы напоминали отцу о наших с ним договоренностях.

Сайрус выпрямился и начал замерять оконный проем.

— Послушай, твой отец просто немного запутался в приоритетах — перестал понимать, что на самом деле важно, а что нет. Я помог ему разобраться, вот и все.

— Да уж.

— Шесть футов три дюйма. Когда-нибудь, и, видимо, очень скоро, он сам поймет, что ему больше нужно.

— А может, и нет. Пока его волнует только очередная сделка. Уж я-то знаю. Черт возьми, я всегда это знал.

— Когда у тебя самого будет ребенок, не устанавливай свои жизненные приоритеты, как твой отец.

— Не буду, — тихо произнес Рик. — Я буду таким, как вы.

Сайрус уставился на ленту, хотя в данный момент она потеряла для него всякий смысл.

— Да? Пожалуй, я не лучший пример для подражания.

— Вы лучший из всех, какие у меня были перед глазами. Поэтому я и буду жить так, как вы.

Сайрус не знал, что сказать. Чтобы не выдать своих чувств, он снова впился в рулетку.

— Ширина оконного проема — ровно три фута.

— Понял, — сказал Рик и чиркнул ручкой в блокноте.

Наступила пауза. Сайрус принялся сматывать рулетку, а Рик все писал что-то, тоже явно смущенный.

— Я вот еще о чем хотел с вами поговорить, — наконец сказал он.

— Слушаю тебя.

— Пока я беседовал с Юджинией, до меня вдруг дошло, как много вы для меня сделали, начиная с той ночи, когда приехали, чтобы забрать меня из полицейского участка. Раньше я никогда не задумывался о том, что вы занятой человек, у вас куча своих дел, особенно в последние три года, когда вам пришлось заново создавать бизнес.

Сайрус резко повернулся и оказался лицом к лицу с юношей.

— Рик, я все делал только потому, что мне этого хотелось. Ты замечательный парень. Если у меня когда-нибудь будет сын, то неплохо бы ему стать таким, как ты.

— Правда? — Рик густо покраснел. — Спасибо.

— О чем ты хотел со мной поговорить?

— Да вот именно об этом, о детях.

— О детях?

— Я уже не ребенок, дядя Сайрус, — твердо сказал Рик. — Когда я был маленьким, вы защищали, оберегали меня, иногда даже проделывали всякие штуки с отцом. Но теперь меня уже больше не надо защищать, ладно?

Сайрус вспомнил последние пять лет, в течение которых он учил парня разводить костер, красить стены в комнате, пользоваться презервативом, а главное — контролировать гнев и боль, вызванные у мальчика безответственным поведением Джейка Таскера. Да, он всегда старался защитить Рика, но теперь, похоже, это время кончилось.

— Ладно, — коротко ответил Сайрус.

— Мужчина должен уметь мириться с тем, что другие не всегда оправдывают его ожидания и живут не так, как хотелось бы ему. Вы учили меня, что очень важно установить для себя некие стандарты и пытаться им соответствовать. И еще вы твердили, что это единственный способ, чтобы без стыда глядеть на собственное отражение в зеркале.

— Неужели я в самом деле такое говорил? — нахмурился Сайрус.

— Полтора миллиона раз.

— Черт. Очень похоже на то, о чем когда-то говорил мне дедушка Бо. Наверно, я превращаюсь в старую перечницу.

— Теперь я сам могу о себе позаботиться, дядя Сайрус. Вы многому научили меня, так дайте мне теперь воспользоваться этим.

— Значит, ты больше не станешь брать у меня джип? Рик ухмыльнулся, и, видимо, у него камень с души свалился.

— Конечно, я сам могу о себе позаботиться, но я не говорил, что жизнь не потеряет для меня прелести, если я лишусь доступа к вашему джипу.

Сайрус расслабился, ему тоже полегчало.

— А я боялся, что ты имел в виду именно это. Ну ладно, давай-ка работать. Совпадают ли фактические размеры пола этой комнаты с теми, что проставлены на чертежах?

Рик взглянул на чертежи, затем посмотрел в свой блокнот.

— Все совпадает, тютелька в тютельку.

— Значит, для тайника здесь места не остается. Теперь давай осмотрим большую спальню.

— Давайте. — Рик вышел следом за дядей из библиотеки. — По-моему, Юджиния не верит, что вы найдете кубок Аида. Она считает, что вы зря тратите время.

— Между прочим, в этом состоит одно из интересных качеств Юджинии, — на ходу заметил Сайрус. — Она не стесняется высказывать свое мнение.

Терпения у Юджинии хватило до конца обеда. Наконец она откинулась на спинку стула и выжидающе уставилась на Сайруса и Рика, сидевших напротив. .232 — Ну ладно, у вас была возможность проверить свою версию. Насколько я понимаю, вы не обнаружили никаких расхождений между реальными размерами и указанными на плане.

— Пока нет, — ответил Рик. — Поразительно, насколько трудно измерить комнату во всех направлениях.

— Мы не закончили даже с подвалом, — добавил Сайрус. — Пожалуй, займемся этим после обеда.

— Ничего подобного, — возразила Юджиния. — Теперь моя очередь. Давайте поговорим о том, как будем действовать в отношении Джейкоба Хаустона.

— Ах да, надо разработать стратегию.

— Вот именно.

— Не беспокойся, — ехидно улыбнулся Сайрус. — Я займусь скульптором завтра.

— Нет, не займешься. — Юджиния вскочила со стула. — Это я займусь им сегодня же вечером. Вооруженная твоими профессиональными советами по поводу стратегии или без них. Он скульптор, иными словами, художник, я умею разговаривать с художниками.

— Повторяю, я сам с ним разберусь.

— Ха! Ты не уделял моему делу никакого внимания с того момента, как Рик обнаружил план дома. Ты ведь озабочен лишь поисками тайника.

— Я не игнорирую твое дело, просто в моих действиях есть определенная последовательность. Я не разбрасываюсь.

— Тогда сосредоточьтесь вот на этом, мистер детектив, — с ослепительной улыбкой сказала Юджиния и, насмешливо помахав Сайрусу рукой, схватила с мозаичного венецианского стола ключи от машины.

— Черт возьми, я же говорил, что в таких вещах нужно терпение! — воскликнул Сайрус.

— Я целый день ждала, пока вы оба закончите возню с чертежами. Больше я ждать не намерена.

— Одна ты на встречу с Хаустоном не поедешь, — заявил Сайрус, идя следом за ней по коридору.

— Если хочешь, можешь отправиться со мной, — сухо улыбнулась Юджиния, надевая стоящие у входной двери черные туфли. — Если, конечно, ты в состоянии оторваться от поиска тайников, подземных ходов и прочего.

— Ладно, я иду. — Сайрус взглянул на Рика. — Ты едешь с нами или останешься здесь?

— Лучше с вами. У детективов всегда такая интересная работа?

— Нет. К счастью для меня.

Смотровое окно в боковой части печи, где находилось расплавленное стекло, напоминало отверстие в сердце миниатюрного вулкана. С порога мастерской Юджиния наблюдала, как Джейкоб Хаустон погружает в раскаленную массу стеклодувную трубку.

У нее за спиной на происходящее с любопытством смотрели примолкшие Сайрус и Рик. Она понимала их интерес и удивление. Ей самой много раз доводилось наблюдать за работой мастеров, но тайны стекла, необыкновенного материала, который, даже затвердев, оставался похожим на застывшую жидкость, способную принимать множество форм, пропускать или отражать свет, неизменно очаровывали Юджинию.

Приемы работы со стеклом люди придумали тысячелетия назад. Джейкоб Хаустон применял технику, известную еще римским мастерам.

Юджиния часто думала, что если бы люди не встречались со стеклом на каждом шагу, многие наверняка бы поняли, насколько это уникальный материал.

Джейкоб не видел зрителей. Все его внимание было приковано к работе. Юджиния пришла к выводу, что хотя бы в одном Фенелла права: во время творческого процесса Джейкоб предельно сосредоточен, хладнокровен. И все же это тот самый человек, который утром разбил скульптуру, а значит, Хаустон — человек весьма темпераментный и вспыльчивый.

— Джейкоб Хаустон! — позвала Юджиния, стараясь перекричать рев печи.

— Я занят, — бросил тот через плечо, даже не обернувшись. Он был поглощен работой, пытаясь захватить .кончиком трубки порцию расплавленного стекла.

— Сегодня я разговаривала с Рондой Прайс! — крикнула Юджиния.

— Какого черта?

Джейкоб резко обернулся. Рот его на мгновение раскрылся от изумления, глаза сузились, во взгляде промелькнуло нечто похожее на страх. На кончике трубки рдел комок жидкой стеклянной массы.

Юджиния решила, что на вид скульптору можно дать лет сорок пять, он уже начал заметно лысеть и собирал оставшиеся волосы в короткий тонкий хвост. Джейкоб был крепко сложенным мужчиной с большими руками, отдаленно напоминающим медведя.

— Вы та дама из Либрукского музея, которая так расстроила Ронду? — спросил он, хмуро и подозрительно глядя на Юджинию. — Мне нечего вам сказать. Убирайтесь отсюда.

— Спокойно, Хаустон, — вышел вперед Колфакс. — Мы не уйдем, пока не получим ответы на некоторые вопросы.

Джейкоб впился в него глазами.

— Я работаю, черт вас дери. У меня нет охоты с вами болтать.

— Меня зовут Сайрус Колфакс. Это мой племянник Рик Таскер, а мисс Свифт вы, очевидно, знаете.

Джейкоб перевел взгляд на Юджинию, и в его глазах мелькнула искорка беспокойства.

— Ну и что дальше?

Юджиния одарила скульптора улыбкой, которую она специально приберегала для наиболее темпераментных художников.

— Я преклоняюсь перед вашим мастерством, мистер Хаустон. В том свертке, который вы разбили сегодня утром, находилась одна из ваших работ под названием «Солнце». Я купила ее в «Полуночной галерее» для своей личной коллекции.

— «Солнце»? — Джейкоб ошарашенно уставился на нее. — В том свертке было мое «Солнце»?

— К сожалению, да. Это было настоящее чудо, великолепный сплав цвета и формы, мощи и изящества. Ваша работа очаровала меня с первого взгляда.

— Господи, не могу поверить. — Джейкоб вытер потный лоб. — Мое чудесное «Солнце»!

— Разбито вдребезги, — холодно усмехнулся Сайрус. — Ничего не осталось, кроме бесформенных осколков.

Юджиния бросила на него негодующий взгляд, но было уже поздно: глаза Джейкоба Хаустона увлажнились, и по щекам потекли слезы.

— Пожалуй, нам следует поговорить, — сказал Кол-факс.

Жилье Джейкоба, состоявшее из одной комнаты, напоминало мрачную пещеру, единственным украшением которой были три стеклянных предмета, напоминающие огромные драгоценные камни. Из-за них Юджиния с трудом сосредоточилась на разговоре, но то и дело поглядывала на великолепные творения.

Больше всего ей понравилась элегантная ваза из бледно-зеленого стекла под цвет глаз Сайруса.

— Почему вы стараетесь защитить Ронду? — спросил Колфакс, сидящий напротив Хаустона за пластмассовым столом.

— Она утверждает, что кто-то ударил ее и столкнул в воду, — ответил Джейкоб, подпиравший голову огромными ладонями. — Разве вы не понимаете? Она думает, ее пытались убить.

— А вы? — быстро спросила Юджиния.

— Не знаю. — Джейкоб провел ладонью по широкому лицу. — Просто не знаю. Возможно.

— А зачем вы пытались напугать мисс Свифт? — поинтересовался Сайрус, окидывая скульптора взглядом, в котором сквозило явное отвращение. — Ведь она бросилась в воду, чтобы спасти Ронду.

— Я знал, что Ронда не хочет с ней говорить, она не хотела даже ее видеть. Заметив, как мисс Свифт едет за ней с причала, я отправился следом, разбил то, что было в свертке, и оставил записку. Я только хотел, чтобы она уехала и не приставала к Ронде.

Юджинии стало жаль этого сильного человека.

— Я вас понимаю, Джейкоб, хотя в этом не было необходимости, — сказала она, вступив в разговор прежде, чем Сайрус успел задать следующий вопрос. — Мне известно, почему Ронда старалась меня избегать, это связано с картинами Нелли Грант. Мы с ней уже обо всем поговорили. Думаю, Ронда теперь боится не меня, а кого-то еще.

— Того, кто пытался ее убить, — пробормотал Джейкоб. — Но с какой стати ее кому-то убивать? — осведомился Сайрус.

— Не знаю. — Скульптор тупо уставился на столешницу. — Она считает, что видела в ночь гибели Дэвентри на той злополучной вечеринке нечто такое, чего ей не следовало видеть.

— И что же она видела? — спросила Юджиния.

— В том-то и дело, что она сама не знает. — Джейкоб испустил глубокий вздох. — Мы говорили об этом сотню раз, но так и не поняли, кого или что она могла увидеть. чтобы за ней стали охотиться. И еще, мы не можем сообразить, почему на нее совершили покушение только сейчас, а не сразу после вечеринки.

— А вы там были? — спросил Колфакс.

— Конечно. Туда пригласили всех художников и скульпторов этого проклятого острова. Дэвентри нас использовал, подавал на своих вечеринках Клуба знатоков и ценителей словно какие-то экзотические блюда. И мы все ему позволяли, ведь каждый надеялся получить шанс и сделать карьеру. У его друзей были деньги, много денег. Они все очень известные и уважаемые коллекционеры.

Нахмурившись, Юджиния посмотрела на Сайруса, затем перевела взгляд на Джейкоба и спросила:

— А вы знали Нелли Грант?

— Нелли? Конечно, я даже в каком-то смысле ее жалел. Она тогда еще не раскусила Дэвентри, думала, он сможет вывести ее в люди как художника. Он плел ей то же самое, что в свое время и Ронде, пока она ему не надоела.

— Ронда сказала мне, что, по ее мнению, Дэвентри могли убить, — осторожно вставила Юджиния.

— Знаю. Она начала думать над этим в больнице. — Джейкоб потер бровь. — Это единственная причина, которая может хоть как-то объяснить покушение на нее.

— Если кто-то действительно хотел с ней расправиться, — сухо заметил Сайрус.

Джейкоб снова вздохнул.

— Возможно, кто-то спихнул Дэвентри с лестницы, а может, он сам упал. Я уверен, что тогда он принял свою дозу наркотиков. По словам Ронды, это давало ему ощущение величия, гениальности и всемогущества. Черт побери, может, он стоял на верхней площадке лестницы и вдруг решил, что умеет летать.

— Дэвентри употреблял наркотики. А гости? — поинтересовался Сайрус, откидываясь на спинку стула и вытягивая ноги.

— Нет. — Лицо Джейкоба исказила болезненная гримаса. — Спиртное, правда, лилось рекой, но и только. Я вовсе не хочу сказать, что среди местных не нашлось бы желающих попробовать какую-нибудь пакость, если бы им предложили. Однако Дэвентри приберегал такие вещи для себя. Он даже членам клуба ничего не давал. Все обходились шотландским виски пятидесятилетней выдержки и французским шампанским.

— А Дэвентри не боялся, что к нему нагрянет полиция? — впервые подал голос Рик.

Джейкоб вздрогнул и с некоторым удивлением посмотрел на юношу.

— Он считал, что всякие там правила не для него, деньги всегда помогут ему откупиться. У Дэвентри имелся личный запас наркотиков, ибо они давали ему возможность испытать какие-то особенные, неповторимые ощущения, почувствовать себя чуть ли не богом. Ему нравилось иметь то, чего нет ни у кого другого.

— Все сходится, — пробормотал Сайрус.

Юджиния поняла, что он думает о кубке Аида.

— Я ответил на ваши вопросы, — нахмурился Джейкоб. — А как же теперь с Рондой?

— А что Ронда? — удивился Сайрус.

— Охотится за ней кто-то или нет, только она напугана до смерти и считает, что ей грозит опасность.

— Я просила ее позвонить мне, если она решит, что ей нужна защита, — сказала Юджиния.

— С какой стати она будет тебе звонить? — поднял брови Сайрус.

— Я предложила ей договориться с твоей фирмой об охране.

— Вот черт. Большое тебе спасибо за поиск клиентов. Джейкоб уставился на Юджинию, затем перевел взгляд на Колфакса.

— Не понял, вы в самом деле можете помочь?

— Я хозяин фирмы «Колфакс секьюрити». — Сайрус раздраженно взглянул на Юджинию. — Правда, мне не хотелось афишировать это на острове.

— Правда? — недоверчиво спросил скульптор.

— Конечно, правда. Дай ему визитную карточку, — хмуро предложила Колфаксу Юджиния.

— Я готов за него поручиться, — заявил Рик. — Покажите ему свою лицензию, дядя Сайрус.

Джейкоб продолжал смотреть на Сайруса с недоверием.

— Ладно. — Колфакс достал из кармана потертый кожаный бумажник, выудил оттуда визитную карточку и вручил Джейкобу.

— Значит, вы поможете Ронде? — спросил тот, приняв визитку огромной лапищей.

— Возможно. Если только ей в самом деле нужна помощь.

В глазах Хаустона мелькнул лучик надежды.

— Пожалуй, я смогу убедить ее довериться вам, — сказал он.

— Попозже, в данный момент я занят. — Сайрус поднялся со стула и взглянул на Юджинию. — Думаю, за сегодняшний вечер мы сделали достаточно. Ты умудрилась меня раскрыть, зато нашла мне нового клиента, который, видимо, не в состоянии заплатить мне гонорар. Идем отсюда, пока ты не оказала мне еще какую-нибудь услугу.

— Ладно. — Юджиния тоже встала. — И еще одно, Джейкоб, последнее.

— О чем вы? — Хаустон встревоженно посмотрел на нее.

— Осенью Либрукский музей проводит ежегодную выставку стекла северо-западного региона.

— Знаю. «Режущий край». В прошлом году я ездил в Сиэтл, чтобы на ней побывать. Фантастическое зрелище.

— Я хотела бы выставить там кое-какие из ваших работ.

— Моих работ? — Джейкоб растерянно заморгал. — В Либрукском музее?

Юджиния бросила взгляд на невероятно зеленую вазу, стоявшую на полке.

— И еще мне бы хотелось получить одну из ваших работ для личной коллекции взамен той, которая лежала на сиденье моей машины.

— Да-да, конечно. — Джейкоб посмотрел на заинтересовавший ее предмет и так резко вскочил на ноги, что едва не опрокинул стул. — Если хотите, можете взять эту.

— О да. — С вожделением подлинного знатока Юджиния уставилась на вазу, которую Хаустон уже снял с полки. — Хочу.

В окна Стеклянного дома хлестали струи воды. Лежа в своей постели, Юджиния прислушивалась к шуму дождя и думала о том, что вода очень похожа на стекло, такая же прозрачная, так же пропускает и отражает свет, когда он есть, становится такой же темной во мраке.

Сайрус не пришел к ней: то ли решил эту ночь спать один, то ли еще продолжал обходить комнату за комнатой с чертежами и рулеткой. Сев на постели, Юджиния напрягла слух в надежде уловить звук шагов, которых она ждала весь последний час, затем встала, надела халат, тапочки и выскользнула в коридор. Свет не просачивайся ни из-под двери Рика, ни из-под двери Сайруса.

Юджиния стала спускаться по лестнице. На первом этаже было светлее, чем наверху, и она поняла, что предчувствие ее не обмануло — Сайрус еще не спал. Она пересекла вестибюль, увидела свет в гостиной, но Сайруса там не оказалось. Солярий тоже был погружен во мрак, тем не менее она почувствовала присутствие Колфакса еще до того, как услышала его голос.

— В чем дело, Юджиния? Не можешь заснуть?

— Не могу.

Войдя в солярий, та остановилась, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте. Наконец она увидела Сайруса — вытянув ноги, он сидел в кресле из хромированной стали и белой кожи и смотрел на черную стену леса.

— Насколько я понимаю, у тебя тоже бессонница? — поинтересовалась Юджиния.

— Я просто думаю.

Закрыв за собой дверь, она прошла в глубь комнаты и уселась рядом с ним. Теперь обоих окружала дождливая ночь.

— Ну, ты пришел к каким-нибудь выводам? — спросила она, немного помолчав.

— Я придумал несколько способов, с помощью которых можно попробовать разобраться в этой мешанине.

— Под мешаниной ты подразумеваешь мое дело?

— Ага. Оно действительно представляет собой мешанину. Признаю, те, кто занимался расследованием, были правы, когда заявили, что причиной смерти Дэвентри стал несчастный случай. А вдруг они ошиблись?

— Ты начинаешь верить, что его могли убить? — удивилась Юджиния.

— Все возможно. Но по логике, если Дэвентри и правда убили, то это скорее всего связано с кубком Аида, а не с наркотиками. Люди и раньше погибали из-за этого проклятого куска стекла.

Юджиния поняла, что Колфакс имеет в виду свою жену.

— Да, ты говорил об этом.

— Против такой версии есть аргумент. Человека могут столкнуть под влиянием минутного аффекта или если вдруг представляется исключительно удобный случай, но не в соответствии с заранее разработанным планом. К, тому же результат предсказать невозможно.

— Ты уже говорил, что человек, решивший украсть кубок Аида, должен быть профессионалом.

— Верно. Поэтому давай попробуем взяться с другой стороны. Предположим, Дэвентри убили по причине, не имевшей никакого отношения ни к наркотикам, ни к кубку Аида.

— И что получится?

— Значит, причина убийства могла быть личной. Юджиния нахмурилась. Все сходились в том, что враги у Дэвентри были.

— То есть человек, ненавидевший Дэвентри, мог расправиться с ним, воспользовавшись случайной возможностью?

— Наверное, ты с самого начала была права. Может, твоя подруга Нелли в самом деле увидела нечто такое, чего ей видеть не следовало…

— Убийство Дэвентри?

— Или то, что помогло бы ей увязать смерть Дэвентри с убийцей. А может, и Ронда Прайс тоже что-то видела.

Юджиния глубоко вздохнула.

— В твоем предположении есть смысл, — заметила она. — Нелли якобы смыло волной на следующий день после смерти Дэвентри. Но почему за Рондой стали охотиться только сейчас?

— Не знаю. Но думаю, не ошибусь, если скажу, что фактором, изменившим ситуацию и поставившим под угрозу жизнь Ронды, стало появление на рынке картины из серии «Стекло».

— Ты прав, — согласилась Юджиния. — Ронду столкнули в воду после того, как она выставила картину в «Полуночной галерее». Но какое отношение имеют картины к смерти Дэвентри?

— Я уже голову сломал, размышляя над этим, — признался Сайрус. — Пытаюсь взглянуть на все под новым углом, ищу какую-нибудь зацепку, которая поможет связать три смерти.

— Три смерти? Но умерли только Дэвентри и Нелли.

— Не забывай о Леонарде Хастингсе.

— Он же умер от сердечного приступа.

— Вскрытие не делалось. Лечащий врач удовлетворился таким заключением, поскольку у Хастингса были серьезные проблемы со здоровьем, а больше никто вопросов по поводу его смерти не задавал.

— Но как убийца сумел имитировать смерть от сердечного приступа?

Сайрус пожал плечами.

— Хастингс принимал много лекарств. Кто-то мог заменить обычные таблетки на нечто другое, может, на один из наркотиков, принадлежавших Дэвентри. Одному Богу известно, как это могло подействовать на старого Леонарда.

— Очень странная версия, Сайрус.

— Знаю. Я лишь пытаюсь отыскать новый подход к делу.

— Между прочим, так поступает любой художник. Это называется творческим процессом.

— Называй меня Микеланджело.

Юджиния напрягла зрение, пытаясь рассмотреть в темноте выражение лица Колфакса, но тщетно.

— Ты понимаешь, о чем говоришь? — спросила она. — Если существует убийца, он или она могут быть кем-то из местных. Кто живет на острове и у кого был зуб на Дэвентри.

— Очевидно, здесь хватает людей, которые недолюбливали хозяина Стеклянного дома.

Юджиния поежилась.

— И что нам дает твоя новая теория?

— Она вызывает у меня вполне определенное желание: я хочу, чтобы ты уехала отсюда. Можешь отправиться в Сиэтл завтра, вместе с Риком, а я попрошу Стрэдли тебя встретить. Он присмотрит за тобой, пока я не разберусь тут со всеми делами.

Юджиния на несколько секунд потеряла способность думать и говорить, но когда дар речи к ней вернулся, она гневно прошипела:

— Так просто ты от меня не отделаешься.

— Пойми, мне нужно работать, а я не смогу, если буду опасаться за тебя.

— Кто сказал, что ты должен обо мне беспокоиться? Я уже много лет сама забочусь о себе.

— Но раньше тебе не приходилось думать о том, как защититься от убийцы.

— Убийца, если он существует, охотится не за мной. Он хочет расправиться с теми, кто мог видеть что-то в ночь убийства Дэвентри.

— Верно. Хотя он может начать охоту и за теми, кто задает слишком много вопросов о смерти Дэвентри. Поэтому лучше отправить тебя подальше отсюда.

— Я очень тронута твоей заботой, — сухо процедила Юджиния, — но с острова я не уеду.

— Юджиния, конечно, я поступаю не по-джентельменски, однако если здесь начнется заваруха, то я все же намного крупнее тебя.

— Может, ты и крупнее, зато я быстрее двигаюсь. Сайрус молниеносно вскочил с кресла, и Юджиния, не успев даже сообразить, что произошло, очутилась в его объятиях.