Ось времени

10. Музей

Девушка ослепительно улыбнулась мне, и я сразу понял, кто она и почему мои глаза так долго задерживались на лице доктора Эссен, стараясь разгадать ее загадку. Я встретился с пронзительными сияющими глазами девушки и понял, что смотрю сейчас в глаза Лотты Эссен, но мгновение полной уверенности прошло. Глаза девушки изменили цвет со светящегося голубого на серый, длинные ресницы опустились, и вся моя уверенность сразу пропала. Осталось подобие. Эта девушка — Лотта Эссен. Мой мозг сначала пытался найти хоть сколько-нибудь реалистичное объяснение тому, что сейчас доктор Эссен стояла передо мной юная и прекрасная, и только ее пронзительный взгляд оставался прежним.

Видимо, это все же доктор Эссен, проснувшаяся до меня и оставившая своего двойника в пещере. Конечно же, это она, превратившаяся в молодую девушку для каких-то своих целей. Сейчас она заговорит со мной и обо всем расскажет… Но нет, это же не маска. Это была именно девушка, молодая и чарующе красивая. Черты ее лица были именно такими, какими они были у доктора Эссен, будь она на двадцать лет моложе и посвяти она себя служению своей красоте, а не науке. Затем я снова уловил вспышку серых глаз и понял, что это все же Лотта Эссен — не похожая на нее девушка, а она сама. Ведь мозг человека уникален, он не может воспроизвестись в другом человеке. Я смотрел в глаза Лотты Эссен, каким бы невозможным мне это ни казалось.

— Доктор Эссен? — осторожно спросил я. — Доктор Эссен?

Она рассмеялась.

— Ты еще спишь, — сказала она. — Как ты себя чувствуешь? Лорд Пайтнер, этот старый дурак, ждет нас, и мы должны поторопиться.

Я только разинул рот. Ну что я мог сказать? Если она не хочет ничего объяснять, как я могу заставить ее говорить? И все же я был уверен…

— Я здесь, чтобы приветствовать тебя, — сказала она. Она говорила так, как будто я был иностранцем, с которым она должна быть вежлива, но реального интереса я для нее не представлял. — Меня учили делать такую работу. Я помогаю людям обрести себя и чувствовать себя спокойнее. Все это большая тайна — но Лорд Пайнтер все объяснит тебе. Я только посредник, хотя и хороший. Очень хороший. Лорд Пайнтер вызвал меня, когда понял, что ты просыпаешься. Он думал, что его страшная физиономия тебя так перепугает, что ты не ответишь ни на какие вопросы. — Она хихикнула. — Во всяком случае, мне кажется, что он именно так и думал. — Она помолчала, глядя на меня проницательным испытывающим взглядом, какой я часто ловил на себе, когда передо мной была доктор Эссен. Затем она пожала плечами.

— Он расскажет тебе ровно столько, сколько тебе нужно знать. Для меня это все слишком сложно. — Она посмотрела на экран, где были видны неподвижные фигуры, лежащие на полу, и мне показалось, что я заметил замешательство на ее лице, когда она переводила взгляд с одного лица на другое. Затем она снова пожала плечами.

— Пойдем, нам пора, если мы задержимся, Лорд Пайнтер меня побьет. — Казалось, она серьезно была обеспокоена такой перспективой. — И, пожалуйста, не задавай вопросов, — добавила она. — Мне все равно запрещено отвечать тебе, даже если я знаю, что сказать.

Я смотрел на нее так пристально, что глаза мои заблестели от тщетных попыток увидеть больше, чем они могли увидеть, и проникнуть в глубину ее мозга. Я был уверен, что это был мозг Лотты Эссен. Девушка беззаботно улыбнулась мне и отвернулась.

— Пойдем же, — сказала она.

Мне ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Очевидно, я должен играть в ту же игру, что и она. С некоторой иронией я спросил ее:

— Ты назовешь мне свое имя?

— На этой неделе я Топаз, — сказала она. — На следующей буду кем-нибудь еще. Но пока можешь называть меня так.

— Благодарю тебя, — сказал я сухо. — А в каком году ты живешь, Топаз? И в какой стране? Где я?

— Лорд Пайнтер все скажет тебе. Я просто не хочу, чтобы меня побили.

— Ты говоришь по-английски, значит, я где-то недалеко от дома.

— О, английский знают все, — ответила она. — Это язык Матери-Планеты, во всей Галактике говорят по-английски. Это же общий язык… О, меня побьют. Идем!

Она повернулась и потащила меня за руку, пока мы не оказались у стены, на которой виднелась кнопка. То, как девушка двигалась, как протянула руку к кнопке, было похоже на танец. В стене открылся проход, и Топаз повернулась ко мне.

— Это Город, — сказала она.

Я видел зачатки такого Города и в наше время: Чикаго, Манхеттен, Детройт. Но тогда все это выглядело уродливо, грубо. Этот Город был Городом машин, металлическим Городом, по жилам которого струится невидимая энергия. Безобразный Город? Нет, скорее пугающий.

Топаз провела меня к какому-то устройству в виде чаши, обитому изнутри подушками. Мы сели в него, и это странное средство передвижения стартовало. Не знаю, были ли у него колеса, но этот кар мог двигаться в трех измерениях, поднимаясь в воздух, чтобы преодолеть препятствие на своем пути. Он по непредсказуемой, причудливой траектории мчался по этому звучащему городу.

Самым странным в Городе был звук. Я смотрел по сторонам, чисто автоматически отмечая те достопримечательности, о которых следовало бы упомянуть в будущих статьях, которые я уже никогда не напишу. В городе был один звук, чистый, протяжный и громкий. Это был, конечно, не звук музыкального инструмента, но он постоянно менялся по частоте. Я спросил Топаз о нем, и она, посмотрев на меня взглядом Лотты Эссен, сказала:

— О, это для того, чтобы переносить шум, невозможно избавиться от звука, не ослабив эффект, поэтому звук преобразуется в гармонический, приятный для слуха. Это частотная модуляция. Кажется так оно называется. Единственная возможность избавиться от этого шума в Городе — это накрыть его звуконепроницаемым колпаком. Но это сильно ослабило бы эффект, как ты, наверное, знаешь.

— Нет, я не знаю, — сказал я. — Что за эффект?

Она повернулась ко мне и тут же испугалась.

— О, я вижу, ты не понимаешь, тогда я не стану ничего говорить, пускай это сделает Лорд, и это будет для тебя неожиданностью.

Я не стал спорить с ней. Я был слишком занят наблюдениями. Я не могу описать его это город, даже не буду пытаться. Вы можете сами представить его себе, если захотите. Исключительная точность и совершенство линий, технологично и функционально, одна всемогущая эргономичная машина, состоящая из множества других.

Снаружи казалось, что город пуст, людей нигде не было видно. Под куполом серого неба нас было только двое. Серый свет дня был чистым и каким-то компактным, сгущенным. В этом серо-стальном воздухе раздавался звук Города, звук этого мира, который не был моим и находился не в моем времени.

Где же кроваво-красный закат конца этого мира? Где Лицо Эа? Откуда донесся крик о помощи?

Может, тот мир находится где-то вне Города? С осью времени произошло что-то странное. Но стоп! Если я начну об этом думать, то сойду с ума от страха. Все происходящее вышло из-под контроля, и мне ничего не осталось, кроме как плыть по течению.

Мы приблизились к зданию из стекла и стали, и Топаз легко выскочила из кара. Взяв меня за руку, она подвела меня прямо к низкой двери, которая пропустила нас и тут же закрылась. Мы оказались в лифте, который, судя по моим ощущениям в ногах и желудке, быстро поднимался вверх.

Панель отодвинулась, и мы оказались в маленькой комнате, подобной той, где я проснулся.

— Ну вот, — с явным облегчением произнесла Топаз, — вот мы и на месте. Ты вел себя хорошо и не задавал много вопросов, поэтому, прежде чем покинуть тебя, я покажу тебе кое-что.

Она коснулась кнопки на стене, и панель отодвинулась. За ней оказалось толстое стекло. Топаз нажала еще одну кнопку, и стекло скользнуло вниз. Свежий ветер ударил нам в лицо. Я затаил дыхание и прильнул к окну. Мы находились высоко над Городом, и передо мной раскинулись его окрестности, покрытые прекрасными зелеными лугами, на которых тут и там виднелись желтые цветы, тонкие ленты голубоватых ручейков, сверкающих в лучах солнца. Мне показалось, что я даже расслышал пенье птиц.

— Этот мир, — сказала Топаз. — Мир, в котором мы живем. А Город — это музей.

— Музей? — переспросил я. — Какой музей?

— Город. Он остался только один, у нас. Здесь одни машины и роботы, разве это не ужасно? Раньше, в варварские времена, всегда строили такие города. Мы сохранили один из них. Он работает, как и раньше, вот почему нельзя закрыть его колпаком: тогда пропадет весь эффект воздействия на зрителя. В Городе никто не живет. Сюда только возят студентов и экскурсии. Наш мир не здесь.

— Где же живут люди? Не в деревне же?

— О нет, мы живем не так, как в темные времена, теперь у нас есть передача, и нам не нужно скапливаться всем в одном месте.

— Передача?

— Это передатчик, — она обвела рукой комнату, где мы находились. — А та комната, где ты проснулся, — приемник.

— Приемник чего? Передатчик чего? — Я чувствовал себя Алисой в Стране Чудес.

— Материи, конечно. Ведь это гораздо проще, чем передвигаться пешком. — Она снова нажала на кнопки, и панель со стеклом вернулась на место, скрыв от меня чудный пейзаж. — А теперь, — сказала она, — нам пора идти. Правда, я не знаю куда… Лорд Пайнтер…

— Знаю, старый дурак.

Топаз рассмеялась.

— Приказ Лорда уже должен был прийти, посмотрим, пленка уже на месте. — Она снова нажала на кнопку.

— Пойдем.

В голове у меня завертелось, и звук этого древнего, чудесного, ужасного Города растаял вдали.