Рулевой «MORE SMEHA» Марк Дубовский
Фестивальная сцена превращалась в улицу А. Райкина, с домом А. Райкина. На стене дома висел список жильцов. Выходившим на сцену звёздам вручались ордера на заселение.
Первую квартиру унаследовал Константин Аркадьевич Райкин, во вторую заселился Михаил Михайлович Жванецкий, в третью въехал Роман Андреевич Карцев – всё лица, особо приближённые к Аркадию Исааковичу.
С каждым годом квартиры занимали всё новые звёздные жильцы, о чём свидетельствовали их автографы: Ян Арлазоров, Семён Альтов, Владимир Винокур, Александр Масляков и другие.
А в 1996 году в Риге гостил питерский музей восковых фигур, и оттуда была похищена, с возвратом, и установлена на фестивальной сцене фигура Аркадия Райкина.
История Фестиваля подарила мне немало встреч, интересных, полезных и неинтересных, но всё равно полезных. Но обо всём и обо всех – по порядку.
Первый фестиваль состоялся 25–29 апреля в рижском Доме офицеров.
Первыми звёздными гостями были артист Ян Арлазоров и «мама» «Аншлага» Регина Дубовицкая, писатель-сатирик Лев Новожёнов, писатель-сатирик и кинодраматург Аркадий Инин, весёлый бард Леонид Сергеев, артист, режиссёр и сын Константин Райкин.
Афиша первого фестиваля, ещё можно было писать на русском
Виктор Цекало, старший брат Александра, «MORE SMEHA-1993»
Помню, на пресс-конференции мне был задан вопрос:
– Не кажется ли Вам, что большинство звёзд не приехали потому, что фестиваль совпал по срокам с православной Пасхой?
Ответ буквально «выпрыгнул» из меня:
– Уверяю вас, у большинства звёзд пасха завершилась неделю назад.
(Имелась в виду пасха иудейская.)
В конкурсе участвовали писатели-сатирики Виктор Шендерович, Андрей Новиченко, Марьян Беленький, Александр Володарский, актёры Александр Суворов, Владимиры Моисеенко и Данилец, Николай Лукинский, Виктор Цекало (старший брат Александра), барды Никита Джигурда, Георгий Конн, Игорь Христенко, Евгений Шибагутдинов и Сергей Щеголихин, Виктор Третьяков – всего порядка ста человек.
Первыми обладателями Кубка стали киевляне Владимиры Моисеенко и Данилец, победившие в актёрском конкурсе.
Среди писателей первые три места завоевали запорожец Андрей Новиченко, Виктор Шендерович и Александр Володарский. Песенный конкурс выиграл киевлянин Никита Джигурда.
Так уж вышло – убедительно победила Украина.
1991‑й. Дом офицеров. Советский дом культуры, которым правил настоящий подполковник. Самый первый фестиваль проходил «как по струнке»: подполковник, подчинявшийся Штабу Прибалтийского военного округа, носился за мной по всему закулисью и рычал: «Марк, если вы не прекратите шутить о партии и правительстве, я выключу свет и звук! Меня ж уволят, в зале начальство моё, сам генерал-полковник Миронов с семьёй!»
А фестиваль-то – сатиры и юмора! На дворе перестройка, ветер перемен, демократия, гласность – как тут не шутить на запретные столько лет темы? Мы балансировали на пресловутой «струнке»: с одной стороны, не хотелось навредить приютившему фестиваль подполковнику, а с другой – душа ликовала, что в зале Миронов, а не Баграмян, в чьё время за самую безобидную из прозвучавших со сцены шуток я бы получил двадцать лет расстрела.
Но несмотря на то, что на душе скребли кошки, мне, ведущему фестиваля, приходилось шутить. Фестиваль-то – сатиры и юмора!
Вот отрывки из моего вступительного монолога:
«… Не люблю, когда меня лишают того, что я люблю.
…Люблю ощущать себя мужчиной и не люблю наше правительство, которое определило мне такую зарплату, на которую вообще не до ощущений.
…Люблю смотреть телевизор и не люблю наше правительство, которое почему-то считает, что я люблю смотреть только то, что смотрит оно само.
…Люблю своих сограждан, людей добрых и наивных, и не люблю наше правительство, которое нас не любит и превращает в людей нервных и угрюмых.
…Люблю светлые улыбки и добрый смех и не люблю наше правительство, которое любой юмор превращает в сатиру. Искромётный юмор президента чреват пулемётным хохотом.
…Мы, латыши, не против президентского правления, но – президентского правления Буша!»
Гораздо страшнее подполковника ревел Никита Джигурда. Он победил в жанре бардов, хрипло и антисоветски горлопаня: «Пере-пере-перестройка!»
Сегодня всем знаком рык разъярённого Никиты, поэтому нетрудно понять моё состояние: я сижу за столиком ведущего, в ушах наказ подполковника – Джигурду на сцену не выпускать, а из кулисы рычит Джигурда:
– Марррк! Маааррррк! Если ты меня не выыыыпустишь, я сааааам выйдуууу!
Органы слуха наполняют мою голову сумбуром, а ведь мне надо улыбаться и программу вести.
Лауреат «MORE SMEHA–1991» Никита Джигурда
Известного всеговеда Виталия Яковлевича Вульфа как-то спросили, может ли измениться его мнение о том или ином человеке.
– Конечно, – ответил он, – но до сих пор такого ещё не случалось.
Мне очень понятна и близка эта доктрина, и демоническое наполнение явно не бесталанного Джигурды легко её подтверждает. «Каким ты был, таким остался» – про него песня.
Сегодня Дом офицеров – Дом культуры латышского общества, царит в нём не воинское чинопочитание, а культурологическая самоидентификация освобождённого от советского гнёта маленького, но впервые за свою историю свободного народа.
Когда в мою, тогда ещё светлую голову прокралась идея фестиваля имени Аркадия Райкина, я счёл своим долгом поделиться ею с его детьми – Екатериной и Константином. В конце 1990 года я встретился с ними в Москве, они идею поддержали, и уже в апреле 1991 года, к 80‑летнему юбилею Аркадия Райкина, в Риге, в Доме офицеров, состоялся первый фестиваль «MORE SMEHA».
Костя смог вырваться из Москвы всего на один день – чтобы освятить фестиваль своим именем, своей фамилией.
Вспоминается забавный казус. Перед заключительным концертом с награждением лауреатов бродим мы с Костей по Дому офицеров, навстречу нам Андрей Новиченко из Запорожья, победитель фестивального конкурса писателей-сатириков. Я представляю Андрея Косте, Костя пожимает Андрею руку, поздравляет, и вдруг Андрей спрашивает: «Извините, а Вы кто?»
Неловкость повисшей паузы беру на себя: «Ой, простите мне мою невоспитанность, я должен был представить, знакомься, Андрей, это Константин Аркадьевич Райкин».
И мы с Костей побрели дальше, оставив позади застывшую скульптуру запорожского сатирика.
Константин Райкин с ордером на квартиру в папин дом, «MORE SMEHA-1993»
Осенью того же года Костя устроил юбилей отца в театре «Сатирикон», с торжественной частью, с формальными и не очень поздравлениями.
И я там был, и ел, и пил. Впрочем, пил, как мне запомнилось, один Александр Градский, который разнузданно матерился и к чему-то истошно взывал. Для меня это был дебют присутствия в «высшем свете», и лишь равнодушное поведение прочей пирующей публики подсказывало, что всё в норме и напрягаться не стоит.
Витя Шендерович поведал, что в этом обществе фамилию Градский произносят, минуя букву «р». Вспомнился персонаж Олега Басилашвили из фильма «О бедном гусаре замолвите слово» – Мерзляев, из фамилии которого после показанных там событий исчезла буква «л».
Запорожец Андрей Новиченко победил на первом конкурсе писателей-сатириков.
Андрей с блеском донёс до публики свой очень смешной рассказ «Кооперативная трибуна».
В актёрском же конкурсе принимал участие смолянин Валерий Москалёв, человек, пылающий любовью к сцене, истинный массовик-затейник, заражающий этой своей любовью окружающих, но, как это случается, страдающий комплексом непризнанности.
Вернувшись из Риги, Валера освятил всю смоленскую прессу самолично написанными отзывами о собственном участии в райкинском фестивале. Газеты пестрели его фотографиями и заголовками: «Рига аплодирует Смоленску!» Это легко понять – Валере было важно себя популяризировать в родном городе. Но потом случилось страшное!
Мы гастролировали и с Андреем, и с Валерой в разных городах, и однажды, в очередной раз вернувшись домой, Валера опубликовал под собственным именем «Кооперативную трибуну» Андрея.
На его беду в наших кругах вращался ещё один смоленский житель – Николай Лукинский. Нынешняя звезда «Аншлага» и «сдала» Москалёва.
Комментировать сложившуюся ситуацию не хочется, но представить себе её пикантность несложно.
Николай Лукинский
Коля Лукинский впервые появился на сцене в 1991 году, на первом фестивале «MORE SMEHA». Он замечательно пародировал Михаила Горбачёва.
Публика приняла Колю тепло, но у жюри его выступление вызвало меньше эмоций. В то время с подобными номерами работали и Винокур, и Грушевский, поэтому лауреатских лавров Лукинский не снискал.
От этой неудачи Коля был на грани нервного срыва, заперся в гостиничном номере, подумывая, не выброситься ли из окна. Ему в то время было 30 лет, он был не лишён амбиций, вот только не хватало уверенности в себе.
Регина Дубовицкая и Николай Лукинский на «Юрмалине-2003»
Очень много для становления Николая Лукинского сделал Лион Измайлов. Было время, Коля при встрече нередко произносил фразы: «Лион Моисеевич одобрил», «Лиону Моисеевичу нравится, как я работаю». Для молодого актёра очень важно, когда его «ведёт» опытный мастер. А Лиону Измайлову опыта не занимать.
Это Измайлов привёл Лукинского в «Аншлаг», где Коля стал «заслуженным негром России». Сработал его самый знаменитый образ – чернокожего студента из Зимбабве. А его фраза с характерным акцентом: «С Новим годом, пошоль на фиг!» – вообще стала крылатой.
В 1992 году меня пригласили в Смоленск организовать культурную программу Мемориала Александра Алехина; 100‑летие первого русского чемпиона мира по шахматам посетил и тогдашний чемпион мира Гарри Каспаров.
Я написал сценарий, взял с собой лауреата «MORE SMEHA» Сашу Никитченко, и мы поехали в Смоленск. Там нас встретили с извинениями: Николай Лукинский, как смолянин, заручившись поддержкой из Москвы, взял оргвопросы на себя, поэтому первая часть программы – его, а вторая – уже ваша.
Мне не раз доводилось убеждаться в жизненности народных премудростей, вот и тогда сработала одна из них, крыловская: «Беда, коль пироги начнёт печи сапожник, а сапоги тачать пирожник».
Коля Лукинский – талантливый актёр, и именно с этим связаны все его последующие достижения, но тогда он об этом не подозревал и вкусил продюсерского хлеба. Хлеб оказался плохо пропечённым. Несмотря на участие популярных актёров: самого Коли, Вадима Дабужского, Игоря Христенко – первое отделение концертной программы откровенно провалилось.
Мы же с Сашей Никитченко отработали второе отделение на славу.
И не потому, что мы лучше, – просто оно было осценарено и отрежиссировано.
Лауреат «MORE SMEHA-1991» Виктор Шендерович
Шендер – так называют его знакомые – очень талантливый и разносторонний человек.