От имени государства

Эпилог Великое Британское Лицемерие

Пятница, 28 сентября, 20.42, «Аквариум»

Вернувшись в Скотленд-Ярд, они увели Габи в «Аквариум» и заварили хороший кофе, который Керр держал «для своих» в среднем ящике стола. На время отсутствия Керра бразды правления взял в свои руки Джек Ленгтон; он вкратце рассказал Ритчи обо всем, что случилось, попросив ордер на арест Самира Хана и его сообщников у торгового центра Брент-Кросс. Мелани позвонила домой и велела Робу, своему мужу, приготовить для Габи гостевую комнату. Ленгтон пробовал отправить их домой, но вскоре Фарго увел всех к себе, в комнату 1830. Габи они устроили в «читальне».

Фарго усадил их за столы перед мониторами и открыл вордовский документ.

— Мы с Джоном вот уже десять дней составляли его, — пояснил он, заметив удивление на лицах друзей. — Здесь объясняется каждая подробность.

— Отлично, Ал, — одобрил Джастин. — И что дальше?

— Джон предчувствовал, что дело попробуют замять. Так и произошло. — Все изумленно смотрели на Фарго.

— И что? — снова спросил Джастин.

— Пожалуйста, прочтите, что здесь написано. Может быть, мне нужно что-нибудь добавить. И согласны ли вы с нашим поступком.

— Как ты собираешься с этим поступить?

— Читайте, не отвлекайтесь.

Они составили подробнейший отчет об операции — так, как было принято еще в Специальной службе. Отчет озаглавили просто: «Вражеские действия Москвы против Великобритании». Документ занимал четырнадцать страниц вместе с резюме. Фарго написал и о роли Абдула Малика, и о том, как им манипулировал агент сирийской секретной службы Рашид Хуссейн. Отдельный абзац был посвящен тому, как Москва передала своего агента в Великобритании «в аренду» сирийцам и с первого дня контролировала ход всей операции через Анатолия Ригова.

Они называли все имена. Разоблачили агента Тео Каннинга по кличке Гарольд, насильника, для которого не было ничего невозможного. Клер Грант напрямую заклеймили нимфоманкой и предательницей, которая покрывала Ахмеда Джибрила. Кроме того, в отчете рассказывалось о насилии над детьми, которых с санкции Каннинга привозили в Лондон. К тексту прилагались ужасные фотографии и видеозапись.

— По-моему, неплохо, — заметил Ленгтон, прочитав документ.

— Как мы с ним поступим? — спросила Мелани.

Фарго жестом подозвал их к своему компьютеру. Сгрудившись у него за спиной, они увидели, что отчет приложен к письму, готовому к отправке. Фарго уже заполнил строку «Тема сообщения». «Шантаж, терроризм и предательство. Дымовая завеса в Москве и Великобритании».

— Мы взорвем такую бомбу, что мало не покажется никому, — медленно проговорил Фарго. — Если, конечно, вы все согласны.

— Ты уверен, что на нас не выйдут? — спросил Ленгтон, увидев адрес получателя.

— Отправитель засекречен.

— Как бы поступил на нашем месте Джон? — спросил Ленгтон, выражая общее мнение.

— Он бы захотел, чтобы мы все завизировали письмо, — ответила Мелани.

— Все правильно. — Фарго снова открыл документ, перешел на последнюю страницу текста и набрал:

— «Посвящается Джо, верному другу и патриоту своей родины, — прочла Мелани. — И Пустельге, который привел нас к правде. In memoriam. Светлая им память!»

— Проверь.

Закончив, Фарго крутанулся на стуле и посмотрел им в глаза.

— Ну что, все за?

Он собирался спросить каждого по очереди, как при голосовании, но они хором ответили:

— Посылай.

Сидней, Австралия

Тони Миллер, старший репортер отдела расследований старейшей австралийской газеты «Сидней морнинг геральд», увидела, как в углу экрана замигал конвертик. Отставив в сторону чашку с кофе, она открыла письмо и стала читать. Глаза ее изумленно расширились. Потом она открыла приложение и увидела, как Тео Каннинг насилует Таню. Не отрываясь от монитора, она схватила телефон и набрала номер:

— Гарри! Зайди ко мне немедленно!