От него к ней, и от нее к нему

Милостивой государынѣ, любви сердца моего, Пелагеѣ Спиридоновнѣ, отъ милаго друга вашего, Петра Степаныча. И посылаю вамъ свое искреннее и всенижайшее почтеніе и съ любовію низкій поклонъ, и цѣлую васъ въ уста сахарные несчетное число разъ. И увѣдомляю васъ, моя милая душечка и безцѣнная Поленька, что моя горячая къ вамъ любовь трепещетъ въ моемъ сердцѣ и ноетъ, и ни день, ни ночь спокоя не видитъ. Только и есть одна отрада, какъ выдти на подъѣздъ, смотрѣть въ вашу сторону и вздыхать, сколько есть моей силы или же кропить вашъ полотняный платочекъ слезами, что я у васъ на память дерзостно взялъ. О, зачѣмъ встрѣтился я съ вами на Волковомъ кладбищѣ, во время Радоницы? Еслибъ я былъ птица или имѣлъ какія-нибудь крылья, о, колико разъ въ день леталъ-бы я къ тебѣ, Поля, и ворковалъ подобно голубицѣ! И еще прошу васъ, Поленька, откройтесь мнѣ въ любви и будете-ли вы согласны соединить намъ свою любовь въ одинъ союзъ, въ одну мысль и въ одно сердце, и прошу мнѣ объ этомъ написать, а то, я сохну, очень скученъ и съ лица спадаю. Даже и товарищи замѣчаютъ. Вотъ она что любовь-то! Мое сердце не можетъ терпѣть, чтобы не думать о вашей красотѣ. Все изъ рукъ валится. Сѣлъ писать ноты, свадебный концертъ и окропилъ слезами, такъ что заплатилъ полтинникъ, чтобъ переписать его, и во время вѣнчанья сватьбы, гдѣ мы пѣли, вдругъ сжалось горло во время пѣнія «положилъ еси на главахъ», и я не могъ пѣть и чуть всѣхъ семи чувствъ не лишился. И еще извините меня, если я на Волковомъ кладбищѣ съ вами не вѣжливо обходился, или какое-нибудь непріятное слово сказалъ, или какъ-нибудь неловко васъ тронулъ. Что дѣлать, праздникъ былъ. Цѣлую васъ, любовь сердца моего, столько разъ, сколько звѣздъ на небѣ и остаюсь другъ вашъ лейбъ-гвардіи…..скако полка пѣвческой команды пѣвчій Петръ Степановъ Носовертовъ.

Прочитай заглавныя буквы и увидишь, кого я люблю. Люблю я тебя, мой бутонъ, моя роза и мой херувимъ.

Милостивый государь, Петръ Степанычъ! Благодарю васъ за письмо и съ любовію вамъ низко кланяюсь; чтоже касается до этой самой любви, то объясниться не могу, такъ какъ я еще совсѣмъ объ этомъ ничего не понимаю и не знаю, что это такое значитъ. Нешто когда-нибудь дѣвицы объясняются въ любви? Дѣвицы объ этомъ и понимать не должны, а что ежели мой полотняный платокъ, то вы похитили его у меня, какъ коварная тигра. И объ одномъ я понять не могу: что вы, насчетъ закона пишете или такъ зря? Ежели на счетъ закона, то у меня есть единоутробная тетенька, а ежели зря, то я еще сбираюсь себѣ къ Троицѣ купить синій казакъ, но не хватаетъ десяти рублей. Я объ этомъ ничего не понимаю. Подруга моя, Катя, кланяется вашему другу, Ивану Петровичу, у котораго голосъ какъ въ бочку. Письмо ваше держу на днѣ груди моей и рука моя, что я оцарапала о кустъ на кладбищѣ, зажила. Въ воскресенье ходила со двора и два раза прошла мимо вашихъ казармъ, а зайдти съ вамъ боялась. Мерси и адье. Написала-бы стишки, да никакихъ не знаю.

Пелагея Спиридонова.

Лети мое письмо туда, гдѣ примутъ безъ труда. Лети письмо мое съ тому, это милъ сердцу моему. Къ милой, моей душенькѣ Поленькѣ, къ неоцѣненной красотѣ, цвѣту-перецвѣту, тайному совѣту, яблочку наливному и сахару разсыпному. И цѣлую я васъ слезно въ уста сахарные любезно, а также съ любовію посылаю поклонъ отъ неба до земли. Объясняю я вамъ, что ваша красота прошила мое сердце ужасно и я даже не могу ее ни заѣсть, ни запить, ни заспать. Вотъ что значитъ любовь! Это значитъ огнь палящій. Скорблю душой и тѣломъ, что у васъ не хватаетъ десяти рублей на синій казакъ и, вмѣсто онаго, съ подателемъ сего письма, дискантомъ Треватовымъ, посылаю вамъ въ подарокъ сережки и кисейный носовой платочекъ, который, другъ мой, Поля, прошу носить съ любовью, обо мнѣ. Я не былъ коварной тигрой, но былъ голубемъ, а ты была ястребомъ и похитила моего птенца — мое сердце. Какъ только регентъ нашъ подѣлитъ наши деньги за пѣнье на свадьбахъ и похоронахъ, то я и казакъ куплю. О, какъ я страдаю о васъ, Пелагея Спиридоновна! Вчера я шелъ мимо вашихъ оконъ и видѣлъ, какъ вы сметали пыль съ подоконника, въ красномъ бантѣ на груди и какъ-бы я желалъ быть этимъ бантомъ и лежать у васъ на груди. Откройтесь мнѣ въ любви и напишите отвѣтъ, а то я страдаю, а вы нѣтъ. При семъ на другой страницѣ письмо моего друга, Ивана Петровича, къ подругѣ вашей, Катѣ, въ которую онъ влюбленъ безъ души.

Гдѣ любезная моя, ой, нѣтъ ее! Ай, нѣтъ eе!

Петръ Степановъ Носовертовъ.

Милостивая государыня, Екатерина Семеновна! Посылаю вамъ почтеніе и съ любовію низко кланяюсь отъ извѣстнаго вамъ кавалера, Ивана Петровича Ярыченко. Это моя фамилія. Милая Катя, осмѣлюсь вамъ заочно объяснить мою любовь къ вамъ и притомъ спросить, какой конецъ вы мнѣ положите, а также прошу непремѣнно прислать мнѣ отвѣтъ о вашемъ согласіи идти ко мнѣ въ любовь и желаю я отъ васъ имѣть любовь.

Въ лейбъ-гвардіи…..скій полкъ, въ пѣвческую команду, спросить пѣвческаго баса Ивана Петрова, сына Ярыченку.

Милый мой другъ, Петръ Степановичъ! Посылаю вамъ поклонъ и сердечно вздыхаю о васъ, хотя дѣвушкѣ объ этомъ говорить стыдно. Ну, да ничего. Письмо это сожгите и пусть оно будетъ какъ на днѣ моря. За сережки и платочекъ благодарю и жму ихъ къ сердцу! Теперь если-бы казакъ, такъ хорошо-бы было… Всѣ мои подруги съ казаками. Открыться вамъ въ любви мнѣ стыдно, но ежели хотите, то приходите въ Николинъ день, вечеромъ, въ Александровскій паркъ. Я тамъ буду и ежели васъ не будетъ, то буду страдать, а ежели вы будете, то буду рада и буду какъ на небѣ, Пришла-бы и въ воскресенье, но идутъ со двора поваръ и лакей, а барыня все ругается, такъ какъ ей измѣнилъ ейный душенька. Мы будемъ жить на дачѣ на Черной Рѣчкѣ и тамъ будемъ видѣться въ Строгоновомъ саду. Другу вашему скажите, чтобъ онъ такихъ писемъ не писалъ. Катя не Богъ знаетъ какая: за нея два чиновника сватались и она даже хочетъ выйти за одного человѣка, а человѣкъ этотъ хочетъ открыть табачную лавочку. Лети письмо другу прямо въ руки. Если-жъ другу непріятно. то лети письмо обратно.

Пелагея Спиридонова.

О, безцѣнный другъ, Поля! О, ангелъ небесный! Благодарю изъ глубины души и тѣла. Отъ радости у меня голоса прибавилось на цѣлую ноту. Бралъ верхнее соль, теперь беру ля. Всю ночь плакалъ и окропилъ подушку слезами. Ангелъ Божій, мой пригожій, съ херувимомъ даже схожій. Жду Николина дня, какъ манны небесной. Любовь моя ужасна и сердце въ трехъ мѣстахъ прострѣлено твоими очами! Купидонъ! Нимфа! Приходи! Приходи! Какъ получу отъ регента разсчетъ, сейчасъ-же куплю казакъ и брошу къ ногамъ твоимъ. Извини, что мало написалъ. Идемъ отпѣвать одну генеральшу.

Пѣвчій теноръ Петръ Носовертовъ.

Что это значитъ, ангелъ мой, что я не вижу тебя, Петя, съ Николина дня? Ты назначилъ мнѣ быть въ четвергъ въ Лѣтнемъ саду. Я была, а тебя не было. Что это значитъ? Я все время плакала. Хотѣла идти въ казармы, да стыдно. Члю-же казакъ? Прошлый разъ въ Александровскомъ паркѣ я всю тальму на скамейкѣ испачкала и мнѣ казакъ нуженъ. Напиши отвѣтъ.

Твоя на вѣкъ Поля.

Радость сердца моего, Петръ Степанычъ, что-же ты не отвѣчаешь на мое письмо? Я къ тебѣ всей душой и любовію, а ты молчишь. Успокой мое сердце и напиши отвѣтъ, а также когда-же мы пойдемъ покупать казакъ? Сообщи, другъ любезный. Вчера я видѣла, какъ ты переходилъ улицу. Я кричала, кричала, но ты не обернулся. Что это значитъ? Цѣлую тебя мильонъ разъ.

Твоя Поля.

Что-же это значитъ, другъ мой, Петръ Степанычъ, что ты ничего не пишешь и нигдѣ тебя не видать? Ужь здоровъ-ли ты и не лежишь-ли въ больницѣ? Завтра барыня ѣдетъ въ ПавловскЪ и я свободна. Приходи ко мнѣ и тогда мы можемъ пойдти покупать казакъ. Ахъ, мой ангелъ, какъ я страдаю о тебѣ и вся изныла. Приходи или напиши отвѣтъ. Я для тебя ничего не пожалѣю.

Твоя Полинька.

Милостивый государь, Петръ Степанымъ! Теперь не посылаю вамъ даже и поклонъ, потому-что вы свинья. Вы меня вовлекли и я вамъ повѣрила. Ахъ, какая я дура! Вчера я разсердилась, какъ змѣя. Я все узнала, какой вы низкій человѣкъ и какъ вы низко о мнѣ относитесь. Я узнала отъ вашихъ товарищей. Нешто такъ дѣлаютъ съ дѣвицей? Ахъ, вы свинья, свинья! Плюю вамъ въ глаза, и теперь ни въ жизнь никому не повѣрю.

Пелагея Спиридонова.

1874