От ничевоков чтение: Вам

Напрасно бьетесь вы в извивах:

Настанет всех час сумрачной тоски;

Напрасно ловите счастенышей игривых –

Старуха Вечность вяжет изстари носки.

  Уж так стара, что лишь вязать и может.

  И вяжет, вяжет и бормочет какие-то слова;

  Она, она тоску умножит –

  И будет все вязать: она всегда права.

Напрасно давитесь тоскою свою склизкой,

Скребете криком старенькую дверь:

Она всегда, всегда вам будет близкой,

Она и Смерть.

Волить, волить красного и кровавого

Иль сцепленья Ваши тихо так целовать.

И кто прав, я не знаю право, –

Я иль Боженьки лиловые слова.

  Если помню Вас застывшей, бледной в днях ненастья,

  Если сам давно я одинок –

  Так зачем, зачем играть нам в счастье,

  И несчастья прятать легкий вздох.

И кому, в чьи руки бросить горечь этих строчек,

И ненужность, и забвенье этих встреч;

Желтенький по сини хрупкость свою точит,

Как тоска моя не хочет в омут синий лечь.

  Что-же знаю: я медвяный и острый

  Он метнется вниз, сюда когда-нибудь,

  Срежет это тело, эти кости,

  Глаз улыбку и печаль у губ.

Но пока все красного и кровавого хочет,

И мне нечем завалить дней течь. –

И кому, в чьи руки бросить горечь этих строчек,

И ненужность и забвенье этих встреч.

Как в лугах незабудок – небе

Луна блином лежит –

Ваших губ петушиный гребень,

Заставляет нелепо жить.

  Гобеленами сумерек вставать с постели,

  Долго кольцами мечты бросать,

  Покуда в ненужном теле

  Истома заставит встать.

Идти смотреть, где куклятся подкрашенные лица,

Где пляскою Святого Вита пьянистки лукавит ми, ре –

Думать: «Что же делать? Жениться?

Или умереть?»

  И в папиросном дыме, и в цоканьи стаканов

  Встанет небоскребом Ваше пушистое имя,

  Дни, что в луга незабудок канув,

  Полосами верст прохлестали своими.

А потом нежданно, негаданно

Бубенцами звеня идей,

Эпатировать отрадно

Проституток как милых детей.

  Бледными тротуарами от разгула в зари разбеге,

  Вести себя, как гид –

  Ваших губ петушиный гребень

  Заставляет нелепо жить.