От НТВ до НТВ. Моя информационная война. Том 2

Глава 22

После отключения ТВ-6 от эфира Гусинский оказался в весьма затруднительном положении, в смысле ведения медийного бизнеса. Вопреки распространенному в нашей среде мнению о полном и беспощадном ограблении властью бывшего хозяина НТВ, финансовое положение Владимира Александровича не выглядело катастрофическим. В его собственности остался телеканал NTV—International, несколько тематических спутниковых телеканалов, новостной интернет-портал, акции радиостанции «Эхо Москвы», печатные издания и телекомпании, производящие сериалы для российских и украинских вещателей, а также многочисленные объекты недвижимости, полученные «Мостом» в собственность и аренду еще в благодатные лужковские времена. То есть, голодная смерть Гусинскому не грозила. Но произошедшие события, конечно, заставили его пересмотреть собственную финансовую политику и, как следствие, диверсифицировать свой бизнес. Откровенно тяготили его только бумажные СМИ, заниматься которыми ему было скучно из-за их очевидной бесперспективности. Гусинский видел будущее только в развитии сетевых технологий, однако сразу бросить телевидение он не мог. Тут уже, как говорится, было дело принципа.

Почти год, с апреля 2001 по январь 2002 года, NTV—International, ранее выполнявший роль экспортной версии НТВ, демонстрировал в своем эфире программы ТВ-6. Но, когда вещание прекратилось, NTV—International остался без контента. К тому же, присутствие в названии компании аббревиатуры NTV, пусть и в написании латиницей, вызывало ненужные споры с нынешним владельцем. Все это подстегнуло процесс создания новой телекомпании, не имевшей ничего общего с НТВ, находящейся в собственности Гусинского и рассчитанной на русскоязычных зрителей вне самой России. Компания Overseas Media, которую упоминал Игорь Малашенко в программе «Глас народа», выступила учредителем нового СМИ, получившего название RTVi – Russian Television International. Но, одно дело – учредить «Русское международное телевидение», и совсем другое дело – наполнить его содержанием. И надо отдать Гусинскому должное, он с головой бросился в этот омут, как делал всегда, сталкиваясь с очередной сложновыполнимой задачей. Подобные жизненные ситуации придавали ему сил и азарта.

К январю 2002 года в распоряжении RTVi были лишь несколько помещений в Нью-Йорке и техническая возможность распространения сигнала. Между тем, замысел выглядел если и не грандиозным, то довольно смелым: создать собственные подразделения телекомпании в США, Европе, Израиле и, конечно, в России, охватив таким образом десятки миллионов русскоязычных телезрителей во всем мире. На тот момент глобального русского телевидения не существовало, а вещавшие в разных странах телеканалы на русском языке оставались сугубо местечковыми явлениями. Еще 22 января, в первый день после отключения ТВ-6, я обо всем этом ничего не знал. Но уже 24 января с удивлением обнаружил себя, сходящим по трапу самолета в аэропорту «Бен-Гурион».

Накануне в «Останкино» ко мне подошел Кричевский. Наши отношения с ним всегда оставались неплохими, можно даже сказать, они были уважительными, хотя никогда не переходили в дружеские. Впрочем, тогда в них уже чувствовался некоторый «холодок», возможно, объяснявшийся моей усталостью от постоянного общения с явными и теневыми лидерами нашей команды. Кричевский спросил, не хочу ли я слетать в командировку в Израиль, чтобы помочь местным журналистам выстроить работу информационной службы на создаваемой телекомпании? Он сразу пояснил, что это – личная просьба Гусинского, но пока на нее никто не откликнулся. Первым лицам лететь с такой миссией – не по рангу, а опрошенные им «звезды» информационного вещания УЖК боятся расстроить зрителей своим отсутствием. Этот аргумент выглядел странным, потому что тогда еще совершенно непонятно было, когда произойдет возвращение «команды Киселева» на экран, да и произойдет ли вообще? Поэтому я, конечно же, согласился. Тем более, что это была просьба самого Гусинского.

В состав нашей экспедиции помимо меня вошли еще три человека: оператор Борис Анциферов и двое продюсеров – Юрий Новоселов и Виктория Лебедева. Дорогу, проживание и питание оплачивала принимающая сторона, что было, конечно, само собой разумеющимся фактором, учитывая отсутствие зарплаты. Мы с Юлькой вытрясли из домашнего бюджета что-то около двухсот долларов, которые я должен был растянуть на всю поездку. По вполне понятным причинам, с получением краткосрочных израильских виз ни у кого из нас сложностей не возникло, так что единственной проблемой оставалась обстановка в самом Израиле. Юлька благословила меня на почти ратный подвиг и осталась ждать моего возвращения.

Что и говорить, время для знакомства с Израилем оказалось неудачным. В стране продолжалась так называемая «вторая интифада» или «интифада Аль-Акса», что наглядно подтверждало один из главных стереотипов: Израиль – страна, имеющая большие проблемы с безопасностью. На самом деле, все выглядело несколько иначе. Я могу говорить это с уверенностью, ибо с тех пор бывал в Израиле неоднократно, сначала по работе, а потом уже в качестве туриста. Количество моих посещений этой страны составляет несколько десятков, я неоднократно проехал ее с севера на юг и обратно, потому что путешествия с запада на восток более проблематичны. Во-первых, Израиль вытянут по вертикали, по горизонтали особо не разгонишься. А, во-вторых, путешествие на восток получается коротким именно из-за соображений безопасности, ибо вы быстро упираетесь в территорию Палестинской автономии. Я бывал в Израиле и в «горячие», и в «холодные» времена, и летом, и зимой, и один, и вместе со своими родными. В общем, я в очередной раз должен поблагодарить Гусинского! Если бы не он, я мог бы и не узнать эту странную, во многом – нелепую, но удивительную землю с ее не менее удивительным населением, которое смешит, очаровывает, восхищает и раздражает в одно и то же время.

«Интифада Аль-Акса» началась еще осенью 2000 года. (Слово «интифада» имеет несколько схожих значений: потрясение, восстание, избавление и другие – прим. автора) Общепринятой версией, объясняющей причины второй волны столкновений арабов с евреями непосредственно на территории современного Государства Израиль, считается «альпинистская выходка» Ариэля Шарона, одного из наиболее заметных политических деятелей в истории страны. В то время Шарон возглавлял партию «Ликуд», созданную по его же инициативе в далеком 1973 году. Удивительно, что за прошедшие годы он успел поработать на самых разных постах в правительстве, но ни разу не возглавлял весь кабинет, предпочитая продвигать вперед своих коллег по партии. Это никак не соответствовало военной биографии Ариэля Шарона, ибо на поле боя он никогда за чужие спины не прятался. Едва не погибнув во время Войны за независимость, Шарон использовал свое ранение не только для восстановления здоровья, но и для получения высшего образования. Однако, закончить университет ему не дали. Получив личное приглашение от легендарного премьера Давида Бен-Гуриона, Шарон возглавил знаменитый «спецотряд 101» – полулегальное военное подразделение, выполнявшее так называемые «операции возмездия». В состав «спецотряда 101» входили несколько десятков человек, отобранных лично Шароном, которые не числились в списках ни одной из воинских частей израильской армии, они даже не носили военную форму. «Спецотряд 101» был такой классической «киношной» суперармией, разве что сражался вполне реально, а не на экранах кинотеатров. Перейдя в легальный военный статус, Ариэль Шарон продолжил ковать свою боевую славу во время всех – весьма многочисленных – войн, которые вел Израиль. Шарон был героем и Синайской войны, и Шестидневной войны, и Войны Судного дня. Уже работая в правительстве он ухитрялся применять свои безапелляционные и бескомпромиссные методы деятельности и в, казалось бы, мирных процессах. Именно Шарона считают одним из основателей так называемого «поселенческого движения», которое он активно развивал уже после окончательного ухода из армии.

Конец военной карьеры Шарона оказался омрачен трагическими событиями, ответственность за которые мировая общественность целиком и полностью возложила на героического генерала. В 1982 году, будучи министром обороны, Шарон буквально продавил идею так называемой «Ливанской войны». На юге Ливана, страны, в которой шла отчаянная гражданская война, действовали вооруженные подразделения ООП – Организации Освобождения Палестины – возглавляемые не менее известным в мире человеком и, можно сказать, личным врагом Шарона, Ясиром Арафатом. Шарон не только смял все палестинские военные формирования, но и фактически захватил половину Ливана, да еще и сделал это с вызовом, адресованным всему миру. Например, он сфотографировался вальяжно попивающим кофе в одном из ресторанчиков Бейрута, как бы подчеркивая, что для него лично, как и для всего Израиля, нет ничего невозможного.

Как показывает история, подобное предположение весьма часто оказывалось истиной: на словах осуждая действия израильского правительства, мировое сообщество закрывало глаза на факты нарушения Иерусалимом существующих договоренностей. Достаточно вспомнить знаменитые операции армии и спецслужб Израиля, хотя бы уничтожение ядерного центра в Ираке, которому тайно аплодировали и в Америке, и в Саудовской Аравии. Однако, ливанскую историю Шарону не простили. Буквально водруженный израильской армией на пост президента Ливана Башир Жмайель был убит практически сразу, еще до своего официального назначения. Его сторонники обвинили в убийстве своего лидера палестинцев, с которыми вели вооруженную борьбу, и решили отомстить.

Я тогда учился в восьмом классе и как любой советский школьник был прекрасно знаком с термином «израильская военщина». Новые доказательства преступлений этого режима как раз и поступили из Ливана, из лагерей палестинских беженцев Сабра и Шатила, расположенных прямо в Бейруте. Сообщалось о сотнях, может быть, тысячах погибших мирных людей, среди которых преобладали старики, женщины и дети. Вообще, количество жертв резни в Сабре и Шатиле до сих пор не установлено: цифры колеблются от семисот до трех с половиной тысяч убитых. Официальная советская версия обвиняла в преступлении Израиль, что было правдой лишь отчасти. Сами убийства, вообще-то, совершили ливанские христиане, последователи партии «Катаиб», считающие себя фалангистами. То есть, политическая каша, которая на Ближнем Востоке кипит десятилетиями, всегда была густой, наваристой и приправленной таким количеством специй, что разобраться в обстоятельствах многочисленных трагедий этого региона решительно невозможно. В Сабре и Шатиле сами израильтяне никого не убили, но и Шарон, и другие армейские командиры, как минимум, могли остановить бойню, устроенную их союзниками в лагерях беженцев из Палестины под предлогом поиска боевиков. Но израильтяне сделали вид, что ничего не знали. Вот эта внезапная слепота и вышла Ариэлю Шарону боком, он был вынужден временно уйти в тень.

Я привожу эти обрывочные сведения из его биографии не только для того, чтобы обрисовать политический портрет Шарона. Портрет человека, не признающего никаких преград на своем пути и преодолевающего их любой ценой. Это важно и для понимания самого феномена политической и общественной жизни в Израиле. Хотя, говоря откровенно, полностью осознать этот феномен, по-моему, невозможно. В Израиле ухитряются сосуществовать признаки крайне левого, почти социалистического, жизненного уклада и столь же крайний, иногда ультраправый, консерватизм. Причем, во многом носителями этой вычурной идеологии являются, в первую очередь, выходцы из Советского Союза и России. Как наши эмигранты в Америке становятся самыми ярыми сторонниками Республиканской партии, консерваторами из консерваторов, так и в Израиле, так называемые «русские» отличаются наибольшей непримиримостью и желанием отстаивать ценности Эрец-Исраэль (Земля Израиля – прим. автора) до победного конца. При этом, в числе русских репатриантов не так уж и редко встречаются те, кто пытается, говоря по-русски, «откосить» от службы в армии.

Я видел Ариэля Шарона лишь однажды, на концерте «Из России с любовью», которые канал RTVi устраивал каждый год на майские праздники: День победы и День независимости Израиля. О них я еще расскажу. Прямо во время шоу на сцене за несколько секунд появился коридор из бронированного стекла, который вел к небольшой трибуне, тоже скрытой за пуленепробиваемым щитом. Премьер-министр Израиля подъехал на машине прямо за кулисы, в сопровождении охраны выскочил на сцену, произнес речь, завершив ее поздравительными словами на русском языке, и столь же стремительно покинул место событий. Сверхжесткие меры безопасности были абсолютно оправданы. В этом смысле показательна история одного из предшественников Шарона на посту премьер-министра Израиля, Ицхака Рабина.

Я напомню, что, хотя в Израиле существует президент страны, его функции – представительские. Президент Израиля – что-то вроде английской королевы, уважаемый человек на почетном посту. Но весь груз забот, связанных с управлением государством, лежит на премьер-министре. Ицхак Рабин фактически создал нынешнюю административную модель Израиля, если можно так говорить. В 1993 году в Осло он подписал с Арафатом целый ряд соглашений, которые положили конец первой арабской интифаде, начавшейся за шесть лет до этого. Рабин признал Организацию Освобождения Палестины, а Арафат признал Израиль и заявил об отказе от насильственных методов борьбы. На территории еврейского государства была создана Палестинская автономия – в Секторе Газа и на Западном берегу реки Иордан. Это, если коротко. В 1995 году на митинге сторонников миротворческого процесса Ицхак Рабин был убит молодым человеком по имени Игаль Амир, религиозным студентом, заявившим, что таким образом он защитил народ Израиля от предательства. Я не буду сейчас вдаваться в подробности расследования убийства Рабина и в анализ дискуссий, которые продолжаются в Израиле до сих пор. Бывший премьер, действительно, для одних израильтян остается героем-миротворцем, для других – предателем, вступившим в сговор с палестинцами.

С Ариэлем Шароном произошла похожая история. После возвращения в большую политику он не только начал активно строить еврейские поселения на палестинских территориях, не только запустил проект возведения стены, разделяющей страну на еврейскую и арабскую части. Он, фактически, посадил Арафата под домашний арест! Последние годы своей жизни лидер ООП провел в городе Рамалла в собственной резиденции, заблокированной израильскими войсками. Все это уже происходило почти на моих глазах!

Внезапно, в 2005 году Шарон, едва ли не единолично, разработал и осуществил «план одностороннего размежевания», главным пунктом которого стал вывод израильских войск из Сектора Газа. Те, кто поддерживал и поддерживает сейчас это решение Шарона, доказывают, что премьер пытался выбрать меньшее из двух зол: жертвуя Сектором, он сохранял контроль на большей частью территории Палестинской автономии, то есть Западным Берегом. Сейчас трудно сказать, принесло одностороннее размежевание пользу или нет. Уже после смерти Ясира Арафата «размежевались» сами палестинцы. На Западном Берегу власть осталась у последователей Арафата из организации ФАТХ, а в Секторе Газа командование перешло к группировке ХАМАС. И, надо сказать, что их нелюбовь друг к другу едва ли не сильнее, чем общая ненависть к евреям.

Так или иначе, решение Шарона об оставлении Газы вызвало еще и политический скандал. Созданная им когда-то партия «Ликуд» раскололась, правительство ушло в отставку, были назначены внеочередные выборы, на которые Шарон решил идти уже с новой партией, «Кадима». Однако, 4 января 2006 года он был госпитализирован в знаменитый иерусалимский госпиталь «Хадасса» с диагнозом обширный инсульт. Шарон впал в кому и провел в этом состоянии восемь лет до самой своей смерти в 2014 году.

Существует никем никогда не доказанная, но весьма популярная гипотеза, что и убийство Ицхака Рабина, и растянувшаяся на годы смерть Ариэля Шарона – результат проклятия, наложенного на обоих политиков ультраправыми еврейскими консерваторами. Естественно, я говорю о религиозных евреях. Иудеи светские и иудеи религиозные, их взгляды на мир и отношения друг с другом – отдельная песня и мы ее еще обязательно послушаем в свое время. Сейчас о проклятии! В священных еврейских текстах встречается выражение «пульсей де-нура», которое можно перевести как «огненные розги». Ими Бог иногда наказывал провинившихся, например, архангелов и пророков. С течением времени и ростом популярности в мире учения Каббалы, «огненные розги» постепенно превратились в «удар огня», который Единый Господь направлял на конкретную человеческую особь. Наказание происходило как бы по просьбе взывавших к Богу, но только в том случае, если эта конкретная человеческая особь была по-настоящему виновна. В Каббале эта процедура получила название «пульса де-нура», и именно это выражение и используется сейчас для описания обряда страшного иудейского проклятия. Еще раз повторю: проводящие обряд «пульса де-нура» не управляют гневом Господа, а всего лишь сообщают ему информацию о преступнике, заслуживающем кары. В общем, жалуются! Причем, если их обвинения не подтвердятся Самой Высшей Судебной Инстанцией, наказание обрушится уже на их собственные головы. А наказание простое: смерть в течение года после завершения этой церемонии.

По некоторым данным, и в отношении Рабина, и в отношении Шарона проводились обряды «пульса де-нура». Причем и того, и другого обвиняли в совершении одинакового преступления: переуступке земли, принадлежащей народу Израиля, что считается очень серьезным проступком. Хорошо известный современным российским телезрителям израильский публицист и общественный деятель Авигдор Эскин, по его же собственным словам, был одним из инициаторов применения проклятия к Ицхаку Рабину. Про Эскина говорили еще и как об участнике обряда «пульса де-нура» в отношении Шарона, но этот факт сам Эскин опровергает. Летом 2005 года несколько израильских газет, в том числе Haaretz и Yediot Ahronot, опубликовали интервью раввина Йосефа Даяна, который утверждал, что был одним из тех, кто насылал проклятия на обоих израильских премьеров, и Рабина, и Шарона. Первого убили спустя месяц после проведения обряда, второй впал в кому через полгода. Таким образом, если отбросить мистическую версию, факт все равно остается фактом: бывший герой и борец за свободу в одночасье превращается в труса и предателя, заслуживающего смерти. Эта метаморфоза произошла в сознании части израильтян в отношении обоих премьер-министров.

Но сознание израильских граждан – штука очень сложная, живая и переменчивая, что постоянно приходится учитывать местным политикам. Многие из них постоянно проходят по одному и тому же маршруту, от всеобщей поддержки и завышенных ожиданий до глобального разочарования и обвинений в политической слабости и нерешительности. Так вот, возвращаясь к началу моего рассказа об Ариэле Шароне. В конце девяностых он вернулся во власть, возглавив партию «Ликуд», именно на такой волне: взгляды населения становились все более правыми, настроение – более агрессивным, а терпение – стремительно иссякающим. Шарон это прекрасно чувствовал и наглядно проявил свою жесткий характер. Почему я говорил об «альпинистской выходке»? Потому что в сентябре 2000 года Ариэль Шарон взошел на Храмовую гору, что и привело к взрыву, как в прямом, так и в переносном смыслах.

Не могу снова не вспомнить Авигдора Эскина! В девяносто седьмом году его едва не посадили за намерение обстрелять мечеть Аль-Акса свиными головами с помощью катапульты. Это обвинение осталось недоказанным, но свой срок Эскин позже отбыл, за недонесение информации о подготовке других провокаций, опять же с использованием свиных тушек. Что я имею ввиду? Цель, объект этих гипотетических и реальных действий – Храмовая гора в Иерусалиме. Для мусульманской части населения Израиля прогулка Шарона по Храмовой горе осенью двухтысячного года была ничем не лучше экстремистского замысла обстрелять Аль-Аксу кусками свинины. Появление Шарона в «святая святых» было не простым оскорблением, это было оскорблением смертельным! Хотя здесь снова необходимы некоторые пояснения, особенно относительно тех подробностей, когда этот термин – Святая Святых – пишется без кавычек и с большой буквы в обоих словах.

Храмовая гора – уникальный, то есть – неповторимый – объект на карте великого города. Иерусалим часто называют Городом трех религий. Но Храмовая гора, пожалуй, менее значима для верующих христиан. Наши святыни, в том числе, святыни православные, находятся чуть в стороне от этого места, хотя все на той же территории, как принято говорить, Старого города. Но иерусалимский Старый город – локация совершенно иного порядка, характера, смысла и значения, чем Старый город в Праге, Стокгольме или Риге. При всем уважении… Для мусульман Храмовая гора является третьим по значимости священным местом на планете, а для иудеев – первым, единственным и неповторимым.

Я был на Храмовой горе всего один раз. Практически сразу после снятия многолетнего запрета на ее посещение кем бы то ни было, кроме мусульманских верующих. Зато у ее подножия и в ее подземных лабиринтах бывал неоднократно, каждый раз унося с собой новые впечатления. Каждый из вас, я уверен, видел Храмовую гору неоднократно. Ни одна телепрограмма об Израиле, ни один рекламный буклет об Иерусалиме не обходятся без панорамы, доминантой которой служит огромный золотой купол. Парадокс заключается в том, что украшенная им мечеть Куббат ас-Сахра, то есть Купол Скалы – не самое почитаемое мусульманами место на Храмовой горе. Но именно под этим золотым куполом скрываются главные иудейские святыни! Для того, чтобы прояснить эту сверхзапутанную картину, необходимо некоторое время и терпение, но я постараюсь изъясняться как можно популярнее, не сваливаясь при этом в постмодернизм, ибо в таком случае нас завалит деталями. Достаточно лишь упомянуть, что одно из названий Храмовой горы – Мория, как из каждой строки толпами повалят гномы и орки! (Мория, подземное царство гномов в книге Дж. Р. Р. Толкиена «Братство кольца», открывающей цикл «Властелин колец» – прим. автора)

Храмовая Гора.

Я заранее прошу прощения у историков и профессиональных экскурсоводов за свой дилетантский рассказ. Но считаю, что имею право им поделиться, потому что это мои впечатления и мои выводы. Вообще, рассказывать об Иерусалиме и не говорить при этом о Вере – невозможно. Но Вера – слишком интимная сфера жизни человека, чтобы публично рассуждать по этому поводу и настаивать при этом на собственной правоте. Такова моя точка зрения. Мне представляется, что людей неверующих, не верящих – просто не существует. Потому что атеисты верят в то, что Бога нет. Ну, и ладно, оставим им это право. Знаете, есть такой чудный анекдот: «Бог сильно занят своими делами. Вдруг открывается дверь и к нему входит апостол Петр: «Господи! Там к тебе атеисты пришли. – Ох… скажи им, что меня нет!»

Когда вы попадаете в Иерусалим, привычный каждому человеку отчасти потребительский, немного циничный и все объясняющий взгляд на жизнь меняется. Вся система координат, в которой вы жили до этого момента, оказывается нарушенной. И каждый человек принимает собственное решение: соглашается ли он с этими изменениями или игнорирует их. Однако, в том случае, если победу одерживает желание принять увиденное и услышанное своим сердцем, и возникают проблемы противостояния с другими людьми, имеющими отличные представления о Вере. Такая вот, непростая история.

Для евреев место в Иерусалиме, именуемое Храмовой горой – настоящий центр Вселенной. Когда-то Давид выкупил эту священную землю у обитавших там иевусеев, а позже Соломон построил на ней Храм, в котором славили Господа, а также принимали законы, вершили суд и осуществляли другие важные дела. Почему именно это место? Потому что отсюда началось сотворение мира! Именно здесь находился, и, возможно, находится до сих пор, Камень основания, с которого все и началось. Правда, тут мы сразу же наталкиваемся на первый спорный момент, связанный с различными подходами к религии, практикуемыми иудеями и мусульманами. Впрочем, мусульман мы пока оставим в стороне и к упомянутому спору вернемся позже.

Именно здесь Господь создал Адама, который впоследствии совершил именно здесь первое жертвоприношение. И самое знаменитое несостоявшееся принесение в жертву тоже имело место именно здесь: я говорю об Аврааме и Исааке. И когда Соломон построил Храм, он стал единственным местом, в котором полагалось и разрешалось приносить жертвы во славу Бога. Учитывая изначальную святость места, Соломон оформил статус Храма как важнейшего сооружения, перенеся туда Ковчег Завета, обретенный евреями во время их многолетних скитаний после освобождения из египетского плена и до этого времени хранившийся со всеми полагающимися почестями в различных местах. В Первом Храме Ковчег с заповедями был установлен на том самом Камне основания, после чего эта часть Храма и получила наименование Святая Святых. В принципе, этих кратких сведений уже достаточно для того, чтобы понять и принять еврейскую версию значимости Храмовой горы, просуществовавшей в неизменном виде около четырех веков.

Потом начались проблемы. Времена великих царей Израиля ушли в прошлое, иудейские земли оказались обложены данью в пользу Вавилона и, в конце концов, его правитель Навуходоносор, совершив несколько карательно-завоевательных походов в эти края, разрушил Иерусалим. В том числе, был уничтожен и Храм. Собственно, тогда он и стал именоваться Первым Храмом, ибо было предсказано его восстановление. Ждать пришлось недолго, всего-то семьдесят лет, которые евреи провели в новом, теперь уже вавилонском, рабстве. Процесс возрождения Храма растянулся на пару десятков лет, по окончании которых Второй Храм смог принимать паломников. Правда, существовало весьма значимое отличие Второго Храма от Первого. В возрожденном Храме отсутствовал Ковчег Завета, бесследно пропавший во время вторжения Навуходоносора. Его нынешнее местонахождение – это второй спор, бурлящий вокруг Храмовой горы и приводящий сегодня к разнообразным конфликтам. Запомним этот факт и пойдем дальше.

По прошествии еще нескольких столетий другой видный израильский правитель, царь Ирод, полностью реконструировал Второй Храм, придав ему завершенный архитектурный облик, фрагменты которого существуют даже сейчас. Например, Западная Стена или Стена плача в более популярном варианте наименования. Споры из-за статуса Стены и ее названия – третья часть сложносочиненного конфликта вокруг Храмовой горы, которой мы и завершим этот список. А говорить всего лишь о фрагментах приходится потому, что и Второй Храм тоже был разрушен. Это произошло во времена римского владычества над Иудей, при императоре Тите, который хоть и пробыл у власти очень недолго, всего-то два года, с главной задачей современности – притеснением евреев – справился с большим энтузиазмом. Почти половину тысячелетия Храмовая гора и ее окрестности пребывали в упадке и запустении, пока на исторической сцене не появились арабы.

Халиф Омар, оказавшийся новым завоевателем Иерусалима, безусловно, внес огромный вклад и во всю дальнейшую историю этого города, и во все религиозные споры и войны, продолжающиеся по сей день. Хотя, откровенно говоря, первое, что он сделал, это навел порядок на Храмовой горе, за время правления римлян и византийцев превратившейся в гигантскую городскую помойку. Именно по воле халифа Омара Храмовая гора обрела чуть позже тот облик, которым сейчас любуются туристы всего мира, ибо он желал видеть священное место в подобающем виде. Так на Храмовой горе появились мечети Аль-Акса и Купол Скалы.

После этого в Европе проснулись христианские верующие. По большому счету, наша – христианская – роль в событиях вокруг Храмовой горы невелика. Хотя, разумеется, вход Господень в Иерусалим описан в Евангелиях, как и изгнание Христом торговцев. Это происходило именно на территории Второго Храма. Более того, подробности Введения во храм Пресвятой Богородицы также напрямую отсылают нас в Иерусалим. Но, так уж получилось, что сама Храмовая гора в перечне христианских святынь не занимает первого места. Тем не менее, крестоносцы на несколько десятков лет ввели в Иерусалиме и на Храмовой горе свои порядки, чтобы потом, на многие-многие века оставить их снова в руках мусульман. В начале двадцатого века многострадальный город в очередной раз поменял своих хозяев. Управление Иерусалимом оказалось в ведении британской короны и худо-бедно продолжалось до окончания Второй мировой войны, что, однако, вовсе не означало завершения споров о правах на город. Еще порядка двадцати лет Храмовая гора принадлежала, как это ни странно, Иордании. Дело в том, что при британском правлении три четверти палестинских территорий были отданы так называемому Эмирату Трансиордания, который позднее получил независимость и современное название – Королевство Иордания. Это произошло во время арабо-израильской войны 1947 – 1949 годов, когда был оккупирован Западный берег реки Иордан и весь Восточный Иерусалим, в том числе и Храмовая гора.

Евреи смогли вернуть город себе только в 1967 году, в результате знаменитой Шестидневной войны, в ходе которой разгромили армии сразу пяти арабских государств: Египта, Сирии, Иордании, Ирака и Алжира. Храмовая гора перешла в руки израильтян на третий день войны, 7 июня. Именно тогда полковник Мордехай Гур, командовавший парашютно-десантной бригадой, сделал свое знаменитое сообщение по рации: «Внимание! Храмовая гора в наших руках!» И все же, даже сейчас Иерусалим, по сути, остается разделенным городом. Причем, Храмовая гора, так сказать, административно, относится к его мусульманскому кварталу. Вот, что касается территориальных споров. Теперь вернемся к спорам религиозным.

Еврейскую версию я уже привел в начале этой главы. В чем состоят мусульманские притязания, на которые, напомню, опирался халиф Омар? Разобрать залежи мусора Омар потребовал для того, чтобы помолиться. Помолиться на том месте, где это делал сам пророк! Название мечети Аль-Акса переводится как «отдаленная мечеть». Главные святыни ислама, как известно, находятся в Саудовской Аравии, в Мекке и Медине. В Иерусалиме же расположена третья по значимости и почитанию мечеть – это мечеть Аль-Акса, которую туристы часто путают с мечетью Купол Скалы, потому что не могут представить, как такое скромное здание, столь сильно отличающееся от стоящей рядом мечети с золотым куполом, может иметь гораздо более важное значение. Дело в том, что именно в Иерусалим отнес из Мекки пророка Мохаммеда его крылатый конь Бурак, и именно из Иерусалима пророк вознесся на небо. Исра и Мирадж – едва ли не главные из преданий о пророке Мохаммеде, которые напрямую связывают ислам и его последователей с Иерусалимом и Храмовой горой.

Я уже упомянул о спорах относительно того, что Камень основания до сих пор находится на Храмовой горе. Мусульмане в этом уверены, потому что комплекс мечетей Аль-Акса и Купол Скалы как раз и отмечает эти исторические точки: место, где пророк молился (Аль-Акса) и место, с которого он вознесся в небо (Купол Скалы). Вот вам и ответ: купол какой скалы? Той самой – Камня основания. Ведь камень – это кусок скалы, а поскольку место священное, ему необходимо укрытие, то есть – купол. Однако, многие религиозные евреи не согласны с такой трактовкой. По их мнению, настоящий Камень основания был разрушен во времена катаклизмов, пережитых Первым и Вторым Храмами. Находящий под Куполом Скалы камень, якобы, фиктивный. Он слишком большой и, скажем так, корявый: на него невозможно поставить кадильницу, чтобы в Йом-Киппур, то есть Судный день, совершить искупительное жертвоприношение. Теперь необходимо вспомнить второй спор, по поводу Ковчега Завета. Он, как известно, тоже находился в Святая Святых, рядом с Камнем основания. И именно перед Ковчегом и совершался ритуал в Судный день. Однако, как я уже говорил, Ковчег был утерян сразу после разрушения Первого Храма, что, кстати, не мешало проведению служб в период Второго Храма. Отсутствие Ковчега объяснялось тем, что он был спрятан по велению Бога. Существует множество предположений, где находится Ковчег. Причем, показателен тот факт, что и иудаизм, и ислам, и христианство не слишком расходятся в описаниях содержания Ковчега, разве что используя различные термины. А вот относительно его нынешнего местоположения единство мнений отсутствует. Самая грустная версия гласит, что Навуходоносор забрал Ковчег в Вавилон, где он был навеки потерян. Я лично думаю, что это ошибочное предположение, потому что Ковчег Завета не та вещь, которая могла бы просто взять и исчезнуть! Очень многие уверены в том, что он спрятан в Африке, а точнее говоря, в Эфиопии, в городе Аксум. Эту версию поддерживают и среди иудеев, и среди христиан, в том числе коптов. Правда, сторонники этой теории очень сильно расходятся в подробностях путешествия Ковчега из Иерусалима к новому месту пребывания, но итог у них одинаковый: конечная точка маршрута находится на территории Эфиопии. Возможно, именно поэтому израильские власти так много внимания уделяют привлечению репатриантов из этой африканской страны? Может быть, они ищут Ковчег? Или уже нашли его и таким образом помогают тем, кто в свое время спас великую святыню?

Добавлю, что мусульмане настаивают на собственном варианте, согласно которому Ковчег Завета находится где-то на территории современной Турции. Самую популярную, знаменитую кинематографическую версию я рассматривать не буду, хотя она, безусловно не лишена определенного обаяния! («Искатели утраченного ковчега», художественный фильм 1981 года, снятый режиссером С. Спилбергом по сценарию Л. Каздана и положивший начало циклу фильмов о приключениях археолога Индианы Джонса – прим. автора)

И, наконец, Стена Плача – величественный фрагмент Второго Храма, сохранившийся до наших времен. Она тоже является объектом самых горячих споров, продолжающихся долгие годы. Наверно, правильнее называть ее Западной стеной, потому что она, действительно, являлась частью Второго Храма, той его частью, которая выходила на запад. Термин «Стена Плача» появился во время иорданской оккупации: арабы, наблюдавшие сверху за евреями, приходившими к Стене, не могли не заметить, как те плачут, совмещая свое общение с Господом с горечью от потери единственного места, где они могли когда-то делать это беспрепятственно. Именно Стена стала в двадцатом веке и остается в веке двадцать первом главным предметом споров и конфликтов между евреями и арабами. Поводом для них становятся любые строительные или ремонтные работы, религиозные праздники, митинги и массовые акции, заявления политиков и проповеди священнослужителей. Арабы утверждают, что евреи пытаются нанести ущерб мечети Аль-Акса: то ли прокопав под стеной тоннель, то ли обрушив ее, то ли просто осквернив. Евреи обвиняют арабов в том, что само их присутствие на Храмовой горе является осквернением главной святыни иудаизма, потому что больше ничего, даже приблизительно сравнимого со Стеной, от Храма не осталось. Ну и, традиционно, свою порцию дровишек в костер подбрасывают представители христианских конфессий.

Львиная доля этих сомнительных заслуг принадлежит английским управленцам, вводившим свои правила в Иерусалиме сообразно с собственными представлениями о плохом и хорошем. Это слишком долгая история, а я и так затянул со своим экскурсом в прошлое. Ограничусь лишь тем, что до Папы Римского Иоанна Павла II христианами святость Стены Плача вообще ставилась под сомнение. Арабы называют ее Стеной аль-Бурак, потому что, (опять возвращаемся к спору «номер один») прилетев из Мекки в Иерусалим, пророк Мохаммед привязал своего крылатого коня Бурака именно к этой стене. Поэтому, мол, Стена является неотделимой частью мечети Аль-Акса. Очень любил рассуждать на эту тему Ясир Арафат, причем даже после окончания Первой интифады. Наконец, даже сами евреи не могут прийти к единому мнению о том, как нужно относиться к Стене, ведь если она является частью великого Храма, она обладает и его святостью. А в Храм просто так, в любое время и только по собственному желанию, попасть было невозможно! Значит, точно такими же должны быть и правила посещения Стены, к которой в наше время ежегодно приходят миллионы людей со всего мира.

Я много раз был у Стены Плача. И, конечно, мой рассказ об Иерусалиме пока только начат. Но это затянувшееся историческое отступление кажется мне нужным для того, чтобы объяснить атмосферу, царившую в Израиле в момент моего первого приезда в эту страну. В каком-то смысле, и характеристика поступка Ариэля Шарона, и описание споров вокруг принадлежности и значения Храмовой горы являются примерами того, как различный подход к трактовке исторических событий и фактов – технология современной информационной войны – приводит к кровопролитию. Поскольку, когда я впервые попал в Израиль, там, без преувеличения, шла самая настоящая война.