Отброс (СИ)

38

— Винтер. — снова предупреждающе произнесла я, когда он опустил взгляд на мои губы, пока я мысленно ругалась на него. — Я сказала тебе, что…

— Укуси меня. — просто произнес он, перебив. И когда я резко и возмущенно выдохнула, он снова поцеловал меня.

В этот раз он делал это достаточно медленно. Иногда и вовсе останавливаясь, будто бы подразнивая меня и провоцируя все-таки исполнить угрозы куснуть его за язык. Но, черт, хотя я была до этого решительной, все-таки я не нашла в себе достаточно злости на этого альфу, чтобы сделать ему больно.

Даже то, как он удерживал меня своими руками, наверняка выглядело слишком провокационным со стороны, не говоря уже о манере его поцелуя. Я успела попробовать поцелуи с парнями, и они были разными — от слишком невинных, до достаточно настойчивых и умелых, но эти два… слишком откровенные. Просто слишком. Во всем.

Когда-то я совершенно запретила себе думать об Эше, как о чем-то большем, чем друг, заперев еще даже не зародившиеся эмоции и чувства в ледяной плен навсегда. Но под силой желания этого альфы, которое он выплескивал на меня, лед начал идти трещинами, став внезапно слишком хрупким. Огонек скользнул мне в сердце, заставив его потеплеть.

Это плохо.

Я изо всех сил уперлась в тело Эша, испугавшись того, что я начинаю ощущать, отталкивая его, но внезапно раздался странный треск. Моя рука намокла.

Это отвлекло альфу. Эш прервал поцелуй, задумчиво отстранившись и посмотрев на себя, и я тоже опустила взгляд.

Черт.

Стакан с растаявшим льдом в моей руке треснул, пока я пыталась отпихнуть альфу. Оставив на одежде Эша мокрые пятна.

Винтер молча стряхнул капли с себя. Я, приложив руку ко рту, смотрела на это безобразие. Я залила часть его футболки и штаны. Выглядело очень неаккуратно, и я отмерла, сказав:

— Я предупреждала, что мне надо выкинуть стакан.

— Разве? — прикрыв глаза, произнес он. Затем выжал низ футболки, задрав ее и показав немного своего тела. Я в этот момент задумчиво уставилась на него. Просто ужасно так думать о своем несчастном друге, которому осталось недолго, но он мог бы в самом деле осчастливить собой свою истинную, будь она хорошей.

Затем мой взгляд опустился ниже, на мокрые штаны.

…Если, конечно, он укоротит себе достоинство…

Нет, я не уверена в счастливой жизни его истинной.

И, надеюсь, Эш не будет выжимать при мне штаны. Пожалуйста.

Я опомнилась от этих ужасных мыслей только когда почувствовала на себе пристальный взгляд альфы. Вскинув свой взгляд, я ощутила, что краснею, потому что у Эша было выражение лица, которое мне сложно описать, но от него мне стало стыдно.

— Ты — развратный альфа. — выдохнула в панике я. И заметила, как уголки его губ приподнялись. Он смотрел на меня все с тем же высокомерным выражением, сообщающим о том, что он в курсе, что я подумала недавно. — Я скажу твоему врачу, чтобы он предложил тебе другие подавители. Возможно, они будут работать лучше.

— Про развратность мне говорит та, кто только что смотрела мне ниже пояса? — усмехнулся Эш, иронично посмотрев в сторону, словно чтобы больше меня смутить.

— Уймись. — шикнула я, отворачиваясь от этого ухмыляющегося чертового альфы.

Затем я направилась к магазину, надеясь, что он обойдется без дальнейших подколов. По дороге выкинула сломанный стакан в мусорку. Пока я стряхивала мокрые ромашковые лепесточки с руки, Эш приблизился ко мне сзади, и в отражении витрины я заметила, как это животное наклонилось и примеряется к моей шее, отчего у меня вырвался крик:

— Эш Винтер!!!

Резко обернувшись я зло посмотрела на него, пока он выпрямлялся.

— Пф. Теперь вся округа знает, что я здесь.

— Отлично. Может, на людях ты постесняешься себя вести подобным образом. Не трогай мою шею, надоедливый альфа.

— Раньше ты была не против укуса за шею. Что-то случилось, Ассоль?

Сколько иронии было в его словах. Резко отвернувшись, чтобы скрыть свое снова покрасневшее лицо, я толкнула дверь в магазин.

Потому что до этого он был на сто процентов моим другом. Иначе я не могла его воспринимать. Я снисходительно отнеслась к его заскокам, пытаясь ему помочь вернуться на путь истинный, но то, что он творит, уже переходит все границы. И мои границы он… отодвигает. Это самое беспокоящее.

В магазине я взяла два ромашковых чая — для меня и для этого дурацкого альфы, но оплатить на кассе не успела — это сделал Эш.

Затем я вернулась за столик, за которым сидела, и альфа последовал за мной, будто бы ничего смущающего между нами и не было.

Я пила чай через трубочку, слушала тишину и ощущала ночной холод, касающийся ног.

Мы сидели с альфой недалеко друг от друга, как в прежние времена, когда я еще училась в школе.

Я украдкой посмотрела на его профиль. Вспоминает ли он сейчас тоже прошлое?

Может, если подтолкнуть его к этим воспоминаниям, он перестанет делать такие странные вещи?

Обычно мы говорили. Но какие сейчас у нас общие темы?

Я раньше поддерживала его. Мы делились всякими трудностями иногда… Господи, как нелегко пытаться придумать темы для разговора, когда кого-то давно не видела.

— Послушай. — начала я, посмотрев на альфу. — В тюрьме было очень тяжело?

Эш покосился на меня.

Это была неприятная тема и мне стало страшно, что она может разозлить его, особенно, когда он отвел взгляд и мрачно посмотрел куда-то вдаль.

Затем он отстранил трубочку из-под чая ото рта.

— Очень. — ответил он, и я жалобно приподняла брови. Очень? А он продолжил задумчиво: — Иногда я думал что сотру руку.

Я моргнула. Что?

Мои брови вернулись в обычное состояние и лицо окаменело, когда у этого животного мелькнула легкая усмешка на губах, а я догадалась, о чем он сказал.

— Винтер… — прошипела я, пока он закрыл рот ладонью, видимо, чтобы скрыть любые следы издевательского веселья. — Я не об этом спрашиваю!

— Пф. Мне запомнилось это. Слышал, что в других тюрьмах заключенные иногда за определенную сумму заказывают себе омег. Но там, где я был, подобного не существовало. Гон был просто ужасен. Было нелегко осознавать, что мне придется провести всю жизнь так.

Я сидела, прикрыв полыхающее лицо рукой. Разговор ушел не в ту степь, на которую я рассчитывала. Теперь я буду думать, что он этими руками обхватывал мое лицо. Очень неудобно.

— Это все ужасно. Но я спрашивала про другое.

— Про что?

— Я слышала, что в этой тюрьме издеваются над заключенными.

— А. — расслабленно произнес он. — Надо мной пытались, но с тех пор, как я убил их, от меня отстали навсегда, накинув еще срок.

— Хорошо, что к тебе больше не лезли. — выдохнула я. Было плохо, что такое вообще произошло, но меня успокоило, что Эш не сильно пострадал. И вышел из тюрьмы. Хотя, до этого меня в дрожь бросало от того, что он сделал, перед тем, как попасть туда. Это было полным безумием. Поэтому меня немного напугало, что он как-то умудрился покинуть тюрьму.

Я неуверенно снова разомкнула губы:

— Можно спросить? Зачем ты сделал… то, из-за чего тебя посадили? Ты всегда казался мне спокойным и уравновешенным, поэтому я была в ужасе, когда услышала об этом. — я замолчала, подбирая слова. — Ты убил столько человек. Точнее, это были альфы и омеги. Почти две семьи. За один вечер. Это так, или это ошибка, как и с моим изнасилованием?

Я ждала ответа, глядя на Эша, но он молчал. В тишине было только слышен шелест травы, по которой прошелся ночной ветерок.

— Закроем тему, Ассоль. — внезапно произнес он, а я обиженно и резко выдохнула.

— Тоже мне. А еще другом назывался.

— Мы никогда не были друзьями.

Да? А я считала его другом. Он повторял эту фразу уже второй раз, но если в первый я думала, что он говорит ее из-за обиды, то сейчас, слышать ее — все равно что ножом по сердцу.

— Прекрасно. — произнесла я, поднимаясь со стула и сдерживаясь, чтобы эта обида не проскользнула в голосе. Не хочу показывать свои чувства перед тем, кто так легко проводит между нами черту, наплевав на все, что было до этого. — Тогда нам незачем продолжать общаться, раз я тебя неправильно поняла. Надеюсь, ты больше не приблизишься ко мне, потому что терпеть твои странные закидоны, будучи просто знакомой, а не другом, я отказываюсь. Прощай, Винтер. Желаю тебе найти хороших друзей.

Я задвинула стул.

Затем отвернулась от Эша и направилась в сторону больницы, чувствуя, как в глазах становится мокро.

Блин, ненавижу.

Все детство, я, как дурочка, переживала и старалась заботиться о нем. Я бегала за ним, как хвост, в любой свободный момент искала общения. делилась с ним вкусняшками, которые мне покупал отец. Между прочим, он бы от ярости с ума сошел, узнав, что я кормлю этими подарками Эша.

Глупое животное.

Я прошла всего несколько шагов, когда внезапно перехватило дыхание от того, что кое-чья рука резко схватила меня поперек талии. И, подняв с такой легкостью, словно щенка, понесла куда-то.

— Винтер! — закрычала я. — Пусти меня, потому что в этот раз я буду кричать и пойду в полицию жаловаться! Вот теперь мне наплевать на тебя, придурка!

Я вцепилась ногтями в его руку, надеясь ее оторвать от своей талии или заставить ослабить захват, но ему было, похоже, совсем плевать. Даже когда я поцарапала ее до крови и начала изо всех сил барахтаться, стараясь вывернуться.

Чертов альфа! Если бы на его месте был человек, я бы еще могла отбиться.

Все равно я буду драться до последнего.

Эш, тем временем, открыл дверь припаркованной неподалеку от больницы, своей машины, и под мои дикие вопли забросил меня на заднее сиденье. Схватил за ногу, пытающуюся пнуть его, и сел внутрь, закрыв дверь.

Черт, какая знакомая ситуация.

Если этот ублюдочный альфа хочет со мной что-то сделать, я лучше умру и пусть его посадят. В отместку за мои нервы и обиды. Поэтому, когда Эш подобрался ко мне ближе, поставив ладонь на сиденье, я вытянула руку и схватила его за волосы на затылке, сжав.

Пусть взбесится. Он не сможет проигнорировать покушение на его шею.

— Ассоль. — его ставший низким голос обжег мою кожу. Альфа прикрыл глаза. — Я же предупреждал.

— Я помню, глупое животное. Лучше я поборюсь с тобой, как альфа, и умру, чем позволю дурацкому не-другу творить со мной непотребства, как с омегой.

— На тебе, вообще-то, мой запах. Ты получишь немного другой эффект, глупая Ассоль. — с иронией произнес он, подняв веки. Моя решимость немного испарилась, а рука дрогнула, когда я увидела, как в спокойный темный цвет снова проник золотой. — Ты расстроилась, что я не назвал нас друзьями?

И прежде чем я ответила, он за бедро рывком потянул меня к себе. Я в ужасе чувствовала, как моя задница упирается ему ниже пояса. Черт. Сердце в груди панически застучало, но я не могла разжать руку в волосах альфы. Может, дернуть?

Пока я об этом думала, он навис надо мной жуткой черной тенью из темноты. Монстром, желающим меня разорвать.

— Ассоль. — его рычащий голос ударил по моим нервам и я вздрогнула, опомнившись.

— Да. — выдохнула я. — Ты меня взбесил. Придурок.

— Скажи мне, можно ли называться друзьями, если один из вас желает и всегда желал другого? Я никогда не думал о тебе, как о друге.

Кажется, даже воздух застыл в моих легких. Не говоря уж о всем теле.

Господи, что?

Эш Винтер все это время не рассматривал меня как друга, потому что… хотел меня?!

Это откровение просто взорвало мою голову. Несколько секунд я думала, что этот бесстыжий придурок просто врет, но потом отмела эту версию, потому что так и не нашла причин для такой лжи. Хотя было то, что смущало меня — он ни разу не показал своей симпатии во время нашего общения. Он начал только сейчас. Недавно.

А, нет. Есть кое-что, что смущает еще больше!

— Ты извращенец?! Мне было мало лет, когда мы начали общаться!

— Тогда я не думал о тебе в таком смысле. Не тупи, Ассоль.

— Ты сам сказал!

— Слово “желал” имеет несколько значений. Тогда я знал, что когда придет время, я сделаю все, чтобы ты принадлежала только мне.

Я закрыла рот, но все равно еще не могла справиться с шоком от его признания. Какого черта? Кажется, предыдущая милая картинка прошлого треснула и осыпалась осколочками. В эти пустоты надо вставить новые картинки, где я успешно борюсь с симпатией к Эшу, зная, что я не омега, а он планирует после совершеннолетия сделать со мной всякое.

Извращенный альфа. Что у тебя в голове? Бесстыжий. Мы были друзьями. Нахальное животное. Я человек, вообще-то.

Его дыхание внезапно коснулось моего лица.

— Ассоль. — в голосе альфы снова появились низкие, рычащие нотки. От звука которых у меня желудок с сердцем местами поменялись. — Либо ты, наконец, отпустишь мои волосы, либо я трахну тебя здесь и сейчас.