Отчаянная и нежная (Косвенные улики)

3

Насчет холода она была права. Но он не очень сетовал, поскольку был одет достаточно тепло. Гораздо хуже оказалось вынужденное безделье. Однако он был готов поклясться, что Камиллу оно нисколько не тяготит: удобно устроившись на пассажирском сиденье, она решала кроссворд при тусклом свете внутренней лампочки.

Он подумал о вечере у Темплтонов, которого они оба лишились. Горячая пища, пылающий огонь, золотистый коньяк… Ему казалось, что в домашней обстановке эта льдышка немного оттает. Это не означало, что о ней можно было бы подумать как о женщине — статуя не может сойти с пьедестала, — но все же было бы приятнее.

Однако она оставалась полицейским до мозга костей, в душевном плане до нее было как до Луны. Хотя в его видениях, сопровождаемых медленным блюзом, она выглядела вполне женщиной — соблазнительной, нежной и очаровательной. И запах от нее шел такой, какой должен идти от женщины. Одурманивающий, сладкий, волнующий. Наркотик, в парах которого мужчина мог утонуть.

Он медленно и чувственно снимал с нее соблазнительный шелк, дюйм за дюймом обнажая алебастровую кожу. Нет, лучше не алебастровую, а нежно-розовую, гладкую, упругую и мягкую. И когда он обнял ее всю, ее губы прошептали ему на ухо стыдливое приглашение.

— Хотите еще кофе?

— А? — Он мотнул головой, приходя в себя и пытаясь разглядеть ее в полутьме салона. — Что?

— Кофе. — Заинтригованная выражением его лица, Камилла сама взяла чашку и долила ее. Она почти безошибочно почувствовала в Айворе сильный темперамент зрелого мужчины, испытывающего страстное желание, самое натуральное и ничем не прикрытое желание.

— Думаете о постороннем, Найт?

— Ага. — Он поднес чашку к губам и сразу осушил ее, жалея, что это не виски. Губы его искривились, оценивая комизм ситуации.

— Не совсем о постороннем…

— Что ж, придется потерпеть, пока мы не закончим, не так ли? — Она допила свой кофе и предложила ему пакетик с леденцами. — Вот еще один идет.

Камилла быстро отставила чашку и схватила фотоаппарат и сфотографировала человека, входящего в бар. Это был всего лишь второй посетитель за последний час.

— Их бизнес не очень-то процветает, верно? — спросил Айвор.

— Большинство людей хотят иметь хоть какие-то условия, чтобы выпить.

— Пальмы и музыку?

Она отложила фотоаппарат.

— Для начала хотя бы чистые стекла. Я сомневаюсь, что мы здесь увидим хоть одного из тех, кто делает то кино.

— Тогда зачем мы сидим в холодной машине в одиннадцать вечера, наблюдая за этим дешевым притончиком?

— Потому что это моя работа. — Она положила в рот леденец. — И потому что я жду чего-нибудь еще.

— Хотите посвятить меня?

— Нет.

Она взяла еще леденец и погрузилась в свой кроссворд.

— О'кей, это меняет дело. — Он выхватил газету у нее из рук. — Будем играть в игрушки, Паркер? Так расскажу, как я играю. Терпеть не могу, когда меня отстраняют от дела, тем более если я при этом скучаю. Вот что я вам скажу!

— Извините меня, — сказала она мягким тоном, не вяжущимся с холодным блеском ее глаз. — Мне трудно говорить, от страха прямо комок в горле стоит.

— Хотите, чтоб я вас действительно напугал?

Он сделал неуловимо быстрое движение. Она не успела воспрепятствовать ему, поэтому без всяких признаков сопротивления обнаружила себя в его объятиях.

— Ну что, нагнал я на вас страху Божьего?

— Кончайте симулировать! Вам надо зайти в бар.

— Что?..

Он повернул голову, и Камилле представилась возможность схватить его за большой палец и больно выкрутить его. Айвор выругался, и она ослабила хватку.

— Вирна. Вторая девица Грязного Тима.

Камилла сделала еще один снимок.

— Я вчера получила ее фотографию из досье. За ней много чего числится. Приставание к мужчинам, азартные игры, мошенничество, непристойное поведение…

— Милая девушка наша Вирна.

— Ваша Вирна, — отрезала Камилла. — Раз уж вы взялись за роль Серого Волка, идите и очаруйте ее, а потом приведите сюда, чтобы мы могли поговорить. — Открыв сумочку, она достала конверт с пятью хрустящими десятидолларовыми бумажками. — А если ваше обаяние не сработает, предложите ей полсотни.

— Вы хотите, чтобы я пошел и изобразил, что ангажирую ее на вечер?

— Вот именно.

— Ладно.

Ему приходилось делать и кое-что похлеще, чем изображать лопуха в занюханном баре. Но конверт он сунул ей обратно.

— У меня есть свои деньги.

Камилла наблюдала, как он шел через улицу, пока не исчез в дверях бара. Тогда она откинулась на сиденье, прикрыла глаза и глубоко-глубоко вздохнула, позволив себе на минутку расслабиться.

Опасный человек этот Айвор Найт, думала она. Крутой мужик. Когда он ее облапил, она не рассердилась. Ее реакция была гораздо сложнее. Она почувствовала сразу и неуверенность, и гнев, и смущение. Но, по правде говоря, она почувствовала прежде всего сильное возбуждение, смешанное со злобой и элементарным страхом. Как это на меня не похоже, думала она, потихоньку собираясь с мыслями. Терять самообладание только из-за того, что мужчина нажал не на ту кнопку — или именно на ту кнопку, — было для нее не характерно. Кнопки нажимала она сама. Таково было непременное правило номер один Камиллы Паркер. И если Айвор думает, что может изменить это Правило, его постигнет жестокое разочарование.

Ей слишком много трудов стоило сделать себя такой, какая она есть. Она возникла из хаоса и не хотела снова впадать в него. Разумеется, стиль надо время от времени менять, но не капитально, нет.

Конечно, это можно было считать поводом для злости, думала она. Чужой дядя обнял девочку, обидел ее… Другой стиль, совсем другой. И слишком знакомый.

Была еще девочка утром, вспомнила она. Ее хотели обидеть. И чем это кончилось?

Она выбросила эти мысли из головы, подняла смятую газету, аккуратно расправила ее и положила рядом.

Я просто устала, сказала себе Камилла. Всего неделю назад этот провал с наркотиками… А такое быстрое переключение с одного дела на другое любого выбьет из колеи. Что ей было нужно, так это отпуск. Она улыбнулась про себя, вообразив теплый пляж, белый песок, бирюзовую волну, высокую башню блестящего отеля за спиной, огромную кровать, завтрак в номере, грязевые ванны и гидромассаж…

Все это у нее будет, как только она покончит с этим делом и отошлет Айвора Найта обратно к его проклятым занятиям, чем бы он там ни занимался.

Снова взглянув в сторону бара, она была вынуждена одобрительно кивнуть. Прошло меньше десяти минут, а он уже вышел под руку с Вирной.

— Ах, у нас будет групповой секс? — Вирна вопросительно посмотрела на Камиллу сильно накрашенными глазами, откинула назад черные кудри и хихикнула. — Что ж, голубчик, это тебе обойдется дороже.

— Нет проблем! — Айвор галантно помог ей взобраться на заднее сиденье.

— Думаю, такой парень, как ты, справится с обеими! — Она уселась, благоухая цветочным одеколоном.

— Обойдемся без этого. — Камилла показала ей свой значок, подсветив его.

Вирна выругалась и, бросив на Айвора неприязненный взгляд, сложила руки на груди.

— Делать вам, копам, больше нечего, что ли, как хватать работящих девушек?

— Мы тебя не задержим, Вирна, если ответишь на несколько вопросов. Езжайте потихоньку, Айвор, хорошо?

Он повиновался, и Камилла повернулась на сиденье.

— Грязный Тим был моим другом, — сообщила она.

— Ага, правда ваша.

— Он оказывал мне кое-какие услуги. А я — ему.

— Ну да, бьюсь об заклад… — Вирна осеклась, прищурив глаза. — Так вы тот коп, кому он стучал? Он говорил, вы классный коп. — Она немного успокоилась. Поняла, что тюрьма ей сегодня уже не угрожает. — Он говорил, с вами — о'кей. Он говорил, вы ему всегда немножко подкидывали и не жалели об этом.

Камилла заметила жадный блеск в глазах проститутки и подняла бровь.

— Я тронута. Но он, наверное, говорил тебе, что я плачу только за хороший товар? Ты знаешь Мелоди?

— Конечно. Ее уже несколько недель не видно. Тим говорил, она уехала из города.

Вирна порылась в своей красной виниловой сумочке и достала сигарету. Айвор щелкнул зажигалкой и дал ей прикурить. Она оперлась на его руку и томно взглянула на него из-под густо накрашенных ресниц.

— Спасибо, голубчик.

— Можешь что-нибудь сказать об этой девочке? — Он вынул из кармана снимок Рут и, включив внутреннее освещение, показал его Вирне.

— Ничего. — Она повертела фотографию в руках и нахмурилась. — Не знаю. Может, и видела. — Она стала размышлять, пуская клубы дыма. — Похоже, где-то я ее видела. Но не на улице.

— С Тимом? — спросила Камилла.

— Что вы, нет! Тим такой мелюзгой не занимался.

— А кто занимался?

Вирна перевела взгляд на Айвора.

— Несколько малолеток было в конюшне Бакстера Уилсона. Но не таких свеженьких.

— Тим заставлял тебя участвовать в съемках?

— Ну… может быть.

— Отвечай «да» или «нет». — Камилла отобрала у нее фотографию Рут. — Если будешь тратить мое время, я не стану тратить свои деньги.

— Ну, меня не очень беспокоит, если кто-то снимает, как я работаю. Они за это хорошо платят.

— Имена тебе известны?

Вирна фыркнула ей в лицо.

— Мы не обмениваемся визитными карточками, дорогуша.

— Но ты можешь дать описание? Сколько их? Где это происходит?

— Возможно. — Она бросила лукавый взгляд сквозь клубы дыма. — Если у меня будет хороший стимул.

— Твой стимул в том, чтобы не попасть в камеру к двухсотфунтовой негритянке по прозвищу Большая Сара, — мягко заметила Камилла.

— Вы не можете меня посадить! Я скажу, что вы меня заманили в ловушку.

— Говори что хочешь. При таком досье, как у тебя, судья даже не поморщится.

— Ладно, лейтенант. — Айвор, кажется, стал говорить еще протяжнее. — Дадим леди шанс. По-моему, она собирается с нами сотрудничать. Не так ли, Вирна?

— Конечно. — Девица выкинула в окошко окурок и поджала губы. — Конечно собираюсь.

— А по-моему, она собирается заливать. — Камилла понимала, что они с Айвором нашли хорошую свидетельницу, но ее надо было дожать. — Мне нужны конкретные ответы.

— Она даст их нам. — Он улыбнулся Вирне в зеркало заднего вида. — Не все сразу.

— Их было трое, — сказала Вирна и надула свои вишнево-красные губы. — Парень с камерой, другой парень, сидевший в углу, — я его плохо видела, — и третий, который со мной забавлялся, понимаете? Парень с камерой был лысый, здоровенный, как борец или что-то в этом роде. Я там пробыла около часа, и он ни разу не открыл рта.

Камилла достала блокнот.

— По имени друг друга называли?

— Нет. — Вирна подумала и покачала головой. — Нет. Забавно, не так ли? Они вообще не разговаривали, насколько я помню. Тот, с кем я работала, был небольшого роста, но живчик — ого-го! — Она кашлянула и достала еще сигарету. — Так вот, он немного говорил. Ну, всякий вздор, вроде как для зрителей. Некоторым это нравится. Он был… ну, не знаю, лет за тридцать, мохнатый, волосы собраны в косичку сзади…

— Я хочу, чтобы ты поработала с полицейским художником, — сказала Камилла.

— Нет-нет! Хватит с меня копов!

— Мы не будем делать это в участке. — Камилла пошла с козыря: — Если ты дашь мне достаточно хорошее описание, такое, что поможет зацепить этих кинолюбителей, тебе причитается сотня.

— О'кей! — просветлела Вирна. — О'кей!

Камилла постучала карандашом по блокноту.

— А где вас снимали?

— Снимали? На Пятой авеню. Отличное место. Там ванная с гидромассажем и зеркалами на стенах. — Она наклонилась вперед и кончиками пальцев погладила Айвора по плечу. — Это… стимулирует.

— Адрес?

— Я не знаю. Один из этих больших жилых домов на Пятой авеню. Самый верхний этаж. Похоже на пентхаус [2].

— Держу пари, ты узнаешь это место, когда мы подъедем, а, Вирна? — Тон Айвора был таким же дружелюбным, как и улыбка, которую он бросил ей через плечо.

— Да, конечно узнаю.

Она действительно узнала. Спустя несколько минут она показала в окошко:

— Вон там. Видите, наверху, с большими окнами и верандой? Там это и было. Классное местечко! Белые ковры. По-настоящему сексуальная спальня, с красными шторами и большой круглой кроватью. В ванной — золоченые краны в форме лебедей. Здорово! Вот бы туда вернуться…

— Ты была там всего один раз? — спросил Айвор.

— Ага. Они сказали Тиму, что у меня не тот стиль. — С гримасой отвращения она достала еще одну сигарету. — И что я, видите ли, слишком старая. Мне только что стукнуло двадцать два, а эти гады говорят, что я слишком старая! Меня это прямо… ох, да! — Она вдруг взволнованно схватила Айвора за плечо. — Девочка! Та, на снимке! Я ее там видела! Я уже уходила, но вернулась — забыла сигареты. Она сидела на кухне. Я ее сначала не узнала на снимке, потому что там она была вся накрашенная.

— Она что-нибудь говорила? — Голос у Айвора сорвался. — Что-нибудь делала?

— Нет, просто сидела. Посмотрела на меня равнодушно.

Чувствуя, что Айвора надо успокоить, Камилла протянула руку и коснулась его жесткой твердой ладони. Она была удивлена, но не возразила, когда он вдруг схватил ее ладонь и сжал, как при рукопожатии.

— Мы с тобой еще побеседуем. — Она повернулась к Вирне и свободной рукой достала из сумочки деньги для поощрения дальнейшего сотрудничества. — Дай мне телефон, по которому тебя можно найти.

— Запросто! — Вирна отбарабанила номер, считая деньги. — Думаю, Тим был прав. Все точно. Эй, может, вы выкинете меня у бара? Я выпью рюмочку за упокой души Грязного Тима.

— Мы ничего не можем сделать без ордера. — Камилла сказала это в третий раз, когда они вышли из лифта на верхнем этаже того здания, которое им указала Вирна.

— Чтобы постучать в дверь, не нужен ордер.

— Правильно. — Она со вздохом поправила пистолет в кобуре под мышкой. — Они откроют на стук и пригласят нас на чашку кофе. Если вы дадите мне пару часов…

Она оглянулась, и у нее отвисла челюсть. Лицо Айвора, прежде спокойное и хладнокровное, было искажено дикой яростью.

— Вот что, лейтенант, — прорычал он, — я не намерен терять даже двух минут, чтобы увидеть здесь девочку. И если она здесь или хоть кто-то здесь, мне не понадобится ордер, чтобы…

— Слушайте, Найт, я понимаю, но…

— Вы не знаете этих мерзавцев!

Она хотела было что-то сказать, но передумала, потрясенная брошенной им фразой. О нет, она знала этих мерзавцев, и очень, очень хорошо.

— Стучимся, — сухо сказала она и постучала первая.

— Может, они туги на ухо? — Айвор забарабанил в дверь кулаком. Ответа не было. Не успела Камилла моргнуть, как он разбежался и выбил дверь ударом плеча.

— Отлично, Найт… просто, как кирпич.

— Важно, что дверь открыта. — Он достал пистолет.

— Не надо!.. — крикнула Камилла, но он уже был внутри. Проклиная Гейджера со всеми его друзьями детства, она вытащила пистолет и бросилась вслед, машинально прикрывая его сзади.

Айвор включил свет, но и без этого было видно, что квартира пуста. Она казалась заброшенной. Здесь не было ничего, кроме ковра да штор на окнах.

— Смылись. — Айвор быстро осмотрел квартиру. — Ублюдки смылись!..

Камилла сунула пистолет в кобуру, радуясь, что он не понадобился.

— Думается мне, что теперь мы знаем, кому днем торопился позвонить наш друг бармен. А теперь посмотрим, что нам даст договор аренды, что скажут соседи…

Она с сожалением подумала, что добытые с таким трудом сведения оказались почти бесполезными. Из любопытства она зашла в ванную. Здесь все было так, как описала Вирна, — гидромассаж, краны в виде лебедей, правда латунные, а не золотые, кругом зеркала.

— Возможно, вы преувеличили опасность, Найт.

— Девочка могла быть здесь, — ответил он, входя следом.

Она оглянулась и увидела бесчисленные отражения их лиц в параллельных зеркалах. На его лице было выражение, которого она не ожидала увидеть, и это смягчило ее.

— Мы найдем ее, Айвор, — тихо сказала Камилла. — Мы найдем ее и вернем домой.

— Конечно. — Ему хотелось что-нибудь сломать, уничтожить. Он собрал всю свою волю, чтобы не разбить эти проклятые зеркала. — Каждый день, когда они заставляют ее это делать, останется в ее памяти на всю жизнь! — Он сунул оружие в карман. — Боже мой, Милли, ведь она совсем еще девочка!

— Дети психически устойчивее, чем думает большинство взрослых. Они легко выбрасывают дурное из головы и забывают о нем. И ей, похоже, будет легче, потому что у нее есть любящая семья.

— Легче, чем кому?

Чем если бы она была совсем одна, подумала Камилла.

— Просто легче… — Не в силах удержаться, она протянула руку и погладила его по щеке. — Перестаньте грызть себя, Айв! Так будет только хуже.

— Да. — Он опомнился и отогнал от себя опасные эмоции, которые могли бы привести к еще более опасным ошибкам. Но когда она попыталась отнять свою руку, он схватил ее за запястье.

— Знаете что? — Он придвинул ее к себе на дюйм поближе. Может быть, ему просто нужно было душевное тепло. — Сейчас вы выглядите гораздо более человечной.

— В самом деле? — Их тела почти соприкасались. Это ни к чему, подумала она. Но отступить — значило бы выказать трусость. — А обычно какой я выгляжу?

— Обычно вы выглядите совершенством. — Он поднял руку и сделал то, что ему хотелось сделать с момента, как он впервые увидел ее, — потрогал ее волосы. — Это убивает, — продолжал он. — Все настолько блистательно — лицо, волосы, тело, разум… Мужчине остается или выть на луну, или рыдать у ваших ног.

Ей пришлось откинуть голову, чтобы взглянуть ему в глаза. Если ее сердце и забилось чуть быстрее, то на это можно было не обращать внимания. Так случалось и раньше. Если она почувствовала легкий приступ любопытства и даже желания, то и это было не впервые и легко контролировалось. Но вот что было трудно преодолеть, очень трудно, — неожиданное смятение чувств. С этим надо было бороться, и немедленно.

— Ни то, ни другое на меня не действует. — Она улыбнулась ледяной улыбкой, которая у большинства мужчин начисто отбивала всякую охоту высказываться.

Но Айвор не принадлежал к этому большинству.

— Тогда придется предпринять что-нибудь еще, — медленно произнес он и тут же, молниеносно метнувшись к ней, накрыл ее губы своими.

Если бы она запротестовала, начала бороться и если бы он заметил хоть какие-то признаки сопротивления, он бы отпустил ее и убрался восвояси. Скорее всего. Но она не сопротивлялась.

Это удивило их обоих. Его можно и нужно было остановить, подумала она. У меня в распоряжении было достаточно приемов для этого. Но пока что она наслаждалась жаром его губ и силой его рук, все ее тело откликалось на эту ласку. И она уже ни о чем не думала.

Это было больше, чем он воображал. А воображал он многое. Острая, яркая сладость ее губ была невообразимой. Она дурманила, как наркотик. Хотелось вкушать ее еще и еще. Она была так стройна и так нежна, как только мог желать мужчина. И в то же время сильна. Ее руки сомкнулись на его шее, и пальцы запутались у него в волосах. Полувздох-полустон, вырвавшийся из ее груди, заставил его кровь быстрее бежать по жилам.

Бормоча ее имя, он прижимался к ней все теснее и теснее. Его руки жадно трогали и гладили женское тело. Он уже начал расстегивать пуговицы у нее на блузке в отчаянной попытке разрушить первый барьер. Теперь он хотел ее. Нет, он нуждался в ней. Как человек нуждается во сне после трудного дня. Как он нуждается в пище после долгого поста.

Он оторвал свои губы от ее рта и прижал их к шее, наслаждаясь великолепным вкусом нежной плоти. Она выгнулась дугой, постанывая от ощущения его жадных губ на своей горячей коже. Если бы она не прислонилась к стене, то, наверное, упала бы на пол. И он мог взять ее прямо здесь, на холодном твердом кафеле, и они отразились бы в многочисленных зеркалах этой комнаты.

И вдруг ей представился образ Вирны и заодно все, что творилось здесь недавно. Господи, что же я делаю? — гневно спросила она себя и резко выпрямилась. Она, лейтенант полиции, была готова позволить себе дикий, бессмысленный секс на месте преступления!

— Стоп! — энергично сказала она с явным отвращением. — Слышите, Айвор? Стоп! Сейчас же!

— Что? — Подобно появившемуся на поверхности ныряльщику, он тряс головой, еще не придя в себя. У него дрожали колени. Он уперся рукой в стену и тупо уставился на нее. В момент объятий он распустил ее волосы, и теперь они рассыпались по ее плечам, пышные и рыжие. Ее глаза были скорее золотистые, чем карие, огромные и соблазнительно затуманенные. Губы припухли и покраснели благодаря его усилиям, и вся она очень мило порозовела. — Вы очаровательны. Невозможно очаровательны. — Он нежно коснулся пальцем ее горла. — Как экзотический цветок на витрине. Надо только разбить стекло и достать его.

— Нет! — Она отстранила его руку. — Это безумие, совершеннейшее безумие!

— Да. — Ему пришлось согласиться. — Но это так замечательно!

— Мы ведем расследование, Найт. И, возможно, стоим на месте тяжкого преступления.

Он улыбнулся, поднес ее руку ко рту и куснул за палец. Ему было явно не до расследования.

— Что ж, найдем другое место.

— Найдем, только по отдельности, — буркнула она, отталкивая его и ловко заправляя блузку. Она чувствовала себя взволнованной. Черт бы побрал нас обоих! — думала она с досадой.

Он понимал, что сейчас самое безопасное место для рук — это карманы, и сунул их туда. Она была права, на сто процентов права, и это самое скверное.

— Вы притворяетесь, что ничего не случилось? — спросил он.

— Я вообще никогда не притворяюсь, — с достоинством ответила Камилла, поправляя прическу и одергивая измятый жакет. — Что случилось, то случилось.

— Давайте серьезно, Милли. Мы оба взрослые люди, и, хотя я могу говорить только за себя, такие вещи не каждый день случаются.

— Вот это верно, — она наклонила голову, — вы можете говорить только за себя.

Она отвернулась и шагнула в гостиную, но он схватил ее за руку и снова развернул лицом к себе.

— Вы хотите, чтобы я настаивал? — Он говорил спокойно, слишком спокойно. — Или боитесь быть со мной искренней?

— Хорошо. — Она могла позволить себе быть честной, так как от лжи не было толку. — Если мне понадобится быстрое, легкое приключение, я позвоню вам. А пока что у меня другие кандидаты.

— У вас есть их список, да?

Ей хватило секунды, чтобы взять себя в руки.

— Думаете, меня это оскорбляет? — спросила она ласково. — Я предпочитаю, чтобы моя жизнь протекала организованно.

— Все по расписанию?

Она подняла бровь.

— Может быть. Хуже от этого или лучше, но мы профессионалы. И я хочу найти эту девочку, Айвор, ничуть не меньше, чем вы! Я хочу вернуть ее в семью, чтобы она ела гамбургеры и думала о предстоящем экзамене по математике. И я хочу взять тех подонков, которые воспользовались ею. Я хочу этого больше, чем вы можете себе представить.

— Тогда почему бы вам не помочь мне это представить?

— Я полицейский. Этого достаточно.

— Недостаточно. — Его лицо дышало страстью, той самой страстью, которую он чувствовал, когда держал ее в своих объятиях. Острой, бурной, не поддающейся контролю. — Ни для вас, ни для меня.

Он глубоко вздохнул и потер разболевшийся затылок. Мы оба устали, думал он, устали и взвинчены. Сейчас не время и не место копаться в личных переживаниях. Надо немного успокоиться, если я хочу объективно оценить Камиллу Паркер.

— Послушайте, я прошу прощения, если где-то вышел за рамки. Хотя мы оба знаем, что этого не было. Я здесь для того, чтобы вернуть Рут, и меня ничто не остановит. Но после того как я отведал вас, Милли, мне все равно будет хотеться большего.

— Я не дежурное блюдо, Найт, — ответила она устало. — Вы получите только то, что я сочту нужным вам дать.

Он сверкнул улыбкой:

— Этого мне и надо! Ну, пошли, я вас отвезу.

Камилла, онемев, уставилась на него. У нее было такое ощущение, что дело обернулось совсем не так, как она задумывала.